Эксперимент

Брайан

Я углублён в поиски идеальной работы на сайте, посвящённому специализированным вакансиям (о, ирония), когда его вопль чуть не заставляет меня подавиться вторым грёбаным маффином (знал, что не стоит есть второй). — Какого хуя? — Это Стоквелл. Он подал в отставку. Подползаю к тому месту, где он сидит, сгорбившись перед маленьким блядским экраном, и мы оба недоверчиво в него вглядываемся. «Что касается последних новостей: бывший начальник полиции Джим Стоквелл сегодня утром подал в отставку с должности, которую занимал последние три года. Бывший начальник Стоквелл был предметом обсуждений с тех пор, как эта реклама начала циркулировать во время его неудачной кампании на пост мэра». И показывают ту самую рекламу, мою рекламу. «Нашу рекламу», — поправляю себя и невольно тянусь к руке Джастина. Его пальцы сжимают мои, и мы устраиваемся поудобнее, ошеломлённо взирая на экран. «Хотя сам Стоквелл отказался комментировать причины своей отставки, сегодня утром заявление сделал представитель мэра: — На данном этапе было бы крайне неуместно для мэра или любого другого члена городского совета или полицейского управления комментировать причины отставки мистера Стоквелла, поскольку это дело находится в стадии полицейского расследования». — Ни хуя ж себе! — Твою мать! Тут звонит телефон, и мы оба чуть не выскакиваем из кожи. Я совершенно забыл про утреннюю ссору с Майки, так что, услышав его голос, тут же спрашиваю, слышал ли он новости. Он, кажется, немного обескураженным, моим вопросом, но признаётся, что они не видели ни газеты, ни телевизор. Говорю ему немедленно включить телек и что мне нужно позвонить Деб. Звоню Деб в закусочную. Потом Вику, чтобы он тоже включил телевизор, может, он даже запишет выпуск новостей для неё. Тем временем звонит мой мобильный — Линдс. И у Джастина — его мама. И, кажется, ещё Дафна. Обычно я не стал бы распространяться обо всей этой херне, но, блядь! Это важно. Это… это то, чему мы поспособствовали. Джастин и я. Охуеть!

