Попаданки, угрюмые ОЖП, элементы юмора и отклонение от канона

Как же так?..

Нет…

Этого не может быть… не может…

Я смотрю в пол, едва дышу и изо всех сил пытаюсь поскорее отключиться от внешнего мира, представляя перед собой толстую железную стену, чтобы удержать психику в равновесии, но ни хера не получается. Кто-нибудь. Помогите… — Да как ты посмела так с нами поступить?! Я доверял тебе! А ты, подлая обманщица, воспользовалась этим?! Знаешь что — не стоит переходить дорогу котофеям! Яррофей рвёт и мечет. Он в такой ярости, что даже не глядя я вижу эту жуткую картинку: рыжая шерсть на хвосте вздыблена, как ёршик, глаза с сузившимися зрачками сверкают, а когти выпущены наружу, чтобы вонзиться в моё горло. Однако этого не происходит. Яррофей просто продолжает неистово кричать, и каждое его слово отзывается в моём остолбеневшем теле неприятным разрядом электричества. — С этого дня я разрываю наше сотрудничество! Убирайся, чтобы я больше НИ-КОГ-ДА! не видел тебя поблизости. И объявление забери! Небрежно брошенный в мою сторону смятый лист пергамента грустно спланировал к ногам. Я подцепила его, всё ещё не поднимая глаз от пола, и даже не смогла выдавить из себя всего одно простое слово. Не знаю, как Яррофей отреагирует. Не хочется делать ещё хуже. Как же сложно с этими непонятными чувствами. И что ещё дерьмовее — я сама во всём виновата. Глупая Селин хотела завершить деловые отношения со стариком-менялой сразу после покупки шкафа и ковра, но в тот день мне на глаза попалась красивая, эргономичная, идеально подходящая к общему интерьеру — в общем, просто невероятная прикроватная тумба! С такой же невероятной ценой. Я думала, что быстро накоплю на её покупку… Каким-то образом Яррофей узнал, что я меняла яррокупюры на монеты — и вот, сегодня наша с ним дружба в одно мгновение полетела в тартарары. Никогда больше я не услышу от него фирменное «моя радость». Его подружка из магазина одежды больше не станет пытаться впарить мне что-нибудь из своей последней коллекции. К Мурфею вообще будет стыдно заходить за сухими водорослями. Ужасный, кошмарный, нехороший, очень плохой день… Совершенно не запомнила, как вышла из лавки кота. Я просто внезапно оказалась перед входом в башню, руки и ноги как разваренные спагетти, сердце болит, голова кружится. Силы из тела совершенно пропали. В мыслях такой сумбур, что невозможно в нём разобраться, а если я в нём не разберусь, не смогу ни с кем разговаривать. Срочно в комнату. Запереться на день, а может вообще на два. Даже есть не буду. И на собрание тайных книгочеев не пойду. Ещё чуть-чуть. Ещё немного, и я в безопасности… — …лышишь?! Чего?.. Я будто в противошумном шлеме, а на глазах — светонепроницаемые очки. Плевать, просто отстаньте! — Селин, в чём дело? Не могу даже сообразить, что за болван ко мне прицепился. Он дёрнул меня за руку, заставив развернуться к себе. Кажется, это грёбаный Невра. Взял в обе руки моё лицо. Он продолжил свои дурацкие попытки докопаться до меня, но я уже отключилась от внешнего мира и ничего не могла ему сказать. Даже сосредоточить на нём взгляд не хотелось. Чёртов приставала ещё целую вечность чего-то там выспрашивал, потом отстал. А я пошла прочь, не слушая его слова. Плевать, просто хочу дойти до комнаты и лечь. Проспала в позе мертвеца до самого вечера. Разбудил Стоун: он пустил лиану вокруг моей торчавшей с края кровати ладони и сдавил её. Маленький, всего четыре дня отроду, а умный. Впрочем, я даже не шелохнулась: вода с кормом у него в постоянном доступе в удобном месте — по крайней мере, за это тревожиться не надо. Через несколько секунд та же лиана подложила к моему лицу квадратный клочок бордового пергамента, пахнущего знакомым парфюмом. На нём каллиграфическим почерком выведено всего одно слово:

«Обсудим?»

