Свет в твоих глазах

Утро после Нового года было туманным и спокойным. Я проснулся раньше, чем Агата, и не хотел её тревожить, наблюдая за её дыханием, которое было мягким и ровным. Я всегда любил эти моменты, когда можно было просто быть рядом, не нарушая тишину. Агата была в своём мире, и я ощущал себя частью этого покоя. Она, казалось, была такая хрупкая и спокойная в этот момент, как будто не было всей той бурной и болезненной истории, через которую она прошла. Я чувствовал себя как никогда благодарным за то, что она позволила мне быть рядом, после всего, что случилось. Ещё недавно я был тем, кто не мог предсказать, будет ли её сердце открыто для меня, и вот теперь я был здесь, рядом, с ней, наслаждаясь этим молчаливым, но глубоким взаимным пониманием. Взгляд упал на её лицо — лицо, которое когда-то было для меня загадкой. Но теперь я знал её так хорошо, как и себя. Знал её слабости, её боли, её страхи. И всё равно продолжал любить её. Как она нежно спала рядом, безмятежная, почти невидимая для внешнего мира. Моё умиротворение нарушил стук в дверь. Я вздрогнул, но быстро прикрыл глаза, чтобы не выдать свой испуг. Я знал, что это не было что-то важное, но почувствовал лёгкое раздражение от того, что этот момент снова уходит в прошлое, в привычный поток жизни. Тишина была такой ценной, и я не хотел, чтобы её нарушали. Дверь приоткрылась, и в комнату вошла Молли. Она замерла, заметив меня в постели. Растерянность отразилась на её лице, и, как и ожидалось, она сразу же извинилась, возможно, даже более неловко, чем следовало бы. Видя её растерянность, я мягко поднял палец к губам, показывая, что не стоит будить Агату. — Я позову тебя, как только она проснётся, — сказал я шёпотом. Молли, кажется, поняла, что я имею в виду. Она кивнула и снова извинилась, быстро вышла из комнаты, оставив меня и Агату в тишине. Как и предполагал, я знал, что с Молли Агате будет легче начать утреннюю рутину. Её присутствие как-то делало утро более нормальным, без напряжения и вопросов. Я вернулся к своим мыслям, не спеша двигаться. Время тянулось медленно, и я снова обнял Агату, наслаждаясь каждым мгновением этого редкого спокойствия, которое она мне даровала. Агата проснулась немного растерянной, её глаза ещё не привыкли к свету, а тело тянулось к мягкому теплу. Она повернула голову ко мне, и её улыбка была как солнечный луч, пробившийся сквозь облака. Потянувшись, она наклонилась ко мне, и я почувствовал её губы на своих. Она была нежной, как всегда, но я знал, что за этим прикосновением скрывается гораздо больше. Она опустилась к моей шее, и я чувствовал, как её дыхание стало чуть более горячим, а её руки начали искать пути дальше, ниже под одеялом. Но я знал, что не могу позволить себе сейчас поддаться. Это было не просто желание, не просто импульс. Агата была хрупка, и я не мог позволить себе быть неосторожным, не в этот момент. Достаточно было и прошлой ночи. Сначала нужно посоветоваться с врачом. Я осторожно отстранил её, чуть коснувшись её плеча, чтобы она поняла, что я не отталкиваю её. Она замерла, и на её лице мелькнуло какое-то непонимание, но я не мог позволить себе быть слабым. — Каттен, — сказал я, пытаясь не звучать слишком грубо, но не скрывая в голосе серьёзности, — не так сразу. Давай всё делать постепенно. Её лицо потемнело от осознания, и она медленно откинулась на подушки, глядя на меня. Я продолжил, чувствуя, что она должна понять это. — Тебе нужно посоветоваться с врачом. Нужно понять, не повредит ли это тебе. Ты ещё не можешь ходить, хоть и делаешь попытки, но мы должны быть осторожны. Не стоит рисковать. Агата чуть помолчала, как будто пытаясь осмыслить мои слова. Но затем она просто кивнула, будто соглашаясь с тем, что я сказал. Это была не та радость, которую я привык видеть в её глазах, но, возможно, это было всё же лучшее, что я мог сделать. Мы были в этом вместе, но нужно было быть мудрыми. Я ещё немного полежал рядом с