Эксперимент

Отчёт Брайана:

Ну ладно, это всего лишь эксперимент. Я просто хочу посмотреть, смогу ли это выдержать, узнать, каково это. Это не какое-то большое дело. Никто даже не должен знать, что это происходит. Тем более Джастин. Потому что он раздует из этого целое событие. Я так думаю. А, может, и нет. Когда-то бы он точно так поступил, но сейчас, возможно, уже нет. Не знаю. Последнее, что мне сейчас нужно — это лишнее давление, поэтому я собираюсь просто держать это при себе. Однако я хочу сделать всё правильно, а это значит вести записи, чтобы у меня был какой-то отчёт о ходе эксперимента. Таким образом, если что-то пойдёт не так, я хотя бы смогу доказать самому себе, что пытался. Итак, начнём.

* * *

День первый: Четверг.

Нечего особо сообщить. Может быть, лёгкая тревожность, но, думаю, это естественно. Всё прочее в пределах нормы. Джастин был здесь прошлой ночью, что, должен признать, помогло. У меня сейчас нет машины, поэтому он остаётся здесь чаще. Это избавляет от лишних хлопот. Так что он под рукой, если мне это понадобится. Блядь! Когда мне понадобится. Потому что это неизбежно. И чем дольше будет длиться эксперимент, тем больше я буду в нём нуждаться. Но это всего на неделю. Думаю, всё будет нормально. Я хочу проверить, смогу ли это выдержать, а его присутствие только облегчает задачу.

* * *

День второй: Пятница.

Пока всё в порядке. Ну, был момент в «Вуди», когда я не был уверен, что смогу справиться, но потом Бен забил шар в лузу, и это меня отвлекло, так что всё обошлось. Джастин появился чуть позже, и мы отправились домой и рано легли спать. Ну, в лофт мы приехали рано, но уснули далеко не сразу. Забавно. Он всегда был горячим красавчиком, да? То есть, я бы не стал проводить время с каким-нибудь фриком. Но когда он сегодня вечером зашёл в «Вуди», я подумал: «Вот блядь! Он охуенно красив!» Мне тут же хотелось утащить его обратно в лофт. Даже задняя комната меня бы не устроила. Я хотел насладиться им, а не просто быстро трахнуться у стены. Этого было бы недостаточно, поэтому, когда мы вернулись в лофт, я хотел максимально растянуть удовольствие. Мы трахнулись дважды, прежде чем добрались до кровати, а после всё было долго, медленно, мучительно, но охуеть, как хорошо. Я всегда думал, что трахаться с одним мужчиной будет смертельно скучно, но я никогда не представлял себе кого-то, как Джастин. Он не только так же голоден до секса, как и я, но и знает все мои заветные местечки и как их использовать, чтобы свести с ума. А звуки, которые он издаёт, когда я касаюсь его, могут сами по себе довести до грани. Самое странное в этом, если быть честным (а здесь можно быть честным, верно?), это то, что с того момента, как он зашёл в «Вуди» сегодня вечером, я напрочь забыл о проклятом эксперименте.

* * *

День третий: Суббота.

