Berofe I Disappear / Прежде чем я исчезну

Кокон

Я просыпаюсь от звона будильника на телефоне. Когда открываю глаза, ко мне не сразу приходит осознание всего произошедшего. Я спала в полнолуние, мне приснился сон, что ко мне в комнату пробрался Айзек? Нет, это был не сон. Айзек Лейхи действительно пришел ко мне в третьем часу ночи. Я узнала, что за сражение я видела, когда теряла сознание у дома Питера. Я сажусь на кровать, протирая глаза, все-таки надеясь, что все это мне приснилось. Потому что как в здравом уме объяснить то, что ко мне пришел Айзек, а я не выгнала его и согласилась на то, чтобы он остался охранять меня всю ночь, я не знаю. Я нарушила свое главное правило — мои проблемы только мои — еще тогда, когда впутала Лейхи в свои попытки разобраться, откуда Хейл знает мою маму. Какая же я идиотка. Когда я вспоминаю все, что наговорила этой ночью, сон снимает как рукой. Обычно я еле нахожу в себе силы, чтобы хотя бы встать с кровати, но сейчас я полна энергии и нахожусь в полном недоумении. Как я могла допустить все это? Я накидываю халат и спускаюсь вниз, где папа уже допивает свой кофе. Сейчас-то я и узнаю, успел ли Лейхи уйти до пробуждения папы. — Доброе утро, — кивает он мне. — Доброе, утро — с нехарактерной мне бодростью отвечаю я. — Ты хоть спала сегодня? — спрашивает папа, наверняка догадываясь, какой будет ответ. Его тон мягкий, он не спрашивает это так, будто хочет вывести меня на чистую воду. Это уже неплохо. — Да, — отвечаю я. — Подремала часа два, — вру я. На самом деле я сама не поняла, как провалилась в сон. Сначала я вслушивалась в тишину, которую нарушало дыхание Айзека, а потом… Потом я услышала звук будильника. — Ты же пьешь «мелатонин»? — тяжело вздыхает папа. — Я надеялся, что у тебя больше не будет проблем со сном. — Ты сам прекрасно знаешь, что первое полнолуние в новом городе я всегда сама не своя, — успокаиваю его я, доставая мюсли из шкафчика. — Так что не переживай, — улыбаюсь я. Не переживай, а я пока буду копать под свою семью, чтобы выяснить, кто мне врал всю жизнь. Папа смотрит на наручные часы и понимает, что ему пора, а я только сажусь за завтрак. Мы прощаемся как ни в чем не бывало, а когда дверь закрывается я выдыхаю. Все-таки Айзек не подвел. Только я избавилась от одного камня с плеч, тут же появился другой. Я вру папе, что все в порядке, а сама каждый раз думаю про то, что сама же пытаюсь узнать. Наступит момент, когда я сама запутаюсь в своей лжи, когда я узнаю правду, когда мне придется рассказать ее. И если все эти истории с оборотнями и охотой я оттягивала на дни, чтобы не рассказывать папе, сейчас мне требуются недели, если не месяцы. Завариваю кофе и забираю его с собой наверх, начиная собираться в школу. Умываюсь, чищу зубы, крашусь. Напоминаю себе, что через полчаса нужно будет убедиться, что Финн проснулся. Обычное утро, только на этот раз оно не такое сонное и медленное. Я думаю о том, как мне вести себя с Айзеком, перед которым расплакалась вчера, с которым уснула в одной комнате. Я всегда гнула свою линию «я не просила помогать мне», но вчера позволила ему остаться, позволила себе заснуть. Я впервые чувствовала себя в безопасности, что кажется мне еще страшнее. Это такое давно забытое мной ощущение, и я боюсь, что сейчас случится что-то непоправимое. Я быстро к этому привыкну, а потом меня найдут ведьмы. И все начнется по-новой — город, школа, люди вокруг меня. С чего я вообще решила, что нужно раскрывать свой кокон? — Доброе утро, — говорю я Финну, который мне ничего не отвечает. Для него самое тяжелое с утра — не нахамить мне, потому что я опять разбудила его ни свет ни заря. Злая старшая сестра — плохая старшая сестра. Я рада, что он не задает никаких вопросов. Навряд ли с самого утра он вообще помнит, что сегодня было полнолуние. — Финн, — стучусь