Игры по правилам

У нас появилась еще одна новенькая – Мунбёль. Девчонка как девчонка, ничего особенного про нее сказать не могу. Разве что, по моему мнению, из нас всех она была самой красивой. С таким лицом надо было идти в айдолы, актрисы, модели, а не хостес. Но это ее жизнь, я не лезу. Тем более у нас в принципе не принято интересоваться личным, только если кто-то сам расскажет. А так – добро пожаловать. Было добро пожаловать. Нас повели на очередной смотр. Теперь я выходила предпоследняя, что не особо улучшило ситуацию, но все равно чуть-чуть приятно. В комнатке для гостей я увидела Намджуна, Джина и, кажется, того же мужчину, что и в первый раз. Утверждать не могла, так как спустя полтора месяца уже плохо помнила его лицо, которое в принципе не старалась запомнить. На губах распустилась самодовольная улыбка, которую я быстро скомкала и спрятала подальше от чужих глаз. Что ж, сегодня у нас очередной вечер с Намджуном, где я мало того, что проведу в общем-то приятной компании, но еще и приближусь на шаг ближе к реализации своих планов на жизнь. Кто бы мог подумать, что так удачно все сложится с этим клубом? Джин выбрал Дауль и Хэин. Намджун – новенькую Мунбёль. Я мысленно цокнула языком, недовольная, что мужчина решил не ограничиваться одной мной. А затем – Чию. И как мы втроем уместимся вокруг него одного? Намджун посмотрел на администратора. Красная диодная лента по периметру комнаты давала недостаточно света, скрадывая лица, делая хостес более красивыми, а гостей – менее узнаваемыми. В игре теней сложно было понять, о чем он думает. Я ждала, когда он назовет мое имя. Намджун открыл рот. – Всё. Его ресницы опустились на мгновение, спрятав глаза. И вот он уже поворачивается в сторону Джина. – У господ отличный вкус, наши прекрасные девушки скрасят ваш досуг этим чудесным вечером, – ворковала администратор, оттесняя оставшихся девочек в хостескую. Ноги еле передвигались. Казалось, что мышцы закаменели и были неспособны делать хоть что-то. Я смотрела на Намджуна, пытаясь поймать его взгляд, но он болтал с Джином и не смотрел в мою сторону. – Двигайся, – зло зашипела администратор, окончательно вталкивая меня в хостескую, и тут я, наконец-то, очнулась. Кровь бурлила. Одеревеневшие ранее мышцы сейчас были готовы взорваться энергией и желанием что-то сделать. Сломать. Пнуть. Ударить. Но я, и так опозорившаяся из-за продемонстрированного сопротивления, молча села на один из диванчиков и сжала челюсти, чтобы не начать обсуждать с девчонками случившееся. Впрочем, они затронули нужную тему и без моей помощи. – Намджун в своем репертуаре, – хохотнула Суён. – Ничего, скоро опять ко мне вернется, – Ёна еле заметно улыбнулась, расслабленно развалившись на твердом диване. Я пока только прислушивалась, не уверенная, что смогу контролировать голос с лицом и не выставлю себя идиоткой. Лишь мысленно молилась, чтобы девочки подольше и побольше обсуждали это. – Что-то после Аёнг не торопился возвращаться, – уколола коллегу Мисук. Ёна перевела взгляд на меня и задумчиво протянула. – И правда, на тебе он задержался немного дольше обычного. Тут я все же аккуратно включилась в разговор, но лишь склонив голову набок и промычав что-то вопросительное. Злость проходила, становилось легче, спокойнее, но все же не стоило рисковать, привлекая к себе слишком много внимания. Все-таки управляющая не сильно поощряла отношения за пределами клуба – боялась, что мы можем навредить репутации. Точнее, была уверена, что мы это сделаем. – Может, решил сменить своих постоянных? – Мисук продолжала донимать Ёну неудобными вопросами, что было мне на руку. Однако девушка не особо поддавалась на провокации, оставаясь спокойной и невозмутимой. – Может. Кто их, богатеньких и избалованных, разберет. Я в общих чертах помнила тот разговор с девчонками. Про то, что Намджун любит новеньких. Но когда он в очередной раз позвал одну меня в ВИП-ку, что я не скрывала, девочки начали наперебой утверждать, что это уже не совсем стандартная ситуация. И, видимо, я его как-то особенно зацепила. При этом смотрели они на меня с такими хитрыми и всепонимающими лицами, что мне передалась их уверенность. И правда – зацепила. Только что тогда произошло пару минут назад? Он даже не взглянул! Ладно, захотел новенькую. Но мог выбрать и ее, и меня. – Или наигрался с Аёнг, – Суён бросила на меня насмешливый взгляд, но натолкнулась в ответ на холодный, предупреждающий. Девушка дернула плечом и отвернулась, делая вид, что ее ничего не волнует. Разговор как-то сам собой затих, и все уткнулись в телефоны. Слышно было только стук длинных ногтей по экрану и приглушенную музыку со стороны основного зала. Я мысленно злилась и кусала губы, думая, где ошиблась. Казалось, что Намджун и правда заинтересовался мной. Конечно, это не конец света, но я так обрадовалась, когда подумала, что все может получиться так легко, быстро, а главное – приятно! Может, попробовать с Хосо... Черт. Хосок! Он, наверное, ему что-то рассказал. Вот сволочь!

