Клинок и перо

      Страх, злость и отчаяние. Снейп пытался вырваться, даже ногой решил пнуть, но я легко пресёк его жалкие попытки, а чтобы он прекратил дёргаться – сместил ладонь с плеча на шею и старый школьный приятель замер. Отчаяния стало куда больше, чем прежде. -      Ита-а-ак, Нюниу-у-ус, – протянул я, слегка сдавливая тонкое горло, – когда должно состояться посвящение моего братца в Почётные Трупоеды?       Северус что-то прохрипел, схватил меня за руку, стараясь разжать хватку крепких пальцев, но у него ничего не вышло. -      Сириус, ты это, помягче с ним. А то прибьёшь раньше времени, – раздался за моей спиной насмешливый голосок. Немного высоковат для мужчины, но не всем же быть обладателями тягучих баритонов. -      Ты прав, Пит. Что-то я переволновался. Но сам понимаешь – такая честь редко кому выпадает! Мой братец станет клеймённой шавкой, это так волнительно. Ты согласен, Нюнчик? – я разжал руки и Северёс сполз по стене на грязный асфальт. Мы находились в каком-то непонятном грязном переулке, и я даже не мог понять, какому городу он принадлежит. – Я не слышу ответа! -      Отвали, Блэк. -      Неправильно, – я легонько пнул его ботинком по ноге. – Итак, Нюнчик, отвечай. Когда и как вы должно принять моего брата в свою секту? -      Не знаю! – прохрипел тот, дрожащими руками растирая горло. -      Представляешь, Пит, наш Северус чего-то не знает! – весело воскликнул я, на миг оборачиваясь к стоящему позади меня Петтигрю. Пухловатый на вид юноша недовольно скривился – он злился, он явно хотел перейти от слов к делу, но я по непонятной для него причине медлил, не позволяя применить по назначению волшебную палочку. Их у Питера сейчас было две, и одна из них, несомненно, принадлежала Северусу. То-то он не сопротивлялся! -      А ты спроси его получше. Понастойчивей! -      Хорошая идея! Что ж, Снейп, мне действительно пора перейти к более действенным методам допроса. Ты ведь знаешь – на аврорских курсах учат разному, я теперь ещё лучше умею добиваться ответов на свои вопросы! – я вдруг схватил Снейпа за шиворот, снова прижал его к стене и положил ладонь ему на живот. – Чувствуешь тепло? Если я дам ему волю, то оно превратится в огонь и твои внутренние органы сварятся в собственной крови. Ну, где и когда?! - я не стал ограничиваться угрозами и сразу перешёл от слов к делу. Для начала - в четверть силы, чтобы только обозначить серьёзность намерений. -      Через два дня, в Бересфорде, – ответил Северус, бледнея от боли. – Торговец книгами, он… -      Он не убрал с полок неугодную вам литературу, – брезгливо договорил я и отстранился. – Скоро вы начнёте убивать цветочниц за то, что они продают цветы неподходящего под ваши балахоны оттенка. Скажи, Северус, а ты знаешь, как звали того мага, которого ты прикончил ради рабского ошейника, а? -      Тебя это не касается, – предсказуемо огрызнулся тот, вот только в его глазах плескалось столько тоски, боли и страха, что их невозможно было скрыть. -      Касается. Всё, что вы творите в Англии, касается меня и моего брата, и всей моей семьи тоже. Более того – Лили Поттер теперь тоже часть моей семьи и поэтому забудь о ней и прекрати писать ей письма! -      Какой ты собственник, Блэк! Что, живёшь по принципу: «Жена моего друга – моя жена»? – съязвил тот и снова охнул от боли, когда я вновь ударил его. Снейп, как и в школьные годы, распускал язык прежде, чем понимал, о чём стоит говорить, а о чём – нет. -      Кажется, мне легче убить тебя, чем объяснить, что более никому не будет позволено причинить вред женщине из рода Блэк! Хватит и того, что вы натворили – Беллатрису я вам, сукам, никогда не прощу, как и Мэри, – в моём голосе звучали горечь и ненависть. Я ещё раз ударил Северуса и отошёл к Питеру, слыша за спиной сдавленные хрипы. – Лишь бы чужое портить, хоть бы создали что-то, грёбаные вершители судеб! Ты, нюнчик, как я погляжу, возомнил себя будущим хозяином Англии! Надеешься, что озверевшие от крови животные тебя оценят? Или ты вправду думаешь, что твой хозяин забудет о прошлом о возвысит тебя лишь потому, что ты – Принц-полукровка? Тогда ты ещё больший идиот, чем я думал, и вместо головы у тебя котёл с прокисшим зельем! Будь ты проклят, Снейп. Ни дома тебе, ни покоя, ни жены и ни друга, пока ты от дерьма в голове не избавишься. Если бы не Лили, я бы убил тебя. Но она просила за твою жизнь. Она! Одна из лучших женщин! Живи теперь с этим, позорище. Пит, мы уходим. Отдай ему палочку. -      Есть, шеф! – фыркнул Петтигрю и бросил в Северуса его же палочкой, целясь ею, как дротиком.       Мы аппарировали прямо с места, оставив Северуса задыхаться и плакать в грязной подворотне, а через миг передо мной появился юноша, почти подросток – невероятно похожий на меня, черноволосый, синеглазый, и отчаянно пытающийся скрыть за злостью волнение и… облегчение. -      Ты не имел права это делать! -      Но я сделал. И сейчас ты отправишься к своему «Хозяину» и примешь Метку, – холодно произнёс я, играя монеткой и прокатывая её между пальцами. Пижонский жест, подсмотренный в каком-то кино. – Для достоверности убей какую-нибудь кошку или курицу, назвав её перед этим именем своей жертвы. И этого надсмотрщика забери! – я пнул лежащее на траве тело. Мальсибер. Он должен был проконтролировать исполнение Регулусом приказа Тёмного Лорда, но не справился со своей задачей. Он даже с Питером не справился. Сам Петтигрю опять стоял позади меня и внимательно следил за территорией. Магия магией, но никогда не знаешь, откуда и когда появится маггл, способный видеть сквозь чары! Бывают же уникумы… -      Скажешь, что его зацепило охранным амулетом, спрятанным в доме торговца, он поверит. -      Сириус, зачем?! – в голосе Регулуса прозвучали возмущение и боль. -      Потому что это моя задача. Ты заигрался, ты не имел права заходить так далеко. -      Но если я подберусь поближе, то смогу узнать тайны Лорда и его слуг. Он мне доверяет! -      Этот полукровный ублюдок доверяет лишь себе, да и то исключительно по нечётным дням! – рявкнул я. – Он даже своих покровителей подозревает в измене, ты сам рассказывал, как он обращается с Трэверсом и Роули! -      И? Это не показатель. Они на него давят, а я безвреден для него, Сириус! Зря, что ли, я с десяти лет притворялся его фанатом и обклеивал газетными вырезками стену над кроватью?! -      Не зря. Но то, на что ты решился – перебор. Ты набрал двадцать два очка, Регулус. На одно больше, чем было нужно, и это уже проигрыш! Но что поделать, раз ты уже вляпался, дурачина. Принимай Метку, надеюсь, она получится ослабленной и у тебя не потекут мозги, как у остальных ублюдков. -      Ты убил человека, Сириус… -      Не в первый раз! -      Но он не был перед тобой ни в чём виноват! – теперь Регулус чуть не истерил. – Это должен был быть мой грех, моя вина! -      Ты идиот? Какие грехи и вина? Есть польза и нужда, и на этом – всё. А бедняга и так был приговорён к смерти. Если бы не я, то его убил бы кто-то другой и сделал бы это куда более жестоким способом, – равнодушно ответил я. – Ладно, мне пора возвращаться. Действие оборотного уже заканчивается, будет нехорошо, если Мальсибер придёт в себя и увидит двоих Регулусов Блэков. Да, мелкий – не общайся больше со Снейпом. -      Почему?! Раньше ты не был против. Если забыть о его хромой язвительности, то он неплохой человек. Не забывай – я знаю его лучше, чем ты, я пять лет с ним вместе проучился! -      Нельзя, Регулус. Я его проклял. -      Ты одурел, Сири?! – голос брата сорвался на визг. -      Не зови меня этой собачьей кличкой! – рявкнул я в ответ. – Иначе я вспомню о твоей, маленькое ты наше пушистое создание… -      Зачем ты его проклял, Сириус? – сразу успокоился брат и вновь надел маску холодного и отстранённого засранца. -      Заслужил. Поверь, Регулус. Он это действительно заслужил. Мало того, что Снейп хотел скрыть от меня правду о том, на что ты подписался, так он ещё и пытался вызнать адрес Поттеров у сестры Лили. Догадываешься, зачем? -      Нет. – Регулус смотрел так обиженно, что мне захотелось рассмеяться. Но сил смеяться не осталось. – Я понятия не имею, о чём ты! -      Теперь твой Хозяин станет доверять тебе ещё больше, и ты многое узнаешь… И об этом олухе тоже. До встречи у маменьки, малыш, и принеси ей в этот раз цветы. От головомойки они не спасут, но, может быть, она хоть веером бить тебя, придурка, не будет! -      Кто тут ещё придурок! – обиженно воскликнул он. – Проваливай, у тебя уже волосы отрастают! -      Пойдём, Питер. Его Пожирательское высочество нас изгоняет, – фыркнул я и шагнул назад.       Через миг передо мной темнела не ночь, полная крови и смерти, а деревянная крепкая дверь с затейливым молотком. Мы могли бы войти без стука, но я всё равно ухватился за голову Медузы Горгоны и дважды ударил по медному билу. Дверь распахнулась почти сразу, и я увидел перед собой невысокую женщину – пухленькую, улыбчивую, с остриженными по плечи волнистыми волосами, в которых седины было куда больше, чем природного песочно-рыжеватого цвета. -      Наконец-то! – воскликнула женщина, радуясь мне, как родному. – Проходите, мы уже заждались! – она отошла в сторону, пуская нас с Питером, а потом обняла обоих, не делая различия между мной и Питером. – Джемс старается вытащить Лили из библиотеки, можете ему помочь. Думаю, троих человек хватит. чтобы сломить упрямство нашей девочки, – женщина улыбнулась, демонстрируя милейшие ямочки на щёчках, и направилась в столовую, откуда слышался голос мужчины ругающегося с колдорадио. –Флимонт, душа моя, прекрати извергать свой пыл зазря. Сириус с Питером вернулись и мне нужна помощь на кухне. Думаю, через час вся молодёжь соизволит вспомнить о том, что кроме великих дел надо иногда есть, и прибудет всё-таки в столовую. Ох, как я могла забыть... Сириус! Попытайся встретиться с Вальбургой до того, как к ней явится Регулус. Она не в настроении, – стоя уже в дверях, заявила мне женщина и я вздрогнул. Мать уже всё узнала.       Миг, и передо мной уже не наполненная медовым светом прихожая, а полутёмная библиотека, небольшая, но полная молчаливой угрозы, скрытой в древних фолиантах. -      Сириус… – тихий голос Лили полон еле сдерживаемого гнева. Она стояла передо мной, одетая в светлое длинное платье и казалась немного чужой. В памяти возникали образы девчонки в футболке и джинсах, и тут же исчезали, смытые волной реальности. Лили Поттер - леди, которая приняла правила игры. Своей. – Ты же лучше всех нас умеешь предугадывать последствия, и теперь ведёшь себя настолько безответственно, что мне уже хочется проверить – а ты ли это на самом деле, или нет?! -      Лили, вот в эти дела тебе нос совать не стоит. А ты, Пит, скоро лишишься двух метров языка! Оставшихся трёх тебе вполне хватит, чтобы и дальше разбалтывать чужие тайны, – с деланой иронией фыркнул я, сидя на столе среди книг. -      Ваши тайн – это ваши тайны, – Лили сложила руки на груди и посмотрела на меня, как на первокурсника. – Храните их и оберегайте, я не претендую на честь быть допущенной в ваши с Джейми дела. Мы договорились. -      Тогда что это была за попытка чтения морали?! -      Завтра к вам в аврорат явится Дамблдор, чтобы произнести прочувственную речь о добре и справедливости! – воскликнула она. – Забыл?! Ты должен немедленно избавиться от воспоминаний о том, что прикрыл Регулуса. -      Уж от старого пидора я прикроюсь! -      Он придёт к курсантам конкретно из-за вас с Джейми, потому что вы уже привлекли его внимание своим участием в задержании Уилкинса! Думаешь, он не в курсе того, что Регулус тоже стал Пожирателем? Да он завтра будет провоцировать вас двоих так, как не делал этого никогда раньше, и ты не имеешь права оставить ему хоть малейший шанс узнать о ваших делишках! -      Сириус, – голос Джеймса прозвучал из-за спины. – Лили права. И об этом разговоре мы тоже должны будем все забыть на некоторое время.       