я к нему в комнату. — Автобус через десять минут. Бегом! — командую я, потому что ему еще нужно идти на соседнюю улицу. — Я готов, — цокая отвечает мне брат и выходит из комнаты. — Ты хоть расчесался? — спрашиваю я, видя его бардак на голове. Немного приглаживаю его волосы, чтобы они не торчали в разные стороны. — Вперед и с песней! — говорю я, подгоняя его. Финн закатывает глаза и начинает медленно спускаться по лестнице. — А можно быстрее? — недовольно спрашиваю я. — А ты приготовила мне ланч-бокс? — язвительно спрашивает он. — Твоя еда все в том же контейнере на той же полке, — напоминаю я. После того, как не стало мамы, обязанность по сборам Финна в школу легла на меня. Я постоянно винила себя в том, что из-за меня у него отняли маму, поэтому начала делать хотя бы что-то, чтобы заменить ее. Нашим отношениям далеко до идеальных, но никто не жалуется, и нас обоих это устраивает. Финн лениво открывает холодильник, берет оттуда свой ланч-бокс и открывает его: — Я же говорил, что не буду есть твою курицу с итальянскими травами! — жалуется брат. — Ты будешь, — тут же отвечаю я. — Будешь, пока мы ее не доедим. Хочешь есть что-то другое — готовь себе сам, — говорю я, а сама понимаю, что звучу точь-в-точь как мама. — Курица, между прочим, очень вкусная. Финн в очередной раз тяжело выдыхает, закатывает глаза, но все же закрывает ланч-бокс и кладет его в рюкзак. Ну слава богу. — Почему моя кофта валяется на полу? — спрашивает Финн. — Я-то откуда знаю, — говорю я. — Взял, поднял, надел и вперед! — в очередной раз подгоняю его я. А потом я понимаю почему. Кто-то ночью сообщил мне, что, когда заходил, «чью-то кофту уронил случайно». Неужели было так трудно повесить ее там, где она была до этого? Финн наконец уходит, а я поднимаюсь к себе. Смотрю на время и очередной раз жалею об отсутствии машины или велосипеда. Из-за этого несчастного автобуса мне приходится вставать на сорок минут раньше. Сорок минут на то, чтобы объехать полгорода и собрать таких же бедолаг, как я. В автобусе ничего нового, как и в самой школе. Уроки тянутся словно жвачка, я строю из себя обычную ученицу и примерно на середине каждого меня клонит в сон. Поэтому вполне логично для себя решаю, что, когда приду домой, лягу спать. Но перед этим, конечно же, потрясусь в автобусе. Мы с Лиамом как обычно встречаемся на остановке. — У меня «С»* по литературе с Колином, — жалуется мне Лиам. — Что вы такого проходите, что он тебе так нравится? — Мне нравится не он, а литература в целом, — говорю я, придерживая юбку от поднявшегося ветра. — Мы читаем «Прежде чем я упаду», но наши уроки больше похожи на тусовку литературного клуба. Я всегда выбирала углубленную литературу, в этом и состоит ее плюс перед обычной. Никаких тестов — эссе, развернутые ответы на вопросы и обсуждения на уроках. — Это несправедливо! — говорит Лиам. — Он же должен понимать, что на базовом курсе мы не воспринимаем литературу как предмет в целом. В ответ я лишь пожимаю плечами. — Ты слышала, у нас скоро будет первый в сезоне матч, — говорит Лиам. — Тебя ждать? — Я постараюсь, — говорю я, имея в виду тот факт, что у меня могут нарисоваться внезапные дела в виде разгадки тайны списка жителей. Лиам недовольно смотрит на меня, а я улыбаюсь: — Да брось! В любом случае придут те, кто будут болеть за тебя. Тот же Тео. Я собираюсь спросить, говорил ли Лиам про матч ему, но молчу, потому что в той стороне, откуда должен ехать автобус, вижу знакомый темно-синий старый ниссан, в котором я оказывалась слишком часто в последнее время. По взгляду Лиама я понимаю, что мне не кажется, потому что он тоже в недоумении смотрит на приближающуюся машину Айзека. Лейхи подъезжает и выходит из машины, не глуша двигатель. — Ого, сегодня мы на такси! — радостно говорит Лиам, но Айзек тут же