Entiéndeme padre

— Почему ты дрожишь?

— Боюсь быть непринятой.

— Кем?

— Обществом.

      Понедельник подкрался незаметно. Будильник непривычно зазвенел в пять утра, не дав мне возможности поспать даже три часа. За все время мой организм знатно отвык от ранних подъемов и сборов, что значительно ухудшило мое сегодняшнее утро, плюсом ко всему в первый день нужно было приехать за час до начала занятий. Зубная щетка падала из рук, веки больше обычного ложились на сонные глаза, кисточка туши в пальцах дрожала, а волосы все никак не хотели расчесываться после холодного душа. В общем — сегодня был определенно не мой день. Что ж, это было понятно уже вчера по предстоящим событиям.       Я лениво натянула форму, яростно игнорируя собственное отражение в зеркале: это платье меня ужасно бесило. Взяв портфель с минимумом предметов первой необходимости внутри, я захватила телефон, идя в сторону входной двери. Остановившись на пороге, я обернулась. — Джарвис, — вздохнула я через время, мельком смотря на убранную комнату, — до вечера. — Я давно не слышал этих слов, мисс, даже соскучился, — отозвался искусственный интеллект. — До вечера, мисс Честер, удачи в новом учебном заведении. — Спасибо. Не забудь закинуть на мой личный сервер вчерашние файлы. — Я сделал это еще вчера. — Джар, ты лучший, — улыбнулась я, в следующую секунду закрывая за собой дверь. Сумасшедший день начался.       Я быстро зашагала в сторону лифта, непривычно стуча небольшими каблуками лоферов по плитке коридора. Проходя внутрь металлической кабины, я расстегнула верхнюю пуговицу до тошноты белоснежной блузки: она буквально душила меня. Я выдохнула и прислонилась спиной к прохладной стене лифта. Настроение ни к черту. — Кес, доброе утро, — приподняла уголки губ Поттс, увидев выходящую из металлических створок меня. — Доброе, Пеп, — как можно естественнее улыбнулась я, идя в сторону стола.       На кухне, что очень странно, кроме Пеппер никого не оказалось. Ни Хогана, ни Старка я не увидела. Хеппи не так часто завтракает с нами, да и возможно прямо сейчас готовит машину, но Тони… Честно, я думала, что в первый учебный день в новой школе сопроводит меня именно он. Возможно, это прозвучало наравне с «папа не пришел на мою линейку в первом классе», но факт остается фактом. Гений даже не предупредил, хотя обычно делает это в первую очередь. — Кес? — вывела меня из собственных мыслей Пеппер, садясь напротив меня за стол. — А? Прости, задумалась, — замотала головой я, опуская рядом с собой новый кожаный рюкзак и также приземляясь на стул. Передо мной стояла тарелка с тушеными овощами и каким-то темным мясом, а рядом — кружка зеленого чая. — Пеппер, а где Тони? — Рано утром уехал по работе в соседний штат. — Как Тони Старк? — осторожно подняла глаза на женщину я, видя спокойный кивок. Я выдохнула. — А ты что-то хотела? — Да нет, просто… — ковыряясь вилкой в, видимо, говядине, кинула я. — Он мне ничего не сказал. — Милая, ешь уже, не мучайся, — сказала Пеппер, сделав глоток кофе. — Мы узнали о встрече вчера, поздно вечером, Тони скорее всего просто не успел тебя предупредить. Не переживай об этом. Ты как вообще? — В каком смысле? — Сегодня первый день в новой школе. Дорогая, хочу сказать, что тебе не стоит бояться, ведь мы… — Нет, Пеппер, стой, — перебила ее я. — Я уже несколько дней морально настраиваю себя к этому и, вроде как, все более менее получилось. Давай обсудим все потом, ладно? Не хочу накручивать себя еще больше.       Женщина улыбнулась и кивнула, без каких-либо проблем принимая мое мнение. В последнее время мне на самом деле стали уделять внимания намного больше, чем хотелось бы.       