Эксперимент

Брайан

Когда это произошло, я почувствовал себя так, как говорят люди, побывавшие под обстрелом. Настолько ошарашенным, что даже не чувствуешь боли. Затем нахлынула ярость. Он снова набросился на Джастина. Но на этот раз — на глазах у всех. Да какого хуя с ним происходит? Неужели он до сих пор тешит себя надеждой, что между нами может быть что-то большее, чем дружба? Из-за чего ему просто невыносимо видеть меня с Джастином? Конечно, Эмметт только подлил масла в огонь. А потом, думаю, я сам всё усугубил. Не собирался тыкать Майклу этим в нос, я просто был счастлив. И я должен, блядь, иметь возможность поцеловать своего бойфренда, не опасаясь, что лучший друг устроит из-за этого сцену. Было бы не так плохо, если бы он срывался на мне, но набрасываться на Джастина? Это уже перебор. Я старался проигнорировать первую тираду, но, когда он назвал Джастина шлюшкой — Джастина! Ёбаный в рот! Он сидит за одним столом со мной и говорит такое о Джастине! Что за пиздец такой? Блядь! Я уже собирался высказать всё, что думаю, настолько жёстко, что ни один из нас бы потом уже не смог это забыть, но вмешался Бен. Даже не знаю, радоваться этому или сожалеть. Бедолага. Я правда надеялся, что у Майкла всё сложится с дзен-Беном. Он отличный парень (ну, когда не превращается в стероидного мачо), и я доверял ему Майкла. Несмотря на ВИЧ, на фиаско с доктором Дэйвом, несмотря на наше небольшое приключение на Белой вечеринке. Я доверял ему. И не мог представить, что пострадавшей стороной окажется Бен. Ирония в том, что после того, как драма улеглась, вечер как-то сложился вполне неплохо. Ну, конечно, я бы предпочёл провести время не за болтовнёй за столом до ночи. Но было неплохо. А уж Джастин в каком был в восторге. Сидит, весь такой довольный собой: свет играет в волосах, а рука не отпускает меня ни на секунду. И трещит без умолку, как будто ничего важнее нет. Если я не буду начеку, они с Деб превратят это в регулярное сборище, а я не знаю, сколько «семейных посиделок» смогу вынести. Но, с другой стороны, это помогло ему забыть о словах Майкла. И, должен признать, мне намного удобней, когда он говорит за нас обоих. Это позволяет мне немного отвлечься, и никто даже не замечает. Наверное, я должен злиться, что, кажется, все воспринимают как должное, что он говорит за нас обоих, но блядь! если это делает их счастливыми и позволяет оставить меня в покое… Кого я обманываю? Мы медленно, но, верно, превращаемся в пару. Он говорит за нас обоих. Почти всегда. Пиздец! Я превращаюсь в грёбаную лесбиянку, и самое страшное во всём этом то, что… мне, блядь, это нравится. Это то, о чём Линдс пыталась до меня донести все эти годы. Ну, во всяком случае, с тех пор, как появился Джастин. Интересно, получилось бы у нас когда-нибудь прийти к этому… если бы я не был таким упрямым и не сопротивлялся бы так яростно. Смогли бы мы дойти до этого, не пройдя через всё то дерьмо, что пришлось пережить? Скорее всего, нет. Ему нужно было повзрослеть, а мне — обрести мужество, чтобы преодолеть страх подпустить ближе. Ближе, чем Майклу. Это, конечно, и взбесило Майки. Он знает, что теперь именно к Джастину я обращаюсь в первую очередь, именно с ним делю свою жизнь. Что теперь это не Майкл — тот, к кому я бегу при первых признаках беды. Блядь, до Джастина Майкл был единственным, кому я позволял заглянуть под грёбаную маску Брайана, блядь, Кинни. А теперь это не он, а Джастин. Кроме того, Джастин ближе, чем когда-либо был Майкл. Потому что мы трахаемся. Потому что Джастин умнее и понимает то, чего Майкл никогда не поймёт. Но, в основном, потому что часть Майкла хотела видеть во мне героя. Даже когда он лицезрел меня избитым как собака, рыдающим из-за того, что натворил мой ебучий отец — какая-то его часть всё равно нуждалась в том, чтобы я оставался его героем. «Ты же Брайан, блядь, Кинни, чёрт возьми!» Думаю, тогда я впервые понял, что наша дружба с Майклом обречена. Ведь часть её основывалась на лжи. На желании Майкла (потребности) верить, в грёбаную легенду. Джастин никогда не покупался на неё, даже на секунду. «Я раскусил тебя». Такие были его слова. И это по сей день остаётся правдой. И я так благодарен ему за это. Потому что рядом с Джастином мне не нужно притворять кем-то другим. Только собой. Просто самим собой. Иногда, рядом с ним, я чувствую себя белкой, наконец-то спрыгнувшей с бешеного колеса. Мир вокруг продолжает вращаться, постепенно замедляясь, и я могу остановиться. Спокойно вздохнуть и расслабиться. И я даже представить себе не мог, насколько это приятно. Точно так же, как я и представить себе не мог, насколько приятно будет, когда такие люди, как Мел, Эмметт и даже Вик, предложат мне финансовую помощь. Блядь! Если бы кто-то раньше спросил, я бы сказал, что от мысли принять помощь мне хочется блевать, как от подачки, словно я нищеброд. Но на деле всё оказалось совсем не так. Это похоже на… возможно, так и ощущается семейная поддержка. Я-то в этом не разбираюсь. Но, может быть, именно так всё и устроенно. Когда рядом есть те, кто присматривает за тобой и готов подставить плечо, если ты в этом нуждаешься. Раньше я бы застрелился, но никогда не признался, что нуждаюсь в чьей-то помощи. И теперь, в сущности, не нуждаюсь. Пока рядом со мной Джастин. И как ни странно, именно это делает допустимым принять их помощь. Полнейшая хрень, но так оно и есть. Конечно, я не могу взять у них деньги. Лесбиянкам самим они нужны на Гаса и будущего малыша. А Вик и Эмметт едва-едва открыли своё дело, им понадобится каждый грёбаный цент, чтобы оно не прогорело. Особенно если они хотят нанять персонал, уплачивать налоги и прочие. Но важнее то, что они предложили. Раньше никто такого не делал для меня. Может, казалось, что мне это не нужно. Или что я их, блядь, прибью, если предложат. Что я вполне мог бы и сделать. Однако сегодня вечером они предложили. Блядь! Может, это и правда признак становления педика без члена: все видят, как низко я пал, и не упускают возможность подчеркнуть это, предлагая помощь. Хотя на самом деле ощущается совсем по-другому. Ебать, я бы отдал многое за фото лица Мел, когда я её поцеловал. Может, Джастин сумеет это нарисовать. Или лица остальных. Наверняка они подумали, что грядёт конец света. По крайней мере, у нас есть машина, чтобы доехать до дома. Что бы ни случилось с работой, мне придётся как-то наскрести хоть на какую-то тачку, если я не смогу оставить эту. Хотя не уверен, что вообще хочу её оставлять. С ребёнком в ней особо не поездишь, и вдобавок, в ней особо и не потрахаешься. Ну, можно, конечно, но только с риском наколоться на рычаг переключения передач, или ручной тормоз, или что-нибудь ещё, что вечно оказывается в самых неудобных местах. Джип был куда практичнее. И вот мы почти дома, и я понимаю, что сейчас придётся сказать Джастину, что мне нужно разыскать Майкла. Если он окажется дома — отлично. Сначала позвоню, если ответит, на этом и закончим. Но если нет, значит, у него проблемы, и я не могу просто оставить всё как есть. В конце концов, он бы отправился меня искать.

