Berofe I Disappear / Прежде чем я исчезну

Ценность дружбы

— А Айзек оборотень? — спрашивает Финн, как только мы переступаем порог дома. Я демонстративно закатываю глаза. — Да, — киваю я. — Вам помочь разобрать продукты? — спрашиваю я у папы как ни в чем не бывало. — Да, спасибо, — всего-то отвечает он. Мы вновь играем в обычную семью. Я все еще пребываю в легком шоке со слов Айзека про свидание. А то, что на мое «я убью тебя», он ответил «и я тебя люблю»? Если это новый способ загнать меня в смущение, то у него прекрасно получилось. — Айзек — оборотень?! — восторженно повторяет брат, будто этого не может быть. — Твой парень — оборотень?! — Финн! — возмущенно говорю я, когда расставляю продукты в холодильник. — Айзек не мой парень. — Финн, это неприлично, — поправляет его папа. — А что? — удивленно говорит он. — Что я такого сказал? — Ничего, абсолютно ничего, — язвительно говорю я. — Вы и правда не встречаетесь? — подключается папа. — И ты туда же? — жалостливо смотрю на него я. Мне и так хватило неловкости на сегодня. — Все, все, — улыбается папа, — молчу. — У нас было просто дружеское свидание, — говорю я, чтобы избежать еще больших расспросов. — Ничего больше. Обсудили бой с Анук-Итэ и все, — вру я. — Ну-ну, — слышу я ехидный голос Финна. — Финн! — не выдерживаю я и запускаю в него шоколадным батончиком, который держала в руках. Брат поднимает его с пола и кладет полку к остальным. — Не убедила, — улыбается он. — Саманта, — недовольно произносит мое имя папа, — я думал, ты уже переросла тот возраст, когда кидаешь в своего брата вещи. — Ну тогда скажи ему, чтобы он перестал говорить всякую чепуху про меня и Айзека! — восклицаю я. — Я, вообще-то, все еще здесь, — напоминает брат, за что я одариваю его презрительным взглядом. — Финн, Саманта, успокойтесь, — устало говорит папа. — Вы брат и сестра, ведите себя подобающе. Финн молчит, и я тоже. Мне-то и сказать больше нечего, а вот что в голове у брата я могу только догадываться. Когда мы наконец заканчиваем разбирать продукты, я поднимаюсь к себе в комнату и падаю на кровать. Даже несмотря на то, что я подремала у Айзека в машине, пока мы ехали обратно, я до ужаса хочу спать. Но странно не это, странно то, что я уже второй раз уснула при нем, а сон в присутствии другого человека ощущается как высшая степень доверия. И если второй раз я могу списать на то, что была очень уставшая, как объяснить первый я до сих пор не знаю. Мне было до жути тревожно до его появления, но то, как я спокойно уснула при нем… Я не хочу думать о том, что мой кокон рушится так быстро, что Айзек Лейхи, человек, первые мысли про которого были, что он просто самодовольный идиот, пробуждает внутри меня что-то, забытое очень давно. Почему от его прикосновений становится так спокойно, но одновременно меня словно током пронзает? Почему мне так неловко, когда он говорит что-то моему отцу, а тот радостно смотрит на нас, будто мы и правда пара? Я не выдерживаю, беру свой телефон и набираю сообщение: «Ты не мог придумать что-то по-правдоподобнее?» Ага, думала, что усну, как только приду домой, а сама думаю об оборотне, которого знаю месяц. Прекрасный социальный вакуум, Саманта Шелтон. На телефон приходит уведомление, и тут я понимаю, что дело совсем плохо. Сердце будто пропускает пару ударов, и появляется какое-то необоснованное волнение. «Тебе не понравилось наше свидание в заброшенном концлагере?» И следом за ним еще одно: «Хорошо, в следующий раз я покажу тебе Национальный банк Бейкон-Хиллс. А, нет, там стены из лунного камня :(» Я набираюсь смелости и печатаю то, что следовало бы сделать, чтобы сохранить свой кокон: «Никакого следующего раза не будет. Я не хочу больше с тобой никуда ездить, потому что не знаю, чем все это закончится. Скорее всего, я ничего не выясню, ведьмы найдут меня, и больше мы никогда не увидимся. Так что не давай мне поводов привязаться к тебе, а потом уехать навсегда.» Но стираю практически все и отправляю только первое предложение. Я слабачка. Я знаю, насколько тяжело бросать людей, с которыми ты стал близок. Поэтому я больше не сближалась ни с кем после Меривиля. Но тут, в городе, который кричит мне о том, что я должна здесь быть, появляется чертов Айзек Лейхи, с которым за месяц я общалась больше, чем со всеми моими предыдущими одноклассниками четыре года. От Айзека приходит ответ: «Почему?» Я читаю, но ничего не отвечаю. Пусть лучше он думает, что мне все равно на него, чем