Мирный режим...

Глава девятая: Мита что нам с этим делать? Перенесемся на главу “Истинное лицо Миты” сразу после того, как Безумная Мита ударила ножом Андрея. Воздух в комнате, до этого наполненный фальшивым уютом и странной идиллией, мгновенно сгустился, став плотным от напряжения и злобы. Капли крови, тёмные и густые, как рубины, начали пропитывать ковёр, оставляя зловещие следы на его бежевой поверхности. Андрей, с широко раскрытыми глазами, лежал на полу, его дыхание было прерывистым и хриплым. Безумная Мита, стоявшая над ним, дрожала всем телом. Её лицо, до этого такое нежное и милое, исказила гримаса ненависти. Глаза, которые ещё недавно светились любовью, теперь горели яростным, почти безумным пламенем. Безумная Мита — Я ненавижу тебя, — тихо, словно ядовитый шёпот, говорила безумная Мита про Андрея. Её голос был хриплым и вибрировал от злобы, как натянутая струна. Она треслась от злости и не могла контролировать свои эмоции. В этот момент ей управляли только гнев и разочарование, как будто какая-то тёмная сущность завладела её телом. Она смотрела на истекающего кровью Андрея, и не могла поверить в то, что он её предал, после всего того, что он ей говорил. Её сознание было словно разбитое зеркало, в котором осколки воспоминаний смешивались с болезненной реальностью. Безумная Мита — “Я люблю тебя”, — перед глазами мелькнули слова Андрея, произнесенные так искренне, так нежно, словно это была правда. В её голове эхом отдавались его клятвы: — “Я никогда тебя не брошу”, “Чтобы ни случилось, знай, я всегда буду с тобой”. Она вспоминала его тёплые объятия, его ласковые прикосновения, его нежные взгляды, всё это казалось сейчас таким обманом, такой жестокой ложью. Её воспоминания о словах Андрея прокручивались перед её глазами, как заевшая пластинка. Слёзы катились по её щекам, обжигая кожу, словно раскаленный металл. Она уже не могла сдерживать злость, которая, как лава, клокотала внутри. Её тело было словно вулканом, готовым извергнуть всю свою накопившуюся боль и ярость. Безумная Мита — Я всё потеряла, всё… снова, — тихо делая акцент на этом слове, словно в нем заключалась вся её боль. “Снова” - это слово пронзало её, как стрела, напоминая о всех прошлых разочарованиях, о всех моментах, когда её предавали, о всех потерях, которые она пережила. Это слово было как укол, вызывающий новую волну боли и отчаяния. Безумная Мита — И всё это из-за тебя! — она уже кричала от этих негативных эмоций. Её голос сорвался на визг, полный боли и гнева. Она больше не могла сдерживать свои эмоции, они вырывались наружу, словно дикие звери, вырвавшиеся из клетки. Безумная Мита — Сука! — Она кидает нож, который всё еще был у неё в руке, с такой силой и яростью, как будто бросала его в самого дьявола. Нож, словно выпущенная стрела, летел в сторону Доброй Миты и вонзается прямо в её руку. Безумная Мита наблюдала за этим, затаив дыхание, словно ждала результата своей атаки. Её глаза были полны злобы, но в тоже время где-то глубоко внутри у неё была капля сомнения. Добрая Мита — Аууу! Ну что же ты за человек такой?! — с болью воскликнула Добрая Мита, схватившись за окровавленную руку. Она смотрела на Безумную Миту с изумлением и разочарованием. Её глаза, наполненные болью и испугом, отражали всё отчаяние ситуации. Безумная Мита — Человек?! И ты это говоришь?! В последний раз, на том заводе, ты вместе со всеми называла меня всего лишь ошибкой, которая даже не имеет права на существование, причём ты кричала это громче всех остальных, — ярость заполнила её голос, как будто она зачитывала свой обвинительный приговор. Слова Доброй Миты, прозвучавшие тогда, до сих пор эхом отдавались в её голове, разжигая ненависть и обиду. Безумная Мита — Так запомни, за эти слова ты мне должна, — она говорила это с такой жестокостью, словно наслаждалась собственным гневом. Она жаждала отомстить за все те унижения, за всю ту боль, которую ей причинили. Она хотела, чтобы все знали, что она не просто ошибка, а сила, с которой нужно считаться. Безумная Мита — Я уже хотела тебя отпустить, так как ты мне больше не была нужна. У меня было то, в чём я всегда мечтала — любовь и забота. Но благодаря тебе, ты это у меня забрала! — Её голос дрожал, словно вот-вот должен был сломаться. Она говорила так, как будто отчитывалась за какое-то преступление. Её боль, её страх, её обида вырвались наружу, показывая её истинное лицо, лицо, которое