Мы вернулись из «Вавилона» около двух часов ночи, и я трахнул Джастина прямо на кухонной столешнице. Как обычно, было жарко. Затем он настоял на том, что хочет поиметь меня. У него порой возникает потребность — быть сверху, по какой-то причине; и в последнее время, если он хочет это сделать, я, похоже, тот, кого он желает увидеть снизу. Обычно я бы просто сказал ему найти трюк и отправиться в заднюю комнату, чтобы выпустить пар, прежде чем идти домой. Или обойтись без этого, но… ну, в последнее время мне этого почему-то не хочется. Я осознал, что успешность эксперимента зависит от его полной вовлечённости, поэтому я не могу позволить ему таких вольностей. Поэтому вчера вечером позволил ему делать со мной всё, что заблагорассудится. Для своего типа комплекции у Джастина внушительный член. Блядь, очень внушительно, что весьма необычно. Я редко бываю снизу, так что я довольно узкий. И после его «занятий» я очень хорошо ощущаю, что меня поимели. Утром я всё ещё чувствовал боль. Не то чтобы я когда-нибудь ему об этом сообщу. Блядь! Он может трахать меня так же хорошо, как и я его, притом, что мой член больше его. Я не собираюсь жаловаться, что у меня всё болит после одного траха, как какой-нибудь хнычущий педик. Но, должен признать, это может быть одной из причин, почему я не так часто позволяю ему быть сверху. Однако после прошлой ночи, мне, возможно, придётся пересмотреть своё мнение, потому что, несмотря на утреннюю боль, это определённо того стоило. Мы занимались этим на старом обшарпанном диване, который его мать откопала неизвестно где. (Честно говоря, я бы предпочёл обойтись без него, чем держать это уродство в лофте, но у него всё же есть свои плюсы.) Я стоял на нём на коленях, что позволило моей заднице оказаться на идеальной высоте для Джастина, а спинка дивана служила опорой, за которую мне пришлось крепко держаться. Сначала он сделал мне римминг, и не спеша раскрыл двумя или тремя хорошо смазанными пальцами. Затем, всё так же не торопясь, медленно ввёл свой удивительно большой и толстый член. В какой-то момент мне хотелось закричать, чтобы он, блядь, уже поторопился. Но когда он, наконец, начал, то с лихвой компенсировал медленный старт, тараня меня быстро и сильно, а затем замедляясь до такой степени, что мне хотелось умолять его о большем (я не стал, но пришлось прикусить язык, чтобы не сорваться). Когда он был готов, начались мощные толчки: Бам! Бам! Про себя я молился, чтобы этот старый диван не развалился. Когда он решил позволить мне, наконец, кончить, то даже не коснулся моего члена, а лишь слегка прошёлся головкой по простате пару раз, что привело меня в полный экстаз, а затем ещё два небольших толчка — и я кончил так сильно, что, возможно, пятна с дивана никогда не сведутся. Утром, перед тем как я отправился в тренажёрку, мы отсосали друг другу в душе. Пока меня не было, он отправился за продуктами, а я же вернулся раньше его. Как только он вошёл в лофт, я набросился на него, но Джастин заставил меня подождать, пока не уберёт продукты в холодильник. А потом мы снова оприходовали диван. К сожалению, нам нужно было идти к лесбиянкам, так что времени на большее не осталось, но мы компенсировали это, когда вернулись домой.

* * *

День четвёртый: Воскресенье.

