Свет в твоих глазах

Дела шли своим чередом, хотя ощущение временного затишья никак не покидало меня. Чарльз, обычно склонный к резким заявлениям и действиям, подозрительно притих. Но я знал, что это не признак успокоения, а скорее подготовки к следующему ходу. Мы с Сэмом продолжали копать. Он работал над тем, чтобы понять, с кем именно общается Чарльз, но поиски напоминали попытки поймать дым голыми руками — каждый раз улики ускользали. Полиция в это время также вела своё расследование, но их темп и подход не внушали мне особого оптимизма. Тем временем офис жил своей жизнью. Мы активно готовились к предстоящему благотворительному балу, который должен был стать не только имиджевым шагом, но и возможностью наладить отношения с важными партнёрами. Организация шла полным ходом: утверждали меню, приглашения, список гостей. Каждая деталь обсуждалась с особой тщательностью. Параллельно я проводил встречи, заключал договоры, обсуждал планы на будущее. Мы понимали, что текущая ситуация не приносит мгновенных результатов, но все наши действия были рассчитаны на перспективу. Это был долгий и трудный путь, но я знал, что другого выбора нет. Каждую минуту я держал в уме возможность того, что Чарльз только выжидает удобного момента для удара. Его затишье было обманчивым, и я готовился встретить его ход с полной решимостью и уверенностью. Впереди нас ожидало много работы, но я был готов бороться за то, что мы строили. Дома царила спокойная и тёплая атмосфера. Агата с каждым днём становилась увереннее. Она уже почти не пользовалась инвалидной коляской, передвигаясь с помощью ходунков. Но я видел, что её сила воли и желание снова стать самостоятельной делали своё дело — она прогрессировала быстрее, чем ожидали врачи. Вечером я сидел за ноутбуком, когда услышал её голос из соседней комнаты: — Алекс, ты сейчас не занят? — Для тебя я никогда не занят, — улыбнулся я, отложив работу. Когда я вошёл в гостиную, она стояла у окна, всё ещё держась за ходунки, но её спина была прямая, а взгляд уверенный. — Смотри, — сказала она, и прежде чем я успел что-либо спросить, она убрала руки с ходунков и сделала несколько шагов. Медленно, но без чьей-либо поддержки. Я замер, наблюдая за ней, словно за самым прекрасным зрелищем в своей жизни. Она прошла сама почти через всю гостину, которая, к слову, была достаточно большой, я не выдержал и подбежал к ней. — Агата! Ты это сделала! Ты прошла! — я подхватил её в свои объятия, закружив в воздухе. — Алекс, аккуратнее, ты сейчас снова меня поломаешь, — рассмеялась она, но в её глазах светилась гордость за себя. — Да ты уже железная леди, — поддразнил я её, прижимая к себе. — Я так горжусь тобой. Она слегка покраснела и опустила глаза. — Спасибо, что ты всегда рядом, Алекс. Без тебя я бы не справилась. — Ты справилась, потому что ты невероятная, Агата. А я… я просто счастлив быть рядом. Я нежно коснулся её лица, убирая выбившуюся прядь волос. Наши взгляды встретились, и я не удержался, чтобы не поцеловать её. Этот момент был наполнен нежностью и любовью, которую невозможно было скрыть. Позже вечером, когда мы лежали на диване, Агата положила голову мне на грудь и тихо сказала: — Знаешь, я боялась, что стану для тебя обузой. — Никогда так не думай, — перебил я, поглаживая её волосы. — Ты — самое ценное, что у меня есть. И я буду рядом, что бы ни случилось. Она обняла меня крепче, а я только сильнее прижал её к себе. Мы лежали так долго, наслаждаясь тишиной и теплом друг друга. Всё остальное в тот момент перестало иметь значение.