Он стоял в тени и молчал, пока Лили распекала меня. я слышал только шелест страниц книги, которую он лениво просматривал, пока Лили в очередной раз исполняла роль гласа разума. -      Хорошо! Считайте, что вы победили. Дайте мне какую-нибудь склянку, и я сплюну туда воспоминания о том, как убил человека! -      Я приставил дуло к его голове и нажал на крючок – вот и нет парня! – ехидно пропел Питер. Я пнул его ногой и он заткнулся. – Ладно-ладно, шеф, не дерись. А может, со мной обливиэйт сработает, а? У меня после «сплёвывания» голова всё время болит, даже зелья не помогают! -      Нет, Питер. Память нельзя удалять, тем более так часто, – веско произнёс Джейми и Пит лишь печально вздохнул, подчиняясь его мнению. – После обливиэйта воспоминания почти невозможно восстановить, а мы не имеем права терять знания, мы можем только отложить их. -      Точно! Дайте перо с бумагой, я кое-что запишу, это важно! – я спрыгнул со стола и, вопреки собственной просьбе, бросился искать нужные мне вещи самостоятельно. – Это не касается Регулуса, это касается вас! -      Та-а-ак, – с угрозой в голосе протянул Джеймс и захлопнул книгу со звуком, напоминающим выстрел. – Что ты узнал? -      Нюнчик пытается разыскать ваш дом, Флимонт же закрыл его! Наш позорный родич хочет связаться с Лили. Надеюсь, до него дойдёт моё предупреждение, и он забудет о своих бесплотных попытках. А ещё я должен оставить имя… – я писал нервно, разбрызгивая чернила и едва не разрывая бумагу пером. Это было не первое моё убийство, но до этого я убивал лишь врагов. Тех, кто стоял против меня, моей семьи и Англии. Он был невиновен! Вот только выбора у меня не осталось, я был ещё слишком слаб и молод… -      Сириус, ты не можешь винить себя в том, что тебя заставили сделать, – Джейми подошёл ко мне, но не стал прикасаться. -      Давай без морали, а? Завтра мы все нажрёмся ею досыта, когда старый козёл начнёт читать свои проповеди. -      Как хорошо, что я курьер, и на меня всем плевать, – засмеялся Питер. – Ни нотаций, ни клятв, только хорошие чаевые! -      Хвостик, не хвастайся, а то тебя покусают и залягают, – засмеялась Лили. – И опять придётся тебе в банке с крупой прятаться. -      Ну, хоть поем перед смертью!       Их голоса и веселые насмешки позволили мне отвлечься. Окончательно липкое сожаление отогнал Джейми. -      Я позабочусь о семье этого человека, Сириус. Может, даже получится отправить её в Ирландию. -      Спасибо, – кивнул я и обернулся, встречаясь взглядом с Джеймсом. Серьёзность. Спокойствие. И отголосок насмешки, живущий в глубине карих глаз и готовый взорваться фейерверком смеха и иронии. А может, это были отблески свечей в линзах его очков. -      Эй, давайте быстрее там! Забирайте у меня эту дурацкую память, я есть хочу. Миссис Поттер приготовила на ужин что-то вкусное и оно пахнет на весь дом, а я с самого утра на ногах! Половину островов оббегал, желудок усох уже, – поторопил нас Питер. – Шеф, ты разве не голоден? -      Как бродячая собака, – хмыкнул я и отдал записку Джеймсу после чего попросил его: – Не перепутай мой флакон с остальными, его надо спрятать отдельно. -      Зачем? -      Затем, что я не собираюсь держать все яйца в одной корзине. Моя маменька лучший сторож для огрызков нашей памяти, но мы все знаем, что она без зазрения совести просмотрит то, что посчитает нужным, а я не хочу, чтобы она видела, как её безупречный ледяной мальчик истерил и визжал, когда понял, что я сделал всё за него! -      Не хочешь, чтобы Вальбурга увидела тебя? – тихо спросил Джейми и я кивнул. – Хорошо, я придумаю, куда это спрятать, чтобы не нашёл никто, кроме нас. -      Шеф, Джеймс, я жрать хочу! Лили, повлияй на них – гостей надо кормить, а я сейчас сдохну от голода, – разнылся Питер, напрашиваясь на ласку и заботу Лили. -      Хвостик, ты не гость, прекрати прибедняться. И ты прекрасно знаешь, где я в библиотеке прячу батончики «Хершис». Четвёртый стеллаж, третья полка сверху...       Меня выбросило из воспоминаний также быстро, как и погрузило в них. Я распахнул глаза, таращась на тёмный каменный потолок, и прижал ладонь к груди, ощущая, как безумно бьётся сердце. -      Гилдерой, ты в порядке? – Флитвик торопливо закупорил фиал и тут же вцепился в меня когтистыми лапками, помогая сесть на ковре. – У тебя такой вид, будто ты увидел мертвеца! -      Нет, Декан, мертвецы у меня таких эмоций не вызывают лет с девятнадцати. Насмотрелся, – я выдохнул и прижал ладонь ко лбу. – Я не наблюдал за происходящим, я и был тем человеком, который оставил эти воспоминания! Декан, так и должно быть? -      Это случается крайне редко, только если воля и магия владельца воспоминаний оказываются сильнее твоих. То есть, нам противостоит чрезвычайно сильный и опытный маг, – Филиус с подозрением посмотрел на фиал, в который он успел спрятать воспоминания Сириуса. Надо же, я хотел узнать что-нибудь полезное о крысе и волке, а вместо этого выведал подробности жизни Блэка! Хотя нет, о Питере тоже кое-что стало известно. И Лили… Двадцать один год. Ей был только двадцать один год, когда она погибла. Я видел девчонку, рыжую и преступно красивую. Я разглядел в её лице черты, передавшиеся Гарри, и… -      Гилдерой, ты узнал что-то полезное? – Декан вырвал меня из раздумий, и я не сразу сообразил, что же он от меня хочет. -      И да, и нет, – я привалился спиной к дивану и откинул голову назад. – Первое – наш таинственный анимаг, скорее всего, жертва обстоятельств. Второе – его лучше не провоцировать! -      Эффект загнанной в угол крысы? Понимаю! Но мы не можем допустить, чтобы по школе продолжал бродить чужак! -      Не можем, но теперь я догадываюсь, как его следует ловить. И на какую приманку, – я ухмыльнулся и забрал у Декана фиал. – Не волнуйтесь, я расскажу вам всё, когда сам разберусь до конца. Не хочу пудрить вам мозги неподтверждёнными теориями! Было бы обидно запутать вас какой-нибудь мелочью, которая разрастётся до размеров катастрофы.       Мы с Джоном ошиблись, посчитав, что воспоминания спрятал Блэк. Это был Джеймс, а схожая манера колдовать объяснялась тем, что эти двое почти всё время были вместе и перенимали повадки друг друга. А ведь если бы не удачное совпадение с песней «Квин», то мы с Джоном могли бы пострадать при вскрытии тайника! Пит напел песенку, зацепил Блэка с Джеймсом, и Поттер использовал именно её в качестве ключа. Хагрид, как оказывается, был совсем не при чём! Нет, хватит домыслов. Они бывают опаснее, чем самые коварные умыслы! -      Я тоже имею свойство ошибаться, Декан, вот только теперь ошибки могут стать причиной трагедии, а они мне надоели! -      Знаешь, Гилдерой, а я, кажется, к ним привык, – грустно пропищал Флитвик. – Даже стал меньше пить успокоительных зелий. Полугоблины, как и люди, ко всему привыкают! -      А один конкретный полугоблин ещё не привык к перенастройке жутко тайного и секретного контура? -      Что ты хочешь сделать? – нахмурился Декан, сводя воедино кустистые седые брови, отчего его глаза превратились в две тёмные точки. -      Можно ли сделать так, что нелегальный анимаг сможет пройти через границу туда и обратно, если будет со мной? – я внимательно смотрел на Флитвика, ловя отблески его эмоций. -      Условно – да. Но он должен будет не просто быть с тобой! Тебе придётся держать его на руках или тащить на плечах. Это займёт часа три, придётся чуть поменять парочку печатей, то есть нам с Септимой надо будет покопаться в снегу… я могу ей рассказать о настоящей причине? -      Нежелательно. -      Понимаю… Дай мне несколько дней, и я всё сделаю. Эх, вот так и появляются дыры и ошибки при, казалось бы, совершенном плане! -      Так эти дыры и ошибки латаются, Декан. Мы ведь не могли предусмотреть всё! Зато теперь мы можем исправить недочёты. Например, было бы неплохо исключить возможность беспрепятственного проникновения в школу через камин. Представляете, как будет нехорошо, если наш Самый Большой Враг вселится в кого-нибудь из членов Попечительского Совета и прокрадётся в школу, чтобы послушать о поднятии цен на молоко и повышении трат на зелья от простуды? -      Ох ты ж! – всплеснул лапками Флитвик. – А ведь действительно! Мы замкнули всё на пересечении контура, а этот момент упустили! Септима занята, я сам пересчитаю всё и подправлю чары исключения. Это ты очень вовремя об этом подумал, Гилдерой! -      Поздно. Но лучше так, чем никогда, – вздохнул я, кляня самого себя за недогадливость. Ну, ладно. Возможно, мне придётся в ближайшем будущем провести «очную ставку» между Петтигрю и Люпином, и лучше я вынесу анимага за пределы контура, чем пущу оборотня в школу. Полнолуние, не полнолуние – не важно! Этому куску шерсти вообще нечего делать в Хогвартсе!              