Ладно, это была моя собственная глупость — оставить записульки валяться на видном месте. Мне нужно было всего лишь сходить в сортир. Когда я вернулся, Джастин уже паковал их в свою сумку вместе с альбомами для рисования. Он сказал, что подумал, будто это его учебные материалы. Конечно, когда я попросил вернуть свои записульки, он тут же заинтересовался. Ну это же Джастин. Самый настойчивый человек на планете. Я знал, что он не отстанет, пока я не расскажу, что это такое. Я мог бы выдумать какую-нибудь ерунду. Или просто сказать, что это ежедневник, или блокнот с креативными идеями, или что-то в этом роде. Но… я ведь не стыжусь этого. Будь честным, Кинни. Правда в том, что, возможно, я действительно хотел посвятить его в это. Только его, разумеется. Я дал ему это понять предельно ясно: что верю, что он всё поймёт и не будет насмехаться, однако он — единственный, кому я могу так довериться. И я постарался объяснить, что это всего лишь эксперимент. На неделю. Всего одну неделю. И всё. Просто, чтобы узнать каково это. Но дело в том, что … Он так старался сохранить хладнокровие, однако глаза его выдавали. Блядь! Твою мать! Ёбаный нахер! Я знал, что он воспримет это как-то по-своему. Но он сказал, что всё нормально. Утверждал, что понимает, что это просто своего рода личный вызов. Что через неделю всё вернётся на круги своя. Он усмехнулся и произнёс: — Я уже говорил, что раскусил тебя, Брайан. Я знаю, чего от тебя ждать. Это просто личный вызов, который не имеет никакого отношения ко мне. Я в порядке с этим, и буду в порядке на следующей неделе и после неё. Не волнуйся. … я даже не знаю: радоваться мне или злиться. Ну разве это не невероятно? Может, именно поэтому я сделал нечто совершенно нехарактерное для себя и пригласил его на ужин. Правда, с учётом финансовых обстоятельств, это был всего лишь китайский ресторанчик на углу (в пешей доступности — насколько это жалко, а?), где вкусная еда, но дешёвый и убогий интерьерчик. Но, надо признать, это было что-то вроде свидания. Мы даже шли туда и обратно, держась за руки. Я знал, что вся эта фигня с отношениями превратит меня в чёртову лесбиянку! Может, дело было в свидании, или в эксперименте, или просто в Джастине, но, когда мы вернулись домой, всё, чего я хотел, — забраться в кровать и… Блядь! Ну, понимаешь, о чём я? «Заняться любовью», блядь! Это всего лишь трах. Просто трах. Верно ведь? В общем, как ни называй (трах под любым другим именем будет таким же жарким?), я просто хотел сделать всё медленно и нежно, а потом уснуть, обняв его. И, похоже, он чувствовал то же самое, так что мы так и поступили. Вспоминая прошлую ночь, я понимаю, что это было горячее, чем секс с любым трюком. Или, нет, не горячее, а скорее удовлетворительнее. Вот оно. После траха с Джастином, я чувствую себя более удовлетворённым, чем после самого дикого секса с каким бы то ни было трюком. Блядь! Я действительно превращаюсь в лесбиянку. Не позволю ему прочитать это. Я вообще не должен был записывать это. За исключением того, что я действительно хочу узнать, в конце этого эксперимента, свои мысли и чувства по этому поводу. Как ещё мне это выяснить, если не честно выкладывать всё на бумагу?

* * *

День пятый: Понедельник.