***

Агата с головой ушла в работу над своей коллекцией. Её глаза загорались, стоило только начать говорить о тканях, фасонах и цветах. Я видел в ней ту Агату, которую знал раньше, до всех этих испытаний, и это наполняло меня гордостью и радостью. Мы нашли для неё уютное ателье в центре города, где она могла заниматься творчеством под охраной. Безопасность была моим главным приоритетом, но я старался, чтобы она не чувствовала себя запертой. Вместе мы нашли поставщика лучших тканей — лёгкие, мягкие, но износостойкие материалы, которые Агата выбирала с особой тщательностью. Как-то раз, вернувшись домой после работы, я застал её за эскизами. Она сидела за большим столом, покрытым бумагами, карандашами и образцами тканей. — Ты уже дома? — спросила она, даже не поднимая головы. — Да, и, похоже, я застал художника за вдохновением, — с улыбкой ответил я, подходя ближе. Я наклонился, чтобы посмотреть, что она рисует. На бумаге были изящные силуэты платьев, которые выглядели так, будто сошли с обложек модных журналов. — Это потрясающе, Агата. Ты невероятная. Она посмотрела на меня и слегка улыбнулась, но в её глазах была искренняя радость. — Думаешь, люди это оценят? — Я уверен в этом. Ты не просто создаёшь одежду, ты вкладываешь в неё душу. Это видно. Она отложила карандаш и взяла в руки образец ткани. — Я выбрала эту для первого платья, — сказала она, протягивая мне небольшой кусочек нежного, но прочного материала. — Идеально, — кивнул я, беря её руку в свою. — Но, может, стоит сделать перерыв? Ты уже столько сегодня сделала. — Ты прав. — Она устало потянулась и встала. Мы сели на диван, и я обнял её, притянув ближе. — Ты такая счастливая, когда работаешь над коллекцией. Мне нравится видеть тебя такой. Она тихо засмеялась, прижавшись ко мне. — Это благодаря тебе, Алекс. Ты всегда поддерживаешь меня и веришь в меня, даже когда я сама сомневаюсь. — Потому что ты заслуживаешь только лучшего. Я наклонился и поцеловал её в висок. В такие моменты я понимал, что для меня главное — её счастье. И пока она была счастлива, я был готов сделать всё, чтобы это продолжалось. Суббота. Лондон, казалось, замер в ожидании очередного парада светской жизни. Я стоял перед зеркалом в спальне, поправляя галстук-бабочку. На улице уже зажглись огни, а я готовился к вечеру, который обещал быть утомительным. Агата оставалась дома. Она ещё восстанавливается, и хотя делает успехи, ей было бы трудно провести несколько часов на ногах в окружении любопытных глаз. К тому же, сейчас было не время для того, чтобы мы появлялись вместе на публике. Она сидела в гостиной с Ником и Молли, которые обсуждали какую-то детективную книгу, но подняла на меня взгляд. — Не хочу оставлять тебя, — сказал я. — Алекс, я только начинаю нормально ходить, не преувеличивай. Иди, наслаждайся своим вечером. — Наслаждаться? Ты прекрасно знаешь, что это невозможно без тебя. Агата улыбнулась, и я понял, что она читает меня как открытую книгу. — Всё будет хорошо, — сказала она, мягко, но уверенно. Я кивнул, задержав взгляд на ней чуть дольше, чем собирался. Она могла подбодрить меня одним лишь словом, но внутри я всё равно чувствовал лёгкую тяжесть. На бал я отправился с Евой. Она была элегантной, уверенной, в своём неизменном стиле. Родители так же поехали, ведь им нужно было отвлечься от рабочих дел и отдохнуть. Да и отец был частью нашей фирмы, пока мама занималась делами шведского бизнеса. Благо сейчас дела можна вести онлайн. Рэйчел приехала с Сэмом. Я был рад, что они наконец-то перестали скрывать свои отношения. Их пара выглядела естественно и гармонично, хотя я заметил, что Ева старалась избегать долгих взглядов в сторону Рэйчел, но кажется держалась спокойно в присутствии этой пары. А потом появилась Анна. С Эдвардом Кадоганом. Мой пульс резко участился. Он был из тех людей, которые вызывали во мне мгновенное раздражение. Я ждал момента когда выкину его из фирмы. — Алекс, — с холодной улыбкой произнесла Анна, останавливаясь передо мной. — Надеюсь, ты не скучаешь. — Пока нет, но вечер только начался, — ответил я, позволяя