Я выдохнула, собираясь с мыслями. Тарелка с завтраком была опустошена довольно быстро: пару дней приемов пищи под чутким наблюдением Старка дали мне понять, что есть, все-таки, нужно. Я быстренько помыла за собой посуду, выпила утреннюю порцию таблеток и, попрощавшись с Пеппер, захватила рюкзак по пути в лифт. — Джар, будь добр, на подземку, — кинула я, и через пару секунд металлическая кабина двинулась вниз.       Я стала нервно перебирать в руках лямку кожаного рюкзака, который Старк занес мне пару дней назад. Насколько я поняла — это очередная прихоть академии, ведь там все должны быть одинаковыми.       Если честно, то сейчас даже мне было сложно понять собственные чувства. Присутствовало волнение, страх из-за перехода в новую школу, из-за детей, которые там учатся, но при этом внутренне я просто мечтала послать все куда подальше и вообще не учиться этот месяц. Учеба — это последнее, о чем я могла думать в минувшие дни. Но, наверное, больше всего меня волновало неприятие общества. Я не такая, как они все. — Доброе утро, минутка, — слегка улыбнулся Хоган, увидев через зеркало севшую в машину меня. Давненько я не ездила с ним… — Доброе, Хэппи, доброе, — выдохнула я, хлопая дверцей родного черного внедорожника. — Ты знаешь адрес академии? — С твоим вечно контролирующим все и всех отцом трудно не знать, — вздохнул мужчина, выезжая с подземной парковки. Глаза Хэппи скрывались за стеклами солнцезащитных очков, но, судя по голосу, сегодня он тоже был не в лучшем расположении духа.       Я тихонько выдохнула, ненадолго прикрывая глаза. Сердце начинало биться быстрее, а руки очень замерзли. Не люблю это состояние перед каким-то волнительным событием: тебя будто всю выворачивает изнутри, а страх скорого будущего сильно сжимает горло. В начале второго полугодия я поставила себе четкую цель учиться хорошо, и по началу у меня действительно все получилось. Сейчас же, оценивая свои как физические, так и моральные возможности, я поняла, что теперь это практически нереально. Тем более учитывая то, что мне придется заново показывать себя как личность перед учителями, кирпич за кирпичиком выстраивая стену под названием «авторитет». Это будет, признаться, сложно.       В который раз за утро я оттянула край юбки вниз, нервно теребя приятную на ощупь ткань. Мы ехали по центру Нью-Йорка, периодически останавливаясь в крупных и уже привычных пробках. Прибавив мощности кондиционеру, я немного приоткрыла тонированное окно, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха — нужно было освежить мозг. Честно, я не совсем представляла, как буду психологически справляться и со стрессом, и с учебой одновременно. Как бы это все не вылилось в истерику, как в прошлый раз… Ох, страшно вспоминать на самом деле.       За стеклом автомобиля продолжали мелькать привычные высотки. Я довольно расслаблено наблюдала за уличным пейзажем, пока не увидела впереди до боли знакомые высокие ворота. Мы приехали. — Ну что за черт? — недовольно буркнул Хоган, посигналив.       Я выглянула из-за передних сидений, с интересом ища причину недовольств мужчины, однако увидела только закрытые ворота. Может, это она и есть? Хэппи коротко выдохнул, когда проезд все же постепенно начал открываться. Как я поняла — что-то попутали с номерами, ибо на территорию академии, как я знаю, могли въезжать только определенные машины. Ну, безопасность превыше всего, верно?       Хоган плавно остановился у входа к территории основного корпуса академии, глянув на меня через зеркало заднего вида. Мне было достаточно лишь перевести взгляд на целые толпы учеников, выходящих из автобусов и просто гуляющих на улице, для того чтобы запаниковать. Чуть-чуть, самую малость. — Пока, Хэппи, — как можно обыденно сказала я, открывая дверцу. — У тебя есть мое расписание занятий? Тони, вроде, должен был узнать его и скинуть тебе. — Да-да, все есть. Удачи, Кес, все получится, — улыбнулся он мне.       Я благодарно кивнула, окончательно выходя из машины. Внедорожник ловко развернулся на большой территории и, немного задержавшись у выезда, выехал с территории академии. Я собралась с мыслями и, выдохнув, повернулась к главному корпусу. Как там говорят? Улыбаемся и машем?       