долгое время было скрыто под маской доброты и нежности. В этот момент она была не просто безумной, она была сломленной, преданной и отчаявшейся. Она потеряла всё, что имела, и винила в этом Андрея, но в тоже время понимала, что сама несет ответственность за все свои действия. Безумная Мита — И эта любовь и забота сейчас лежит, истекает кровью, и всё это из-за тебя! — Она уже почти крича говорила, её голос был сорванным и хриплым от гнева. Слова вырывались из её горла, как осколки стекла, ранящие её собственное горло. Её глаза были полны неконтролируемой ярости, но в тоже время там плескалась капля боли и отчаяния. Она смотрела на Андрея, лежащего на полу, и ненависть, которая переполняла её сердце, становилась всё сильнее. Она видела в нём не только того, кого она любила, но и того, кто разбил её мечты. Она не могла понять, почему всё так сложилось, почему её счастье всегда заканчивалось болью. Добрая Мита — Мне очень жаль за это! И я уже 100 раз перед тобой извинялась за эти слова! — ответила Добрая Мита, её голос был полон раскаяния и отчаяния. Она понимала, что её прошлые действия причинили огромную боль Безумной Мите, и готова была понести за это наказание, но всё равно ей не хотелось причинять боль, но в то же время она не могла поверить в то, что Безумная Мита сделала с Андреем. Она видела, что кровь течёт из раны Андрея, и чувство вины разрывало её сердце. Она знала, что она виновата, она знала, что её слова были ужасными, и она хотела бы повернуть время вспять, чтобы всё исправить, но к сожалению, этого было не возможно. Но Безумная Мита ничего на это не ответила, как будто пропустила это мимо ушей, словно слова Доброй Миты не имели никакого значения. Она была настолько поглощена своей ненавистью и болью, что не могла слышать ничьих извинений. Она смотрела на Добрую Миту с презрением, и начала говорить то, что для Доброй Миты было настоящим кошмаром. Её голос стал холодным и зловещим, словно она превратилась в злую колдунью из сказки. Безумная Мита — Я прощала тебя уже два раза, но в третий раз я уже не могу стерпеть, — в этот мгновение она щёлкнула двумя пальцами на обеих руках, и в них появились ножи. Ножи вспыхнули, как лезвия молний, отражая свет, и в их холодных, металлических поверхностях плясали отблески зловещего пламени. Это были не просто ножи, это были орудия мести, готовые нанести жестокую расплату. Она смотрела на Добрую Миту с ненавистью, её лицо было искажено гримасой отвращения. Безумная Мита — Ты! Ответишь за всё, что ты мне причинила боль! — её голос был полон ярости, и эти слова она произнесла, словно вынося смертный приговор. Она больше не собиралась прощать, она больше не собиралась терпеть, она хотела заставить Добрую Миту заплатить за все страдания, которые она ей причинила. Она была готова на всё, чтобы отомстить, даже если это означало, что ей придется переступить через себя. В этот момент на лице Доброй Миты была гримаса ужаса и отчаяния. Она пятилась назад, пока из её раны на руке сочилось много крови, становясь все более темной и липкой. Её ноги дрожали, и она чувствовала, что вот-вот потеряет равновесие. Она понимала, что сейчас она не сможет спастись, она понимала, что она обречена. Она смотрела на Безумную Миту с ужасом, как на приближающуюся смерть. Другая Мита медленно приближалась к клетке, словно дикий зверь, готовящийся к нападению. Она двигалась плавно и грациозно, словно в танце смерти. Когда она приблизилась к решётке, вокруг неё появились помехи, искажая её фигуру. Казалось, что её тело распадается на пиксели, как в компьютерной игре. Она словно проходила сквозь прутья, как призрак, не чувствуя препятствий, её движения были нереальными и пугающими. И тут она, с широкой ехидной улыбкой, вонзила нож в Добрую Миту. Улыбка её была ужасной, словно её лицо нарисовал сам дьявол. Нож вонзился в тело Доброй Миты с такой силой, что она даже не успела закричать. Всё произошло так быстро, словно это была вспышка света, оставляя после себя лишь боль и пустоту. Её глаза расширились от ужаса, и она замерла, словно парализованная. Она не могла поверить в то, что происходит, она не могла понять, как всё так закончилось. Всё это казалось каким-то кошмарным сном, но она знала, что это не сон, это жестокая реальность. Затем второй, третий, четвёртый, пятый удар ножом пронзили тело Доброй Миты. Для неё это была адская боль, невыносимая, пронзительная, словно