Агатой, наслаждаясь её спокойным дыханием и тишиной, которая царила в комнате. Это было единственное место, где я чувствовал себя по-настоящему умиротворённым. Но я знал, что пора вставать. Я аккуратно встал с кровати, и подошёл к шкафу, доставая ей пижаму. Это было банально, но в этом был свой смысл. Агата выглядела так хрупко, будто весь мир мог рухнуть, если я не буду осторожен. Я помог ей надеть пижаму, стараясь быть максимально бережным. Это было странное чувство — заботиться о человеке, который когда-то был настолько сильным и независимым, а теперь зависел от меня в самых простых вещах. Когда закончил, я взглянул на неё ещё раз, и она коротко кивнула, благодарно улыбнувшись. Она была готова встретить Молли. Я нежно поцеловал её, натянул вчерашние штаны и покинул комнату. Спустившись на первый этаж, я увидел родителей за столом. Они уже завтракали, и запах свежеиспечённых булочек, который тянулся из кухни, усилили моё желание поесть. Я подошёл к Молли, сказав, что Агата проснулась и ждёт её. Молли кивнула и побежала наверх, не теряя ни секунды. Родители, поняв, что я провёл ночь с Агатой, переглянулись между собой. Краткая улыбка, и всё — никаких слов. Они, как всегда, придерживались своей спокойной уверенности в том, что жизнь должна идти своим чередом. После завтрака я почувствовал лёгкость и прилив сил на этот день. Агата была в хорошем настроении, как и я. Молли помогала ей спуститься лифтом для инвалидов, и я был доволен, что она начала снова двигаться вперёд, пусть и маленькими шагами. Девушки присоединились к завтраку, а я посидел ещё несколько минут и решил покинуть их компанию, ведь мне ещё нужно принять душ и переодеться. Я поцеловал её в лоб, не обращая внимания на родителей, которые уже привыкли к нашей близости. Это было нечто большее, чем просто жест — это было заявление, что я здесь и теперь. Мы по-настоящему были вместе. После поцелуя я с лёгким шагом направился к своей комнате, где мог немного отдохнуть и собраться с мыслями. В голове всё ещё звучали слова Агаты, её смех, её взгляд. На мне лежала ответственность, но я чувствовал, что могу справиться. В конце концов, я был готов бороться ради нас обоих. Родители ушли на прогулку, и тишина в доме оставила нас вдвоём. Агата предложила провести день на улице, несмотря на холод. Я, конечно, не был в восторге от такой идеи, но ради неё, ради её улыбки, я готов был выстудить все свои пальцы. Мы выбрались в сад, где снег лежал пушистым ковром. Агата сразу же взяла на себя роль главного архитектора и начала командовать. Я решил, что не буду возражать, ибо снеговика строить — это занятие, в котором лучше оставить место для её творчества. — Ты сюда снег ложи, а не туда! — она указала мне рукой, будто я не видел, как строить снежного друга. Я улыбнулся и покачал головой. Агата всегда умела быть такой убедительной, даже когда дело касалось простых мелочей. Но она была права, снеговик начинал приобретать форму, а её идеи, похоже, имели смысл. — У нас ещё морковка для носа есть? Или ты собираешься мне её прямо сейчас найти? — я с иронией добавил, подставив руки под снег, делая из него очередной кусок для тела снеговика. Агата на мгновение остановилась, посмотрела на меня с таким видом, как будто я только что предложил построить корабль на снегу. — Конечно, морковку! И шарф, Алекс, — с улыбкой ответила она. Я продолжал лепить, но теперь не мог сдержать улыбки. В этой тишине, с её голосом, который звучал как музыка, в воздухе витала какая-то магия. Я забыл обо всём, кроме неё. Даже снег перестал быть холодным, когда рядом был такой человек, как она. Когда мы вернулись в дом, я сразу почувствовал, как резкий зимний воздух уступил место уютному теплу. Агата, несмотря на её решимость продолжать действовать, выглядела немного замёрзшей, и я, не раздумывая, посадил её у камина. Пламя потрескивало, создавая атмосферу покоя, и она устроилась на уютном кресле. Я наблюдал за ней, как