Berofe I Disappear / Прежде чем я исчезну

Последствия

Мучительную неделю я жду хоть каких-то новостей от Стайлза — продолжаю ходить в школу, помогать папе по дому и Финну с уроками. Они даже не догадываются о том, какую кашу я заварила, поставив на уши как минимум двух человек с поиском ответа на вопрос «откуда Питер Хейл знает мою маму?». Я на отлично справляюсь со своей задачей, придуманной для меня Скоттом, и охота в Бейкон-Хиллс заканчивается. Не думаю, что кто-то из охотников догадывался о том, кто я, поэтому сейчас я даже не переживаю об этом. Куда больше меня волнует полнолуние, которое будет сегодня ночью. Да, я теряла сознание, но видела не ковен Сестер Луны, а что-то другое, наверняка связанное с моим прошлым или прошлым моей семьи. Видимо, кто-то очень изощренно хочет помочь мне узнать правду, всякий раз отнимая у моего организма возможность функционировать. После победы над Анук-Итэ я все-таки все рассказала Скотту и его стае. Кто я такая, что могу, и почему на меня охотятся. Рассказала, что мои обмороки обычно связаны со скорым появлением ведьм, что опасность мне угрожает только в полнолуния. Я не думала, что смогу расколоться так быстро — мы знакомы всего чуть меньше месяца, но желание Скотта хоть как-то помочь мне, несмотря на все мои фразы в духе «я справлюсь сама», победило. Финн теперь тоже в курсе всего происходящего. И если папа рад тому, что я впервые с Меривиля общаюсь с кем-то, кроме своей семьи, то брат просто в восторге от того факта, что мои новые знакомые — оборотни, а Лидия — банши. Я рада тому, что он не получил никакой сверхъестественной силы при рождении, потому что с его взрывным характером он буквально через день после знакомства со стаей взбесил бы всех. Поэтому я предпочитаю никого не приглашать к себе домой, а встречаться где угодно, где нет Финна с его миллиардом вопросов. В школе все медленно возвращается на круги своя — даже несмотря на то, что я не видела старшую школу Бейкон-Хиллс до времен охоты на оборотней, могу сказать, что ученики стали более приветливые. Лиама теперь никто не обходит стороной, а со мной начинают знакомиться в коридорах — все как было раньше. Единственное, что изменилось для меня — мой ланч. Теперь я не сижу в гордом одиночестве, а обедаю в компании того же Лиама, Мейсона и Кори. Трудно было вновь вливаться в коллектив, но я стараюсь. Стараюсь узнать правду, стараюсь изменить что-то в своей жизни, стараюсь стать другом. — Из четвертой главы мы точно можем сказать, что Саманта каждый день проживает по-разному, — говорит мистер Колин, преподаватель по литературе. — Я надеюсь, вы все дочитали до нее, — улыбается он. — Почему она так делает? — Потому что, проживая один и тот же день одинаково, на утро все равно ничего не меняется, — говорит кто-то из класса. — Какой смысл проживать всю жизнь в одном и том же образе? Я думаю, что все дело в последствиях. Если бы ее жизнь не остановилась в одном дне, то тогда ей бы пришлось отвечать за все то, что она делала, будучи другой версией себя. Наглядным примером этого является «день ненависти», который начался в третьей главе. Саманта поссорилась с подругами и семьей, но на утро ничего не изменилось — все тот же Валентинов день. Никаких попыток помириться с семьей, никаких разборок с подругами, потому что все это было только для самой Саманты. Иногда правда может разрушить все, к чему ты стремился на протяжении всей жизни. — Возможно, — всего лишь отвечает мистер Колин. — Может, кто-то еще хочет высказать свою точку зрения? Я, конечно, молчу. Хоть я и пытаюсь вылезти из своего кокона, все еще придерживаюсь своей позиции «не высовываться». Кто-то высказывает предположение о том, что так Саманта познает разные грани своего характера. — У меня для вас задание, — с энтузиазмом говорит мистер Колин, — до конца октября вам нужно будет написать эссе с вашим видением