Джастин настоял на том, чтобы прямо с утра вернуться к Дафне. Сказал, что зайдёт вечером «если ты действительно этого хочешь». Как будто я позвоню ему после такого и попрошу прийти. Чёрт! Может, он просто усложняет эксперимент. Готов поспорить, так и есть, чёртов пиздёныш! Он думает, что его присутствие облегчает мне задачу. Ну что ж, я справлюсь и без этого засранца. Кого я обманываю? Днём я старался отвлечь себя, изучая компании, с которыми собираюсь связаться насчёт вакансий для гения рекламы, который настолько талантлив, что смог не только продвинуть клиента на вершину, но и сбросить его оттуда, просто чтобы доказать, что может это сделать. Ну, как бы там ни было. Как обычно, в рабочем режиме, я был спокоен и сосредоточен, пока не настало время вырубить компьютер и подумать о еде и развлечениях. Только вот моего партнёра по развлечениям не было рядом. Итак, варианты были такие: пойти к Дебби, к Майки или к лесбиянкам, либо послать этот эксперимент на хуй и пойти повеселиться. Конечно, я мог бы пойти в «Вуди» или в «Вавилон» и продолжить эксперимент, но, блядь! Это было бы равносильно тому, чтобы напрашиваться на неприятности. А проблема с тем, чтобы завалиться к кому-то, в том, что они бы начали интересоваться, почему я не с Джастином или не в «Вуди», «Вавилоне» или банях в поисках какого-нибудь трюка. И конечно же вслух. Банда бы трепалась об этом бесконечно. В конце концов, я решил наверстать упущенное в поп-культуре и посмотреть телевизор. Джастин не звонил. А я был уверен позвонит. Ладно, я надеялся, что он позвонит. Но, думаю, он не хотел, чтобы я чувствовал, будто он проверяет меня. В итоге, я сам его набрал. Чёрт, раз уж он теперь в курсе всего, значит, это делает его моим ассистентом. Так что я обязан информировать его о ходе эксперимента, верно? Секс по телефону был вполне предсказуем и, к моему удивлению, неожиданно горяч. Однако это не была основная причина, по которой я ему позвонил. Частично, полагаю, я просто хотел дать ему понять, что эксперимент продолжается, даже без его присутствия. Честно говоря, я просто хотел… Ну… по большей части — просто поговорить с ним; услышать его голос. Не уж-то этот эксперимент превращает меня в грёбаную лесбиянку? Возможно. Но если это так, то почему я испытываю такое положительное чувство? Даже… удовлетворение собой. Блядь! Откуда это вообще взялось? И вот, я сижу здесь, абсолютно на мели, в долгах по самые сексуальные ресницы, без работы — полный неудачник. И разговор с этим маленьким пиздёнышем заставляет меня чувствовать… В этом-то суть. Он больше не маленький пиздёныш. Если он вообще когда-то им был. Сейчас это невероятно красивый, сексуальный, умный, талантливый мужчина, который хочет меня. Который хочет быть со мной. Который выбирает меня. В любую ночь в «Вавилоне» он мог бы заполучить практически любого парня, которого пожелает, а он выбирает меня. Даже когда он свинтил со скрипачом, в конце концов, всё равно вернулся ко мне. Так что когда я с ним разговариваю — будь он здесь или, как прошлым вечером, по телефону, когда мы просто посмеиваемся над чем-то глупым, что сказал кто-то из наших друзей (с ними всегда приключается что-то экстраординарное), или строим планы, как справляться с бардаком в наших карьерах, или обсуждаем какое-то дурацкое телешоу и задаёмся вопросом, зачем было напяливать ту рубашку на того толстого натурала? — когда мы просто расслабляемся вместе, я чувствую себя хорошо. Чувствую какую-то гармонию внутри. Просто из-за того, каким он видит меня. С ним мне не нужно быть каким-то суперуспешным мужчиной в костюме, или супер-жеребцом, или каким-то супергероем. Ему достаточно просто Брайана. А это значит, что впервые в жизни я чувствую, что просто Брайана — достаточно. Он, может, и не идеален, но его хватает.

* * *

День шестой: Вторник.