* * *

Джастин

Бедный Майки. Он определённо выбрал неподходящий момент, чтобы устроить разборки с Брайаном. В другое время он мог бы довести Брайана до чувства вины на несколько недель из-за сегодняшнего утра, но в свете последних событий это просто затерялось в суматохе. Позже я узнал от Эм (который слышал от Майки, Бена и Дебби), что после того, как Брайан наорал на него, Майкл начал обзванивать всех, рассказывая, каким засранцем был Брайан по отношению к бедному Майки. Как он всегда и делает. Но, конечно, Майкл, будучи Майклом, не понял, что восприятие Брайана людьми немного изменилось в последнее время, и он не получил того же уровня сочувствия, на которое рассчитывал. Позже, он пожаловался Бену, на то, каким засранцем был Брайан. Однако Бен сказал, что Брайан в своём праве желать вернуть машину, и что они в ней не нуждаются. И что Майклу стоило бы хорошенько подумать, прежде чем наговаривать на меня. Потом он позвонил Дебби за сочувствием. Однако она сообщила, что ему должно быть стыдно за то, что он не отдал машину сразу же, как вернулся. И зачем он вообще её держит, зная, как сильно Брайан нуждается в деньгах? И что он сказал о Джастине? И не пора ли ему уже покончить с этим? Тогда он звякнул Эмметту, который был в разгаре паники перед предстоящей вечеринкой и не имел времени его слушать и сильно разозлился, когда понял, зачем Майкл позвонил. В конце концов, он решил, что просто позвонил в неудачное время, ведь Брайан наверняка был не в духе с утра. И решил великодушно предоставить ему шанс извиниться. Как будто. В довершение всего он перезвонил, как раз тогда, когда новости начали распространяться, а мы пытались осмыслить происходящее и сообщить людям, чтобы они включили телевизор, стараясь при этом не пропустить ни одной важной детали. В итоге Брайан вновь оборвал его. Знаю, что глупо злорадствовать в такой момент, учитывая последние события, но Майкл вызывает у меня такое чувство, потому что он всегда такой мелочный, когда дело касается меня. Всегда позволяет себе эти подколы, намекая на то, что я — принцесска, или подстрекая Брайана на случайные трахи, или пытается зацепить меня любым другим способом. Это утомляет. Реально утомляет. Все считают его таким дружелюбным и добродушным, а знаете, что я думаю? Я думаю, что он — дерьмо. Не потому, что задевает меня, а потому, что ему плевать, что это делает с Брайаном. Однако Брайан любит его. И нуждается в нём, потому что долгое время Майки был единственным, кто у него был. Единственным, кого он знал, любит его, а это многое значит для Брайана. Поэтому я терплю всё это дерьмо, никогда не жалуюсь Брайану и постоянно твержу себе, что это не имеет значения. Но я не святой, и не претендую на это, и когда, как сегодня, у Майки что-то идёт не так, мне нужно немного позлорадствовать. (Что я и сделал позже с Дафной. И с Эмметтом, который сам немного злится на Майкла, поскольку тот почти не поддерживал его в трудный период с Тедом. Ему важнее играть в счастливую семью с Беном и Хантером, чем уделить Эмметту хоть немного внимания. А после великого кризиса с Хантером, он вообще не думает ни о ком другом. А вот Брайан… Не знаю, что именно Брайан сделал в ту ночь в «Вавилоне», и Эм не сказал. Но дал понять, что Брайан очень поддержал его и остановил от огромной ошибки, и что он этого никогда не забудет.) В общем, телефонные звонки, наконец, прекратились, и репортёры устали пытаться выпытывать комментарии у кого-то ещё. Исчерпав все варианты для спекуляций, телеканал вернулся к обычной программе. Мы завариваем ещё кофе и начинаем строить собственные догадки, когда опять звонит телефон. На этот раз — сенатор. — Итак, Джастин, вы уже слышали новости? — Да, сенатор, мы только что посмотрели их. — Вчера я просила тебя называть меня Дианой. Молчу, потому что мне не совсем удобно называть её по имени, а она продолжает: — Между нами говоря, всё это скоро утихнет. Ему не выдвинут обвинений, потому что это вызовет слишком большой скандал, и, откровенно говоря, у Дикинса не хватит смелости настаивать на этом. Она имела в виду «яиц». — Они заключат с ним сделку, позволят замять дело, если он больше не будет претендовать на государственные должности. Ах, да, возможно, ему также посоветуют выйти на пенсию и переехать в Майами. — Так это всё просто заметут под ковёр? Это кажется неправильным. Парнишка погиб. — Полагаю, судмедэксперты вынесут заключение, что… — она чуть-чуть заминается, — Джейсон Кемп был убит нападавшим, который впоследствии покончил с собой. И на этом всё закончится. Вздыхаю. Ну, хоть что-то. Брайан понял, с кем я говорю, и отступает на шаг, чтобы дать мне немного пространства. Но спустя секунду, увидев выражение моего лица, подходит и обнимает за плечи. — Ну что, твоя прекрасная вторая половина уже подумала над моим предложением? Чувствую, как краснею. Боже, если бы Брайан это услышал, у него бы случился сердечный приступ. — Эм, нет. Пока нет. Мы вчера выбрались кое-куда, и… — Что ж, передай, что он может не торопиться. Моё предложение остаётся в силе, сколько бы времени ему ни понадобилось. Просто сообщите мне, как только решение будет принято. — Хорошо, я передам. — И я не забыла, что обещала по поводу PIFA. Дай мне знать, как пройдёт разговор с деканом на следующей неделе, и, если понадобится, упомяни моё имя. Если это не поможет, я сама ему позвоню. Скоро состоится заседание по распределению финансирования, и думаю, он поймёт, насколько выгодно будет твоё возвращение в колледж до этого времени. — Спасибо, сенатор. Эм, Диана. — Спасибо тебе, Джастин. Было приятно с тобой встретиться вчера. Пока. Бормочу что-то в ответ, вешаю трубку и поднимаю взгляд на Брайана. Он смотрит на меня своим фирменным взглядом с приподнятой бровью, и я пересказываю разговор сенатором. О Стоквелле и о том убийстве. Он кривится, но пожимает плечами. — Ну, мы вытурнули его из города, это уже что-то. И благодаря Дебби у парня на могиле, по крайней мере, выгравировано имя. Как говорит Деб, радуйся маленьким победам. Глубоко вздыхаю и продолжаю: — Она хочет знать, подумал ли ты уже над её предложением. Говорит, что не торопится и просит сообщить, когда решение будет принято. Отхожу, чтобы взять ещё чашки, молока, хоть что-то, чтобы не казалось, что я давлю на него с откровением. Хотя не могу удержаться и украдкой поглядываю, и замечаю, как он чешет нос. Невольно улыбаюсь, потому что это одна из тех вещей, которые Брайан делает (Боже, он бы меня убил) мило. Он иногда делает так, когда расслаблен и о чём-то задумался. Склоняет голову набок, морщит нос и чешет его с забавным выражением лица. Я пару раз пытался это нарисовать, но пока не удавалось запечатлеть как надо, и, конечно, он никогда не станет специально позировать. Так что мне остаётся только фиксировать этот момент в памяти каждый раз, когда вижу, чтобы позже попробовать снова.

