Пеплонутые: Змея и Конь

      — Мой «Знакомый» хотел с тобой… познакомится.       — Да-а-а ты-ы-ы что-о-о?       Занимательная тавтология после дождичка в Турдас. Похоже, имперское начальство Нехта пронюхало кто им ставит палки в колеса. Сообразительнее Храма оказались ребята. Нехт меня аж у порога Налькарии выцепил. Значит в «Тарелках» и Гильдии уже могли соглядатаи затесаться.       — Я сказал ему, что приведу тебя «в гости» как только будет время.       — Ага-а-а…       — Времени НЕ будет.       — Ах, ты-ж умничка!       Промелькнуло спонтанное желание в умилении потрепать блондина по макушке, словно хорошо справившегося с заданием ребенка. Но руки мне очень дороги, поэтому обойдёмся наигранным трогательным тоном довольной чадом матушки.       — Но если у тебя из-за этого случатся проблемы?.. — уточняю у целителя положение дел. Допустим, шпионы начнут прессовать пацана, то тогда всё же придется ответно спрессовать шпионов. В коммуниковый блинчик. С мясной начинкой.       Ох, давненько я не ел для развлечения своих вкусовых рецепторов. Может купить жареную никсятину в ларьке на стихийном рынке в рабочем квартале? А то вон какие мысли пошли.

      Я бы не стал рисковать отравиться тем, что на том рынке называют едой.

      Но жизнь без риска...

Прекрасна. Стабильна.

      И скучна.       Ах, мы отвлеклись, что там говорит блондинчик?       — Ты опять в облаках леветируешь? Говорю, у меня — вряд ли. — отрицательно помотал головой целитель с не скрывая оценивающий взгляд на только что купленные мной в лавке зелья, которые я ещё не успел убрать в пространственный карман. — Но к тебе могут пристать… «нежелательные личности». — недовольно сморщив нос от запаха из бутыля, что он нагло вытащил у меня из рук, Нехт закупорил зелье восстановления магии и вручил обратно.       Я, как понимаю, бурдадень проверку с треском провалила?       — Я сам к кому-хочешь пристану как лист хакльлоу после баньки. — убрав зелья в карман, я направился в Нижний город по лестнице, по левую сторону от которой открывался панорамный вид на возвышающийся над городом храм АльмСиВи. Окнам которого я, не сбавляя шага, показал неприличный жест средним пальцем. Если кто из святош и заметил это непотребство, то пусть у них подгорит зад синим пламенем. У меня их багрово-серые рожи вызовут только приступ хохота.       — Ты НА СТОЛЬКО сильно поругался со здешней религиозной организацией? — прокомментировал мои действия лекарь, сощюрив взгляд в сторону храмового района.       — Мне буквально запретили ступать ножками в кварталы благословенного города на воде. — усмехаюсь, убирая руки в карманы шелковой алой рубахи. Иногда хочется пройтись без доспеха налегке. — Да, я очень сильно поругался.       — Тогда почему ты до сих пор жив? — приподнялась светлая бровь в наглом вопросе. Ах, у этого паренька наивность смыло здешними помоями ещё быстрее, чем у меня. Или он разочаровался в мире ещё в Сиродиле.       — А потому что сломают зубки! И они это знают. — смеюсь уже в голос, заворачивая к знакомой гостинице. Эх… интересно, Эндус там в своем баре скучает по нерадивому братцу или нет? А Одрос уже успел попсиховать и успокоится? Я ведь ему даже про своего м-м-м… нового-старого друга с глазу на глаз и не рассказал. Хотя Эндус меня наверняка сдал уже. Вот Утол точно бы не стал палить. Ему бы просто-напросто было лень. Промолчал бы даже в случае, если всё же соизволил заглянуть в крепость и сообщить, что живой. И с дитём.       Точно. Дитё.       Может навестить племяшку? Хорошее настроение бы хоть немного появилось. Как оно вообще может не появится, пока наблюдаешь за этим бело-кудрявым комком гиперактивности и милоты?! И надо игрушек купить. В следующий раз зайду в Верхнем городе к портнихе. У неё точно должны быть тряпичные животинки-насекомушки.       Нехт устало закатил глаза на мои уверенные угрозы святошам, и ускорил шаг, обойдя и остановившись прямо передо мной. Под его пристальным взглядом пришлось остановиться. Парень воровато огляделся по сторонам, схватил за плечо и утащил в менее просматриваемый со стороны Нижнего города переулок.       — «Нежелательные личности» это — Девятипалый, Ритлин и Тайермайлин. Но они так… мелкие сошки, и подчиняются кому повыше. — отпустив мою руку, начал перечислять он всю тайную контору нашего славного городишки ушных лапшичников. Всех этих ребят я видел в дальних районах Нижнего города. Аргонианин жил здесь ещё до нашего с Эндусом запоминающегося прибытия. А вот остальные двое приехали недавно. Если можно считать год — недавним событием. И есть ещё кто-то…       — А кто повыше — это твой проблемный «знакомый». Я правильно понимаю?       Нехт кивнул.       — Имя «Знакомого» – Кай Косадес. Старик-имперец, славится любовью к лунному сахару. Но не дай слуху о его наркозависимости тебя обмануть. Даже если одет он как нищий бродяга и пахнет также. — сморщил целитель нос, тряхнув головой в отвращении. — Это все, кого я знаю. Возможно, есть и другие. Вне города.       Я, разумеется, приму такую сочную информацию к сведению. Не каждый день мне сдают поголовно всех имперских засланцев-засранцев. Знать бы ещё — с чего такое резкое доверие, и каким поступком я умудрился его заслужить?