***

Это был не мой вечер. Я даже минут пять вертелась перед зеркалом, проверяя яркий макияж, короткое синее платье – красные мне были запрещены – и прическу в поисках проблем, которые могла упустить. Ну а чем еще объяснить, что меня еще ни разу не взяли?! Так и сидела на ротации впустую. Мы же только проценты и получали, никто не берет – никаких денег не увидишь. Спустя часа три в хостескую, где остались только я и Ынгён – самая тихая и незаметная из всех, пришла администратор и отправила меня во вторую ВИП-ку. Да наконец-то! Одернув подол и проверив, что тушь не размазалась, я пошла в указанном направлении. Без смотра обычно брали постоянники, а у меня, кроме Намджуна, таких толком и не было. Интересно, кто все же решил посидеть приватно? Может, тот симпатичный бизнесмен лет сорока? Вроде не женат, кстати. Во второй ВИП-комнате, в царстве кроваво-красного цвета, бархата и золотистой бахромы, сидели красавчики из BTS с выбранными девушками. Мужчина без имени, как и в первый раз, сидел с краю и копался в телефоне. – А, Аёнг, присоединяйся! – Джин махнул рукой, приглашая сесть с краю рядом с Дауль. Намджун что-то шептал на ухо кокетливой Мунбёль, которая, мало чего стесняясь, наглаживала его бедро слишком близко к члену. Ладно. Видимо, меня позвал Джин, значит, сегодня я обслужу его на сто процентов. Насколько это возможно, будучи милой и нежной и сидя от него через одну девушку. Мои опасения оказались напрасны. Джин буквально лучился энергией, ловко окутывая ею всех трех девушек, ни одну не оставляя без внимания. Намджун же, наоборот, весь сосредоточился на Мунбёль, совсем забыв про Чию. И чем дольше длилась ночь, тем ближе они сидели друг к другу и выше поднимались руки. Я старалась не смотреть в их сторону, но, как назло, мое место было с краю, а, значит, в поле зрения попадали все. Я пыталась сосредоточиться на Джине, но взгляд то и дело падал на широкую мужскую ладонь под подолом блестящего платья. Я слушала шутки Джина, но слышала заливистый смех Мунбёль и капризное «оппа». Еще немного, и они трахнутся прямо тут. Дышать было тяжело, то ли в помещении стало слишком жарко, то ли усталость накатывала. Внимание тоже все больше рассеивалось. Наверное, все же сказывается недосып. Еще и в груди такая тяжесть – точно от недостатка отдыха. – Аёнг, у тебя все хорошо? – спросил Джин, и Хэин с Дауль дружно посмотрели на меня с осуждением. – Конечно. Почему Джин-щи спрашивает? – я затрепетала ресницами, сложив губы капризным бантиком. – Ты не посмеялась с моей шутки, – захохотал он, и девочки тут же подхватили веселье. Я кротко улыбнулась и покаялась, что засмотрелась на его красоту и все прослушала. – Оппа, давай сфотографируемся. Мунбёль вела себя вульгарно, излишне смело, чересчур шумно. Она сложила обе руки на бедро Намджуна и капризно давила на него, дуя губы. Нам не разрешалось выносить в зал мобильные телефоны, но гостям никто запретов не ставил. И вот сейчас, поддаваясь чужому желанию, Намджун вытащил из кармана джинсов свой мобильник и отдал его Мунбёль. Та тут же прижалась к широкой груди мужчины и начала делать селфи. К ним в кадр влезла Чия, не желающая упускать гостя. А вскоре мы всемером, в разных комбинациях, начали фотографироваться на два телефона. Ни одной фотки меня с Намджуном тет-а-тет не было сделано. Зато его вдвоем с Мунбёль – с перебором. Намек ясен. И этот выход можно было бы считать удачным – с приятным гостем, который дал мне возможность сделать заказ на две бутылки по своему вкусу. Только вот настроение испортилось окончательно. Я мысленно крутила в