* * *

Джастин

Чувствую, как он настраивается на что-то, и стараюсь подготовить себя к тому, чтобы не реагировать. Ведь наверняка он собирается сказать, что хочет пойти в баню или в «Вавилон», или ещё куда-нибудь, где можно подцепить трюк. Конечно, я должен был догадаться, о чём всё на самом деле. Как же я туп. Подумаешь, Майкл обозвал меня шлюшкой и обвинил в том, что я наговариваю Брайану на него. Бедный маленький Майки, возможно, где-то там совершенно один, поэтому, конечно, могучему и храброму Брайану, придётся его спасать. Но я прикусываю язык. В который раз уже. И говорю, что понимаю. Правда, понимаю. И что мне всё равно. Хотя… на самом деле, всё не совсем так. Меня, в общем-то, не так волнует его уход, как то, что если он останется дома, то будет терзаться и винить себя. Особенно если с этим засранцем что-то случится. И я не удивлюсь, если Майки сам что-то устроит, чтобы вызвать реакцию Брайана. Так что, когда мы заходим в лофт, я целую его и говорю, что пойду в душ, чтобы дать ему возможность позвонить Бену и Майклу. Когда выхожу из душа, он сидит на кровати. Я удивлён, что он всё ещё здесь. И наверное, это видно по моему лицу, потому что он слегка кривится и говорит: — Он дома. Они разговаривают. — О, — говорю я. И всё же не могу удержаться от вопроса. — Так почему же ты не присоединился ко мне в душе? Он глядит на меня, устало, грустно и немного испуганно. — Не был уверен, что ты хочешь, чтобы я присоединился. Говорит он очень тихо, и моё сердце почти разрывается. Подхожу к нему, притягиваю к себе и крепко обнимаю. — Брайан, может, я и не в восторге от Майкла, но я понимаю. Я бы никогда не стал пытаться встать между вами. И даже если мне не нравится, что ты хотел его отыскать, я ценю тебя за это. Это не совсем то, что я бы сказал Брайану при других обстоятельствах, но, блядь, сегодняшний день и так вышел из ряда вон. И я имею в виду каждое слово. Он обвивает меня руками, прижимает к себе, и мы просто стоим обнявшись. Потом он говорит: — Ты не против, если я не буду сегодня принимать душ? Вдруг понимаю, как он устал, мягко укладываю на кровать, и принимаюсь стягивать с него одежду. Он вздыхает, слегка приподнимается, чтобы помочь снять куртку, рубашку, а затем брюки. Когда он остаётся обнажённым, я вытягиваю из-под него одеяло, аккуратно подталкиваю его к другому краю кровати. Потом забираюсь под одеяло рядом с ним и накрываю нас обоих. Немного неуверенно прижимаюсь к нему, и его рука тут же обнимает меня, мы прижимаемся друг к другу, и вскоре он засыпает. Вот так просто. Я ещё какое-то время лежу и наслаждаюсь ощущением его тепла, но день был тяжёлым и для меня, и вскоре засыпаю следом. Проснувшись утром, я обнаружил себя уткнувшимся лицом в подушку, а Брайана, лижущим мне задницу. Блядь! Вот это пробуждение! Кажется, он полон решимости наверстать упущенное за прошлую ночь; мы трахаемся дважды, прежде чем добираемся до душа. Затем он настаивает на том, чтобы достать несколько бусин, которые он хочет вставить в меня. Говорю ему, что теперь его очередь, и к моему удивлению, он идёт на уступку. Итак, он лежит на кровати с подушкой под бёдрами, пока я медленно ввожу их в него. Поскольку он находится на спине, я вижу его сильно покрасневшее лицо, и руку на члене. Отталкиваю её и говорю: — Пока нет. Последние две бусины немного велики, поэтому их введение занимает некоторое время, и как только они оказываются внутри, он начинает учащённо дышать. Поглаживаю ему живот, а затем пользуюсь возможностью облизать и поласкать паховую область. Он раздвигает ноги шире, чтобы дать мне лучший доступ, и я сполна этим пользуюсь, оставляя сочный засос прямо на верхней части бедра. Он даёт мне подзатыльник, но не говорит ни слова. Так что я понимаю, что он не возражает. Сгораю от желания ему отсосать, но тогда мы точно никогда не попадём в душ, поэтому встаю и помогаю ему подняться. Он осторожно направляется в ванную. У нас есть особые правила для таких игр, в данном