она, потягивая тёплый воздух, расслабляется. — Греешься? — я осторожно подошёл к ней, заметив, как её лицо оживает в свете огня. Агата кивнула, улыбнувшись, но её взгляд всё равно оставался слегка напряжённым. Я не стал трогать её слишком сильно, ведь я знал, как важен этот момент для неё. Она переживала за многое, и я был готов поддерживать её в этом. Затем я отправился на кухню. Я не стал готовить обычный чай. Сегодня хотелось чего-то особенного. Я достал несколько апельсинов и яблок, нарезал их, добавил немного корицы и меда, представляя, как все эти ароматы смешаются в идеальный чай. Вода в чайнике закипала, и я, наслаждаясь процессом, чувствовал, как она и этот момент создают что-то важное. Через несколько минут я вернулся с чайником и чашками. Поставил их на стол рядом с камином, где Агата устроилась. — Это тебе, — сказал я, подавая ей чашку с ароматным чаем. — С фруктами и мёдом. Думаю, тебе должно понравиться. Агата взяла чашку, её глаза мягко засветились, как только она почувствовала аромат. Она поблагодарила меня взглядом, не сказав ничего лишнего, и сделала первый глоток. Мы оба молчали, наслаждаясь этим моментом покоя и уюта. — Это вкусно, — сказала она, наконец, и я заметил, как её лицо смягчилось. — Рад, что тебе нравится, — ответил я, снова садясь рядом с ней. — Иногда нужно побаловать себя чем-то хорошим. Агата немного расслабилась, а её глаза, наконец, потеряли свою тревогу. Мы сидели в тишине, но для меня этого было достаточно. Этот момент был нашим, и я ценил его больше всего на свете. Мы сидели у камина, его огонь мягко освещал наши лица. В воздухе витал запах фруктового чая, и, казалось, мир был на паузе. Агата смотрела в огонь, её взгляд был немного затуманен, и я понимал, что она о чём-то думает. Она всегда была такой — порой в её тишине скрывалось больше, чем в самых громких словах. Я не торопил её. Мы оба сидели в своём мире, и мне казалось, что этого вполне достаточно. Но через несколько минут Агата, будто решившись на что-то важное, чашку поставила на стол. Она посмотрела на меня с серьёзным выражением, и в её глазах была тревога, как всегда, когда ей нужно было говорить о чём-то важном. — Мне нужно с тобой поговорить, — её голос был мягким, но твёрдым, словно она собрала все свои мысли в одно место, чтобы сказать именно то, что задумала. Я сразу почувствовал напряжение в её словах. О чём-то важном она готова была говорить только в такие моменты. Я отложил чашку и сосредоточился на ней. Понимал, что сейчас она хочет задавать вопросы, которые её волнуют, и, возможно, эти вопросы будут сложными для нас обоих. — Конечно, — я постарался говорить спокойно, чтобы не показать ей, как важен этот момент для меня. Она вздохнула, не отводя взгляда. — Мы с тобой вместе, и, знаешь, мне кажется, нам нужно думать о будущем. И я хочу задать тебе несколько вопросов. Знаю, это не будет легко, но… я должна узнать твоё мнение, чтобы двигаться дальше. Я кивнул, чувствуя, как внутри меня что-то сжалось. Агата никогда не говорила такими словами. Я понял, что ей это не просто даётся. — Я слушаю, — ответил я, и на самом деле в этот момент был готов ко всему. Агата замолчала на несколько секунд, как будто подбирала нужные слова. Когда она заговорила, её голос был серьёзным, будто каждое слово, которое она произносила, имело большое значение. — Если бы не случилось аварии, и если бы я не потеряла ребёнка, как бы ты отреагировал, узнав, что я беременна? Что бы ты сделал? Эти слова пронзили меня, словно я оказался в каком-то другом времени. В голове прокручивались обрывки мыслей, как отголоски прошлых страхов и переживаний. Я знал, что это важный вопрос, но был ли я готов к такому разговору? Сложно было ответить, потому что до этого момента я не думал, что нам когда-либо предстоит обсуждать такие вещи. — Я… — я не знал, как начать. Это было непросто, но я постарался быть честным, — я думал об этом и не раз. И сейчас я понимаю, что… я