Сразу понятно, чьих рук дело, но обсуждать что-либо я сейчас не готова. Нет. Посреди ночи внезапно приспичило. Я осторожно открыла дверь, осмотрела оба конца коридора и, выходя, чуть не наступила на поднос с безнадёжно остывшей едой. Моя нога остановилась в опасной близости от чашки с яблочным соком... Адам бы не допустил, чтобы я докатилась до такого состояния. Обычно он отслеживал настроение всех вокруг, если надо, виртуозно сглаживал конфликты так, что о ссоре при мне или со мной никто и не помышлял. Думаю, на него произвёл огромное впечатление тот случай, когда я на три дня замолчала после того, как этот мерзкий мистер Этвуд наорал на меня перед всем классом за то, что я вежливо указала на ошибку в формуле. Но Адама здесь нет. Заботиться о себе в этом плане приходится самой. В итоге одна половина ночи потрачена на осмысление того, что случилось, а другая — на сон без сновидений.

***

Впрочем утром, кажется, на сердце полегчало, а в мыслях установился почти полный порядок. Единственное, что омрачало жизнь — стягивающее чувство в желудке: я сутки ничего не ела и не пила. Адам был бы зол как дьявол — еда для него это святое. Он частенько приносил мне что-нибудь жирное и калорийное в надежде, что в один прекрасный день я перестану «выглядеть как узник концлагеря». Естественно, он очень сильно преувеличивал. И, естественно, глупая беззащитная Селинка начала без конца вспоминать об Адаме именно тогда, когда он стал ей нужен. Тьфу... До завтрака ещё полчаса, но я на него наверно не пойду. Опасаюсь, что кто-то — какие-нибудь шумные детишки, например — начнёт допытываться, так и будет сто процентов. А Стоун где-то в углу так аппетитно хрустит… В такую ситуацию, как эта с котофеями, я ещё ни разу в жизни не попадала. Мистер Этвуд лишь самоутвердился за мой счёт перед остальными учениками. Яррофей же одним лёгким движением лапы объявил меня персоной нон-грата у его кошачьей торговой мафии и даже запретил показываться ему на глаза. Его жестокие слова до сих пор заставляют мои внутренности холодеть при одном только воспоминании. Стоила ли тумба, на которую я даже не накопила, такого исхода? Даже не знаю. Это же мир монстров, я отсюда в любом случае свалю, но на душе всё равно так погано. Лучше мне было этого не делать… Наверное, Яррофей уже никогда меня не простит. Ну... значит так тому и быть. Про котофеев я забываю навсегда, а ходить за кормом для Стоуна можно просить моего верного циклопа Вутца. Он точно не откажет. Как только я приняла более-менее осмысленное и понятное решение, голова перестала болеть и кружиться. Так всегда у меня и работает: чтобы вернуть равновесие и спокойствие, нужно создать хотя бы иллюзию контроля над жизнью. Мои мрачные размышления прервал очень деликатный, если можно так выразиться, тройной стук в дверь. Затем с той стороны что-то зашуршало, а в щель под дверью проскользнул знакомый квадратный кусок бордового пергамента. На этот раз я нашла силы дойти и посмотреть, что мне хотят сказать. А может любопытство проснулось. Наверно это хороший знак.

«Ешь! В 7 заберу.»

