Пеплонутые: Змея и Конь

      — РИН!!!       Отчаяние и боль — такая маска застыла на молодом лице в тот момент, когда меня поглотила боль и тьма. Агония от электрического шока прошлась по нервам куда более щадяще, чем жар подземных лавовых озёр Красной горы. Но мышцы всё равно скрутило вспышкой по всему телу в натянутые узлы, взрывом боли разорвавшись в самом сердце большим чужим пузырём. Вот так и настала темнота.       А после темноты всегда было пробуждение, что зеркально называлось сном. По потокам энергии то, что можно было назвать моей душой, направлялось к точке входа… в мир сна. Быстро и медленно — одновременно. Я мог вернуться в Нирн в мгновение ока, или висеть в незыблемом «ничего» долгое время. Когда меня убивал Вемин, я находился близко к алтарю и почти не замечал как быстро возвращался к горячему воздуху недр Вварденфелла. А в этот раз… меня «выкинуло» из сна намного дальше от «точки возврата». Я испустил дух практически на самом дальнем берегу вулканических островов. И к алтарю меня тянуло уже не так быстро… неохотно.       Может, виной тому стало ещё и мое дикое нежелание возвращаться к месту своей первоначальной смерти. В затхлые, погрязшие в медленном разложении без своих истинных хозяев, коридоры руин. Одиночеству ржавых стен. Прямо к обезумевшему от всепоглощающей мести брату. К боли, которая незамедлительно последует, стоит Вемину оказаться вблизи от алтаря и заметить меня раньше, чем я успею опомниться.

А-ХА-ХА-ХАХ

      Я даже уже начал слышать его ликование. Смех в ненавистном упоении от будущей «семейной встречи».       Чувствую, мне припомнят всё «хорошее» и отомстят за каждого отобранного у него из-под носа потомка Спящего Дома.       Как же я не хочу возвращаться на алтарь.

ХА-ХА-ХА!

      Просто верните меня туда, где я нужен.

ХА-ХА!

      Верните к тем, кому я дорог.

ХА?

      В одночасье... пустота озарилась светом семи путей:       Источающий запах алкоголя, серый путь, искрящийся алыми всполохами подобно игристому вину.       Четкий, идущий ровной прямой линией, фиолетовый путь.       Согревающий мягким ненавязчивым светом, оранжевый путь. И подобный россыпи бриллиантов, белый, что опутывал его, не отдаляясь дальше.       Слабый и зеленоватый.       Напоминающий буквенную вязь, желтоватый.       И наконец, самый короткий, словно дрожащий. Цвета целебного заклинания.       В их ослепляющем блеске энергетическая дорога к алтарю была стерта и забыта.

      ВЕРНИСЬ, КРЫСИНЫЙ НАБЕШВИГ! ПРИМИ СВОЁ НАКАЗАНИЕ С ДОСТОИНСТВОМ, КОТОРОЕ ПОЗОРНО ПОТЕРЯЛ!

      О? Ну, конечно я вернусь. Рано или поздно. Только не уверен, что для моего «наказания» у тебя в тот момент найдется время, старший брат.

ВОРИН ДАГОТ!!!

      Это — я. И я выбираю самый близкий из семи путей.

***

      Сначала о себе дал знать знакомый холод вечерней земли под спиной. Потом, до лица и кончиков пальцев добрался и легкий морской бриз. Запах соли и костра начал щекотать нос приятными воспоминаниями о посиделках с другом во время путешествий по острову. На грудь и руки не давил доспех, а парчовая малиновая рубаха…       — Ты, что… мне рубашку порвал? — не столь подходящий для первых слов после «смерти» вопрос. Но вещицу всё равно было немного жаль. Дорогая и добротная работа, выполненная в западном стиле и купленная у альтмера-портного из Кальдеры.       Долгое время, за которое я успел с кряхтением подняться в сидячее положение и незаметно проверить на месте ли моя бандана, со стороны сидящего на противоположной стороне костра целителя не исходило не единого слова. И, когда я с облегчением убедился, что всё на месте и крепко завязано, от Нехта донёсся приглушенный краткий хрип и лишённое всякой интонации:       — Это единственное, что тебя волнует?       Судя по пристальному взгляду сквозь пламя костра, это был вопрос.       — Хорошая и мягкая ткань. Была. — обиженно поканючил я, четно пытаясь связать разорванные углы рубахи в узел.       Витавшая в лагере атмосфера начинала нехило давить на нервы. Казалось, всё как обычно, но излишняя молчаливость напарника вызывала стойкое чувство неправильности.       Азура Тайн Властительница, и как мне прикажешь объяснить целителю своё выживание после СМЕРТЕЛЬНОГО удара током? Вариант с «чудом» прокатит?       Блондин издал вымученый кашель, больше напоминавший начало истеричного смеха. Но, не оправдав моих ожиданий (в хорошем смысле), молча поднялся с места, всё ещё держа в руках своё оружие. С дубины по какой-то причине капала вода.       Проследив за моим взглядом, Нехт холодно улыбнулся. И, чуть наклонив голову в бок, снова осипшим голосом прошептал:       — Замарал. Пришлось вымыть на берегу пока… грязь не въелась. — с вынужденным отвращением бросил он последнюю фразу и навис надо мной недвижимой статуей.       Только сейчас, разглядев его вблизи, я заметил то, что так беспокоило меня в поведении друга.       Эти пустые… рыбьи глаза. Словно их обладатель находился не здесь, а где-то в своих мыслях. У Эндуса они означали молчаливый нервный срыв. У Нехта…       — Почему. Ты. ДЫШИШЬ?       Нечто… напоминающее помешательство.       Пришлось тяжело проглотить накопившуюся от нервов слюну, от чего даже почувствовалось движение кадыка на горле. Нехт выглядел… жутким. Ещё пока не пойму, понял ли он что я «умер», но моя «смерть» определенно довела его до стадии слабой психической невменяемости.       — Почему дышу? — слабо хихикнул я сквозь нервозность, не прекращая зрительного контакта. — Это жизненно важный рефлекс, знаешь ли.       — Вот именно. ЖИЗНЕННО. - медленно кивнул блондин. — А ты умер.       Итак.       До него доперло — это минус.       Но в мире случалось много примеров когда пораженные молнией вновь начинали дышать после своевременного медицинского вмешательства, а значит, можно отбрехаться.       Это плюс.       — Ты ведь разорвал мне рубашку, чтобы сделать массаж сердца? Вот твое своевременное лекарское вмешательство и сработало! Я очнулся живой-здоровёхонький… а-АУЧ!       От глубокого вздоха ребра неприятно кольнуло.       — Ну, или почти здоровый. — добавляю уже с убавленным энтузиазмом, потирая грудину. Похоже, благодаря близости «вышедшего из строя» тела к точке возврата, вместо того, чтобы создать мне новое вместилище, сила Сердца подлатала старое и впихнуло душу обратно. Только вот как-то халтурно оно поработало.       — Своевременное вмешательство было. Да. Сразу после обезвреживания той с*ки. — как-то резковато подтвердил Нехт мое предположение, не прекращая пристально смотреть на меня сверху вниз. Это что, такое проявление доминации в слабом подобии допроса?       — А с ней, кстати, что…       — ЭТО не твоя проблема более! — таки сорвался парень на крик, топнув тяжелым каблуком и отбросив в кусты дубину.       Что вообще происходило, пока я плутал в пространстве «яви» Сердца?!

