Эксперимент

Джастин

Пиздец, какая же это была тяжёлая неделя. К тому моменту, как возвращаюсь домой в пятницу вечером, я вымотан до предела. После всех неприятностей, которые случились по пути, мне просто нужно немного тишины. Надеюсь, Брайан дома. Хотя кто знает. Может, мне стоит немного прийти в себя. Догадываюсь, что он, скорее всего, захочет пойти в «Вавилон». Вот блядь! Я так устал. Мне просто нужно немного отдохнуть, особенно после того, что произошло днём. Но если я не пойду… Он пообещал: «Никогда, когда ты рядом». Но если я останусь дома, а он выпьет, может, даже примет пару bump'ов, то нет никакой гарантии, что он… вернее, что он не… Это глупо. Меня на самом деле не волнует, что он трахает кого-то ещё. Правда. Но тот факт, что уже две недели он был только со мной… что-то для меня значит. Соберись, Джастин. Если ты пойдёшь сегодня, завтра будешь полностью разбит. А ведь тебе придётся заниматься все выходные. Что, в принципе, нормально, потому что Брайан, скорее всего, тоже будет работать. По крайней мере, теперь я знаю, что могу спокойно войти в лофт, не опасаясь наткнуться на очередной трюк. И это немало. Тяну дверь в сторону, она оказывается не запертой, так что Брайан, вероятно, дома. И вправду. Стоит прямо посреди комнаты с парнем в обтягивающей футболке и идеально сидящих джинсах. Почти теряю самообладание. Краем глаза замечаю коробки, сложенные на полу, но я слишком сосредоточен на том, чтобы выгнать незваного гостя и разобраться с Брайаном. Прошла всего неделя! Всего, чёрт возьми, неделя с того момента, как он дал мне это обещание, и… Чувствую, как накатывает «аллергия». После дневных приключений это уже слишком. Затем Брайан поднимает голову и замечает меня. — Ебать! Что с тобой? Я надеялся, что он будет здесь. Он был мне нужен. Но… Парень оборачивается, и мой гейрадар молчит. Понимаю, что это стопроцентный натурал. Замечаю у него в руках планшет и понимаю, что он здесь просто, чтобы доставить то, что в этих коробках. Судя по выражению лица, когда Брайан подходит ко мне, он ещё и ярый гомофоб. Это последнее, что мне сейчас нужно. И тут Брайан обнимает меня, и внезапно мир становится чуть светлее и безопаснее. — Джастин? — Ничего. Всё в норме. Не хочу это обсуждать. Не сейчас. Не при этом парне, который сверлит нас таким презрительным взглядом. Брайан оборачивается и ловит взгляд того. Мгновение молчит, затем встаёт передо мной заслоняя. — Какие-то проблемы? Парень глядит на него с презрением, но, внимательно присмотревшись к Брайану: напряжённое тело, рост, размах плеч, — решает не связываться и просто пожимает плечами. — Просто подпишите это, и я уйду. — Никуда ты не пойдёшь. Я заплатил не только за доставку, но и за установку. — У меня нет времени. Ещё куча доставок впереди. Может, завтра кто-то подъедет и… Брайан делает шаг вперёд, и пониженным голосом заявляет: — Ты установишь оборудование и убедишься, что всё работает как положено. Или сделаешь возврат и объяснишь своему боссу, почему сорвалась продажа. А я же обращусь к другой компании, которая выполняет условия договора. Он делает многозначительную паузу, давая сказанному время впитаться. — Уяснил? Парень тяжело вздыхает, и, словно делая одолжение, начинает вскрывать коробки. — И куда мне это поставить? — Вон туда, все нужные подключения вдоль той стены. А теперь займись делом, а я позабочусь о своём партнёре. Парень издаёт презрительный фырк при слове «партнёр», и я чуть не задыхаюсь. Партнёр? Брайан касается моего лица. Кажется, он понимает, что я не хочу ничего обсуждать при этом типе, поэтому мягко ведёт меня вверх по лестнице в ванную. Прислоняет к раковине и открывает аптечку. — Брайан, ничего не нужно. Я в норме. — Что случилось? — Его голос мягок, а руки бережно расстёгивают мою куртку и помогают её снять. — Да так, просто небольшая потасовка. Ничего особенного. К своему ужасу, замечаю, что голос предательски дрожит. Брайан лишь кивает. Аккуратно осматривает меня. На лице синяк и красная ссадина от удара о стену, а на рёбрах пара гематом. Он достаёт антисептик, обрабатывает ссадину, а потом наносит что-то, что сначала немного щиплет, но потом успокаивает кожу. — Голова не болит? — спрашивает он. Качаю головой. Потом он замечает мои руки. На костяшках порезы и ссадины, и он вопросительно поднимает бровь. — Что, ты правда думал, что я позволю им избить меня, не попытавшись дать сдачи? Вижу, как он с трудом сдерживает улыбку, представив, как я размахиваю кулаками. Ударяю его в плечо. И тут же об этом жалею. Мудро промолчав, он бережно обрабатывает мои костяшки и наносит на них тот же крем, как бы он ни назывался. — Хочешь поговорить об этом? — Я опоздал на автобус, поэтому перешёл на другую сторону кампуса, чтобы сесть на другой, но курсирующий иным маршрутом. — Джастин… — Не надо. Не говори ничего. Я знаю. Но, блядь, Брайан. Это же была середина дня! — Мой голос снова начинает дрожать, и он касается моего лица. С неповреждённой стороны — Значит, на тебя напали какие-то ублюдки, — спокойно констатирует он. Киваю. — Только двое. Они начали отпускать мерзкие комментарии, а когда я не ответил, схватили мою сумку. Я не отпускал, вот тогда они и начали меня пинать. Прижали к стене, пару раз ударили по рёбрам. Делаю глубокий вдох, и по мере рассказа, голос становится твёрже. — Но я со всей силы наступил одному на ногу, и это их явно ошеломило — оба тут же отпустили меня. Потом заехал второму в челюсть, схватил свою сумку и замахнулся на них. Ударил одного по голове, а потом увидел подъезжающий автобус и рванул к нему. Сел, и… вот всё. Со мной всё в порядке.