случае: если он позволит хоть одной бусинки выскользнуть, прежде чем я начну их сам вытаскивать, ему придётся выполнить моё желание. Поначалу, когда я только осваивал эти штучки, мне было трудно удерживать их всех внутри, и он придумал несколько поистине дьявольских наказаний. Теперь он знает, что я не забыл, и с удовольствием отомщу, если представится шанс. Заставляю его удерживать их в себе, пока мы моемся и намыливаем друг другу волосы. Его дыхание учащено, а член стоит колом. Наконец, я сжаливаюсь над ним и опускаюсь на колени. Он издаёт что-то вроде довольного урчания и откидывается на плитку, слегка согнув колени и широко расставив ноги. Касаюсь яичек, чуть массирую мошонку, а затем просовываю палец в пластиковое кольцо на конце ниточки. Он напрягается, но я ещё не совсем готов. Обхватываю его член другой рукой и облизываю головку как леденец. Брайан шипит сквозь зубы, и именно в этот момент вытаскиваю первый шарик. Он ахает, и я чувствую, пульсацию члена в руке. Собственный уже тоже стоит дыбом, но я заставляю себя сосредоточиться на другом. Вновь облизываю головку, на этот раз проталкивая язык в щель. Трахаю его языком два или три раза, затем слегка дёргаю запястьем и вытаскиваю следующий шарик. Брайан издаёт что-то вроде рыка, мышцы живота напряглись. Член пульсирует в моей хватке, и я задаюсь вопросом, сколько ещё он сможет продержаться. Несмотря на то, что он уже дважды кончил за утро, его тело явно требовало большего. На ниточки осталось ещё семь шариков, и мне интересно, выдержит ли он. Разумеется, в случае неудачи, с него будет взыскан штраф. Учитывая, что из члена капает предэякулят, несложно догадаться, как быстро всё закончится. Крепко сжимаю его член и, как только вытаскиваю следующий шарик, резко дёргаю рукой вверх, а затем вниз. Брайан издаёт сдавленный звук, и я понимаю, как он близок к оргазму. Пробую что-то другое. Слегка дразняще дёргая за ниточку, одновременно нежно посасываю головку, а затем, глубоко заглатываю, резко дёргаю за ниточку, вытягивая сразу два шарика. Вот и всё! Он мощно кончает. Струя бьёт мне прямо в горло, и, несмотря на все усилия, немного спермы вытекает изо рта. Он поднимает меня и облизывает мои губы, затем выключает душ. Осторожно вытаскивает последние два шарика, а затем наклоняется над раковиной. — Поторопись. Хриплый голос свидетельствует о том, что он всё ещё возбуждён, и хочет большего. Я как можно быстрее раскатываю презерватив и хватаюсь за смазку. — Джастин, ёбаный на хуй… трахни меня. «Сию секунду, сэр!» Вхожу в него. Бусинки хорошо его растянули, но он всё равно тугой. Боже! Когда он трахает меня — это умопомрачительно и всё, что мне нужно. Но стоит мне оказаться внутри него, тут же понимаю, что нет ничего лучше этого. Так как я уже на грани, трахаю его жёстко и быстро. И, конечно же, так же быстро кончаю. Обычно я бы смутился из-за этого, но, кажется, в этот раз это даже к лучшему. В этот миг вспоминаю главное отличие. Мне нравится трахать его, не поймите меня неправильно. Но после траха, каким-то образом, это никогда не бывает так хорошо, как когда он трахает меня. Не ощущается такой нежности, защищённости и гармонии, как когда я лежу в его объятиях после того, как он поимел меня. Но всё равно это очень приятно. Пока я избавляюсь от презерватива, он разворачивается и опирается на край раковины, так что мы оказываемся примерно на одном уровне. Поэтому, когда я обнимаю его, он находится на нужной высоте, чтобы уткнуться мне в шею, а я могу держать его, гладить по волосам и вообще… Не знаю. В кои-то веки я забочусь о нём, и, надеюсь, дарю ощущение нежности, защищённости и гармонии. Мы натягиваем спортивные штаны и идём на кухню. Завариваем кофе, и он соглашается на панкейки к завтраку, а это значит, что нам не придётся выходить куда-то за едой. Гадаю, сколько времени пройдёт, прежде чем он позвонит Майки, как вдруг раздаётся стук в дверь. Не успеваем ответить, как она распахивается. Конечно же, это Майкл.