      ТЫ МЕНЯ СПРАШИВАЕШЬ? Я ОЧНУЛСЯ ПОЗЖЕ ТЕБЯ! Какого когерера тебя дёрнуло заслонять его от молнии, когда ты так пёкся над тем, чтобы не попасть в лапы к Вемину?!

      А ЧТО МНЕ, ПО-ТВОЕМУ, ОСТАВАЛОСЬ ДЕЛАТЬ? Позволить ей убить Нехта?

      Придумать менее радикальное решение!

      У меня НЕ БЫЛО времени на «придумать»!

      Я… я…

      Казалось, Думак тяжело заикался от так редко проявляющихся в его голосе чувств. Но король двемеров таки смог вернуть себе самообладание.

      Я понимаю. Прошу прощения. Моё состояние на данный момент нестабильно. Так что… мне нужно побыть одному.

      В нашем случае такая роскошь не прокатит.       Измученно посетовал я в мыслях. Только Думак больше не отвечал. Нехт же, наоборот, разошёлся не на шутку.       — Я выполнил все требования первой помощи при поражении молнией, НО! В без того мощном проклятии присутствовала уязвимость к электрическим атакам! Твоё сердце на запускалось сколько бы я не пытался! А когда я наложил на тебя сканирование, знаешь ЧТО оно выдало?! — каждый восклик сопровождался размашистыми рывками рук и чуть ли не огнём из покрытых дымкой ярости глаз.       — Ч-что-о-о… — неуверенно просипел я, под напором чужого срыва.       — Тебе к даэдровой матери разорвало сердечную артерию силой тока! И единственное, что ты сейчас должен был делать — это лежать бездыханным трупом, пока я думал как доставить твоё тело родственникам! Перед этим выташив твоё его на горбушке из пещеры наружу! Так скажи тогда на милость…       Брехня отпадает. Думак, у нас проблемы.       — Почему, когда я вернулся к лагерю после чистки снаряжения у берега, твой труп… дышал, а сердце билось совершенно целое?       Это пи*дец.       — Ты не ходячий мертвец — от тебя не несёт разложением. Ты не вампир — даже они после поджаривания молнией дохнут окончательно. И не даэдра, ибо я не совсем идиот в колдовстве и знаю как их вычислить даже с хорошей маскировкой. Так что ответь, «Рин Черный Рой». — мой псевдоним в его устах прозвучал насмешки подобно. — ЧТО. — слово и он заваливается на колени на один уровень взгляда со мной. — ТЫ. — грубо хватает за половину воротника. — ТАКОЕ? — приближает слишком близко к своему лицу, взглядом выжигая у меня во лбу метафорическую дыру.       Дума-а-ак?.. Где ты и твои своевременные советы, когда это так нужно позарез?..       Я слишком рано очутился на грани раскрытия. Ситуация слишком скверная для исповеди в тайных планах. Всё слишком! Его лицо тоже слишком близко… стоп! Это грязные подтеки от слёз на щеках?       Нехт таки заметил, как я хмуро пялюсь на его лицо и, в конце концов, с глубоким выдохом успокоился. Убрав руку с ворота, парень сел ровно на корточки, торопко стерев грязь с лица.       — Говори. — с твердой интонацией в голосе, не терпящей отговорок, потребовал парень, сложив свои руки на колени и уставившись на меня вернувшим блеск осмысленности взором. — Я желаю знать КОМУ доверил свою жизнь.       О?.. Ну, обычным «коллегам по работе» вряд ли говорят такое, разве нет? Я могу попробовать рискнуть? Или, всё же, попытаться отговорить его? Но тогда есть шанс навеки потерять с трудом заработанное доверие.       — Верно. Ты доверил мне свою жизнь в бою — я хоть раз тебя подвёл?       — Нет… — морщась от эмоционально тяжелых воспоминаний недавнего происшествия, ответил блондин.       — Ты доверил мне свой сон — я хоть раз тебе навредил?       — Нет…       — Доверил обучение премудростям сей неприветливой земли — хоть раз мои наставления были без смысла?       — Нет…       — И, наконец, доверил свои цели — я поддержал их?       — Да.       — Тогда, скажи, если я ни в чём тебя не подвёл, почему бы не оставить всё... как есть? Ведь после признания твоё отношение ко мне вряд ли останется прежним.       Можно сказать, что эти слова — последний рубеж перед неизбежным. Я не мог не попытаться. Хоть и знаю, что ответ будет только один.       — Оно уже изменилось. — с горечью прошептал Нехт, пересаживаясь так, чтобы обнять руками ноги и, сгорбившись, спрятать от меня нижнюю половину лица за коленями. — И от того, на сколько правдивы будут твои слова, зависит доверюсь я тебе безоговорочно или не поверю больше никогда.       Какие большие ставки. И как ему на такое ответить? От правды у любого на его месте волосы дыбом встанут. Ибо со стороны будет смотреться, что я, Шармат-Губитель, втёрся в доверие потенциальной реинкарнации бывшего друга, которому по пророчеству суждено остановить мою «тиранию». Легко напрашиваются не самые светлые выводы. А если солгу, (ещё бы понять как), и он всё равно узнает истину позже. Батат знает с чьих уст и в какой окраске. Вот тогда и вправду — прощай доверие, зарождающаяся дружба и, вообще, всякая надежда на благосклонность Шестому Дому.       Не выдержав моих затянувшихся раздумий, Нехт раздраженно поёрзал на месте и выдал напрочь ошеломившее меня:       — Ты ведь один из его прислужников, так? Ты — Дагот? — и это даже не вопрос был.       Хорошо, смекалка у парня работает без упрёков, вопрос уже от меня: где я дал повод связать меня именно со Спящим Домом?       — У тебя под повязкой глазница. Третья. — выдал целитель то, что натолкнуло его на выводы. — Дагот Ур и его приспешники на иллюстрациях в книгах библиотеки Вивека изображены с тремя глазами на лицах. И красными когтями на руках. — короткий кивок на мои свободные от перчаток руки. Они, что, соскользнули, пока он меня тащил? И когда он успел посмотреть что там у меня под банданой? Вот же ж…       Честно говоря… не при таких обстоятельствах я представлял своё раскрытие личности, но что есть, то есть.       — Три глаза — отличительная черта, присущая только главе Дома Дагот и семи его братьям — пепельным вамирам. — нехотя уточняю, снимая уже ставшую бесполезной ткань. И, зажмурившись, синхронно моргаю яркому свету тремя глазами.       М-м-м… как слепят всполохи от костра.       Давненько я так хорошо не ощущал пространство вокруг. Открытый третий глаз мог видеть направление магических потоков как внутри существ, так и в окружении. По началу я на это даже внимания не обращал, только когда в первый раз тканью лоб прикрыл — ощутил разницу.       Вместе с моим движением, пристальный взгляд Нехта переместился точнёхонько на мой лоб. Алые зенки комично расширились. И если бы не ситуация, я бы бросил на эту тему идиотскую шутку.       — Т-ты… один из ЕГО братьев? — дрогнувшим от плохо скрываемого шока голосом просипел парень.       Я ведь уже почти довел его до припадка? Может ему водички попить, прежде чем я завершающий булыжник правды на него скину?       — Тогда… тогда зачем тебе… — сам того не замечая, озвучивал бурю своих мыслей в слух блондин, «метаясь» взглядом то от меня к себе на колени, то к любой мелочи в лагере.       — Я хотел приключений. Хотел понять, что ты из себя представляешь. — смиренно пожимаю плечами, ожидая что такой банальный ответ точно примут за ложь. — Мной завладело чувство любопытства, которому не удалось воспротивиться.       — Какая… нелепица! — взбрыкнул мер, тут же прикусив губу и отвернувшись. — Какому древнему магу в здравом уме приспичет вылезти из темного логова ради «приключений»? — намеренно насмешливо каверкает последнее слово. — И наблюдений за очередным кандидатом на роль «избранного»? — а потом, придав голосу наигранной небрежности, неумеюче пытается скрыть смятение.       — Судя по всему — мне. — со вздохом обречённости, устраиваюсь в более удобную позу, скрестив ноги. Итак, да будет правда. — Под этим заходящим солнцем и чистым небом приветствую тебя, Наммуланага из Кватча. — медленно разводя руки в стороны, складываю их обратно ладонями на уровень сердца. И, слегка склонив голову, задерживаю взгляд на костре, теряя фигуру, возможно, уже бывшего друга из виду. — Этого скромно мера в кругу приближенных именуют Ворин Дагот. В простонародье — Шармат. Десятилетие назад — Дагот Ур.       Казалось, даже бриз перестал колыхать кусты дикого соленого риса. Настолько окружение впало в нерушимую тишину. А я… боялся поднять глаза, ожидая увидеть в ответ алую ярость или бледный испуг.       Но тишина длилась слишком долго. И я поднял глаза.       Чтобы встретить не ярость и испуг.       А полное и нечитаемое опустошение.       Нехт завис с застывшим выражением лица, без тени эмоций уставившись на пламя костра немигающим взглядом. И можно было подумать, что воспринял он мое признание спокойно, и кризис миновал. Но если присмотреться — плечи его било мелкой дрожью, а тон лица стал на оттенок светлее.       Парень был в ужасе. Замер от ужаса. Как скриб перед гуаром, что может заглотить его целиком за один укус.       Гадство. Это даже хуже, чем истерия.       — Я не причиню и не собираюсь причинять тебе вред! — медленно поднимаю руки ладонями вперёд в знак безобидности. — И большинство моих братьев тоже. Если их не провоцировать.       Провоцировать — это ещё с преувеличением сказано. Моя горячая на голову семейка 24/7 готова взбрыкнуть из-за чего угодно.       К примеру, Одрос готов убивать уже в том случае, когда кто-то ворошит его документы на столе. И гнать он того мера будет до самого прохода под Призрачным Пределом. Проверено на собственном опыте.       Эндус будет бить морды за любой разбитый алкоголь или неуважение к его фирменой борматухе.       Утол, я уверен, аннигилирует в пыль любого, кто посмеет даже просто взглянуть «не так» на Аурэля.       О пристрастиях остальных знаю мало, но Турейнул точно не обрадуется испорченной книге, а Гильвота лучше не отвлекать от нытья на тему его болячек. Вемин же… ёбн*тый этот наш Вемин.       Я сам того не заметил, как высказал всё это в слух, от чего со стороны Нехта раздался прерывистый, тихий и истеричный смех. Парень запрокинул голову в хохоте, не обращая внимание на мой ступор от такой смены реакции. Прекратив трястись, блондин медленно положил голову лбом на колени, зажмурив глаза.       — Давай без глупостей, Нехт… Дыши глубоко, это поможет от истерики. В теории. — приближаться к меру я пока опасался. Не за себя, а за его реакцию.       — Без глупостей? — глухо усмехнулся он, спустя пару минут «вдохов» поднимая на меня глаза. И в них плескалась такая… почти горестная обида, словно его любимое домашнее животное только что испустило дух прямо перед ним. — Какие тут могут быть… глу-у-упости? — на свистящем выдохе протянул он последнее. — Ты чертов тысячелетний страшила всей провинции! Что Я могу сделать ТЕБЕ? Поцарапать, когда хитрому Шармату надоест словно пуме играться с жертвой? Пнуть по лодыжке?       — По лодыжке, с твоими каблуками очень даже больно, знаешь ли. Давай лучше попробуем завести разговор, без предвзятости, как если бы я не называл своего истинного имени. Ты будешь задавать вопросы, что ворошаться в твоей хорошей головушке. А я на них отвечать без утайки и лжи. Идёт? — попытался предложить я альтернативное истеричным позывам решение сложившихся обстоятельств.       — Зачем? — усмехнулся парень, словно я предложил несусветную глупость.       — Зачем что?       — Зачем тебе отвечать на вопросы, если ты просто можешь, как та ведьма, наложить на меня заклинание Усмирения? — в его движениях появилась неестественная плавность. Переместившись с сидячего положения и оперевшись на руки, Нехт медленно подполз ко мне, огибая «защитное» кострище, что перегораживало прямой к нему путь. — Всего один взмах руками — и я полностью в твоей власти. — снова приближает лицо непотребно близко, что даже пар от дыхания коснулся моего носа. — В моих мыслях будет полная пустота. И никто не сможет снять твой приворот, ибо ты достиг звания мастера в искусстве иллюзий. Так что я не посмею возразить твоей воле более никогда. Стану выполнять любые требования без сопротивления. И буду предан… — со скоростью бешеного алита отползаю от Нехтовых «поползновений», спиной влетая от костра прямиком в заросли креш-травы. — …словно пёс?       Думаю, даже мой «слегка» перегнувший с игнорированием личного пространства напарник не ожидал подобной реакции на свои «выгибания». Судя по его предложению, законченному растерянным вопросом, и округлившимися в замешательстве глазами, — он точно не думал, что я отскачу от него смущённому девственнику подобно, с треском упаду в кусты и разлягусь там звездочкой.       Точно знаю одно — Нехт терпеть не может проявление любого типа флирта в его сторону. И уж тем более не балуется этим сам. Однажды он вовсе чопорно заявил, что «романтично-физические отношения переоценены и ему неинтересны ни в каком виде». От чего следует, что единственная причина, почему он повел себя сейчас как неопытный цветочек из красного квартала, — это то, что хотел окончательно убедиться в природе моих притязаниях на его судьбу. Даже осознавая, что может наверняка потерять волю в конце. Но зато узнать правду перед самым «падением в пропасть». Вместо того, чтобы до конца отстаивать свою свободу личности в сражении, парень предпочел смириться с «разрушением духа», но таки докопаться до моего истинного к нему отношения. И не уверен, смирился ли он бы с такими перспективами будучи в подобной ситуации с кем-нибудь другим.       Не знаю, можно ли назвать это нездоровым проявлением доверия в условиях отчаяния, и быть от этим польщённым, или потереть щеку от метафорической пощёчины и задуматься о том, где в этой отсталой провинции найти профессионального целителя разума для парня. И для всей своей семьи за компанию. Ибо слишком часто за последнее время я стал подвергаться чьим-то срывам-истерикам-откровениям.       Я может быть тоже хочу поорать и посетовать на свою скорую смерть. Да и просто выговориться в конце концов!       — Ч-ч-что?..       И, судя по растерянному заиканию со стороны блондина, последние мысли были в очередной раз сказаны вслух.       В даэдровый котел это всё, если честно.       — Мой лимит терпения истерик на это столетие — всё. — разочарованно выдаю я, обратив очи к наконец потемневшему ночному небу так и лёжа в кустах, не желая двигать даже пальцами.       По звукам копашения, Нехт принялся неловко отряхивать заморатую в песке на месте колен и подола мантию.       — И раз ты тоже закончил со своим посредственным представлением в стиле мазкен. Сейчас ты пойдешь и умоешь лицо от слёз.       — Я не лил по тебе слёз! — тут же раздалось привычное громогласное возмущение. Хотя, я даже не упоминал про причины рыданий.       Вот, уже лучше. Если начал «шипеть», значит пацан возвращается в норму.       — Конечно, нет. — киваю самому себе. — Моё племя на то и неоплаканное, что нет желающих лить по нам слёз. — печально усмехаюсь. — Так что, я сейчас вежливо попрошу, и ты пойдешь умываться от непроизвольно вытекшей из твоих глаз солёной воды, постараешься не утопнуть в процессе, а потом вернёшься на свое место, и мы поговорим как уравновешенные взрослые меры.       — Ты бы мог просто наложить на меня Приказ с Усмирением, а не тратить время на «вежливые просьбы». — и вот по новой он завел свою дурную песню!       — Бл*ть, Нехт! — рявкнул я, когда наконец решился вылезти из кустов. — Если тебе так хочется побывать в магическом подчинении — кастуй его на себя сам! Закалебал! Иди мыть рожу. Сейчас!       На удивление, парень, прекратив нытье, поспешил послушаться приказа даже без магической подоплёки.       Чувствую себя так, словно отчитал младшего ребенка за тупые разговоры.       Интересно, Одрос ощущает то же самое, когда общается со мной или остальными братьями?