Сделать первые шаги было особенно трудно. Я старалась не вглядываться в лица проходящих мимо учеников, но мельком все равно пришлось на них смотреть. Если честно, в глазах будто начало рябеть от количества людей в абсолютно одинаковой одежде — все были идентичны, и никто ни от кого не отличался. Разве что, у парочки людей была не самая последняя модель самого крутого телефона.       Вспомнив о собственном мобильнике, я словно вышла из своего же транса. Я не набрала ни Тони, ни Питеру, ни даже Марку… Вообще забыла обо всем и обо всех. Быстренько взяв себя в руки, я нажала на номер Старка из недавних звонков и приложила телефон к уху. — Да? — через пару гудков послышалось по ту сторону экрана. — Тони, привет, — выдохнула я, понимая, что даже не подумала, с чего начать. — Короче, я… Ну мы с Хэппи в общем приехали, я почти зашла в корпус. Вот, тебе позвонила. — Что-то случилось? — почему-то насторожился Старк. Почему при любом моем сообщении или звонке ему должно что-то случаться!? — Нет, просто хотела спросить, почему ты с нами не завтракал сегодня. — Пришлось уехать по кое-каким делам, ребенок, я просто не успел. По той же причине не смог отвезти тебя сегодня. Как там обстановка? Еще ни с кем не познакомилась? Народ адекватно себя ведет? — Да, Тони, да, все нормально, мне уже пора, — сжала губы в тонкую линию я, оглядываясь по сторонам. — Давай, увидимся дома, — быстро проговорил тот и скинул трубку.       Я спешно убрала телефон в небольшой кармашек юбки, решив, что если буду звонить еще и Стоуну, то точно опоздаю. Слова Тони почему-то вызвали во мне неконтролируемое раздражение: то ли от того, что меня опять держат за ребенка, то ли от того, что снова пытаются контролировать. Выкинув все отрицательные мысли из головы, я продолжала идти к центральному входу в корпус, мельком оглядывая фонтан. Сейчас на скамейках сидело куча учеников, что-то весело обсуждая друг с другом. Пару раз я ловила на себе равнодушный взгляд нескольких парней и девчонок, не означающий ровным счетом ничего. Я, так же как и они, обычный прохожий, верно? Вряд ли в такой огромной академии все знают друг друга в лицо, новеньких очень трудно определить в толпе.       Зайдя внутрь, меня тут же чуть не сбил с ног проходящий рядом парень. Он кинул короткое «извини» и, даже не взглянув на меня, растворился в этом муравейнике под названием «Фоксмид». Народу на самом деле было немало: подростки были возле шкафчиков, на диванах, пуфиках, лестнице и просто в коридоре. Я сделала несколько неуверенных шагов вперед, решив не останавливаться у входа и пройти хотя бы к лифту. Прижавшись спиной к холодной стене, я выдохнула, пытаясь собрать все в голове в кучу. Внутри будто специально кто-то яростно препятствовал этому процессу, раскидывая каждую мысль в разные уголки сознания. Думаю, внешне я не особо создавала впечатление растерявшегося человека, однако внутренне я буквально разрывалась на части от подступающей паники и вопроса «что мне делать?». Наверное, я бы так и простояла около этой стены до самого звонка, погруженная глубоко в себя, если бы мне на плечо не опустилась чья-то ладонь. Я вздрогнула от неожиданности, зачем-то выставляя руки вперед, от чего небольшой рюкзачок упал с плеча. Подняв глаза, я мысленно выдохнула. Это всего лишь парень. — Привет, — отозвался тот, убирая руку. Это был шатен спортивного телосложения, чуть выше среднего для парней роста с парой теплых янтарных глаз. — Ты Кассандра…Кассандра Чепстер, верно? — Привет, — несмело поздоровалась я, взяв себя в руки. — Кассандра, только Честер, а не Чепстер. — Упс, прости. Ну, я был близок, верно? — слегка улыбнулся он, засовывая руки в карманы школьных штанов. — Меня зовут Томас Маркс, и сегодня я, так скажем, твой экскурсовод по Фоксмиду. Не пугайся такого количества народа, между занятиями в коридорах практически никого нет. Это перед уроками все в центральном тусуются, чуть позже разбегутся по корпусам. У нас с тобой есть… — парень глянул на безумно дорогие наручные часы на своем левом запястье: я видела такие в журнале и, по-моему, они были с бриллиантами, — ровно сорок пять минут на все про все. Какой-нибудь информацией уже обладаешь?       