* * *

Брайан

Проблема, конечно же, в том, что я слишком хорошо его натаскал. Маленький пиздёныш! Тем не менее, это был отличный трах, а объятия после, больше чем приятные. Надеюсь, он понимает, что я чувствую в такие моменты. Как хорошо он заставляет меня себя чувствовать. Как будто я в безопасности; впервые в жизни я чувствую себя в безопасности. Конечно, недолго мне оставалось наслаждаться этим ощущением, потому что явился Майки. Вчера, как только узнал, что он в порядке, я снова мог продолжать злиться на него. Более того, я разозлился ещё больше, ведь мне пришлось рискнуть отношениями с Джастином, ради того, чтобы отправиться его искать. Ну ладно, на самом деле, мне и не пришлось никуда идти, но суть не в этом. Он мог бы позвонить. Как только вернулся домой, мог бы хотя бы позвонить матери, чтобы сказать, что он дома, с Беном, и что они пытаются всё наладить. Мог бы, блядь, позвонить мне. Но нет. Он явился ко мне с утра пораньше, даже не дождавшись, пока я открою дверь. Хотя наверняка догадывался, что Джастин будет здесь. Блядь! Если бы он пришёл на пятнадцать минут раньше, то застал бы Джастина трахающим меня. Уверен, ему бы это очень «понравилось». Тупой засранец! Почему он не может хоть раз остановиться и подумать, вместо того чтобы лезть напролом? Наверное, он видит, что я всё ещё зол, потому что сразу же пускает в ход щенячьи глазки, которые почти всегда действует на меня. — Брайан, прости. Мне очень жаль. — Это не передо мной ты, на хуй, должен извиняться! — Да, я в курсе. Джастин… Мне правда очень жаль. Не знаю, что на меня нашло. Джастин просто стоит и пялится на него. Сначала мне кажется, что он не собирается ничего говорить. Однако он всё же тихо произносит: — Думаю, знаешь. Мы все знаем. Затем он проходит мимо кухонной стойки к Майки, ещё тише добавляя: — И лично мне абсолютно настрать, что ты обо мне говоришь. Ты недостаточно важен, чтобы я об этом беспокоился. После он делает ещё один шаг к нему, становясь почти вплотную, и заканчивает: — Но, если ты когда-нибудь снова заставишь Брайана пройти через такое, ты пожалеешь, что вообще на свет родился. Потом отходит и улыбается мне. — Брайан, я собираюсь к Дафне. Переоденусь, заберу парочку чистых вещей и заодно расскажу ей, о ситуации с PIFA и об остальном. Я снова убеждаюсь, насколько же он, чёрт возьми, силён. Киваю ему и говорю: — Возьми машину. Майки ошеломлённо переводит взгляд на него, на меня, и обратно, пока я передаю Джастину ключи от машины и целую на прощание. — Увидимся, — шепчет он мне. — Увидимся, — отвечаю я, притягивая его для ещё одного быстрого поцелуя. До чёртиков горжусь им и радуясь, что он на моей стороне, рядом со мной, что аж хочется кричать об этом на весь мир. Потом он уходит, а я наливаю себе ещё кофе и чашечку для Майки, решившись попытаться выяснить, есть ли способ спасти нашу четырнадцатилетнюю дружбу. Потому что я обязан попытаться. Однако мне также необходимо дать Майки понять, что если он снова поставит меня в подобное положение, то всё будет кончено. Я должен чётко объяснить, что дело не в выборе между ним и Джастином. Тут и выбирать нечего — Джастин на первом месте. Так что на самом деле, это Майки предстоит решать, готов ли он это принять — или нет. Если он не сможет, то мы вряд ли останемся друзьями. Я не смогу продолжать дружить с человеком, который позволяет себе так относиться к Джастину. Это было бы всё равно что дружить с грёбаным Хоббсом.