ответа на вопрос «Почему Саманта каждый день проживает по-разному». Требования все те же — объем от полутора страниц, без нецензурной лексики. Исключительно ваши личные мысли. Я понимаю, что у многих из вас позиции совпадут, но давайте без предложений под копирку. Я записываю в тетрадь тему эссе, а сразу под ней свои основные мысли, чтобы ничего не забыть, когда я все же сяду за него. Гуманитарные предметы мне нравятся куда больше технических. Написать эссе на несколько страниц, проанализировать стихотворение — без проблем; решить химическое уравнение или найти х в знаменателе — я лучше застрелюсь. Уроки заканчиваются, я как обычно плетусь на автобус. Меня все больше и больше подмывает идея купить велосипед, потому что ни в одном городе я ни ездила никуда, кроме школы, а сейчас стала с завидной регулярностью ездить к Скотту, который живет не так уж и близко. Но эта мысль все время разбивается о тот факт, что я здесь ненадолго. В свой следующий город я не горю желанием ехать не на комфортной машине с папой с Финном, а крутя педали по федеральной трассе. Дома тут же проверяю почту — ничего. Стайлз обещал скинуть список жителей, но пока тишина. Мое мини расследование остановилось, по сути, так и не успев начаться. Но как только собираюсь выключить ноутбук, приходит уведомление. Сообщение от Стайлза. Два файла — один за 1985 год, второй за 1970. Если в первом файле нет имени мамы, то не нужно будто открывать и второй. В 1985 маме было тринадцать, и, если Хейл не соврал, и она и правда жила в Бейкон-Хиллс до четырнадцати лет, ее фамилия будет тут. Пока отлистываю до буквы М, ловлю себя на мысли, что мне уже не так тревожно, как это было перед походом в сам архив неделю назад. Как будто за эту неделю я смирилась с тем фактом, что мама и правда тут жила, хотя никаких подтверждений этому нет. Мэйсис, Мэддокс, Мэггс. Роберт Пол Мэггс, Мэдисон Корин Мэггс, Алисия Дженисс Мэггс. Это моя семья. Мои дедушка с бабушкой и мама. Питер не врал. Мне врала моя собственная семья. Именно в таком порядке ко мне приходят мысли. Почему мама никогда не говорила о том, что жила в Бейкон-Хиллс? Почему в сертификате о ее рождении написан Меривиль? Почему папа решил приехать именно в этот город после Смитфилда? Все эти вопросы крутятся в моей голове, не давая здравым мыслям ни шанса. Хорошо, возможно, тот факт, что у мамы в сертификате о рождении написан Меривиль можно объяснить тем, что она и правда родилась там, а потом какое-то время они жили в Бейкон-Хиллс и вернулись обратно. Именно поэтому я попросила у Стайлза два списка. Но я не знаю, как объяснить тот факт, что в списке за 1970 год есть мои дедушка с бабушкой. Я ничего не понимаю кроме одного — Питер не врал. Я не верю, что папа выбрал именно Бейкон-Хиллс для переезда просто потому, что его тяжело найти. И теперь я еще больше уверена в том, что видения во время моей потери сознания хотят мне что-то сказать. Осталось выяснить, что именно. Но я откладываю это на потом. Впереди ночь полной луны и тревожного сна, если я, конечно, вообще смогу уснуть сегодня. Первое полнолуние в Бейкон-Хиллс, секреты моей семьи и завтрашняя химия — то, что может стать причиной моей бессонницы сегодня. Когда папа приезжает с работы, я не подаю вида, что меня что-то беспокоит. Притворяюсь, будто не падала в обморок два раза, будто не видела фамилию мамы в списках жителей. Все в порядке. — Ты же помнишь, что сегодня полнолуние? — за ужином спрашивает у меня Финн, когда мы уже проиграли в обычную семью, которая обсуждает что у кого нового за день. — Конечно, — киваю я. — Я ничего не видела, так что думаю, что все хорошо, — говорю я, имея в виду видения с ведьмами во время обмороков. — Они долго искали нас в прошлый раз, — подключается папа. — Возможно, они уже сдают позиции, — с оптимизмом в голосе говорит он в надежде на то, что у меня может начаться