Капля краски в океане тириума

Папа любил рассказывать о своем буйном прошлом. Как, будучи еще подростком, он убегал из дома, ночами напролет тусовался в сомнительных клубах, бил себе татуировки и частенько угонял у отца раритетный Форд Мустанг 70-ых годов, чтобы очаровать какую-нибудь красотку. Он так сильно обожал эту машину, что к старости воссоздал ее усовершенствованную копию, но так и не успел толком поездить на ней из-за инвалидности. Около десяти лет она пылилась в гараже, пока не досталась мне по наследству, и вот спустя несколько дней личного пользования пришла в полную негодность. Пошарпанный со всех сторон, продырявленный пулями, словно крупная терка для измельчения овощей, автомобиль замертво заглох посреди переулка, так и не достигнув порта в районе Ферндейл. Вьюга, гонимая стремительным ветром по ночным улицам города, не внушала оптимизма: в таком виде я не могла протянуть на открытом воздухе и двадцати минут. Отсидеться в машине тоже не получилось бы, потому как холод пробирался в салон через разбитые окна. Мои конечности сильно окоченели за время езды. Если я не подхватила воспаление, то это будет настоящее чудо. Оценив мой видок, Маркус молчаливо стянул кофту через голову и протянул ее мне, лишив себя одежды по пояс. Так и не дождавшись слов благодарности, он вышел из машины и прошелся по дороге взад-вперед, осматривая индустриальные постройки в свете уличных фонарей. Свитер оказался холодным, но достаточно плотным и длинным, чтобы прикрыть бедра, а бежевая накидка послужила неплохой защитой от ветра. К сожалению, в машине не оказалось запасной обуви. Если после особняка я бежала до гаража босиком на чистом адреналине, то сейчас энтузиазма у меня как-то поубавилась. Я не спешила ступать голыми ногами в снег. Издалека вновь раздался вой сирены, ставший за последнюю ночь самым ненавистным звуком для моих ушей. Полицейские находились не близко, но само понимание, что меня разыскивали по городу с мигалками, пробуждало в груди полузабытое чувство, которое высасывало изнутри все моральные силы. Лучше уж жить с чокнутой толпой кукол, не переносящих на дух людей, чем сидеть за решеткой, куда меня хотел упрятать собственный брат. Выбрала из двух зол меньшее, называется. - Идти сможешь? – спросил девиант, обогнув капот машины. - Смогу, но многого от меня не жди. Он бросил быстрый взгляд в ту сторону, откуда раздавался вой сирены, после чего развернулся ко мне спиной и присел на одно колено. - Залезай. - Да ты шутишь, Маркус, - я устало покачала головой. Сил удивляться уже не было. - Фрэнни, не спорь со мной хоть раз и просто залезай мне на спину, - медленно и четко проговорил андроид. Так обычно разговаривают люди, которые вот-вот потеряют терпение. Мне хотелось ударить себя по лбу. В десятый, если не сотый раз, внутренний голос задал мне вопрос: «Что, собственно, ты вытворяешь?!» Я и сама плохо понимала, что делала. Мне было холодно и неспокойно. Ничего сейчас я так сильно не хотела, как принять горячий душ, выпить чашечку какао и спрятаться под одеялом от всех навалившихся проблем. Если Маркус мог предложить хотя бы малую часть из этого, то я была согласна пойти за ним. - Ладно, только держи меня покрепче. Неловко приобняв андроида за шею, я переместилась на его спину и обхватила ногами его пояс, ощутив чужие руки у себя на бедрах. Не успела я устроиться как следует, как девиант резво поднялся на ноги и быстрым шагом направился вглубь переулка, оставляя позади папину машину и мои тщетные надежды вернуться домой – в одинокий особняк на Лафайет-авеню, который теперь был для меня под запретом.