***

      Пока Нехт плескался на бережку, а я отдирал крешовые колючки от и без того подранной рубахи, пламя костра успело потухнуть. Из-за чего в лагерь быстро забралась ночная стужа и даже случайно ползущий мимо фуражир-квама. Которого я и зажарил на вертеле над заново зажжённым костром. Ужин мой напарник с сегодняшней неразберихой точно пропустил. А Думак мне потом всю плешь изнутри проест, если я случайно уморю голодом самого «младшенького» в компании.       Потому, вернувшегося в лагерь целителя ждал запах свежего костра и подрумянившиеся куски кисловатой фуражировой плоти. Которые я надел на прочные побеги риса, пропитавшие мясо солоноватым соком.       — Повар из меня не очень-то, но, вроде, съедобно. — протягиваю блондину одну из более-менее прожаренных шпажек, другой рукой вороша прутом хворост в костре.       Нехт поначалу застыл на половине шага, сверля шашлычок пристальным, изучающим взглядом.       И, не найдя в нем ничего демонического, неловко принял его и сел напротив меня. Но на этот раз не прячась за костром, а расположившись так, чтобы пламя горело слева от нас, а справа гудели прибрежные волны.       Собравшись с мыслями, я сделал глубокий вдох и начал разговор:       — Итак, я обещал ответить на любые твои вопросы. Давай. Спрашивай. Отвечу без утайки.       — Почему сам не ешь? — стаскивая зубами со шпажки кусок фуражирятины, тут же воспользовался моим предложением Нехт. Спасибо, что хоть доверился в плане еды, а не накручивает себя стиле «А траванут ли меня сегодня?»       — Это серьёзно то, что ты хочешь спросить первым делом? — выгибаю бровь в наигранном возмущении.       — Да. — лаконичный ответ.       — Ла-а-адно. Если кратко, то у моего тела нет потребности ни в еде, ни во сне. Магический подарочек от Сердца Лорхана, случающийся, когда помираешь рядом с ним, а по оживлению балуешься с его силами.       — Так ты всё-таки мертвец?       — А батат его знает, по правде говоря. Прошлый «Я» точно помер в жерле Красной Горы. А вот возвратился весьма необычным образом. Моё тело, что-то вроде проекции-отражения сна. Чересчур реальной. Каждый раз, когда получаю смертельное ранение, отражение рассеивается и появляется в определенном месте возрождения. И, видимо, если точка возврата близка к месту «смерти», то меня просто снова закидывает в восстановившееся тело.       — Прошлый… «Ты»? — сощурил глаза мер, вопросительно наклонив голову в бок.       — А, да. — суетливо потираю затылок, невпопад посмеиваясь. — Такая забавная ситуация вышла. Мне память подкосило.       — Обхохочешься. — не впечатлился парень.       — По словам моего... друга, в тот раз меня грохнула рыжая стерва. Это Альмалексия, если ты не понял. Твоя бывшая жена.       — Не состою и не состоял в браке ни с кем с таким именем.       — И это ОЧЕНЬ хорошо, чувак. Ты даже не представляешь насколько повезло любому, кто не состоит с ней в каких либо отношениях. — подбадривающе поднимаю большие пальцы вверх, возвращаясь к первоначальной теме вопроса. — Так вот, предыдущую мою личность отправили плавать в пустоту, или Мир Сердца, или Мир Снов. Последнее, со слов из дневника моего прошлого «Я». Названий у этого места много. И не ведомо мне, что в тот роковой раз там произошло, но вернулся я оттуда уже не древним четырех тысячелетним Шарматом-мстителем, а просто… — и как бы это понятливее объяснить, то? — …нынешним мной? Я не помнил ничего. Даже собственного имени. — пожимаю плечами. — Но, к счастью, имя мне подсказал друг. А потом, мы с ним ещё и обсудили идею бросить заранее гиблое дело с искусственным богом, местью, за то что я вспомнить был не в силах, и болезнью, что скорее уж привела к вымиранию расы, а не её возвышению. Вот так, десять лет назад в Балморе поселился наемник Рин и его брат Энди — владелец таверны.       — Если тебе нет дела до цели… предыдущего Дагот Ура, то зачем связался со мной? — нахмурился парень, доедая последний кусок мяса и протягивая руку за более прожаренной шпажкой. Казалось, вся его нервозность, после моих слов о потере памяти, сошла на нет, словно вода со скользкой спинки скриба. — Если ты тут живешь как Рин Черный Рой, то тогда с кем борются Вечные стражи? Противостоять КОМУ меня послал император?       — Про то, почему к тебе полез, я уже раза два-три тебе говорил. Приключения. А то, с кем данмеры воюют теперь… Ну, место главы зла пусто не бывает. Если только не придет спаситель всех и вся. Так что, после моего ухода с поста Дагот Ура, это имя и все сопутствующие цели принял мой старший, немного неуравновешенный на голову, брат Вемин. Мы даже повздорили в процессе. И он парочку раз макнул меня в жерло вулкана. Но сейчас мы лицом к лицу не контактируем. Чему я безмерно рад. Разве что в головах потомков Дома Дагот пересекаемся. За все десять лет он так и не научился переманивать народ на свою сторону, не плавя тем в процессе мозги.       При упоминании встреч в разуме, и его плавления, блондин заметно заинтересовался, в задумчивости прислонив соеденённые замком руки к губам.       — Объясни?       — Шестому Дому нужны новые члены. А приводим мы их путём осторожных уговоров через ментальную связь. Одной из моих задач в Доме является рекрутированние потомков. С чем я справляюсь без вреда для разума цели. Вемин же — грёбаный мясник.       — Звучит так, словно вы принадлежите одной фракции, но разным... подразделениям.       — Да, это так. — киваю, соглашаясь. — В Доме раскол. Даже не смотря на то, что я более не Дагот Ур, я всё ещё являюсь Ворином Даготом — Главой Дома. На моей стороне некоторые братья и незараженные представители Дома. Вемин же переманил на свою сторону всех видоизменившихся корпрусом жрецов и прочих... существ.       — Я понял. — медленно произнёс парень, смотря на меня нечитаемым взглядом. — Знаешь… Ты так подробно мне всё растолковываешь. Не боишься, что я могу предать тебя и донести, к примеру, в Храм? Или Косадесу?       Я крякнул от подступившего к горлу хохота.       — Ха?.. Не-а! Косадеса с его тихушниками ты терпеть не можешь, а Храм… Чего ты там им расскажешь, что ещё не известно их высшим чинам после моего памятного разговора по душам с их богом-поэтом?       — Ты успел пересечься с ВИВЕКОМ? — округлились алые глаза напротив.       — Долгая история. — небрежно отмахиваюсь. — Не стоит внимания. Могу только добавить, что мы с ним приняли позиции взаимного игнорирования. Ах, да, моё отречение от Храма и запрет на вход в «Святой» город — тоже результаты того разговора. Представляешь, поэтишка изгнал меня как раз перед тем, как архиканноник хотел передать мне свой сан!       Нехт медленно положил голову лбом в колени, обняв их и скрывшись за длинными локонами блондинистых волос.       — Акатош милостивый… они хотели сделать Шармата главой праведного Храма…       — Ага!       — Какие сказочные…       — Долбо*бы. Да. Также о них подумал в тот момент.       На такой бред выдержки Нехта уже не хватило, и он залился со мной на пару звонким смехом.       Кажется… кажется кризис по-настоящему миновал.       Как же много раз мне за этот вечер всего «кажется».       Вдоволь отсмеявшись и чуть не подавившись куском мяса квама в процессе, мой, (я искренне верю), всё ещё друг отложил еду и, с видом мера в раздумьях, сел на колени с выпрямленной спиной и замолчал. Глаза его прикрылись, а губы тронула легкая улыбка. Пальцы постукивали по колену легкий мотив, пока он в это время то кивал, то хмурился собственным мыслям.       Лучше бы дать ему побольше времени на «сортировку» всего произошедшего за сутки звиздеца. Чтобы он уже мог точно понять свои чувства и отношение к нашему сотрудничеству в свете раскрытых мною «карт». Ведь за всё наше знакомство он был склонен остерегаться меня. А потом, наконец, доверился. Чтобы, спустя время, получить психический срыв после моей «смерти». И разочароваться от осознания того, что ему многое недоговаривали. Про ужас от нахождения с «бессмертным, судьбоносным врагом Нереварина» на расстоянии вытянутой руки — уж вообще молчу.       А теперь, ему наконец, стало легче благодаря тому, что я буквально выдал ему всё как на духу.       Н-да. После таких выкрутасов парень точно должен пропить парочку своих успокоительных зелий.       Блондин очнулся от дум как раз, когда я перечислял все виды «успокоительного» на алкогольной основе, которые волью в себя после того, как мы вернемся вместе (я надеюсь) в Альд’рун с Нехтовым посохом.       Открыв глаза и стрельнув ими в меня с таким… открытым счастьем, от которого мне стало даже немного не по себе, Нехт лучезарно улыбнулся и с легким восторгом произнёс:       — Итак! Теперь скажи мне… чего желаешь?       — Чё? — вырвалось с губ от растерянности.       Как… как он дорассуждался до того, что выплёвывает из себя такие туманные предложения? Нельзя ли поконкретнее?       — Так. Ты думаешь, что мне от тебя что-то нужно. — потираю пальцами переносицу от эмоциональной усталости. — А теперь раскажи-ка как ты пришел к таким выводам?       