      Тот день, когда ты предложил ему убить Косадеса. Есть у меня догадка, что он считал тебя его очередной «сошкой» до того момента.

      Э-э-э… да? В смысле?       — Погоди. — замотал я рукой перед собой, схватившись за начавшую проигрывать мигрени голову. — Мне тут в голову мысль прилетела… — с двемерского замаха, ага. — Ты меня, что, за одного из этих имперских тихушников принял?       — Да. Ты появился внезапно и слишком вовремя. И… я не говорил, что они имперские… — о, снова это лицо недоверчивого кота.       — На такую большую кампанию «туристов» только центральники могли расщедриться. — обрубаю подозрения на корню. — От остальных провинций максимум может быть один-два на стратегически важный город. Не спрашивай, откуда знаю. Скажу только, что у меня был хороший учитель на эти темы.       И есть до сих пор. Даже не смотря на то, что я явно не успею толком взойти на пост Главы «по-нормальному» из-за судьбоносных причин, Одрос всё равно временами выкраивал время на «поймать бродящего по Когоруну без дела младшего братца, и затащить на нудный урок искусства политики и этикета». Наверняка, если я появлюсь дома сейчас, то затащит он меня уже на лекцию по типу «почему нельзя наступать на те же грабли, и как сильно можно получить за это по пустой голове».       Ах, да… «грабли» там уже утихомирили своё недоверие?       — М… Атрис всё же была права. — кивнул лекарь своим мыслям. — Ты точно сбежал из Великого Дома. Слишком много знаний и гонору…       Ну, скампова задница, спасибо за непредвзятый анализ моей личности! Но, оставив сарказм, я и в правду сейчас в какой-то мере в бегах. «Пьяный Шалк» обхожу стороной. В Когорун сунуться боюсь как последняя, боящаяся ответственности, зараза. А к Утолу не хожу просто, потому что… а, в принципе, что мне мешает? Вот сегодня и пойду. Аурэль, комочек кудряшести, жди дядю с кульком засахаренных ягод!       — Думай что хочешь, Нехт! — потягиваясь, выхожу из переулка на главную дорогу. — А вот я, пожалуй, слетаю через Гильдию к племяннику. — но перед тем, как перейти на бег до самого мажьего порога, оборачиваюсь к блондину, и, сменив веселость на лице серьезной полуулыбкой, благодарно киваю. — Я запомню твои предостережения, Нехт. И… спасибо за доверие, друг мой.