***

Звуки города затихли. Их вытеснил гул ветра, который, набрав достаточно сил, вилял между зданий и с завидным рвением проверял каждую щель, выискивая новых жертв. Пока я жила в Детройте, из Ферндейла частенько доносились страшные вести о бездомных, найденных мертвыми от обморожения. Совсем как тот задыхающийся от кашля старик, с которым я случайно повстречалась в переулке несколько дней назад, когда разыскивала андроидов. Вполне может быть, что его тоже настигла печальная судьба. Плотнее закутавшись в длинный плащ, я заторможенно наблюдала, как Маркус голыми руками выламывал доски, которыми крест на крест было заколочено небольшое окно, выглядывавшее на пожарную лестницу. Мысли путались, словно вместе с пальцами на ногах я отморозила себе мозг; зубы не переставая отбивали чечетку, а тело сковывала мелкая трясучка, усиливавшаяся в те секунды, когда порывы ветра безжалостно вгрызались в мои конечности. Какие-то участки кожи одновременно поражали тысячи иголок, другие – сгорали от ледяных поцелуев, приносивших боль, или частично онемели, отказываясь слушаться. Последнее пугало больше всего. - Фрэнни! – потревожил меня мужской голос. Опомнившись, я оторвалась от поручня и не без помощи девианта перелезла через оконную раму, оказываясь в затхлом помещении, которое когда-то было частью жилого многоквартирного дома. От прежних хозяев здесь остались ободранные обои, бесполезный хлам и бесчисленные кучи мусора: пустые пачки сигарет, крышки, использованные презервативы, пакетики от снеков и осколки стекла, что тихо похрустывали под ботинками андроида. Дальше босиком ступать было опасно, поэтому Маркус снова предложил мне услуги по перемещению из точки А в точку В, благородно подставив свою голую спину. Я согласилась. Мы медленно двигались по темному коридору, проверяя одну комнату за другой. Честно говоря, я мало принимала в этом участие. Моей главной задачей было сидеть на шее девианта и помалкивать, чтобы лишний раз не навлекать на себя его недовольство. Я еще не понимала, что ждет меня по возвращении на Иерихон после произошедшего инцидента с Лео, но все же наделась, что Маркус поможет мне добиться справедливости. Насколько я могла судить, это было и в его интересах тоже. Осталось убедить андроида предоставить мне доказательства, спрятанные в его памяти, и придать дело огласке, чтобы моего гнусного братца как можно скорее бросили за решетку. Прощения тот не заслуживал. - Остановимся здесь, - сказал Маркус, завернув вглубь какого-то темного помещения. – По пути сюда я заметил тепловую пушку. Может быть, мне удастся ее включить. - Да? Я ничего не видела. Я и сейчас ничего не вижу, если честно. Ноги коснулись дощатого пола. Усадив меня на кровать, андроид предупредил, что отойдет на пару минут. Вскоре из коридора полился теплый тусклый свет. Отыскав в квартире несколько восковых свечей, Маркус зажег их и расставил по комнате в случайном порядке. Тепла они не давали, но зато теперь я могла видеть, что нашим прибежищем стала небольшая детская с письменным столом, шкафчиком и одинокой перевернутой табуреткой. Все более-менее ценные вещи отсюда уже давно вынесли, но зато оставили матрас и старые одеяла, в которые я закуталась, стараясь вернуть остатки тепла. Пока получалось так себе. Последним к нам присоединился дизельный агрегат величиной с багажную сумку. Девиант притащил его из соседней комнаты, заявив, что ему потребуется некоторое время для починки. «Некоторое время», по моим меркам, составило не более пяти минут. - Нам повезло, - задумчиво произнес андроид, осматривая тепловую пушку. – Топлива внутри как раз хватит на несколько часов. Немного отошел электроклапан, но я уже все поправил. - Да все равно. Главное, чтобы он заработал. После успешного запуска воздух начал медленно нагреваться, вытесняя холод за пределы маленькой детской. Дверь мы прикрыли, а окно над столиком, к счастью, оказалось достаточно крепким, чтобы укрыть нас от метели, что бушевала снаружи. Вскоре температура в помещении приблизилась к той, когда изо рта при каждом слове не вырываются облачка пара, но мои попытки согреться все равно оставляли желать