Нахмурившись, приоткрыла дверь. Коридор абсолютно пуст, не считая подноса с едой у моего порога. Ого. Ну… спасибо. Жаренное с помидорами яйцо, маленькое красное яблоко, сэндвич и чёрный чай — то, что мне сейчас нужно. А то ещё чуть-чуть — и я бы начала давиться сушёными водорослями. В обед всё повторилось. Деликатный тройной стук. Поднос у порога. Правда, текст на бордовом пергаменте предупреждал, что от разговора сегодня вечером мне никак не отвертеться. Словно пытаясь как-то поддержать, Стоун молча прижался к ноге и пару раз обернул вокруг голени одну из своих лиан. Это так странно выглядит. До сих пор удивляюсь, что этот каменный голем — мой идеальный (по словам Просто Керо) напарник. Он всегда молчит. Серьёзно, фамильяры других гвардейцев постоянно издают какие-то писки, рыки, крики, хрипы, а Стоун на их фоне будто бы немой. С другой стороны в той книге ничего и не указали про то, что эти големы умеют общаться с людьми или между собой. Может у них свой язык жестов? Стоун же как-то понял, что мне нужна моральная поддержка, и выпустил лиану. Надо будет поискать больше инфы. О-о-о… Раз Селин начала задавать себе дурацкие вопросы, значит она точно пришла в себя. Слегка погладила Стоуна по каменной голове, отчего он медленно прикрыл глаза. Наслаждается ведь, мелочь каменная. Забавно даже.

