Клинок и перо

      По возвращении домой я тут же угодил в крепкий захват Джона, который всё это время ждал меня в саду, возле аппарационной площадки. Наверное, я застал его перед отправлением в аврорат. -        С возвращением, – прошептал он, крепко прижимая меня к себе. Всё растворилось в алом цвете его служебной мантии, загородившей для меня весь остальной мир. – Наконец-то ты дома.       Я смог только промычать что-то невразумительное, стискивая его в ответных объятиях. Если бы я обладал более хлипкой психикой, то я бы расплакался, но мне удалось сдержаться. Проклятый Хогвартс всё-таки не смог превратить меня в нервную тряпку. -        Я предупредил Скримджера, что не прибуду на службу, пока ты не появишься в безопасном месте целым и невредимым. Ему нечего было мне возразить. Так что у нас есть немного времени, чтобы поговорить. И ещё, Рой – я прекрасно помню рекомендации мадам Помфри. Никакого кофе, минимум колдовства. Люччи уже предупреждена и, если понадобится, то она даже тапочки тебе подавать будет, лишь бы не начал совершать глупости, вроде ночного танца с Сивилой Трелони. -        Я не ношу тапочки, - буркнул я, пытаясь скрыть неловкость. Джон только тяжело вздохнул и поволок меня в дом.       С порога на меня набросилась Люччи – она едва ли не с разбега вцепилась в мою ногу и повисла на ней, напоминая меня самого пару минут назад. -        Мастер Рой, наконец-то вы дома! Я перекрасила гостиную к вашему возвращению и заготовила бланки для писем, чтобы вы меньше утруждали себя. Вы же сами разрешили мне подделывать ваш почерк! Вам в школе и так много пришлось писать, достопочтенный Джон рассказал мне, как вы мучились над неинтересными бумажками без сюжета и интриги. -        Моя милая фея, – я подхватил Люччи на руки и едва не расцеловал в обе щёки, – ты самая лучшая домовушка на свете! Ты моё сокровище. -        Вашему сокровищу пора работать, мастер. Я приготовила чай в гостиной, чтобы вы насладились новой обстановкой, пока будете приходить в себя, а сейчас отдайте мне свой багаж, чтобы я могла привести в порядок вещи и одежду. -        Нечего приводить в порядок, Люччи. Разве Джон не объяснил тебе? -        Уважаемый Джон просто прислал мне записку с сообщением о том, что вам нужен парадный костюм со всем необходимым и велел переправить его с помощью курьера через паб «Три Метлы» в Хогсмиде! -        Нет у меня никакого багажа, кроме разбитой брони. Всё пропало Люччи. Всё! -        Как?! – взвизгнула она. – Кто посмел?! -        Не знаю, – соврал я. – Но теперь у меня расчистилось место в шкафах, и мы вместе будем вновь заполнять их. -        Домовики Хогвартса совсем не знают своей работы, раз допустили это! – гневно зашипела она. – Никчёмные, бесполезные создания! Они обязаны оберегать имущество преподавателей даже ценой своей жизни! Если мастеру ещё раз придётся отправиться в эту гадкую школу, то я последую за ним. Никто не посмеет мне помешать исполнить мой долг, ни Неназываемый, ни сам Директор Хогвартса! Я никому не позволю грабить моего мастера и лишать его последних трусов! Пустите меня, мастер Рой, я должна просчитать объём ваших шкафов и решить, не нужно ли нам закупить новые, - и, спрыгнув с моих рук, домовушка бодро утопала в сторону спальни, продолжая гневно шипеть сквозь зубы: – Пятнадцать камзолов, два из них замшевые, десять мантий, четыре из них французские, импортные, двадцать три рубашки, с кружевами и без, а носки?! Скольких носков лишили моего мастера?! Бельгийские носки и девять съёмных кружевных воротников. Убью, своими же лапами убью никчёмных отродий! У-у-у, мерзавцы! -        Я надеюсь, мне больше никогда не придётся возвращаться в Хогвартс, иначе Люччи устроит массовую казнь среди школьных домовиков, мстя им за мои тряпки! -        Я бы на это полюбовался. А знаешь, почему? Администрация школа обязана компенсировать тебе убытки. Дамблдор хоть заикнулся об этом? – спросил меня Джон, втаскивая в гостиную. -        Нет конечно, – отмахнулся я и оторопел, увидев изменившуюся комнату. – Подожди, это что, роспись?! Золотые и лиловые пионы… И молочные деревянные панели! Ох, Люччи превзошла саму себя. А по поводу компенсации забудь. Я не стану называть сумму, которую потерял из-за сгоревшего барахла! – я плюхнулся на новенький диван и вытянул ноги. – Она более чем в четыре раза превышает годовой заработок декана. -        А может, в десять? -        А может, и в десять. Школа разорится, выплачивая стоимость моих вещей. Одна мантия, которую прислала мне Джейн, тянула на две сотни галлеонов. Что уж говорить обо всём остальном, включая зачарованный антикварный сундук, набор для резьбы рун из гоблинской стали и прочие ценности? Если я затребую эту сумму, то прослыву сквалыгой, посмевшим обобрать до нитки сердце Магической Англии. Мне придётся забыть об очередной своей потере и начать почти с нуля. Хорошо хоть дом есть и пара тряпок на первое время… -        Мастер! – Люччи заглянула в гостиную. – Три шкафа заполнены, ещё два ждут своего часа. Перехожу к комоду с бельём! – и сбежала, гулко топая по полу. Она начинала шуметь только в самых крайних случаях, когда особенно сильно нервничала и переживала. -        Вот как? – Джон иронично хмыкнул. Его, привыкшего обходиться самым минимум вещей, всегда веселила моя любовь к их избытку. – Ладно, забудем о печальном. Ты не собираешься показываться колдомедику? Насколько я помню, примерно двенадцать часов назад ты пытался умереть на пыльном полу подземного амфитеатра, а теперь самолично аппарируешь и делаешь вид, будто не твои внутренности я залечивал своими собственными руками! -        Никаких колдомедиков, у них возникнут вопросы. -        А Корделия? -        Она больше не станет помогать мне, Джон. Я – охотник, она – семейный лекарь. Даже если Гарри или Флинты попросят её о такой услуге, то она, скорее всего, откажется. Корделии не доставляет удовольствия лечить меня, к тому же будет жестоко заставлять её возвращаться к прежней практике по исцелению моего лишённого внутренних органов тела. -        Почему? -        Каждый раз, когда она вправляет мне кости, отращивает органы или выводит яд, возникает крайне неловкая ситуация, которую я хотел бы избежать хоть в этот раз! -        Неловкая? – удивился Джон. – Ты же всегда обходил Корделию седьмой дорогой, не желая портить с ней отношения краткой интрижкой. К тому же, она замужем. -        Ну, последнее меня никогда не останавливало, – отмахнулся я. – Но вот какая-то непонятная недосказанность между нами всегда была, и я не хочу, чтобы она вновь проявилась. Не до этого сейчас. -        Тогда, может, заглянешь в Отдел Тайн? – осторожно спросил он, пододвигая мне чашку с чаем. Я с наслаждение вдохнул пряный нежный аромат. Люччи опять заварила что-то вкусное и непривычное, с цветами и фруктами. – Там есть неплохие специалисты. -        Живым я вивисекторам Грэя не дамся! А ему самому – и подавно. Этому любителю коанов только дай вволю покопаться в моей начинке… -        Он даст клятвы. К тому же, я знаю, что ты всё-таки посмотрел в зеркало. Я хочу быть уверенным в том, что эта дрянь не оставила на тебе своих следов. -        Нет, ни за что! -        Хорошо, – Джон не стал спорить. Он прекрасно знал, когда я просто упрямился, изображая барана, а когда на самом деле не собирался отступать. Вопрос допуска посторонних к моему телу и так был спорным и болезненным, особенно в условиях ранения, то есть беспомощности и слабости. -        Поверь, если я замечу изменения, то сам первым прибегу к тебе с воплями о помощи. Но сейчас о зеркале придётся забыть – есть вещи поважнее. Сообщи нашей троице высокопоставленных мерзавцев, что нам с ними необходимо встретиться как можно быстрее. И лучше всего – в защищённом месте. Таком, чтобы не возникло ни малейшей вероятности утечки информации, – я решил сразу покончить с делами, чтобы потом иметь возможность насладиться хотя бы десятью мирными минутами рядом с Джоном. – Кроме того, не позже, чем завтра, мы должны будем навестить Флинтов. Обязательно! -        Ты уверен?! -        Да, Джон, – я выразительно покосился на саквояж. – Для той вещи, что я забрал из Хогвартса, нужно надёжное хранилище, и с этим вопросом нельзя тянуть. К тому же, она напрямую касается Гарри, и её судьбу придётся решать именно нашему Мальчику-Раздраконившему-Цербера. Понимаешь? -        Не совсем, но я всё организую. А ты – отдыхай и приводи себя в порядок. Я уверен, что если сниму с тебя морок, то увижу лицо восставшего зомби, - Джон сделал глоток из чашки, но даже за ней он не смог скрыть свою скептическую усмешку. -        И этот зомби, вообще-то, очень хочет вернуться обратно в уютный склеп и поспать. Но – нельзя! Надо сделать слишком много дел до того момента, когда я спихну с себя хранящуюся в саквояже обузу и смогу выдохнуть. -        А ты не думаешь, что после того, как ты её спихнёшь, за тобой всё равно придут? -        Пусть попробуют. Будет весело, но выживут не все. К тому же, я всегда могу сбежать в Норвегию, к Наставнице, и забрать тебя с собой. Она прикроет. -        Хорошо. Я тебе верю, – согласился он и с сожалением отставил чашку. – Мне пора. -        Уже… Ну, не страшно, мы ведь увидимся вечером! – я попытался улыбнуться. Мне не хотелось отпускать его. Я испытывал физическую боль от осознания того, что Джон сейчас покинет наш дом и меня. У него были долг, служба, отчёты и забота о раненых сослуживцах. Мне тоже следовало завершить все дела до вечерней встречи, но… Минута, ещё хотя бы минута! – Я тебя провожу, ты ведь не против? -        Я сам хотел тебя об этом попросить, – ответил он.       Джон мог бы аппарировать прямо с крыльца, но предпочёл потянуть время, и мы вместе отправились в сад. Он был маленьким, ярким, напоенным красотой летних цветов и свежей зеленью. Люччи очень любила возиться с растениями, и я отдал ей на откуп небольшой участок вокруг дома, чтобы она могла чем-то заниматься во время моих долгих отлучек. Моя домовушка превратила его в произведение искусства во французской манере, только античных статуй не хватало для полной иллюзии присутствия в одном из уголков Версаля, но меня совершенно не радовала традиция наших далёких предков изображать людей обнажёнными, и я не хотел видеть в саду голые тела. Средневековые же рыцари в полном боевом облачении смотрелись бы неуместно среди цветочного буйства. Джон остановился возле аппарационной площадки, поправил на себе мантию, проверил содержимое карманов. Он будто оттягивал момент и не так и хотелось сказать ему, что он что-то забыл, но Джон никогда и ни о чём не забывал. -        Я отправлю тебе патронуса, – сказал он, во второй раз поправив форменный ремень. – Как только обговорю всё со Скримджером и Фаджем, так сразу и отправлю. -        Хорошо. Я буду рад его видеть. -        Пришли своего кота в ответ. Я должен быть уверенным в том, что с тобой всё в порядке. Если ты этого не сделаешь, то я вернусь домой. Ты понял? -        Я сделаю так, как ты просишь. Обещаю. -        Тогда я пошёл, – сказал Джон, и остался стоять. Он какое-то время внимательно рассматривал меня, а потом вдруг схватил за руку и притянул к себе. – Мне страшно за тебя. Рой, я в ужасе из-за того, во что мы влезли. Меня так и подмывает сделать какую-то глупость и запереть тебя дома, но я знаю, что ты мне никогда этого не простишь! -        Прощу… -        А я сам себе – нет. Прошу, умоляю – будь осторожней! Я не смогу без тебя, Гаер. Рыцари в одиночестве ржавеют. -        Я обещал тебе и Гарри поездку в Монмут и ни за что не собираюсь от своего слова отступать. Я найду способ выжить и на этот раз! Ты, главное, сам вернись. Ты ведь тоже слишком много видел, и ещё больше – понял. Гаер без Рыцаря теряет смысл. Кого он будет веселить своими проказами? А теперь иди. Нам пора, Джон. -        Да, пора, – рвано кивнул он, хлопнул меня по плечу и шагнул на выложенный камнем и украшенный рунами круг. Джон подмигнул мне исчез – без хлопка воздуха или вспышки. Он был одним из немногих, кто умел так искусно перемещаться в пространстве, контролируя себя и свою магию. Я, например, так этому и не выучился, вечно или звук выдавал моё появление, или слабое свечение. Джон, несомненно, был лучше меня. И не только в вопросах магии…       По лицу что-то потекло. Я понадеялся на то, что это кровь, но, оказалось, слёзы. Выругавшись, я поспешил избавиться от их следов и направился в дом. Время начало обратный отсчёт, следовало торопиться. А я не мог даже выпить!       