отсекает: — Извини, дружище, но ты едешь на автобусе. Лиам с явным возмущением смотрит то на Айзека, то на меня. — А ты садись, — говорит мне Лейхи, отчего я впадаю в ступор еще больше. Он решил «приглядывать» за мной не только в полнолуния, но и всегда?.. — Ты не говорила, что собираешься бросить меня в автобусе одного, — возмущается Лиам. — Я и не собираюсь, — отвечаю я, но не перестаю смотреть на Лейхи. — Что происходит? — Давай просто проедем кое-куда, — говорит Айзек, явно поторапливая меня. — Ну же, садись. Айзек открывает мне дверь пассажирского сидения, а я неуверенно иду в нему. Оборачиваюсь на Лиама и в растерянности пожимаю плечами, потому что сама не ожидала такого после уроков. Айзек закрывает за мной дверь, а сам обходит машину и последнее, что я слышу с улицы это голос Лиама: — Предатели. Как себя вести? Я позволяла себе слишком много в последнее время, когда втянула Айзека в мои проблемы. — И что это значит? — спрашиваю я Айзека, как только он садится в машину. — Мы едем в Оук Крик, — всего-то отвечает он. Будто это в порядке вещей — выхватывать меня после школы и везти в неизвестном направлении. — Что это? — спрашиваю я. — Ты не думал, что у меня после школы еще дела есть? — недовольно говорю я. — Почему ты никогда не хочешь принимать помощь? — вопросом на вопрос отвечает он. — Я же говорила об этом тысячу раз, — устало отвечаю я. — Я привыкла свои проблемы решать сама. Я уже не злюсь как в первые разы, нет. Я поняла, что это бесполезно, потому что если он что-то решил, он сделает это. Такой же упертый, как и я. — Это то место из твоего видения, которое ты рассказала мне. Бывший концлагерь. Раздражение тут же сменяется тревогой, и я жалостливо смотрю на Айзека: — А может, ты просто подвезешь меня домой, и я лягу спать? Ехать в то место, где убили его подругу, а до этого сотни других людей — отличная идея! Айзек молчит, отчего мне становится еще хуже. Я бы с радостью стерла из памяти наш вчерашний разговор, а сейчас мы едем на то место, про которое говорили. — Пожалуйста, — прошу я, — давай никуда не поедем. — Сэм, мы ненадолго, — всего-то говорит он. — Ты вообще спал сегодня? — решаю заговорить его я. — Потому что я — вообще не выспалась… — Нужно было ложиться раньше, а не бояться ведьм, — перебивает меня Айзек. — А ты не думал, что это потому, что кто-то влез в мой дом? Почему ты не поднял кофту, которую уронил, когда заходил? — Я же не знал, где она видела. — И что? Ладно, попытка заговорить его успехом не увенчалась. — Я так понимаю, папа не видел тебя? — спрашиваю я наконец, когда понимаю, что мы все равно не отменим эту поездку. — Нет, — отвечает Айзек. — Я ушел как только услышал его будильник. — Окей, — всего-то говорю я, а через полминуты добавляю: — Спасибо. Почему-то говорить это слово в последнее время стало до ужаса тяжело. — Ты так быстро уснула, — говорит Айзек, ожидая моего ответа, но я молчу. А что мне сказать? «Да, спасибо тебе, я впервые засыпала в полнолуние без чувства тревоги»? Без шуток, без издевок, совершенно обычным тоном. Мне тяжело признавать то, что я слишком сблизилась с кем-то в последнее время. А вкупе с тем, что это Айзек Лейхи — становится тяжелее вдвойне. — Как в школе? — спрашивает Айзек, понимая, что я не намерена обсуждать эту ночь, хотя ничего такого не произошло. — Все в порядке, — говорю я. — Думала, что усну на уроках. Больше мы не разговариваем. Оставшиеся минут сорок лишь слушаем радио, под которое меня так и клонит в сон, но я держусь из последних сил. — Что ты хочешь найти здесь? — спрашиваю я, когда Айзек паркует машину у какого-то забора. — Я? — удивленно спрашивает он. — Ничего. Это же не я видел это место, когда упал в обморок. Я тяжело выдыхаю. — С чего ты вообще решил, что это что-то значит? Может, я действительно просто увидела твое