нормальная жизнь. Не только у меня, но и у всех нас. Но он не знает, что даже если Сестер Луны в ближайшем времени я не увижу, я буду искать информацию про свою семью, что никак не вяжется со смыслом словосочетания «нормальная жизнь». — Да, — ехидно кивает Финн. — Я хочу познакомиться с твоими новыми друзьями. — Именно поэтому я и не зову их к себе домой, — устало говорю я, собираясь уйти из-за стола. — Правда, Сэм, пригласи их как-нибудь, — говорит папа, на что я лишь закатываю глаза. Я не хочу расстраивать его тем, что они мне никакие не друзья, но я уже сама не уверена в этом. На ланче я сижу с Лиамом и его друзьями, а по выходным катаюсь по городу с Айзеком в поисках ответов на мои вопросы и рассказываю стае о том, почему на меня охотятся. Навряд ли просто знакомые стали бы таким заниматься. — Когда Финн наконец успокоится, я так и сделаю, — говорю я, укоризненно кивая на брата. — Я пойду, спасибо. — Ну извини, не все родились с суперсилой, — обиженно говорит брат, имея в виду себя. — И слава богу. Ставлю тарелку в посудомойку и поднимаюсь к себе. Я без понятия, как мне отвлечься от дурных мыслей о полнолунии, поэтому примерно каждые три минуты напоминаю себе то, что я видела не ведьм, когда теряла сознание в последние разы. Вариантов, о чем я могу думать еще, немного, поэтому чтобы хоть как-то переключиться на что-нибудь хорошее, я сажусь за эссе по литературе. Несмотря на то, что я постоянно провожу параллели между собой и главной героиней, думать и писать о последствиях куда проще, чем обо всем остальном. Но в голове опять проскальзывает мысль, что я сама себе придумала, что за все нужно расплачиваться. Я просто живу с этой мыслью, преследующей меня особенно сильно последние четыре года: моя смерть — расплата за прабабушку, которая покинула ковен, и расплата за ту силу, которую подарила мне голубая луна. Поэтому и за использование этой самой силы я должна расплачиваться. Что, если я просто сама придумала это? Писать эссе, основывающееся на последствиях и карме, с такими мыслями — отличная идея, потому что так я могу рассказать про себя, не говоря никакой конкретики. Может, так я смогу разъяснить это в первую очередь для себя самой. Проводить параллели — вполне хорошее занятие. Я провожу их до того момента, пока не понимаю, что завтра все же не выходной день, и мне придется опять вставать в шесть утра ради школы. Приходится оторваться от своего потока мыслей ради попытки уснуть. Скорее всего, я пролежу без сна всю ночь, но хотя бы создам иллюзию того, что я отдохнула. После душа лежу с выключенным светом и сон, конечно, не идет. Я все время боюсь того, что сейчас услышу знакомый шум бьющегося окна и увижу их — семь ведьм, которые пересекли все Штаты ради того, чтобы убить меня. Какая честь! Сворачиваюсь клубочком, стараюсь думать о чем-то хорошем, например, о почти готовом эссе по литературе. Я всегда любила этот предмет, но в силу постоянных переездов перестала вступать в читательские клубы в новых школах. Читать и рефлексировать над произведением в одиночку, конечно, здорово, но гораздо круче, когда вокруг тебя есть люди, с которыми можно его обсудить и узнать что-то новое. Слышу очень тихие шаги в коридоре. Странно, что на часах уже больше часа ночи, а кто-то из семьи не спит. Папа просыпается раньше нас с Финном, а брат уматывается на тренировках по футболу каждый день. Одна я думаю слишком много, что мне не уснуть. Дверь в мою комнату открывается, и тут мне становится по-настоящему страшно. Меня нашли так быстро? В этот раз решили не выбивать окно? Дыхание учащается, и я начинаю судорожно прокручивать варианты, что мне делать. Я в темноте вскакиваю с кровати и заставляю человека упасть на пол силой мысли. Так у меня хотя бы появится время включить лампу у кровати. Я слышу, как человек действительно падает, а потом узнаю знакомый голос: — Твою мать.