лучшего. Кожа на ногах раскраснелась и припухла, а тело колотило, словно по моим конечностям пустили слабый переменный ток. - Я мог бы соорудить костер, чтобы вскипятить воды, - предложил девиант, с тревогой глядя на мою съежившуюся на кровати фигурку. - Думаю, на кухне найдется несколько пакетиков чая. Тебе нужно горячее питье. - Хватит суетиться, Маркус, - ответила я, кивком подбородка указав на единственный табурет. – Лучше посиди со мной, пока я не уснула. Выполнив мою просьбу, он уселся возле изножья кровати, застыв, будто крайне реалистичная скульптура, с которой вот-вот должны написать портрет. Пару минут мы сидели в молчании, слушая тоскливые завывания ветра за окном; третья минута подобного времяпровождения уже действовала мне на нервы, а на четвертой я сдалась. - Знаешь, мне тут вспомнилось… В детстве папа так же катал меня на спине. Андроид мгновенно «ожил» и устремил в мою строну заинтересованный взгляд. - Помню, как он изображал самолет, а я была пилотом и отдавала ему команды вроде «на взлет» или «включить ускорители», - по-доброму усмехнувшись, я качнула головой. - Мне тогда очень нравился мультик про путешественников на летучем корабле. Там в интро была еще такая приставучая песенка… - Про бесстрашных летчиков и злых пиратов, прячущихся среди облаков? – подсказал Маркус, растянув уголок губ в улыбке. - Да, что-то такое точно было. А ты откуда…? – заметив, как задорно блеснули в темноте глаза девианта, я подметила: – Точно. Все время забываю, что вы по сути ходячие справочники с информацией. - Я, кончено, еще много чего не понимаю, но, на мой взгляд, это прозвучало немного обидно. От досады, что так глупо прокололась, я прикусила щеку с внутренней стороны и отвернулась, чтобы спрятать лицо в складках одеяла. Андроид очень быстро учился. Если я хотела расположить его к себе, то мне следовало бы вести себя аккуратнее и впредь думать, прежде чем озвучивать свои мысли. - В конце концов, у меня ведь есть прямой выход в интернет, - подытожил он как ни в чем небывало. - Постой, - я искренне удивилась. - Ты только что подколол меня или мне показалось? - Я тебя чем-то обидел? - Нет, просто это… - я тщательно подбирала следующее слово, - так странно. Иногда ты ведешь себя в точности как человек. - Тебя это пугает? – нахмурился андроид. Для меня самой стало открытием, насколько легко дался правдивый ответ: - Нет, не думаю. Меня скорее интересует, как сильно ты изменился с тех пор, как я переехала в Канаду. Раньше ты был самым заурядным андроидом-сиделкой: ходил по магазинам, подавал нам завтраки, вечерами, по просьбе папы, наигрывал что-нибудь на фортепиано. Тогда все было предельно ясно, а сейчас… я уже не понимаю, кто сидит передо мной. - Если бы я сам это понимал, Фрэнни, - едва слышно произнес андроид. Запустив в своей голове какие-то сложные процессы, он приподнял руки ладонями вверх и внимательно осмотрел их со всех сторон. Я не спешила лезть к нему с расспросами и, забившись к изголовью кровати, тихонько выстукивала зубами уже избитую мелодию. - Я бы хотел кое-что попробовать, если ты не будешь против, - вкрадчиво спросил Маркус. - А можно мне сначала узнать, о чем идет речь? – в шутливой манере задала вопрос. - Я могу помочь тебе согреться. - Как? Девиант пересел на краешек кровати и медленно, глядя прямо в глаза, потянулся к моим ногам, спрятанным под покрывалом. Я не отпрянула. Мне вдруг стало очень интересно, что андроид предпримет дальше, поэтому я послушно положила щиколотки на его колени и застыла в нервном ожидании. Прикосновения машины - поначалу мягкие и острожные - не чувствовались вовсе, но после, когда он усерднее принялся разминать раскрасневшуюся кожу, принесли дискомфорт и боль, которая подкрепилась парочкой невнятных ругательств. Заметив мое негодование, девиант остановился и начал сначала – неспешно и аккуратно, как будто страшась переусердствовать. - Скачал из интернета курс первой помощи при обморожении? – пошутила я, прерывая неловкую тишину. - Не было необходимости. Еще при создании в меня заложили базовые медицинские знания, чтобы в экстренной ситуации я мог оказать Карлу первую