голове свой заработок за сегодня, расстраивалась, что мало вышло, и упорно не думала о «белой обезьяне». А в конце смены я вышла из клуба вместе со всеми девчонками, не переодеваясь. Мунбёль о чем-то болтала с Хэин, громко хохотала и вообще была слишком шумной и активной. Будто не отработала только что девять часов. Ее ноги заплетались от выпитого алкоголя – сказывалось отсутствие привычки и незнание многих уловок, как не напиваться. Мы шли в сторону уже ожидающих нас такси – я снова договорилась с Чией поехать с ее постоянным водителем, который строил смену так, чтобы забрать девушку. Свет фар выхватил спины девушек из мрака ночи. По асфальту прошуршали покрышки внедорожника. Все, и я в том числе, обернулись в сторону подъехавшего. Окно со стороны заднего сидения было открыто. Там – Намджун. Улыбающийся. Со своими чертовыми ямочками. Он позвал Мунбёль. Она, радостно взвизгнув и не попрощавшись с нами, впорхнула в автомобиль. Машина укатила вперед, быстро смешавшись с ночной тенью, растворившись в ней, не оставив даже света угольков стоп-сигналов. Чертов Хосок.

***

А он не приезжал ни в клуб, ни к клубу. Сделал свое мерзкое дело и исчез. Полностью. Надо почитать новости.

***

Мунбёль ходила счастливая. Девчонки подкалывали ее по поводу того отъезда вместе с Намджуном, но она в ответ лишь загадочно улыбалась и ничего не говорила. Однажды, когда Мунбёль была в зале, а девчонки злословили насчет ее нескрываемой радости, Мисук ядовито бросила: – Раздвинула ноги и рада. Дура. Я, все так же старательно делавшая вид, что Намджун и все, что с ним связано, меня не касается, не стала ничего уточнять. Но слова коллеги царапнули. Я подумала про наше с ним общение, и что «не раздвинула ноги», но углубляться в эту тему не стала – начинало болеть самолюбие. Но от Мунбёль старалась держаться подальше, слишком она бесила своим довольным видом. Вот и сейчас, придя на смену за двадцать минут, чтобы переодеться и накраситься, я держалась от девушки на максимально возможном для хостеской расстоянии. А хотелось бы оказаться в разных клубах. Дверь резко открылась, с грохотом ударившись об стену. Вздрогнув, я быстро оттянула подол платья вниз, благо оставалось только это, в остальном я уже успела одеться и застегнуть замок. В комнату, гулко стуча каблуками, отбивая ровный, четкий ритм, вошла управляющая привычно одетая в строгий черный костюм. За ее спиной бугрились мышцами трое наших вышибал. Натянутые на плечи футболки выглядели так, будто вот-вот лопнут от давления на ткань. У всех троих одинаковые коротко стриженные затылки и мрачные, ничего хорошего не предвещающие взгляды. – Дауль, Аёнг, Чия, Мунбёль, Хэин за мной. Управляющая развернулась на каблуках и так же четко отбивая шаг вышла из комнаты. Остались вышибалы, мрачным видом намекая, что они нас проводят. Тревожно переглядываясь, мы с девушками направились вслед за главной. Охранники встали по бокам и сзади, будто волки, ведущие овец на съедение вожаку. Попробуй рыпнуться – и все равно попадешь к главному, но уже мертвой. Я мысленно перебирала все ситуации за последние дни, из-за чего управляющая могла бы вызвать меня. Вроде никаких правил клуба не нарушала и даже давно не встречалась ни с подлецом Хосоком, ни с предателем Намджуном. А кроме них вне работы ни с кем из гостей не пересекалась. Девчонки шли рядом такие же мрачные и задумчивые. Даже Мунбёль сникла, хотя мне начинало казаться – ничто не сотрет с ее лица это идиотское выражение счастья. В кабинете управляющей я была лишь раз, когда меня одобрила ее, как потом выяснилось, помощница. Госпожа