Пустая

— Моя королева, вы знаете историю вражды между кланами ведьм и магов? — петляя между деревьями, спросила рептилия. — Историю Лотвелианского королевства? Слышала, и не раз, — со вздохом ответила я. Мышцы в ногах безумно ныли, а из-за устеленной снегом землей передвигаться было в разы тяжелее. — Лотвелианское королевство? — засмеялся глубоким голосом Смутьян, — Оно и года не просуществовало, какая у него может быть история? — виверна, словно змея, зашевелила своей шеей и опустила голову на снег. — Прошу, садитесь, моя королева. Вы носите во чреве божественное дитя, и я вижу, как вам трудно, — тут же зазвучал древний голос в моей голове. Поблагодарив Смутьяна, я тут же вскарабкалась к нему на спину, и, лишь когда я уселась полностью, мы продолжили иди дальше. — Тысячу лет назад здесь жили две сестры. Старшую отдали замуж за мага чужого клана. По прошествии нескольких десятков лун у них родилась дочь — Астрея. Ребенок должен был стать божественным символом равновесия, мира и гармонии между двумя кланами, но в наших жизнях всегда встречаются люди, чьи сердца настолько наполнены злобой и ненавистью, что они в состоянии менять судьбы других. Пока дочь росла, ее родители постепенно стали строить объединенное королевство, которое спустя десять лет назовут Лотвелия. Но как росли способности Астреи, так росла и жадность ее младшей сестры. Постепенно девушка с помощью злых чар добилась противоречий в отношениях дочери и отца. Завладев разумом мага, младшая сестра управляла им, как марионеткой. А после божественно дитя, защищая свое будущее и свой народ, убила отца. — Астрея рассказывала мне, что помимо Велеса ей пришлось перерезать глотки еще нескольким ведьмам и магам, которые были с ним в сговоре, — перебила я Смутьяна. — Все верно, моя королева. В тот год жители обоих кланов наконец достроили дворец и провозгласили эти земли Лотвелианским королевством. План младшей сестры, казалось бы, рухнул в бездну, но такая женщина, как она, мне кажется, даже после смерти бы не сдалась. Божественное дитя обманом было втянуто в сети губительной любви. Те жители королевства, что уверовали в слова младшей сестры о том, что следующая королева подобна темному чистилищу, заковали ее в цепи и сожгли на глазах у моей прошлой королевы, которая не успела передать власть своей дочери, — Смутьян на пару мгновений затих, а после его глубокий и древний голос вновь раздался в моей голове. — Моя прошлая королева, впав в безумие от горя, была схвачена и убита днем позже. Жители нового королевства, верившие в лесть младшей сестры, не стали хоронить мать и дочь должным образом. Лишь мага, к которому питала чувства девушка, они захоронили по всем правилам тех веков. Но жадность, как обоюдоострый меч, ранит и нападавшего, и жертву. Жителям потребовалось несколько полнолуний, чтобы прознать о злодеяниях младшей сестры моей королевы. Умирая на жертвенном алтаре, она прокляла все королевство. Какие-то жители смогли спастись бегством, но всех остальных она превратила в виверн. Магическое проклятье, наложенное ею, несет в себе не только разрушение природы, но и отвратительный звон, из-за которого животные инстинкты берут вверх над человеческим разумом. — Значит, виверны раньше были обычными жителями этих мест? — задумавшись над историей Смутьяна, спросила я. — Были когда-то. Теперь все они лишь животные, лишенные человеческого разума, — с глубоким вздохом произнесла рептилия. — Остановись, — почувствовав, как магия, что текла по венам, внезапно забурлила, я попросила Смутьяна опустить шею вниз, чтобы спуститься.       Прощупав воздух, я наткнулась на тонкий барьер, сквозь который можно было легко пройти, вот только… зачем он здесь?       «Не все, что похоронено в земле, будет затеряно во мгле», — сказал мне сегодня отец лиса. Я планировала отыскать в руинах дворца артефакты, которые пригодились бы на войне, а в ответ получила сначала это завуалированное послание, и только потом их приблизительное расположение.       Солнце уже стало заходить за линию горизонта, и, как только я подумала, что отыскала дворец, с двух сторон в небе появились сигнальные огни от Наи и Ханза. Присмотревшись и прикинув расстояние, я была удивлена. Насколько же большим был этот дворец раньше? — Вы что-то нашли? — спросила я по нитям. Ответ пришлось ждать несколько минут. — Как ты и говорила, красный камень стал синим, — донесся голос Ханза словно из-под толщи воды.        Мне потребовалось некоторое время, чтобы снять барьер. Пришлось прибегнуть к магии шаманов, крохи учений которых были вложены в свиток памяти. Но то, что я увидела дальше, повергло меня в еще больший шок, чем сами размеры предполагаемого дворца. — Гора? — послышался одновременный крик от змеи и принца по связующей нас нити. — Смутьян, могу воспользоваться твоими услугами?