Я слегка потупила: в голове не переставала вертеться фамилия этого парня. Если мне не изменяет память, то Джон Маркс — известный миллионер в Нью-Йорке с собственной нефтяной компанией. Меня немного развеселил тот факт, что имя Стоуна и фамилия Томаса различаются лишь одной буквой. — Знаю, где расположены лифты, кабинет директора и… — я на секунду задумалась, осматриваясь, — наверное все.       Парень пару мгновений о чем-то думал, после чего вытащил из кармана штанов какую-то карту и протянул ее мне. Опять тот же логотип — мордочка лисы. — Окей, тогда начнем с начала, — Томас быстро направился в сторону шкафчиков, а я, не желая потеряться из виду, догнала его и поравнялась. — Знаешь, ты у нас вообще-то местная знаменитость.       Я едва сдержала порыв нервного кашля, который так и норовил вылететь из моей грудной клетки. Местная знаменитость? Кто? Я!? Боже, неужели кто-то узнал о Старке? Неужели моя жизнь уже разделилась на «до» и «после»?… — В плане? — как можно равнодушно сказала я, тая в глубине души надежду, что все не так поняла. — Ты, наверное, не в курсе, но в Фоксмид посреди, а особенно в конце учебного года, мало кто может поступить. Это либо нужно иметь влияние напрямую к главе академии, либо большие деньги. Другого не дано. Слухи здесь разлетаются быстро, так что теперь каждый второй, узнав твое имя, обязательно захочет залезть в твою родословную. Я знаю много влиятельных людей, но бизнесменов с фамилией Честер еще не встречал. Расскажешь?       Маркс улыбнулся и резко остановился у одного из шкафчиков, слегка постучав по тому кулаком. Видимо, шкафчик с номером 126 был предназначен для меня. Я в свою очередь мысленно выдохнула и немного успокоилась, понимая, что дело совсем в другом, не в Старке. — Честно, я по этому поводу ничего не могу сказать. Отец занимался поступлением, меня в детали не посвящал, — пожала я плечами, специально пропуская мимо ушей вопрос про родословную. Вряд ли я смогу правдоподобно соврать что-то подобное. — Так, это мой шкафчик, да?       Увидев положительный кивок со стороны парня, я приложила к квадратному датчику свою карту, и дверца тут же распахнулась. Внутри я увидела аккуратно сложенные учебники, пару крючков для одежды, на одном из которых висела спортивная сумка, и в верхнем отсеке маленький открытый сейф. — У нас тут много детишек влиятельных людей, я бы даже сказал, практически все, — усмехнулся тот, облокотившись о шкафчики и скрестив руки на груди. — Я тебя понимаю, некоторые не светят достижениями своей семьи для меньшего внимания, но учти, что интерес к твоей персоне будет повышен. За всю историю академии сюда поступило всего несколько людей посреди учебного года, и фамилии их отцов знали все до единого. — Они еще учатся здесь? — спросила я, заглядывая в висящую в шкафчике сумку: там оказался полный комплект спортивной формы и весь нужный инвентарь для тренировок. — Только один, мой одноклассник, — вздохнул тот, чуть взъерошив коричневые волосы. — Пойдем дальше.       