Ян тогда окинула меня взглядом с ног до головы, выдала короткий перечень правил и пообещала лично убить, если накосячу. И хоть разговор был не из приятных, я махнула на него рукой. Ну, правда, не будет же она меня убивать! Но сейчас, стоя перед ее рабочим столом, я уже не была столь уверена в этом. Управляющая смотрела на нас мрачным, тяжелым взглядом. Один из вышибал стоял за ее спиной, скрестив кисти рук где-то на уровне своего члена. Второй перекрыл дверь из кабинета. Третий встал сбоку от нас. Овечки, окруженные волками. Я чувствовала пульс сразу во всем теле. Меня колотило от предчувствия беды. И все же я старалась стоять ровно, прямо, смотреть в хищные глаза госпожи Ян и не показывать, будто в чем-то и правда провинилась. Хотя больше всего на свете хотелось упасть на колени, разрыдаться и поклясться, что «это не я». – Кто это сделал? – управляющая одним своим голосом опустила температуру в помещении на несколько градусов. По коже пробежал холодок, заставив волоски встать дыбом. Мы молчали. Я не знала, что ответить. – Сами не признаетесь? – Госпожа... – голос Чии дал петуха, но она откашлялась и продолжила. – Госпожа Ян, о чем вы? Управляющая каждую из нас по очереди прибила тяжелым взглядом к полу. Казалось, что мне на плечи опустилась плита весом в тонну. Колени подкашивались, и держалась я на ногах лишь усилием воли. Мышцы на руках охранника, что попадал в поле зрения, бугрились и перекатывались, будто он в любой момент готов был схватить каждую из нас за шею и переломить ее. И все же управляющая, после вопроса Чии, нажала пару клавиш на ноутбуке и повернула его к нам. Там, на экране, я увидела ветку какого-то форума. А в одном из сообщений – фото нас пятерых с Джином и Намджуном. Ледяная рука вцепилась в позвоночник на загривке и вырвала его из тела. Мне конец. Все молчали. Управляющая ждала чистосердечного признаний. Охранники ждали приказа. Девчонки... кто-то молчал, потому что, как и я, не знал ответа. А кто-то – боялся его дать. Все фото были сделаны на телефоны Намджуна и Джина. Но те не стали бы сами их публиковать. Может, их облако взломали? Хотя какими надо быть идиотами, чтобы будучи настолько знаменитыми синхронизировать свои телефоны с облачным хранилищем? Кто-то из девчонок смог утащить фото к себе? Но как? Вряд ли это можно было сделать на глазах у парней в тот вечер. Значит, позже? – Значит, не хотите по-хорошему, – прервала мои мысли управляющая. Я замерла подобно оленю попавшему в свет автомобильных фар. Сейчас собьет на полном ходу, не оставит в живых. – Бери ближайшую. Госпожа Ян скользнула рукой под столешницу, и слева от меня раздался щелчок. Часть стены отодвинулась – оказалось, что там есть дверь, сливающаяся с пространством и незаметная с первого взгляда. Сейчас она чуть приоткрылась, и в щели я заметила тусклый оранжевый свет. Охранник подцепил край двери и открыл ее до конца. Вот почему он стоял именно там. Вот. Почему. Он. Стоял. Там. По позвоночнику пробежала новая волна кусачего холода. Сердце рухнуло вниз. Воздух застыл вязким желе – невозможно вдохнуть и выдохнуть. Ближе всех к охраннику стояла я. Хотелось отскочить, затеряться среди девчонок, пусть буду не я, я ничего не делала. Но тело одеревенело и не слушалось. Вышибала схватил меня за руку, больно сжав плечо, и поволок туда, за тайную дверь. – Нет, пожалуйста, это была не я. Хотелось кричать, но получался только еле слышный хриплый шепот. Ступеней было слишком много. Они хватали за ноги, ломали каблуки, пытались уронить, чтобы вниз я слетела кубарем. Охранник