Свести Маркуса и Септиму было легко и просто. Как бы Флинт на меня не сердился, как бы ярко не пылал его праведный гнев, но устоять от предложения встречи с деканами Гриффиндора и Рэйвенкло, имеющими к нему деловое предложение, он не смог. Тем более, что я подло закинул удочку в тот момент, когда рядом с Маркусом находился Гарри, и восторженное любопытство мальчишки перевесило чашу настороженного скепсиса слизеринца. К счастью, Септима смогла скрыть своё удивление, когда увидела вечером в кабинете ЗОТИ Маркуса Флинта, обещанного мною в качестве человека, способного решить проблему угодивших в тупик колдуний. Она чётко, лаконично и предельно доступно изложила проблему, показала Маркусу развёрстки рунических вязей и даже принесла один из прототипов, почти готовый к употреблению. Палочкой его называть было сложно, скорее он напоминал жезл и был достаточно массивен для того, чтобы в случае необходимости превратиться из магического инструмента в ударный, то есть в аналог квиддичной биты уменьшенных масштабов. Наверное, Маркус поэтому и согласился. Он молча выслушал Септиму, покосился на Флитвика, затем бросил на меня полный подозрения взгляд и, подумав, согласился. -      Двенадцать штук, больше я не осилю, у меня и так нагрузка в этом году большая, – решил он. – Ещё и древесина разная… Ну, пятнадцать, и то если повезёт. -      Спасибо, мистер Флинт, – с заметным облегчением произнесла Септима. – Сколько вы возьмёте за свой труд? К сожалению, реальную цену за ваше… -      Профессор Вектор, вы это, деньги свои сами знаете куда отправьте. В фонтан Министерства! – Маркус вдруг разозлился. -      Тогда что вы хотите в обмен? -      Если у меня получится, – парень с некоторым сомнением покосился на жезл-дубинку, – то просто разрешите рассказать об этом моему Мастеру, вдруг он зачтёт мне работу! -      Мастеру? Могу я узнать, кто он? -      Хэмиш Бракенвуд, – с некоторым вызовом произнёс Флинт. Ну да, взрывной и гневливый Маркус – ученик лучшего мага-краснодеревщика всей Британии! Такую новость не каждый день услышишь. -      Я опасалась конфликта интересов, – пояснила ему Септима. – Думаю, мистеру Бракенвуду можно доверять. Один из прототипов вы сможете забрать себе и предоставить его своему Мастеру, но только после того, как мы получим ответ из Министерства – принимает оно или нет нашу разработку. Такое условие вас устроит? -      Более чем! Значит, успеть надо до Остары… – Маркус взял в руки покрытый сложной вязью лист бумаги и, не выдержав, спросил: – Вы ведь должны будете проверить их. Ну, самые первые образцы. Через неделю я вам принесу парочку готовых палок, и вы их испытаете. Если не понравятся – сможете использовать их в качестве дубинок, – Флинт взвесил в руке массивный прототип и плотоядно ухмыльнулся. -      Ну, раз вы так быстро договорились, то я, пожалуй, пойду, – сообщил нам всем Флитвик. – Не понимаю, Гилдерой, зачем ты просил меня присутствовать здесь! -      Без вас я бы не стал ввязываться в это безнадёжное дело, – ответил вместо меня Маркус, постукивая заготовкой по столешнице. – Палочки для сквибов – это что-то совсем невозможное. Ну, на первый взгляд. Если вы это всё одобряете, профессор, значит смысл есть и работать можно! Кстати, – он вдруг недобро ухмыльнулся, и Септима тут же подобралась, ожидая от него какую-то гадость, – а почему вы не попросили об одолжении мистера Локхарта? Он тоже умеет работать с деревом, я это точно знаю! -      Потому что мне лучше не мелькать там, где требуется максимальная беспристрастность, – ответил я. – Это может сказаться не лучшим образом на решении патентной комиссии. -      Понятно, – фыркнул тот, смотря на меня с откровенной насмешкой. Септима сделала вид, что её это не касается и поспешила уйти. Ей ещё надо было проверять работы шестого курса – малолетние гении постоянно радовали её своей забывчивостью относительно простейших правил вычислений и попытками на месте родить новую нумерологическую аксиому. А аксиомы, как всем известно, не требуют доказательств, вот и нечего их проверять и ставить «Тролль»! Флитвик сбежал следом за ней, в открытую посмеиваясь, и Маркус тут же выпалил, не скрывая злорадства: -      Я, всё-таки, был прав. Ты точно портишь всё, к чему прикасаешься! -      А может, я просто хочу, чтобы эти палочки стали достижением хогвартских волшебниц, а не моим? Вдруг комиссия окажется настолько очарована мной, что даст своё положительное заключение, лишь увидев моё имя в списке магов, участвовавших в разработке? -      Раньше у тебя получалось лучше врать! – огрызнулся Флинт. – Ты для кого стараешься – для своей сестры или для крёстной? -      Я – ни для кого. Я ведь уже сказал, что не участвую в этом деле! -      Так я тебе и поверил. Опять в какую-то херню влез, только вместо Генри решил прикрыться нашими училками, да? -      Прекрати подозревать меня в тайных грехах! Они все явные и я их не скрываю. -      Ну да. Ты знал, что затевают наши училки и знал это задолго до того, как они придумали свою палку-убивалку! Каждый раз, когда ты во что-то влезаешь, у нас паника по всей школе и граф Данбар беситься начинает. Надеюсь, в этот раз твоя затея обойдётся без последствий для студентов, – тоном судейского обвинителя заявил мне парень. мне только и оставалось, что тяжело вздохнуть. -      Ты нагнетаешь и преувеличиваешь! -      А ты, кажется, заигрался, – огрызнулся он. Кажется, ему было жизненно необходимо уличить меня в тайных злонамеренных делах, чтобы доказать самому себе, что я не облажался, а на самом деле был ужасным негодяем. Как ни странно, это он бы простил мне куда легче, чем банальный промах. Впрочем, я не собирался разуверять его. -      Маркус, что для тебя магия? – спросил я, подходя к Флинту. Парень сжал палку так, будто собирался ударить меня ею. – С чем ты её сравнишь – с рукой, ногой, языком, глазами? -      Не пытайся казаться благородней, чем ты есть. Тебе же плевать на сквибов! -      Может, я просто хочу, чтобы у меня было больше заказчиков! Магов мало, мне нужно, чтобы их стало больше, а увеличивать количество естественным путём мне жадность не позволяет. Это ж до совершеннолетия толпу спиногрызов содержать надо будет. Я разорюсь! А если они все пойдут в меня, то повешусь. Совершенство должно быть исключительным! -      Ты исключительный идиот! – буркнул он и отвернулся. Прихватив палочку и чертёж развёрстки, Маркус с топотом направился к выходу и, проходя мимо меня, бросил: – Магия – это дыхание. И я помогу нашим училкам только потому, что мне нужно представить что-то толковое Мастеру. И всё! -      А я помогаю своим прекрасным коллегам по мере сил потому, что мне нравится, когда меня благодарят. Люблю признание, – ответил я, нарочно применяя одну из своих фирменных улыбок предназначенных для фотосессий. Маркус всё-таки согласился, и не важно, по какой причине. Главное, что шансы Септимы и её подружек на обретение безопасности стали ещё более реальны. Дело за малым – пережить практические испытания волшебной палочки для сквибов!       Северус на меня обиделся и дулся два дня, так что на стандартную и привычную прогулку мне снова пришлось нести его на руках. Старшекурсницы были в восторге… Парни тоже, но в отличие от студенток они не закатывали глазки и не подсматривали, а просто наслаждались тем, как Ужас Подземелий уныло и обречённо покоиться на моих руках и слушает мои размышления о превосходстве стиля рококо над барокко! За прошедшее с начала года время декан Слизерина стал меньше язвить, вдвое снизил количество придирок и даже начал снисходить до объяснений рецептов, не ограничиваясь, как прежде, стандартным «Рецепт на доске, ингредиенты в шкафу», оставляя теорию на самостоятельное изучение. Вот только с дорогими коллегами он отказывался идти хоть на какой-то контакт, общаясь лишь со мной (вынужденно), Флитвиком и Малфоем. Нет, его точно следовало отправить в мужской монастырь, там бы ему было самое место! Но… я и так сделал всё, что было в моих силах, вмешиваться ещё сильней у меня не было никакого желания! -      Пошли на горку! -      Не пойду. -      Студентов нет, в окна никто не подсматривает, пошли! – я тянул Северуса за руку, а он упирался и его дурацкие лёгкие ботинки тонули в снегу. -      Ни за что! -      Ты так все радости жизни упустишь, – не унимался я. Замок уже почти спал, над Шотландией плескалась звёздная ночь и надо было быть полнейшим сухарём и циником, чтобы не видеть её красоту и не наслаждаться ею. – Огромная безопасная ледяная горка – как можно устоять, Северус? Декан так старался, а ты его не ценишь. -      О, я ценю профессора Флитвика, в отличие от тебя, использующего его как прикрытие для встреч с… -      Ты о чём? – я прекратил тащить этого осла и замер, склонив голову на бок и изображая наивное непонимание. – Или о ком? -      Да брось! Это было слишком даже для тебя! -      Шесть пирожных? Да, перебор. Потом всю ночь пришлось по лесу носиться. Жирный охотник – нонсенс! Но как можно было устоять перед этим кремовым соблазном? – я надрывно вздохнул. – Жаль, что ты решил проигнорировать моё приглашение. С тобой было бы веселее. -      Что-то я не помню, чтобы ты приглашал меня. -      О, Мать Моргана, даруй своему чаду немного логики и щепотку мозгов! Северус, я сказал, что подготовился к визиту кого-то красивого. Ты вместе со своим комплексом неполноценности совсем разучился слушать и воспринимать намёки. В следующий раз я зайду за тобой лично, держа в руках письменное приглашение, с указанием времени, места и формы одежды. Северус, как ты можешь быть таким занудным? Или это последствия твоей бедовой юности, когда на встречи с приятелями по тайному пожирательскому клубу надо было являться только по вызову и в уставной одежде в виде старомодной мантии и маски, купленной в столичном магазине товаров для постельных утех? Я не вру – сам видел там что-то похожее!       Мне удалось выбить Снейпа из колеи, и он даже прекратил упираться, из-за чего я смог подтащить его ещё поближе к горке. -      Как ты можешь одновременно быть развратной циничной скотиной и восторженным романтичным идиотом? -      Я просто честен, и в первую очередь – с самим собой. Я знаю, чего я хочу и для чего этого хочу. И когда! -      А чужие желания тебя не волнуют? Прекрати меня тащить! -      А ты – прекрати упираться. Я же видел, как ты смотрел на эту горку из окна, – я остановился, вздохнул и начал объяснять олуху всё настолько доходчиво, насколько мог. – Когда мы были студентами, то с развлечениями справлялись сами и катались с крутых берегов Чёрного озера, рискуя налететь на скрытые под снегом камни. Ты должен это помнить. И ты никогда не позволял себе обычные детские развлечения, потому что искренне считал слизеринскую заносчивость единственной верной моделью поведения. Мне на это было похер, я с чего только не катался и откуда только не прыгал, потому что это было весело! К тому же, я хоть в детстве в парки ходил, а ты – нет, потому что в твоём родном Коукворте их не было. И если ты, дожив до тридцати с лишним лет, став деканом Слизерина, всё ещё испытываешь желание скатиться с дурацкой горки, то иди и сделай это, потому что нет ничего хуже, чем обманывать самого себя и пытаться сделать вид, что твои желания тебе не принадлежат, потому что иначе ты будешь принадлежать им. Иди и сделай это, Северус! Во имя Мордреда, даже Сивилла тайком ходит ночью прокатиться, потому что ей нравится это! Я Помону видел, они вместе с мадам Помфри веселились тут на рассвете. Флитвик и вовсе катается со своей малышнёй, а ты продолжаешь корчить сурового ворона-одиночку, считая, что абсолютно все начнут косо смотреть на тебя, если узнают, что ты позволил себе такую невинную радость. -      Твоё красноречие напрасно, и я не собираюсь уподобляться ни Трелони, ни Спраут! -      Ну и балбес. Сам ото всех отгораживаешься, а потом сидишь в своей конуре и жалелку теребишь: «Меня никто не любит, никто меня не понимает, они все злые»… -      Да прекрати ты мне в душу лезть, – возмутил он и в очередной раз попытался вырвать свою руку из моей хватки. -      Я уже в неё пролез и разместился со всем возможным удобством, – беззаботно ответил я. – И не говори, что это не так!       