помощь, - пояснил Маркус. – Просто так вышло, что я никогда ими не пользовался. - Когда-нибудь я точно перестану удивляться твоим умениям. - Надеюсь, это произойдет не сегодня, потому что я еще не продемонстрировал самого главного, - деловито ответил он. Несмотря на холод и все ужасные события, что произошли за сегодняшнюю ночь, его слова пробудили внутри неподдельное любопытство и капельку веселья. Я однозначно уяснила для себя, что папин андроид не был лишен чувства юмора, поэтому не смогла удержаться от фразы: - Если ты вдруг совершенно случайно умеешь трансформироваться в кровать с подогревом, то такая функция сейчас была бы очень кстати… Слова застряли в горле, так и закончив предложение. Сквозь покалывание, распространявшееся в тех местах, которых касались широкие ладони, я внезапно ощутила драгоценное тепло. - Маркус, твои руки… - в моем голосе звучало потрясение, - как такое возможно? - Я могу эмулировать человеческую температуру тела, - ответил он, словно в его особенности не было ничего примечательного. - Но зачем? На пару секунд андроид утратил хладнокровие, растерявшись, будто сам впервые озадачился данным вопросом. С малой долей разочарования я почувствовала, как его пальцы закончили вращательные движения и остановились где-то в районе щиколотки. - По правде говоря, я не знаю. Скорее всего, причина в резервной защите биокомплектов от переохлаждения при экстремально низких температурах или... Маркус немного замялся, поэтому мне пришлось подтолкнуть его к продолжению: - Или…? - …или эта функция нужна, чтобы доставить партнеру удовольствие во время физической близости. Я захлопнула рот. В голову сами собой полезли соответствующие вопросы - причем один откровеннее другого, - но во избежание перегрева центрального процессора в черепной коробке моего нового друга я решила оставить их при себе и лишний раз не испытывать судьбу. Мне с избытком хватало того, с какой заботой и бережливостью андроид приступил к другой ноге: как плавными, щекотливыми движениями исследовал икроножные мышцы, перешел на лодыжку и спустился к стопе, тщательно разминая закоченевшие пальцы. Взгляд проследовал дальше – по его сильным, мускулистым рукам, широкой линии плеч, грудной клетке и рельефному торсу, который не скрывала одежда. В тусклом свете на смуглой коже вырисовывались следы от пуль и несколько крупных царапин, но это нисколько не портило Маркуса. Его вылепили идеальным, словно для съемки в женском журнале, какой обычно пользовался спросом у богатых дамочек, когда те подбирали в загородный дом новую модель-садовника. Совершенная машина для удовлетворения человеческих нужд и прихотей – вот чем раньше являлся папин андроид, пока с ним не произошел несчастный случай. Обогрев одеревенелые пальцы дыханием, я позволила себе немного расслабиться. Вместе с теплом, которое волнами прокатывалось по коже, меня постепенно одолевала сонливость, склоняя голову все ниже и ниже к подушке. Было все равно, сколько бездомных ночевало на этой кровати и есть ли в матрасе вредные насекомые. Брезгливость уходила далеко на второй план, когда речь заходила о первостепенных потребностях. Таких как не сдохнуть от холода, к примеру. Буря за окном тянула заунывную мелодию. Вслушиваясь в постукивание сгнивших досок, которым была заколочена рама снаружи, я смотрела на плавно извивающие тени от свечей на противоположной стене и медленно погружалась в сон. Доверившись андроиду, я не уловила момент, когда его горячие ладони ненавязчиво продвинулись выше, захватывая коленную чашечку, а после неожиданно сомкнулись на бедре, пробуждая внутри нечто странное и совершенно противоестественное. Не успела я правильно истолковать реакцию своего тела, как моя рука крепко вцепилась в кисть Маркуса, запрещая ему продолжить движение. Губы хрипло прошептали: - Хватит, я хочу спать. Невозмутимо кивнув в знак согласия, девиант слез с кровати, чтобы помочь мне обернуть ноги в покрывало. Свечи на столе догорали, едва освещая комнату, но в самый последний миг, когда Маркус на секунду задержался перед выходом в коридор, я готова была поклясться, что видела, как его губы тронула хитрая улыбка.