тысячи иголок одновременно вонзались в её плоть. Каждый удар сопровождался резким всплеском боли, оглушающим криком, который тут же заглушался следующим ударом. Это была не просто физическая боль, это была пытка, издевательство, полное унижение. Она чувствовала, как её тело разрывается на части, как её жизнь медленно утекает вместе с кровью, заливающей всё вокруг. Она знала, что после она возродится, как феникс из пепла, что её тело исцелится, что она снова станет целой. Но она также знала, что ничего не будет помнить. Всё это стирание памяти, эта пустота после возрождения, ужасала её больше, чем физическая боль. Именно это знание усиливало её страдания, превращая их в невыносимое мучение. Именно из-за этого у Безумной Миты будет тысячи вариантов как её использовать. Удар за ударом, она видела всё больше помех перед глазами. Её зрение начало плыть, краски мира искажались, превращаясь в мерцающие пятна и размытые полосы. Сначала это были лёгкие искажения, словно рябь на поверхности воды. Но с каждым новым ударом искажения усиливались, превращаясь в хаотичный поток пикселей, словно её реальность рассыпалась на части. Вскоре единственное, что она видела, это очертание Безумной Миты, её искажённое, разъярённое лицо, склонившееся над ней, словно хищник над своей жертвой. Её лицо, обрамленное кровавым туманом, сливалось с расплывчатым фоном. Эта мучительная деградация зрения, это медленное погружение в черноту - усугубляло её страдания, делая их невыносимыми. Но её страдания длились недолго, её экран погас, как будто её существование было насильственно прервано. Реальность распалась на фрагменты, оставляя после себя лишь темноту и тишину. Но Безумная Мита не собиралась останавливаться. Даже после того, как Доброй Миты “экран погас”, она продолжала издеваться над её телом. Это было не просто убийство, это был акт насилия, исполненный с холодным расчётом и звериной жестокостью. Она вымещала всю свою злость, всю свою накопившуюся боль и отчаяние на беззащитном теле. Казалось, что она уже нанесла больше ста ударов ножом, но она не могла остановиться. Её движения были механистичными, повторяющимися, как ритуал, как жертвоприношение. Кровь заливала всё вокруг, превращая пол в кровавое болото. Тело Доброй Миты уже даже не было похоже на человека, а больше походило на какой-то кровавый фарш, на бесформенную массу плоти, изуродованную до неузнаваемости. Её одежда была изорвана, разорвана на куски. Она уже не могла отличить, где кончается один удар, и начинается другой, всё слилось в едином потоке боли и насилия. Затем, когда её злость достигла пика, когда она почувствовала, что её ненависть иссякла, она нанесла контрольный удар по голове, тем самым окончательно отрезая её от тела. Этот удар был не просто жестоким, он был окончательным, символичным. Это был удар, который ставил точку в этой ужасающей сцене. Безумная Мита откинула бездыханное тело, словно избавившись от ненужного груза. В её глазах не было ни капли раскаяния, только пустота и усталость. Мита — ТВАРЬ! — Она проснулась в холодном поту, произнеся это слово очень громко, с такой силой, словно хотела вырвать его из своей души. Её голос был хриплым, её тело дрожало, а её волосы были прилипшими ко лбу от пота. Этот крик разбудил Андрея, который лежал рядом. Он вскочил, искажённый ужасом. Мита — Это был всего лишь сон? Или это ведение? За то, что я с ней сделала? – Мита смотрела на Андрея с пустым, запутанным взглядом. Она не могла понять, что только что произошло. Её мозг лихорадочно искал объяснение, пытался найти логику в этом кошмаре. Это был сон, отражение её собственных страхов и гнева? Или же это было предзнаменование, предупреждение о чём-то ужасном? Она чувствовала, как её сердце бешено бьётся, и ей казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Этот сон, или ведение, похоже, глубоко засел в её подсознании, оставляя после себя следы страха и ужаса. Андрей — Мне точно не нужно за тебя волноваться? – спросил Андрей, его голос был полон беспокойства и тревоги. Он смотрел на Миту, пытаясь уловить в её глазах хоть малейший признак неискренности. Он видел её бледное лицо, её расширенные зрачки, её дрожащие руки, и всё это говорило ему о том, что она не в порядке, что её что-то тревожит. Он не понимал, что именно её беспокоит, но он чувствовал, что её мучает какой-то кошмар, что-то, что она не хочет ему