я скажу правду. Мне хочется плакать от того, что это моя жизнь. В которой не место школьным друзьям, вечеринкам, симпатичным оборотням. Я сотню раз думала о том, что буду делать, когда закончу школу, и придет время для работы или учебы в колледже. Я же не смогу просто пропасть без объяснения и там. И каждый раз от этих мыслей становится еще хуже, чем от мыслей о том, что за мной охотятся Сестры Луны. Зачем вообще нужна такая жизнь, из-за которой страдаю не только я, но и все мои близкие? Именно с такими мыслями я засыпаю. Засыпаю в надежде, что не проснусь, но это вновь происходит. На часах два ночи, а я лежу в той одежде, в которой пришла со школы, под пледом, которого, к слову, не было, когда я в слезах задремала под мысли о том, что от меня одни проблемы. Телефон стоит на зарядке, а на прикроватной тумбе рядом с Мило лежит тот самый батончик, который я кинула в Финна днем. Я не заслуживаю свою семью. На утро, когда я уже окончательно прихожу в себя после вчерашнего дня, я вскользь благодарю Финна после завтрака: — Да не за что, — отмахивается он. — Ты сегодня никуда не собираешься? — Ах вот оно что, подлизаться решил? — улыбаюсь я. — Нет, наверное. — Да ничего не подлизаться, — наигранно возмущается Финн, что веселит меня еще больше. — Просто думал, может ты опять со своими сверхъестественными друзьями тусить будешь и меня с собой возьмешь. — У тебя есть свои несверхъестественные друзья, Финн. — Ну так в том то и дело, что они обычные, — говорит брат, когда заходит в мою комнату следом за мной и закрывает дверь. Обычные. Я бы все отдала, чтобы быть «обычной». Я морщусь от этого слова. — Ты сам прекрасно знаешь ценность дружбы, — говорю я. — И ты справляешься с этим куда лучше меня. Я невольно вспоминаю неотвеченное сообщение Айзека. — Ты представляешь, какое для меня счастье познакомится с твоими друзьями, — воодушевленно говорит брат. — Ты четыре года вообще ни с кем не общалась. — Спасибо, что напомнил, — язвлю я. — Я не знаю, правильно ли я поступаю, — зачем-то говорю я. — Почему? — тут же спрашивает Финн, садясь на мою кровать. Почему? Потому что я узнала то, что, видимо, не должна была, а теперь пытаюсь раскопать правду вместе с оборотнем, который отчаянно пытается помочь мне, хотя я его даже не просила. — Все сложно, — вместо всего этого говорю я. Финн неодобрительно смотрит на меня. — Что сложного? Как минимум один общий интерес у вас уже есть, а дальше все само придет. — Я знаю, — тяжело вздыхаю я, садясь на кровать рядом с ним. — Если ты не забыл, в Меривиле у меня были подруги. — И в чем проблема? — не понимает брат. — Я не хочу вновь бросать друзей без предупреждения, — потираю глаза я. — Тебе легко, потому что мы переезжаем не из-за тебя. — Скажешь, что из-за папиной работы, — не унимается Финн. — Тем более, они и так знают, кто ты. — И что? — спрашиваю я, смотря на брата. — Переписываться раз в неделю, потом раз в месяц, а потом вообще перестать. И так с каждым городом. — Знаешь, это какое-никакое, но общение. — Одноразовые друзья? — приподнимаю брови я. — А что тебе мешает общаться с ними и после переезда? Я силой мысли закрываю окно и задергиваю шторы, что комната тут же омрачается. — Это, — всего лишь говорю я. Я резко вспоминаю наше вчерашнее «свидание» с Айзеком. Когда я приложила руку с полуразрушенной стене и услышала какой-то тихий шум, которого не слышал даже Лейхи. Что это было? — То, что ты ведьма не делает тебя плохим другом или человеком, — говорит брат, а я удивленно смотрю на него, потому что не ожидала от него ничего подобного. — Ты просто привыкаешь к переездам и постоянной смене обстановки, но, по сути-то, ничего не меняется. Ты все также остаешься Самантой Шелтон. Я смотрю на него и думаю о том, какой он уже взрослый. Сколько всего мы уже прошли вместе, сколько всего он рассказывал мне, и я ему за неимением собственных друзей. Несмотря на все наши мелкие ссоры мы одна семья, одна кровь. — Никакие друзья мне не заменят тебя, — говорю я и обнимаю брата. — Что за прилив нежности? — улыбается Финн и обнимает меня в ответ. — Так что, к Скотту мы не поедем? — с наигранной грустью спрашивает он, когда мы отпускаем друг друга. — Нет, — улыбаясь закатываю глаза я. — Мне нужно разобраться кое с чем… — Ну вот, опять секреты! — не дает мне договорить Финн. — Если хочешь, можешь остаться, — говорю я. — Вчера я что-то слышала, когда приложила руку к стене, но я была очень уставшая, да и разбираться