едкой иронии прозвучать в голосе. Эдвард протянул руку для формального рукопожатия, и я едва сдержал желание проигнорировать его. — Рад видеть вас, мистер Нильсен, — сказал он, словно с оттенком сарказма. — Это взаимно, — сухо бросил я, хотя моя фраза была откровенной ложью. Бал только начинался, а я уже чувствовал себя усталым. Вечера такого рода всегда были игрой в маски, и мне приходилось играть свою роль, скрывая всё, что я действительно думал. Этот вечер был моим. Чарльз, конечно же, предпочёл остаться в стороне, и это сыграло мне на руку. Зал был наполнен людьми — журналистами, партнёрами, потенциальными инвесторами, влиятельными фигурами и просто любопытными знакомыми. Атмосфера была одновременно торжественной и напряжённой. Я знал, что за каждым бокалом шампанского и формальной улыбкой скрывались ожидания и оценка. Я приветствовал многих, стараясь держаться уверенно, хотя поток лиц был настолько плотным, что физически невозможно было охватить всех. Вокруг меня крутились знакомые и незнакомые, но каждый норовил урвать минуту внимания. Когда все заняли свои места, ведущий вечера поднялся на сцену, чтобы открыть мероприятие. Его голос разнёсся по залу: — Дамы и господа, сегодня мы собрались не только ради общения, но и ради великой цели. Сегодняшний вечер — дань памяти и продолжение дела выдающейся женщины, Аннет Сильвер-Харрис. Она посвятила свою жизнь помощи детям-сиротам, создав фонд, который поддерживает их до сих пор. Публика затихла, а ведущий жестом пригласил меня подняться на сцену. Я поправил галстук, прошёл к микрофону под аплодисменты и оглядел зал. — Добрый вечер, — начал я, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. — Сегодняшний бал — не просто светское событие. Это возможность вспомнить Аннет Сильвер-Харрис и её неоценимый вклад в жизнь тех, кто нуждается в поддержке. Я сделал паузу, давая словам осесть в сознании слушателей. — Аннет основала этот фонд после трагической потери родителей моей… близкой подруги, Агаты Харрис. Смерть её сестры и зятя стала для Аннет огромной утратой, но она нашла в себе силы превратить боль в силу, чтобы помогать другим. Зал слушал внимательно. Я видел, как некоторые кивают, а кто-то украдкой вытирает уголки глаз. — Сегодня мы продолжаем её дело. Каждый из вас, кто пришёл сюда, не просто отдаёт дань уважения Аннет. Вы становитесь частью её наследия. Благотворительность — это не просто помощь, это шанс подарить детям-сиротам надежду и будущее. Я перевёл дыхание и добавил: — Наша цель проста: сделать этот мир хоть немного лучше. И я уверен, что вместе мы сможем достичь многого. Аплодисменты заполнили зал, и я чуть расслабился. Это была только первая часть вечера, но я чувствовал, что справился. Когда я спускался со сцены, ко мне подошёл один из партнёров. — Александр, это было сильно. Вы явно достойный наследник этой компании — сказал он, сжимая мою руку в крепком рукопожатии. — Спасибо. Но это заслуга миссис Сильвер-Харрис и тех, кто поддерживает фонд, — ответил я, сохраняя вежливую улыбку. Вечер только начался, а впереди было ещё много встреч, разговоров и, возможно, неожиданных открытий. Как и полагается на балу, в какой-то момент все переместились на танцпол. Я исполнял свои обязанности хозяина вечера, танцуя с Евой и Рэйчел. Ева, как всегда, была яркой и остроумной, отпускала колкости по поводу того, как я выгляжу в смокинге. Рэйчел была тише, чем обычно, её мысли, кажется, были далеко. Но её улыбка придавала танцу лёгкость. — Сэм сегодня словно сияет. Вы прекрасно смотритесь вместе, — заметил я, стараясь, чтобы голос звучал искренне. — Спасибо, Алекс. Надеюсь, и ты однажды будешь так же счастлив, — ответила она, едва заметно покраснев. — Я уже счастлив. Агата рядом, идёт на поправку. Что мне ещё нужно? А вот Анну, я старательно избегал даже пересечений взглядов. Она кружилась в танце с Эдвардом, и, судя по её довольной улыбке, не особо замечала моего уклонения. Но одна особа упорно держалась поблизости — моя помощница София. Её присутствие ощущалось постоянно, словно она выбирала моменты, чтобы оказываться