сильно, до боли сдавливал руку, несмотря на брошенное вслед «не испорть товарный вид». Стул, на который меня швырнули, – железный, шатающийся, неустойчивый. Тусклый оранжевый свет ламп освещал серые, бетонные стены и пол. Мы под клубом. В подвале. К первому охраннику присоединяется второй. Они – два огромных, черных пятна, возвышающихся надо мной, крадущих даже слабый свет одинокой рыжей лампочки. Их лица – сплошное смазанное пятно. На плечо опускается тяжелая, горячая ладонь. Вдавливает в стул. Касается кожи на шее. Он слишком близко. Его слишком много. На колени падает мой телефон. – Вводи пароль. Дыхание мужчины шевелит волоски у лба. Я вижу рваный шрам на его шее. Пальцы будто стали в два раза толще. Непослушные. Телефон не распознает мое лицо. Пытаюсь нажать на кнопку введения пароля вручную. Ничего не происходит. – Пароль. Хватка охранника становится крепче. Пальцы больно впиваются в ключицу, шею и плечо. Судорога проходит по левой руке, и я чуть не роняю телефон. С четвертого или десятого раза кнопка срабатывает. Я набираю шесть цифр – ту самую дату. Телефон резко выхватывают. Я сцепляю пальцы в замок и прижимаю их к солнечному сплетению. Хватка на плече чуть меньше. Смотрю на проем за спинами охранников. Там – бесчисленное количество ступеней. Кабинет управляющей. Еще несколько охранников. Коридор клуба. Ресепшн администратора. Еще два охранника на входе. Бесполезно. Здесь нет ощущения времени. Все замерло. Один охранник держит меня за плечо, нависает, лишает пространства и кислорода. Второй – копается в моем телефоне. Я не знаю, что он смотрит, что открывает, но догадываюсь. Галерею в поисках фото. Там – мои селфи, кофе в любимой кондитерской, Пончик, где-то есть мама. Мессенджеры. Чат с однокурсниками по групповому заданию по бизнес-аналитике. Чат с бывшими одноклассницами – они хотели собраться, обсудить, у кого как дела с учебой в университете. Историю браузера. Вчера я искала хорошего гинеколога, а позавчера смотрела отзывы на романтические дорамы, не могла решить, что посмотреть на выходных. Они ворошат мою жизнь. Лезут в личное. Выясняют обо мне то, что я бы им не рассказала. На глаза наворачиваются слезы. Тело мелко потряхивает. Мышцы ног сводит ключей судорогой. – Ничего. На бедра снова падает телефон, больно ударяя уголком. Хватка исчезает с плеча, но ощущение чужой руки остается. – За мной. Тот, что держал меня, разворачивается и идет на выход. Я медлю. Кажется, что стоит только встать, и меня тут же силой усадят обратно. – Пошевеливайся, – говорит второй. Кажется, что я просидела здесь несколько часов – настолько тело задеревенело. Мышцы отказывались разгибаться. Ощущение, что скрипел каждый сустав. Я думала, буду бежать отсюда. Но оказалось наоборот. Я плелась будто пьяная. Приходилось прилагать усилия, чтобы идти прямо, вслед за первым охранником. Каждая ступень стала отдельной пыткой. Вся лестница целиком – испытанием. Наверху все те же. Мунбёль бледная, с круглыми глазами. Те, кто работают дольше, хмурятся, поджимают губы, но молчат. Управляющая что-то делает за компьютером, на нас даже не смотрит. Я встаю по центру девичьей стайки в попытке выстроить хоть какую-то преграду между мной и мордоворотами суки Ян и ею самой. Охранник хватает Чию за руку, как до этого меня. Но та раздраженно стряхивает чужую руку и сама идет вниз по лестнице. В кабинете почти не слышно, что происходит внизу. Только пару раз чужие голоса, но слов не разобрать. Меня колотит от нервов и пережитого страха. Я знаю, что это была не я, но опасаюсь, что могут наказать всех, без