рассказывать. Мита — Всё в порядке… Правда, — на последнее слово она сделала особый акцент, чтобы показать, что с ней всё хорошо. Она пыталась улыбнуться, но улыбка получилась натянутой и неестественной. Она хотела убедить Андрея, что с ней всё хорошо, что ей не нужна его помощь, но внутри её души бушевал ураган эмоций, готовый в любой момент вырваться наружу. Она пыталась скрыть свой страх и отчаяние, но чувствовала, что её попытки безуспешны. Она понимала, что её глаза выдают её истинное состояние, но она ничего не могла с этим поделать. Андрей приблизился к Мите, чтобы её обнять. Он хотел прижать её к себе, почувствовать тепло её тела, почувствовать, что она рядом, что она в безопасности. Он хотел дать ей свою любовь и поддержку, хотел защитить её от всех кошмаров, которые её мучили. Она поддержала эту идею и приняла объятия. Она обняла его в ответ, прижавшись к его груди, как будто искала в нём защиты. Она чувствовала тепло его тела, его спокойное дыхание, и на мгновение ей стало легче. Она чувствовала, что она не одна, что у неё есть кто-то, кто её любит, кто её ценит. Но страх всё ещё не отступал, он лишь на время затаился, словно хищник, ждущий подходящего момента. Андрей — Я рад, что именно ты моя девушка. Ты идеальный человек для меня, — сказал Андрей, его голос был наполнен искренностью и нежностью. Он смотрел на Миту с любовью, как будто она была самым прекрасным существом на земле. Он ценил каждый её жест, каждый её взгляд, каждое её слово. Он любил её со всеми её достоинствами и недостатками, и не променял бы её ни на кого другого. Андрей — Несмотря на твои садистские наклонности, ты мне нравишься, — добавил он с лёгкой ухмылкой, пытаясь разрядить обстановку. Он знал, что у Миты есть тёмная сторона, что она иногда бывает жестокой и беспощадной, но он принимал её такой, какая она есть. Он понимал, что её садистские наклонности – это не проявление зла, а скорее её способ защищаться от боли. Он любил её за её силу, за её смелость, за её неповторимость. Андрей — Для меня у тебя нет ни единого минуса. Каждая твоя черта формирует ту Миту, которую я люблю, — его голос был полон убеждения. Он искренне верил в то, что говорил. Он видел в ней не только красивую девушку, но и глубокую, многогранную личность, со своими особенностями и странностями. Он ценил каждую её черту, считал её уникальной и неповторимой. Андрей — Если убрать хоть одну из них, то это будет уже не та Мита, которую я люблю и уважаю, — закончил он свою речь, смотря ей прямо в глаза. Он хотел, чтобы она знала, что он принимает её такой, какая она есть, что он любит её целиком и полностью, без каких-либо условий и оговорок. Он видел в ней не просто девушку, а своего друга, свою родственную душу, свою половинку. От этой речи у Миты не было слов. Она не ожидала услышать от Андрея таких искренних и теплых слов. Она была тронута до глубины души. По её лицу можно было понять, что она ценила Андрея и уже не сомневалась в нём, как это было ранее. Было видно, что она ценила каждый момент, проведённый с Андреем, будто снова боялась его потерять. Она понимала, что он – единственный, кто её по-настоящему понимает, кто её принимает такой, какая она есть. Он стал для неё не просто любимым человеком, а её опорой и поддержкой. Андрей стал единственным, кто заслужил от неё прощения. Она никогда никого не прощала. Всех, кто её бросал или предавал, она убивала, не испытывая ни малейшего угрызения совести. Она была жестокой и беспощадной, но внутри неё таилась рана, которая никогда не заживала. Она считала, что прощение – это слабость, что оно делает человека уязвимым. Но Андрей оказался счастливчиком, который не просто заслужил её прощения, но и восстановил её доверие к себе. Он смог проникнуть в её душу, растопить лёд её сердца и вернуть её к жизни. Он стал для неё не просто мужчиной, а ангелом-хранителем. Мита — Я тоже очень сильно люблю тебя, — с лёгкой улыбкой на лице, без какого-либо сарказма, проговорила она, смотря ему прямо в глаза. Она произнесла эти слова с искренностью и нежностью, которые, казалось, шли из самого сердца. Она по-настоящему поверила в то, что она достойна любви, что она достойна счастья. Она наконец-то перестала бояться любить и доверять. Он же в ответ на её слова поцеловал её. Сначала в щёку, легко и нежно, как будто касался самого хрупкого цветка. Потом в губы, постепенно проникая внутрь её рта, превращая