рядом, слегка касаясь моего локтя или обращаясь с вопросом, на который можно было бы ответить и позже. — Александр, вы прекрасно выглядите, — произнесла она, снова приблизившись ко мне, когда я взял бокал шампанского. - — Спасибо, София, — отмахнулся я, пытаясь не показать раздражения. С тех пор как она узнала о моём разводе с Анной, её внимание ко мне стало едва ли не удушающим. А тот факт, что окружающие считали, будто между мной и Агатой ничего нет, лишь подогревал её энтузиазм. Я осмотрел зал. Вся эта мишура — танцы, беседы, улыбки — лишь часть игры. Но в голове у меня была только Агата, которая осталась дома. Я представил, как бы мы могли танцевать здесь вдвоём, и поймал себя на том, что улыбаюсь. Я дал несколько интервью — журналисты, как обычно, задавали вопросы, которые варьировались от банальных до откровенно провокационных. Впрочем, я привык к подобным играм. Отвечал ровно, не давая возможности зацепиться за что-либо лишнее. После этого меня ждали знакомства с несколькими потенциальными партнёрами. Анна, как бы я ни относился к ней, всё-таки обладала талантом связывать меня с нужными людьми. Она умела находить тех, кто действительно мог быть полезен для бизнеса. — Мистер Нильсен, — обратился ко мне высокий мужчина лет сорока, с холодным, но цепким взглядом. — Рад наконец-то встретиться с вами лично. — Мистер Марлоу, — кивнул я в ответ, пожимая его руку. — Взаимно. Мы обменялись парой стандартных любезностей, после чего он перешёл к делу. Говорил чётко, уверенно, выделяя ключевые моменты своего предложения. Я слушал внимательно, оценивая, насколько перспективным может быть это сотрудничество. Позже подошёл ещё один инвестор, с которым у нас уже была запланирована встреча. Анна, с присущей ей настойчивостью, явно приложила усилия, чтобы этот человек оказался здесь сегодня. — Вижу, Анна по-прежнему превосходно справляется с ролью стратегического связующего, — заметил я позже, когда мы пересеклись в зале. — Знаешь, Алекс, если бы ты так ценил меня в браке, мы бы не разводились, — усмехнулась она, держа бокал шампанского. Я лишь пожал плечами, не желая углубляться в дискуссии. Несмотря на все её недостатки, я понимал: в делах Анна действительно незаменима. Возможно, это и была её самая сильная сторона — помогать мне находить путь к новым возможностям. В гуще происходящего я заметил Анну Попович, бабушку Евы. Её осанка, как всегда, была безупречной, взгляд строгим, но проницательным. Мы познакомились на похоронах Аннет — тогда она подошла ко мне первой, произнесла несколько ободряющих слов и отметила, что Аннет была ей не только подругой, но и человеком, чьё мнение она уважала. Подойдя к ней, я вежливо поклонился. — Добрый вечер, миссис Попович. Рад снова вас видеть. Она внимательно оглядела меня, словно пытаясь прочитать все мои мысли, и слегка улыбнулась. — Александр, — произнесла она с лёгким акцентом. — Вы всё ещё держитесь, несмотря на все трудности. Моё уважение вам. Очень редко встречаются такие молодые ответственные бизнесмены. — Спасибо, — ответил я, чувствуя, как её слова проникают глубже, чем мне бы хотелось. — Аннет была мудрой женщиной, — вздохнула она. — И очень сильной. Постарайтесь не растерять то, что она вам оставила. В вашем возрасте легко ошибиться, особенно когда вокруг столько… отвлекающих факторов. Я усмехнулся, поняв, к чему она клонит. — Уверяю вас, я сосредоточен на главном. Она кивнула, но её глаза остались настороженными. — Это хорошо. Иногда важно выбрать правильных людей рядом. Её слова были больше, чем простым наставлением. Я почувствовал, что в её словах был намёк, но решил не уточнять. Мы ещё немного поговорили, и я поблагодарил её за мудрые советы. Анна Попович оставалась такой же строгой и непреклонной, но я знал, что её уважение нужно заслужить, а доверие — удержать. Когда ведущий вновь пригласил меня на сцену, я поправил пиджак, чуть пригладил волосы и поднялся под свет прожекторов. Бокал шампанского оказался в руке словно сам собой, но пить я из него не собирался — это был скорее символ, чем напиток. Я медленно оглядел