разбора. Ноги держат еле-еле, хочется сесть, пусть даже так, на пол, но держусь из последних сил. На глаза снова наворачиваются слезы, но я дышу глубже и глубже, удерживая их, не давая пролиться. За Чией уводят Мунбёль. Сколько прошло времени? Час? Два? Неожиданно хочется, чтобы все девять, чтобы эта чертова смена уже закончилась, и можно было бы пойти домой. И больше сюда не приходить. Охранник приходит один, без девушки. Бросает отрывисто: – Она. Управляющая откидывается на спинку огромного кожаного кресла на колесиках. Вся ее поза расслабленная и ленивая, будто затаившаяся в траве кобра ждет свой обед, ничуть не сомневаясь, что сумеет его поймать и сожрать. – Проверь оставшихся, а эта идиотка пусть пока остается внизу. Хэин и Дауль разблокировали свои телефоны по указке охранника. Я мысленно готова была завизжать – слишком близка была свобода, но она оттягивалась. Почему-то сложнее ждать, когда вот-вот получишь желаемое, чем когда оно недосягаемо. Вот и сейчас я хотела разреветься от отчаяния, что нас уже готовы отпустить, но заставляют ждать. И все же пытка, наконец-то, закончилась. В хостескую я буквально летела, благо в коридоре никого не было, и никто мне не помешал. Резким толчком открыла дверь. После темного коридора яркий свет комнаты ослепил. Я зажмурилась. Оступаясь и спотыкаясь на шпильках, подбежала к шкафу. Два моих платья. Сожгу. Но сейчас они мои, и я их заберу. Хватаю рюкзак и запихиваю платья комом. Не до переодеваний. Беру пальто. – Так, стоп, остановись, – кто-то вцепился в пальто с другой стороны и потянул его на себя. – Отстань. Я дернула его обратно, и только теперь рассмотрела, что это была Мисук. – Ты что устроила? Ты куда собралась? – Мисук не желала сдаваться и крепко перетягивала пальто на себя. – Ноги моей здесь не будет! Я была одновременно сильной – мышцы горели от жажды сбежать на свободу, и слабой – тело готово было вот-вот сдаться, слишком много было пережито. Мисук поднажала, но я, мечтающая сбежать из этого места, намертво вцепилась в ткань, наплевав, что могу сломать все ногти. – Из-за чего? – Из-за чего?! – я некрасиво взвизгнула. – Да мне сейчас такое устроили! Ни за что! – Аёнг, успокойся, – Чия подошла сзади и принялась расцеплять мои пальцы по одному. – Что ты завелась-то?! Я чувствовала тепло ее рук по бокам от себя, и от этого только сильнее хотелось реветь. – Меня только что были готовы препарировать! Тело, до этого напряженное и готовое к прыжку, снова стало неустойчивым, дрожащим, испуганным. – Но не сделали же! – Мисук вырвала пальто из моих ослабевших рук и откинула его на диван. – Это ненормально! – я всхлипнула и потухла внутри. Силы бороться пропали. – Хватит истерить! Тебя били?! – Чия развернула меня лицом к себе и тряхнула, держа за плечи. – Нет, но... – я все больше теряла уверенность и способность сопротивляться. Хотелось свернуться калачиком, и чтобы никто не трогал. – Обзывали? Орали? Унижали? – Чия все так же удерживала за плечи и пристально смотрела в глаза. Уверенная, решительная, напористая. Под ее давлением я все больше чувствовала себя неловко. Она была там же вместе со мной, но так хорошо держится. А я расклеилась. – Нет, и все же... – сопротивлялась уже на чистом упрямстве, боясь, что если сдам позиции, окажусь слабачкой и истеричкой. – Ты видела, что эта идиотка выложила в сеть?! – Чия, будто почувствовав мое состояние, аккуратно приобняла за плечи и повела к дивану. Не тому, где лежало пальто. Я обвисла в ее руках, обессиленная, пустая и отстраненная. – Да какая разница, – в голосе уже не было громких нот. Я