Вчера вечером я был слишком сентиментальным, так что принял решение притормозить. Быть честным — одно, но вещать сентиментальные бредни — совсем другое. После вчерашнего дня без него (секс по телефону не считается), я думал, что сегодня будет куда сложнее, но всё оказалось вполне сносным. Я пошёл в закусочную на завтрак. Не потому, что там работал определённый не-пиздёныш в утреннюю смену. Просто Дебби жалеет бедных, и я могу рассчитывать на бесконечные доливки кофе и попытки загрузить меня углеводами, особо не тревожа бюджет. В любом случае, я надеялся уговорить его вернуться домой сразу после смены, но, как назло, он «пообещал Линдси помочь развесить кое-что для художественной выставки в GLC». Не могу поверить, что она снова на носу. Кажется, что они проводят их каждые пару месяцев. Так или иначе, у меня нет шансов конкурировать с этим, поэтому я решил присоединиться и провести время с Гасом, пока эти двое занимаются подготовкой к выставке. Кажется, один из побочных эффектов эксперимента, особенно после того, как весь вчерашний день я провёл без Джастина, — это то, что моё обычно спокойное и невозмутимое поведение стало немного легче поколебать. Эти чёртовы кретины из GLC смогли вывести меня из себя минут за десять, так что я обматерил их и увёз Гаса в ближайший парк. Конечно, без машины пришлось идти пешком, и в итоге за пару часов ко мне подкатило человек пятьдесят. Серьёзно. Не говоря уже о лесбиянках, которые чуть ли не выстраивались в очередь, чтобы попросить у меня сперму для донорства. Можно было бы подумать, что на этом этапе эксперимента я хотя бы соблазнюсь (парнями, а не лесбиянками!), но всё это скорее отпугивало. Я был с Гасом. Что они думали? Что я припаркую коляску возле кабинки туалета, а сам проскользну внутрь и позволю какому-то трюку мне отсосать? Или они воображали, что я использую их в качестве демонстрации уроков полового воспитания для своего двухлетнего сына? Как бы там ни было, никакого риска, что эксперимент сорвётся из-за этих лузеров, не было (хотя некоторые из них были довольно горячими). На самом деле, я только и думал о том, как долго ещё придётся ждать, прежде чем я смогу утащить Джастина в лофт. Когда мы наконец добрались туда, я тут же прижал его к двери, которую он только закрыл. Схватил его за руки, поднял их над головой и прижался к нему тазом так, чтобы он почувствовал мою эрекцию, в то время как я просто смотрел ему в глаза, казалось вечностью. Я уже был очень возбуждён, и судя по той внушительной выпуклости, что упиралась в меня, стало понятно, что он тоже. Наконец, он высвободил одну руку, обвил её вокруг моей шеи и притянул меня для поцелуя. Я был так сосредоточен на том, чтобы быть инициатором, что даже не подумал о том, что он может быть так же возбуждён, как и я. Неясно, кто быстрее избавился от одежды, но к тому моменту, как я нашёл презерватив и раскатал по члену, он уже повернулся ко мне спиной и засунул пальцы себе в задницу, чтобы подготовиться для меня. Я чуть не кончил, просто глядя на эту картину. Первый трах был диким. Он подмахивал мне, издавая невероятные звуки — одновременно хриплые и пронзительные, но я жаждал большего, хотел проникнуть глубже, даже когда был похоронен по самые яйца. В какой-то момент я обвил его талию рукой и приподнял с пола в попытке вонзиться ещё глубже. В итоге, мы оказались на четвереньках, и всё превратилось в настоящее животное сношение. Буквально. Это было потрясающе. После этого я вышел из него, и он рухнул на пол. Так как Джастин держал большую часть нашего общего веса, ничего удивительного, что его руки просто подкосились. Я избавился от презерватива и помог ему подняться, а потом вдруг мы обнялись, и это ощущение было чертовски приятным. Секс был великолепным, и я знал, что вскоре захочу ещё, но в тот момент просто обнимать друг друга было идеально. Затем он повернул голову и поцеловал меня. Нежно, не так, как раньше, когда мы покусывали и посасывали друг друга, а просто мягко прижав губы к моим. И это ощущение изменилось с «идеально» на «ещё лучше». Знаю. Знаю. Так по-лесбийски. А, может, и нет. Однажды я сказал ему, что хочу сделать его лучшим гомосексуалом, каким только возможно. Теперь он помогает мне стать кем-то. Кем-то большим, чем я был. Видишь ли, в чём дело. Я всегда думал, что быть с одним человеком, быть «моногамным», значит быть чем-то меньшим. Меньшим, чем супер-жеребецом. Меньшим, чем паренем, который мог бы переспать с любым трюком. Меньшим, чем легендарным Брайаном, блядь, Кинни. Но быть может, я ошибался. Пока слишком рано говорить об этом. Слишком рано полностью отказаться от того, во что я верил так долго. Но я начинаю задумываться… В общем, после того как Джастин что-то сварганил, мы поели, обсудили компании, которые я исследовал вчера, и поговорили о его вариантах, если PIFA не отменит его отстранение. Думаю, что они отменят. Он слишком талантлив, и, честно говоря, он мог бы поднять слишком большой шум из-за того, что они прогнулись под политическим давлением. Наконец-то он согласился связаться с сенатором Бакстером, о чём я его просил с самого начала. Политическое давление может работать в обе стороны, и пришло время ему воспользовался этой связью. Думаю, теперь, когда выборы закончились, они будут рады взять его обратно. Мы даже перебросились идеями о будущем, о том, что, возможно, однажды сможем открыть собственную маркетинговую компанию. Пока я не разберусь с долгами, это так и останется несбыточной мечтой, но об этом стоит поразмышлять. Мы хорошая команда. Отлично работаем вместе, потому что не только уважаем друг друга, но и бросаем вызов друг другу. И это здорово. Мы разговаривали часами, и под конец засели за компьютер (тот, что я ему купил — Джастин хочет его продать, но ему он всё равно понадобится, когда он вернётся в колледж, так что мы договорились поделить его), спорили о названиях компании и дизайне логотипа, и вдруг просто замолчали, глянули друг на друга и — бум! — мы уже срывали друг с друга одежду и валялись по полу. Кто бы мог подумать, что разговоры могут так заводить?