Я отвлёк Люччи от составления списка утраченных мной вещей и отправил её к мастеру-броннику с испорченной курткой и кошелем, полным золота. Оплата была более чем достойной за срочную работу, и я надеялся, что он с ней справится. Мне требовалась моя броня и как можно скорее. Разумеется, я не забыл предупредить в сопроводительном письме уважаемого мага о том, что куртка покрыта ядовитой слюной, чтобы он случайно не пострадал во время ремонта. К счастью, госпоже Фортуне в этот день нравилось наблюдать за мной, и поэтому патронус от Джона посетил меня через десять минут после того, как Люччи принесла починенную броню и «сдачу» в виде двух галлеонов и шести сиклей. Сумма оплаты министерских похорон. У мастера-бронника было прекрасное чувство юмора!       Серебристый лебедь Джона появился в подвале как раз тогда, когда я заканчивал осматривать крепление пластин. Усевшись прямо на куртку, патронус склонил голову, моргнул, и проговорил усталым голосом моего друга: -  В девять вечера аппарируй в Доклендс, я встречу. Ты спал? – последние слова лебедь произнёс с таким видом, будто хотел отвесить мне крылом оплеуху, а затем рассыпался ворохом сверкающих искр. Насколько мне было известно, в Доклендсе, как назывался район старых, закрытых доков на Темзе, располагался один из служебных входов в аврорат. Что ж, это будет забавное приключение! Я вызвал патронуса и, глядя на пушистую морду нагло щурящегося кота, передал послание Джону: -  Буду вовремя. Ты ел?       За пятнадцать минут до назначенного времени я был уже во всеоружии – обновлённая броня скрывала моё тело от тех, кто захотел бы проделать в нём новые противоестественные отверстия, наточенный баселард покоился в ножнах, две оставшиеся в живых палочки прятались в креплениях, а внутри саквояжа лежал запасной зачарованный мешок, доверху набитый всем необходимым для побега. Поверх брони я накинул плотную лазоревую мантию, расшитую чёрно-серебристыми цветами – к ней хорошо подходили «рабочие» сапоги, да и охотничий доспех скрывался полностью. Не стоит раньше времени демонстрировать свою готовность к бою. Отдав последние наставления Люччи, я аппарировал в закоулок между двумя старыми складами. Раньше здесь кипела жизнь, корабли со всего мира прибывали в Лондонский порт и даже был организован отдельный причал для магов, а теперь здесь царили нищета, разруха и вялые попытки превратить заброшенный район в жилой квартал. На фоне ночного неба застывшие подъёмные краны смотрелись, как виселицы, а вонь тухлых водорослей и мусора вызывала желание чихнуть. И сплюнуть… -        Пойдём! – Джон, выскользнув из тени, схватил меня за руку и потащил вглубь складского лабиринта. Он на ходу наложил на меня чары незаметности, не позволяя использовать магию даже для такой малости. – У Фаджа сегодня был Светоч, явился после полудня и просидел вплоть до самого вечера. Скримджер раз пятнадцать туда-сюда бегал, от министерской приёмной до аврората и обратно. Как мы и подозревали, наш всеобщий опекун напирал на то, что всё случившееся – козни взбесившейся библиотекарши, никакого тёмного духа не было и вообще из свидетелей – ребёнок, охотник, которому не особо можно верить, и аврор, готовый подписать что угодно, если это пойдёт на пользу Министерству. -        Сука бородатая, – вздохнул я, перепрыгивая через разломанный ящик. – Выкрутился, да? -        Почти. Фадж прямо заявил, что ещё один подобный косяк с угрозой жизням студентов, и он выставит вопрос о смещении директора Хогвартса на всеобщее обсуждение. Всеобщее, Рой! Это будет такой скандал, какого нам не простят ни свои же сограждане, ни соседи на континенте. И Фадж готов пойти на это, если не удастся утихомирить Великого Светлого Чародея другими, более разумными методами. Если директор не полный идиот, то он хотя бы на время притихнет. Если он, как заявляет, желает лишь добра и процветания Англии, то не должен так яро действовать в обратном направлении! -        Если, Джон. Если… – фыркнул я.       Мы добрались до телефонной будки с выбитыми стёклами и оборванной трубкой телефона. Затолкав меня внутрь, Джон внимательно огляделся по сторонам, а затем нажал разом на пять кнопок. -        А теперь, что бы ни случилось – не дёргайся. Замри, как будто сидишь в засаде!       И он, отжав ещё две кнопки, дёрнул за оборванный провод. Пол под нами будто провалился и мы рухнули в темноту, мгновенно исчезая из обыденного мира, а через пару мгновений уже возникли в служебной приёмной аврората, прямо перед столом с дежурным. На нас уставилось палочек пять, не меньше. Дежурный и вовсе держал в руках какой-то артефакт, очень похожий на тот, который стальными лианами уничтожал акромантулов в Запретном лесу. Если бы не предупреждение Джона, я бы тут же схватился за оружие, пытаясь защитить нас – рефлексы во мне зачастую оказывались сильнее разума. -        Свидетель по делу 8-594 Альфа, – громко объявил Джон и охранявшие вход авроры опустили палочки. Дежурный, однако, даже не подумал откладывать артефакт. -        Медленно выньте свою волшебную палочку и положите её на весы. Багаж поставьте на стол, – велел он, сверля меня настороженным взглядом. Я медленно вынул свою официальную палочку, положил ей на аурный считыватель. Затем так же медленно поставил саквояж рядом с дежурным. Один из охранников тут же начал разглядывать его сквозь светящийся зеленоватым светом монокль. Разглядывал он его долго, я даже успел заскучать и принялся следить за секундной стрелкой на больших часах, висящих на стене позади дежурного. Половина десятого вечера… Надо же, а мы с Джоном долго плутали по Доклендсу! Жаль, прогулка была не самой приятной. -        Чисто, – проговорил аврор ещё через несколько минут. -        Можете проходить. Багаж… -        Его заберу я. Все вопросы к Скримджеру, – перебил дежурного Джон. Тот задумался на несколько секунд, а потом кивнул. Вернув себе свои вещи, я последовал за Джоном, мысленно радуясь тому, что никто не заикнулся про баселард. Железка и железка, на него даже не обратили внимание! Джон, словно угадав мои мысли, покосился на меня и досадливо скривился: -        Они слишком мало имеют дел с охотниками. Радуйся. Не то бы раздели тебя до трусов, а может, и без них бы оставили! -        Это мог быть интересный опыт – авроры меня ещё не раздевали! Твои коллеги были бы нежны со мной? -        Как голодный гиппогриф, – фыркнул Джон.       Мы плутали по коридорам, спускались по лестницам, а потом снова поднимались. А затем мы зашли в какую-то маленькую неприметную дверь, раздался скрежет и стена перед нами пропала. Магическая волна толкнула нас вперёд и мы оказались в круглой комнате со множеством дверей, которые медленно вращались вокруг нас. -        Отдел Тайн? Серьёзно?! -        Более чем. Подожди, мне надо сориентироваться…. Так, туда! – Джон выбрал одну из дверей, которая никак не отличалась от своих соседок, и нам пришлось бежать к ней, так как с нашим приближением двери лишь ускорили своё вращение. Пришлось запрыгивать внутрь, и резкий перепад между движением и остановкой едва не заставил меня покачнуться. Да, во всём виноват был именно он, а не боль в печени, протестующей против моей активности. Мы прошли по ещё одному коридору, облицованному серым камнем, и вошли в шестую по счёту дверь. Она чуть мерцала и я не был уверен в том, что мы не перенесёмся куда-нибудь в Девон или Шропшир, где находился очередной секретный бункер невыразимцев.       За дверью нас встретил овальный небольшой зал, в котором располагались только стол и несколько удобных массивных стульев. Ни окон, ни других дверей в нём не было. По центру стола с серо-зелёным от усталости лицом и кругами под глазами, дивно контрастирующими с привычным зелёным котелком, сидел мой дорогой дядя и внимательно вчитывался в какие-то бумаги. Заслышав наши шаги, он оторвался от них и смерил нас нечитаемым взглядом. -        Аврор Долиш. -        Министр? -        Прошу вас подождать за дверью, пока не явятся ваш начальник и хозяин этого места.       Джон даже не ответил ему. Стоял, таращась на Фаджа оловянным взглядом и изображал бревно, как делал всегда, когда сталкивался с вопиющим нарушением требований Устава. Джон находился на службе. Он не имел права оставить Министра Магии наедине с таким, как я. А ещё он был моим другом и не хотел бросать меня в одиночестве перед озверевшим от всего случившегося Фаджем. -        Аврор Долиш, прошу вас ещё раз. Позвольте мне побеседовать с племянником с глазу на глаз, – голос дяди немного смягчился. Джон покосился на меня, и я согласно кивнул. Круто развернувшись, мой друг вышел и дверь бесшумно закрылась за его спиной. -        Рой! –  Корнелиус вскочил со стула, едва не опрокинув его, и быстрым шагом подошёл ко мне. – Ты жив! Во имя Морганы, как я этому рад. Скримджер дал мне прочитать отчёт… скажи мне, что Руфус соврал о сквозном ранении? -        О сквозном – соврал. -        Как ты? Тебе нужен лекарь? Зелья?! Я могу… -        Джон меня починил, – ответил я, внимательно вглядываясь в искажённое беспокойством лицо Фаджа. Он действительно волновался. Корнелиус не хотел узнать тайные подробности, не пытался получить чуть больше информации, чем его подельники. Он действительно просто хотел поговорить со мной пару минут не о делах, а обо мне. Это было непривычно… – Я в полном порядке. Лучше скажи, пока мы в кои-то веки только вдвоём – ты нашёл тех, кто покушался на твою жизнь? Нашей маленькой общине ведь не грозят досрочные выборы, а мне – потеря последнего родственника? Признаюсь, мне будет скучно без тебя, Корнелиус. -        Не нашёл, но досрочные выборы нам не грозят. После вступления закона о сиротах в силу, вся возня прекратилась. Пойти против прямого указания Леди – значит объявить обыденному миру войну, а на это не согласны даже самые радикальные ублюдки из Визенгамота! – дядя скривился и отошёл от меня. Он понял, что я не собираюсь жаловаться ему на жизнь или боль, как и вешаться на шею с рыданиями и стонами. – Они осознали, что этот раунд остался за мной и затаились, выжидая удобного момента. За мной следят и пытаются поймать на взятках или недостойном поведении. Я недавно ужинал с Амелией Боунс, так охрана предотвратила четыре попытки подслушать наш разговор и одну – сфотографировать! У наёмного придурка с колдокамерой нашли при себе черновик статьи о моём тайном романе с Амелией. Главу ДМП это разозлило настолько, что она лично занялась допросом идиота. Амелия искренне считает меня всего лишь рвачом и карьеристом, и подобный «кавалер» её явно не устраивает. -        Как печально. Она не станет той, кому ты подаришь бриллианты на Йоль. Я помню о твоей мечте, дядюшка. -        Я женат на политике, Рой. И меня вполне устраивает мой выбор «спутницы жизни». Во-всяком случае, я знаю, что от неё ожидать и не испытываю иллюзий по поводу супружеской верности или «родственников», которые прилагаются к подобной «жене». Политическая семья обычно оказывается неблагополучной. -        Прекрасно тебя понимаю, Корнелиус. Я только этим утром перестал быть частью подобного семейства. Хогвартский преподавательский коллектив по большей части не склонен к интригам, за исключением «отца семейства» и двух его наследников, но деструктивностью может поспорить даже с персонажами книг Джона Голсуорси и Виктора Гюго. Ты даже не представляешь себе, как я устал от несчастливых полуразрушенных семей. -        Тогда создай свою собственную и сделай всё правильно! -        Ты смеёшься? – хмыкнул я. – Какая нормальная женщина согласиться связаться со мной не на пару ночей, а на всю жизнь? Которую, кстати, я не собираюсь менять даже ради самых прекрасных глаз и самого чистого сердца. -        Мне кажется, ты слишком самокритичен. -        Я реалистичен и знаю, о чём говорю. К тому же, дядюшка, в последнее время мне катастрофически не везёт с милыми дамами. То амортенцией травят, то убить пытаются, то помирают, а одна и вовсе считает меня чем-то средним между разнузданной шлюхой и скромнягой-девственником. -        Кривляться меньше надо! – буркнул Фадж, чувствуя себя более чем неловко. Это было наше первое обсуждение дел подобного рода, и он походил на отца-пуританина, у которого сынок за воскресным ужином спросил, откуда берутся дети и почему родителям можно вдвоём прыгать на кровати, а ему – нет. -        Но разве тогда я не перестану быть полезен тебе и твоим коллегам? Вам же нужен талантливый дурак-кривляка, а не сам я. Ведь так? -        Кажется, у тебя раньше времени начался кризис среднего возраста. Ты и есть дурак-кривляка! Что за вакханалию ты устроил в Больничном крыле? Руфус мне всё рассказал! -        Надо же, он стал жаловаться тебе на меня. И как Главному Аврору не стыдно… -        Не увиливай! -        Я сделал то, что хотел. Этого достаточно? Не начинай предъявлять мне претензии за моё поведение, ты опоздал лет на пятнадцать. -        Мордред тебя раздери, Рой!  – воскликнул дядюшка. – Пятнадцать лет назад я даже не знал о том, как ты выглядишь! Если ты забыл, то мы встретились лишь после твоего выпуска из школы, когда ты подал в аврорат заявление о пропаже матери! -        Вот Грэй наверное потешался, наблюдая тогда за нами. Кстати, где он? -        Скоро будет. Я специально назначил встречу на десять минут позже того времени, которое назвал Долишу. Я хотел поговорить с тобой, убедиться в том, что ты в порядке. -        Я не в порядке, Корнелиус. Хогвартс – как та самая ланнан-ши. Сначала соблазняет, выпивает из тебя всю кровь, пока ты пребываешь в дурном блаженстве, а затем бросает опустошённое тело и уходит в поисках новой жертвы. Что бы ты себе не напридумывал, какие бы планы не настроил, говорю сразу – я в Хогвартс не вернусь!       Дядя только тяжело вздохнул и отвёл взгляд. Ясно, значит, такие планы были. К счастью, наше беседу прервали самые главные на всю Британию аврор и невыразимец, явившиеся-таки на позднюю встречу. Скримджер всё ещё хромал, был бледен, лохмат, но глаза горели энтузиазмом. Вслед за высоким начальством в кабинет вошёл Джон и замер у двери. Его задача сегодня – охранять, но это не помешает моему другу услышать всё, о чём мы будем говорить. -        Ну что, Локхарт, – радостно начал Главный аврор, увидев меня, - вот мы и встретились! Теперь-то ты, сволочь, не отвертишься и ответишь на все вопросы, которые проигнорировал этой ночью. -        Разве? Я уж и не припомню. Этой ночью так много всего было… -        Ты теперь не преподаватель ЗОТИ и не сможешь скрыться за своим дурацким контрактом! -        Что есть преподавание, Руфус? – вмешался Грэй. – Фикция. Ум – не Будда, учёба – не путь. Ты не найдёшь здесь следов истины. -        А можно без коанов?! -        Нельзя. Иначе ты совсем закоснеешь в рамках Устава и лишишь меня общества прекрасного оппонента. Я так привык к нашим философским диспутам за время общей тренировки сотрудников! -        То есть, ты теперь называешь диспутом ругань на пяти языках с трёхэтажным матом? И орал на меня, между прочим, ты! -        Каюсь, грешен. Нет совершенства в бренном мире. А вы, Гилдерой, как считаете?       Грэй приблизился и застыл передо мной; серая тьма, скрытая под его капюшоном, старательно вглядывалась в меня, пытаясь найти что-то одной ей известное. -        Совершенен только я. А Мерлин мёртв, – я ответил ему таким же пристальным взглядом. -        Я рад, – кивнул мне Грэй и отошёл, довольно потирая ладони. – Чем меньше Мерлинов, тем чище разум! -        Правда, я убил его намного позже, чем следовало. -        Главное, что он вообще мёртв. -        О чём вы? – насторожился дядя. -        О сущей безделице, не волнуйтесь так, господин Министр. -        Нет, я буду волноваться, потому что, судя по отчётам, которые я получил от сотрудников, побывавших ночью в Хогвартсе, школа чуть не превратилась в гладиаторскую арену! А по словам Дамб… Светоча, произошёл всего лишь досадный инцидент, не стоивший внимания. И я хочу знать, кто за это ответит! -        Никто, – на три голоса ответили я, Скримджер и Грэй. -        И вы, Министр, сейчас в этом убедитесь, – добавил я. – Присаживайтесь, мой рассказ будет долгим!       Три пары глаз в священном ужасе таращились на багряный камень, лежавший на столешнице. Джону было на него плевать, он смотрел на меня, я же разглядывал потолок. Он был намного интересной этой кровавой пакости. -        Это же миф… Живая легенда! – прошептал Грэй и провёл рукой над камнем. – Великая красная тинктура, пятый элемент мироздания! Лев, поглотивший солнце… И ты добыл его, Гилдерой! Ты справился. -        Добыл, но не отдал. -        То есть?! -        Камень принадлежит Поттеру. Завтра я передам камень мальчику, и он решит, что делать с ним. -        Ты сбрендил?! Зачем одиннадцатилетнему пацану вершина алхимического искусства? – взвизгнул Фадж. – Он же даже не поймёт, что держит в руках! -        Поймёт. Вы ему объясните это. -        Это ультиматум? – холодно спросил Грэй. Я покосился на него и Главный невыразимец неприятно напомнил мне Арагога, притворившегося мёртвым перед своей финальной атакой. -        Это крайне настоятельная рекомендация. После сегодняшней ночи Гарри не будет верить никому. Ну, кроме Скримджера, ведь тот был одним из тех, кто полез за ним в подземелье. Гарри – эгоист и параноик до мозга костей, ему нужны постоянные подтверждения лояльности от взрослых. -        Но он доверяет тебе и Долишу! -        И поэтому мы не имеем права что-то требовать у него. Я могу лишь рассказать мальчику, как камень попал ко мне, и не больше. Джон вообще не знал о нём до того момента, как я достал этот булыжник из саквояжа. Ни он, ни я не можем повлиять на Гарри иначе, чем через правду. -        А если вы оба попросите? Вы представляете, насколько этот камень нужен нам? – в голосе Грэя послышались вкрадчивые, мягкие нотки. Я же услышал гул натягивающейся паутины. -        Мистер Грэй, вы недавно проявили неплохие способности детского психолога, когда помогли мне своим советом справиться с толпой детей, отправленных в Запретный лес! Куда же делись все ваши навыки знания? Что же стало с вашим желанием ни в коем случае не навредить Поттеру?! -        Кажется, ты очень привязался к этому ребёнку. Неожиданно для тебя, Гилдерой, замечать хоть кого-то кроме собственной персоны и какого-нибудь объекта для извлечения выгоды. -        Мистер Грэй, я напомню вам, что не далее, как в июле прошедшего года, вы трое вызвали меня и Джона для того, чтобы найти Гарри Поттера и гарантировать лояльность возвращающего в магический мир Сокровища Британской Нации. А теперь вы готовы похерить результаты нашей совместной деятельности ради… а ради чего? Ради куска породы неизвестного происхождения, который может и не оказаться философским камнем?! Да даже если и да, то из-за желания получить доступ к почти неограниченному золоту и, возможно, долголетию, которые будут распространяться только на вас троих, вы собираетесь нассать на лица всем тем, о благополучии кого так яростно вещали летом! Знаете, почему я рассказал про камень здесь и сейчас, а не завтра, у Флинтов? – я подался вперёд и произнёс как можно более едко и резко: – Потому что если бы Гарри увидел ваши перекошенные от алчности рожи, то вы бы никогда уже не смогли вернуть себе его доверие. -        Ты не понимаешь! Этот камень может спасти нас от последствий интриг Старого Маразматика, Прилизанного Павлина и прочей аристократической дряни! -        Может. И спасёт. Но если вы сейчас попробуете забрать его себе… – я вздохнул, вынул обе палочки и положил их на стол. - Валяйте. Я не стану сопротивляться. Да и Джон тоже. -        Угу, – только и сказал тот, прекрасно понимая, к чему я клоню и чего хочу добиться от потерявших голову начальничков. -        Ты что несёшь? – голос Корнелиуса дрогнул. – Рой, ты за кого нас принимаешь? -        За трёх дебилов! Вы для чего организовали эпопею с приручением Поттера? Для чего засунули меня в Хогвартс? Для чего создали сборный отряд из авроров и невыразимцев? Камень – средство, а не цель. Нужны будут деньги, так я на континенте для вас все леса и могильники опустошу, устанете подставлять карманы. Но портить всё, что мы сделали, я вам не позволю. Или убивайте здесь и сейчас, пока есть шанс, или ведите себя как разумные взрослые люди, а не как стайка подростков, углядевших сиськи потасканной стриптизёрши на развороте порножурнала! Потому что я не желаю повторения недавней истории, когда от жажды власти и, чего греха таить – денег, у половины Британии снесло остатки мозгов и жизнь всей нашей страны превратилась в кошмар. Сколько шансов, сколько связей было просрано, я уж молчу о сотнях погибших. Вы трое уже готовы вцепиться мне в глотку ради камня, а если он останется у вас за просто так, то вы попытаетесь начать делить его, и в результате начнёте грызню не хуже тех замшелых хмырей, на которых так часто жалуетесь. И в итоге мы получим Серого Лорда, нового Минчума и отряд беспредельщиков в алых мантиях под рукой слетевшего с катушек отморозка! – я по очереди ткнул пальцем в Грэя, Корнеулиса и Скримджера. -        Долиш? – в голосе Главного аврора, слегка попустившегося после моей отповеди, звучали и надежда, и вызов. Джон молча достал палочку и бросил ей на пол. -        По Закону наследство не может быть отобрано у наследника. Вы хотите наплевать на Закон, шеф? -        Мы пригрели на груди двух змей, – вздохнул Грэй. – Двух прекрасных зубастых змей. -        Вы рассказывали мне притчу о руке и яде, – напомнил я ему. – О ранах, вреде и том, как страдает наша несчастная Мать-Англия. Обратите её на себя, мистер Грэй. Плоть вашей души цела? Отторгнет она яд, или нет? -        Мордред тебя раздери! – не выдержав, вскричал дядя и вскочил со стула. – Это же шанс, реальный шанс одержать победу! Не надо бояться покушений и попыток поймать меня на расхищении бюджета. Можно не волновать о подкупе нужных сторонников и затыкании ртов лишних свидетелей. Вот оно – решение! Деньги и власть! А ты… -        А я – охотник и писатель, мне нет дела до политики. Но мне есть дело до того, чтобы мои книги продавались, и это возможно лишь там, где люди интересуются литературой, а не способами выжить в хаосе очередного противостояния зарвавшихся вершителей судеб! -        Палочками они бросаются, нотации читают, – с горечью произнёс Скримджер и прикрыл лицо ладонями. – Два щенка учат нас жизни. Дожили! И ведь не поспоришь же с ними! -        Зачем спорить? Я бы не отказался от конструктивного диспута, мне весьма импонирует альтруистический эгоизм Гилдероя, но, боюсь, сейчас не лучшее время для бесед, - поддержал его Грэй. – Министр? -        А что – Министр? – со слезами на глазах простонал дядюшка. – Наша жизнь опять зависит от лояльности одиннадцатилетнего мальчишки, который просто может начать вредничать, почувствовав свою власть над нами. -        Каждый из вас путает Гарри со своими соседями по залу заседаний Визенгамота, – хрипло произнёс Джон, глядя в стену. – Он намного честнее нас всех вместе взятых. -        Да чтоб вас… – всхлипнул Корнелиус. – Вспомнили о морали, нашли время! -  Мы говорим о выгоде, Министр. А она бывает не только сиюминутной, - ответил ему Джон. И это был едва ли не первый на моей памяти случай, когда мой друг заговорил с Фаджем напрямую, вне рамок служебных обязанностей. Надо же, как его всё допекло, даже о субординации забыл. – Не смейте врать мальчику и обкрадывать его! Иначе вы падёте ниже, чем директор Хогвартса и потеряете всё, что было добыто кровью, в том числе и детской!       