***

      Подобрав Вассу, Наю и Ханза, мы разместились в огромной пещере внутри этой горы, которая находилась чуть ли не в центре Пустошей. Когда мы разожгли огонь и устроившись вокруг костра, каждый над чем-то задумался. — Вечно ты на рожон лезешь, — спустя какое-то время выпалил Ханз. Мне пришлось рассказать о схватке с нечистью, но о том, что Смутьян вовсе не рептилия, а заточенный в тело зверя человек, я почему-то решила не говорить. — Пока нет Эклипс, Смутьян будет ей отличной заменой, — устало произнесла я. — Подумать только, почти четыре месяца назад мы спасались бегством от этих тварей, и одна из них, между прочим, чуть не убила тебя! А теперь ты, как та Матерь, будешь каждую зверушку спасать? — изогнув бровь, сурово спросил Ханз, а Ная за его спиной лишь поддакивала. — А мне кажется, Эрика молодец, что спасла его. Он и ведет себя совсем не так, как вы описывали виверн, — ласково поглаживая морду рептилии, вклинилась в разговор Васса. — Да нашей принцессе просто несказанно повезло, что эта тварь не сожрала ее сегодня! — Чего ты так злишься на нее? — тут же нахмурилась целительница на слова принца. Девушка уже успела обработать рану Смутьяна, и тот, свернувшись в глубок, подглядывал за нами из-под хвоста с ядовитым жалом. — Да потому что ведет себя безрассудно! — Ханз даже не смотрел на Вассу. Он все так же продолжал сердито сверлить во мне дыру. — Ну, а тебе какое дело до этого? Ты ее муж, чтобы так ее отчитывать? — осмелев, целительница, словно почувствовав в лице виверны своеобразную защиту, уперлась руками в бока. — Стану скоро, не переживай, — закатив глаза, тихо прошипел принц. — Вот когда станешь, тогда и делай, что хочешь, а сейчас прекрати бухтеть. Совсем как Ада! — и для полной серьезности Васса топнула ногой, словно ставя точку в этом разговоре. — А она мне уже нравится, — внезапно зазвучал древний голос Смутьяна с легким весельем в моей голове. На его слова я лишь легонько улыбнулась.