* * *

Джастин

Примерно через час звонит Брайан. Я как раз делился сплетнями с Даф. Она была в ярости на Майкла и чертовски злилась, что её не было там, чтобы самой с ним разобраться. Представил, как она набрасывается на него, и не смог удержаться от смеха. Приятно знать, что Даф всегда поддержит меня. Мне повезло. Она гораздо лучший друг для меня, чем Майкл для Брайана. За исключением того странного периода после нашего неловкого секса, она никогда не ревновала меня к Брайану. Хотя Итана она возненавидела с первого взгляда. Надо было прислушаться к ней. В общем, похоже, Майкл вернулся к Бену. Кажется, они собираются попытаться всё наладить. Надеюсь, у них получится, но кто знает. Брайан спрашивает, о моих планах на день. Чувствую себя немного виноватым, за то, что взял его машину, но всё же говорю, что хочу заехать к маме. Он говорит, что всё в порядке, и что он хочет поработать над письмом для Вэнса. Утром до прихода Майкла мы кратко обсудили этот момент. Брайан просит меня вернуться домой ближе к полудню, чтобы мы могли просмотреть письмо вместе. Как будто я мог отказаться! Мама рада меня видеть, но немного напугана из-за того, что я за рулём. Похоже, это типично для всех мам. Мы долго болтаем. Она очень рада, что у меня, похоже, снова появится шанс вернуться в PIFA. Даже говорит, что откладывает деньги, чтобы я смог оплатить следующий семестр. Пытаюсь её переубедить, но мама настаивает, что это самое малое, что она может сделать. — Я чувствую, что сильно подвела тебя, Джастин, не позаботившись обо всех этих вещах при разводе. Просто в голову не могло прийти, что твой отец на самом деле откажется платить. — Знаю, мам, ничего страшного. Честно говоря, мне самому в это трудно поверить. Мы переглядываемся и обмениваемся кривоватыми улыбками. — Жаль, что у меня сейчас почти нет лишних денег. Уверена, Брайану бы не помешала помощь. У меня есть в заначке несколько тысяч, если это может помочь. Если он, конечно, их примет. Обнимаю её, благодарю и говорю, что, думаю, мы справимся. — Ну, если понадобятся, Джастин, предложение останется в силе. Не позволяй гордости Брайана усложнять вам обоим жизнь больше, чем это необходимо. Пусть сумма и небольшая, но даже это поможет с процентными выплатами. Снова обнимаю её и говорю, что мне пора, потому что нам с Брайаном нужно вместе обдумать, что именно мы включим в письмо с требованиями (а именно этим оно и будет) Вэнсу. Она смотрит на меня немного странно, как будто не совсем верит тому, что всё обстоит у нас сейчас с Брайаном. Однако, должно быть, видит по моему лицу, что это правда, и вдруг перестаёт волноваться, и искренне улыбается. — Джастин… Я рада, что вы снова вместе и счастливы. В этот момент меня чуть ли не накрывает «аллергия», потому что я и не думал, что когда-нибудь услышу от неё такое. Затем прощаюсь и возвращаюсь к Брайану.