Забыл? Да он наплевал на неё! Я с восторгом уставился на Джона, любуясь тем, как красит его праведный гнев и каким Адским огнём полыхают его глаза. Ну почему я не умею рисовать?! -        Дело не в деньгах, – продолжил Джон. – Вы собираетесь забрать у него отголосок памяти о родителях и часть веры в то, что Джеймс Поттер пусть и будучи мёртвым, но заботится о своём сыне. Сделайте это – и Гарри навсегда станет вашим врагом. -        А если он об этом не узнает? – вкрадчиво произнёс Грэй, который, кажется, никак не мог выбрать сторону. -        А к чему я, по-вашему, готовился весь день перед нашей встречей? – небрежно блефуя спросил я, улыбаясь одной из самых заигрывающих и томных улыбок из своего арсенала. -        Вы – чудесная змея, Гилдерой! – внезапно расцвёл начальник всех невыразимцев. – Я вас обожаю. Если бы вы были женщиной, то я бы вас расцеловал! Но, так как вы мужчина… -        Хоть и та ещё сука, – буркнул Скримджер, испортив всю похвалу своего коллеги. -        … то я обойдусь лишь мечтами о том, каким прекрасным учеником вы оказались, пусть учили вас не мы, а обстоятельства. -        Две змеи выросли под стать трёхголовому рунеспуру, – я изобразил поклон, не вставая со стула. -        И одна из его голов сейчас взорвётся от обиды на судьбу, – дядя расстроенно скривился. – А ведь счастье было так близко… Ну и Мордред с тобой, Рой. Забирай этот искус и прячь в свой саквояж. Но завтра в два часа пополудни чтоб ты был в коттедже Флинтов, иначе я объявлю награду за твою поимку в виде четверти готового бюджета, а потом потребую с тебя неустойку в размере утраченной суммы! -        Дорогой Министр, – вздохнул я, неторопливо пряча камень, – если вы внимательно читали отчёты, то должны знать, что с меня нечего взять, ибо я теперь сир, нищ и почти что наг! В Хогвартсе сгорела треть моей одежды… И два замшевых камзола! -        Это которые с клевантами, кожаными рантами и вышивкой серебряной нитью? -        Они самые… -        Вот же паскуды, – огорчился дядя. Один из этих камзолов дарил мне он. – Всё, а теперь проваливайте, обе. И палочки свои заберите! А мы будем горевать и строить планы. -        То есть, вы собираетесь нажраться с горя. Только не дышите завтра на ребёнка перегаром! -        Всё, иди отсюда… племянничек! -        Слушаю и повинуюсь, дядя, – ответил я, чувствуя радостное облегчение от того, что три злодея действительно одумались, а Корнелиус даже вслух упомянул о нашем родстве. Гроза прошла, и я действительно мог быть свободен. Мы. Мы могли быть свободны… -        Я провожу их, – заявил вдруг Скримджер. – А то мало ли… -        Да что может случиться с нами на пути от засекреченного бункера невыразимцев до аврорского служебного выхода? -        Джейн, – скривился Скримджер. -        Что – Джейн? При чём тут любимая девочка мистера Грэя? – удивился я. -        Джейн – вневедомственная сотрудница Отдела Тайн, а не «моя девочка». И я бы не стал называть «девочкой» женщину, расколотившую об пол все горшки с цветами, включая десятифунтовый фикус после того, как ей стало известно о вашем совместном забеге по школьной полосе препятствий, – угрюмо произнёс Грэй, а затем нервно потёр щёку, скрытую серым маревом. Она что, ещё и пощёчину ему отвесила?! – Как говорил лучший из Учителей – понять природу женщин так же трудно, как увидеть путь рыбы в глубине воды! -        Я… не понимаю! -        Она ждёт вас, Гилдерой, возле дежурного поста. Собственно, мы с Руфусом задержались ещё и потому, что я пытался отговорить Джейн от визита, а затем мой уставший коллега выписывал ей пропуск, разрешающий находиться в закрытой части аврората. Почему-то Джейн была уверена в том, что мы сбираемся тут допрашивать вас с помощью запрещённых артефактов и морально пытать, разрывая на ваших глазах батистовые носовые платки с брабантскими кружевами. -        Вы звери, господа. Надо же такое придумать – рвать кружево. Но как я теперь выберусь отсюда? Я не желаю встречаться с этой женщиной и… -        Рой, пошли, – оборвал мои стенания Джон. Я недоумённо посмотрел на него, но, увидев спокойствие и решимость в глазах своего друга, не стал спорить.       Забрав палочки и распрощавшись с дядей и Грэем, мы покинули наконец место нашей встречи и направились на свободу. Скримджер бодро хромал впереди нас и иногда проверял дорогу, явно не желая сталкиваться по пути с ненужными свидетелями. -        Какого драного низзла, Джон?! – прошипел я, когда Скримджер чуть оторвался от нас и ушёл достаточно далеко, чтобы не слышать наш разговор. -        Я был сегодня в «Золотой Астре», чтобы найти там Грэя. Тот обсуждал что-то с Равиаль и она, увидев меня, потребовала рассказать о твоём состоянии. -        Какая фальшивая игра в заботу! И что ты ей ответил? -        Что ты с трудом, но жив. Не вижу причин скрывать, что из-за чужих интриг ты едва не умер прошедшей ночью. -        И? -        И она потребовала у Грэя отчёты его сотрудников. Он, что удивительно, передал ей их. Наверное он таскает в карманах своей мантии половину архива и копии текущих документов всего Отдела Тайн. Пока я говорил с ним, обсуждая нашу сегодняшнюю встречу и отвечая на те вопросы, которые не изложил в своём отчёте, Джейн просматривала выданные ей бумаги. А потом начала швыряться цветами с окон и едва не прибила Грэя тем самым фикусом. -        Она тебя не задела? -        Нет. Она попросила меня отойти в сторону, прежде чем метнула в Грэя первый цветок. -        У меня сейчас остатки мозгов закипят. Какого Мордреда эта холоднокровная стерва начала вести себя, как истеричная барышня? -        Кажется, её захлестнуло чувство вины. Потому что пока ты без контракта и обязательств лазил в пасть Неназываемому и обратно, наши дорогие начальники-заговорщики опять наблюдали за всем происходящим и строили планы внутри планов. -        Ну, Скримджер-то в подземельях был! -        Да, и поэтому именно он идёт вместе с нами. Джейн Равиаль никудышная ведьма и не сможет проклясть даже нарла, но она верна Грэю и он не хочет её терять. Иногда стоит пойти навстречу ценному сотруднику и расщедриться на такую запредельно дорогую вещь, как человечность. -        В каком смысле? -        Мадам Равиаль сказала, что устала наблюдать за тем, как из ребёнка делают психопата, а из психопата – чудовище. -        Я не псих и не чудовище! Всего лишь человек с неортодоксальным нравственно-моральным компасом. Разве запрещено быть эгоистом и фигляром? -        Нет. Ты можешь быть любым, каким захочешь, – уверенно произнёс Джон и я знал, что в его словах нет ни капли фальши. Он действительно так считал. – Но Джейн Равиаль чувствует за собой вину, и я рад тому, что она решила вспомнить о своём статусе твоей «тётушки» и начала действовать согласно обстоятельствам. Пусть искупает свои грехи стократно и потом ещё столько же, – жёстко добавил он. Я вздохнул, но не стал спорить. С другой стороны, когда идёшь с «допроса», приятно, когда кто-то ждёт твоего возвращения и треплет нервы дежурному!       Когда мы добрались до выхода, то первым, кого я увидел, была Джейн. Она металась от стены к стене, нервно постукивая по ладони очередным вычурным веером, а на стульчике в углу устало зевал в кулак тот самый сквиб-Уизли, то и дело поглядывая на часы. Рядом с ним сидел ещё кто-то, укутанный в старую потрёпанную мантию и дремал, мирно посапывая и не обращая внимания на маячившую перед его носом красотку. Я сначала напрягся, но потом вспомнил, что сюда не смог бы попасть посторонний человек, и расслабился. Зря. -        Гилдерой! – вскрикнула Джейн и кинулась ко мне, дробно стуча каблуками по каменному полу. Остановившись в шаге, она нервно оглядела меня, бросила возмущённый взгляд на Скримджера и, вопросительный, на Джона. Тот молча кивнул, давая ей понять, что всё в порядке. -        Зачем ты здесь? – только и спросил я, глядя на женщину. Та нервно вздохнула, от чего лежащее на груди жемчужное ожерелье заискрилось бело-голубым перламутром. Она даже для визита в аврорат надела декольтированное платье с корсажем. Понятно, почему у дежурного и авроров-охранников такие блаженные лица! -        Затем, что здесь – ты! Это бесчеловечно вызывать тебя на допрос почти сразу после того, как ты выбрался из Хогвартса. Мордред и Моргана, а я ещё жалела о том, что не смогла учиться в этой школе. Иногда и от бездарности бывает толк! -        Это был не допрос, а обычная беседа, – попытался утихомирить её Скримджер. -        И поэтому у Гилдероя под мантией – броня? – прошипела Джейн, тыча в меня веером. -        Какая броня?! -        Охотничья! -        Это обычная паранойя, – я попытался её успокоить. – Мало ли кто будет ждать меня возле дома. Вдруг садовый гном укусит? -        Почему к тебе не приставили охрану? Почему никто не позаботился о том, чтобы предоставить тебе опытного колдомедика? Какого бородатого хрена ты вообще аппарируешь после того, как тебе вырвали половину внутренностей, а оставшуюся размололи в труху?! – вскрикнула Джейн и шлёпнула меня веером по плечу. – Одно дело, если ты погибнешь от когтей какой-нибудь твари, на которую возьмёшь заказ, и другое, если это случится из-за попущений придурка, возомнившего себя новым Мерлином! Ты не имеешь права так рисковать своей жизнью, чтобы исправить ошибки идиота в феске! -        Джейн, ты… – я только и мог, что глупо хлопать ресницами, глядя на разозлённую женщину. А ведь она не играла! Она действительно была зла из-за того, что случилось со мной.  – Это всё равно моя работа. -        За которую некоторые сволочи тебе даже «спасибо» не скажут. Хватит. Ты жив, цел, я убедилась в этом сама и… ты не хочешь провести эту ночь в приюте? В нём безопасно!       Я повернулся к Джону, пытаясь найти поддержку к такой щекотливой и странной ситуации, но он лишь пожал плечами, оставляя за мной свободу выбора. Он никогда не лез в мои отношения с женщинами. Пришлось справляться самому. -        В моём доме тоже. И это – мой дом. Спасибо за заботу, но я уже большой мальчик и больше не ношу короткие штаны с кружевами. -        Хорошо. Но завтра я пришлю тебе сову с укрепляющими зельями. И не смей отсылать её обратно, не забрав мой подарок. Зелья французские, они должны тебе понравиться, – чуть нервно засмеялась Джейн. – Пойдём, я хотя бы провожу тебя до точки аппарации. Я так долго тебя не видела из-за дурацкого запрета покидать школу, что невыносимо соскучилась!       Я не мог понять эту женщину. Да, она играла, жонглируя словами и радуя внимательно слушающую наш разговор публику, но в то же время я не ощущал фальши. Последний раз мы виделись с ней на неудачном приёме, когда мне пришлось забивать насмерть ножкой от стола одержимого мага-распорядителя, в которого втиснулся неугомонный Неназываемый. Интересно, что Джейн успела придумать за это время, и как её домыслы сплелись с реальностью? -        Разумеется, дорогая, – лучезарно улыбнулся я, даже не думая спорить с Джейн при свидетелях. – Сделаем так, как ты хочешь. Мне осталось получить отметку об отбытии, и мы сможем оставить доблестных авроров в покое.       Я решил поддержать её игру, тем более что эта малость не стоила ничего – ни нервов, ни эмоций.  Подойдя к дежурному, я вновь отдал ему палочку на осмотр, а саквояж – на сканирование. Кажется, зря я подготовился к экстренному бегству, у меня были все шансы на то, чтобы отбыть из страны в установленный срок по новому заказу. Как же хотелось вернуться к привычной работе… Часы пробили полночь, издав гулкий, немного резковатый звук. Кажется, из-за усталости мой внутренний хронометр дал сбой – мне казалось, что до суточного перелома оставалось ещё минут пятнадцать, не меньше, но я вновь ошибся. -        Я могу идти? – спросил я у дежурного. Тот покосился на Скримджера, дождался разрешительного кивка и отдал мне палочку. -        Всего хорошего вам, мистер Локхарт, – проговорил он, не отрывая глаз от едва прикрытой кружевами и жемчугом груди Джейн. – Буду рад, если мы ещё долго не встретимся, – добавил аврор и усилием воли скосил глаза на мой охотничий перстень. Я усмехнулся. Ясно – этот дежурный был одним из тех, кто помогал добыть орихалк для меня. Значит, ирландец... -        Eirinn go Brach, – полушёпотом ответил я и подмигнул ему. Парень расцвел. -        А теперь, Локхарт, – начал Скримджер, которому не терпелось приступить к печальной попойке в компании Грэя и Фаджа, - я попрошу вас убраться отсюда как можно быстрее. Видеть вашу лощёную рожу уже не могу! -        Руфус, ты слишком груб с парнем! – проскрежетал вдруг человек в старой мантии, ещё недавно вполне достоверно изображавший храп. – Таких надо не гнать, а переманивать к себе! – он потянулся, откинул капюшон, и я увидел изуродованное лицо, вставной глаз, всклокоченные седые волосы и кривую усмешку пересечённого шрамом рта. -        Добрый вечер, мистер Грюм, – нейтрально поздоровался я.       Что эта падаль тут делает? Его же выгнали из аврората! -        Уже ночь, дурик. А, хотя не трудно забыть о времени после того, как проведёшь несколько часов в компании Руфуса. Он умеет допрашивать – мозги закипят, пока на все вопросы ответишь. Или ещё кое-что… – он издал глумливый смешок. -        Что это за намёки? – сощурилась Джейн, которую явно покоробил аврорский юморок. – Мистер Скримджер, я так понимаю – это ваш сотрудник? Почему он позволяет себе в отношении вас и моего племянника подобные намёки?!   -        Грюм, – Скримджер, кажется, был готов провалиться обратно в подземелья Хогвартса. – Вопрос о твоём восстановлении в качестве наставника-теоретика ещё окончательно не решён. Ты на испытательном сроке! Веди себя соответствующе должности, иначе я самолично выкину тебя отсюда. -        Не нуди, Руфус. Ты ж не трепетная мадамка, которая тут все полы истоптала, пока дожидалась своего хахаля! -        Кажется, вы, мистер Грюм, посмели сказать что-то неуважительно по отношению к моей тётушке? – с хищной улыбкой спросил я, наконец осознав, чего добивается этот хмырь. Он нарывался на драку. Он хотел, чтобы я напал на него. При свидетелях. При Главе Аврората. При тех, кто не сможет спустить мне с рук применение силы и магии к аврору, заступившему на службу, пусть она и заключается в теоретической подготовке курсантов. Тех гоняли и днём, и ночью, тренируя всегда быть наготове и иметь трезвую голову в любое время, и поэтому не было ничего удивительного, что Грюм припёрся в аврорат к полуночи. И кто же это такой умный восстановил Грюма на службе? И почему дядя ничего не сказал мне об этом? Испугался моей реакции? -        Тётушка? Ха! Парень, ты бы хоть что-то получше придумал, а то неловко, право слово! – Грюм поднялся, размял искалеченную ногу, постучав протезом об пол. Надо же, он сменил свою знаменитую птичью лапу на обычную деревяшку и спрятал её в сапоге. Понятно, почему я не смог опознать его сразу. Замаскировался, падла! – Ни одна «любящая тётушка» не побежит с сиськами наголо к такому распутнику, как ты. Нет, хорошо конечно, что ты остепенился и перестал трахать всё, что одето в юбку и попадается на твоём пути, но прикрывать свою прихехешницу сказочкой о родственных отношениях – попахивает извращением! -        Грюм! – взревел Скримджер, но я остановил его жестом. Жаль, без кружевных манжет он вышел не таким изящным, как обычно. -        А мне кажется, что тут попахивает завистью. Осталось понять, к кому именно – ко мне, или к тем женщинам, которые остались более чем довольны нашим совместным времяпрепровождением. -        Много о себе думаешь, парень. Отойди на шаг от юбки, которая трясётся за сохранность содержимого твоих штанов, и я покажу тебе, как быстро оказываются на коленях такие слащавые мальчишки, как ты. -        Фу, какая мерзость, – я скривился. Он что, не мог придумать провокацию получше? Написать заранее текст, порепетировать немного? Была же возможность прицепиться к тому, как Джейн отозвалась о Дамблдоре, но Грюм трусливо решил не акцентировать внимание на личности директора. Нет, этот уродливый кусок искажённой плоти – точно его сторонник. Уж слишком вовремя его восстановили на службе, и он явился в аврорат, да ещё именно через этот вход. Я ещё спрошу у Фаджа, какого хера это произошло. – Не надо мне ничего показывать, достаточно и того, что я вижу прямо сейчас. Да я готов сблевануть от одного вида вашей замызганной мантии, нечищеных зубов и чёрной каёмки на воротнике. Не удивительно, что все ваши желания сводятся к тому, чтобы поставить кого-то на колени. Насильно. Ведь добровольно перед таким, как вы, не то, что слащавый мальчишка, но даже ведьма из Лютного не наклонится! Джейн, - я повернулся к мадам Равиаль, корча виноватую гримасу, – прости. Он контуженный, его учить – всё равно что тролля воспитывать. Пойдём, нам уже давно… -        Беги-беги, сучёныш, под юбкой у бабы тебе самое место. -        Ой, ну хватит уже притворяться! – воскликнул я. – Мы все прекрасно понимаем, к чему идёт дело, так может хватит соблюдать правила никому не нужного приличия?! Хотите, чтоб я встал на колени? Да легко! Только потом не жалуйтесь!       Я круто развернулся и метнул в Грюма свой саквояж. Несмотря на чары облегчения веса, он был достаточно увесистым, так что силы во время полёта набрал немало. Грюм тут же выпустил в его сторону неизвестное мне заклинание, но зачарованная вещь не поддалась и вместо того, чтобы разлететься на части, явив всем моё барахло, грузно плюхнулась на каменный пол. Грюм ожидал от меня магического удара. Он был готов к нему. Но к тому, что я банальным прыжком собью его с ног, навалюсь всем весом и начну гвоздить кулаками по лицу он готов не был точно. Эх, Грюм ведь не знал, как мы с Джоном одолели Квиррела! В случае этого недоразвитого придурка вместо головы тролля сгодился и саквояж. И ещё кое-какая подлость… Мы – маги. Мы не дерёмся, как маггловское отребье в привокзальных подворотнях. Для нас бокс – не спорт джентльменов, а вульгарная низость. И именно этой низостью я и занимался, отдаваясь со всей страстью.       Грюм попытался отбросить меня в сторону заклинанием, но я перехватил его руку с палочкой и до хруста вывернул её, сломав ему запястье. Он ударил меня левой рукой, метя прямо в печень, но его кулак столкнулся с бронёй, скрытой под мантией. Он предпринял попытку применить беспалочковое депульсо, чтобы отбросить меня в сторону, но я впечатал кулак в его рот, выбивая хризопразовым перстнем зубы. Я усиливал каждый удар магией, что напрягало мышцы и едва не рвало сухожилия, но я не мог сдержаться.       Эта тварь навредила Джону.       Грюм использовал на моём друге круциатус, причинив ему боль! Он заставил страдать единственного человека, которого я любил искренне, чисто и беззаветно. Грюм оскорбил меня, унизив на глазах у того, кто терпел все мои выходки и принимал меня настоящим, не пытаясь заставить скрывать уродливые стороны моей личности под маской благопристойности. Он же будто мне самому в душу плюнул, падаль хромая! А ещё он оскорбил Джейн. Эта стерва была лишь моей добычей, и только я мог кусать её! -        Локхарт, твою мать! – взвыл Скримджер, правда, секунд через десять-пятнадцать моего занятия по превращению лица Аластора Грюма в фарш. Охранники, вообще-то, тоже не торопились оттаскивать меня от своего коллеги. – Прекрати немедленно, иначе я арестую тебя за нападение на аврора при исполнении! Ты что творишь, остолоп?! – в его голосе послышалось отчаяние. Ударив Грюма ещё раз, я убедился в том, что он не подаёт признаков активности и длинно, с удовольствием, выдохнул. -        Ну вот. Кто-то хотел увидеть меня на коленях – я на них стою. Правда, не так, как хотелось! Надо же… – я, не обращая внимания на Главного Аврора, склонился над своей жертвой и вгляделся в его багровеющее от кровоподтёков лицо. – А метка действительно отпечаталась! Не хватает только инициалов, чтоб эта сука поняла, на кого смела лаять! – я победно воздел к потолку левую руку, на которой сверкал рубиновыми каплями перстень с меткой охотников. Меч, палочка и монета. И капли крови… -        Локхарт, ты же только что себе обеспечил полгода Азкабана, идиот, – заорал на меня Скримджер. -        Разве? – удивился я. Округлив глаза, я невинно захлопал ресницами и протянул: – А я помню, что у меня имеется одна маленькая, но чрезвычайно полезная бумажка. Мне применить её, мистер Скримджер?       Тот замер, усиленно заработал извилинами, вспоминая, о чём именно я говорю, а потом до него дошло. Индульгенция! Я имел полное право воспользоваться ею и избежать наказания. -        Я понятия не имею, о чём вы говорите, – робко подал голос дежурный, явно впечатлённый моим применением аврорского подарка, – но мистер Грюм ещё не считается вступившим в должность аврором. -        Что?! -        Ну… – парень вдруг смутился, а благородно бездействовавшие авроры-охранники позволили себе выдать парочку смешков. – Виноват, сэр. Я опять забыл отправить запрос в хозяйственную службу на ремонт часов…       Ну, точно! Я едва не хлопнул себя ладонью по лбу. Они же спешили минут на пятнадцать, не меньше! -        Время! – рявкнул Скримджер, бешеным оборотнем глядя на своих подчинённых. -        Без двух минут полночь… – сжался бедный дежурный и даже втянул голову в плечи. – Простите, сэр, я немедленно… -        Ты получишь премию в этом месяце. И вы – тоже, – произнёс Скримджер и ребята в алых мантиях распылись в улыбках сытых накеров. – Аврор Долиш! -        Да, господин Главный аврор? – меланхолично произнёс Джон, даже не думая изображать служебное рвение. -        Доставьте раненого гражданского в лазарет аврората, – велел он таким тоном, что все поняли – если по дороге Грюм пару раз столкнётся головой со стеной или упадёт на лестнице, то никого это волновать не будет. А затем Скримджер достал палочку и, судорожно сжав её, заговорил: – Я отменяю решение о восстановлении Аластора Грюма на службе. Я вменяю ему штраф за нарушение общественного порядка и буду свидетельствовать против него, если Гилдерой Локхарт или Джейн Равиаль вздумают вменить ему иск об оскорблении чести и достоинства! Я заверяю, что в действиях мистера Локхарта не было состава преступления и они полностью оправданы и неподсудны. А теперь пошли все вон, кто не на дежурстве и не задержан. -        Merci, monsieur! Je suis ravie de votre noblesse, – по-французски прошептала Джейн, глядя на Скримджера восхищённым взглядом и прижимая ладони к высоко вздымающейся груди. Тот вдруг смутился и, круто развернувшись, поспешил удалиться, нервно встряхивая косматой головой. Даже хромать перестал! -        Старый лев – всё равно лев, – еле слышно проговорил я и поднялся с Грюма, уступая недоделка Джону.       Тот походя наступил ему на сломанную руку, приподнял за ворот, нарочно ухватившись за самый край, отчего пуговицы оторвались, край ткани выскользнул из пальцев, и старый идиот рухнул обратно на пол, врезаясь головой в камни. -        Какие нынче непрочные шьют куртки! – посетовал я, отходя в сторону. -        Угу, - кивнул Джон и со второй попытки поднял Грюма за шкирку. – В отличие от саквояжей! – и, подмигнув мне, потащил бывшего наставника в подземелья аврората. Надеюсь, лечить Грюма будут только клизмой с соком мурлокомля и вытяжкой из огневицы, внутривенно и натощак! -        Хорошо, что я не остался в приюте, – подал вдруг голос сквиб-бухгалтер, всё это время мирно просидевший в углу. – Мне удалось увидеть много всего интересного… А то, знаете ли, – он ядовито усмехнулся, – среди нашей сквибовской братии ходит много слухов об аврорате и работе его сотрудников. Рад, что часть моих страхов оказалась беспочвенной. -        Галахад, вы не пострадали? Полоумный мерзавец не задел вас? – обеспокоенно спросила Джейн. -        Нет, мадам. Этот «достойный» господин по распространённой привычке вообще не обратил на меня внимания! Иногда быть пустым местом не так уж и плохо. -        Собственно говоря, а что вы вообще здесь делаете? Только не говорите, что вас беспокоила моя судьба, – с подозрением спросил я, глядя на очередного рыжего Уизли. -        Не скажу. Я сопровождал мадам Равиаль, сэр. Она до сих пор не нашла себе подходящую компаньонку для посещения присутственных мест, и поэтому я вызвался добровольцем, чтобы отправиться вместе с ней в «обитель властного произвола». -        Джейн, у тебя что, так мало кандидатур на роль помощницы? – удивился я. Она фыркнула. -        Их предостаточно. Но в большинстве своём ко мне приходят идиотки, надеющиеся благодаря работе в приюте хотя бы разок увидеть тебя живьём. А может, и не только увидеть! -        Какой ужас… -        И не говори. Иногда мне кажется, что тебя вообще нельзя оставлять без охраны. До тебя вечно кто-то пытается добраться – то полоумные девицы, желающие оторвать от твоего камзола пару пуговиц на память, то старые извращенцы с грязными фантазиями. -        Что поделать! Я умён, талантлив, красив… Я – Гилдерой Локхарт! – мило улыбнулся я и слизнул кровь с разбитых костяшек. – Совершенство всегда притягательно.       Ночь я провёл, мучаясь от жара и судорог в перенапряжённых магией мышцах. Люччи меняла мне компрессы, отпаивала отварами, а я скрипел зубами и раз за разом обещал самому себе больше не использовать столь неразумный способ физического усиления. Каждый раз ведь так…       Под утро мне удалось задремать, забывшись прерывистым, чутким сном, поэтому я успел застать момент, когда Джон вернулся домой. Он еле слышно прошёл в мою спальню, присел возле кровати и долго смотрел на меня. А затем осторожно провёл кончиками пальцев по лицу, убирая с него слипшиеся от пота волосы, и прошептал: «Спасибо». Он знал, что я рискнул всем ради него, мстя Грюму за тот круциатус. Если бы не желание самолично разобраться со старым паскудником, то я нашёл бы иной способ мести, но я обязан был вернуть сторицей Грюму ту боль, что он причинил моему другу. Я разбил бывшему аврору лицевые кости, сломал запястье, выбил зубы, повредил трахею. Я унизил его и растоптал остатки репутации, потому что со своей присказкой о постоянной бдительности Грюм не смог распознать типичный обманный манёвр и нарвался на кулак мерзавца-охотника. Ему этого не забудут. И всё потому, что он посмел обидеть самого важного для меня человека…       Успокоенный тем, что Джон дома, я смог заснуть достаточно крепко, чтобы меня больше ничто не беспокоило, и очнулся ото сна лишь незадолго до полудня. Я наскоро принял душ, торопливо втёр крема в зудящие без ухода шрамы и, набросив на плечи атласный халат с вышивкой, и поспешил в гостиную. -        Джон, я… -        У нас полтора часа до назначенного Фаджем времени, - сказал он, не отвлекаясь от газеты. На первой полосе красовалось архивное колдофото Грюма, сделанное лет двенадцать назад – печатать изображения с его нынешним лицом дураков не было. Вдруг газету какая-нибудь беременная колдунья прочитает, или маг со слабым сердцем? Лечи их потом в Мунго… – Ешь и приводи в порядок волосы. Я зачитаю тебе статью вслух, чтобы ты не отвлекался. И зелья не забудь выпить, которые тебе прислала Равиаль. Они на столе стоят, я всё проверил. -        Джон, ты злишься? – насторожился я. -        Нет. Да. Не на тебя. Да к Мордреду это всё! – Джон отшвырнул