***

— Ты уверена, что мы движемся в верном направлении? — спросила Васса, ступая вслед за мной.       К сожалению, никакого прохода, кроме той пещеры с тупиком в конце, не было. Накладывать на весь каменный массив плетение было бы слишком энергозатратным, поэтому я решила, что нужно просто отыскать наиболее подходящий выступ горы, в котором концертируется куда больше силы, и наложить чары уже непосредственно на него.       Нам пришлось потратить половину дня на то, чтобы обойти лишь часть каменных залежей. По чистой случайности петляющая за целительницей Ная споткнулась об небольшой выпирающий выступ, содрав не только кожу на ладонях, но и слой каменной породы. За ним яркими пятнами блестело золото, ловя блики солнечных лучей. — Что это? — хмурясь, Ная стала отряхивать ладони от пыли, а выступающие капли крови просто смахнула в снег. Подойдя ближе и проверив, что с девушкой все в порядке, я стала рассматривать тот небольшой кусок золота, на котором было начертано несколько странных, не виданных мною ранее рун. — Молодец, Ная. Думаю, этот фрагмент вполне пойдет под заклинание, — похлопав дочь Вуивра по плечу, я прикоснулась к поверхности и удостоверилась, что магии, сокрытой в нем, более чем хватит.       Я сделала глубокий вдох, а на выдохе в воздухе замелькали разноцветные линии. Каждая их них тонкой нитью крепилась к одному большому клубку, находящемуся у меня в руках. Я слышала, как удивленно вздыхали мои спутники, как удовлетворенно зарычал Смутьян в моей голове.       Вспоминая движения, которым меня обучала Астрея, я медленно развела руки в стороны и, ухватившись за воздушные потоки, сделала из них основу магического плетения. Снег, лежащий толстым покрывалом на земле, превратился в водяной жгут, который опоясывал параллельные линии воздуха. Очистив разум и равномерно дыша, в голубоватую печать я, как ткачиха, вплетала красные, зеленые, желтые и черные нити.       Как только магическое полотно с эмблемой весов в равновесии и трех гор позади было создано, через руны оно постепенно стало покрывать всю гору, образуя своеобразный барьер, как тот, что мне удалось разрушить вчера. Я не спешила облегченно вздыхать, ведь после такого ритуала должно было хоть что-то произойти, но ветер как гудел между сухими ветвями деревьев, так и не затихал. Нахмурившись, я осторожно сделала шаг вперед к выступу и ощутила, как по ногам потекла вода. На миг забыв как дышать, я в ужасе повернулась к Вассе лицом.       Роды наступили слишком внезапно. У меня не было времени на то, чтобы обдумать, где именно я допустила ошибку в сотворении заклинания, потому что резкая боль пульсом проходилась по всему телу, заставляя сгибаться пополам. Васса в мгновение ока стала раздавать всем указания, и через считанные минуты я уже лежала на бревнах, которые принес Смутьян, устеленных чьим-то плащом. Ная создала вокруг нас тепловой барьер из огня, и именно после этого начались мои мучения.       Скрипя зубами, я бранила всех на чем свет стоит, проклинала Хэлиона и всех богов, потому что даже боль от лезвия меча не сравнится с той, которую я ощущала сейчас.       Сперва мне было настолько жарко, словно я находилась в центре жерла вулкана. Пот стекал ручьем, и от этого рубашка все сильнее липла к телу. В глазах темнело, разноцветными цветами взрывались мелкие бомбы, которыми так сильно любил баловаться Саэм.       Я снова ругалась и громко кричала от боли, которая, казалось, разрывала мне нутро. А после жара между ног стало холодно. Непонятная субстанция стекала по внутренней стороне бедра. Складывалось ощущение, что я лежала в грязной луже. Мне хотелось сесть, ужасно ломило поясницу, и, о боги, как же я молилась, чтобы хоть одна палка, на которых находилось мое тело, воткнулась мне в спину и прекратила это жжение.       Васса неустанно прикрикивала на меня, заставляя дышать так, как было нужно. Если в какие-то моменты я сбивалась с ритма, на помощь целительнице приходил Смутьян, чей древний голос эхом звучал у меня в голове, прося делать то, что просила и девушка.       