был бы рад узнать, что ты ждёшь ребёнка. После предательства Кэтрин, я думал, что не хочу даже думать о том, чтобы строить семья с кем-то. Узнав о том, что ты была беременна, я расстроился, что узнал и о том, что авария забрала у нас его. Но честно, это большая ответственность, и я не знал бы, как к этому подойти, особенно без подготовки. Но… я бы не оставил тебя. Даже если бы испугался, я бы не оставил тебя одну. Она смотрела на меня, её глаза мягче, чем раньше, но всё же с той же глубокой тревогой. Я мог бы сказать, что эти слова ей ничего не значат, но я видел, как она ждала этого ответа. Для неё это было важно. — Ты бы испугался? — её голос был тихим, но я чувствовал, как она ищет в моих словах что-то большее. — Да, испугался бы. Но я был бы рядом. Я не могу представить, чтобы я оставил тебя, Агата. Я был бы безумно рад, возможно не сразу из-за шока. Даже если бы мне пришлось научиться быть отцом, я сделал бы это. Она немного откинулась назад, как будто освобождая себя от какого-то бремени. Её взгляд смягчился, но я заметил, как её губы слегка дрожат. Не от страха, а скорее от чего-то, что она не могла выразить словами. — Спасибо, — тихо произнесла она, но я знал, что эти слова для неё значат гораздо больше, чем просто благодарность. Я молчал, позволяя ей переварить сказанное. Это был момент, который мог бы нас ещё больше сблизить, а мог бы и разрушить. Я знал, что мне нужно быть с ней, идти с ней в будущее, какое бы оно ни было. Агата тихо вздохнула, и её глаза, казавшиеся в тот момент особенно яркими, стали избегать моего взгляда. Я почувствовал, как напряжение в комнате нарастает. Её руки начали нервно теребить края ткани на свитере. Я не знал, что сказать, но чувствовал, что сейчас что-то важное произойдёт. — Алекс, есть ещё кое-что, о чём я должна тебе рассказать, — её голос был почти неразборчивым, и я почувствовал, как тяжело ей даётся каждый произнесённый слог. — Когда я была на одном из обследований, мне сказали, что я не смогу иметь детей. Бесплодие из-за этой проклятой аварии. Я скрывала это от всех, искала способы лечиться, говорила с врачами, но всё напрасно. И теперь я хочу, чтобы ты знал, если мы будем двигаться вперёд. Её слова повисли в воздухе, и я почувствовал, как они отрезали меня от всего, что было до этого. Я смотрел на неё, пытаясь осознать, что только что услышал. Это было неожиданно, и я не знал, как отреагировать. В голове мелькали мысли, но ни одна из них не казалась правильной. После того, как случилась авария, я думал о том, что мы когда-то, возможно, попробуем вновь стать родителями и уже осознанно. Я поднял руку к её плечу, чтобы успокоить её, но тут же понял, что сама Агата сейчас больше всего нуждается в поддержке. — Агата, почему ты мне не сказала? — спросил я тихо, стараясь не выдать того беспокойства, которое почувствовал в себе. — Почему ты скрывала это? Она подняла глаза и встретилась с моим взглядом. В её глазах было столько боли, что мне стало больно. Она старалась держаться, но я видел, как её взгляд наполняется растерянностью, как она боится услышать мою реакцию. — Я не хотела, чтобы ты думал, что я… что я не смогу дать тебе то, чего ты хочешь. Я боялась, что это разрушит твои чувства ко мне, — её голос едва слышался, и я видел, как она пыталась сдержать слёзы. — Я искала выход, но всё было бесполезно. И теперь я хочу, чтобы ты знал, если мы будем что-то строить дальше. Я почувствовал, как в груди у меня что-то сжалось, как будто весь воздух из комнаты выскользнул. Но потом я взял её руку, и это дало мне силы. — Агата… — я начал говорить, и в этот момент понял, что мне не нужно ни от неё скрывать, ни от себя. — Это не изменит того, что я чувствую. Мы с тобой не строим свою жизнь вокруг детей. Мы строим её вокруг того, что есть сейчас. Ты — всё, что я хочу. И я не уйду от тебя. Это не то, что меня пугает. Она молчала, глядя на меня с таким выражением, как будто не могла поверить в мои