газету. – За Грюма после первого увольнения просил Дамблдор. Сам. Он же не полный идиот, чтобы так подставляться! Я не понимаю, что происходит, Рой. Эта провокация была слишком топорной. -        Не надо искать чёрного низзла в тёмной комнате, Джон. Его там нет. Грюм… Он идиот и параноик. Я готов поставить все свои оставшиеся камзолы на то, что оба его нападения на нас были личной инициативой придурка, до сих пор считающего себя лучшим аврором Британии. Грюм как-то связан с Дамблдором, теперь в этом нет сомнений. Скорее всего он получил приказ присмотреться, но, так как тупой и прямолинейный Грюм не умеет тонко играть и думать на несколько шагов вперёд, то он стал действовать в меру своей убогой фантазии. Проверять на прочность. Давить магически. Провоцировать. -        Ты ешь, не отвлекайся! -        Я могу болтать и за едой, – отмахнулся я, расправляясь с тушёными грибами. Моим восстановленным внутренностям было бы трудно справиться с тяжёлой едой, но Джон, помня об этом, позаботился о том, чтобы я и поесть смог, и не мучился потом от боли. – Ты же знаешь – я многозадачный. -        Но это же тупо, Рой. Кто так работает? – на Джона было жалко смотреть. Он, пообщавшись с Фажем и его подельниками, привык к более тонкой и продуманной игре, и теперь подобный дилетантизм вводил моего друга в ступор. -        Так работают дураки. А Грюм, несмотря на свои навыки, и есть дурак. Он – образец того самого тупоголового аврора, из-за которого клеймо ревностных идиотов ложится на лбы всех твоих коллег. Грюм готов хватать за шкирку любого, кого можно заподозрить в применении тёмной магии, чтобы оттащить беднягу в камеру и там допросить со всем пристрастием. Его «постоянная бдительность» выражается в убогом постулате «бей первым и на поражение», не больше. Он сильный волшебник и опасный противник, но вне магического поля – абсолютный ноль. А ещё он – извращенец и хам! -        Хорошо. Предположим, что ты прав. Тогда получается, что его провокация имела две цели. Первая – проверить тебя и то, как на ваш поединок отреагирует Скримджер. А вторая – сделать тебя обязанным Светочу. Ведь дело о нападении на аврора рассматривается Визенгамотом, и именно Верховный Чародей решал бы твою судьбу. Рой, ты мог попасть к нему на крючок! -        Скорее всего – да. Вот только откуда бородатый шахматист мог знать про то, что на дежурном пункте висят неисправные часы, а у меня есть индульгенция, благодаря которой я могу безнаказанно завалить старого параноика в любом из существующих смыслов? Как же изящно мы подпортили нашему Светочу все его планы! Кстати, прости – я ведь украл у тебя идею устроить прилюдное избиение с последующим оправданием через индульгенцию! -        Не украл, а реализовал в первой версии. Бросил пробный шар, так сказать. Я придумаю что-нибудь другое. Например, пристрелю седобородого гада из снайперской винтовки. -        Магическая аура отклонит пулю. Сам знаешь – навредить магу огнестрельным оружием очень сложно! А чем он сильнее, тем мощнее искажения. -        Тогда взорву. -        Тут тоже много нюансов, начиная от посторонних жертв, на которые мы не можем пойти, до последствий в случае неудачи твоей попытки. Надо придумать что-то другое. Такое, что сработает наверняка! -        Даже Грэй ничего придумать не может. Эта паскуда всё время выворачивается и выезжает на своём авторитете и репутации защитника обиженных! Люди ему верят, Рой. Нам придётся очень постараться, чтобы справиться с директором Хогвартса. Оставим Неназываемого тем, кто обязан заниматься им, но этот белый акромантул – наша добыча! -        Наша? Мы что, продолжим свой крестовый поход против Верховного Чародея? Я думал, что наша задача – Гарри. Его безопасность, адаптация, но не больше. Ну, у тебя с ним свои собственные отношения, ты о пацане заботишься, как о младшем брате, но я тут при чём? Я согласен помочь мальчику, но Светоч… Ни за что! С меня и одного великого мага хватило, - я выразительно похлопал себя по животу. -        Ты спёр из школы философский камень и походя испортил директорский Великий План. У тебя не осталось выбора, Рой, – Джон даже не думал укорять меня в малодушии или напирать на благородную цель будущего противостояния с директором Хогвартса. – После того, как я в очередной раз всем и каждому продемонстрировал свою опеку над Гарри, пути назад не осталось и у меня. А Гарри… ему с самого начала некуда было деваться. Напоминаю – книги, всеобщая известность, жизнь у Дарсли, то есть Дурслей… Нет, беги, не беги, но мы теперь по уши в этом дерьме. Ты, я и Гарри. Может, начнём барахтаться вместе? -        Предлагаешь превратить наш дуэт в трио? Не лишено смысла, - проговорил я, старательно давя обиженную ревность, начавшую поднимать голову. Джон не мог принадлежать мне одному. Он вообще не мог принадлежать кому бы то ни было, потому что был человеком, а не вещью, и мог сам решать, как ему жить эту жизнь. И с кем. – Вот только мы с тобой, несмотря на надзор со стороны Фаджа и его подельников, люди взрослые, совершеннолетние и самостоятельные. А Гарри – ребёнок и находится под чужой опекой. -        В том числе и нашей, – Джон упрямо продолжил гнуть свою линию. -        Я привык заботиться только о себе, так что моё участие будет весьма своеобразным, ты же должен это понимать! Опять придётся играть в конспирацию и скрывать своё участие. Иначе, как ты понимаешь, Гарри накроет шлейфом моей репутации. Она хороша для продажи книг и в гостиных прекрасных вдовушек, а также в кабинетах перепуганных идиотов, готовых на что угодно, лишь бы заключить со мной контракт на уничтожение очередной твари, но в обычной жизни она может лишь навредить тем, кто будет находиться рядом со мной. -        Ты нужен, – повторил Джон. Я вздохнул. -        С другой стороны, нам с тобой не впервой вместе выползать из болота. Да, Джон? Подумаешь, будет теперь ещё один собрат по несчастью. Он лёгкий, наши плечи его выдержат. Что, заключаем тайный альянс «Трое против всех» и начинаем играть втайне от Скримджера, Фаджа и Грэя? Эдакий бойз-бэнд без подтанцовки и стробоскопа, но с Люччи на бэк-вокале? -        Именно. Только не втайне, а – параллельно. Наши шефы в принципе заняты правильным делом, но они могут себе позволить жертвовать пешками, иногда у них просто нет другого варианта в силу обстоятельств и того долга, который на них возложен, но для меня пешек нет. Есть только ты, которого я боюсь потерять и Гарри. Я обещал мальчику, что помогу ему выжить, Рой. -        О, Мордред! И ты думаешь, что я оставлю тебя без своей поддержки? Конечно, нет! Хотя, это будет непривычным занятием. Я привык охотиться, а не охранять. Но я всё равно в ближайшие дни сбегу из Англии на пару месяцев, Джон! Мне просто необходимо развеяться и забыться, хоть ненадолго. Охота, вино, добыча и звонкие галлеоны – то, что мне сейчас жизненно необходимо! -        Договорились, – Джон протянул мне руку и я церемонно пожал её. – А теперь ешь. Времени мало, а тебе ещё волосы уложить надо! Ладно, я помогу. Где там твоя зачарованная щётка? -        А газетная статья?! Мне любопытно! -        Хорошо, я и статью тебе прочитаю, – согласился он. – Только ешь, Морганой прошу. Я сам всё сделаю.       В гостиной Флинтов стояла тягучая, неприятная тишина. Трёхголовый рунеспур стыдливо молчал. Маркус ошарашенно переводил взгляд с одного взрослого на другого, Гарри нервно тискал Кая, Тиберий с Доротеей трогательно держались за ручки, поддерживая друг друга, и только мы с Джоном проявляли хладнокровие. Он молча смотрел в стену, а я любовался игрой света на рубиновых каплях своего охотничьего перстня. -        То есть… То есть вот из-за этой каменюки мы все чуть не погибли? И Гермиона едва с ума не сошла именно из-за неё?! – Поттер, начавший с сиплого шёпота, сорвался на визг. – Давайте её выбросим! Ну её на хрен, от неё одни беды! -        Это – мощнейший артефакт не поддающийся классификации. Избавиться от него будет достаточно сложно! Мне, например, такие способы не известны, - беспечно ответил я, достал из внутреннего кармана камзола платок и начал протирать охотничий перстень. Кажется, на нём остались следы крови Грюма. – А вам, мистер Грэй? -        Я не знаю, как ответить иронично и остроумно, поэтому скажу просто – нет. Я вообще не люблю разрушать артефакты, у меня карма от этого портится! -        Гарри, ты действительно хочешь избавиться от камня? – спросил Джон, переводя взгляд на мальчика. Он рвано кивнул. -        Я понимаю, что это очень важная штука, но я не хочу иметь с ней никаких дел! Камень не виноват в том, что директор Хогвартса использовал меня и моих приятелей, это не он едва не убил Роя, да и в зеркало он никого не заставлял смотреть, но всё это было сделано из-за камня и… мне он не нужен! Пусть даже папа каким-то образом передал его Рою, но он отдал его ему, а не мне, и правильно сделал. Я бы эту штуку в сортир выбросил, а не стал бы беречь и охранять. -        И тебя совсем не удивляет то, что Гилдерой уверяет всех, будто камень из зеркала он получил от погибшего Джеймса Поттера? – в голосе Фаджа послышалось недоумение. – Ты ему веришь? -        А зачем Рою врать? – Гарри посмотрел на Министра, как на идиота. – Он обещал этого не делать! Да и… я не понимаю почти ничего в магии, может, так и должно быть – проклятые зеркала, тени погибших, видения на краю смерти и прочая мистика, о которой по телевизору говорят. Я же до сих пор не знаю, что нормально, а что нет. Тут, в магическом мире, всё какое-то странное и психованное. -        Гилдерой, вам не мог привидеться Джеймс? – осторожно спросил Тиберий. – Вы ведь, как это помягче сказать, действительно умирали! -        Галлюцинациями не страдаю, тем более слуховыми. И если увидеть Джеймса я мог, ведь зеркалу ничего не стоило смешать мои воспоминания и подсунуть образ бывшего студента Гриффиндора, обрядив его в хорошо известную мне аврорскую мантию, то вот услышать его у меня не было ни единого шанса. Зеркало было неспособно издавать звуки, но я слышал! И философский камень я получил потому, что дал Генри некое обещание, о котором узнало зеркало. И не забудьте про торжественное самоуничтожение, случившееся явно не благодаря мне. -        Но почему вы не оставили камень у себя, а решили передать мальчику? – воскликнула Доротея. – Зачем ему подобная ноша?       Скримджер с Фаджем согласно закивали, полностью поддерживая миссис Флинт. Они до сих пор не могли простить мне открытого выступления против их произвола. Отказ Гарри от камня лишь усугубил ситуацию. -        Если забыть о благородстве и честности, минимальное количество которых есть даже у меня, то я не собираюсь рисковать своей шкурой и нарушать слово, чтобы на меня обрушился гнев мёртвых Поттеров. Не думаю, что они будут милосердней тех же мёртвых Блэков. Род почти вымер, Генри – последний. Сами знаете, как шалит магия в отношении подобных детей. -        Интересная теория… - Грэй задумался, протянул руку, погладил воздух над камнем, а потом вдруг встрепенулся и вскочил со стула. – Простите, мне надо выйти, проветриться и собрать мысли воедино. -        Сейчас? – изумился Фадж, который никак не ожидал подобного демарша со стороны своего верного союзника. -        Я быстро. Побегаю по саду и вернусь. Как же трудно работать вне родных подвалов, – и, сорвавшись с места, Главный невыразимец выбежал из гостиной. Сквозь стену… -        Круто! – присвистнул Гарри. – Я тоже так хочу! -        Да хрен тебе, - тут же осадил его Маркус. – Если ты ещё через стенки начнёшь бегать, я тогда седьмой курс не переживу! -        Ну чё ты сразу-то… Я не хотел ничего плохого, оно всё само как-то так получилось! – виновато протянул мальчик, прячась за прижатым к груди низзлом. -        Не всё получалось «само», – проговорил Джон. – Рой только что закончил объяснять, как мало этого «само» было! -        Но я и так старался быть осторожным! – взвыл Гарри, немного затравленно оглядываясь по сторонам. – Дядя Тиберий, мистер Фадж, дяденька Скримджер – я действительно старался ни во что не влипать! Боггарта – да, ловил, но он прикольный, как тут устоять? К зеркалу не лез, в Запретный лес попал только потому, что так директору захотелось, а в подземелье… – он смущённо скривился. – Ну, тут фигня какая-то вышла. А если бы я сам на неприятности нарывался, то я бы точно директора ножиком тыкнул за то, что он папину мантию спёр, а так даже… -        Что ты хотел сделать?! – сорвавшимся голосом спросил Фадж, хватаясь за свой котелок. Кажется, он спутал его с сердцем. – Генри, мне послышалось?! -        Нет, – замотал тот головой. Тиберий молча прикрыл глаза, Скримджер