Я мягко улыбнулся, чуть склоняя голову, чтобы лунный свет как можно более выигрышно обрисовал черты моего лица и заиграл бликами в волосах. Снейп глянул на меня, как на какое-то чудовище. -      Чего ты от меня хочешь? -      Всего и ничего! Будь ты уже человеком, а не ходячим памятником юношеской глупости! Нельзя так, всю жизнь просрёшь и сдохнешь проклинаемый всеми и всеми же брошенный, на полу какой-нибудь грязной хибары, захлёбываясь собственной кровью. Тех, кто себя не любит, никто не будет любить в ответ, и от них избавятся при первой же возможности, как от бесполезного мусора. Если лорд Малфой хоть немного просветил тебя относительно дел в Англии, то всё плохо, Северус. Понимаешь? Плохо! И ты сам знаешь, что твой старый хозяин жив. Что ты станешь делать, когда он вернётся? На чью сторону встанешь? -      Это уж точно не твоё дело, – голос Северуса дрогнул и я ощутил его страх. -      Моё. Потому что я с этой пронырливой неубиваемой скотиной уже несколько раз лицом к лицу сталкивался. Думаешь, он меня простит и спишет всё на проделки суки-Судьбы или ретроградный Марс? Как же! -      У нас… у меня был план на этот случай, но ты всё испортил! – с ноткой обиды заявил он. Пока мы разговаривали, я продолжал осторожно подводить Северуса к началу спуска и он, увлечённый разговором, не замечал этого. Отлично! -      Дай угадаю – так как Дамблдор обозвал тебя своим бывшим шпионом, то он наверняка подумывал в случае чего внедрить тебя обратно в стан врага. Ага. После того, как ты всем и каждому продемонстрировал свою лояльность директору и разграбил пожирательские схроны. Так тебе и поверили бы! Нет, я не сомневаюсь, что тебя принудили бы к служению с помощью ваших дурацких рабских меток, но доверия к тебе не было бы никакого! Даже избежавшие наказания и откупившиеся Пожиратели и то должны были вызывать меньше подозрений, чем ты! А может, вы как-то готовились? Строили планы, готовили ловушки… М-м? И центральная роль отводилась Генри Поттеру, я прав? Не зря ведь вы построили этот безумный лабиринт в подземельях! Слушай, а Дамблдор, случайно, не фанат Дэвида Боуи? Очень уж ваш аттракцион напоминает мне один неплохой фильм, где девочка пыталась вернуть похищенного брата, бродя по лабиринту, преодолевая испытания с помощью верных друзей и пытаясь избежать козней Короля Гоблинов. Ах, Боуи так хорош в роли короля Джарета… Только причёска идиотская, но что взять с магглов! -      Ты хоть думаешь, что несёшь? – рассердился вдруг он. – Хватит обращать всё в шутку и насмешничать! Да ещё и восторгаться внешностью человека, выходящего на сцену в лосинах. Лосинах!!! -      А что такого? У него красивые ноги. Имеет право! – насмешливо фыркнул я и заставил Снейпа сделать ещё шаг. – А вот использовать детей для своих непонятных целей не имеет права никто. Или Дамблдор подцепил эту дурную привычку у своего «приятеля», любившего проводить эксперименты над магглорождёнными малолетними волшебниками в своих лагерях смерти, а? -      Не смей сравнивать Альбуса с Гриндевальдом! -      А как тогда назвать того, кто создал безумный паноптикум, с которым едва смогли справиться авроры? -      Это было испытание прочности для детской дружбы, – с непередаваемым сарказмом выплюнул Северус, тряхнул головой, словно его одолела брезгливость, и только тогда заметил, что мы вплотную подошли к спуску. -      Прочность… Ты имеешь в виду создание, в том числе и магическое, уз доверия и привязанности между людьми. Как первое убийство у Пожирателей, только без крови, да? Ну что ж, Северус, проверим нашу дружбу на крепость? Готов к своему испытанию? Игры с василиском ты, увы, проспал! -      Нет, ты не…       Смогу, посмею, и сделаю.       Я дёрнул его на себя, сделал шаг назад, и мы покатились по крутому ледяному склону. Я восторженно орал, Северус тоже, но не восторженно, а матерно и очень умело. И где только слова такие и эпитеты узнал?! А потом мы покатились по снегу и я ржал, убегая от разъярённого, облепленного снегом зельевара, который не постеснялся бросаться в меня жалящими заклинаниями и называть «охеревшим самоубийцей с пудрой вместо мозгов». Когда ему это надоело и он выдохся, потому что так и не научился колдовать на бегу, я подошёл к нему и подножкой опрокинул обратно в снег. -      Ну, так что там с испытаниями, а? Сработало? -      Ты ведь не отстанешь от меня, да? – обречённо спросил он, таращась в звёздное ночное небо. -      Не-а! Ты забавный. И очень смешно реагируешь на всё, что я говорю и делаю. Как тут устоять? – я расправил полы шубы и уселся на них, а не в сугроб, и с интересом посмотрел на впавшего в хандру Северуса. – Некоторым соблазнам я люблю поддаваться, особенно если они приносят мне только одно удовольствие, чистое, как гоблинский бренди! Будешь и дальше вести себя как пуританка, попавшая в портовый кабак, и я продолжу читать тебе стихи на французском, одаривать своим нескромным вниманием, заваливать двусмысленными комплиментами и таскать за собой везде, где мне захочется. Одумаешься – и я немного сбавлю градус своего внимания, позволив тебе жить самостоятельным взрослым мальчиком. Под моим присмотром, разумеется! -      А сам переключишься на Аврору? – Северус приподнялся и бросил на меня полный негодования взгляд. Интересно, это он за себя переживает, или за неё? -      Это что – ревность? А даже если и так, то тебе какое дело? Ты ведь отказался от Авроры, да ещё таким неприглядным способом, – я осуждающе цокнул и покачал головой. – Нельзя так с женщинами, они от этого превращаются в ведьм. Лучше б убил, право слово! -      Ты сдурел?! – от неожиданности он плюхнулся обратно в снежную пыль. -      Нет, говорю то, что считаю правильным. Нельзя предавать людей, Северус. Убивать – можно. -      То есть, когда она тебе надоест, ты её… -      Фи, как пошло! Для этих случаев есть такое слово, как «расставание». У меня это один раз даже получилось! – я вспомнил свою первую возлюбленную, с которой удалось разбежаться без крови и страданий и едва удержался от краткой молитвы Моргане. Пронесло! – Просто не надо лезть туда, откуда ты не знаешь, как будешь выбираться. Отношений это тоже касается. Не стоит спускаться в яму, если ты прекрасно понимаешь, что не сможешь из неё подняться. Любовь – не гора, не море, не прекрасный цветочный луг! Это действительно яма, пустота и темнота, куда падают влюблённые, где нет никого кроме них и они – весь мир друг для друга, единственные живые люди, оставшиеся во Вселенной. И обратно, в царство живых, они должны выбраться вместе, не разжав сцепленные руки, не сорвавшись и не сбросив один другого на дно, чтобы легче было ползти. Если ты не готов к трудностям – не влюбляйся. Если ты не готов принимать чужую помощь – а ты будешь вынужден на это пойти, потому что однажды ты начнёшь лететь на дно и тебе придётся цепляться за изящные щиколотки своей возлюбленной, а то и за её подол – убивай чувства. души их, жги и живи с закрытым сердцем. Но если готов, если согласен, если ты отдаёшь себе отчёт в том, что риск стоит награды, и что всё в любой момент может пойти не так и в конце пути награда тебе уже не будет нужна, но ты всё равно хочешь этой ямы и этого возвращения в мир живых, потому что подъём рука об руку тоже может быть прекрасным – тогда прыгай! Но никогда, никогда не гаси свой разум и помни, что твоя избранница – это живой человек, который может ошибаться, иметь стервозный характер или дурную привычку пить чай с молоком в три часа дня, нарушая этим все британские традиции! Люди – твари почище тех, которых я привык убивать, но как же они прекрасны! Цени мой совет, я эту мудрость такой ценой постиг, что лучше бы и дальше оставался дураком. Целее был бы! -      Романтичный циник… вот значит как! – хмыкнул Северус, подытоживая своё мнение в мой адрес и стараясь скрыть неловкость из-за той откровенности, которую я на него вывалил. -      Дошло наконец. А ведь я этого никогда и не скрывал, милый мой. Хотя – циничный романтик мне нравится больше. Существительное – это определение, а прилагательное всего лишь придаёт нужный оттенок, как острая специя! Ну что, ещё разочек прокатимся или продолжим морозить задницы и более нежные места, ведя философские разговоры о чувствах и сердечной боли? Звёздное небо располагает к подобного рода беседам!       Снейп сердито зыркнул на меня и начал вытаскивать себя из снежного плена. На это и был расчёт – он настолько не привык к искренности, что был готов даже прокатиться на горке, лишь бы не продолжать смущающий его диалог.       Из окна своего кабинета за нами, не скрываясь, наблюдал Люциус Малфой и мне казалось, что я слышу облегчённый выдох сиятельного лорда, уже отчаявшегося вбить в голову своему другу хоть каплю мозгов. -      Поттер, Данбар и Уизли – отлично. Грэйнджер – если я говорю использовать чары, которых нет в учебнике, но которые упомянуты в моих лекциях, то использовать надо именно их. Патил и Браун – молодцы, ваш прогресс заметен также хорошо, как и моя новая укладка. Финниган и Томас – отвлекаетесь, поэтому «Выше ожидаемого». Будьте внимательней, и тогда вам не придётся щеголять зелёным цветом волос. Лонгботтом – мои поздравления! Ты сегодня герой дня. Хочешь яблочко? -      Хочу! – согласился он и дрожащими руками вцепился в спелый нежно-розовый плод.       Весь урок был посвящён практике противостояния манящим чарам и дети выдохлись, как дешёвая туалетная вода. Особенно бедняга Невилл, который показал себя хуже всех, но в сравнении с его обычным уровнем он продемонстрировал невообразимо качественный скачок! Во всяком случае, за линию, пересечение которой меняло цвет волос на химозно-зелёный, он не заступил ни разу. -      Задание к следующему уроку – смоделировать пять ситуаций, когда манящие чары могут быть применены к вам с целью нанесения вреда и придумать магические способы противодействия на основе пройденного за полтора курса материала. А теперь все свободны. Десять минут, оставшиеся от урока, как раз позволят вам выдохнуть и подготовиться к отбытию повинности в теплицах!       