***

Своё обещание Невра сдержал в полной мере: всё тот же деликатный стук в дверь нарушил могильную тишину моей комнаты, когда время на часах приблизилось к семи. Сил у меня не было, так что открывать не спешила, и поэтому вскоре подозрительно-необычный попытался сделать это сам — дверь я всё равно не запирала, потому что совершенно забыла об этом. Спустя мгновение она снова закрылась, погружая комнату во мрак. Лишь по постукиванию ложки о поднос я поняла, что Невра здесь. Сама не знаю, зачем ему подчинилась. Надеюсь лишь, что он не станет пробовать поднимать мне настроение. — Ого… ну и темень тут у тебя! Я лежала на кровати боком, спиной ко входу. Невра безошибочно нашёл во мраке прикроватную тумбу, поставил на неё поднос и щёлкнул по камням в светильнике. Те незамедлительно отреагировали и стали излучать мягкий жёлтый свет, от которого я сразу зажмурила глаза. Моя расплата за двухдневное уныние. — Вставай, я принёс ужин, — весело продолжил он. — Вкусный. Тебе понравится, Каруто сегодня в ударе! Интересно: в его голосе не слышно и малой толики той беззаботной игривости, которая обычно всегда присутствует. Он не дождался моего ответа. Кровать позади меня прогнулась под его весом. Он принялся жевать, мычать и греметь посудой. Да ещё приговаривать, как хорошо сегодня наш замечательный повар постарался. Раздражает немного. Я медленно повернулась на спину и искоса посмотрела на Невру. Тот с весьма серьёзным видом ковырялся в своей тарелке, а скрещенные в лодыжках ноги по-царски закинул прямо на постель. Я с кряхтением приподнялась и села по-турецки. Заметив это, подозрительно-необычный молча передал мне мою порцию, и я, наконец, увидела расхваленную снедь, чей запах смешался в комнате с запахом его парфюма. В тарелке лежала жаренная ломтиками картошка, кусок отварной рыбы и четвертинка огурца. Точно, Великий кухонный император сегодня чрезвычайно милосерден к гвардейцам, раз в меню не рагу. — Как самочувствие? Внезапный вопрос немного оглушил меня, даже показалось, что по комнате прошло гулкое многократное эхо. Потребовалось несколько секунд, чтобы вновь обрести способность излагать мысли словами через рот. — Как у утопающего на последней стадии утопления. — Отлично, значит я ещё не опоздал. — Невра бодро улыбнулся и пафосно поправил волосы. — Что вчера стряслось? — Да ничего особенного. — Я уткнулась взглядом в тарелку, медленно уплетая чертовски вкусный ужин. — Просто теперь к котофеям мне путь заказан. Я обидела их. — Да уж. Яррофей сказал почти то же самое… Ты жуй давай, еда это хорошо. Я по привычке цокнула языком. — Ада… Кусок огурца едва не застрял в горле. Забавная на самом деле ситуация. Видимо, моё истощённое стрессом сознание до сих пор бродило там, где безопасно и никто котофеев никогда не обижал, то есть возвратилось домой, в Торонто. «Еда это хорошо», — так всегда твердил Адам, когда в очередной раз покупал мне калории для набора веса, и сейчас я чуть не назвала Невру именем лучшего друга просто потому, что он в точности повторил его любимую фразу. — Ада? — Адам… Это мой друг из Торонто. Невра поднял одну бровь и недоверчиво осмотрел меня снизу вверх. — Ты собиралась назвать меня именем своего друга? — Ну… — Я неопределённо пожала плечами. — Случайно. Ты мне о нём напомнил. — Понятно. — Он плавно наклонился и пристально посмотрел мне в глаза. Я уловила едва заметный, но знакомый запах, который пока не получалось определить. — Так что, тебе нужно чем-то помочь с котофеями? — Нет, спасибо, — Я сменила положение на японскую сейдза, немного отодвинувшись от него. — Тут ничего уже не сделать. Подробности рассказывать не буду: гештальт закрыт. По критерию чуткости и понимания Невра, оказывается, многим даст сто очков вперёд: он не настаивал, а тут же сменил тему разговора. Оказывается, в то время как я сидела тут в добровольной самоизоляции, в