* * *

Брайан

Пытаюсь сообразить, что сказать по поводу грёбаной сенаторши и её предложения, как вдруг замечаю, что он смотрит на меня с широкой улыбкой. Какого хрена? Он тут же отводит взгляд, но я вижу, как его улыбка становится ещё шире. Я тут же набрасываюсь на него. Подхожу сзади и, прижав к столу, начинаю щекотать. Формально это запрещено нашими «правилами», и он заставит меня заплатить за это позже. Но я не собираюсь мириться с тем, что этот мелкий засранец стебётся надо мной. — Брайан! Нет! Хватит! — Он извивается, хихикает и пытается вырваться, а я держу его во власти. Его зад трётся о мой пах, и я начинаю сильнее прижиматься к нему. Щекотка прекращается, смех тоже, он поворачивает голову так, чтобы я мог дотянуться до его рта, и потом разворачивается в кольце моих рук, и… Звонит блядский телефон. Клянусь богом, я лично отключу его. После того как вырву провода из стены. Он тянется за трубкой. Конечно. Не дай бог, чтобы звонок остался без ответа. — Эм, да, он здесь, — запинается он. Он звучит немного неуверенно, и я вопросительно взираю. — Синтия, — одними губами произносит он. Какого…?! Беру трубку. — Привет, Син. Чем обязан… — Брайан, Вэнс хочет поговорить с тобой. Его секретарь только что попросила твой домашний номер. Он позвонит с минуты на минуту. И я подумала, что нелишним будет тебя предупредить. — И какого хуя ему нужно? — Понятия не имею. Её голос понижается до такой степени, что мне приходится напрячь слух, чтобы хоть что-то расслышать. — До меня дошли сведения, что некоторые клиенты не слишком довольны тем, что ты здесь больше не работаешь. Ребята из Brown вчера вышли с совещания, громко заявив, что если после ухода Кинни такой уровень теперь будет нормой для «Вангарда», то им, возможно, придётся пересмотреть свои перспективы. И кто-то в лифте слышал, как один из них сказал, что стоит выяснить, где теперь работает Кинни. — Да ну нахер! — Брайан, они не единственные. Женщина из EyeKoniks тоже недовольна отсутствием Джастина. Говорит, что у него был лучший глаз или что-то в этом роде. — Блядь, Син, только не дай ему этого услышать. Иначе он мне покоя не даст. Мелкий пиздёныш, который делал вид, что не подслушает, тут же навостряет ушки, как я и ожидал. Я усмехаюсь ему. Это просто делает мой день. Сначала Стоквелл, теперь Вэнс. Она говорит, что должна бежать, и добавляет: — Могу записать вас на следующую неделю, как только вы определитесь с датой приезда. Похоже, кто-то зашёл в офис. Благодарю её и слышу: — Просто перезвоните мне, когда выясните, и мы разберёмся. Признаю, она мастерски шифруется. Кладу трубку. Джастин смотрит на меня, и вдруг всё это как-то наваливается. Я подхожу к нему, обнимаю, и он, кажется, понимает, чего я хочу, что мне нужно. Потому что обвивает руками и крепко прижимает к себе.