слова. Я видел, как её плечи начали расслабляться, и хотя боль в её глазах оставалась, она теперь была чуть менее тяжёлой. — Ты… серьёзно? — спросила она, почти не веря, как будто ожидала, что я отвернусь. Я улыбнулся ей, и в этом жесте была вся моя решимость. — Я никогда не хотела детей, но узнав тогда о беременности во мне что-то проснулось. — Я серьёзно, Агата. Я буду с тобой, несмотря на всё. Ты — всё, что мне нужно. Не буду скрывать, что думал о том, что было бы если у нас родился ребёнок. Мы с тобой преодолеем это, как и всё остальное. Тишина снова наполнила комнату, но теперь она не была тяжёлой. Я поднялся, обнял её и поцеловал, чтобы она почувствовала, что мои слова — это не просто слова, а обещание. Мы с Агатой больше не использовали контрацепцию и постепенно искали удобные способы близости, учитывая её трудности с передвижением. Хотя её ограничения порой мешали, мы находили решения и продолжали искать моменты для близости. Всё это время мы жили в нашем собственном мире, где были только друг для друга. Я был безумно счастлив, наслаждаясь её присутствием, и абсолютно не волновался о проблемах в компании или внешнем мире. Всё, что имело значение, — это мы и наше время вместе. Следующие дни проходили довольно обычно, если в вашей жизни «обычно» включает много работы, реабилитация Агаты и попытки научиться балансировать между чувствами и обязанностями. Родители уехали в Швецию на не долгое время. Я много времени проводил в офисе, разбирая бесконечные отчёты и прогнозы. Но теперь мой график включал ещё и регулярное время с Агатой. Она стала более дисциплинированной, слушалась Молли, а главное — я впервые за долгое время увидел в её глазах настоящее желание бороться. Я был безумно рад тому, что она перестала отталкивать меня и приняла мою любовь. Сама же англичанка не спешит повторно признаваться в своих чувствах. Но я и так вижу это и чувствую, чего мне достаточно. — Думаю, завтра мы можем попробовать упражнения на баланс, — сказала Молли утром, пока Агата упорно пыталась поднять ногу на небольшой высоте. Я пил кофе и наблюдал за ними. — Какой баланс? — язвительно отозвалась Агата, утирая пот со лба. — Я пока на ногах еле стою. — Баланс начинается с головы, а не с ног, — парировала Молли, и мне было приятно видеть, как Агата не сдаётся, хотя обычно в таких случаях она могла огрызнуться и отказаться выполнять. Кажется, она действительно начала верить в себя. В первые дни года я практически поселился в офисе. Сегодня должен был прилететь человек, о котором я старался не думать лишний раз — Анна. Моя бывшая жена. Когда она появилась в офисе, я стоял в стороне, наблюдая за тем, как София, наша секретарь, встречает её. — Миссис Нильсен, рада вас видеть, — сказала София, улыбаясь слишком профессионально. Анна, как всегда, выглядела идеально: строгий серый костюм, волосы аккуратно убраны в пучок, а выражение лица — хладнокровное, словно ледяная статуя. — Уже мисс Олсен, — холодно поправила она. — Мы с Александром развелись. София смутилась, пробормотав извинения, а я продолжал молча стоять в стороне, наблюдая за происходящим. Надеюсь, она не выдаст чего-то. — Добро пожаловать, Анна, — наконец сказал я, когда она подошла ближе. — Рад видеть тебя в команде. — Александр, — коротко кивнула она. Мы обменялись нейтральными фразами, пока я показывал ей кабинет и вводил в курс дел. Она вела себя исключительно профессионально, без намёков на наше прошлое. — Твой кабинет здесь, рядом с финансовым отделом, — сказал я, открывая дверь. — Спасибо. Удобное расположение, — ответила она, оглядываясь вокруг. — Если возникнут вопросы, можешь обратиться ко мне и прошу не сильно контактируй с мистером Харрисом. — У вас с дядей Агаты плохие отношения? — посмотрев на меня, брюнетка вскинула бровь. — Просто, прошу, с ним не контактировать, — спокойно повторил я. Она усмехнулась, но не сказала ничего, лишь села за стол и начала осматривать своё рабочее