зал. Взгляды присутствующих были полны интереса и ожидания, а кто-то уже явно искал способ сделать разговор о моей речи выгодной темой для последующих обсуждений. — Друзья, — начал я, с лёгкой улыбкой, — мы с вами находимся здесь не только для того, чтобы наслаждаться прекрасной музыкой, танцами и шампанским. Мы здесь для того, чтобы оставить след. Пауза. Чуть опустил взгляд, словно подбирая правильные слова. — Каждый из вас — успешный человек. Но как измеряется успех? Количеством нулей в счёте? Или, может быть, влиянием, которое вы оказываете на этот мир? В зале зашевелились, кто-то кивнул, будто соглашаясь, кто-то ещё пристальнее уставился на меня. — Сегодняшний вечер — это о влиянии. О том, как мы с вами можем помочь изменить жизни. Аннет Сильвер-Харрис, благодаря которой этот фонд был основан, верила в то, что перемены начинаются с одного поступка. Одного доброго дела. Я сделал глоток из бокала, осушая его наполовину, словно готовился сказать что-то менее официальное. — И знаете, я уверен, что сегодня среди вас есть те, кто уже не раз сделал выбор в пользу помощи другим. Спасибо вам за это. Но я также уверен, что каждый из нас может сделать ещё больше. И давайте не забывать, что, помогая, мы не теряем. Мы приумножаем. Приумножаем доброту, тепло и веру в лучшее. Слегка подняв бокал, я закончил: — За то, чтобы этот вечер стал началом ещё больших перемен. Аплодисменты были громкими, почти оглушительными. Я знал, что эта речь запомнится, и она поможет укрепить фонд и нашу миссию. В зале уже звучали мелодии второго танца, и я, наконец, решил отойти в сторону, чтобы немного перевести дух. Улыбки, рукопожатия и разговоры о будущем бизнеса начали казаться однообразными. В такие моменты я всегда находил утешение в мыслях об Агате. Она бы сейчас, скорее всего, язвительно заметила, как я выгляжу на сцене. Но моё уединение длилось недолго. Через минуту на бал ворвалась группа полицейских. Их форма, серьёзные лица и уверенные шаги мгновенно приковали к себе все взгляды. Музыка резко оборвалась, создавая напряжённую тишину. — Александр Нильсен? — раздался голос капитана полиции. Я повернулся к нему, выпрямившись, хотя внутри всё сжалось. — Да, это я, — ответил я спокойно, хотя сердце билось как бешеное. — Вы арестованы по подозрению в убийстве Аннет Сильвер-Харрис, Фредерика Ларсена и покушении на жизнь Агаты Харрис. Словно молния ударила в зал. Вскрики, охи, чей-то бокал шампанского упал на пол и разбился вдребезги. — Что за чушь? — прорвалось у меня, и я сделал шаг вперёд. Офицеры начали приближаться. Один из них достал наручники. — Вы имеете право хранить молчание, — начал капитан, читая мои права. Родители были первыми, кто отреагировал. Моя мать встала с места, её лицо побелело. — Что это значит?! — воскликнула она, подходя ближе. — Мой сын делал ничего подобного! Отец выглядел спокойнее, но его сжатые губы выдавали внутреннее напряжение. — Объясните, на каком основании вы делаете такие обвинения? — жёстко произнёс он, обращаясь к капитану. — На основании заявления близкого родственника потерпевших - Чарльза Харриса. - Он врёт, - вмешалась мама. — Мам, всё в порядке, — сказал я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. - Ещё не хватало устраивать разборки на глазах у всех. В этот момент ко мне подбежала Ева, её глаза были широко распахнуты. — Алекс, что происходит? — Я разберусь, — твёрдо сказал я, глядя ей в глаза. - А ты пока успокой людей и журналистов. Анна пусть успокоит партнёров. Наручники щёлкнули на моих запястьях, меня стали уводить. В этот момент Рэйчел подошла ближе, за ней Сэм, который выглядел так, будто уже что-то высчитывает в своей голове. — Мы разберёмся, — сказал Сэм, посмотрев на меня серьёзно. — Я тоже еду в участок. — Спасибо, — ответил я, чувствуя, как поддержка друзей согревает даже в этот жуткий момент. Меня начали выводить из зала. Шёпот вокруг становился всё громче, я чувствовал взгляды, полные любопытства, осуждения, а у кого-то — даже злорадства. Но я твёрдо знал: Чарльз играет опасную игру. И он ещё пожалеет, что затеял её со мной.