Стало постепенно темнеть и небо, недавно освещаемое солнцем, внезапно заволокло тучами. Мои крики порой заглушали раскаты грома, и только по ярким вспышкам можно было понять, что опять прогремела молния. — Ханз, дай руку! — крича от боли и от страха, потому что мое сознание вертелось как огненные шары Наи на празднике Бламаана, я искала хоть что-то, за что можно было бы удержаться на этом свете.       Стоило нашим ладоням сомкнуться в замок, как при очередной схватке я крепко сжала холодную руку принца, и его стон боли потонул в моем крике души, рвущейся наружу. Иногда случались небольшие паузы, и в такие мгновения я могла перевести дух и хоть немного собраться с силами.       Принц, почувствовав, что хватка ослабла, тут же вырвал свою руку из моей и стал вертеть ею в разные стороны. — Ханз! Дай мне свою руку! — Нет! — чуть не всхлипывая, произнес парень. — Ты мне ее чуть не сломала! — Если ты сейчас не дашь мне свою руку, я тебе шею сломаю, тварь ты такая! — новая схватка была больнее предыдущей. Я стиснула протянутую ладонь парня и, сжав зубы, громко и со злостью ругала Ханза.       Время то текло слишком медленно, то неслось с быстротой летящего дракона. Не поспевая следить за происходящим, у меня в голове творился хаос. — Ханз? — громко воскликнула я, когда в глазах стало темнеть, и по центру появился непонятный яркий свет. От испуга кожа на голове моментально онемела, и, тяжело дыша, я старалась сморгнуть эту страшную пелену вместе с потом, что застилал глаза. — Эрика, я рядом, — тут же раздался обеспокоенный голос принца за моей спиной. Открыв глаза, я увидела, как кварцевый омут засасывал меня в океан безмятежности и спокойствия, уверяя, что все будет хорошо, что я со всем справлюсь. — Ханз, кажется, сама смерть явилась за мной, — шептала я с улыбкой на губах. — Эрика, ты о чем? Какая смерть? — парень тут же переменился в лице и в кварцевом море тут же поднялся шторм страха. — Ханз, обещай мне, что если я умру, ты позаботишься о моем сыне, как Азарэль заботился обо мне, — передышка между схватками даровала мне небольшое время, чтобы можно было высказать то, что рвалось из губ.       Но принц молчал и с ужасом смотрел на меня. — Обещай! — выгибаясь в спине, прокричала я от боли, что снова била мое тело. Словно все кости разом ломали кувалдой и вновь вправляли. — Обещаю, моя королева, — закусив нижнюю губу до крови, произнес принц. Я не сразу поняла, что это была реакция на силу, с которой я вновь сжала его руку.       А дальше все было как в тумане. Обрывки света наравне с поглощающей тьмой слишком быстро сменяли друг друга. Я слышала, как кричала Васса, призывая дышать, а если на ее слова мое тело не откликалось, то в голове сразу же раздавался громогласный древний голос встревоженного Смутьяна.       Мне казалось, что еще немного, и оковы, удерживающие мою душу на земле, вскоре ослабнут, позволяя ей отправиться в объятия Матери, но стоило только услышать детский крик и вздох облегчения целительницы, как умирать тут же расхотелось.       Приоткрыв глаза, я увидела, как надо мной склонился встревоженный Ханз. — Дай мне моего малыша, — прохрипела я, протягивая руки вперед. На мое тело тут же положили этот небольшой комочек счастья и тепла.       Стило мне только накрыть ладонью голую спину сына, как сила Лотвелианского королевства, веками сдерживаемая проклятьем и барьерами, хлынула в мое тело, моментально восстанавливая то, что было порвано и покалечено. Васса, глядя на эти чудеса, так и застыла с тряпкой в руках, бубня себе под нос, что такое на ее практике происходит впервые.       Чувствуя, как мои силы почти полностью восстановились, я при помощи Ханза аккуратно присела, продолжая все так же облокачиваться на парня спиной и смотрела на крохотное, укутанное в плащ, тельце в своих руках. Так странно… Огры вынашивают детей по тринадцать месяцев. Маги, ведьмы и человеческие женщины носят ребеночка в утробе девять месяцев. Так почему же я родила на столь раннем сроке, но мой малыш таких же размеров, как и обычные младенцы?       