башне кипела бурная жизнь. Начнём с того, что мой верный друг-циклоп сразу заподозрил неладное и весь вчерашний день бегал по территории гвардии и деревне в поисках своей подруги Селинки. Детективное чутьё завело его даже в лес, и вот здесь начиналось самое интересное. В лесу над ним решили поглумиться заскучавшие дриады: они, прикидываясь мной, заставили Вутца плутать меж деревьев несколько часов кряду, пока не решили, что грязный, уставший и голодный циклоп достаточно настрадался. Но на этом его приключения не закончились. После обеда он начал масштабный допрос всех гвардейцев, к которому в процессе присоединились Карен и русалка и, в конце концов, они все напоролись на Невру. Последний, чтобы не выдать меня, наврал им с три короба, типа Селинка ваша благополучно свалила обратно на Землю ещё утром. Этот разговор случайно услышал проходивший мимо эльф-полудурок, загруженный всяким алхимическим барахлом. Он сразу стал скакать и орать от радости, роняя вещи из коробок, а циклоп горько разрыдался, и вся башня с деревней чуть не утонула в его слезах. — Серьёзно? — Серьёзно! — Невра давился от хохота с кружкой в руке. Мне тоже немножко смешно, но я держусь. — Ревел как ребёнок! Ходит и депрессует до сих пор. Похоже, он очень сильно дорожит тобой. — Было бы тут ещё чем дорожить. — Не скажи. Ты умная, спокойная, с чувством юмора. — К нему вдруг вернулась его обычная манера говорения. — К тому же милая и очень вкусно пахнешь. Я закатила глаза, делая глоток чая. Да-а-а уж, таких нетривиальных комплиментов мне давно никто не делал. Последний получила от бывшего парня года три назад: «У тебя глаза как две чашки эспрессо без пенки!» сказал. А потом страшно обиделся на меня из-за того, что не оценила по достоинству его непревзойдённый комплиментный шедевр. Погодите-ка… — В каком смысле «вкусно пахнешь»? — нахмурилась я. Плотоядно как-то прозвучало… Невра оскалился, его глаз странно сверкнул в полутьме комнаты. — В прямом. У меня хорошо развито обоняние, а ещё — очень чуткий слух. Например, я со своего этажа слышу, как ты разминаешься в комнате перед пробежкой. — Фу, — скривилась я, съёживаясь от брезгливости и отшатываясь от него. — Значит ты всегда знаешь, кто что ел и как пахнет пот у твоих подчинённых? Невра громко расхохотался после моего ехидного комментария, бессовестно откидываясь на мою подушку. Он находился в моей комнате впервые и уже чувствовал себя тут довольно комфортно и непринуждённо. Мне это не очень понравилось. Не то чтобы я никогда не приглашала парня в свою комнату: дома в Торонто у меня по крайней мере иногда бывал Адам, и даже бывший однажды зашёл, когда мать уходила из дома, но чёрт… Неужели ты совсем не собираешься вести себя скромно хотя бы на первый раз? Не понимаю. — И даже больше, моя пахучая затворница, — пообещал он низким сомнительным голосом, поигрывая бровями, как мультяшный злодей. И тут снова встаёт вопрос о его расе, который я пока решила задвинуть в дальний ящик. Всё, мои накопления сил для общения истрачены. Я и так уже слишком долго беседую с ним, пора начать картинно жаловаться, что день подходит к концу, а у меня столько архисрочных дел, что аж жуть. Невра коварный намёк понял и без возражений стал удаляться с посудой. Но у порога резко обернулся. — Кстати. Если бы ты вышла из комнаты и прогулялась до стенда, то увидела бы очень важное объявление. — Правда? Жаль, что не увижу. — Да-а-а, — задумчиво протянул он, — жаль, ты не увидишь, что завтра в восемь утра Мико собирает некоторых гвардейцев по делу исключительной важности. А ещё жаль, что ты не увидишь в списке «некоторых гвардейцев» своё прекрасное имя. До встречи. И, сверкнув белоснежными зубами, подозрительно-необычный скрылся в коридоре. Ну, я всё равно планировала заступать завтра на свою благородную службу, как бы это ни расстроило противного эльфа.