* * *

Брайан

Могу только стоять и пялиться на него. Блядь, какой же он охуенный. Неудивительно, что они отпустили его, когда он начал сопротивляться. Наверняка не ожидали такого поворота. Вероятно, посчитали его лёгкой добычей — нежным, хрупким маленьким цветочком. А потом осознали, что связались с настоящим тигром. Он никогда не перестаёт меня поражать. Не знаю, какое чувство сильнее: гордость за него и желание оповестить весь мир, какой он потрясающий, желание крепко обнять его и никогда больше не отпускать, чтобы ничего и никто не смог его снова ранить… Или желание разорвать на куски тех ублюдков, что посмели тронуть его. Посмели угрожать ему. Посмели попытаться снова отправить его в грёбаную больницу. Посмели попытаться забрать его у меня. Внезапно меня начинает трясти. Он это замечает и обнимает меня. — Брайан, я в порядке. Ебать! Его избили, а утешает он меня. Как же это хуёво! Прижимаюсь лбом к его лбу. — Почему бы тебе не принять душ и не прилечь? Он выглядит так, словно собирается спорить, но, видимо, вспоминает о том мудаке в соседней комнате, и кивает. — Ладно. Снова касаюсь его лица. — Ты хоть представляешь, насколько что ты, блядь, невероятен, а? Его глаза начинают светиться, и он взирает на меня так, как ребёнок, который только что получил самый лучший подарок на свете. Бля-ядь! Как же легко сделать его счастливым. Почему раньше это казалось таким сложным? Нужно поцеловать его. И я это делаю. А потом мы какое-то время просто стоим, обнявшись. Наверное, нам сто́ит позвонить в полицию. Именно так бы сказала Деб. Блядь, она бы этого потребовала. Но это реальная жизнь педиков. Иногда нас избивают. Иногда мы от этого умираем. Такова жизнь. Да, это неправильно. Бесит до чёртиков. Но это реальность. Помогаю Джастину раздеться, а потом иду проверить нашего «недружелюбного» доставщика. Тот уже подключил телевизор, а теперь настал черёд DVD-плеера. Джастин, скорее всего, надерёт мне задницу за то, что я так скоро купил всё это дерьмо, но, чёрт возьми! Мы больше не должны жить как нищие. А он любит смотреть телевизор. Грёбаных «Суперкрошек» и прочую хрень. Кроме того, сегодня мне не хочется никуда выходить. Всё наше общение за неделю ограничилось сном и трахом. Я просто хочу поваляться с ним, не готовить, а просто заказать еды, и расслабиться. Может, посмотреть DVD. Я купил ему «Две крепости». Он обожает эти фильмы. Может часами рассказывать о графике, о том, как режиссёр смешивал живую съёмку, макеты и CGI. У него уже есть первая часть, но, когда вышла вторая, у нас не было денег, чтобы её купить. Так что я решил это исправить. Однако он не может посмотреть его без плеера. И на том крошечном убожестве, что мы раньше использовали, всё равно толку ничего не разглядишь, так что… Хотя он наверняка поворчит по этому поводу. Парень поднимает взгляд на меня и спрашивает: — С ним всё в порядке? Пожимаю плечами. Не хочу обсуждать это с натуралом, и вообще думать об этом. Не хочу снова чувствовать злость. Или страх. Хочу просто хорошо провести вечер с Джастином. — Что произошло? Чувствую, как меня начинает трясти. Парень, наверное, ничем не лучше тех ублюдков, что напали на Джастина… Хватаю стакан и наливаю себе виски. Потом оборачиваюсь к нему. Он действительно хочет знать? Чу́дно. — Какие-то гомофобные уёбки напали на него и попыталось избить до полусмерти. Но в этот раз они выбрали не того педика, потому что он дал им