* * *

Джастин

Не знаю, зачем позвонила Синтия, но это, похоже, сильно выбило Брайана из колеи. Минуту назад он ухмылялся мне, как сытый кот, а в следующее мгновение крепко обнял, словно от этого зависела его жизнь. Мне остаётся только обнять его в ответ и поглаживать по спине. Просто быть рядом. Наконец, он отстраняется и проводит по лицу руками. Потом возвращается к телефону и отключает его. — Мне срочно нужен кофе, — объявляет он. Наливаю кофе, и мы усаживаемся на диван. Он устраивается полубоком на одном конце и притягивает меня ближе. Мне, честно говоря, не хочется кофе, поэтому ставлю кружку и кладу руку ему на бедро. Он тяжело вздыхает и смотрит мне прямо в глаза. — Итак, Солнышко, мне окунуться в политику? Или позволить Вэнсу уговорить меня вернуться? Или просто послать их всех на хуй и рискнуть в чём-то совершенно новым? Мне хочется спросить: «Чего ты сам хочешь?», но бесполезно задавать Брайану такие вопросы. Он либо отмахнётся, уйдёт от темы, либо вообще замкнётся. Поэтому я просто молчу, позволив своей руке чуть сильнее сжать его бедру. Он криво усмехается и говорит: — Мой первый заход в политику не был уж таким потрясающим и обогащающим опытом. Пожимаю плечами. Обогащение бывает разным. По-прежнему молчу. Он глядит на меня и улыбается: — Да уж… — он обводит рукой лофт. — Похоже, что это оставило меня только с самым необходимым. Он смотрит мне прямо в глаза, и я даже начинаю краснеть, потому что это определённо «Киннивский» способ сказать «ты — самое необходимое». — Син говорит, что Вэнс собирается позвонить мне. Похоже, некоторые клиенты возмущены перспективой того, что рекламой их компаний теперь будут заниматься Брэд и Боб. Фыркаю от смеха, потому что не виню их. Раньше я думал, что Брайан преувеличивал насчёт некомпетентности этих двоих, пока сам не поработал там и не увидел всё своими глазами. — Так что если он решился на этот шаг, то это либо для того, чтобы убедиться, что я не свяжусь с клиентами и не предложу свои услуги, либо он собирается предложить «позабыть старые обиды». Он почти идеально копирует интонацию Вэнса, и я снова смеюсь. — Вопрос в том, хочу ли я снова работать на этого придурка? Взираю на него и, наконец, говорю: — Вопрос в том, какую выгоду ты от этого получишь? Он долго глядит на меня, затем смеётся и медленно кивает, и я вижу, как начинают крутиться шестерёнки в его голове. И он вновь кивает, уже с полной уверенностью. Затем встаёт, берёт листок бумаги и ручку, возвращается и садится рядом. Немного помедлив, хватает мою руку и кладёт её обратно себе на бедро. — Это помогает мне сосредоточиться, — тихо говорит он и принимается писать.

* * *

Брайан

Видите, о чём я говорил насчёт его ума? Он просто взял и сразу же попал в яблочко. Какую выгоду я из этого получу? Итак… чего же я хочу добиться? И ответить на этот вопрос, чёрт возьми, достаточно просто. По крайней мере, начать. Я встаю и хватаю что-то, на чём можно писать. Когда возвращаюсь, он по-прежнему сидит там так… блядь, не знаю, как сказать. Как будто это его место. Вот единственный способ, как я могу это описать. Поэтому, усаживаясь, беру его руку и кладу обратно, где она была до этого. В кои-то веки его рука на моём бедре — это не прелюдия к сексу. А просто… связь. Способ показать, что мы вместе в этом. Так, моё возвращение его руки как бы говорит: «Я хочу, что ты был со мной». Или что-то в этом роде. На мгновение мне кажется, что он снова начнёт краснеть. Я почти соблазняюсь это проверить, просто ради интереса, и потому что… ну, просто потому что. Так как после той фразы про «только самое необходимое» — он покраснел, это значило, что Джастин действительно, блядь, услышал меня. Услышал, что я хотел ему сказать. Однако у нас есть чем заняться, так что я просто похлопываю его по руке и принимаюсь за дело. К тому времени, как мы заканчиваем составлять списком, который оказывается, блядь, невероятно длинным. Часть из этого — то, с чем Вэнсу придётся согласиться, другая часть — можно сказать, приятный бонус. Когда всё записано, и идеи исчерпаны, я, глубоко вздохнув, откладываю ручку. План кампании разработан, теперь остаётся только его преподнести. Но не сегодня. Пусть Вэнс немного понервничает. Встаю и включаю телефон, но отключаю звук, тем самым перенаправляя все звонки на автоответчик. Затем возвращаюсь на диван за своей наградой, за тем, что для меня по-настоящему важно. И он тут же льнёт ко мне, словно заявляя свои права. И пусть все думают что угодно — мне насрать. Это то, чего я хочу. Чувствовать, его сердцебиение под рёбрами. Вкус его губ. Его запах — одновременно сладкий, солёный и пряный. Всё, что я могу получить от Вэнса, сенатора или кого-то ещё за пределами этого лофта — ничто по сравнению с этим. Теперь я это знаю. Возможно, я пока не готов признать это вслух. Но я, блядь, это знаю.