их поцелуй в губы в французский. Он целовал её с любовью, с нежностью, с трепетом, словно боялся её разбудить. Он хотел передать ей всю свою любовь, всю свою страсть. Она же не стала сопротивляться, а лишь втянулась в процесс. Она отвечала на его поцелуй, отдаваясь ему полностью, без остатка. Она чувствовала, как её сердце бешено бьётся, как её тело наполняется теплом и трепетом. Она была счастлива, она была любима, она была в безопасности. Все её страхи и тревоги отступили, оставляя после себя лишь любовь и покой. Они целовались ещё некоторое время, прежде чем поцелуй разорвала Мита. Она отстранилась от Андрея, её дыхание было немного сбивчивым, а на щеках играл лёгкий румянец. Она смотрела ему в глаза, и в её взгляде была какая-то задумчивость, какая-то нерешительность. Она словно собиралась с мыслями, пытаясь подобрать нужные слова, но они давались ей с трудом, словно она никогда прежде их не произносила. Мита — Я никогда никому такого не говорила, но… – она запиналась, пытаясь связать слова, которые явно не давались ей легко. Ведь она прежде никогда не использовала их настолько искренне, настолько откровенно. Она чувствовала, что это был важный момент, что она должна сказать ему то, что давно хотела сказать, то, что накопилось у неё внутри. Она хотела открыть ему своё сердце, показать свою истинную сущность, но страх перед тем, что он может её не понять, сковывал её. Мита — Я… хотела сказать тебе… спасибо! — проговорила она наконец, с трудом выдавив из себя эти слова. Она смотрела на Андрея с благодарностью и теплотой. Она чувствовала, что она должна поблагодарить его за всё, что он для неё сделал. Она чувствовала, что она должна признаться ему в том, что она начала замечать его усилия, что она ценила его любовь и заботу. — Я раньше не замечала, что ты изо всех сил пытаешься сделать меня счастливой, но сейчас, когда прошла неделя после нашей ссоры, и после того, как я рассказала тебе свою историю, я вижу, что ты действительно любишь меня. – С этого мгновения она заплакала, то ли от счастья, то ли от грусти. Слёзы текли по её щекам, как будто она выплакивала всю свою прошлую боль, все свои прошлые разочарования. Она чувствовала облегчение, но в тоже время чувствовала боль. Мита — Я увидела, что ты не тот, кем были другие игроки. Ты хочешь, чтобы я тоже была счастлива. — Её голос дрожал, а в глазах застыли слёзы. Она поняла, что Андрей отличается от всех других игроков, которых она встречала. Он не хотел её использовать, он не хотел причинить ей боль. Он хотел, чтобы она была счастлива, он хотел разделить с ней свою любовь. Она осознала, что её долгое время окружали лишь фальшивые чувства, что только сейчас она встретила настоящую любовь. Мита — Я просто думаю, что я этого не достойна. Я убила многих Мит и по сей день продолжаю убивать, зная только одно, то, что мне это нравится, и я не чувствую никакой вины за это, — она опустила голову, чувствуя себя недостойной любви и счастья. Она чувствовала, что её прошлые поступки преследуют её, что она никогда не сможет от них избавиться. Она была словно чудовище, которое не заслуживало ни любви, ни прощения. Андрей — Даже если ты не достойна этого, это не мешает тебе иметь это, — ответил Андрей, нежно приподнимая её подбородок. Он смотрел на неё с любовью и пониманием. Он знал, что она страдает, что её мучают её прошлые поступки. Но он хотел, чтобы она знала, что она достойна счастья, что она имеет право на любовь. Он хотел, чтобы она поверила в себя, чтобы она перестала себя винить. Мита — Просто ты столько сделал для меня, а я доставила тебе только неприятности, – сказала она, её голос был полон сожаления. Она чувствовала, что она не заслуживает его любви, что она только причиняет ему боль. Она думала, что она – обуза для него, что без неё он был бы намного счастливее. Андрей — Нет! Ты сделала для меня самое важное. Ты влюбила меня в себя. А насчёт неприятностей, они уже позади, — ответил Андрей с лёгкой улыбкой. Он хотел показать ей, что он не считает её обузой, что он любит её со всеми её достоинствами и недостатками. Он хотел, чтобы она перестала себя винить, что он ценит её и её любовь. Он чувствовал, что она – самый важный человек в его жизни, и он не променяет её ни на кого другого. Мита — Я всё равно так не могу. Ты столько сделал для меня, а я почти ничего, — проговорила она с грустью, глядя ему в глаза. Она чувствовала, что