***

Рассвет, воссиявший над Детройтом, успокоил вьюгу и пронизывающий до костей ветер. Мрачные облака расступились перед ослепительным диском, что окрасил их в теплые оттенки оранжевого, изгоняя мрак до тех пор, пока солнце вновь не скроется за линей горизонта. За утро снег слегка подтаял, но не утратил белизны, спрятав уродство Ферндейла за белоснежным покрывалом. С улиц скрылись бездомные и попрошайки, исчезли патрульные машины, а мусор смело ветром в беспокойную реку Детройт, над которой возвышался могучий грузовой корабль, служивший ополотом спасения для синтетических машин и одной белокурой девчонки. Сегодня, испытав на собственной шкуре какого это, когда против тебя ополчился весь мир, я впервые им посочувствовала. Другое дело, нужна ли им моя жалость и примут ли они меня, когда мы возвратимся в главный зал Иерихона. Маркус не спешил вдаваться в объяснения, что собирается делать с новообретенной обузой, но его стремление защищать меня всякий раз, когда я попадала в беду, очень обнадеживало. Ради своей безопасности стоило держаться рядом с ним. Пока. Главное, чтобы его народ не поднял меня на вилы раньше, чем я раздобуду доказательства виновности своего брата. - Мы уже недалеко, - прервал мои размышления девиант, уверенно следуя вперед. – Если срежем через территорию завода, то выйдем сразу к портовым складам. - Да, я знаю. До моего отъезда в Канаду мы иногда тусовались здесь с друзьями, - я чуть замедлила шаг, чтобы внимательнее осмотреть стену, на которой остались красные следы краски из баллончика. – Смотри-ка, даже граффити сохранились. Андроид не стал акцентировать на этом внимание, лишь бросил в мою сторону короткий взгляд и продолжил путь. Я поспешила следом, хотя не могла не заметить некую напряженность, установившуюся с момента, как мы покинули место нашего ночлега. - Маркус? – осторожно позвала его с мягкими вопросительными нотками в голосе. – Все в порядке? Кажется, тебя что-то беспокоит. - Давай потом, Фрэнни, - отмахнулся он, ничуть не замедляя шаг. Догонять его, спотыкаясь о длинные штаны, найденные в заброшенном доме вместе с дырявыми, поношенными кроссовками и старой кофтой, которую девиант надел на себя, чтобы не привлекать внимание прохожих, было не самой простой задачей. В конце концов, рассердившись, я схватила его за рукав и решила прибегнуть к самому женскому способу решения конфликтов: - Да постой же ты! Я серьезно, Маркус. Стой, иначе я не сдвинусь с места, пока ты не расскажешь мне все как есть. Андроид нехотя повернулся ко мне лицом. Будь он человеком, то наверняка бы закатил глаза. - На мне лежат обязательства, Фрэнни. Я не могу вот так исчезать на целые сутки, оставляя свой народ без руководства, - объяснил он самым понятливым тоном, указав рукой в сторону площадки, за которой находился порт. – Так вышло, что они избрали меня своим лидером, и теперь я несу ответственность за каждую жизнь на том корабле. У меня нет права на ошибку. - Не надо винить меня за обстоятельства, которые я никак не могла предвидеть, - ответила резко, смерив девианта негодующим взглядом. - Я не обвиняю тебя, просто… - он тяжело вздохнул, выглядя как человек, которому приходится вести дело с умственно-отсталой истеричкой. – Вряд ли ты поймешь… тебе всегда было чуждо чувство ответственности. Кажется, Маркус прочел на моем лице нечто опасное для своей системы жизнеобеспечения, поэтому он поспешил сгладить углы фразой: - И это тоже не обвинение. Сдув прядь