А теперь зарежь меня: жертвы должны быть принесены!

Мирон аккуратно протирал белую чашечку. В кофейне сегодня было совсем мало людей, буквально три человека за утро, и было совсем скучно. Обычно он любил перекинуться парой приятных слов с гостями, пока готовил им кофе, но сегодня все были слишком хмурые и неразговорчивые. Фёдоров вздохнул и поставил чашку на стойку. — Здрасте, — Мирон вздрагивает от неожиданно громкого приветствия, тяжело выдыхает и поворачивается на звук. Перед ним стоит совсем юный парень, лет семнадцати, растрепанный и со снежинками на ресницах. Мужчина улыбается в ответ на приветствие и готовится выслушать заказ клиента, уже сам теряя желание что-то говорить. Юноша тоже явно не был настроен на разговоры. хмурый, уставший с виду, сонный и грустный. — А вы можете типа американо сделать, — парень достаёт из кармана две смятые бумажки и глубоко вздыхает, понимая, что если американо будет двойной, то он сегодня домой пойдёт пешком. — Нет, единичный. И короче вот это туда добавить, вот, — и протягивает небольшую коробочку сока. Мирон улыбается «единичному американо», смотрит на апельсиновый сок за кассовой стойкой и вздергивает бровь. — Как? — Ну, типа, блин. — Юноша мнется с ноги на ногу и хмурится. — Сначала кофе, потом сок сверху, и все. — И плечами жмёт. Чего непонятного-то? Мирон фыркает и кивает головой. Ваня отдаёт бумажки, получает свою сдачу и стягивает достаточно лёгкую куртку, вешая её на крючок. Он усаживается на диванчик у окна, залипает на снег, а потом достаёт из своего рюкзака какие-то тетрадки. Мирон наблюдает за ним исподтишка, пока готовится морально к вливанию сока в кофе, но все же справляется с этой задачей. Парень склоняет голову над одной из тетрадей и тяжело вздыхает. Судя по всему, делает домашнее задание. — Для кого кофе? — Интересуется Мирон, крутя в руках маркер. — Для Ванечки, — не задумываясь, отвечает парень, а потом поднимает голову и краснеет, понимая, что ляпнул глупость. — Для Рудбоя, — поправляет он себя и опускает покрасневшее лицо обратно в свои записи. Мирон улыбается, сдерживая смешок, и пишет лаконичное «Ванечка», добавляя рядом аккуратную, усатую мордочку кота, думая про себя, что этот гость тоже очень даже на него похож. Относит стакан за столик Вани и отправляется обратно за рабочее место, наблюдая аккуратно за своим интересным клиентом. Тот все сидит, смотрит в свои тетради и очень тяжело дышит, явно не понимая какую-то тему домашнего задания. Мирон хоть и пытался разглядеть, что Ваня там так старательно изучает, но издалека ничего не понял, а сам парень явно и не планировал никому ничего показывать. Фёдоров возвращается к протиранию кружек со стаканами, и все так же поглядывает на Ваню. В итоге, Ваня сидит там дотемна. Хоть и пришёл он около часа дня, однако просидел на одном месте около трех, все так же разбираясь со своей домашкой. Мирон за то время, пока гость сидел там, успел обслужить уже целую ватагу студентов из универа напротив, а Ваня так и не поднял головы. Казалось, что он уснул, но тот старательно что-то царапал дешёвой ручкой по бумаге и усиленно смотрел в тетрадку, хмурясь чему-то своему. Он изредка прислонялся к уже давно пустому стакану, будто тот мог вновь наполниться, но разочарованно опускал голову, продолжая писать. Мирон вновь улыбается, понимая, что тот без выполненного задания и с места не двинется, и принялся готовить очередной двойной американо с апельсиновым соком для этого юного учёного. Тот наверняка был голодным, а Фёдорову даже жаль его было, сидел там, один, замерзший и несчастный, а Мирон, хоть и еврей, никогда не любил оставлять приятных людей в беде. Он ласково выложил на голубое блюдечко сендвич с курицей, поставил рядом на поднос стакан с напитком, на котором уже написал «Рудбой» и пририсовал рядом зубастую улыбку, ведь руд - это явно «грубый». Он плавно, будто подплыл к столу и поставил около подоконника поднос, садясь рядом. — Привет, — тихо сказал он, улыбаясь удивлённым голубым глазам напротив. — Я Мирон. Что ты делаешь? Ваня чуть нахмурился, переводя взгляд с подноса на Мирона, и обратно, и не соизволил ответить, почесывая лоб. — За это не надо платить. Комплимент от заведения. — Эссе по английскому, — хмуро ответил Ваня, откидываясь на спинку диванчика. Он неуверенно взял стакан в руки и сделал маленький глоток, смущённо спрятав за ним улыбку. — Угощайся. Давай помогу? Я английский знаю, а ты поешь пока. — Мирон утягивает на себя тетрадку и внимательно читает тему эссе. Ваня вооружается сендвичем и делает первый укус, зажмурившись от удовольствия. Первая едва за часов так восемь очень приятно опустилась в пустой желудок, и юноша чуть ли не заурчал, а Мирон же про себя отметил, что был прав в кошачьем сравнении Вани. Тот приоткрыл один глаз, замечая заинтересованный взгляд на себе, и стремительно покраснел, обратно их закрывая. — Расскажи о себе, Ванечка. А я пока напишу.