Академия оказалась еще больше, чем я предполагала. Мы с Томасом прошли лишь малую, но самую значимую часть корпуса. Парень показал мне, где находятся раздевалки с душем, большие и просторные спортивные залы, которых было несколько, кабинеты основных предметов, столовая, туалеты и зоны отдыха, в которых находились специальные интерактивные доски с планом академии, чтобы не потеряться. Я с широко раскрытыми глазами ходила по корпусу, вертя головой в разные стороны. Очень высокие потолки будто давали больше свободы и воздуха, а панорамные окна позволяли ощущать себя не в помещении, а на улице. Маркс рассказал мне, что в этом, центральном корпусе, учатся исключительно старшеклассники. Так получилось, что я как раз входила в их число. В, как он назвал, «левом» корпусе были начальные классы, а в «правом» — среднее звено. Оказывается, за этим корпусом есть еще один — «высший», как его называли ученики. Там проходили все официальные мероприятия и экзамены, хотя, казалось бы, тут что, места мало? В конце нашей небольшой экскурсии Томас протянул мне мое расписание на неделю, но сказал следить за всеми изменениями в личном кабинете в приложении академии, которое я уже успешно скачала и вошла в аккаунт ученика. Мы возвращались обратно. — Томас, — окликнула я парня, смотря куда-то себе под ноги. — Чего? — отреагировал парень и, судя по моему боковому зрению, повернулся ко мне. — Почему именно ты проводишь мне экскурсию? Из-за доброты?        Я тут же услышала короткие смешки с его стороны, заставившие меня поднять на парня взгляд. Почему он смеется? — Зеленоглазая, здесь ничего не делается просто так, запомни это, — хмыкнув, серьезно сказал Маркс. — И не думай, что все здесь белые и пушистые, даже я. Новеньких у нас тупо нет, разве что в начале года из среднего звена сюда дети переводятся, поэтому на роль твоего экскурсовода, в которой я сегодня был, претендовало очень много человек — заработать авторитет и дополнительные баллы перед выпуском хочет каждый, — парень остановился у того самого места, где мы встретились. Народа перед входом уже почти не было. — Так что, считай, что ты мои четыре балла по экономике.       Внутри зародилось неприятное чувство. Будто меня только что использовали. Это чувство было таким грязным и горьким, что я едва не поморщилась, глядя в спину уходящему шатену. — Спасибо, — равнодушно кинула я, скрестив руки на груди: пальцы предательски дрожали. — Не за что, зеленоглазая, — обернулся тот через плечо, — еще увидимся, не унывай. Это Фоксмид, детка.       Надежда о том, что здесь не такие уж и лицемерные люди, только что разбилась вдребезги, столкнувшись с суровой реальностью. Глупо было верить в то, что избалованные дети, пачками сдирающие со своих богатых родителей деньги, смогут вести себя по-человечески. Я медленно зашла в лифт, нажимая кнопку третьего этажа, на котором через десять минут у меня должен был начаться первый урок — геометрия. В голове крутились слова Томаса, который мне буквально прямым текстом заявил, что здесь каждый сам за себя, и надеяться ни на кого не стоит, а в груди начинало ныть неприятное чувство тревоги. Я определенно не такая, как они. Я просто не подхожу под их статус, никогда не буду в их компании, они никогда не заговорят со мной без популярной фамилии, я никогда не стану своей среди них.       Я вздрогнула, увидев краем глаза открывшиеся дверцы лифта. Я на месте. К ногам будто привязали десятикилограммовый груз — я еле шла, нервно оглядываясь на идущих мне навстречу людей и ища нужный мне кабинет. Ладони были холодными и влажными от волнения, а гладкий учебник как назло норовил выпасть из рук. Дойдя примерно до половины длинного коридора, я нашла нужный мне класс и, решая не терзать себя очередными переживаниями, просто зашла в открытую дверь. Сердце стучало, как ненормальное, а колени, кажется, слегка подрагивали, словно я вышла на тридцатиградусный мороз. Одно я смогла контролировать — свой взгляд. Мне обязательно нужно было выглядеть максимально равнодушно и уверенно, чтобы никто не смог догадаться, какой стресс я испытываю на самом деле.       