Разговоры под метель

      У Риты чертовски холодные руки, ледяные, пробирающие морозом до истерзанной души прикосновения. Губы мелко подрагивают и кажется тоже отдают синевой, а под смытой косметикой обнажается хроническая усталость. В машине адмирала удушающе тепло, от печки идет такой жар, что в пору задохнуться.       — Багира?       Он прижимает ее к себе, едва касаясь руками лопаток, замерзшую, хрустально-хрупкую. Его телефон в десятый раз напоминает о себе тусклым свечением на дисплее: «Света».       — Ответь.       После одиннадцатого звонка телефон вылетает в окно. Багира доверчиво прижимается к нему и прикрывает глаза. А он едва сдерживается, чтобы не выдать, как в душе что-то сворачивается от боли при виде воспаленных до красноты век. В такие моменты она кажется слишком слабой, обессиленной, словно перегоревшей. Без привычной брони и камуфляжа обнаженная душа пугает своей пустотой, заставляя ритмичнее растирать ее руки.       — Маленькая.       За стеклом начинается дождь. Тяжелые капли за считанные секунды покрывают лобовое стекло полотном разводов. Стекла запотевают, покрываясь паром. Багира тянется рукой к печке, выключая ее. Она рисует пальцем произвольные узоры, а он целует ее в висок, чувствуя, как спадает напряженность.       — Спасибо.       У нее простуженный голос и прерывистое дыхание. У него в запасе всегда есть термос со слишком крепким чаем. А еще фляжка с горько-миндальным коньяком. Они пьют молча, каждый в своих мыслях. Только пальцы накрепко сцеплены…