***

      На рабочем месте Утола почему-то не оказалось, но я сразу направился напрямик к его комнате в отделении Альд’руна и не придал этому большого значения. Оказалось — зря.       — Аурэль, угадай кто к тебе пришел с гостинца… ми… — распахнув дверь, вместо радостного чирикания ребенка я напоролся на острый взгляд алых глаз данмера с высоким хвостом черных волос.       — О? Мой Лорд…       — Горящий дядя!       В голосе брата сквозило ледяным скайримским холодочком. Или это всё же ворочающийся Аурэль на коленях у Одроса случайно активировал одну из своих расовых способностей? И что это ещё за «горящий дядя»? Не рановато пацанёнку так ловко глумится над бедным дядей? Это его так Утол надоумил? У меня метафорически горит зад от происходящего прямо сейчас, да. Но зачем было напоминать мне про это так прямо и через ребенка?!       Я медленно попятился назад, нервно натянув подобие улыбки на лицо. Кулек сахарных ягод в левой руке со шлепком выпал на угловой столик прямо возле двери.       — Вас в последнее время не видно в родной столице, да и брата Эндуса совсем не навещаете в его пристанище.       Утол молча и с громким щелчком захлопнул за мной дверь, вернувшись к своему месту на застеленной кровати. Одрос с аурой аристократа восседал на единственном кресле, придерживая рукой на коленях Аурэля, тянущего в разные стороны концы воротника его мантии. Мне ничего не оставалось, кроме как неуютно мяться у входа под пристальным взглядом старшего брата, который обещал очень тяжелый семейный разговор. Н-да… не на это я рассчитывал, когда бежал проведывать племянника.       — Утол, обнови заглушающие чары. Ворин, сядь. Аурэль прекрати тыкать дядю пальцами в шею. Дяде — вава. — командным тоном распорядился самый старший в этой комнате брат. Хоть последняя детская фраза совсем не сочеталась с его серьёзностью.       — Куда сесть? Ты занял единственное кресло…

      Сядь на напольную подушку, возьми себя в руки и принимай последствия.

      От мандража мыслительный процесс начинал немного сдавать, но спасибо Думаку. Как всегда дельные советы, в то время как у меня самого разум потихоньку превращается в грибную губку.       Я подтащил к себе подушку и сел чуть поодаль от братьев. Аурэль, перестав с необъяснимым интересом пялится на шею Одроса, мечтательными глазами взирал на принесенные ягоды на столе. И прежде чем начать выслушивать головомойку от брата, я передал сладости племяннику, что тут же принялся их уплетать, протянув пару ягод своему отцу и Одросу.       А дядю, что принес гостинец, угостить, значит, не надо, да?       Пересадив ребенка на кровать, поближе к родителю, Одрос скрестил руки в замок на груди и ожидающе изрек:       — Итак, я слушаю.       А? Я думал — выслушивать придется мне. И что вообще говорить? Я не подготовил листочек с речью! И морально тоже не готов. Где мои даэдрические непробиваемые труселя защиты от ментальных атак?       Тяжко вздохнув на мое продолжительное молчание и хаотично мечащийся по углам комнаты взгляд, Одрос сжалился и дал подсказку разговору:       — Я уже знаю, что ты в очередной раз пошёл наперекор моей разумной просьбе. И будь это любая другая ситуация, я бы тебе и слова осуждающего не сказал. Жизнь твоя — и ты сам несешь за неё ответственность. Тем более, скоро нам всем придется наконец упокоится, НО. Ты спутался с даэдровым Нереварином. Полез к любимчику Азуры, коему с лёгкостью могут промыть мозги сначала его имперские соглядатаи, потом любой высокопоставленный данмер, уверенный в том, что их правда — есть истина. А в конце, как пить дать, ко всем остальным ещё и примкнёт Вивек. Даже если у нас шаткое перемирие, ничего не помешает подделке натравить «героя» на «бунтующий» Дом. Так сказать – во избежание. — с отвращением на лице пояснил брат, дернув плечами на последней фразе. — Но… заранее судить мера, опираясь только на деяния прошлой личности и собственное предвзятое отношение — не есть мудрый поступок. Так что… я слушаю. Ты был подле нового воплощения Хортатора достаточно, чтобы понять, кого он из себя представляет. И у тебя было много времени вдали от семьи, дабы найти разумное объяснение своему импульсивному поступку. Чего нам ожидать от инкарнации Неревара Индорил Мора? И зачем ты рядом с ним?       Я свёл брови в раздумьях. Чего ожидать от Нехта?..       — Но, по крайней мере, не слепой веры всем подряд. — отвечаю на свой же мысленный вопрос в слух, обратив на себя внимание «навостривших уши» братьев. — Он недоверчивый. Терпеть не может, когда лезут в его личное пространство. Но сам готов залезть в чужое, если ему что-то взбрело в голову. Заслужить его доверие — то ещё испытание на сообразительность. Хотя я сам сначала не понял, как у меня это получилось. Но, судя по всему, предложение грохнуть его имперского начальника — верная тактика. Он повязан с Империей, но не в восторге от сотрудничества. Профессия – целитель. Сносно владеет дробящим оружием и весьма хорошо разбирается в магии восстановления, но, с его слов, полный ноль в мистицизме. И чего от него ожидать – я пока без понятия. Нужно больше времени для общения, чтобы разобраться в его целях и попытаться переплести их с нашими. Это… — я замолчал, со всей серьёзностью посмотрев в глаза Одросу и, поймав ответный взгляд, снова заговорил. — Это именно то, что я могу сделать, находясь рядом с ним. Помочь ему на этом пути и показать, что возродившийся Дом Дагот ему не враг. И когда придет время нам всем уйти на покой, попробовать попросить его об ответной услуге. Также как я помогал и защищал его в начале, того же я попрошу от него для Дома Дагот. Если всё пойдёт по правильному пути — слово Нереварина среди Домов и Племён будет весомо.