волос, что назойливо лезла прямо в глаза, я скрестила руки на груди и с вызовом сделала шаг вперед. - А что же это тогда? Может просветишь меня, раз такой умный? - Всего лишь вывод, сделанный на основе моих наблюдений, - заявил девиант более прохладным тоном. – Вспомни сама, как часто ты убегала из дома будучи еще подростком, с каким расточительствам относилась к доверенным тебе средствам или устраивала ссоры на пустом месте. Я знаю, что у тебя бы переходный возраст, но это не оправдание тому, какой жестокой ты иногда бывала с Карлом. Сердце болезненно кольнуло, сжало в тиски и отпустило, чтобы повторить все с самого начала. Если даже андроид, лишенный эмоций, смог понять, насколько ужасными со стороны выглядели наши с папой ссоры, то я боялась вновь проходить через них в своих воспоминаниях. Да, время лечит. Спустя несколько лет, когда мы помирились, живя в разных странах, сцены из прошлого значительно померкли, представляясь мне обычными детскими истериками, не более. Будто где-то на подсознательном уровне я не хотела думать о себе, как о неблагодарной дочери, которую никогда не заботили проблемы отца. Но все изменилось с его смертью. Груз вины обрушился на меня с такой силой, что первые дни после удара я не могла самостоятельно дойти до кровати, круглосуточно заливая фикус в горшке горькими слезами. Я вспомнила все: обидные слова, психи, ругательства, тупые проступки и вранье, - и уже не меньше сотни раз успела обозвать себя конченой эгоисткой. К обвинениям других, особенно от папиного андроида, я была совершено не готова, поэтому восприняла его заявление так остро. Хватит, в самом деле. Настрадалась. Пора бы уже постоять за себя. - Не тебе судить о наших с ним отношениях, - выплюнула я в приступе злости. - Ты был всего лишь машиной, которая прислуживала нам с отцом, - вот твое прямое назначение! Прежде чем девиант успел придумать ответ, я круто развернулась и быстрым шагом направилась к наружной площадке, чтобы оставить за собой последнее слово. Маркуса мой план категорически не устраивал. - Может быть, ты права, - громко заявил он мне вдогонку. – Находясь в статусе прислуги, я не мог навязывать тебе свое мнение, но как андроид, которого Карл называл своим сыном, у меня есть право заботиться о своей семье. Холодный порыв ветра на открытой площадке чуть не снес меня обратно в помещение, но я вовремя схватилась за поручень. В ушах грохотало от злости. Последние слова напрочь затмили все разумные мысли и подтолкнули меня двигаться дальше – на верхний мостик, который объединял два промышленных цеха и служил кротчайшей дорогой до портовых складов. По-хорошему нам бы обоим остыть. Прекратить размолвку и добраться до корабля в молчании, которое бы помогло нам сохранить хрупкий мир, но, кажется, мой развязавшийся язык было уже не остановить. - О, так ты теперь стал частью нашей семьи?! – вслух рассуждала я, взбираясь наверх по заледеневшей лестнице. – Может еще прикажешь мне называть тебя старшим братом? - Фрэнни, не надо издеваться, - послышалось за спиной. - Разве похоже, что я издеваюсь? – спросила, прекрасно понимая, что да – очень похоже. Тем удивительнее было ощущать на щеках соленые дорожки слез. – Нет, знаешь, ты прав. Все наконец-то сошлось. Теперь ясно, почему Карл завещал тебе половину наследства. - Что…? Замедлившись на одной из ступенек, я развернулась, чтобы посмотреть на реакцию Маркуса. Тот явно был ошеломлен услышанным. - Так ты не знал? Ну, тогда прими мои