шептала и мечтала о том, чтобы оставили в покое. – Большая! Она подставила клуб и парней! – Мисук подсела ко мне слева. И теперь я была зажата между девчонками, чувствовала их тепло, их тела, и начинало казаться, что я не одна в этом мире. Что есть кто-то, кто окажется рядом, когда это нужно. Приятно. Непривычно. – Я-то тут при чем... – все же не могла перестать спорить, хоть и хотелось замолчать и просто посидеть вот так. Рядом. Легко касаясь друг друга. – Очень даже при чем. Тебя она тоже подставила, как и меня, – рыкнула Чия, чуть сильнее сжав мое плечо. Не до боли, как охранники, а так, что чувствовалась ее сила и уверенность. За этой силой хотелось идти, подражать ей, пропитаться ею. – И поэтому мне досталось из-за нее, – я слабо, без энтузиазма фыркнула. – Тебе что-то сделали?! Применили физическую силу? – спросила Мисук. – Охранник схватил меня за руку, – я опустила взгляд на плечо, на котором до сих пор оставался фантом чужой грубой хватки. – Оставил синяки? Вывихнул? – Мисук посмотрела туда же, куда и я. Кожа на руке была чистой, персиковой, даже красного следа не осталось. – Нет, но... – То есть, тебе не причинили никакого вреда, – спокойным голосом подвела итог Мисук. – Нет, но я-то тут при чем?! – я не была намерена сдаваться. – Откуда госпоже управляющей было знать, кто это сделал? Думаешь, Мунбёль созналась бы, спроси ее просто так?! – снова включилась в разговор Чия. Хлопнула дверь, отчего я вздрогнула и вернулась в реальность. Мы сидели в хостеской, откуда разом пропали все девчонки. Видимо, ушли на смотрины. Остались, почему-то, только мы втроем. Неужели девочки действительно упустили возможность выйти к клиентам только чтобы поддержать меня?! Мне стало стыдно, что своей истерикой я заставила их нянчиться с собой, вместо того, чтобы дать им спокойно работать. – Аёнг, Мунбёль созналась бы? – повторила вопрос Чия. – Нет, – вынуждена была признать. – Такие ситуации – редкость, – Чия вздохнула непонятно из-за чего. – Среди нас нет идиоток, подставляются обычно новенькие. Да и то. Ты вот никакой такой херни не творила. И Хэин тоже. – И что? Мне было приятно, что я попала в категорию тех, кто не творил херни. Что было не совсем правдой, с учетом встреч вне клуба с Хосоком и Намджуном. Интересно, что сделала бы госпожа Ян, узнай она об этом? По позвоночнику прокатился холодок. Чия неправа. Я творила херню, просто не такую жесткую, как Мунбёль. В число правил входило, что мы не должны выкладывать в сеть или рассказывать близким о ком-либо из клиентов. А вот запрет на встречи вне клуба был не правилом, а рекомендацией. – А то, что обычно все понимают, куда пришли, и чего делать не стоит. А Мунбёль – дура, которая нас всех подставила. Уберут ее – уберут проблему, – голос Чии повысился, в нем прозвучала неприкрытая агрессия. – Мне все равно это не нравится, – я говорила чистую правду. Гнев из-за ситуации поутих, но неприязнь осталась. – Никому не нравится. Но, правда, такое происходит только когда приходит новенькая идиотка, которая считает, что правила не для нее, – Мисук снова включилась в разговор. – Успокаивайся давай. Сейчас в зал выйдешь, выпьешь чего-то покрепче и забудешь о произошедшем, – Чия растерла мое плечо то ли в поддержку, то ли подбадривая. – А что будет с Мунбёль? – я неожиданно вспомнила про новенькую. – Долговая яма, – пожала плечами Мисук, после чего спокойно встала с дивана и двинулась к своей сумке. Чия, подтверждая слова коллеги, кивнула и оставила меня. Да, Мунбёль и правда дура. И Намджун дурак. Выбрал бы меня – ничего такого не произошло бы.