Но видя, как он дышит, и слыша, как он кричит, мне было все равно на эти «почему» и «если», которые возникали у меня в голове. Мой сын родился здоровым и сильным. У него белые, как снег, волосы, серые, как кварц, глаза, маленькие губки бантиком и бледная, как фарфор кожа. Он с самого рождения похож на прекрасного принца, о котором я читала так много сказок. Мой маленький Рэй… Мой маленький юный король.       Небо, затянутое свинцовыми тучами, порождало все больше вспышек и придя в себя полностью, я наконец услышала насколько же громкой была гроза. Пошел ливень и капли, что попадали на огненный купол, тут же с шипением испарялись. — Васса… — растерянный шепот граничил с ужасом.       Рейган, что лежал у меня на руках, внезапно перестал кричать, а после словно и дышать. Целительница, бросив все тряпки, которыми старалась оттереть руки от моей крови, тут же оказалась возле малыша. Накрыв его грудь своей ладонью, Васса в таком же ужасе застыла на месте. Она даже не решалась посмотреть на меня, просто стояла как изваяние с широко распахнутыми голубыми глазами.       Свирепая молния ударила в гору с грохотом, способным заглушить все звуки, однако мое колотящееся сердце, что отдавало мне в висках, никто бы не смог остановить. Постепенно гора, что была еще одним дополнительным защитным куполом, стала рушиться и оттуда показался большой и величественный дворец, но я не обратила на это никакого внимания. — Почему ты стоишь и ничего не делаешь? — шепотом начала было я, — Васса, ты же целительница! Спаси его! — но после перешла на крик. Мои руки дрожали, а голос срывался.       Увидев, что целительница, по щекам которой текут слезы, все так же стоит, опустив голову вниз, я встала на колени. Бережно уложив Рея на то место, где я сидела минутой ранее, руками я стала повторять движения из старинных свитков воды. Закончив с одним заклинанием, я тут же принималась за другие, которые хоть как-то могли помочь бы моему мальчику. Магия шаманов, магия древних ведьм и целителей. Одно заклинание за другим накладывалось друг на друга, формируя мощнейшую печать.       Ливень, что оплакивал вместе со мной эту потерю, внезапно застыл множеством капель, которые на белоснежном покрывале стали срастаться в ледяные массивы и шипы. — Ханз, быстро создай земляной барьер! Нас на эти иглы сейчас как мясо на палку насадят! — послышался крик Наи. — Моя королева! Прекратите! Вы не сможете переиграть судьбу, которая уже переписана кем-то! — громогласно звучал голос древнего Смутьяна в моей голове. — Ваш сын, его сделали жертвенным ягненком, а дворец погибшей королевы — алтарем!       Но было уже поздно. Магическая печать, состоящая из нескольких слоев, треснула по швам, и перед моими глазами стали появляться боги. Матерь, Геката, Астрея, Ллос и даже Лагура с Месламой.       Мы оказались в сером мире, который был полностью пустым. Звуки грома и треск льда моментально стихли. Величественная богиня Матерь с черными волосами и фиолетовыми глазами смотрела на меня со скорбью. Трехликая богиня Геката и Астрея встали по обе стороны от меня и положили руки на плечи в знак сочувствия. Ллос, богиня дроу, которую вечно рисовали на портретах злой и коварной, лишь тихо вздохнула и нагнулась вперед, чтобы рассмотреть малыша, что находился в моих руках. А две сестры, чей низ больше не развевался сизой дымкой, предпочли и вовсе отвернуться, пряча взгляд за шторой волос. — Мой мальчик, — тихо произнесла я, давясь слезами, — Вы спасете его?       Смутьян говорил, что жажда является обоюдоострым мечом, но надежда… Это правильно заточенный клинок, однако, шансы на хороший исход в битве с судьбой минимальны. Тот, кто утратит надежду, однажды обретет пустоту. — Эрика… — Астрея переглянулась с Гекатой и, вздохнув, произнесла: — Смерть танцует в тени каждого из нас, и даже боги не в состоянии выиграть эту битву, — сердце, что мгновение назад ликовало из-за рождения ребенка, моментально разбилось на множество мелких осколков. Лишившись слуха, зрения, обоняния, осязания и вкуса разом, я видела картины несбыточного будущего.              