Дети быстро похватали свои сумки и сбежали, на ходу подтрунивая над перекрасившимися Финниганом и Томасом. Класс опустел, остались только Гарри и Фэй. Данбар явно чувствовала себя не в своей тарелке, но уходить не собиралась, вернувшись в прежний режим охраны глупенького Поттера от злых магов. -      Рой, мне дядя для тебя конверт передал, ты его сейчас заберёшь, или мне его вечером занести? – как ни в чём не бывало заявил Гарри, даже не думая скрываться от Фэй. Кажется, в нём всё-таки присутствовала капля мстительности. Его подружка так яростно пыталась доказать, что я не достоин доверия мальчика, что теперь он едва ли не нарочито демонстрировал это самое доверие, называя меня коротким именем «для своих». -      Давай сейчас, а то я помру от любопытства! Да и будет чем себя развлечь, когда пятый курс Рэйвенкло займётся написанием скучнейшего эссе по протеевым чарам! -      Это же программа седьмого курса, – несмело вякнула Фэй. -      Как будто воронов это может остановить, – фыркнул я, принимая у Гарри тяжёлый бумажный пакет, перевязанный бечёвкой и скреплённый сургучом, от которого фонило физически ощутимой магией. Тиберий постарался, чтобы его послание в случае попадания в чужие руки не смогло раскрыть своё содержимое. – Передай своему дяде мою огромную горячую благодарность! -      Обязательно. Но вечером я всё равно загляну. Ты мне такую книжку гадскую подсунул, что я просто обязан с тобой о ней поговорить! – он вынул из сумки томик с крикливой уродской обложкой и возмущённо потряс ею в воздухе. – Это же гадомерзость! -      Это лекарство, – хмыкнул я. Порождение маггловского разума под претенциозным названием: «Генрих Пятый – Роза, Вспоённая Кровью» являло собой образчик псевдоисторического исследования, где под видом непреложных фактов выдавались сплетни, слухи и домыслы, зачастую не имеющие под собой никакого основания. Не зря я заглянул в книжный магазинчик по дороге из кондитерской, как знал, что найду что-то стоящее среди барахла и мусора. – Некоторые люди физически не могут воспринимать информацию, хоть как-то порочащую их идеалы и впадают в форменное буйство, пытаясь отвергнуть её. -      Я тоже чуть в это самое буйство не впал! – фыркнул Гарри. – Тут столько гадостей про Генриха собрано… Даже больше, чем про Салазара Слизерина во всех книжках про Основателей, а ты сам знаешь, как сильно его у нас в Англии терпеть не могут! -      Знаю. Поэтому и купил эту макулатуру. Сможешь разбить хотя бы часть утверждений, которые в ней приводится? -      Легко! -      А сможешь сделать это без эмоций и желания как можно сильнее обелить имя своего любимчика? -      Э-э-э… – Гарри замялся, досадливо скривился и нервно почесал затылок. – Не смогу! -      Попытайся. -      Мистер Локхарт, – осторожно протянула Фэй, настороженно переводя взгляд с меня на Гарри и обратно. Она явно вспомнила книгу с истинными мифами Древней Греции, которую я дал Гарри и то, что хотел сказать ему этим сравнением мифов. – Вы… вы думаете, что скоро кто-то начнёт писать гадости про тех, кто дорог Генри? -      и да, и нет, мисс Данбар. Если вы не забыли, то скоро состоится первое слушание по делу нашего бывшего директора и газетчики начнут мешать с дерьмом всех, до кого смогут дотянуться. Я не хочу, чтобы Генри попал в неприятности из-за того, что слишком близко примет к сердцу чужие домыслы и не сможет опровергнуть откровенную клевету. Или, наоборот, не сможет оспорить хвалебную ложь, искажающую истинные заслуги Светоча Всея Боритании. -      То есть, это тренировка, да? – тут же набычился Гарри. – Я понял. Но вечером всё равно приду, у тебя хорошо думается! -      Хорошо, – согласился я, даже не думая стесняться Фэй. – Только учти, я буду занят! У меня проверка эссе и шестая глава в процессе переработки. Никак не могу придумать, куда засунуть мордредову скрипку, чтобы это было интересно читателям! -      Сломай её! – хихикнул мальчик и я замер. Действительно! А почему бы и нет?! -      Генри, хочешь яблочко? – спросил я его и он, как и Лонгботтом, не стал отказываться. -      Хочу! -      Это что, новый вид личного поощрения? – с деланной весёлостью спросила Фэй. -      Витамины полезны подрастающим организмам, – безразлично ответил я, передавая мальчику честно заслуженное яблоко, – а мне полезен свежий взгляд. Думаю, вороны сегодня порадуют меня этими самыми взглядами в своих эссе. -      Расскажешь! – не попросил, а просто потребовал Гарри и, схватив сумку, потащил за собой к выходу Фэй. Я дождался, когда дети выйдут и, осторожно приоткрыв дверь, услышал их голоса. -      …всё ещё злится. -      Ты наплевала на всё, чему он нас учил, да ещё и обозвала полукровным мудаком! Конечно же, он злится. Ты ведь знаешь, что Гилдерой не любит банальные ругательства. Могла бы как-нибудь по-шотландски обозвать, с фантазией, он бы оценил! -      Я правда так его назвала? – громко воскликнула Фэй и Гарри шикнул на неё. -      Ага. А ещё хотела расчленить и сбросить в сортирную яму, – прочавкал Гарри, наслаждаясь яблоком. -      Он меня презирает… -      Если бы презирал, то не играл бы для тебя песню про Макферсона, – разумно возразил ей Гарри, а потом зашёлся звонким весёлым смехом. – Знала бы ты, как от его песен нашего бородатого козла корёжило! Я тебе про «Приказ Шестьдесят Девять» рассказывал? Как, ещё нет?! В общем, когда Гилдерой…       Я прикрыл дверь и отошёл от неё, довольно ухмыляясь. Гарри был слишком добр, чтобы таить обиду на Фэй. А вот я мог это сделать! Дурость должна быть наказана, и это понимал даже я. Мне ведь до сих пор приходилось терпеть последствия своего фиаско. Так облажаться с грёбаным оборотнем и не менее грёбаным василиском… Но у меня была возможность реабилитировать себя в своих же глазах! И в этом мне должен был помочь Тиберий Флинт и его мастерство выискивать информацию не только в пыльных архивах и старинных летописях, но и маггловских ведомствах.       Я вконец обнаглел и уговорил Джона присоединиться к нам – он отчаянно не желал пользоваться «Голосом Тесея» ради того, чтобы провести со мной и Гарри пару лишних часов, но имя Реддла заставило его изменить своё мнение и поэтому в гостиной мы сидели втроём. Гарри усиленно кропал обелительное эссе для своего кумира, а мы с Джоном изучали добытые Тиберием данные. С учётом того, что нам было известно благодаря болтливости искусственной матрицы личности и откровениям Хагрида, картина вырисовывалась прелюбопытнейшая. -      Почему никто не пытался свести эти данные воедино? – возмутился Джон, глядя на записи Тиберия. – Это же лежало на поверхности! -      А кому это было надо? -      Тем, кто противостоял Неназываемому! -      Думаю, Дамблдор это всё прекрасно знал. Вряд ли, когда Реддл вернулся с континента и начал свой кровавый забег по Англии, он не попытался узнать ничего о человеке, решившем нагнуть всю нашу общину. Вопрос в другом – почему он не рассказал об этом своим последователям? -      Потому что он никому из них не доверял, – презрительно фыркнул Джон и подтянул к себе архивную справку. – Один запрос – и тайны нет. Так бывает всегда, когда в деле замешаны обычники.       Я согласно кивнул – наши поиски Гарри, которые мы вели почти два года назад, тоже оказались короткими и успешными именно благодаря маггловским архивам. Говорить об этом вслух, да ещё и при самом мальчике, разумеется, было нельзя. -      Итак, давай по порядку. Я буду говорить, а ты записывай и следи за тем, чтобы я учёл все факторы, – решил мой друг и я, подтянув к себе чистый лист, с готовностью занёс над ним перо. – Том Реддл – маг-полукровка. Родился в законном браке Меропы Гонт и Тома Реддла тридцать первого декабря двадцать шестого года. Каким образом этот брак состоялся – вообще непонятно. По данным Тиберия, Реддлы были богаты, а Гонты, окончательно выродившись, представляли собой семейство отщепенцев и отбросов, которых даже в «Дырявый котёл» не пустили бы! -      Ну, маменька Неназываемого могла быть дивной красавицей! -      Не настолько, чтобы единственный наследник обеспеченной семьи беспрепятственно женился бы на ней, – Джон скептически скривился. – Оставим пока. Реддл родился и воспитывался в приюте Вула, откуда его в одиннадцать лет забрали для учёбы в Хогвартсе. Мать умерла родами успев лишь дать ребёнку имя. -      Какой избитый сюжет! А она не оставила ему никакую драгоценную цацку, способную раскрыть тайну происхождения? Кольцо с монограммой, фамильный медальон, вышитую пелёнку? Это было бы ещё банальней! -      Не язви, – Джон хлопнул меня по голове свёрнутой справкой и снова начал зачитывать её. Скрип пера и тягостные вздохи со стороны Гарри прекратились. – Итак, в тридцать восьмом году, накануне войны, Реддл попал в Хогвартс. -      И каждое лето возвращался в Лондон, терпящий последствия немецких авианалётов. Наверное, именно тогда в Неназываемом зародилась горячая любовь к идеям Гриндевальда! Жаркая, как напалм… -      Да хватит тебе язвить. Ты чего, неудачный камзол купил? -      Диппет, – процедил я, тыкая пером в наполовину исписанный лист. – Этот старый маразматик же знал, что у магглов идёт война и сажать детей на поезд, идущий до Лондона, крайне небезопасно! Во время Первой мировой всех желающих на время каникул отправляли в Мунго, под защиту колдомедиков и авроров. Почему нельзя было сделать также в этот раз?! -      Да ему плевать было, Рой. Магглорождённые и полукровки должны нести клеймо своего спорного происхождения, сам ведь знаешь. -      Э, вы сейчас серьёзно? – подал голос Гарри. – Даже я знаю, что Лондон чуть весь в труху не перемололи во время войны, там народу тьма погибла! И туда отправляли детей?! -      Да, Генри. -      Ну, теперь понятно, чё Смертеморда так магглов-то не любит. -      Да он под настоящие бомбардировки не должен был попасть, – Джон никак не хотел принимать мою точку зрения. – Блиц происходил, пока Реддл находился в школе, разве что атаки «ФАУ-1» в сорок четвёртом должны были зацепить… -      Тоже приятного мало. И не забывай – периодические профилактические налёты на Лондон происходили до марта сорок пятого. Я не помню все даты, но даже одного взрыва было достаточно, чтобы впечатлить подростка. Особенно если представить, что когда Реддл тащился в Лондон на смерть, его друзья-приятели прятались по своим защищённым домам. -      Ага, и никто из них не пригласил однокурсника на лето? Реддл сам сказал, что у него в друзьях числились Синистер и Малфой. Талантливый полукровка, которым был Реддл, мог оказаться полезным, а нет лучше способа навесить ярмо долга, чем спасти жизнь. Они с радостью на это пошли бы! Так что я не верю в то, что Реддл по своей воле возвращался в приют. -      А он возвращался – вот выписка из приютского журнала учёта довольствия, – я ткнул пальцем в заполненный кривым почерком бланк. -      Но зачем Диппету заставлять его оставаться в приюте? Да даже если он отправлял детей по домам, то вряд ли старый хрыч проверял местонахождение всех магглорождённых или полукровных студентов! Разве Реддл не мог обмануть его и из приюта отправиться к своим друзьям? -      Предположим, что он так и делал, – решил я и записал эту теорию. – Так, куда-то мы не туда с тобой скакнули. Начали с родителей, а уже до войны докатились. -      А это всё связано. Смотри, – Джон пододвинул ко мне копию полицейского отчёта. – Вся семья Реддлов была убита летом сорок третьего. Кажется, в июле немцы тоже несколько раз атаковали Лондон. Предположим, что окончивший шестой курс подросток всё-таки попал под бомбёжку хотя бы раз. И летом этого же года дядю Реддла арестовали по обвинению в убийстве. Между прочим, он сам сознался! -      Как Сириус? – снова влез Гарри. -      Интересная идея! Записываю… -      В сорок третьем ещё и Миртл Уоррен погибла, а Реддл впервые выпустил василиска, – продолжил нагнетать Джон. -      Кстати, его ожившая матрица сожалела о смерти девчонки. А Хагрид сказал, что до сорок третьего года Реддл был нормальным и они даже общались, а вот потом он будто с цепи сорвался – обвинил его в смерти Миртл и вообще начал вести себя как полнейшая скотина! -      А Реддл мог, опасаясь жить в Лондоне, отправиться к своим родственникам-обычникам и попросить у них приюта и защиты? Он был одарённым ребёнком и как все сироты наверняка интересовался своим