поздравления, братик, - на эмоциях я всплеснула руками, чуть пошатнувшись. – Папа отписал тебе половину особняка и коллекцию своих картин, оставив Лео ни с чем. Видимо, тот был недостаточно прилежным сыном в отличие от тебя. - Я этого не просил, - воспротивился девиант. Зарычав от негодования, я продолжила восхождение, желая оказаться от назойливого андроида как можно дальше. - Конечно, ты не просил! Ты же идеален – о таком приемнике родители могут только мечтать. Образец послушного поведения, не то что инфантильная дочка и сын наркоман! - Фрэнни, осторожнее… Слезы застилали глаза, смазывая картинку индустриального района в бело-серо-коричневые пятна. Я все кричала и кричала, выплескивая наружу горькую желчь, которая копилась где-то в области груди с тех пор, как меня известили о смерти отца, и требовала выхода. Я уже не понимала, на кого была направлена моя злость – на Маркуса, на Лео или на саму себя, - но отчаянно хотела выговориться и освободиться от груза, который лежал на моих плечах последние годы. - Думаешь, я не заметила, как вы сблизились после того, как папа получил инвалидность? Как каждый вечер вы уходили на прогулку по парку, а меня сажали за фортепиано разучивать дурацкие ноты? – я уже не скрывала боли в голосе и громко всхлипывала. – Вы могли часами проводить время вместе в мастерской, а мне доставались дежурные разговоры за ужином. Как тут не злиться? КАК, по-твоему, я должна была реагировать на то, что моему отцу куда интереснее с машиной, чем с родной дочерью?! Внезапно опорная нога, коснувшаяся ступени, поскользнулась на заледенелой железке, утаскивая меня вниз – в пространство между решетчатым маршем, откуда до земли было не меньше десяти метров свободного падения. От нелепой смерти меня спас андроид. Вовремя среагировав, он ухватился за мой пояс и остаток пути до верхней площадки протащил меня практически на себе. Видимо, опасался, что на эмоциях я вырвусь и натворю глупостей. А дальше помешательство превратилось в настоящую истерику, которую я не в силах была контролировать, будто некто переключил тумблер в моем мозге на табло «не сдерживаться». Кулаки раз за разом врезались в каменную грудь, сердце грохотало, слезы жгли глаза, а поток обвинений скатился до двух чередующихся невнятных слов «ненавижу» и «почему». Когда я затихла и со страхом принялась анализировать все, что происходило в последние полчаса, то неожиданно обнаружила себя в теплых объятиях Маркуса. Одной рукой он придерживал меня за пояс, а второй осторожно поглаживал по голове, баюкая, словно маленького ребенка. Я далеко не сразу решилась оторвать лицо от пропахшего сигаретами, затасканного свитера. - Я не знаю, почему Карл отдалился от тебя после травмы, - тихо произнес девиант, показывая, что не злиться. – Могу лишь сказать, что ты была для него дороже всего на свете, и он очень жалел, что не может снова катать тебя на спине, как в детстве. Почувствовав, что опасный момент миновал, я подняла взгляд выше; внимательно изучила смуглое лицо с россыпью веснушек, пухлые губы и нос, следы от морщин на лбу, какие появляются, если часто удивляться, кустистые брови и глаза, на которых остановила свое маленькое путешествие. Они действительно завораживали. Два цвета: трава, выцветшая под жаркими лучами солнца, и голубая краска на холстах отца. - Я ненавидела тебя, Маркус, - решила признаться, чтобы окончательно скинуть за борт остаток груза. - Я знаю, - его губы тронула легкая улыбка. – Несложно