Если бы ты была настоящей...

»…плечи

вербы

я воскресаю!

странно

верить

что кто-то спасает…»

Диана Арбенина «Адреналин»

Света Наслаждаюсь прекрасным видом твоей открытой шеи. Опускаю глаза ниже и на секунду зависаю, глядя на обнаженную спину. От увиденного беззвучно вскрикиваю, зажимаю себе рот рукой и решительно подхожу к тебе. Дотрагиваюсь кончиками пальцев до страшных рубцов на твоей спине. Ты вздрагиваешь, но не уходишь. Нежно касаюсь их губами и легонько дую, пытаясь так унять твою боль. Насколько возможно, хочу забрать её себе. Хотя бы частичку. Кто же это сделал с тобой? Моя маленькая сильная девочка. Буквально задыхаюсь от нежности к тебе. Ты разворачиваешься в мои руках и мы оказываемся лицом к лицу. Стена кольцом сдавливает тело, в горле становится туго, мой взгляд фокусируется на тебе… смотрю в упор — плечи, лицо. Продолжаю скользить глазами вдоль тела. Взгляд цепляется за маленькие горошины сосков, они отчётливо выделяются под тонкой тканью платья. Наклоняюсь к самому уху, шепчу, обжигая мочку жаром своего дыхания: — Доверяй, пожалуйста, доверяй мне. Ты, не говоря мне ни слова в ответ, лишь молча киваешь и моргаешь ресницами в знак согласия. Сквозь платье целую твои соски, нежно обводя их языком, ткань становится влажной и твои руки покрываются мурашками, голова запрокидывается назад, тело прогибается в спине и ты вся подаёшься мне навстречу. Подсаживаю тебя на столик, опускаю вниз тонкие лямки, оголяя твою грудь полностью. Несколько секунд любуюсь еë безупречным видом, затем целую, облизываю, посасываю. Руками поддерживаю тебя за спину, прижимая к себе всё теснее и теснее. Платье слишком узкое! Не знаю, как тебе, а мне оно сильно мешает и я безжалостно рву его посередине. — Мы купим новое, — выдыхаю в твои приоткрытые губы и ощущаю своими твою улыбку. Провожу ладонью по шее, пальцем очерчиваю скулы, подушечкой немного отвожу вниз твою губу и языком прохожусь по обнажившейся кромке зубов. И, не в силах больше себя сдерживать, врываюсь в твой рот своим языком, лишая на мгновение дыхания и тебя, и себя. Ты почти мне не отвечаешь, застыла, будто решая для себя, стоит ли продолжать или оттолкнуть меня и выгнать вон из комнаты. Но я не оставляю своих попыток, потому что вижу твои затуманенные желанием глаза. — Отпусти себя, позволь, — шепчу куда-то в шею, прикусывая нежную белоснежную кожу. И сердце моей Снежной королевы тает, ты сжимаешь моё лицо ладонями и беспорядочно его целуешь — нос, губы, щеки. Проникаешь под мою футболку, а потом снимаешь её. Почти сразу рывком притягиваешь меня к себе и льнёшь своим телом к моей раскаленной груди. Кожа к коже. Грудь к груди. Сосок к соску. И мне кажется, что я слышу стук твоего сердца, которое сейчас бьётся в унисон с моим. Твоя рука ныряет под резинку моих пижамных брюк и я понимаю, что через секунду взорвусь от одних твоих настойчивых поглаживаний. Ты чувствуешь это и мягко подталкиваешь меня к кровати. Твоё платье остаётся лежать бесформенным комом возле столика, туда же летят мои штаны. И вот теперь я чувствую твоё желание в полной мере. Ты нетерпеливо выцеловываешь мои ноги, сминаешь руками ягодицы, подтягиваешь ближе и я чувствую твой язык и горячее дыхание у себя между ног. Мои руки беспомощно мечутся по постели, пытаясь найти опору перед падением в бездну. Цепляюсь за твои волосы, кусаю подушку, выгибаюсь в спине, подаваясь тебе навстречу. На самом пике закусываю губу и чувствую солёные капли на своём языке. Кричу громко, протяжно и обмякаю в твоих руках. Мы не говорим друг другу ни слова, да и о чём говорить, когда наши губы и руки говорят сами. Мы будто знаем наизусть тела друг друга. Каждую точку, каждую выемку, каждую впадинку. Я знаю твой запах, он запечатан где-то у меня на подкорке и я схожу с ума от него. Я хочу видеть тебя всю, поэтому усаживаю на себя сверху и бессовестно разглядываю, касаясь руками самых потаённых местечек. Ты сладко стонешь, трёшься о мой лобок и совершенно неожиданно на меня буквально обрушивается новый оргазм. Потом укладываю тебя рядом и начинаю изводить нежными и медленными ласками, я теперь никуда не тороплюсь. Ты моя. Теперь я это точно знаю. Моя… Вылизываю каждый миллиметр твоего тела, ведя вдоль и поперек влажные дорожки. Посасываю, покусываю, оставляя в самых нежных местах алые отметины. Ты стонешь, поскуливаешь, хнычешь, нетерпеливо толкаешься бёдрами навстречу моим пальцам, которые порхают вокруг клитора. Девочка