происхождение. Скорее всего, к сорок третьему он уже вычислил, кем являются его родители. Отец и старшие Реддлы, например, послали к Мордреду новоявленного родственника и… – Джон задумался, придумывая окончание семейной драмы Реддлов. В этот момент он выглядел точно так же, как когда решал очередную задачу по трансфигурации во время учёбы. Я прикинул возможный финал его версии и предположил: -      И его полоумный дядя их всех убил, обидевшись за племянника, после чего отправился в Азкабан? А может, Марволо взял на себя вину Тома Реддла? Джон, ты помнишь, что матрица говорила про предложения попечителей в приюте? Он мог получить ещё парочку подобных, где на одной стороне лежали бы его честь, а на другой – спасение от гибели из-за авианалётов. Наверняка Реддл был дико зол на папашу и его родителей за то, что пока он тянул сиротскую лямку, те жили в достатке и даже не вспоминали о его существовании. Парень мог при встрече вспылить, сорваться… -      Марволо Гонт – дебил с идеей превосходства чистой крови, вросшей в мозг! Он не стал бы прикрывать полукровку. В теории, прознав о возвращении сына своей сестры, связавшейся с обычником, он мог явиться на разборки и прибить всё семейство Реддлов, после чего Том сбежал и разочаровался в родне. -      Логично, – согласно кивнул и торопливо записал результат совместной работы нашей разошедшейся фантазии. – Но этого мало, чтобы так резко измениться. Случилось что-то ещё! Вообще, Реддл не очень похож на человека, способного на глубокие переживание, и при этом он очень сильно обеспокоился, когда увидел побитого нами Дамблдора… Будто был привязан к нему! -      С какой стати? -      А если именно бывший хренектор забрал Реддла из приюта? Об этом нет никаких записей? - внимательно слушающий нас Гарри с интересом посмотрел сначала на Джона, потом на меня. -      Только в школьных книгах учёта, но мы не можем сунуть в них нос! – я виновато развёл руками. -      Предположим, что это был Дамблдор. Он тогда занимал должность преподавателя трансфигурации и мог принимать участие во встречах с будущими студентами. При этом он уже в тридцать восьмом начал менять свою внешность – Реддл ведь удивился, увидев его молодым и рыжим! – Джон припомнил россказни оживающей матрицы и брезгливо поморщился. -      Я уверен, что к отросшей бороде и проявившемуся дурновкусию причастен Гриндевальд, – вздохнул я. – Тиберий, конечно, роет землю в попытках узнать, что именно связывало этих двух мудаков, но мне и известных данных хватает. Мозгошмыги нашего бывшего директора не просто поют на немецком языке, а орут на нём громким ором! -      Рой, ты отвлекаешься! – Джон снова вернул меня к текущим делам. – Забудь пока о Дамблдоре и Гриндевальде, мы всё равно не обладаем нужным количеством фактов, чтобы строить хоть какие-то догадки. Вернёмся к Неназываемому! Мы знаем, что в сорок третьем Реддл резко изменился, потом, после окончания школы, он два года проработал в «Горбин и Бэркс», стал свидетелем по делу об убийстве Хепзибы Смит, после чего на долгие годы покинул Англию и вернулся в шестьдесят восьмом году с новым именем. -      И так резко начал политическую и террористическую карьеру, что Блэки тут же встали в охотничью стойку и устроили заговор в его честь! -      Но не убили, хотя могли. -      Сириус сам сказал, что Блэки хоть и были сильны, но не имели того бесспорного влияния, как раньше. Реддла определённо защищали! Те же Синистер и Малфой, плюс Селвин, Роули и Трэверс, - я вывел все пять имён внизу списка и обвёл их в рамочки. Обрамление Синистера я снабдил траурной диагональной линией. -      Именно эти три семьи платили Орфорду Амбриджу за передачу сведений! И именно главы этих трёх семей являются главными политическими противниками Фаджа, даже Малфой и Дамблдор рядом с ними не стоят. И они же наверняка являются главными выгодоприобретателями в истории с покушениями на Министра. -      То есть, мы расчистили им путь к власти, – простонал я и уронил голову на стол. – Дамблдор заперт в аврорате, Малфой занят Хогвартсом, а эти три ублюдка в любой момент могут снова напасть на Корнелиуса! -      Наоборот, сейчас не лучшее время для покушений и смены власти – им нужно, чтобы со Светочем покончил именно Фадж, и поэтому все трое будут ждать итогов суда! – Джон явно пытался меня успокоить. – К тому же, Трэверс из-за тебя сошёлся с Дамблдором, потом из-за тебя же согласился его сдать и теперь находится под пристальным вниманием моего ведомства. Он обездвижен! -      У этой змеи ещё очень много ядовитых зубов, Джон. Как у василиска! Он может попытаться потопить и Светоча, и Фаджа, который во время своего правления потоптался по головам многих чистокровных магов. И вообще, почему Дамблдор пошёл навстречу Трэверсу? Разве он не понимал последствий? Это крайне глупый ход для такого прожжённого интригана. -      Крайне глупо было принимать за Пожирателя Смерти – тебя! – в голосе моего друга послышалась злость. – Если Светлейший совершил эту ошибку, то мог совершить и другие. -      Именно! Джон, а ведь Трэверс мог шантажировать Дамблдора его прошлым. Тогда крайняя заинтересованность бывшего директора в моей встрече с бывшим пособником Неназываемого становится понятной! Он боялся не за преподавателей, а за себя! -      Смысл есть – у Дамблдора точно грехов навалом, он мог и замазаться в чём-то совсем отвратном! -      А чем бы ему это помешало? – подал голос третий участник нашего мозгового штурма. – Ну, слухи и слухи, про Дамблдора часто разную чушь писали раньше! Разве что директор убил кого-то и смог избежать тюрьмы, а Трэверс об этом пронюхал? Или он что-то знал о моём крёстном, которого Дамблдор держал в Азкабане? -      Генри, не отвлекайся – ты не о вине директора должен думать, а о невиновности Генриха Пятого! Удели своё внимание истинно благородному королю! -      Меня тошнит от этой пакости, – Гарри сердито захлопнул книгу, спрыгнул с дивана и подошёл к нам. – Автор не только время событий путает, но и совсем не понимает нравы позднего Средневековья! Он судит о начале шестнадцатого века с точки зрения жителя двадцатого. Это же тупо! Дядя Тиберий всегда говорил мне, что, изучая какую-то историческую личность, надо помнить, что она – не ты, что у того человека были собственные мысли и устремления, и что мотивы и поступки будут иметь окраску нравов того времени, в котором эта личность жила. Ну, вроде того, что Хельга Хаффлпафф пусть и была крутой колдуньей-рунологом и рубила врагов в бою, но она ещё и жила в одиннадцатом веке, и поэтому была настоящей норманнкой и верила во всякую скандинавскую мистику. И что крестоносцы, когда попёрлись освобождать Иерусалим, не только шли туда за землёй, деньгами и властью, но и на самом деле хотели освободить Гроб Господень, потому что верили в своего бога. И что типа, когда они создали культ Богородицы, то это совпало с нашим культом Матери-Морганы и поэтому многие маги пошкандыбали вмести с ними в Палестину, вроде тех же Певереллов, которые во время Четвёртого Крестового похода жили! -      Ну, в отличие от времён Столетней Войны, нравы сороковых не так уж сильно отличаются от нравов нашего времени. В магическом обществе, конечно! Политика невмешательства, покровительство и протекционизм – это наше всё. И монополии, конечно! -      Стоп, – Джон вдруг хлопнул ладонью по столешнице и бросился ворошить все листы с записями, справки и родословные. – Время! Нам надо сопоставить время и годы жизни всех этих мудаков. -      Зачем?! -      Затем, что нынешний Трэверс – это сын старого Трэверса и надо знать, насколько тот был старше Реддла. Или младше? Нравы, Рой! Протекционизм! Кто кому и сколько был должен, кто от кого зависел? Если мы это выясним, то будет понятно, кто конкретно помогал Реддлу, стоя с ним наравне, а кто обеспечивал его деньгами и связами, и почему Блэки ни хера не могли сделать, кроме как шпионить и втихую гадить Неназываемому. Гарри, бросай свои изыскания, теперь ты будешь писать. Мне нужны мозги Роя. -      Ох, ну наконец-то и ты назвал меня коротким именем! – засмеялся вдруг мальчик. – А то Рой уже несколько раз срывался, а ты вот только сейчас. -      Извини, – Джон на миг замер, прекратив раскладывать бумажки в нужном ему порядке. – Я не… -      Я только за! Вам двоим – можно! «Гарри» – это ведь что-то домашнее и личное, так ведь? Мне с вами хорошо, совсем как дома у Флинтов, только по-другому. Посвободней, что ли… Дядя с тётей у меня замечательные, но уж очень взрослые! Так что пусть «Генри» остаётся снаружи, а тут, с вами, я буду «Гарри» -      Закончим с бумажками – отметим это событие, – тут же расцвёл я, радуясь маленькой капле доверия, которая упала именно в нашу с Джоном чашу. – Есть у меня пара коробок чудесных пирожных…       Мы засиделись до четырёх утра и Гарри отправился в свою спальню только тогда, когда пришла Люччи и всех нас отругала за то, что мы сбиваем график сна юному воспитаннику. Мы сделали вид, что устыдились, и отпустили-таки мальчика в львиное логово. Объевшийся пирожных, сонный и взъерошенный, он был тем не менее счастлив и на следующий день, несмотря на зевоту, так и лучился оптимизмом. Даже со Снейпом поздоровался, столкнувшись с ним в коридоре, от чего Северус на несколько секунд впал в ступор и даже ничего не вякнул в ответ.       Я же, залившись тониками, был готов прыгать до потолка и обнимать всех, кто только попадётся мне под руку. У нас получилось! Мы смогли кое-как справиться с расстановкой фигур в сороковых, семидесятых и в нынешнее время, а сведения, добытые из воспоминаний Блэка, лишь подкрепили наши с Джоном подозрения. Во-первых, несмотря на весь свой пафос, Реддл зависел от своих приятелей, и явно существовал именно за их счёт. а это значило, что он был вынужден им подчиняться и тут возникал вопрос - а точно ли его возвышение в роли будущего властителя Магической Великобритании было именно его идеей? Во-вторых, всё опять крутилось вокруг Блэков и поддерживающих их Поттеров. И, частично, вокруг Снейпа. Сириус в своих воспоминаниях назвал его родственником и неоднократно сетовал на то, что по причине родства не мог убить, и это вроде бы не было удивительным, потому что высшая аристократия Британия сплетена в очень тесный клубок кровных узи семейных связей, но… Не было ли это родство причиной той жгучей ненависти, что Джеймс и Сириус питали по отношению к Снейпу, и которой тот отвечал им в равной степени? Ах, как хотелось разобраться в этом хитросплетении человеческих отношений, потому что они непосредственно влияли на всё, что происходило вокруг меня, но я не имел времени в том объёме, которое было нужно для распутывания паутины чужих тайн. Мне и своих хватало!       