место. — С Евой я поговорил, поэтому с её стороны конфликтов быть не должно. Надеюсь и на твой профессионализм, Анна. — Тебе не о чем беспокоиться, — уверила она меня. Я был рад её профессионализму, хотя всё равно чувствовал лёгкую напряжённость. Может, это моя привычка искать подвох, а может, просто странно видеть человека, с которым когда-то делил жизнь, теперь в роли подчинённой. Но главное, что Анна не пыталась напомнить мне о нашем прошлом браке. И, честно говоря, это меня устраивало. Мы оба сделали выбор. У меня была Агата, и это единственное, что имело значение. Однако что-то подсказывало мне, что работать с Анной будет не так просто, как хотелось бы. Сегодня вечером я решил встретиться с Сэмом в баре. Иногда кажется, что мы уже живём в разных мирах: каждый из нас застрял в своей паутине. Пиво должно было немного сгладить острые углы реальности, а общение — напомнить, что мы всё ещё команда, даже если наши пути слегка разошлись. — Ты выглядишь так, будто тебе пиво нужно больше, чем мне, — усмехнулся он, изучая моё лицо. — После дня в офисе с убийцей? Ты ещё спрашиваешь? — фыркнул я, подзывая официанта. Нам принесли два бокала, и я сделал первый глоток, чувствуя, как холодная горечь немного снимает напряжение. Сэм, однако, выглядел нервным. Необычно нервным для человека, который даже в самые стрессовые моменты сохранял спокойствие. — Алекс, я должен тебе в кое-чем признаться, — начал он, глядя в свой бокал с пивом так, словно там была разгадка всех его проблем. Я насторожился. Его голос звучал так, будто он собирался бросить бомбу, и я боялся представить, что именно он хочет сказать. — Я тебя слушаю, — кивнул я, делая ещё один глоток. Сэм вздохнул и отвёл взгляд, потом снова посмотрел на меня. — Мы с Евой расстались не просто так. — Это то, о чём я думаю, Сэмми? — мои старые шутки про его ориентацию невольно всплыли в голове, и я, конечно, не смог удержаться от едкого комментария. — Нет, Нильсен, это не то, — фыркнул он, закатив глаза. — Я люблю Рэйчел. Люблю с тех пор, как увидел её на вашей с Анной свадьбе. В этот момент я сделал ошибку: пил пиво. Слова Сэма застряли у меня в голове, как пробка в бутылке, и я чуть не подавился. — Лучше бы ты сказал, что ты гей, Макото, — выдавил я, кашляя и отставляя бокал. — А Ева? Что это было? — Алекс, у вас с Агатой ещё хуже история, — парировал он. — Ты спал с ней, будучи женатым. — Фиктивно женатым, Сэм. И, кстати, Анна и Агата не были подругами. — Ева и Рэйчел тоже не подруги. Они не общаются за пределами наших посиделок. Я устало запустил пятерню в волосы, чувствуя, как напряжение сегодняшнего дня снова наваливается. — Господи, Сэм… — я посмотрел на него серьёзно. — Не дай Бог, ты обидишь Рэйчел. — Вот теперь ты знаешь, как я себя чувствовал, узнав о вас с Агатой, — с кривой улыбкой бросил он. — И, кстати, мы с Рэйчел уже встречаемся. Но пока скрываем. Я нахмурился, обдумывая его слова. — Знаешь, Макото, — начал я, наклонившись ближе, — я привык, что ты всегда держишься в стороне, всегда «все видит и ничего не говорит». Но теперь я понимаю: ты всё это время был змеёй, которая только и ждала подходящего момента, чтобы что-то выкинуть. Сэм засмеялся. — Ну, если я змея, то ты — медведь, который пытается защитить свою территорию, даже если её никто не собирается отбирать. Я закатил глаза, но не смог сдержать улыбки. Макото был моим самым надёжным другом, но сейчас его шутки и признания ставили всё с ног на голову. — Ладно, Макото, я понял. Но знай: если что-то пойдёт не так, Рэйчел всегда может рассчитывать на мою защиту. — Это я и так знаю, — кивнул он. — Спасибо, Алекс. Сэм сделал последний глоток пива и откинулся на спинку стула, наблюдая за мной с любопытством. — А как Агата? — спросил он, слегка склонив голову набок. Я улыбнулся, не удержавшись. — Хорошо. Она делает успехи. Уже ходит. Сначала с ходунками, а теперь и сама понемногу. — Это здорово, — искренне ответил Сэм. Потом прищурился. — А