застонал, и спрятал лицо в ладонях. – Мне как мистер Грэй мантию после исследования вернул, так я сразу понял, что это директор её подрезал у папы, ну и захотел ему отомстить. Я сгоряча так решил, Рой меня сразу же отговорил! -        Ах, Ро-о-ой… – у дяди нервно дёрнулась щека. И я мог его понять – я ведь не стал извещать Корнелиуса о том, что наша общая головная боль едва не осуществила покушение века. Зачем тревожить занятого человека по пустякам? – Отговорил, значит… -        Ага. Он сказал, что директор слишком много знает, чтоб его просто так убивать, да и попадусь я легко, а дяде Тиберию и тёте Доротее от этого плохо будет. Во всех смыслах. Так что пусть директор живёт. Пока… -        Генри, чтоб тебя! -        Ну чё, Маркус?! -        Я за чаем! – воскликнула Доротея, у которой начали трястись руки от подобной новости. Она поднялась и направилась к выходу. Гарри, уловив, что его слова расстроили женщину, испуганно посмотрел на Джона в надежде на помощь. Тот прижал палец к губам, улыбнулся мальчишке и подмигнул. Было непривычно смотреть на то, как подобный призыв к спокойствию был адресован не мне, а кому-то другому, но Гарри это сейчас было нужнее. К тому же, покидая гостиную Доротея воскликнула, враз гася всю нервозность Поттера: – Надо же так довести ребёнка… Старый козёл! – и вышла, хлопнув дверью. -        Я уйду в отставку, - пробормотал Корнелиус. – У меня нервов на всех вас не хватит! Я Министр, а не статуя короля Артура! У него из двенадцати идиотов только трое куролесили, а у меня пусть намного меньше «соратничков», но при этом каждый старается отличиться. Один бегает через стены и плачет от счастья над мутировавшим трупом, другой хоронит себя на службе, потому что «парням нужно выбить ещё пару выходных», и он за них работает, придурок старый! Его подчинённый, такой же упрямый осёл, в ультимативной форме отказывается от напарника и тащит на себе двойную нагрузку, а его дружок устраивает из Хогвартса смесь охотничьих угодий и борделя! -        Но-но, я никого не… -        Заткнись, – простонал Фадж. – Мне Дамб… директор вчера всю плешь проел, - он похлопал себя по коротко стриженной макушке, – вещая о том, как ты пытался совратить всех преподавателей разом, включая Флитвика и Филча, а он героически спасал их, отправляя тебя то строить лабиринт из снега, то зачищать Запретный лес! Я заставил его написать характеристику на всех преподавателей, замешанных в ночном побоище, и только на тебя одного ушло четыре листа. Четыре! Гилдерой, ну вот какого низзла драного, а? Почему ты просто не мог преподавать и охранять одного единственного ребёнка?! -        Вы так за меня волнуетесь потому, что я – Мальчик-Который-Опять-Выжил, и я вам нужен? – серьёзно спросил Гарри, оборвав стенания Фаджа. Видно, этот вопрос слишком сильно беспокоил его, если мальчик раз за разом пытался получить ответ чуть ли не у каждого из близких ему взрослых. – Ну, вроде как полезный человек на вашей стороне. Поэтому вы мной интересуетесь?       Фадж захлебнулся очередной тирадой, всплеснул руками и с негодованием воскликнул: -        Если ты думаешь, что я не слежу за судьбой тех, кого мы забрали прошлым летом у никчёмных опекунов, то ты ошибаешься! Вот только никому из них не грозит такая же опасность, как тебе. И никто из тех четырёх детей не находится под особым вниманием что нашего Светоча, что Неназываемого, являя из себя вторую ценность Магической Великобритании! -        А какая первая? -        Казна! С нашими затеями, с этим аврорско-невыразимским отрядом, от неё фестральи ножки и драконьи рожки остались. Мне же физически больно при виде бухгалтерских расчётов, я страдаю! -        У тебя есть ещё год до выборов, чтобы восстановить всё утраченное. Так что не плачься, – Скримджер, до сих пор пребывающий в неведении относительно паучьей контрабанды, попытался успокоить Фаджа. -        А я буду плакаться, потому что тут все думают, что я – жадная эгоистичная сволочь, которая не думает ни о чём, кроме выгоды. Это не так! Я жадный, я сволочь, но я думаю даже о том, что несёт мне не выгоду, а одно разорение и попытки сместить меня с поста. Я рискую своей жизнью, верчусь, как уж на сковородке, пытаясь сохранить хоть какое-то равновесие в нашей маленькой уютной общине, а вместо благодарности получаю лишь одни обвинения! Вот плюну на всё и уйду вслед за Гилдероем в охотники. Стану обезгномливать чужие сады по цене пятнадцать кнатов за голову и радоваться жизни. И развлекайтесь тут как хотите! Приют ещё этот мордредов… Знаете, сколько в него вложено?! У меня открытие через полторы недели, я от мандража скоро свой котелок жрать начну. -        А сквибы правда смогут научиться чему-то магическому, если придут в него жить? – задумчиво спросил Гарри, поглядывая то на философский камень, то на Фаджа. -        Конечно. Стал бы я тратить бюджетные деньги на какую-то ерунду? – буркнул тот, всё ещё источая искренние обиду и негодование. К счастью, вовремя вернулась Доротея с чаем и отчаянная игра Фаджа в «плохого, но хорошего парня» не получила продолжение. Следом за ней прискакал Грэй, вновь проигнорировавший не только дверь, но и законы физики. -        Господа, – провозгласил невыразимец, замирая посреди гостиной. – Я нашёл объяснение случившемуся с зеркалом, но оно вам не понравится! -        Добивай нас, – разрешил Конелиус, заранее принимая обречённое выражение лица. -        Мистер Флинт сможет подтвердить мои слова – среди родоначальников семьи Поттеров числится некая Иоланта Певерелл, жена Хардвина Поттера, первого носителя этой фамилии. Наш самый красивый друг неоднократно озвучивал идею наследства, и мне стало интересно, а с какой стати в это пресловутое наследство входит проклятое зеркало Еиналеж? И я предположил… Фамилия Певеререлл - не редкость , и если Иоланта - родственница легендарного Игнотуса Певерелла, то тогда всё встаёт на свои места! Я же точно знаю, что именно он создал зеркало Еиналеж - артефактор, бабник и тройная сволочь! -        Это не тот самый Игнотус, чей старший братец Антиох был рыцарем и не стеснялся пользоваться магией во время сражений? – глаза Тиберия загорелись фанатичным профессиональным огнём. – Он считался непобедимым бойцом и лучшим среди тех достойных, но крайне невоздержанных джентльменов, которые во время Четвёртого Крестового Похода разрушили Константинополь только по той причине, что им не заплатили за его первую осаду! Потрясающий был человек. А Кадм, средний брат? Монах-некромат, тайно женатый на своей троюродной сестре! Три брата Певерелл были самыми яркими звёздами магического небосклона, как жаль, что история о них забылась и превратилась в детскую сказу.  -        Не понял, – Гарри обиделся, – у меня что, все предки – какие-то сволочи и психи?! -        Юноша, они были людьми своего времени. Средневековье – не та эпоха, когда ценились милосердие и доброта. Особенно среди магов. -        Пусть так, но зачем этот Игнотус создал такую пакость, как проклятое зеркало? – буркнул Гарри, испытывая что-то вроде неловкости за родню. -        А кто его знает! Может, он действовал по чужому заказу, может, экспериментировал с записями, которые его брат добыл в Константинополе. А может, это случайно вышло. Но вы не расстраивайтесь, юноша. Если вас смущает родня Иоланты, то вот родня Хардвина должна вас порадовать. Основатель рода Поттер, Линфред Стинчкомбский, был прекрасным зельеваром, изобрёл костерост и бодроперцовое зелье, сумел адаптировать многие лекарственные составы под магглов и часто лечил своих соседей-обычников. Увы, секрет его мастерства был утерян и ныне никто так и не смог достичь успехов Линфреда! -        Дядя Тиберий мне про это рассказал, – кивнул мальчик, смущённо прячась за низзлом. Ну да, у самого-то Гарри с зельями дела обстояли не очень хорошо. – Мы на каникулах почти всех родственников изучили, по чуть-чуть. Только про Певереллов дядя ни слова не сказал! -        Нет данных, Генри, – грустно вздохнул Тиберий, явно чувствуя себя немного неловко. – Даже имена родителей Иоланты утеряны, трудно было предположить её родство с теми самыми Певереллами. Как я теперь понимаю – нарочно. Учитывая, какими славными людьми были её предки, не удивительно, что родство с ними попытались скрыть. Исключительно из соображений безопасности! -        Именно. Но Волдеморт, простите – Неназываемый, знал об этом, ведь ему нужна была кровь нашего юного друга, чтобы справиться с тайником в зеркале. -        Раз уж вы наконец вспомнили про Неназываемого, то что вы собираетесь с ним делать? – подала голос Доротея. – Я в ужасе от того, что эта тварь до сих пор жива и даже смогла пробраться в школу. Дважды! Директор Хогвартса явно знает, кто находился рядом с детьми всё время, и учитывая всё случившееся за год я готова запереть обоих мальчиков дома и не выпускать их до тех пор, пока Неназываемый не будет уничтожен! -        Я согласен с вами, миссис Флинт, – уныло протянул Фадж. – Мне самому хочется запереться в кабинете и носа не высовывать наружу. Я не герой, признаюсь честно, я просто чиновник на высоком посту. Но… нельзя! Будем прыгать, выкручиваться и стараться не допустить паники. Никто не должен знать о том, что Неназываемый был жив всё это время! -        Каковы наши действия, господа? Вы же не зря сообщили нам так много тайн и принесли сюда это искушение, – Тиберий кивнул в сторону философского камня. – Что вы от нас хотите? -        Спокойствия, – честно ответил Фадж. – Я хочу, чтобы вы внешне продолжали жить так, как и жили. Да, Неназываемый сбежал и теперь реет над Британией, готовясь вернуться к жизни и устроить очередную пакость. Да, он может вселяться в магов и управлять ими, а это значит, что под подозрением каждый волшебник на территории Магической Британии! Но мы не имеем права разглашать эти сведения без твёрдых доказательств и данных о том, каковы будут следующие шаги наших врагов! -        Министр Минчум считал точно так же, – напомнил ему Тиберий. Дядя скривился. -        Гарольд Минчум отказывался в принципе признавать опасность даже когда на лужайке его дома Пожиратели устроили демонстративную казнь магглорождённого волшебника! Я тоже не великий храбрец, но отсиживаться под столом и закрывать глаза, надеясь, что если я не буду видеть опасность, то она сама собой рассосётся, не стану. Мы уже боремся и продолжим это делать. Невыразимцы будут рыть носом землю, исследую все острова в поисках бессмертной паскуды, простите мою грубость, миссис Флинт. Аврорат уже вовлечён в дело подготовки к противодействию, и я даже нашёл подход к Амелии Боунс, чтобы привлечь её мракоборцев.   -        А что будет с ребятами? Ну, теми, кто пострадал от зеркала? – Гарри взволнованно посмотрел на Фаджа. – Если этот артефакт – такая большая гадость, то вряд ли мадам Помфри смогла полностью справиться с его влиянием! -        Грэй? -        Министр, мои люди уже решили эту проблему! – беззаботно ответил невыразимец, ласково поглаживая имя Иоланты Певерелл на свитке с родословной. Кажется, он нашёл себе новую забаву. -        Когда ты успел?! – вытаращился на него Корнелиус. -        Время – это иллюзия, – скромно проговорил тот. – Иногда его вообще не существует. -        Ой, иди ты обратно в свои подвалы, и без тебя голова кругом! Лучше скажи, зачем директор прибрал к рукам камень с зеркалом и засунул одно в другое? -        Что взять с дилетанта? – снисходительно отмахнулся невыразимец, который от происходящего испытывал не страх, а восторг. – Философский камень – артефакт-ресурс, а зеркало – артефакт-вещь. Камень не содержит аурного отпечатка своего создателя, который мог бы сделать этот предмет непригодным для использования посторонним магом, и поэтому зеркало легко и просто подавило его. Но чтобы знать об этом, надо лет двадцать изучать вопрос влияния артефактов друг на друга, а я сомневаюсь, что наш Светоч занимался этим! -        Да только Мордред знает, чем он занимался. И зачем. Жаль, что больше у нас нет своего человека в школе, но мы и без этого сможем подкопаться под светлейшего! -        А «мы» - это вообще сколько людей? – осторожно спросила Доротея. – Если это не тайна, конечно. -        С учётом обстоятельств, для вас, миссис Флинт, это не тайна. Мы – это отряд из семи бойцов, потрёпанный, конечно, но обученный, – фыркнул Скримджер. – Ещё это мы трое, так как я, Министр и мистер Грэй хоть что-то, да решаем на территории Магической Великобритании. Ещё вот эти два прид… то есть, достойные молодые маги, – он кивнул в сторону меня и Джона. – Не знаю, как против Светоча, но против Неназываемого они хорошо выступают уже который раз подряд. -        А ещё – есть я, – хихикнул вдруг Гарри. Все взрослые замолчали и воззрились на него с крайним удивлением. – Ну, я же могу чуять Смертеморду, а он об этом и не знает. Только мы! А ещё я могу сделать пакость, которая точно подпортит планы доброму директору. Ещё одну! Я ему уже две сделал! Первая – я ему вчера утром соврал, когда он расспрашивал меня о том, что случилось в подземельях. А вторая – это я ребятам, которые меня в гостиной ждали, рассказал почти всю правду о том, что произошло, только умолчал о том, в Пинс Смертеморда сидел. До них дошло, что зеркало, которое оказалось внизу, никак не могло находиться в пустом классе без ведома директора, а значит он просто спихнул свою вину на Роя и тех ребят, которые в него решили посмотреть. В общем, на Гриффиндоре у него поуменьшилось сторонников, даже до самых тупых дошло, что если бы он действительно хотел коридор закрыть, то поставил бы там ту же стенку, что и мистер Скримджер, через которую никто пройти не может, а она в ответ током бьёт, как сломанная розетка.       