* * *

Брайан

Как-то дотягиваем до конца выходных. Много трахаемся. Едим как проклятые. Совершаем несколько звонков. Чутка спим. О, и мы забрали пятничную почту из почтового ящика. И вот, наступает понедельник, и всё как в старые времена — те времена, что были всего несколько недель назад, но которые теперь кажутся такими далёкими. Звонит будильник. Мы ускоренно трахаемся в душе. Одеваюсь в свой самый сногсшибательный прикид, а Джастин готовит завтрак. Потом он натягивает что-то более-менее приличное и везёт меня в центр города. Глупо, наверное, но, каким бы ни был результат этой встречи, мне нужна его поддержка. Так что договариваемся, что он подождёт в кафе напротив. Однако, когда всё заканчивается, не могу даже выждать и пяти минут, чтобы спуститься. Почти сразу, как покидаю офис Вэнса, набираю его номер. Как только выхожу из лифта, он мчится ко мне, и я, не обращая внимания на окружающих, подхватываю его на руки и кружу. Потом, прямо в холле, наклоняю его и целую. Пусть эти грёбаные натуралы поучатся, как должен выглядеть настоящий поцелуй. Когда мы, наконец, отрываемся друг от друга, он смеётся надо мной, маленький пиздёныш. — Судя по всему, всё прошло удачно? — хихикая спрашивает он. Беру его за руку и веду к выходу. — Всё удалось, — гордо объявляю я. Джастин замирает, и мне тоже приходится остановиться. Он смотрит на меня… и выглядит… он выглядит так, словно гордится мной, что почти пронзает до глубины души. — О, Брайан… На секунду мне даже кажется, что он вот-вот заплачет. — Только не начинай вести себя как лесбиянка. Ты же гей, ради бога. Держи себя в руках, — насмешливо осаживаю его. Но в то же время, моя рука крепко сжимает его руку, и я улыбаюсь, глядя в эти голубые глаза. И если он гордится мной, то я горжусь им ещё больше. Потому что именно благодаря ему мы оказались здесь. Именно он поддерживал меня и помог понять, кто я такой, а затем, когда появилась возможность, заставил увидеть, кем я могу стать, чего могу добиться, если хватит смелости. А смелости у меня хватило… я одолжил её у него. Решаем, ну точнее, он решает, что такие новости нельзя утаивать, и мы отправляемся в закусочную. Пока он ведёт машину, я звоню Мел, и она обещает привезти Гаса и заскочить за Линдси. Затем звоню Вику, и, как оказалось, Эмметт тоже там, так что они обещают присоединиться. Конечно, оба пытаются вытянуть из меня, в чём дело, но я не хочу портить сюрприз. Да и увидеть их лица, когда я всё расскажу, дорогого стоит. Кроме того, я хочу разделить этот момент с Джастином. Потом звоню Майклу. Его телефон выключен, и сотрудник магазина говорит, что они с Беном уехали на пару дней. Честно говоря, я даже рад, что его там не будет. Не хочу, чтобы из-за него у Джастина испортилось настроение. После нашего разговора в субботу, я надеюсь, что Майки сможет найти способ общаться с Джастином без насмешливых замечаний и мелочных выходок, но, возможно, всё-таки лучше не подвернуть это проверки так скоро. В конце концов, банда подтягивается. Это занимает немного времени, и хотя Деб слегка раздражена, что мы не хотим рассказывать, пока все не соберутся, у неё тоже есть, чем поделиться. Кажется, Бен сказал Майклу, что, по его мнению, единственный способ, которым они смогут попытаться наладить отношения — это уехать. Не на пару дней, а насовсем. Бену предложили место в Бостонском университете, и он какое-то время раздумывал, стоит ли соглашаться. Теперь он считает, что это хорошая возможность для них обоих. Самое ужасное то, что я считаю — он прав. Вероятно, это действительно их единственный шанс. Хотя я также думаю, что нам с Майклом нужно на какое-то время побыть врозь. Нам обоим нужно время, чтобы повзрослеть, а это сложно, когда общее прошлое возвращает нас к тем временам, когда нам было по четырнадцать, и мы были лучшими друзьями. Столько всего пережито вместе, что это не так просто забыть, а старые привычки так глубоко укоренились, что от них трудно избавиться. Может быть, наша дружба уже никогда не будет прежней. И, возможно, это даже пойдёт нам на пользу. Может быть, наша дружба станет более зрелой, основанной на взаимном уважении, а не на постоянных эмоциональных качелях. Как там это правильно называется? Чёртовой созависимостью. Вот как. В общем, сегодня утром они улетели в Бостон, чтобы присмотреться. Надеюсь, у них всё получится. Деб, конечно, расстроена, но Хантер останется с ней, а вскоре появится внук или внучка, о котором она сможет заботиться. Мы с Джастином будем присматривать за ней и Виком. Это не конец света. Все эти мысли вылетают у меня из головы, как только все собрались. Даже Линдс смогла выбраться. Мел ухмыляется, как кот, объевшись сливок, и с порога спрашивает: — Ну что, как всё прошло? Супер-пупер умение Брайана Кинни убеждать снова взяло верх? Исходя из пятничного разговора и вчерашнего звонка, она примерно знала, о моих планах. Заметив выражение моего лица, она восклицает: — Охренеть! Он согласился? Я просто улыбаюсь и жду, пока все затихнут. Затем обнимаю Джастина и говорю: — Перед вами полноправный партнёр и совладелец компании «Vanguard Kinney Enterprises». — Да ладно?! — Охуеть! — Да ты шутишь! Они все в шоке, и я их понимаю. Никогда бы не признался в этом, кроме как Джастину, но я сам всё ещё немного ошарашен. Проходит какое-то время, прежде чем они все замолкают и навостряют уши, желая услышать продолжение, и ещё больше, прежде чем всё осознают. Партнёрство было само собой разумеющимся условием. С того момента, как мы с Джастином сели и составили список, это было моим основным требованием. А совладение стало возможным по двум причинам. Первая заключалась в том, что, когда Мел тщательно изучила контракт, выяснилось, что мой бухгалтер был прав. Вэнс, согласно условиям соглашения, не имел веских оснований для моего увольнения. Или, по крайней мере, это был весьма спорный юридический вопрос. А это означало, что я имел хорошие шансы подать в суд и