Одной из этих тайн стало то, что мы с Джоном решили отправиться в первое же воскресенье в Литтл-Хэнглтон и на месте осмотреть дом Реддлов, а заодно найти следы Гонтов. Они действительно являлись потомками Слизерина – выродившимися, превратившимися из великих магов в уродов, забывших о том, что кровосмешение – путь к угасанию, а не возвышению! Я подозревал, что Грэй оставил наблюдателей в стратегически важных местах, но он сам даровал мне полную свободу действий, и поэтому я имел своеобразную индульгенцию Главы Отдела Тайн. Джон же… Его шеф прекрасно знал, что мы не останемся в сторона, а сам Скримджер, разумеется, давно выяснил всё то, к чему мы шли с таким трудом. Трёхголовый рунеспур знал больше нас, но это не значило, что мы попытаемся отступить и не начнём самолично выяснять то, что нам было нужно ради спасения Гарри.       В последнее воскресенье декабря, ровно в десять часов утра мы с Джоном встретились возле станции метро Норт-Уэмбли, после чего отправились на платную охраняемую парковку, где стоял мой автомобиль. Ему не грозили магглы-угонщики, его не требовалось защищать от снега или дождя, и всё, что мне было нужно, это место, удобное для начала путешествия по маггловским автострадам. Нам предстоял недолгий путь на север, где в ста милях от Лондона располагалась деревня Литтл-Хэнглтон. Мы не хотели рисковать с аппарацией по незнакомым координатам или пользоваться мётлами, привлекая к себе ненужное внимание магов, поэтому решили отправиться в путь на колёсах. Зря я, что ли, машину себе покупал?! Да и провести время с Джоном хотелось, как без этого?       Всю дорогу до Литтл-Хэнглтона мы обсуждали его службу, мою работу, последнее интервью Фаджа, в котором тот пытался объяснить взбудораженным гражданам необходимость суда над Светочем, а заодно – татуировки Блэка. Корделия передала мне через Джона подробную схему расположения магических знаков, которые наш Темнейший нанёс на себя в Азкабане, и я едва вервольфом не выл, разглядывая это безобразие. Ещё один гений на мою голову. Вроде бы всё правильно сделал, но так при этом накосячил…       Дом Реддлов оказался заброшенным и пустым, даже магических охранных контуров не наблюдалось! Мы потратили полтора часа, обследуя территорию на предмет скрытых колдовских ловушек и маячков, прежде чем осмелились войти внутрь и осмотреться. Что сказать – Реддлы жили богато! Такой дом после Первой мировой войны могли позволить себе далеко не все магглы, даже принадлежащие к старым семьям, а Реддлы к ним, несомненно, принадлежали. Породистые, красивые – они ничуть не напоминали своим внешним видом стандартный портрет британской аристократической семьи – никакой чахоточной бледности и черт вырождения. Мы долго рассматривали пыльный семейный портрет, висящий в гостиной над давно погасшим камином, любуясь статными красавцами в старомодной одежде. -      Похож, – заметил Джон, разглядывая лицо Тома Реддла-старшего. – Просто копия! Разве что волосы тёмные, наверное, в мать пошёл. -      Полукровки часто получаются привлекательными. В первом поколении они берут от родителей всё самое лучшее, а затем начинается спуск по наклонной, что в плане магических сил, что в плане внешности. Генетика – бессердечная тварь и работает даже в случае волшебников! – ответил я и изобразил поясной поклон. Моя речь касалась меня в той же степени, что и Реддла. -      Будем осматривать спальни хозяев? -      Почему нет? Всё ценное уже давно наверняка вынесли, но нам ведь нужно не столовое серебро, а письма и документы, способные пролить свет на судьбу семейства Реддлов. Да, их убили, но кто? И зачем? Не поверю, что подросток так запросто покончил с собственной кровью. Отцеубийство в нашем мире не прощается самой магией, Неназываемый бы пострадал, и пострадал заметно. А он спокойно вернулся в Хогвартс и закончил последний курс. -      Ещё один довод в пользу того, что ему помогли, – кивнул Джон, и мы пошли рыться в заброшенных спальнях.       Разумеется, сначала мы ничего не нашли. Ящики комодов и шкафов были пустые, в одной из спален нашлись свидетельства того, что местные подростки давно облюбовали особняк в качестве места для своих встреч, а библиотека и вовсе оказалась разграбленной – шкафы перевёрнуты, часть книг сожжена, а остальные явно украдены. Мы прошли по всему особняку, находя везде лишь пыль да разруху, но в конце нам всё же повезло – в самом дальнем уголке второго этажа, в небольшой комнатке, откуда открывался неплохой вид на заснеженный и пустой сад, мы обнаружили колыбель, односпальную кровать и туалетный столик с потрескавшимся зеркалом. И эта комната никак не походила на склад старья, как чердак Визжащей Хижины! -      Как будто здесь должна была жить нянька с младенцем, – вынес свой вердикт Джон, осмотрев мебель. – Причём, явно не служанка! Слуги выше первого этажа не поднимаются. -      Занятно, – я ткнул палочкой в истлевший и покрытый пылью детский матрасик. – Хорошая ткань, дорогое дерево, – я пригнулся и осмотрел дно колыбели, разыскивая клеймо. – Изготовлена в двадцать шестом году! В этой кроватке точно не спал отец Неназываемого, когда был слюнявым младенцем. -      Меропа Гонт каким-то хреном осталась на улице одна и без денег, а старший Реддл вернулся домой. Что, если он снова женился и готовился к рождению нового ребёнка? Хотя нет – законного и желанного сына здесь бы держать не стали! – Джон ещё раз окинул взглядом комнатку, а потом начал переворачивать постель на кровати, вздымая клубы пыли. – Что-то пошло не так. -      Ты о чём? -      Реддлы явно собирались оставить ребёнка себе, но что-то пошло не так! Благородные семьи магглов и магов похожи, Брустверы тоже не отказались от Кингсли, хотя он и полукровка, и вообще мулат. Что, если Реддлы решили забрать сына Меропы и Тома, когда он родится, но что-то пошло не так? Всё всегда идёт не так! Меропе некуда было деваться, она явно была готова рожать, иначе бы тут не появилась колыбель, но при этом она находилась не в том положении, которое должна была занимать по всем законам. Она была обижена! А обиженные женщины, если верить моему служебному опыту, часто действуют схожим образом, – он скинул матрас на пол и довольно хмыкнул, указав мне палочкой на тонкий шов, почти незаметный на светлой ткани. Если бы нить, стягивающая края ткани, не пожелтела чуть сильнее, мы бы его и не заметили. Проверка магией показала, что никаких признаков волшебства в чужом тайнике не было, и мы без зазрения совести скрыли эту ухоронку. Внутри лежала некогда белая бутоньерка из искусственных цветов, потускневшее золотое кольцо и фотография. С выцветшего чёрно-белого статичного снимка на нас смотрели Том Реддл-старший и некрасивая молодая девушка – темноволосая, бледная, но и при этом фигуристая и… -      А харизма-то даже сейчас заметна! – я зажёг над нами люмос и вгляделся в непривлекательное, но при этом не лишённое обаяния лицо Меропы Гонт. – У неё умные глаза, Джон. Понятно, почему Том Реддл женился на ней! От энергии подобных Меропе женщин ноги сами собой подкашиваются! -      Поверю на слово, – без тени иронии ответил мой друг, – я в женщинах не очень хорошо разбираюсь! Если они, конечно, не нарушают закон и мне не приходится обыскивать их жилище… -      Забираем? -      А то! -      Значит, ты оказался прав и Меропа точно жила в этой комнатушке, готовясь растить здесь сына. Не в хозяйской спальне, а здесь. Но почему? Брак ведь был маггловским, она стала законной женой Реддла и… -      Два варианта – либо старшие Реддлы не приняли её, но, побоявшись скандала, не стали выгонять, оставив кем-то вроде приживалки на пособии, либо она сама захотела жить тут. -      Сомнительно, но… Других вариантов пока нет. Ладно, пошли поищем жилище Гонтов. Согласно протоколу аврора Огдена, производившего арест Морфина Гонта, их дом должен располагаться где-то неподалёку. -      Согласно протоколу, это был не дом, а хибара, – уточнил Джон, возвращая матрас на место вместе с пылью и покрывалом, чтобы скрыть следы нашего внимания к кровати Меропы. – Хорошо, что Роберт Огден подробно указал путь к ней, иначе мы бы до конца следующей недели его искали. Я проверил по старым картам – он не нанесён ни на одну, даже в списке волшебных жилищ не значится! -      А как тогда аврор сам его нашёл? – удивился я. -      Не поверишь – две суток рыскал по округе, выискивая зачарованную территорию. Очень упрямый был человек, – с одобрением заметил Джон. – Исполнительный.       Что сказать? Дом Гонтов выглядел ещё хуже, чем та хижина в лесу, в которой мы с Джоном жили летом после пятого курса. Труп змеи, прибитой к двери, выглядел жалко и по-театральному картонно. Не хватало только парочки дырявых котлов и черепа невинно убиенной девственницы. -      Может, уйдём? – спросил я, оглядывая обступившие нас деревья, нетронутый снег и поросли мха, достигавшие дырявой крыши одноэтажного домишки. Визжащая хижина – и та выглядела лучше, чем эта развалюха! -      Мне здесь тоже не нравится, – согласился Джон. – Ничего хорошего нас впереди не ждёт. -      А последователи Неназываемого не могут наблюдать за этим домом? Вдруг, они прознали про то, что их повелитель жив и… -      Ты думаешь, он сообщал им, где находится его «родовое гнездо»? Это же бомжатник, Рой! На месте того, кто выставляет напоказ своё родство со Слизерином, я бы всеми силами скрывал местонахождение этого позорища! -      Никто не мешал Пожирателям самостоятельно найти дом Гонтов! -      Зачем? Рой, люди – не персонажи твоих книг, которых ты можешь заставить сделать что-то нужное тебе, придумав им мотив. Пожиратели всячески пытались откреститься от связей с Неназываемым, их до сих пор при упоминании его прозвища корёжит. Если они не сожгли это место, скрывая следы своего прошлого, значит – оно им не нужно! Пойдём. Будь начеку и следи за окрестностями. -      Я и так за ними слежу. Подожди, Джон. Может, вернёмся сюда в следующее воскресенье? Подготовимся, я возьму броню, запасёмся зельями… -      У меня на месяц вперёд дежурства расписаны и нет ни одного свободного воскресенья – если не служба, то тренировки, и я не смогу внятно объяснить шефу, почему меня не будет хотя бы на одной, – с сожалением проговорил Джон. – До Остары мы увидимся, только если я опять нарушу все правила и приду к вам с Гарри ночью, – он хлопнул себя по груди, имея в виду «Голос Тесея». -      Значит, нарушишь! Потому что у нас куча дел, связанных с Гонтами, Малфоями, Уизли и иже с ними, а думать о них втроём получается куда продуктивней. И про Люпина с Петтигрю не забывай – крысу надо вывести на чистую воду до апрельских каникул, иначе Рона Уизли будет ждать очень неприятный сюрприз, когда он попытается вместе со своим «питомцем» покинуть Хогвартс! -      Кажется, мы навесили на себя слишком много задач. Так немудрено и ошибиться, – вздохнул Джон. – Служба, работа, попытки разобраться в прошлом семьи Гарри… Хорошо, что мы не женаты, а то повесились бы! -      Ты прав, – я был полностью с ним согласен. – Но удавка мне не пойдёт, из всех способов самоубийства я выберу тот, который не повредит моей внешности. Хочу красиво смотреться в гробу! -      Поэтому ты заливаешься тониками с кофе, насилуя собственное сердце? – развеселился Джон. – Люччи на тебя уже второй месяц жалуется. Ладно, пойдём – хочу поскорее закончить с этой дрянью, чтобы у нас осталось время на какой-нибудь уютный паб. Кажется, в