Класс оказался огромным. С минимумом отдельных парт, за которыми сидят по одному, с огромной электронной доской и, казалось, бесконечным количеством научных предметов для урока. Я увидела множество объемных фигур на полках шкафов, десятки выведенных на плакатах формул и так далее. У меня, честно, глаза разбегались от такого разнообразия. И, кажется, меня мало кто заметил — подростки продолжали заниматься своими делами, не обращая на меня совершенно никакого внимания. Я безумно обрадовалась, ведь смогу произнести первое хорошее впечатление. Главное ведь просто не ударить в грязь лицом, верно?       Еще раз оглянув класс и увидев, что возле второй парты на втором ряду нет рюкзака, я поспешила приземлиться там. Однако, как только я опустилась на удобный стул и достала письменные принадлежности, услышала невыносимый вопль. — Ты-ы!? — доносилось истеричное где-то спереди.       Я от неожиданности резко подняла глаза вперед и, почему-то, увидев обладателя этого голоса, все мое стеснение и неуверенность куда-то испарились. Пара хищных голубых глаз, умело подведенных определенным количеством косметики, смотрели на меня с неприязнью и желанием разорвать. Я, собственно, желала того же, но старалась держать себя в руках. Вот я везучая, конечно. — Какого черта!? — блондинка подлетела ко мне, словно грозовая туча, буквально надвисая над сидящей за партой мной. Вместе с ней ко мне подлетел, признать, приятный аромат ее цветочных духов. Кроме этого в ней не было ничего приятного. — Привет, — выдохнула видимую злость я, понимая, что я не на своей территории и точно понимаю, что защитить меня сейчас некому. Сама за себя, верно. — Что ты здесь забыла, оборванка!? — не переставала истерить та. Кажется, ее звали Бетти Армстронг. — Тебе в прошлый раз не хватило? Решила, что я не осмелюсь порвать дорогую форму? Ошибаешься, болото. — Что за бред ты несешь? — спокойно ответила я, замечая, как вокруг нас столпился весь класс. — Слушай, я искренне не понимаю твоей неприязни ко мне. Кажется, мы разобрались с тобой еще в прошлый раз, разве нет? Давай не поднимать шум, предлагаю просто на перерыве отойти и вдвоем обсудить все, что тебя беспокоит, ладно? Обзываться случайными словами не нужно. — У тебя же глаза грязного, болотного цвета, — с ядом выплюнула Бетти, показывая идеальные белые зубки. — Я не собираюсь с тобой разговаривать, просто знай, что мы еще не закончили. Ты… Ты вообще какого хрена здесь взялась!?       Армстронг сделала шаг назад, смотря в пол. Видимо, только сейчас начало доходить, а пазл в голове сложился, заслоняя всю ее злость и ненависть ко мне. Похоже, о девушке, которая пришла на учебу в начале последнего месяца, уже знала вся школа. — Кем у тебя мать работает? — опасно усмехнулась она, скрестив руки на груди. — Что? — опешила я, не понимая. — К чему ты это спросила? — Да у нас директор развелся недавно просто… — легко намекнула она, хихикнув.       Я почувствовала, как закипает кровь, а по телу словно ток прошел. Мой взгляд в один момент перестал быть спокойным, а глаза — доброжелательными. Не знаю, что в них сейчас можно было увидеть, но меня буквально жгла ненависть. Неважно, знала я свою мать или нет — эта стерва не в праве говорить так о человеке, который подарил мне жизнь. Никто, никогда, нет. Не позволю. — Как там тебя? Бетти? — медленно встала со своего места я, стараясь контролировать порыв гнева. Меня все еще удивляло то, как эта девчонка может быстро вывести меня из себя. — Я вот что тебе скажу. Если ты еще, хотя бы раз, скажешь что-то про… — Что за представление вы тут устроили? — послышался недовольный голос со стороны входа. — Вас в соседнем кабинете слышно.       