      Это вовсе не то, о чем ты думал при первой с ним встрече.

      Моя первая с ним встреча — импульсивное решение на эмоциях и любопытстве. Я желал приключений и я их нашел. И Одрос прав, у меня было много времени, чтобы подумать над тем, какой толк для Дома может быть от этого общения. Я всё ещё искренне хочу подружится с Нехтом. Но не в моем положении думать о такой перспективе из сказок, как безвозмездная помощь.       Одрос выслушал мою речь не перебивая. Глубоко вздохнув, он провел ладонью по лицу.       — Есть шанс, что его благосклонность Шестому Дому воспримут как помутнение рассудка, или промывку мозгов. И тогда ты уже втянешь его в проблемы Дома.       — А если перед решающей битвой м-м-м… «пригласить» самих себя на общий сбор Совета? — предложил я. — Данмеры ведь устроят нечто подобное, если часть пророчества с восстановлением Нереварином статуса Хортатора сбудется? Без собрания верхушки, армии на войну не идут. И там перед всеми официально заявить о нашей позиции?       — Ха-а-а… — наконец подал голос Утол, баюкающий объевшегося ягодами сына на руках. — До этого момента ещё дожи-и-ить нужно. Не дели-и-и шкуру ещё не по-о-ойманного кагути.       Я умолк. А других идей в голове и не было. Одрос, поняв, что большего от меня не добьется, в очередной раз тяжко вобрал в лёгкие воздуха и на выдохе изрёк итог:       — За неимением других путей, ибо отговаривать тебя общаться с инкарнацией Неревара — дело бессмысленное, я соглашусь с твоей… тактикой переманивания его на нашу сторону. Если у тебя и в правду получится уговорить Нереварина на сотрудничество с Домом Дагот, то разобраться с недовольством остальных Домов будет уже проще. Посмотрим… что из этого выйдет. Ну, а теперь… — брат требовательно протянул руки к Утолу, и тот медленно и осторожно передал ему в объятия Аурэля. — Я изначально пришел сюда поглядеть на племянника, а не вершить семейные неурядицы. — Снежный эльфенок в руках Одроса недовольно закопошился, на что брат подхватил его поудобней и с нескрываемой любовью в глазах начал жалеть рукой по белым кудрям.       — Правда на квамово яичко похож? — неожиданно вырвалось у меня, пока я глядел на всю эту идиллию.       — Сам ты квамово яичко. — буркнул в ответ Утол. — Мой сын — сне-е-ежный пух на верши-и-инах каменных гор Скайрима. Такой же бе-е-елый, мя-я-ягкий и холо-о-одный.       — Тогда — снежик?       — Лу-у-учше. – довольно кивнул седьмой брат.       Я перевел взгляд на тискающего сонного Аурэля Одроса и любопытно спросил:       — А ты как вообще сюда добрался незамеченным? Ладно я — у меня проверенная «репутация», а вот внезапно появившийся из неоткуда ты вызвал бы лишние подозрения.       Одрос пренебрежением закатил глаза.       — За кого ты меня принимаешь? Я — древний маг! Покров Хамелеона решает многие проблемы нежелательного внимания в наши дни.       Ха… жаль только, что магия не решает всех остальных проблем.