воспоминание. И все. Мы выходим из машины и Айзек ведет меня за собой. Тут никого нет, кажется, в радиусе мили, от чего мне становится не по себе. Я не думаю, что Лейхи привел меня сюда, чтобы сделать что-то плохое, но подсознательно все равно переживаю. Кто знает, что сейчас может случиться? Айзек пролезает в дырку в сетчатом заборе и протягивает мне руку с другой стороны, а я смотрю на это отверстие и думаю о том, как перелезть через нее в юбке. — Ты издеваешься? — говорю я, не рассчитывая ни на какой ответ. — Это вообще законно? — Давай руку. Я неуверенно подхожу ближе и протягиваю Айзеку свою руку. Боже, ну почему именно сегодня я решила надеть юбку? Почему именно сегодня Айзек решил полазить со мной через заборы? — Отвернись, — командую я, понимая, что как только подниму ногу на уровень дырки, юбка тут же взлетит вверх. Айзек ухмыляется, но ничего не говорит, все же отворачиваясь, все также держа меня за руку, чтобы я не потеряла равновесие. Я переступаю забор, свободной рукой стараясь все же придерживать юбку, и оказываюсь совсем близко к Айзеку. — Я могу повернуться? — с нескрываемой улыбкой спрашивает он, наверняка почувствовав, как я дышу ему в лопатку. — Да, — тихо отвечаю я. Мы проходим мимо каких-то заброшенных зданий, и выходим на небольшую площадь, всю заросшую растениями. Я понимаю, что это за место, когда вижу забор, около которого я стояла в своем видении. — Это то место?.. — неуверенно произношу я, на что Айзек кивает. — Чувствуешь что-то? Я пересекаю площадь и оказываюсь ровно на том месте, с которого наблюдала сражение. Слышу только пение птиц в лесу за лагерем и шелест ветра. Никаких голосов, никакого крика. — Только то, что хочу спать, — говорю я. Мое сознание ясно, у меня нет ощущения, что я вот-вот упаду в обморок. Даже стараясь думать о том, чтобы увидеть или услышать хоть что-то, ничего не выходит. Мне явно не по себе в этом месте, но не от того, что сейчас что-то произойдет, а из-за того, что происходило тут раньше. Это тоже самое, что прийти на кладбище. — Сэм, соберись, — Айзек подходит ближе ко мне, но я инстинктивно делаю пару шагов назад, где натыкаюсь на какую-то стену. — Я ведьма, а не экстрасенс, — хмурю брови я. Но как только дотрагиваюсь ладонью до стены, слышу какой-то тихий звук, которого не было раньше. Резко поворачиваюсь к ней, но передо мной самая обычная кирпичная стена, местами разрушенная. Убираю руку и звук тут же прекращается. — Ты слышишь? — оборачиваюсь я к Айзеку, когда опять прислоняю руку к стене. — Нет, — отрицательно мотает головой он. — Что ты слышишь? — Очень тихий звук. Даже не могу разобрать, что это. Стараюсь сфокусироваться на этом, но ничего не меняется — я даже не понимаю, что именно я слышу. Устало опускаю руку, запрокидываю голову наверх и закрываю глаза. — Айзек, я ничего не понимаю, — говорю я. — И я очень устала. — Попробуй еще раз, — не сдается он, беря меня за руку, которую я только что прислоняла к стене. — Подумай о своем видении. Его прикосновение словно прошибает меня током. Я резко опускаю голову вниз и смотрю на Лейхи исподлобья. Что он еще хочет от меня? Я демонстративно выдергиваю свои руку и подхожу к другому зданию. Так же прикладываю ладонь и так же слышу еле уловимый звук. — Тоже самое, — говорю я, убирая руку. — Поехали, пожалуйста! — умоляюще говорю я, подходя обратно к Лейхи. — Тебе даже не интересно, что ты слышишь? — спрашивает Айзек, когда я подхожу ближе. — Интересно, но я правда очень устала. И я не знаю, что мне сделать, чтобы разобрать хоть что-то, — всплескиваю руками я, смотря на Лейхи. — Возможно, у мамы что-то есть про это. Мне нужно время. — Не нервничай, ведьмочка. Нам еще обратно через забор перелезать, — говорит Айзек, когда мы стартуем в ту сторону, откуда пришли. — Иди за мной. — О боже… — тяжело