Вот мой маленький король впервые улыбнулся хитрой улыбкой, а вот я слышу, как он смеется. В залитом солнцем пространстве Рей делает первые шаги, неуверенно ступая навстречу ко мне. Он что-то быстро рассказывает, сидя на кухне в моем доме в Кракхоле и беззаботно болтает ногами.       Все эти картины — всего лишь плод воображения, созданные мною же. Я кричала от боли, что разрывала меня на куски, молила Гекату, — ведь она богиня деторождения! — чтобы та помогла моему сыну. Сев на корточки и прижимая к груди маленькое тело Рея одной рукой, другой я раз за разом чертила новые магические символы, которые хоть как-то были связанны с жизнью и смертью. — Возрадуйся, твой сын был удостоен чести умереть на жертвенном алтаре! — внезапно раздался торжественный женский голос в моей голове. — Он вырос бы никчемной тварью, так лучше пусть сдохнет, выполняя свой пророческий долг! — вторил ей мужчина.       Я не хотела слушать эти голоса, что вторглись в мой разум, где осталось тепло от недавних иллюзий. Из-за слез и нарастающей ненависти мои глаза постепенно наливались кровью. Задыхаясь от шквала эмоций и рыданий, я, крепко сжав зубы, процедила: — Какие же вы все суки со своими божественными играми! — монстр глубин, каким называли маленькую девочку, узнав об ее особых способностях, наконец пробудился во мне, даруя миру увидеть свое истинное лицо. Из темнеющего дыма вышло чудовище с окровавленными зубами и алыми слезами, готовое каждому разорвать глотку своими длинными и острыми когтями. Мою двигало лишь одно желание.       Убивать!       Боги исчезли, забрав с собой моего маленького короля и оставив меня приспосабливаться к шкуре зверя. Каждая из богинь вложила какую-то крупицу, словно она была способна собрать воедино мои и без того разбитые в дребезги душу и сердце.       В какой-то миг на мои плечи легли чьи-то руки, и тихая песня, что лилась словно отовсюду, стала притуплять эмоции, бурлящие внутри. Завернутая в кокон слегка прозрачной материи, я смогла рассмотреть множество виверн, что выстроились кругом и склонили свои мощные головы, устремив крылья вверх, как шпили, на которых окажутся все, кто был причастен к гибели моего дитя. — Моя королева тьмы и разума, прошу, приди в себя и оглянись вокруг, — зазвучал мелодичный голос над ухом.       Я видела величественный дворец, стены которого словно были сделаны из золота, а крыши пронзали облака. Там, где было сотворено множество печатей, теперь высился магический столб, словно сигнал о помощи, что сообщал о моей утрате. — Любовь моего сердца, мое величество с… — не успел договорить принц, как ему тут же пришлось замолчать.       Вырвавшись из нелепых прохладных объятий, я пошла прочь, в глубины темного дворца, чьи стены хоть и были сделаны из золота — но внутри не горел огонь. Ступая по мраморным ступеням, которые не были тронуты ни войнами, ни ужасами, ни чередою прожитых лет, я спускалась все ниже и ниже. Петляя по коридорам дворца и снеся с петель массивную деревянную дверь, не замечая ни боли, ни крови, что лилась из-под моих пальцев, я вошла в кромешно темную комнату. Из-за отсутствия каких-либо свечей мне было бы не под силу увидеть свежие борозды, которые там остались после когтей монстра. — Старый лис был прав, — и стоило только переступить порог комнаты, как на стенах тут же вспыхнули ярким пламенем черные свечи.       Не теряя времени, я быстрым шагом направилась вглубь помещения. Вокруг сверкали различные сокровища, но для меня они были пустышкой. Раскинув руки и сдвинув порывом воздуха нужную мне плиту, я открыла проход в подземелье.       