***

Следующим совсем не радостным утром мой верный, но глуповатый друг-циклоп чуть не поломал мне хребет. Вутц просто протаранил с разбегу и сгрёб моё тщедушное тело в охапку, подло зайдя со спины, когда я входила в столовую. Самонадеянно решил, что Селинка не смогла жить без него и поэтому вернулась. — Ещё чего, — сдавленно буркнула я, ёрзая в его стальных объятиях. — Таких болванов, как ты, и на Земле предостаточно. — Но я самый исключительный болван в твоей жизни! Я-то знаю. Вутц ничуть не обиделся на мой злой ответ. Я просто хотела, чтобы этот дурачок, наконец, разжал свои огромные руки, но вместо этого он, до жути счастливый, повернул меня лицом к себе и ещё сильнее прижался всем туловищем. Чёрт, помогите… задыхаюсь! — Отпусти ты уже бедолагу, — с улыбкой произнёс Невра, который появился из ниоткуда. Похоже, его очень веселит за всем этим наблюдать. Когда Вутц отлип от меня, Невра встал между нами как ни в чём не бывало, небрежно закинул руку мне на плечи и повёл вглубь столовой. — Идём, я занял тебе место. — Нет, это я занял ей место! Перед нами с диким криком возник малыш Хром, затем, подцепив меня за локоть, с силой утащил в совершенно противоположную сторону. Посреди толпы галдящих монстров я разглядела дальний столик, за которым сидели Карен и русалка, имя которой я до сих пор, до сих пор не запомнила, хоть список перед глазами вешай. По их любопытным хитрым глазкам мне сразу стало ясно, что они твёрдо решили присесть мне на уши… Как только мои ягодицы соприкоснулись со стулом, сестричка Невры перегнулась через стол в мою сторону, и глаза её светились лукавым огнём: — Ты не представляешь, что произошло! Русалка повторила её действия, положив грудь на стол и почти ложась на неё, как на подушку: — Да, а ещё мы были в лесу и нашли обломки эльфийских доспехов! — Ну конечно, — ворчливо вклинился Хром, высовывая язык, — эльфийские доспехи тут, на территории Штаба. Это обычные доспехи были. — А вот и нет! — Хром, ты просто уроки истории прогуливал и не знаешь, как выглядит эльфийский узор на наплечниках. Я картинно подпёрла подбородок ладонью и помотала головой в неверии. М-да, всего за два дня Селин пропустила кучу интересных (на самом деле не очень) событий из жизни детишек. Что стало самым приятным в этом разговоре — они совсем не спрашивали, какого хрена меня нигде не было: ребята перескакивали с одной темы на другую, смеялись, спорили, шутили, тактично обходя стороной моё двухдневное отсутствие. А ровно в восемь часов я стояла в зале имени Большого булыжника среди трёх капитанов и небольшого числа других гвардейцев. По какому принципу их отбирали, мне не понятно. Почему меня позвали, а Вутца, например, нет? Несколько секунд хвостатая девка… нет, — я незаметно вытащила из кармана список Икар и нашла глазами нужную строчку, — Мико медленно походила кругами около подножия кристаллова пьедестала. Всё это время она не переставала окидывать мрачным взглядом всю комнату и нас, стуча посохом в такт своих шагов. Нервозную атмосферу можно было буквально ощутить на кончиках пальцев. Наконец, хвостат… Мико остановилась. Её пушистые хвосты плавно опали. — Итак... Некоторые из вас наверняка помнят тот случай с кражей девяти яиц фамильяров полгода назад, — лиса вздохнула. Нехотя добавила: — И что мы не нашли виновных. Тут вокруг меня поползли едва слышные возбуждённые шепотки. Монстры явно не ожидали, что лиса затронет старую тему, ведь судя по всему подвижек по ней не предполагалось. Даже Невра, босс и полудурок выглядят несколько удивлёнными и настороженными. Здесь тебе не современность с электронной дактилоскопией, анализом биологических жидкостей и базами данных с преступниками. Даже жаль их… Мико выждала несколько секунд и стукнула посохом по полу, призывая к тишине. — Недавно появились интересные новости. К нам обратился Мурфей. По его словам у него начали покупать яйца фамильяров на всех точках реализации, берут преимущественно крупных. Он считает подобную активность подозрительной, потому что в полугодовом графике продаж у него «образуется аномальный пик». Она закатила глаза, давая понять, что об этом думает. — Однако мы считаем, что к нему стоит прислушаться. Конкретно здесь у Мурфея также наблюдается странная активность в последний месяц. Один покупатель привлёк его внимание, и на основе опроса мы составили приблизительный портрет подозреваемого. Предлагаю вам с ним ознакомиться. Мико прошла к маленькому столику с документами и выудила из макулатурного бардака свёрнутый в трубочку лист. Я нахмурилась. Кто бы ни был этот монстр, он тупица. Работать около башни, где куча монстров-воинов, и покупать в точке, где работает сам Мурфей, а не в любом другом филиале — надо быть тупицей, чтобы так рисковать. Ну… или в отчаянии. — Вот, — лиса приблизилась к нам вплотную, затем развернула рисунок. — Взгляните на него и запомните. Обратите внимание на отличительные признаки: крестообразный шрам на подбородке. Волна панического жара тот час же разлилась по моему телу, я мгновенно потеряла дар речи и забыла дышать. В голове всплывали воспоминания и тут же рассеивались, я не могла сосредоточиться на ни одном. Я сразу узнала его, несмотря на то что на рисунке он был в рыбацкой шляпе, закрывавшей его глаза. Не могу поверить. Всё это время он находился у меня под самым носом. Я даже не заподозрила его ни в чём, хотя понимала, что он, в общем-то, занимался не очень законной деятельностью. И «последний месяц»… Последний месяц — это месяц, когда тут появилась я. Сердце в груди стучало так сильно, что его пульсация отдавалась даже в ступнях. — Может, кто-нибудь видел его раньше? — спросила лиса с ноткой надежды в голосе. Монстры все как один мотали головами и задумчиво хмыкали, признавая, что он не попадался им на глаза. Кто-то даже сказал, что и стариков-то никогда здесь не видал. Это полный провал… Похоже, настало время во всём признаваться. Хуже уже некуда. Моя рука медленно поднялась чуть выше головы. — …Я.