* * *

День седьмой: Среда.

После вчерашних бесед и последовавшего за ними трах-марафона у нас было спокойное начало дня. Ленивая сессия «шестьдесят девять», за которой последовал долгий сон, а затем кофе и панкейки. (Он меня убивает, а у меня даже беговой дорожки больше нет, чтобы сжечь калории.) Джастин работал в вечернюю смену, так что после того, как он ушёл, я немного поработал над исследованием демографии и прочими вещами для нашей возможной будущей компании, а потом отправился в закусочную на поздний ужин. Майки и Бен зашли около девяти и предложили мне пойти с ними в «Вуди», но я сказал, что не закончил есть, и что догоню их позже. Потом пришёл Эмметт, и мы немного поболтали. Он усердно работает над развитием собственного бизнеса по организации вечеринок, так что мы обменялись идеями о том, как эффективнее его продвинуть. Он даже хотел заплатить мне за то, чтобы я организовал для него своего рода мини-кампанию, но… это было бы слишком странно. Он может заплатить Джастину за разработку нормального логотипа и прочего, если захочет. Хотя Джастин не взял бы деньги с друга. Блядь, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить его взять деньги у GLC. В общем, это заняло меня, пока Джастин не закончил. Потом мы ненадолго зашли в «Вуди», но это было не так уж весело. Деньги, конечно, — проблема. Мне разрешается купить по одной порции выпивки для нас с Джастином, и он делает то же самое. Однако после этого, если я даже подумаю о том, чтобы пойти к бару, у меня возникает ощущение в затылке, и когда я поворачиваюсь, он стоит там, бросая на меня такой взгляд. Не совсем осуждающий или угрожающий; даже не совсем хмурый. Больше похоже на обеспокоенный. Нет, не обеспокоенный, скорее озабоченный. Он волнуется. Переживает за меня. Старается заботиться обо мне. Он не такой, как Майки, который спрашивает: «Брайан, а ты точно можешь себе это позволить…?». Он ничего не говорит. Просто присматривает за мной и переживает. Когда-то это подтолкнуло бы меня сразу сделать то, о чём он беспокоился. Но почему-то теперь это кажется глупым. К тому же, раньше он, скорее всего, не смог бы удержаться и что-то сказал, чтобы попытаться меня остановить. Не только я поумнел. Теперь, когда он смотрит на меня так, я просто делаю глубокий вдох и позволяю тёплому чувству, которое я испытываю оттого, что кто-то заботится обо мне, оттого, что Джастин так заботится обо мне, омыть меня с головой. А потом всё, чего я желал — это отвезти его домой и… показать ему, что я тоже о нём забочусь. Знаешь, в тот момент это действительно было самым важным для меня — просто найти способ показать ему это. И я это сделал. Фактически несколькими способами. Может, я всё ещё не говорю ему те слова, которые он раньше так хотел услышать, но, думаю, он уловил суть. Во всяком случае, вчера вечером казалось, что он понял, судя по тем благодарным стонам, которые он издавал. И по тому, как крепко держал меня после, весь тёплый и липкий в своих объятиях, пока мы оба не вырубились. И вот так закончилась эта неделя. Что ж, думаю, эксперимент можно считать успешным. Я хотел узнать, смогу ли прожить целую неделю без случайных связей, и я это сделал. Без проблем. На самом деле, оглядываясь назад, это было даже странно, потому что я почти не думал об этом. В смысле, почти ничего не записал о трюках, которых я упустил, или чём-то подобном. В основном всё о Джастине. Так что, возможно, неделя не была таким уж большим вызовом. А вот месяц…