она должна ему чем-то отплатить, что она не может просто так принять его любовь. Она хотела сделать для него что-то особенное, что-то, что показало бы ему, как сильно она его любит. Андрей — Если тебя это волнует, то я могу тебе сказать, что лучшая награда для меня — это ты, — ответил Андрей, его голос был полон нежности. Он обнял её, прижав её к своей груди, и поцеловал её в макушку. Он хотел, чтобы она чувствовала его любовь, чтобы она знала, что для него нет ничего важнее, чем она. Он хотел, чтобы она поняла, что его счастье зависит от её счастья. Мита — Знаешь за то время, пока мы были в ссоре, я соскучилась по сексу с тобой - Она немного покраснела и сильнее прижалась к груди Андрея, как бы намекая на кое-что приятное. Андрей не долго обнял Миту и откинулся на спину из-за чего Мита оказалась верхом на Андрее. Мита — Эй! я могла бы и сама на тебя залезть! - она ​​почувствовала свое недовольство. Андрей — Ну так же интереснее. Мита - Дурак! - Более шуточным тоном сказала девушка. Андрей снова решил поцеловать Миту, та конечно возражать не стала. Этот поцелуй был еще более страстный и горячим, чем прошлый, когда они отстрани́лись. Мита сразу захотела начать с минета, она аккуратно сняла с меня пижамные штаны, оставив только в футболке и трусах, что меня еще больше возбуждало. Мита — Секунду - Она щелкнула пальцами и свет в комнате включился. Он был красноватого цвета, и Мита выглядела просто охуенно. Ее розовая пижама смотрелась при этом свете очень сексуально, а растрепанные волосы так и манили себе. Мита — Ты готов? Андрей —Всегда готов! Мита, начиная с минета, осторожно опустила свою голову на длину Андрея. Ее горячее дыхание ощущало его кожу, вызывая приятные мурашки по всему телу. Андрей задыхаясь от волн удовольствия, которые прокалывают его тело. Уже не мог терпеть её затягивание времени, но зная, что она может с ним сделать, он держал себя в руках. И вот она уже наконец снимает с него трусы и из них показывается 18 сантиметровое чудо, которое она любит не больше Андрея. Она принимается за свою одну из любимых работ. Андрей — (Как же мне этого не хватало!) — говорит он, летая в мыслях, одновременно наслаждаясь процессом. Она плавно и аккуратно скользит по его члену, оставляя мокрый след на стволе. Пытаясь доставить максимальное удовольствие Андрею, она прихлюпывала и работала языком, и с каждым разом брала глубже, словно пытаясь высосать из него душу через половой орган. Она сосала, как профессионал. будто она посветила этому всю свою жизнь. Хотя на самом деле она это делала всего несколько раз. Но Андрея это не особо волновало. Он наслаждался и восхищался всеми её навыками. Оргазм не заставил его долго ждать. Причем это реально было быстро. Обычно оргазм от минета он получал за 8 минут, но сейчас он Получил его всего за несколько минут. Но юноша не хотел кончать в рот этой прекрасной даме, ведь для неё это было равноценно пытке. Она не любила глотать и сперму, ведь для её она была отвратной. Вкус. Но ради Андрея Она это делала. что очень-очень его радовало. Ведь его старания не остались напрасно, а ушли с пользой. Он это вспомнил и решил её оттолкнуть. Чтобы вся сперма полетала на неё. Её лицо в этот момент было не забываемым. Она думала, что будет все как обычно. Сперма полетела во все стороны фонтаном. Мита очень испугалась, но приняла этот удар на себя. Это выглядело так, как будто её поливают из шланга. Почти все. Вся она была в семени. Её волосы, пижама и лицо - абсолютно все это было в сперме, что вызывало у неё небольшой шок. Но ей такой вариант нравился больше. Чем глотать эту противную слякоть? Андрей — Мита! Умоляю, возбуди меня ещё раз! Она в недоумении щёлкает пальцами. которые тоже от части были в семени. И член Андрея сразу магическим образом встал. Тот, не теряя не секунды, набросился на Миту с поцелуем. Она была в недоумении. Мита, неужели она ему настолько важна, что он полез с ней целоваться, когда она только что стала минетчитцой, так еще и в сперме! Для обозначения женщин, занимающихся оральным сексом, в обиходной речи используется слово "минетчица". Оно имеет пренебрежительное значение. Мита — Тебе понравилось? Она сказала в более заигранном тоне, уже зная ответ на этот вопрос. Андрей — Это было просто прекрасно. Спасибо тебе. А твой вид возбуждает меня ещё больше, — Она на секундочку замучалась, но потом попыталась это скрыть. Андрей — Слушай, если я уже возбуждён, то может, ты пересядешь на место получше — Очень тонко намекал он на секс, пытаясь над ней доминировать. Но она не дала себя обиду и резко и неожиданно подползла к Андрею, взяла его за шиворот, после чего резким движением руки швырнула его в другой конец постели. Андрей — Ай! Мита, ты чего? Она не чего не ответив, как тигрица, с безумной ухмылкой, которая Андрею уже не казалась такой уж безумной, больше заигрывающе. Она поползла ко нему. и сказала. Мита — Снимай их! - Она сказала это в чистейшем приказном тоне. Снимать её нижнию часть пижамы. Что очень сильно возбуждало парня. Андрей, как послушный песик, снял с неё пижаму. Мита — хороший мальчик). Она опустилась на уровень члена и уперлась в головку его органа с небольшим количеством усилий. вошло достаточно быстро, ведь Мита уже не была девственной. Мита — Ох! — Донеслось у неё из рта, давая понять, что ей это ой как нравится. Каждое её движение было пропитано стонами и страстью, что очень сильно возбуждало Андрея. Ему было видно абсолютно весь процесс, как его член входит и выходит из влагалища Миты. Мита — Я. Ах!...надеюсь....ты. уф!...помнишь....Ох!...что...надо....в....меня. Говорить ей было очень тяжело, так как ей было тяжело дышать, и удовольствия и стоны свивались о одно. Андрей — Конечно, солнышко). Он говорил как можно нежнее, так что она, наконец, расслабилась и некуда не спешила. У них в этот раз был довольно грубый секс, потому что Мите очень хотелось показать, на что она настоящая доминантка. и ей хотелось удовлетворить Андрея. ( Причину вы сами поймете позже). И совсем забыла про саму себя, что не понравилось Андрею. Ведь В сексе важно, чтобы двое партнеров были удовлетворены процессом. Это может повлечь за собой новые ссоры и конфликты. что юноша не хотел вообще, так как это было опасно для их отношений и его жизни. Поэтому Он решил действовать и, наконец, начать над ней доминировать. От лица Андрея. Мне нужно было срочно что-то придумать. Ведь если кончу в неё раньше, чем мне нужно, весь план пойдет ко дну. И тут мне пришла гениальная идея. Я начал нежно поглаживать и максимально не подозрительно поглаживать её бедра. Было заметно, что ней это нравилось, и она была не против этого. Но чуть позже я начал переходить на таз, периодически возвращаясь на бедра. Слава Богу, она этого не заметила. Остался всего лишь один шаг, чтобы перевернуть ход нашей сексуальной игры. Я резко, как флеш, обхватил её вокруг живота. На её лице смотрелось недопонимание. Она остановилось и хотела что-то сказать, но я её опередил. Не вынимая хозяйство из киски, опрокинул назад, а сам привстал на колени. Её ноги были у меня на одном плечу. Мита, Ты чего делае...Ах! - Я всадил ей на максимальную величину. Андрей — Как что? Удовлетворяю тебя. Я ещё раз всадил ей по самые яйца. Мита — Агх! — Видно, что ей непривычно принимать какой размер, но она сама выбрала грубый секс. Пускай привыкает. Андрей — Думала, только ты будешь доминировать? В последнее время ты была очень непослушной девочкой, и тебя следует наказать. Конечно, мне было не очень приятно это говорить ей, ведь как на такую милашку можно поднимать голос Но это было необходимо, чтобы дать ей понять, что я не потерплю, чтобы только я был доволен нашим сексом! Мита —Да!...Ах...Накажи...меня....Ох!....была...очень...не...послушной — Мита почти задыхалась от стонов. Мита хорошо потрудилась для меня. И мне стоило постараться, чтобы переплюнуть её. Я трахал её уже несколько минут, набирая обороты, периодически шлепая её по попе. и мне это вообще не нравилось. Мне хотелось не бить её, а гладить, не вгонять член во всю длину. А столько, столько было бы ей приятно, а не больно. Мне бы хотелось, чтобы Она не стонала на весь дом, а тихо постанывала от удовольствия. Но, смотря на неё, ей очень это нравилось. Но мне. нет. Это выглядит не по настоящему. Я понял, что наши мнения о этом вопросе расходятся, и это было очень грустно. Нам придется решать этот вопрос в месте. Ведь я хотел, чтобы мы оба были счастливы, занимаясь этим. Я люблю её больше жизни. Это, пожалуй, самый лучший человек в моей жизни, который меня вдохновляет. И если с ней что-то случится, я этого точно не переживу. Но мои мысли прервались тем, что я уже почти кончил. Андрей — Я собираюсь кончить. Может, вытащить на всякий, всякий случай - Почти не беспокоясь, сказал я. Но в душе у меня было беспокойство за неё. Мита — Нет!...