***

Весна в этом году была какой-то поздней. Конец апреля, а с работы выхожу закутанная, будто начало марта. Да, понятно, ночь и все такое. Но можно как-то потеплее, пожалуйста? Так как Хосок и Намджун перестали появляться в клубе, по крайней мере не видела и ничего про них не слышала, я начала выходить в своем удобном ритме. Девчонки выбегали сразу после смены, накинув только пальто и тонкие шубки, я же снимала рабочую форму и выходила уже в удобной обуви и одежде. Мне в любом случае переодеваться, когда прихожу на работу – не буду же по универу рассекать в коротком платье и на каблуках, так что можно и потратить минут десять, чтобы скинуть с себя рабочие шмотки. Воздух, давно уже не морозный, но ощутимо прохладный, проник под ворот толстовки и принялся щипаться, развлекаясь и раздражая. Я повела плечами в попытке его прогнать и быстрым шагом направилась вниз по нашему слабо освещенному переулку. Но не успела пройти хоть сколько-то приличное расстояние, как сзади подкатил автомобиль с выключенными фарами. Мозг начал тут же прикидывать, куда лучше бежать. Вперед – так автомобилю только снять тормоз и комфортно догнать меня. Назад – надо переключить передачу, ехать на более низкой скорости, еще и маневрировать, поглядывая в зеркала заднего вида. Однако впереди большая, оживленная дорога, а сзади – сонный жилой квартал, который уже давно не обращает внимания на крики и визги, так как слишком близко расположен к тусовочной улице. – Аёнг, – раздалось знакомым голосом. Я скосила глаза на выглядывающего из окна внедорожника Намджуна, поджала губы и ускорила шаг. Только соревноваться с автомобилем было бесполезно – догнал за долю секунды и легко держался рядом. – Игнорируешь меня? – я не видела его, но в голосе услышала веселые нотки. Вот гад! Совсем бежать будет унизительно и по-прежнему бесполезно, наушников с собой не взяла, придется, видимо, терпеть его присутствие. – Сядь, поговорим, – теперь голос был твердым, приказным. Я против воли фыркнула. О, чудо! Автомобиль остановился! Нет, обидно конечно, что Намджун так легко сдался... с другой стороны – целее буду, мне одной встречи с управляющей хватило. Задумавшись, услышала я уже только раздавшиеся совсем близко шаги. Растерянно обернулась, чтобы тут же оказаться в крепких, обволакивающих объятиях. Он прижал меня к себе и приподнял, заставляя встать на цыпочки. Мои руки оказались придавленным к телу так, что невозможно было ни оттолкнуть его, ни оказать сопротивление. Лицо Намджуна оказалось непозволительно близко. В темноте переулка черты смазывались, становились эфемерными, постоянно меняющимися. Я, завороженная игрой более светлых и более темных теней, замерла в жарких объятиях. Его глаза становились все ближе и ближе, пока губы не соприкоснулись с губами. Намджун целовал, закрыв глаза. Его язык умело проникал в мой рот. Определенно, это был технически хороший поцелуй. Но икры начало сводить от стояния на цыпочках, а поясницу грызла прохлада – видимо, Намджун задрал мою куртку, когда ловил в объятия. Хотелось уже встать нормально, одернуть одежду, и чтобы мои губы перестали слюнявить, иначе потрескаются. К счастью, поцелуй не продлился долго, и вскоре хватка чужих рук ослабла, позволив сделать мне все, что так хотелось. – Продолжаешь упрямиться, – улыбнулся Намджун, взглядом лаская мое лицо. Я демонстративно задрала нос и отвернулась, глядя в сторону. Он негромко рассмеялся. – Мне запретили ходить в ваш клуб после скандала. Дай свой номер, напишу тебе. Я заколебалась. Опыт с Мунбёль не прошел мимо. Да и фраза про раздвинутые ноги не отпускала. С другой стороны, если рыба идет в руки, надо ловить – выкинуть на помойку всегда успеешь. – Ну, хватит дуться, – Намджун по-своему расшифровал мое молчание. – Мы с тобой встретимся, вне клуба, конечно же, и поговорим. Что ж, звучит как план. Я, все так же глядя в сторону, холодно произнесла: – Записывай. Однако от предложения подвезти отказалась. Да, так было бы быстрее. И да, так было бы теплее. Но после поцелуя хотелось взять паузу и прийти в себя. А я не была уверена, что в машине мы не продолжим то, что Намджун начал на улице. Он уточнил, уверена ли я, и после подтверждения сел во внедорожник и укатил с места. Я проводила черное пятно взглядом и только после того, как автомобиль свернул направо и скрылся из вида, продолжила свою пешую прогулку до дома.

***

На удивление Пончик встретил меня. Сонно моргая и щурясь, кот сидел посреди кухни-спальни-гостиной-кабинета-прихожей. Я, чувствуя прилив нежности, аккуратно погладила его по пушистой голове и поделилась: – Намджун поцеловал меня. Пончик, получив порцию ласки, зевнул и побрел к кровати, совершенно равнодушный к перипетиям моей личной жизни. Я повторила, пробуя слова на вкус: – Намджун поцеловал меня. На вкус слова напоминали тофу.