вы? — Что «мы»? — спросил я, делая вид, что не понял, но лицо уже выдало мою слабость. — Ну, вы же, наконец, вместе, да? Или она всё ещё пытается держаться на расстоянии? — с лёгкой иронией уточнил он. Я снова улыбнулся, теперь уже шире, но всё же немного смущённо. — Вместе. Она перестала избегать меня, — тихо признался я, глядя в бокал. — Думаю, она наконец-то приняла всё, что случилось. Сэм внимательно смотрел на меня. — Это хорошо. Ты заслужил это, Алекс. Да и она тоже. — Спасибо, Макото, — коротко ответил я. Внутри было тепло. Агата, наконец, позволила себе быть со мной. — Как там продвигается расследование по Аннет и Фредерику? — спросил я, откидываясь на спинку стула. Сэм нахмурился, как будто пытался подобрать правильные слова. — Сложно. Мы вышли на человека, который, вероятно, знал заказчика их убийства. Он был готов дать показания. — Был? — Я заметил, как его голос стал напряжённым, и почувствовал, что дальше история пойдёт не в радужных тонах. — Перед допросом он покончил с собой. Я выругался про себя, сжав пальцы вокруг бокала. — Что теперь? — спросил я, понимая, что и так знаю ответ. — Продолжаем копать, — сказал Сэм твёрдо. В его глазах было что-то, что можно назвать смесью усталости и решимости. — Это дело слишком запутанное, но я не собираюсь останавливаться. — И что думаешь делать дальше? — Есть ещё несколько ниточек, но они слишком тонкие. Любая из них может оборваться. Мы знаем, что заказчик — не просто мелкий игрок. Это кто-то с серьёзными связями. Я кивнул, чувствуя одновременно восхищение и жалость к Сэму. Он всегда был человеком, который доводит дела до конца, даже если это ломает его изнутри. — Если что-то понадобится… — начал я, но он перебил. — Ты уже делаешь достаточно. Заботься об Агате. А с этим я разберусь. Мы посидели ещё какое-то время в тишине, каждый погружённый в свои мысли. Кажется, в этот момент мы оба понимали, что живём в мире, где ни одно дело не заканчивается просто так, а ответы редко бывают удобными. Когда я вернулся домой после встречи с Сэмом, я был немного навеселе. В голове шумело от выпитого, но настроение было каким-то тёплым и расслабленным. Дом уже погрузился в тишину: на первом этаже свет не горел, никого из прислуги или родителей не было видно. Агата, судя по всему, уже спала. Я разулся и решил всё-таки заглянуть к ней — проверить, всё ли в порядке. Войдя в её комнату, я застал неожиданную картину: Агата стояла посреди комнаты и пыталась сделать шаги самостоятельно. — Агата? — голос сорвался с удивления. Она подняла глаза на меня. В них был испуг, который тут же захлестнул её действия. Она попыталась удержать равновесие, но ноги дрогнули, и она начала падать. — Чёрт! — выдохнул я и бросился к ней. Мои руки потянулись, но расстояние было слишком большим. Агата ударилась, и я тут же оказался рядом. Подняв её на руки, я ощупал её лицо, плечи, ноги, проверяя, не причинил ли ей вред этот её смелый, но безрассудный поступок. — Ты в порядке? — спросил я, борясь с паникой. — Да, я… я хотела попробовать сама… — прошептала она, едва не плача. — Ты меня напугала до полусмерти, Агата, — мой голос стал чуть жёстче, чем я хотел. — Почему ты не позвала кого-то? Почему сама? Она отвернулась, кусая губу. — Я устала чувствовать себя беспомощной. Устала быть обузой, Алекс… — Обузой? — Я недоверчиво усмехнулся, хотя в груди что-то сжалось. — Ты что, опять издеваешься? Агата, я здесь для тебя. Молли. Но мне нужно, чтобы ты берегла себя. Я не выдержу, если что-то случится. Она молчала, прижавшись лбом к моему плечу. — Прости, — едва слышно произнесла она. — На этот раз прощу, но только потому, что я слишком пьяный, чтобы ругаться, — пошутил я, поднимая её и направляясь к кровати. — Но если ещё раз увижу что-то подобное, ждёт серьёзный разговор. Она попыталась улыбнуться сквозь слёзы. — Ты слишком драматизируешь, Алекс. — Драматизирую? — усмехнулся я, укладывая её и накрывая пледом. — Я бы