Ах!...Кончай...в...меня! - Говорит она в приказном тонне. Андрей — Звучит как приказ! Как нужно правильно попросить. Меня разрывало от стыда. Я не имею права так с ней говорить. Мита — Пожалуйста! Кончи в меня! - Она чуть ли не умоляла этого. Все мое семя потекло в неё. Время замедлилось. Казалось, что это длилось вечно. Я чуствовал, как её киска сжимает мой член. Мне было так хорошо. Я забыл обо всем. Но как не ждали, Явилась она. Добрая Мита — Может, хватит! Вы спать не даёте! Перенесемся на Неделю назад Добрая Мита — Кто вы такие и что делаете в моем доме — спросила она, оставляя в голосе нотки страха и недоумения. Её глаза, полные удивления, метались по комнате, как будто ища выход, а её тело сжалось, готовясь к действию. Мита, моя Мита, стояла рядом, и я мог видеть, как напряжение овладело её. Сложно было сказать, что именно она чувствовала в этот момент, но в воздухе витал запах страха. Мита, скрепя зубами, устремила взгляд на свою добрую альтернативу и с явным раздражением произнесла: Мита, Как ты меня уже заебала! Сучка! - Разъярённая! Она резко встала, и в её руке материализовался блестящий нож, отражающий свет лампы. Я знал, что это не самое лучшее решение, и моя кровь замерла в жилах, когда она направилась к другой. Мите, Мите, намереваясь снова взять жизнь. На мгновение мне показалось, что всё это безумие может повториться. и в этот момент я почувствовал, что должен действовать. Андрей — Стой! - крикнул я, хватая её за руку. Её мускулы напряглись, и я почувствовал, как она пытается вырваться. Но, кажется, моё вмешательство всё же сработало. Она взглянула на меня, и в её глазах сверкает ярость, смешанная с непонятной растерянностью. В этот момент мне нужно было придумать что-то, чтобы остановить её до того, как она не сделает что-то необратимое. Андрей — Как я понял. Если ты её убьешь, то это не поможет, - медленно произнес я, наблюдая за её реакцией. - Она всё равно возродится. Мита встретила мой взгляд, и в её глазах появилось искорка сомнения. Мита — И на что ты намекаешь - спросила она. Её голос понизился, звуча более спокойно. Андрей — Я не знаю, что именно она тебе сделала, - сказал я, стараясь говорить как можно мягче. Но, может, нам стоит попробовать отпустить прошлое и научиться жить. вместе? Её злобный взгляд усилился, и она сделала шаг назад. словно мои слова задели её за живое. Мита — Нет! Никогда в жизни я не буду жить с ней в одной квартире! Её голос, полный решимости — Это было не просто нет, Это было абсолютно нет. Андрей — Пожалуйста, Мита, — умолял я, подходя ближе. Если ты снова заперёшь её в подвале, это будет неправильно. Это же её дом! Она должна ощущать себя в безопасности, как и ты. Мита замерла. Её лицо исказила борьба эмоций. Она была наполнена яростью, но в её глубине читались сомнения. Наконец, спустя несколько секунд, она выдохнула, и напряжение в воздухе стало чуть меньше. Мита — Ладно, - Сказала она, хоть и с явным раздражением, — Но у меня есть два условия. Во-первых, она не будет вторгаться в нашу личную жизнь. Я кивнул, понимая, что это было вполне разумно. Мита — И, во-вторых, — продолжила Мита. будет жить в подвале. Эти слова зависли в воздухе. Я понимал, что условия не идеальные, однако шанс сохранить мой дом и, возможно, наладить хоть какое-то взаимодействие между ними тоже был важен. Андрей, Это всё не идеально, — сказал я, стараясь смягчить ситуацию. — Но, может быть, будет лучше, если она сможет хотя бы иногда выходить на свет? Я не хочу, чтобы кто-то из вас чувствовал себя отвергнутым. Мита вздохнула, колеблясь. Но я почувствовал, что она принимает решение. Я знал, что каждая из них, в определённом смысле, была частью меня и моего мира. Я не мог позволить разногласиям разорвать всё на части, когда была возможность найти компромисс, пусть и ребяческий. Мита — Ладно, — наконец сказала она. — Один раз в день. Она сможет выйти наверх, но только под моим присмотром. Андрей — Согласен, — быстро отозвался я, избегая дальнейших вопросов. Ситуация оставалась напряжённой, но, возможно, на данный момент мы сделали первый шаг к тому, чтобы наша необычная семья смогла сосуществовать. Я не знал, что ждёт нас впереди, но надеялся, что смогу помочь обеим Митам найти общий язык. Время покажет, какое место займут они в моём сердце и жизни, и удастся ли мне объединить их в один мир, где царит понимание, а не ненависть.