отсудить кучу денег. С учётом спорности дела, его юристы почти наверняка посоветовали бы ему уладить вопрос во внесудебном порядке. Это, возможно, не принесло бы мне столько, сколько можно было бы выиграть в суде, но всё равно нанесло бы заметный удар по его прибыли. И это дало мне значительное преимущество. Затем было письмо, которое мы нашли вчера утром, когда, наконец, пошли за едой и вспомнили, что не проверили почтовый ящик в пятницу. Оказалось, что после отставки Стоквелла некоторые из советников Дикинса начали опасаться, что станет известно о том, что организация «Неравнодушные граждане, борющиеся за правду» обратилась к трусливому ублюдку Дикинсу с компроматом на Стоквелла, и тот отказался его использовать. Понимая всю неловкость этой ситуации, эти придурки решили, что лучший выход — предложить, хоть и с большим опозданием, помочь оплатить рекламную кампанию. Письмо содержало чек на 95 тысяч долларов, датированный, разумеется, днём накануне выборов. На имя Б. Кинни, как представителя «Неравнодушных граждан, борющихся за грёбаную правду». Часть меня хотела порвать чек и отправить его обратно с запиской: «Идите на хуй!» Но хуй с ним! Какая теперь, к чёрту, разница? Мне неважно, кому достанется слава за рекламу. И никогда не было важно. Единственный человек, чьё мнение для меня что-то значит, знает всю историю лучше всех остальных. И он сидел рядом со мной, когда я открывал конверт, так же как сидит рядом и сейчас. Именно он первым смекнул, какие перспективы это открывает. Потребовалось нескольких звонков — Мел, бухгалтеру, знакомому финансисту. Но мы сумели всё организовать. Письмо от адвоката о том, что у меня есть основания для иска о незаконном увольнении. Предложение бизнес-кредита от банка. Предложение сенатора, стать моим первым клиентом. Письмо от советников Дикинса. Всё, что могло бы кристально ясно донести до Вэнса, что у меня есть серьёзные альтернативы. Конечно, я уже отправил Вэнсу письмо по электронной почте в субботу, так что первым делом сегодня утром мне пришлось извиниться за введение его в заблуждение. Затем я изложил ему всю ситуацию. Он рисковал потерять как минимум двух крупных клиентов. Оказаться на грани столкновения с грозным конкурентом, имеющего давние отношения со всеми его клиентами и политические связи (блядь, как это вообще произошло?). И угрозой разорительного судебного процесса. Затем мне оставалось только «продать» ему выход из этой ситуации. В итоге мы договорились, что моя зарплата за период увольнения плюс 50 тыс. долларов от Дикинса покроют половину стоимости агентства (неофициально учитывая сумму, которую я мог бы получить в суде). Остальная сумма от Дикинса вместе с вырученными средствами от продажи машины, пойдёт на погашение долгов. Я начну с чистого листа (ну, с небольшой финансовой подушкой на случай, если вдруг всё снова рухнет). А ещё у меня есть Джастин. И, конечно, служебная машина как часть партнёрского соглашения. В бизнес-кредите необходимости уже не будет. Что получает от сделки Вэнс? С моим возвращением он, вернее, мы, сможем сохранить таких клиентов, как «Браун Атлетикс». Плюс к этому — сенатор (и все её связи среди влиятельных людей, возможно, даже связи Дикинса, что очень понравится Вэнсу). И самое главное, ему не придётся иметь дело со мной, открывающим своё агентство по соседству. Хотя теперь у меня есть достаточно денег, чтобы при желании создать собственную компанию. Что получаю я? Помимо партнёрства и половины агентства — стабильную клиентскую базу, налаженный художественный отдел, который знает меня и мою манеру работы; и восстановление репутации. Моя чёртова репутация теперь снова на высоте. Ах да, и определённый стажёр тоже получит обратно своё место, если захочет. Вэнс хотел, чтобы я сказал ему об этом, но я настоял, чтобы он сам позвонил Джастину и обсудил это с ним. В каком-то смысле это не моё дело. Решать Джастину. Художественный отдел будет рад его возвращению. Он самый талантливый из их сотрудников. Надо отдать должное Вэнсу: он позвонил Джастину на мобильный, незадолго до того, как мы добрались до закусочной. Сделал предложение, а Джастин ответил, что ему нужно подумать. Я едва не рассмеялся, услышав это. Вэнс понятия не имеет. Ему кажется, что со мной трудно иметь дело? Я просто котёнок по сравнению с пиздёнышем, что сидит рядом. Вэнс даже предложил ему работу на постоянной основе, если тот решит не возвращаться в PIFA. Когда Джастин рассказал мне это, я откровенно рассмеялся. Не от того, что Вэнс сделал предложение, а от того, как он это выразил. Кажется, до него всё же начинает доходить, кто такой Джастин. Забавно, но после всего, что произошло, мне кажется, мы с Гарднером сможем сработаться. Как ни странно, мне даже кажется, что я стал уважать его больше, чем раньше. Я никогда не забуду, как он пытался найти причину, чтобы не увольнять меня. И как сразу обратился ко мне, как только разгорелся скандал со Стоквеллом. Он мог бы обзвонить всех тех, кто варится в этом бизнесе, и очернить меня. Это, возможно, не помогло бы ему удержать «Браун Атлетикс» и других, но мне бы точно жизнь не облегчило. Он этого не сделал. У него хватило мужества поговорить со мной. Так что, может быть, всё получится. Контракт ещё нужно окончательно согласовать, но, с Мел, которая контролирует процесс, я об этом не беспокоюсь. Конечно, в соглашении будет прописано множество условий, касающихся обстоятельств, при которых партнёрство может быть расторгнуто, и того, как в таком случае будут распределяться клиенты, но я надеюсь, что не придётся об этом беспокоиться. Не в ближайшее время. Я уже получил больше, чем хотел. Прямо сейчас мне хочется только одно — завладеть главным призом, увезти его домой и трахнуть так, чтобы он забыл собственное имя. А потом попросить его вернуться. Если он пока не готов, то попрошу ещё раз завтра. И послезавтра. В конце концов, он скажет да. Хотя бы для того, чтобы я отстал.