Да, мне определенно от него было кое-что нужно. Но я не ожидал, что парень без намёков спросит об этом первый!       — По-твоему я совсем идиот, и не могу сделать простые выводы? — возмутился блондин, недовольно покривив носом. — Легко могу поверить в то, что ты прицепился ко мне из чистого неумения сидеть на заднице смирно. И изначально хотел путешествовать в компании только ради приключений. Но ты же живешь не сам по себе. Ты — Глава Дома. У тебя есть ответственность. Есть древние разумом братья, что не теряли память и могли посоветовать тебе мно-о-ого чего.       — Допустим, да. — не став кривить душой, соглашаюсь с Нехтовыми вполне верными логическими выводами. — Но я, знаешь ли, рассчитывал попросить тебя об одолжении значительно позднее. Ну, к примеру, когда ты отстоишь за собой звание Нереварина, а я сделаю для тебя намного больше полезных вещей, за что точно смогу потребовать ту самую просьбу. — стучу кончиками пальцев рук друг об друга, неловко откашлевшись.       — Хах? — с налетом тоски усмехнулся блондин. — Так уверен, что я тот самый инкарнированный герой из данмерских баек? Твой давний друг Неревар?       Я рассеяно пожал плечами, слегка наклонив голову с прикрытыми глазами, обдумывая ответ.       — На счёт инкарнации уверен почти на сто процентов. Тебя мой... друг узнал, да и братья тоже не обрадовались твоему приезду на Вварденфел. У них свои причины недолюбливать прошлого «тебя». Только то, что они перекидывают грехи давно почившего Хортатора на плечи совершенно другой личности, которая о прошлом ни сном ни духом, — я не одобряю. У нас с тобой похожие ситуации — мы оба не помним деяний прошлых ипостасей. Но, ведь меня они не клюют, за то, что предыдущий Дагот Ур чуть не обратил окончательно весь Дом в сборище мужиков с щупальцами. Да и за прочие не очень разумные поступки…       — Стоп! Ты сказал с ЩУПАЛЬЦАМИ?!       — Они, в основном, только за то, что с тобой связался, злились.       — Рин... Ворин, мать твоя данемер! ОТКУДА у них щупальца?!       — Да и Одрос всё со своей ответственностью Главы Дома не отстаёт. Я правда пытался, но мне бы за себя ответственность нести да не уронить, а тут До-о-ом.       — Отец Акатош… Мне придется драться с мужиками у которых хрен-пойми от куда растут щупальца!       — Ну, а вообще, я тебя воспринимаю только как Нехта — паренька-целителя с хорошим замахом дубины, скверным характером, но с правильным стержнем в душе. Почему, спрашивается, мы должны нести ответственность за деяния прошлых жизней даже не помня ничего об этом? — подбадривающе заканчиваю мысль я, обратив внимание на друга. — Эм, Нехт? Почему ты смотришь на меня с таким выражением?       Блондин и в правду выглядел так, будто сейчас хлопнит рукой по лицу в чувственном разочаровании.       *ХЛОП*       И он, всё же, это сделал. Н-да. Понять бы, что на этот раз не то сказал. Может, не стоило упоминать про его замах дубиной?       — Я всё понять не могу… — с иронией пробубнил он в ладонь. — Ты и в правду такой об стенку отбитый, или так хорошо притворяешься?       — Я умею притворяться, но не долго. У меня лицевые мышцы перенапрягаются.       — Боги... Я скажу это только один раз. — кажется парень ожидал немного другой ответ. — Знаешь, ты шуту подобен… Такой безответственный, раздражающий, отъехавший разумом дурень. Но при этом до скрежета в зубах заботливый, оберегающий и не навязчивый, как большинство мужчин или женщин, которым от меня взамен всегда было нужно что-то противное. Ты тоже хочешь услуги в ответ на свою помощь, но в отличии от прочих, наверняка потребуешь что-то для других, а не для себя. И я… готов выполнить эту самую услугу. Я уверен, что ты не попросишь ничего такого, что будет противоречить моим принципам. — протягивает руку, указывая на меня. — Кем бы ты ни был тогда, сейчас с тобой я чувствую безопасность, Ворин Дагот. Потому, повторю ещё раз. Назови желание.       Ты взрослый мужик, Ворин. Нет, ты не будешь рыдать и пускать сопли от счастья. Ты кремень!       — Не-е-ехт! — ну, ладно. Разве, что чуть-чуть. — Ты даже не представляешь как приятно услышать от тебя такие слова. Иди обниму.       — Нет.       И уже раскинувшему руки мне пришлось обнять самого себя. Но ничего. Для парня и так уже перебор эмоциональных откровений на сегодня.       — Ты уже скажешь, что тебе нужно? Я тебе уже и так пообещал, что выполню всё, что попросишь. Осталось только в верности поклясться, но пожалуй моя верность останется со мной.       — О? — встрепенулся я, вспомнив первоначальную тему разговора. — Ну, раз ты сам согласился помочь… Тогда, ты не мог бы походатайствовать за мой Дом и его жителей, на собрании Совета и после свержения Вемина? Знаешь… чтобы их по новой не перерезали только за грехи их господ и то, кем они являются.       Выслушав, Нехт нахмурился, но кивнул в согласии.       — Сделаю всё от меня зависящее. Но разве твои опасения не слишком надуманны? Кто в здравом уме полезет к Дому во главе которого стоят многовековые маги? — задал он резонный вопрос. Ах, но он бы сразу отпал, будь в распоряжении парня контекст всей заварушки с пророчеством.       — В этом вся и загвоздка.       – ??? — на меня уставились с вопросом во взгляде.       — Дело в том, что остановить «Дагот Ура» можно только прервав его связь с Сердцем. А сделать это можно всего одним известным на данный момент способом — уничтожив Сердце инструментами Кагренака. А нет Сердца — нет Его Мира и сил, что поддерживают существование моих братьев и… меня. — с каждым моим затихающим словом, Нехт, затаив дыхание бледнел. Но, что я могу сделать. Правда печальна. От неё никуда не деться.       — К-когда ты говорил, что не будешь всегда рядом со мной… — дрожащим голосом прошептал парень. — …ты не имел ввиду то, что мы расстанемся как напарники.       — Я имел ввиду, что умру в конце пути. Да. — киваю в такт резким словам. — Но не стоит печалиться, мой друг. Я готов. Уже успел воплотить в жизнь мечту. — лицо тронула счастливая улыбка, как только вспомнился мой милый домашний зверёк. — Я Силт Страйдера купил. Маленького. Левшой зовут. Я его в крепости порой навещаю, когда время есть. Десять лет на эту прелесть копил.       Только вот со стороны блондина в ответ моим откровениям была глухая тишина. Нехт вновь застыл с пустым выражением лица.       — Сердце двемерскими инструментами — говоришь…       Спустя некоторое время его немного беспокоящего молчания, Нехт наконец заговорил.       — Разве эксперименты с Сердцем бога не опасны? Ведь если посмотреть, к чему это привело тебя…       — Ты — Нереварин. И у тебя есть так называемая защита пророчества. Чтобы ты не сделал с Сердцем, пока это позволит пророчеству сбыться, Азура и её власть над твоей судьбой убережёт тебя от ошибок. Ну… в теории.       — И по твоему, я должен сделать то, что убьет ТЕБЯ только из-за судьбы? — в голосе даже не чувствовалось укора. Только бессилие.       — Тысячи жизней взамен на несколько. Оставим всё как есть — и мир выпадет в хаос. Ты же целитель и должен понять суть. Порой лучше ампутировать одну поражённую конечность, чтобы спасти всё тело.       — Но разве я не могу спасти вместе с ними тебя? Разве я прошу так много взамен на то, что буду плясать под дудку высших сил?! — теперь слезы уже подступали к глазам на против. И если мои были от счастья. Эти питало горе.       — Такова судьба. — разбито усмехаюсь. — Раз спасти меня не получится, то убереги мой народ. Ты ведь не далекий от печалей простых смертных Принц Даэдра. Мою просьбу ты исполнить в силе когда придет время? — со всей искренностью, что смог найти в сердце, ещё раз попросил я у друга.       Нехт глянул сначала на меня, потом на луны в небе и на пламень горящего хвороста. А когда он снова повернулся в мою сторону.       В тот миг в глазах моего молодого спутника загорелся неестественно яростный огонь. Или же мне просто то показалось от волнения. А это был всего лишь отблеск искр костра. — Сделаю для ТЕБЯ всё.       Хорошо.       Прекрасно.       На одно беспокойство с моих плеч меньше. Всех тех жителей крепостей и аванпостов Дома Дагот, с кем я успел хоть немного познакомится, а с кем-то даже подружиться, — хотя бы не бросят на произвол судьбы.       Защита самого Нереварина — это сильная карта. Любимцы судьбы легко способны изменить её для простых смертных.       Только вот те, чья роль в пророчествах была прописана как — враг, не могут противостоять силе неминуемого. Даже если отказаться от имени, когда другой принял его. Даже если вызываться в помощь тому, с кем должен враждовать. Итог всё равно один.       Пока моя роль — бывший союзник Хортатора, что пал в безумие и связал себя с силой Сердца Исчезнувшего бога — моей судьбой будет исчезновение, что ознаменует собой конец пророчества.       А ответственность за будущее оставлю на Нехта.       Ибо его судьба не заканчивается только одним предначертанным.