Я мысленно зааплодировал Гарри. Надо же он догадался, как можно выручить меня и подставить нашего Светоча! А я-то параноил целые сутки! Снейп приходил ко мне на рассвете, когда Дамблдор ещё не говорил с Гарри, и поэтому директору и его верному клеврету надо было убедиться в том, что я не буду помнить ничего крамольного, да и про камень забуду. Вдруг я действительно охотился именно за ним? А теперь получалось, что Гарри прикрыл меня и я мог вздохнуть спокойно. -        Крайне похвальный поступок. Но вы что-то говорили про дополнительную пакость для директора, юный Поттер. Что вы имели в виду? – спросил Грэй. -        Я имел в виду, что философский камень должен достаться вам, – Гарри протянул руку и пододвинул камень в сторону Фаджа. – Вы ведь точно придумаете, как воспользоваться им с умом и пользой. Ну, золото добыть, чтобы было на что аврорам броню купить, или вылечить тех, кто пострадал ночью. Я очень за них переживаю! Думаю, папе бы тоже понравилась такая забота о его сослуживцах. Да и сквибам помочь надо! Если хотя бы половина из них такая же злая и обиженная на весь свет, как Филч, то это очень плохо. Магия – это чудесно, это самое лучшее, что есть в мире, и очень несправедливо, что сквибы могут её видеть, но колдовать не имеют возможности. Я хочу, чтобы им помогли, правда-правда! И чтобы у авроров была самая лучшая броня, вроде той, которую носит Рой. Так что берите эту каменюку, мистер Фадж, и пользуйтесь ею! -        Генри, ты уверен? – дрогнувшим голосом спросил он. -        Ага! Мне эта штука ни к чему. Что мне, орехи ею колоть? – мальчик фыркнул. – Да и пугает она, знаете ли. Я… я на неё когда смотрю, сразу подземелья под Хогвартсом вспоминаю, и… – он бросил на нас с Джоном нервный взгляд. Понятно, Гарри вспоминал – зелёную вспышку заклинания, попавшего в Джона, и дыру в моём животе. – Так что забирайте этот камень и используйте его для хороших дел! Так и авроры целее будут, и казна. А то вы при разговоре о ней очень нервничать начинаете и котелок свой выламываете. Вы так на шляпах разоритесь, мистер Фадж. -        Каждый подарок требует отдарка. Ты ведь уже знаешь об этом, Гарри? – спросил Корнелиус, не торопясь вцепляться в свою драгоценную добычу. Грэй и Скримджер поддержали его согласными кивками. – Что ты хочешь взамен? -        Отпустите меня на неделю с Джоном и Роем на каникулы! – попросил он. – Ну, не прямо сейчас, а чуть попозже, когда они со своими делами разберутся. А то мы в замок Монмут съездить хотели, по-маггловски, своим ходом, только Джон всё время на службе, а это несправедливо! Дядя Тиберий и тётя Доротея уже разрешили, но ведь они только за меня могут решать, не они начальники Джона! -        Начало августа, – с ходу решил Скримджер. – Будет вам, аврор Долиш, двухнедельный отпуск, обещаю. И охрана. Незаметная, естественно, и умеющая молчать! Вас теперь самих беречь надо, слишком уж много вы знаете.       Я скривился – не хватало нам ещё невидимых наблюдателей, которые станут контролировать каждый наш шаг! С другой стороны, с учётом обстоятельств, было хорошо, что нашу с Джоном затею вообще не зарубили на корню. -        То есть, у нас будет почти месяц на то, чтобы разобраться с маленькой проблемой нашего сокровища, который решил начать действовать, как автономный уловитель ауры, - вмешался Грэй. – Мне не нравится, что вы, юный Поттер, реагируете на присутствие Неназываемого. Так не должно быть. -        Вы будете меня исследовать? А где? Вы меня отведёте с Отдел Тайн, где у вас секретные лаборатории с кучей крутых штуковин, я прав?! – глаза ребёнка загорелись любопытством. Кажется, Грэю стало не по себе от перспективы пустить это неугомонное чудо в тайное сердце Магической Британии. -        Нет-нет, я просто будут каждый день приходить к вам в гости часа на два. Если уважаемые Флинты не против… -        Только «за». А теперь…       Они обсуждали детали и подробности ещё часа два, но мы с Джоном и так знали, чем всё закончится, поэтому сразу забрали Маркуса и Гарри на улицу. Какое-то время мальчишки маялись, шепчась о чём-то и бродя между немного одичавшими декоративными кустами, а затем Маркус по давней привычке забрался по стене в открытое окно и сбросил оттуда небольшую коробку, которую Гарри легко поймал. Когда Маркус спустился обратно в сад, они оба подошли к нам с Джоном, устроившимся прямо на траве, и отдали коробку мне. -        Что это? – удивился я. -        Ну… – Гарри замялся. – Пока мы по подземельям бегали, у тебя же все вещи сгорели. Это то, что от них осталось. -        Вы что, рылись на пепелище? – ужаснулся я, представляя себе, как мальчишки собрали мало-мальски сохранившуюся мелочь, вроде инструментов из гоблинской стали, и притащили их в свой дом. На них же могли быть установлены следилки или ещё какая пакость. Я ведь специально не пошёл проверять, не осталось ли что целым после поджога, а они… -        Не мы, а я, – буркнул Маркус. – Мы в Большом зале сидели, под присмотром Филча, Спраут и Флитвика, когда явились эльфы и заистерили о том, что в твоих комнатах случился пожар. Мне это показалось странным, и когда Флитвик побежал проверять, что же стряслось, я пошёл следом за ним. Ну, помог ему тушить, всё равно огонь был обычным, а не магическим, вот только тот мудак, которые этот пожар устроил, очень умно всё сделал. Там… ну, действительно почти всё выгорело, осталась только мелочь. Я её под присмотром Флитвика собрал. Он сам мне сказал это сделать, а когда я из твоей спальни одну штуку забирал, то он нашего декана отвлекал, который тоже прибежал проверять, что стряслось, и пытался нас выгнать, – Маркус неприязненно осклабился, тоже прекрасно понимая подоплёку подобных действий Северуса. Я вздохнул. Значит, обгорелые останки моего имущества были «чисты» от следилок. Они должны были появиться позже, после визита Снейпа, а может и нет. Вдруг он просто хотел избавиться от возможного компромата, который я насобирал за время работы в школе?       Я взял из рук Гарри коробку, стянул ремень и снял крышку. На дне покоился покорёженный, но всё ещё целый мешок для добычи. Наверное, его даже можно было починить. Поверх него лежали грязные и потемневшие инструменты с обугленными рукоятками, несколько испорченных амулетов, которые оставалось лишь выбросить, предварительно вынув камни из оправы, и… стеклянная заснеженная астра. Белая, чистая и прекрасная. Я вынул йольский подарок Авроры и дотронулся до нежных лепестков. От них веяло прохладой и свежестью, словно я держал в руках осколок льда. И это она подарила мне ещё в то время, когда не было ещё ни весёлой охоты за призами, ни тягостного разговора на станции. Что же творилось в голове у этой чудесной женщины? Зачем она вообще встретилась мне в Хогвартсе?! -        Красивая, – произнёс Джон, тоже глядя на астру. -        Подарок Авроры Синистры на Йоль, – признался я, не собираясь врать или скрывать что-то от Джона. -        Кстати, она плакала, когда ты ушёл из школы, – неловко переминаясь с ноги на ногу, заявил Гарри. – Я случайно увидел, когда ходил с Флитвиком попрощаться. Она у него в кабинете вместе с Трелони сидела, ну, с которой ты по палате прыгал. Профессор Аврора обещала уволиться! И директора нашего та-а-акими словами называла… Я ещё хотел послушать, уж очень хорошо у неё получалось, но меня Снейп прогнал. Он какой-то взволнованный был и даже ругаться не стал. Шуганул просто, и сам в кабинет к Флитвику заполз, змеюка гремучая! -        Жаль, что профессора Синистру так расстроили наши маленькие ночные приключения, но меня это больше не заботит. То, что было в Хогвартсе, в Хогвартсе и остаётся. А на свободе этому места нет. Спасибо за вещи, парни, – я улыбнулся мальчишкам, положил астру в коробку и плотно закрыл крышку. – Признаться, без инструментов мне было бы особенно грустно. Тряпки я себе ещё куплю, а вот второй такой набор добыть очень сложно! -        Ну, мы тогда это, полетаем немного? – с надеждой спросил Гарри. – Раз всё в порядке и серьёзные разговоры закончились? -        Конечно, летайте! Ни одна взрослая беседа не стоит того, чтобы вы забывали о полётах, – фыркнул Джон и Маркус с Гарри тут же поспешили за мётлами.       Дети играли в мяч, смеясь и перебрасываясь шутками, низзл бдел за ними, щуря хищные глаза, Джон жевал травинку, а я наслаждался кратким затишьем перед расставанием. -        Тебя что-то очень сильно печалит, – сказал Джон, не отрывая взгляда от скользящего над землёй Гарри. Он неплохо держался на метле и было видно, как сильно мальчику нравится летать. – Ты почти всё время молчал и даже не стал возражать против скрытой охраны во время поездки в Монмутшир. Расскажешь о причине? -        Когда вернусь. Сейчас… слишком много эмоций, я сам хочу разобраться с тем, что чувствую. -        Дело ведь не в Неназываемом и не в директоре Хогвартса, да? Опять женщина? Та самая Аврора, которая подарила тебе стеклянный цветок? -        Ты очень хорошо знаешь меня, Джон, – я вздохнул и привалился к его плечу. – Да, дело опять в женщине. Только в этот раз я всё-таки прислушался к голосу разума и устоял. Теперь вот сомневаюсь, даже не понимаю – почему! Я ведь не хотел и не хочу портить наше общее дело и свою собственную жизнь какими-то непонятными отношениями, а как вспомню глаза Авроры, так выть хочется. Я дурак, да? -        Если тебе плохо из-за женщины, то она не стоит тебя, – жёстко произнёс Джон, вынося свой суровый вердикт, и выплюнул травинку. – Развлекись на континенте, Рой. От всей души! -        Я постараюсь. У нас, англичан, развлечения за проливом – это давняя и святая традиция! И, пожалуй, начну я именно с Франции, устроив свой личный Гранд Шевоше! Жди от меня сову с описанием моих приключений, Джон! -        Я всегда жду твоих писем, – ответил он и незаметно сжал мою ладонь.       Мы замолчали. Всё уж было сказано и обсуждено, взвешено и решено. У нас осталось совсем немного времени вместе, и провести его, наблюдая за играющими Маркусом и Гарри, было самым лучшим решением. К Мордреду больших начальников и их планы! Они сами разберутся, что делать, с кем воевать и кому строить козни. Главное, чтобы при этом не страдали те, кто и так уже вволю хлебнул последствий от неправильно принятых чужих решений – дети всех четырёх Домой Хогвартса, как обычно, стали заложниками игр пауков, потерявших из виду берега реальности. Я в очередной раз убедился в том, что единственным, что стоило уважать и беречь кроме моих сугубо эгоистичных ценностей, были они – упёртые, временами трусливые, любопытные, неусидчивые, наощупь изучающие этот мир дети. Особенно один из них, худой, нескладный, несущий на себе следы отсутствия воспитания и порой вводящий в ступор своей непосредственностью. Гарри Поттер. Не Мальчик-Который-Выжил. Не Избранный, обвешанный долгами и призваниями, как бродячая псина – клещами. Не наследник древнего магического рода, крестник одиозного Блэка и последний потомок легендарного Певерелла. Просто Гарри, которому вновь удалось выжить, потому что мы справились.       Мы, глупые взрослые, хоть что-то смогли сделать правильно и теперь готовились сделать следующий шаг. Пусть Фадж думает о великом и важном, пусть Грэй изучает артефакты и ищет средства борьбы с Неназываемым, а Скримджер гоняет в хвост и гриву авроров, уже сумевших доказать свои силу и выучку! А мы с Джоном продолжим спасать одного-единственного ребёнка, который, как я и предрекал, оказался умнее и благородней всех нас вместе взятых. И да помогут нам Мордред, Моргана и сама магия! Мы ведь с моим другом уничтожим всех, кто попробует нам помешать…