моя… Сладкая… Нежная… Нетерпеливая… Буквально врываюсь в тебя. Больше не мучаю, двигаюсь быстро и глубоко. И долгожданное… «Света!» Мы лежим, впечатанные друг в друга, сплетаясь влажными разгоряченными телами. И совсем неожиданно звучат твои слова: — Спасибо тебе! Ты прижимаешь мою ладонь к приоткрытым губам, согревая её благодарным теплом. Сжимаю, чтобы сохранить себе твоё дыхание. Чтобы потом, когда ты уснёшь, приложить его к своим губам. Даже во сне ты не отпускаешь меня. Твоя ладонь на моей спине и мы лежим бедро к бедру. Прикосновение длинною в наши сплетённые тела. Поворачиваясь во сне, целуешь меня в плечо. Видимо, оно кажется тебе прохладным и ты натягиваешь одеяло выше, укутывая меня по самую шею. Иногда мне ночами не спится и тогда я наблюдаю за тобой, лежу тихонько, боясь пошевелиться, чтобы не нарушить твой сон. Часто ты, будто чувствуя, просыпаешься и мы идём на кухню пить кофе. Каждый раз тебе удается удивить меня новым ароматом. — Ведьминский напиток, — шучу я. — Ну, а как иначе? На том и стоим! Чем ещё мне удержать тебя рядом? — смеёшься и чокаешься со мной кружкой. И такое счастье! Простое, как буквы в букваре, как дважды два, как один плюс один. Ежедневное, ежеминутное, ежесекундное счастье. Я готова остаться в нëм навсегда. — О чём ты думаешь? — ты ласково перебираешь короткие прядки на моей макушке. — Ты будешь смеяться. — Не буду, чес слово. — Ну, или просто не поверишь, потому что так не бывает. — Свет, хватит уже меня изводить. Чёрте что уже в голову лезет! — Мне кажется… — я вздыхаю и после короткого раздумья продолжаю, — нет, не кажется. Это совершенно точно! Я люблю тебя! А ещё ты такая родная, знакомая, моя, будто я знаю тебя всю свою жизнь и даже больше. Вот что ты улыбаешься? Не веришь? Я ж говорила, что будешь смеяться! Ничего тебе больше не скажу, — хмурюсь, надуваю губы и пытаюсь отвернуться к стене. Но твои руки не дают мне этого сделать, притягивают ближе, губы касаются уха и я слышу шепот, от которого всё внутри стягивает огненным узлом. — Я верю. А улыбаюсь, потому что у меня такое же чувство. Вот такие мы. Нежность и страсть в одном флаконе. А в моей голове уже вырисовывается наше с тобой будущее, красивое, разноцветное, сумасшедшее и такое желанное. Часто мы задерживаемся в кухне, располагаясь на диване или в большом мягком кресле, которое с комфортом вмещает нас двоих. Мы просто не в силах добраться до спальни. С тех самых пор, как я впервые вошла в твою комнату и увидела страшные шрамы на твоей спине, меня мучает вопрос, который я не решаюсь задать. Откуда? Кто посмел это сделать? В одну из таких бессонных ночей, удобно расположившись на твоих коленях в кресле, я всё же произношу свой вопрос. Сердце замирает, ожидая ответ. — Дин, расскажешь? — аккуратно рукою провожу вдоль твоей спины. — Да нечего рассказывать, Свет! Обычная банальщина. Следы любви моего мужа. Если любит, значит бьёт, так ведь говорят? Меня, походу, сильно любил. — Динечка, как же так? Как ты жила с этим чудовищем??? — Так и жила. В страхе и ненависти. Каждый вечер ждала его возвращения с работы. В глаза заглядывала, пытаясь угадать, чего ждать от него на этот раз, любви или очередных побоев. — А семья? Твоя, его, знали об этом? — Не было у нас никого. — А потом? Как ты оказалась здесь? — Сбежала. Мне удалось бежать. Какое-то время скиталась в чужом городе. Потом встретилась мне добрая женщина, которая пожалела меня. Это её дом. Достался от мужа охотника. Муж умер и дом долго пустовал, покупать его никто не хотел. Глушь здесь, до трассы далеко, ни дорог, ни населённых пунктов. Я его чуть подремонтировала и осталась здесь. Как оказалось, надолго. — А муж тебя не искал? — я настолько ошеломлена её рассказом, что мне хочется плакать. — Искал, наверное, — ты неуверенно пожимаешь плечами. — А если он нас найдёт? — мне реально становится страшно, но не за себя, я боюсь за тебя, моя девочка. Я не могу тебя потерять! — Не найдёт! Он больше меня никогда не найдёт, — ты говоришь это с такой уверенностью, что я беспрекословно тебе верю. В эту ночь мы засыпаем всё же в спальне, я долго ворочаюсь с боку на бок. В конце концов забываюсь беспокойным сном. Снятся всякие ужасы: окровавленные человеческие останки, огромная белая волчица, воющая на луну и ты, уплывающая от меня на лодке по широкой глади лесного озера. Сквозь сон слышу твоё успокаивающее «тише, тише, это сон», чувствую поцелуи на своём плече и засыпаю уже крепко, до самого утра, без всяких сновидений.