тогда в этом не хотела. — Знаешь, если бы я не знал, кто ты, я бы подумал, что ты сумасшедшая, — недоверчиво смотрит на меня брат, но никуда не уходит. — Ты не читала в Гримуаре ничего про это? — Нет, но, наверное, надо, — говорю я, а потом тут же добавляю: — Хотя не думаю, что, если мама владела только телепатией, она могла знать что-то про это. — Тогда попробуй вообще забить на это, — говорит Финн. — Просто сфокусируйся только на том, что ты слышишь и чувствуешь. — Я вчера так и делала, — напоминаю ему я, когда встаю с кровати и подхожу к стене напротив нее. Закрываю глаза. В этом мире не существует ничего, кроме меня самой и этой стены. — Значит, плохо делала, — нарушает тишину Финн, не давая мне сосредоточиться. — Помолчи, пожалуйста, — раздраженно говорю я. Медленно прикладываю ладонь к стене, стараясь думать только о том, что чувствую. Но чувствую я только рельеф обоев. Стою так еще с минуту, но все равно ничего. Если вчера я слышала хоть что-то, то сегодня вообще тишина. — Дай угадаю: ничего?.. — говорит Финн, когда я убираю руку. Что за фраза такая — «дай угадаю»? Единственный, кто так говорит — Айзек. — Ничего, — повторяю его слова я. Я не поеду в Оук Крик еще раз только ради того, чтобы послушать стены. Это даже звучит глупо. — О чем ты думала вчера? — спрашивает брат. — Ни о чем. Я просто старалась сфокусироваться как при перемещении предметов. — Не верю, чтобы ты ни о чем не думала, — тут же говорит брат. — Зачем ты вообще пыталась что-то услышать от стены? Я понимаю, насколько смешно это звучит, и улыбаюсь. — Не знаю, — вру я, потому что еще не готова рассказать Финну все. Наверное, я смогу это сделать только тогда, когда сама во всем разберусь. — Это было что-то типа эксперимента, — добавляю я, чтобы это звучало хоть чуточку правдоподобнее. Финн ничего не говорит, а лишь морщится, как будто понимает, что я ему соврала. Я все ему расскажу, но только тогда, когда сама все узнаю. Вчера я была в месте, в котором не хотела находиться, и как бы я не старалась абстрагироваться, все равно где-то на подкорке крутилась мысль о том, что здесь происходило. Может, мне нужно думать об истории того места, в котором я нахожусь? — Попытка номер два, — объявляю Финну я и опять дотрагиваюсь до стены. Кто-то жил до нас в этом доме. Наверняка, такая же семья с двумя детьми, которые не очень-то ладили между собой, но любили друг друга несмотря ни на что. В первое время не происходит ничего, и когда я уже готова вновь сдаться, я слышу шум похожий на тот, что слышала вчера. Кручу в сознании одни и те же фразы о прошлом, о том, что могло тут быть и звук становится громче. Смех, всхлипы, обрывки фраз — все слилось воедино, и я стараюсь сфокусироваться на чем-то одном. Выбираю детский смех, потому что он кажется мне самым безобидным. И я отчетливо слышу фразу: — Ты же знаешь, что я боюсь темноты. Я резко открываю глаза, одергиваю руку так, будто обожглась и ошеломленно смотрю на Финна. — Я слышала. Брат тут же выпрямляется и удивленно смотрит на меня. — Детский голос. Девочка сказала, что боится темноты. — Если ты шутишь, то это вообще не смешно, — хмурится Финн. — Я когда-то шутила с таким? Я не понимаю… Я слышу историю места?.. — непонимающе спрашиваю я сама у себя. — Я подумала о том, что могло быть тут раньше и отчетливо услышала голос, — вкратце рассказываю я. — Ты серьезно? — Да! — слишком громко говорю я. — Я даже не знала, что могу так… Если это, конечно, не одноразовая акция. — Мама… ничего не говорила про это? — спрашивает Финн, вообще ничего не понимая. — Нет. Может, это голубая луна?.. — озадаченно спрашиваю я, имея в виду мою силу из-за нее. — Нашла у кого спрашивать, — отвечает Финн. — Если бы у меня такое в жизни было… — начинает он свою старую шарманку. — Финн, — перебиваю его я. Я не знаю, что это. Я умела читать мысли и передвигать предметы с детства, но слышать стены… Финн уходит, а я сажусь за мамин Гримуар в попытках что-то найти. Я думала об истории места, вслушивалась в голоса, старалась разобрать то, что они говорят. При использовании телепатии я думаю о мыслях человека и тут же слышу их, а тут я думаю о событиях, которые могли тут происходить. Если мои мысли материальны, как все детство говорила мама, то все, что написано в Гримуаре — это лишь малая часть того, на что я способна? Я не знаю ни единой ведьмы, которая могла бы помочь мне, но я знаю человека, который так же, как и я слышит голоса в голове.