сказал, что спасаю положение. Агата тихо засмеялась, и этот смех стал для меня лучшим звуком в этот вечер. — Давай договоримся: если хочешь чего-то попробовать, скажи мне, ладно? — Ладно, — наконец кивнула она. — Спасибо. — Это ты меня благодаришь? Ты ещё скажи, что тебе понравилось пугать меня до сердечного приступа. — Ладно-ладно, больше не буду, — её улыбка стала чуть шире. Я сел рядом с ней, откинувшись назад, и, чувствуя, как алкоголь немного отпускает, задумался о том, как сильно я люблю эту упрямую девушку, даже если она временами сводит меня с ума. Агата посмотрела на меня с лукавой улыбкой и тихо сказала: — Лучше не ворчи и просто поцелуй. Её слова заставили меня усмехнуться. — Ну, раз ты так настаиваешь… — с легкой насмешкой ответил я, склонившись ближе. Я не задержался ни на секунду. Наши губы встретились в мягком, тёплом поцелуе, который, казалось, заставил все тревоги исчезнуть. Её руки обвили меня, словно она боялась отпустить. Я чувствовал, как её дыхание учащается, как её пальцы мягко скользят по моей шее. Мы вдвоём оказались на кровати. Я целовал её снова и снова, не оставляя ни единого сантиметра её лица и шеи без внимания. Её кожа была тёплой и нежной под моими пальцами, и я наслаждался каждым мгновением, каждым движением, каждым взглядом. — Агата, ты сводишь меня с ума, — прошептал я, прижимаясь лбом к её. Она тихо засмеялась, её руки скользнули к моим волосам, слегка тронув их. — Хорошо, что не до сердечного приступа, — шутливо ответила она, глядя мне прямо в глаза. Я улыбнулся, осознавая, насколько она важна для меня. Каждое её слово, каждый взгляд были для меня драгоценными. Мы лежали, окружённые теплом и близостью, и в этот момент всё остальное перестало иметь значение. Осталось меньше месяца до вступления завещания в силу. Напряжение росло с каждым днём. Родители вернулись в Британию, но их возвращение оказалось неожиданным благословением. Их компания теперь была в надёжных руках друга семьи и партнёра, Густава. А отец вернулся сюда, чтобы поддержать меня и помочь справляться с ситуацией. Чему я был благодарен. Работа с Чарльзом Харрисом превращалась в настоящий кошмар. Этот человек обладал редким талантом выводить из себя даже самых спокойных людей. Он не только вёл себя как будущий управляющий, но и умело подталкивал часть сотрудников на свою сторону. В офисе начались кулуарные разговоры и взгляды, полные ожидания. Никто не говорил об этом открыто, но все понимали: Чарльз будет новым главой компании. Я сидел в своём кабинете, обдумывая возможные ходы. Прогнать Чарльза было необходимо, но сделать это без серьёзных последствий для компании и репутации — задача сложная. — Если ты будешь так долго думать, он просто вытеснит тебя, — заметил отец, зайдя ко мне с чашкой кофе. — А следом и Агату. — Это не так просто, как кажется, — ответил я, потирая виски. — Часть офиса на его стороне, а ещё это завещание. Я до сих пор не придумал, как его устранить, не поднимая шума. Отец усмехнулся. — У тебя есть решение, Алекс, но ты упрямо не хочешь этого. Я вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Я боюсь потерять её доверие, пап. — Сын, ты потеряешь её доверие, если потеряешь компанию. Ведь она думает, что здесь всё хорошо. Отец поставил чашку на стол и положил руку мне на плечо. — Я приму любой твой выбор, поэтому подумай. Его слова вселяли надежду, но это не избавляло от груза ответственности. Мне предстояло найти решение. И времени оставалось совсем немного. Когда я вернулся домой, в гостиной меня ждала Агата. Она сидела на диване, сложив руки на коленях, её взгляд был тяжёлым, пронизывающим. Едва я переступил порог комнаты, она подняла глаза и сказала: — Александр, нам нужно поговорить. В её голосе звучала холодная твёрдость, и я уже чувствовал, что этот разговор не будет лёгким. Я подошёл ближе, сел напротив неё и кивнул, приглашая продолжить. — Ты не хочешь мне рассказать что-то? — спросила она, прищурившись.