* * *

Джастин

Мы сидим, обсуждаем все новости, как вдруг Брайан спрашивает: — Во сколько у тебя встреча с деканом? Утром, когда мы только собирались выдвигаться, мне позвонили и попросили прийти, чтобы обсудить моё «положение». Я настолько был поглощён всей ситуацией с Вэнсом, что почти забыл об этом. Понимаю, что если не потороплюсь, то опоздаю. Брайан настаивает на том, чтобы подвезти. А паркуясь возле колледжа, говорит, что подождёт меня, что охуительно. Почему-то от осознания того, что он рядом, мне становится намного спокойнее. Сама встреча с деканом вышла почти комичной. Будто бы его поставили в такое положение, что, несмотря на собственные желания, он был вынужден для блага колледжа отстранить меня, а теперь просто счастлив вернуть обратно. Конечно, это никак не связано с тем, что ему позвонил Вэнс. Или с тем, что я вскользь упоминаю сенатора и говорю, что обращался к ней как как к другу за советом. (Она проинструктировала меня сказать именно так, и я сразу замечаю, как это его встревожило. Лицо побледнело, а на лбу выступили капельки пота. Полагаю, перспектива того, что она может задать неудобные вопросы о политическом влиянии на студенческие дела перед грядущим распределением бюджета, его сильно пугает.) Меня так и подмывает послать его вместе с этим предложением, но это было бы, мягко говоря, глупо. Так что я улыбаюсь, веду себя вежливо, как хороший мальчик из приличной семьи, каким меня воспитали. Он рассказывает, что договорился с преподавателями, чтобы те помогли мне наверстать пропущенное. Мы даже пожимаем друг другу руки на прощание. И вот так просто, после всех тревог и неприятностей, меня допускают обратно. Должен признаться, что возвращение всего на круги своя довольно приятно. Почти бегу обратно к машине. Брайан, конечно, ничего не говорит. Ждёт, пока я сяду, а затем резко трогается с места, оставляя за собой след от покрышек. Однако по его широкой улыбке было ясно, что он на седьмом небе от счастья. Мы возвращаемся в лофт, и я сгораю от нетерпения показать ему, что тоже счастлив. Но он останавливает меня перед дверью. — Джастин, погоди секунду. Говорит он, выглядя серьёзным, и на мгновение мне становится страшно. Только не сейчас. Сейчас не может произойти ничего плохого. Он проводит языком по губам, втягивает нижнюю и чуть посасывает — так он делает, когда обдумывает, что сказать. Затем берёт меня за руки и прижимает их к своей груди. — Я хочу, чтобы ты вернулся. Что ж, это не совсем то, что я ожидал услышать. — Брайан… Честно говоря, не знаю, что сказать. Я хочу быть с ним. Он прекрасно знает это. Но мне нравится и моя независимость. Не уверен, что готов от неё отказаться. И не уверен, что готов вернуться. И, конечно, главное — не уверен, справлюсь ли с тем, что будет означать совместная жизнь с ним. Несмотря на то, что «эксперимент» вроде как идёт хорошо, я не рассчитываю, что Брайан останется моногамным навсегда. Одно дело мириться с трюками, когда можно просто отвернуться и уйти. Но другое — лицезреть их дома, да ещё и в собственной постели. Просто стою, а он вздыхает и слегка кивает, словно я всё это высказал вслух. — Конечно, это будет означать кое-какие изменения. Эксперимент пока идёт нормально, но мы оба понимаем, что рано или поздно я сорвусь. Киваю и смотрю ему в глаза, чтобы он понял, что я знаю это и принимаю. На самом деле проблема не в этом. Он слегка морщится и продолжает: — Больше нет необходимости в грёбаных правилах. Теперь моя очередь морщиться, потому что это не он их нарушил. Это я был тем, кто разбил их вдребезги, разрушив всё на какое-то время. Он качает головой, затем прикасается лбом к моему. — К чёрту правила! Если мы не можем друг другу доверять, то всё это бессмысленно. Снова киваю, но по-прежнему сомневаюсь, и он это видит. И понимает, почему. — Если ты вернёшься в лофт, то это будет «наш дом». Наш, то есть только твой и мой. Никаких чужаков, врывающихся сюда, как к себе домой. Он имеет в виду Майкла. — И никаких трюков, — он глубоко вздыхает, и я понимаю, что мне тоже нужно сделать вдох. Похоже, мы оба затаили дыхание в последние несколько минут — вот насколько это для нас важно. — Не могу пообещать, что больше никогда не трахнусь с кем-то ещё. Но не здесь. Никогда здесь. Не в нашем доме и никогда в твоём присутствии. Когда ты со мной, ты — тот, с кем я хочу быть. Гляжу ему в глаза и не знаю, как выразить то, что чувствую. Вытягиваю руки из его и обхватываю его лицо. Он улыбается, склоняется ко мне, и вот уже мои руки обвивают его шею, и мы целуемся. И в этот момент понимаю, что вернулся домой. Не могу удержаться от смеха, когда он открывает дверь, подхватывает меня под колени и переносит через порог. Он спотыкается о валяющуюся подушку, и чуть не роняет меня. Но, в конце концов, мы всё-таки благополучно добираемся до кровати.