отпор. Парень неверяще смотрит на меня. Ну что ж, могу понять. — Что? Думаешь, такая хрупкая фея просто свернётся калачиком и позволит выбить из себя всё дерьмо? Хочешь увидеть его костяшки? Лицо парня меняется, и я вижу в его глазах что-то похожее на восхищение. Вот это правильная реакция! — Но с ним всё в порядке? Киваю. — В этот раз. Пялиться на меня. И почему-то я добавляю: — В этот раз у них не было бейсбольной биты. — Прошу прощения? — удивляется он. Наливаю себе ещё виски. Затем торможу. Джастин точно не обрадуется, если я напьюсь. Не хочу оставлять этот стакан недопитым, но и выглядеть идиотом, выливая его обратно в бутылку, тоже, поэтому предлагаю парню. Тот поднимает бровь, но берёт его. — Тодд, — представляется он. Глазею на него. Меня должно волновать его имя? Потом думаю: «А хуй с ним». — Брайан. — Спасибо, Брайан. Делает глоток и снова опускается на корточки, чтобы подключить какие-то провода. — Кто-то ударил его бейсбольной битой? Звучит… шокировано. Поднимает взгляд, и я вижу это в его глазах. Он потрясён. В ужасе. И так и должно быть. Киваю. — Он пролежал в коме три дня. Терапия. Повреждена моторная кора мозга. Чуть не потерял способность пользоваться правой рукой. Замолкаю на секунду, а потом вырывается: — Он художник. — Горло сжимается. Я едва смог выговорить эти слова. Это было просто охуеть как кошмарно. Хуже того, что он забыл о том единственном грёбаном романтичном жесте, который я для него совершил. Тогда он словно потерял самого себя. Свою душу. А я мог только смотреть, как это разрывает его изнутри. — Блядь! Тодд снова поднимает взгляд на меня, и на этот раз в его глазах ясно читается восхищение. — Должно быть, он храбрый маленький засранец. Встречаю его взгляд и гордо киваю. — А то. Он чертовски невероятен. Тодд улыбается мне. — Рад, что он оправился. Киваю и отворачиваюсь. Защипало глаза. Должно быть, всё из-за пыли от коробок или чего-то ещё. И тут слышу, как включается телевизор, и оборачиваюсь. Пошла настройка: переключаются каналы, чтобы убедиться, что телевизор работает, а затем проверяется DVD-плеер. Доставщик встаёт и отряхивает руки. — Готово. Киваю, и он принимается собираться. — Отлично. Спасибо. Потом оборачивается ко мне. — Не за что. Если что-то пойдёт не так, мой номер на бланке доставки, просто позвони. Я буду доступен всё выходные, могу заскочить и всё исправить. Встречаю его взгляд. — Здорово. Спасибо. Если что, позвоню. Тодд направляется к двери, но вдруг останавливается. — Эм, Брайан… Выглядя немного неловко, он замолкает. — Мне жаль твоего… приятеля. — Партнёра. Он мой партнёр. Тодд слегка смущённо улыбается. — Твоего партнёра. Рад, что с ним всё в порядке. Надеюсь, ублюдков, что на него напали, поймают. Горько усмехаюсь. — А какой резон? Ублюдок, что ударил его бейсбольной битой и чуть не убил, получил всего лишь общественные работы. Теперь он выглядит откровенно шокированным. — Это ужасно. Какого хрена? Боже, почему его не отправили в тюрьму хотя бы на небольшой срок? Если бы это зависело от меня, такие ублюдки гнили бы за решёткой. Нахера они вообще нужны на свободе? Провожаю его до двери, кивая в знак согласия. Почему-то злость за Джастина, исходящая от натурала, заставляет меня чувствовать себя лучше. Мы пожимаем друг другу руки у двери, и я запираю её за ним. Хотя бы сегодня всё, что может причинить ему боль, остаётся по ту сторону двери. Здесь он в безопасности. А мы вместе.