В проходе стоял Томас. Он оперся плечом о косяк двери, скрестив руки и недовольно глядя на весь класс. Бетти тут же ретировалась, опуская глазки и гневно вздыхая. Народ начал расходиться и, когда Маркс ушел, все и вовсе успокоились. Я не могла понять причину такого поведения, поэтому с неоднозначными мыслями села за свою парту, почесав затылок. — Это Томас Маркс, — шепнула мне рыжеволосая девушка, сидящая от меня по правую руку. Я повернулась. — Старшеклассник, человек, которого все избегают. Это я ответила на твой немой вопрос, если что. — Спасибо. А что в нем такого страшного-то? — вздохнула я, заглянув в карие глаза девушки. — Старшеклассников, а особенно выпускников, лучше слушаться, не мешать и не трогать. Они во всю готовятся к экзаменам и поступлению в институт, не нужно их злить. — А что будет? — скорее с шуткой спросила я, чем серьезно. — Будет плохо, — отвернулась рыжеволосая, вздыхая и переходя на шепот. — Пару месяцев назад из школы ушел наш одноклассник, который сильно огрызнулся с другом Томаса. Говорят, что на это повлиял его отец, но никто точно ничего не знает. Очень серьезный тип на самом деле, слово держит всегда, это всех больше всего пугает. Не скажу, что он прямо самый агрессивный и злой, но лучше просто обходи его стороной. Это тебе так, для справки. Но только я тебе ничего не говорила.       Я на пару секунд вылупила глаза, стараясь переварить внутри только что поступившую информацию. Мозг кипел от ее количества. Зато теперь я понимаю, как именно разлетаются слухи. Рыжеволосая уже чем-то увлеченно занималась у себя в тетради, а чуть дальше, за третьей партой третьего ряда, на меня с непередаваемой злостью пялила Бетти. Я поспешила отвести взгляд, покачав головой. Ну и что за жесть здесь происходит?

***

      Армстронг выскочила из кабинета сразу после последнего урока, громко стуча специально сделанными для нее академией туфлями на высоком каблуке, и едва не оголяя бедра под юбочкой, укороченной явно сильнее, чем было изначально. Она отошла в дальний конец зоны отдыха, где обычно собиралась только «элита» академии. Даже в таких местах, как Фоксмид, была «элита». Там ее уже ждал высокий широкоплечий блондин, которому она звонила на прошлом перерыве. — Гарричек, приветик, — сладко пролепетала она, повиснув на его шее. Парень дерзко поцеловал ее в губы, жадно съедая всю розовую помаду. — Что там у тебя, Бет? — с улыбкой спросил он, сжав ее талию. — Помнишь, я тебе рассказывала про одну стерву в кафе? Которая посмела подставить мне подножку, эта тварь! — Я помню, детка, давай ближе к теме. — Она сегодня пришла к нам в класс. Гарри, она перевелась к нам, ты понимаешь? Мало кто может это сделать, либо у нее дохерища денег, в чем я сомневаюсь, либо ее мамаша любовница Норы.       Ученики академии в узком кругу называли мистера Дерека Норой. Фоксмид — лиса — нора, так у него еще и фамилия была Нортвист. Эта кличка приелась к директору еще очень давно. — Не хочу вникать в подробности, ты же знаешь, как я не люблю пустые разговоры, — нахмурился парень, убирая с девушки руки и засовывая ладони в карманы брюк.       Та цокнула языком и положила свои маленькие ладошки на плечи блондину. — Котик, выкури ее отсюда. По ней видно, что она что-то скрывает, и мне это не нравится. Девочка явно не понимает, с кем связалась. Делай что хочешь, но не перегибай палку. Для начала нужна информация, хорошо? Достань все, что сможешь. — Заметано, Бет. Созвонимся, — выплюнул парень, разворачиваясь и идя в сторону запасного выхода. Ученики, которых знала вся академия, могли курить здесь. Только они, потому что им все дозволено. Только они, потому что останутся безнаказанными. И все это знали.       Армстронг предвкушающе облизнула пухлые губки, набирая другой номер телефона. Бетти никогда не позволяла никому так с ней разговаривать, никогда. И эта стерва с болотными глазами — очередная пыль на ее пути, которую нужно просто сдуть. Да кто она вообще такая, чтобы так обращаться с самой Бетти Армстронг!?       Бетти уверена, что сможет. Бетти уверена, что хватит связей. Бетти уверена, что она никто. И с этой уверенностью она ушла прочь с зоны отдыха, стуча каблуками по плитке на лестнице.