Литтл-Хэнглтоне было что-то подобное. -      Ага, под названием «Висельник»! – заржал я. Возле дома Гонтов разговоры о повешении были крайне уместны и своевременны…       Три комнаты и тесная кухня несли на себе отпечатки упадка и морального разложения древнего рода. А ведь ещё до конца девятнадцатого века семья Гонтов считалась если не обеспеченной, то хотя бы порядочной и уважаемой! Когда же всё пошло не так? Наверное, когда хозяева начали пить, как кентавры, и, не сумев найти себе супругов на стороне, принялись трахаться друг с другом, порождая убогих калек. Я с омерзением посмотрел на колдографии в растрескавшихся рамках. Покрытое трещинами стекло не могло скрыть следы вырождения, всё ярче прослеживающее в лицах представителей этого семейства. Меропа оказалась счастливым исключением, выиграв в кровнородственной лотерее и сохранив разум. -      Змеи, – брезгливо заметил Джон, когда мы закончили осматривать последнее помещение. – Тут везде змеи! Хорошо, что они спят – приди мы летом, то пришлось бы разгонять этот серпентарий! -      Кажется, у Тома Реддла какой-то фетиш на них. Я понимаю, что он дальний потомок Слизерина, но тот не только любовью к ползучим гадам славился! Красота, ум, боевые навыки… А наш непомирающий ублюдок вцепился в серпентарго и умение повелевать змеями, и на этом застыл. Дурачок! Слушай, Джон, а что, если я… -      Нет! – тут же отрезал он. – Ты не будешь шипеть на местных змей. Ты не знаешь парселтанг, ты выучил только несколько слов, чтобы прикрыть Гарри и открыть проход в логово василиска! -      Ладно, ты прав, – вздохнул я. – Давай-ка поищем тайники и пойдём отсюда. Твоя идея навестить местный паб кажется мне всё более привлекательной!       Мы прошли по дому ещё раз, применяя все известные нам чары по поиску скрытых пространств, но так ничего и не обнаружили. Даже ухоронки с остатками денег, и той не было! А потом, в гостиной, ровно напротив камина с колдографиями уродцев, я зацепил ботинком доску, и та хрустнула под моей ногой, распавшись на две неравные части. Одна осталась торчать, задравшись наверх, а другая провалилась вниз, в скрытую нишу. -      М-да, моя ошибка, – вздохнул Джон. – Забыл, что маги могут думать как магглы и не пользоваться чарами! -      Тебе просто нужен отпуск. Ты вымотался, вот и теряешь концентрацию. Недели в Уэльсе было недостаточно для полноценного отдыха! – заметил я, расчищая место перед дырой в полу и осторожно запуская внутрь светлячок люмоса. Джон тут же выставил перед нами щит, и не зря – под полом, в глубокой яме, зарывшись в сухую листву, как в одеяло, лежала огромная змея. Затейливые петли её ярко-зелёного тела сплетались в плотный узел вокруг небольшой шкатулки которую тварь сторожила, словно кладку с яйцами.       Щит упал. Я повернулся к Джону, собираясь спросить, с чего это он решил, что змеюка не нападёт на нас, но не смог произнести ни слова. Джона трясло – его колотила крупная дрожь, в глазах стоял ужас и он то и дело пытался протянуть руку в сторону змеиной лёжки, но тут же ронял её, словно боролся с самим собой. Словно… Висящая на левом ухе серьга ужалила меня краткой вспышкой боли, я взвыл и сделал то единственное, что мне позволили рефлексы – схватил Джона, оттаскивая его прочь от дыры в полу, одновременно выпуская в её сторону поток огня. Спящая змея даже не обратила внимание на то, что на неё обрушилась волна пламени – она вырвалась наружу, словно и не находилась в долгой спячке. так были стремительны её движения. Джон ударил по ней режущим, я – дробящим, но два мощных заклинания лишь отбросили гадину в сторону, не причинив никакого вреда. Змея извернулась и снова напала, разевая пасть с огромными клыками. На её шкуре плясали отблески пламени, лениво уничтожающего сухие доски, и точно такие же блики кружили в расширившихся зрачках моего друга. -      Держи щит! – велел мне Джон. Его лицо застыло равнодушной маской, только в глазах отражались огненные искры. Он вскинул палочку и из неё вырвалась ещё одна струя огня, и в завихрении рыжих всполохов я явственно увидел чудовищные морды тёмных тварей, раскрывающих пасти в желании уничтожить всё, что стояло на их пути. Колдовской огонь прошёл по полу гостиной раскалённым лезвием, уничтожая доски и змеиное лежбище, разрезая гостиную на два пылающие части. Встретившись со змеёй, пламя взревело и вцепилось в неё клыками магической плазмы, уничтожая живучую погань. Я с трудом держал щит, вливая в него всю свою магию и понимая, что надолго меня не хватит. Против Адского Пламени не было спасения, оно почти не подчинялось вызывавшему его магу и мой щит был ничем не лучше мокрой простыни, которую накидывали на себя люди, пытающиеся выбраться из обычного пожара. Иллюзия спасения, не больше… Декан же совсем недавно говорил про возможность создать лазейку в этом огненном безумии, почему я отложил эту задачу на потом?!       Рука начала дрожать, по телу прошла судорога, знаменующая слишком резкое опустошение резерва, но прежде, чем я начал ощущать приближающееся опустошение, Джон взмахнул палочкой, описывая ей широкий круг, и Адское пламя с недовольным рыком опало, оставив нас в объятиях обычного, живого огня. -      Валим, – выдохнул он и покачнулся. Я едва успел подхватить его на руки вытащить наружу, в ранние январские сумерки – холодные и спасительные. Отбежав на безопасное расстояние, я обернулся, бросил взгляд на весело полыхающий пожар, и решил уже было аппарировать к нам домой, но Джон остановил меня: -      Нельзя, надо проверить, точно ли погибла та херь, которая лежала под полом! -      Какая херь? – возмутился я. – Тебе надо к Корделии, срочно! Ты же… -      Я в порядке. Теперь – в порядке, – ответил он и слабо улыбнулся. – Психанул только. Первый раз кто-то пытался захватить мой разум, вот я и… -      Слушай, сейчас сюда явится толпа народу – применение Адского пламени это тебе не подленький Империус, такие чары отслеживаются, я это точно знаю! -      А мы находимся на закрытой территории древнего рода, которая скрыта ото всех. я же говорил об этом. Не паникуй, Рой. Никто ничего не заметил, – успокоил он меня и попытался спрыгнуть на снег. -      Ну уж нет. Лежи и приходи в себя! – остановил я его и поудобнее перехватил, цепляясь пальцами за толстую кожу зимней куртки и грубую джинсу. – Раз тебе так хочется покопаться на пепелище, то у тебя для этого должны быть силы. -      Ладно, как скажешь, – согласился он и закрыл глаза, вслушиваясь в рокот пламени. Я знал, о чём он думал и что вспоминал. Поэтому молчал и просто держал своего друга, как делал это пятнадцать лет назад. Тогда я пришёл слишком поздно. Но я же не знал!.. -      Что хотела от тебя та штука, которая была спрятана под полом? – спросил я, когда пламя начало угасать и его уже можно было не особо напрягаясь затушить чарами. -      Чтобы я забрал её себе. И убил тебя, – ответил Джон, не открывая глаз. – Если бы ты не оттащил меня, то я бы жахнул по ней Адским пламенем прямо на месте, чтобы она заткнулась, и мы оба бы сгорели. Прости. -      Сделай себе такую же серьгу, какую подарил мне, – ответил я, едва справляясь со своим голосом из-за нахлынувшей на меня нежности и благодарности. Джон спас нас обоих… -      Я нарушу этим Устав, – обеспокоенно заявил мне Джон и даже приоткрыл один глаз. – К тому же, серьга – это твоё. Я придумаю себе что-нибудь другое! -      Только пусть это будет что-нибудь оригинальное. Кольцо или амулет на цепочке слишком банальны для человека, способного невербально вызвать Адское пламя. Когда только натренироваться успел! А теперь пошли тушить пожар и проверять, что за штука хотела моей смерти.       Заливать огонь водой мы не стали – накрыли горящий дом куполом и уничтожили весь оставшийся под ним кислород. Через десять минут огонь полностью исчез и мы смогли войти внутрь. От дома остался один каркас, да и тот казался не слишком надёжным, но мы и не собирались надолго задерживаться внутри пепелища. Глубокая яма, бывшая местом спячки змеи, прогорела и листва внутри неё превратилась в пепел, как и шкатулка. Я осторожно направил поисковый импульс внутрь бывшего гнезда и не нашёл внутри следов магии. Присев на корточки, я потянулся вниз и осторожно поворошил смешанный с землёй пепел. Пус… Палочка зацепила что-то твёрдое. Нанеся на ладонь импервиус, чтобы не испачкать руку, я опустил ладонь в грязное месиво и вскоре мои пальцы сомкнулись на маленьком гладком предмете, который я со всей осторожностью извлёк наружу. Джон зажёг над нами огонёк люмоса и мы увидели лежащий на моей ладони старинный перстень с чёрно-серым муаровым камнем. -      Странная штука, – проговорил Джон, осторожно касаясь камешка кончиком палочки. – Её даже Адское пламя не повредило. Странная, но, к счастью, инертная. Давай-ка выйдем отсюда и как следует проверим это кольцо! Если настолько мощные чары огня не уничтожили его, то это слишком непростая вещь.       Мы испытали на своей находке всё, что было нам известно и ни одни из диагностических чар не дали никакого отклика. Перстень просто был. Красивый, старинный, даже немного изящный несмотря на традиции далёкой старины, породившей его на свет. Просто перстень, который не сгорел в Адском пламени. -      Он древний, Джон. Наверное, это часть родового наследства Гонтов, которую Неназываемый решил спрятать. -      В змеином гнезде? – фыркнул он. – Если это и было родовое наследство, то настолько секретное и страшное, что он не решился доверить его даже сейфу в Гринготтсе. Потому что в ином случае он не отказал себе в удовольствии тыкать всем под нос доказательством своего родства с наследниками Слизерина! -      Логично, – согласился я. – А чтобы никто не добрался, оставил чары, воздействующие на разум. Если бы ты оказался слабее, то при попытке достать кольцо тебя бы укусила змея. Хорошо, что у тебя крепкая воля! -      Недостаточно, – Джон нахмурился и отвернулся. – Этим чарам было очень сложно сопротивляться, почти нереально! -      Но ты справился! Этот перстень твой. -      Нет, – резко заявил мой друг. – Твой. Ты нашёл его, и именно ты смог оттащить меня от змеиного гнезда. Серьга, может, и предупредила тебя о том, что кто-то пытается воздействовать на твой разум, но ты с самого начала не поддался чарам и даже не подумал лезть к змее. Так что бери его себе, Рой. Заодно узнаем, как на него отреагирует ваш защитный контур – может, мы что-то упустили, а вот он точно сработает, если в камне осталась магия Неназываемого! -      Да уж, об этом я сразу узнаю, – скривился я, машинально прикасаясь к груди напротив сердца. Надеюсь, Адское пламя выжгло всю заразу. Что-то мне не хотелось из-за болевого сигнала лишаться вечернего кофе! – А теперь – в паб. Пойдём, зальёмся местным пойлом. Не уверен, что тут подают вино, но мне сгодится и пара стаканов виски. -      А потом ты сядешь за руль? -      Не путай меня с магглом, – надулся я. – Это обычников после стакана нельзя допускать к машине. В некотором плане они, всё-таки, безнадёжны! До сих пор не придумали мгновенный протрезвитель!