было сложить два и два, когда в твоей комнате вместо мишени для дартса висел плакат Киберлайф. - И после всех моих выходок ты все еще хочешь мне помогать? - Признаюсь, было довольно неприятно, когда при входе в главный зал ты швырялась в меня верхней одеждой. Видя, что девиант вовсе не сердиться, припоминая события семилетней давности, я усмехнулась и мотнула головой, чтобы скрыть признаки неловкости за взлохмаченными волосами. - Прости, но ты был слишком удобной вешалкой. Сложно удержаться, когда на утро получаешь свои вещи свежими и постиранными. - Я не всегда их стирал, - Маркус хитро улыбнулся. – Чаще я прыскал их освежителем воздуха из туалета. В ответ я играючи шлепнула его ладонью по груди, но не удержалась и глухо рассмеялась, утирая рукавом кофты зареванное лицо. - Это объясняет, почему папа часто шутил, что от меня пахнет дарами моря. А мне вроде как нравилось. Я думала, это такой кондиционер. Минуты растягивались дольше обычного, позволяя в полной мере насладиться теплом, которое источало синтетическое тело, скрытое под слоем одежды. Сейчас девиант казался заметно горячее по сравнению с нормальным человеком, но меня это не отпугивало. Наоборот. Я чувствовала острую потребность прижаться к нему теснее, обвить его за пояс двумя руками и уткнуться носом в широкую грудь, чтобы спрятаться от всех проблем внешнего мира. Объятия Маркуса на несколько секунд перенесли меня обратно в наш уютный дом на Лафайет-авеню - в мирное и беззаботное время, которое я, будучи взбалмошным подростком, не умела или не хотела ценить. Отвечая моим желаниям взаимностью, девиант склонился чуть ближе и пару раз прошелся ладонью вверх-вниз по моей спине, распространяя волны мурашек по коже. Я отвела глаза. Мне вдруг стало очень-очень не по себе. - У меня есть к тебе одна просьба, - произнес он медленно, понизив голос до будоражащих хрипящих нот. Я неосознанно затаила дыхание. – Не называй меня больше братиком. Я серьезно, Фрэнни. Это ужасно. Контраст между произведенным впечатлением и сказанными словами настолько выбил меня из колеи, что, поначалу удивившись, я разразилась искренним хохотом. Я догадывалась, что дело не только в смехотворной просьбе Маркуса. Меня до сих пор потряхивало от недавней истерики, а мысли отказывались собираться в стройный ряд. - Да-а, - протянула я сквозь остатки смеха. – Должно быть, я действительно ужасная сестра, раз даже ты не смог продержаться дольше десяти минут. Он не стал отвечать на мой выпад. Только усмехнулся, покачал головой и сделал шаг назад, выпуская меня из кольца своих рук в объятия морозного ветра. Тело воспротивилось. Ощущение пустоты и холода пробежалось по коже, призывая немедленно прижаться к андроиду-грелке, но я не стала поддаваться примитивным инстинктам и поплотнее закуталась в длинный плащ. На кончике языка завис единственный вопрос: «А что дальше?» Задать его сейчас было бы самым правильным решением, если бы мой взгляд случайно не упал на ближайшее к Ферндейлу высотное здание, на котором висел огромный рекламный щит. - Маркус, - произнесла в недоумении, указывая пальцем в сторону небоскреба, к которому девиант стоял спиной. – Мне же это кажется, да? Вряд ли бы твое изображение стали транслировать в экстренных новостях Детройта. Сходство было слишком очевидным даже несмотря на то, что у андроида на экране отсутствовала синтетическая кожа. Маркус повернулся, и по его хмурому выражению лица я поняла, что нет - мне не кажется.