выдыхаю я. Мы точно так же выходим отсюда: Айзек перелезает через забор первым, дает мне свою руку и отворачивается, а я опять чуть ли не утыкаюсь ему в спину. В машине я практически сразу засыпаю, даже несмотря на то, что первое время старалась этого не делать и всякий раз вздрагивала, когда голова сама опускалась вниз. Открываю глаза под голос Айзека о том, что мы почти приехали. — Сколько я спала? — спрашиваю я, откидывая козырек и судорожно стараясь привести себя в порядок — волосы растрепались, а тушь немного смазалась. — Всю дорогу, — отвечает Айзек. Я смотрю на время и понимаю, что папа уже, скорее всего, дома, а я ни о чем его не предупредила. — Высади меня тут, — командую я, когда мы останавливаемся по светофору. — С чего это? — в недоумении смотрит на меня Айзек. — Папа, возможно, дома, а я ему ничего не говорила — ни про списки жителей, ни про мои видения, — объясняю я. — Скажу ему, что задержалась в школе. Но Айзек явно пропускает мои слова мимо ушей, потому что как только загорается зеленый, мы стартуем к моему дому. — Айзек, — непонимающе произношу я. Машина папы, конечно, уже у дома. И как объяснить ему, что я задержалась в школе, а домой меня привез Айзек? А папа как чувствует, что я вот-вот буду дома, и я вижу его фигуру, достающую из машины пакеты с продуктами, а с пассажирской двери выходит Финн. Отлично. — Это твой брат? — спрашивает Айзек, когда останавливается на противоположной стороне улицы. В ответ я лишь киваю. Айзек выходит первым, и пока я ковыряюсь с ремнем безопасности, открывает мне дверь, а боковым зрением я замечаю папу, который заметил нас. Ну почему Лейхи обязательно надо выпендриться перед моим отцом? — Зачем ты опять устраиваешь этот цирк? — спрашиваю я, выходя из машины. — Наслаждайся шоу, — всего-то говорит он, и мы подходим к моему дому. Вечно недовольное лицо Финна тут же пропадает, и я вижу энтузиазм в его глазах. Папа издалека здоровается с нами, а мы с ним. — Мистер Шелтон, Дэниэл, простите, что украл после уроков Вашу дочь, а она ничего не сообщила, — с улыбкой на лице говорит он. — Возвращаю ее в полной сохранности. Папа, явно довольный тем, что я наконец социализируюсь, благодарит Айзека. — Где ты была? — влезает в разговор Финн. — Айзек, это Финн, — представляю я брата Лейхи. — Мы ездили… — растягиваю слова я, потому что не могу ничего придумать. Но мне и не нужно, потому что в следующую секунду Айзек выдает то, от чего я растерянно смотрю на него: — На свидание. У нас было свидание. Приятно познакомиться, Айзек. Сначала он протягивает руку Финну в знак приветствия, а потом в подтверждение своих слов тот берет мою ладонь в свою. Я стараюсь сделать вид, что это было действительно то, что я собиралась сказать, и что я совсем не удивлена. Но, Лейхи, ты не мог придумать отмазку по-правдоподобнее?! — Сэм, когда в следующий раз у тебя будет свидание, — папа выделяет это слово интонацией, — говори, пожалуйста, мне заранее, — с улыбкой говорит он. Финн, кажется, вот-вот взорвется от любопытства. Я знаю, что он хочет спросить у Айзека, не от ли случайно один из моих друзей-оборотней, но брат держится. — Хорошо, — киваю я головой и ловко вытаскиваю свою ладонь из руки Айзека. — Айзек, тебе пора, — пытаюсь дружелюбно сказать я, но выходит уж слишком наигранно. Как мне понимать то, что у нас было свидание? Свидание в заброшенном концлагере, чтобы попасть в который мы пролезли в дырку в заборе? Где тогда мой букет, раз это было свидание? К моему счастью, папа не предлагает Айзеку поужинать с нами, и мы на удивление быстро прощаемся. Напоследок Айзек решает легонько обнять меня, а я тихо-тихо шепчу ему прямо в ухо: — Я тебя убью. — И я тебя люблю, — ухмыляется он и тут же уходит к машине. Я иду в дом и уже знаю, что мне не избежать расспросов ни от папы, ни от Финна.