Находясь словно в каком-то тумане, я брела по винтовой лестнице, не чувствуя усталости. Мною до сих пор двигала жажда убийства, а еще — слабая надежда, что даже боги могут ошибаться. Мне всего лишь нужен был небольшой камень жизни, о котором я слышала множество раз. Чудесный и неповторимый Кхаим, что может воскрешать мертвых и лечить любой недуг.       Если я найду его, то мой сын будет жить. Он не станет чьей-то марионеткой, не станет пешкой в этой ужасной игре богов и людей. Мой малыш Рей сможет радоваться жизни и никогда не познает тяготы и невзгоды этого мира. Я обучу его всему, чему научилась сама, буду рассказывать истории о своей жизни, о многочисленных схватках с плохими людьми и о добрых поступках хороших королей и горожан, что встречались на моем пути. А когда мой мальчик подрастет, он станет правителем. Рейган будет самым добрым и мудрым королем, каких раньше Лотвелия не видела. Мой малыш будет любим и ценен.       Только бы камень не был выдумкой… Только…       Мечты, надежды… Это все такое хрупкое, как тонкое стекло. Одно неверное движение, и прозрачная поверхность сначала растрескается, а после и вовсе осыплется тысячами мелких осколков.       Я обыскала каждый уголок, открыла все шкатулки, изрезала и исколола руки всем чем только можно, но так и не нашла Кхаим. — Нет…       Рыдая на холодном полу среди груды магических артефактов и драгоценностей, я не переставала говорить, уткнувшись лбом в плитку. — Мой сынок… Ты простишь свою мать? Она не сразу поняла, что все сокровища и богатства этого мира никогда не сравнятся с тобой. Глупая, глупая мать, — давясь слезами, я, как раненный зверь, все выла и выла. — Рей, прости, что не заботилась о тебе как полагалось. Я должна была тебя защищать, оберегать. Послать всех богов и выйти из игры. Подумаешь, сотни, а может тысячи жизней будут поставлены на кон, но они же не вернут тебя… — измазав лицо кровью, что текла из пореза на руке, я подняла глаза вверх, словно на темном потолке могла увидеть сына. — Они все будут живы, но кто вернет мне маму? Кто повернет время вспять и не даст отцу подсесть на опиум? Кто спасет тебя, мой милый Рейган? — душащий шепот постепенно переходил на крик, пока я не сорвала голос и не стала хрипеть. — А кто спасет меня?       Захлебываясь слезами, я не прекращала искать. Может, я что-то упустила, ведь здесь не так светло… Может, он просто куда-то завалился, и, если я отодвину большие сундуки, то непременно найду Кхаим. — Сынок, мама спасет тебя… — ползая на коленях по полу, я не переставала шептать, не прекращала верить. Я уже потеряла надежду, но если потеряю и веру… Кто тогда спасет моего малыша, если не я? Кто спасет, если… — Эрика! — не отвлекаясь на чей-то крик, я продолжала ползать по полу в поисках камня. Ткань на моих коленях все так же стиралась о шершавые края плитки. — Эрика, остановись, — чья-то рука схватила меня за запястье и потянула на себя. — Отпусти! Я должна найти этот гребаный камень! — силясь вырваться из крепкой хватки, я хотела закричать, но послышались лишь хрипы. — Моя истинная пара, — мягкий мужской голос заставил меня остановится и смиренно обмякнуть в чужих объятиях. — Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, — руки Ханза прижали меня к себе еще ближе и нежно поглаживая кистью спину, он продолжал нежно шептать. — Я был воином, недостойным своей королевы, принцем, не спасшим ту, что наглухо засела в сердце с первого взгляда. Я был мальчишкой, потерявшим ценный изумруд средь кучи камней, и ребенком, не вознесшим вовремя мольбы своему божеству.        С каждым словом Ханз словно забирал часть моей боли себе. Он не переставал гладить мою спину, не переставал утыкаться немного колючей щекой в мой лоб, не переставал поддерживать и утешать меня. — Но несмотря на то, каким я был беспомощным ничтожеством, я все равно нашел тебя, любовь моего сердца. И я верю, что однажды мы вместе с тобой отыщем способ вернуть твоего сына, — Ханз тихо вздохнул и приподняв мое лицо за подбородок, большим пальцем стер слезы, что не переставали лить из глаз. — Родная, только прошу, не закрывайся больше. Если тебе больно, раздели эту боль со мной…