* * *

Джастин

Я не сплю. Просто лежу, погружённый в полудрёму. На фоне слышу, как Брайан разговаривает с этим уёбком. Особо не прислушиваюсь, но вдруг доносится слово «бейсбольная бита», и сердце начинает бешено колотиться, ладони потеют. Он рассказывает об этом грёбаному уёбку. Почему? Целенаправленно прислушиваюсь. И злюсь. Не хочу, чтобы каждый грёбаный гомофоб знал… «Он художник». Слышу боль в голосе Брайана, и это почти выбивает почву из-под ног. Вспоминаю, как он подарил мне компьютер, так отчаянно пытаясь помочь. И каким я тогда был мудаком. «…храбрый маленький засранец». Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Ну, может быть. Или просто дурак. Но я хотя бы поразил этого парня. «Он чертовски невероятен». Не могу поверить, что это звучит из уст Брайана. Будто… будто он так гордится мной. И он говорит это совершенно незнакомому человеку. Да и в придачу натуралу. Потом слышу какие-то посторонние звуки. Сначала не понимаю, что это, но потом до меня доходит. Телевизор. Он купил грёбаный телевизор. Не знаю, смеяться или выйти и наорать на него. Прошла всего неделя с момента, как мы почти остались без гроша, а он покупает телевизор. Не стол и стулья, на которых можно нормально поесть. Не приличный диван, чтобы выбросить эту чёртову рухлядь, которую одолжила нам мама. Нет. Телевизор. Хотя надо признать, это лучше, чем новый блядский костюм. Он ведь даже не смотрит телевизор. Ну, разве что изредка новости. И тут до меня доходит. Он купил его не для себя. Встаю, натягиваю спортивные штаны и иду в ванную умыться. Не хочу, чтобы он увидел мои опухшие от чёртовой «аллергии» глаза. Когда выхожу, доставщик уже ушёл. Брайан закрывает дверь. Запирает её на замок и включает сигнализацию, и я невольно выдыхаю с облегчением. Он смотрит на меня, улыбается и подступает ближе. Обнимаю его, и мы долго-долго целуемся. Потом он ухмыляется и разворачивает меня к телевизору. В этот момент замечаю, что он купил целую мультимедийную систему: огромный плоский экран, DVD-плеер и массивные колонки. Стою в ступоре, не в силах отвести взгляд. Брайан направляется к кухонной стойке и хватает пару вкладышей доставки еды. — Тайская кухня или китайская? — Пицца? — спрашиваю с надеждой в голосе. Он тяжко вздыхает. — Ладно, пицца так пицца. Но только в этот раз. Широко улыбаюсь. Он подходит ко мне, держа что-то за спиной. Поднимаю руки, чтобы обнять его за шею, но он отстраняется и вместо этого машет чем-то перед моим лицом. Понимаю, что это. — Брайан! — мой голос срывается, но мне насрать. Снова тянусь к нему, и на этот раз он позволяет себя обнять. Сжимаю его крепко-крепко. — Спасибо, — говорю я и надеюсь, что он понимает: я благодарю его не только за то, что он купил. Он прижимается своим лбом к моему, и мы какое-то время просто стоим, обнимая друг друга. И всё хорошо. Так, хорошо.

* * *

Брайан

Позже мы валяемся вместе на полу на подушках, облокотившись на диван, пока фильм, наконец, подходит к концу. «Что могут сделать люди против такой отчаянной ненависти?» На мгновение кажется, что эти слова эхом разносятся по всему лофту. «Отправляйся со мной. Встретимся с ними лицом к лицу». Молчание, между нами, громче слов. Оба понимаем, что это и есть ответ. Ты должен отстаивать свою позицию. Каждый чёртов раз. Постоянно. Сегодня он отстоял свою, и я чертовски горжусь им. Я же отстоял свою с Тоддом, и, возможно, этим навёл мосты. В понедельник у меня встреча с сенатором Бакстер. Пожалуй, пора ей подумать о своей позиции по поводу преступлений на почве ненависти.