***

      Спасибо Нехту за эмоциональную передышку — парня не было в Балморе, когда я вернулся из города дохлых крабов. Проторчав целый день в «Восьми Тарелках» к вечеру я был пойман на улице пышевшим возмущением Эндусом со словами: «Нагулялся? А теперь пеньдюрь домой!». Видимо Одрос посетил и его, поведав о нашем недавнем разговоре, потому вечно убуханый братец решил сменить гнев на милость, вернув меня в бар за шкварник.       Честно говоря, примерно так я и представлял возвращение блудного сына восвояси. Но теребящая в углу струны лютни Тодвенди, что встретила меня, повиснув на плечах кучей пьяных слез и соплей, была чем-то с ног сбивающим. Во всех двух смыслах. Словно я не в соседнюю гостиницу убежал, а с войны Домов вернулся. Спустя лет десять.       Эндус с порога кинулся к барной стойке, налил себе прозрачный, как слезы фей, флин и осушил залпом стакан, одновременно бросая в меня бутылку бренди.       — Прополощи рот от той пакости, что ты лакал в «Тарелках…» — Хоро…       Меня тут же перебили выставив перед носом три пальца.       — Теперь в этой таверне есть три правила.       — Эм…       — Первое! — загнул он первый палец. — Оставляй записку, если куда-то сваливаешь и надолго.       — Энди, мне не пять лет. Зачем…       — ВТОРОЕ! — загнулся ещё один. — Никаких блондинистых голов в моём баре!       Кулумайр, альтмерка со светлыми волосами, потягивающая за столиком бренди, возмущённо поперхнулась и с претензией уставилась на моего братца.       — Кроме тебя, красотка! Тебе всегда рады! — заверил её Эндус, бесстыдно подмигнув девице. — И третье — никаких домашних животных!       — А это тут причем… Стоп. Нехт не домашнее животное даже если смахивает на кота. Брат, какого батата?       — Я всё сказал! — проигнорировал мое возмущение Эндус, прильнул к новой бутылке. — Этого питомца я в дом не пущу. Пусть сидит в своей конуре. А ты… — тычок указательного пальца в мою сторону. — Если собрался его выгуливать, то шушукайся с ним где угодно, но не здесь!

***

      И вот после такого «теплого» возвращения в «родные пенаты», на следующее утро у меня случилось четкое дэ-жа-вю у порога Налькарии.       — Здешние зелья — не лучшего качества. — кошачьего разреза глаза смотрели на меня словно на несмышленного идиота, который в очередной раз учудил нечто глупое.       — Если Налькария тебя услышит — при следующем приеме пищи в твоём рисе может оказаться яд золотого канета. — пожурил я чересчур прямолинейного товарища. — Да и зелья у неё нормальные, не наговаривай.       — Яд золотого канета я ещё не пробовал. — на мое удивление заявил блондин призадумавшись. — Должно быть эффект не хуже чем у паслёна? Я ещё не дошел до эксперементов именно с этим цветком.       Так, целитель с большой земли... в смысле — не пробовал? В смысле — не дошел в экспериментах? Это что за подозрительное увлечение убийственными травками? С чего тебе, лекарю, вообще интересоваться смертельными ядами?

      Ворин, серьезно? Как по твоему целители изготавливают противоядия?

      — Чтобы найти для них противоядие, разумеется. — судя по всему, последний вопрос вырвался в слух. — И самому выработать иммунитет. С детства имею, скажем так, фобию к неконтролируемому отравлению, после того, как мучился животом от гнилых яблок.       А… Я то думал у него с прошлой жизни пунктик на яды. По отрывкам из записей дневников старого «Я» можно догадаться, что трое «советничков» своего короля именно ядом и уморили. В лобовую им, видать, идти было сыкотно. Тоже мне — благородные святые, мать их алчность.       — И зелья здесь всё же посредственные. — продолжил гнуть свою линию блондин, медленно отводя меня за локоток в противоположную сторону от лавки алхимика.       — Зато качеством куда лучше Ажиреных, хоть и дороговаты. — воспротивился я ему. — Мне нужны зелья здоровья. А значит я куплю их. Прекрати играться в оценщика, Нехт.       Тут же мне в руки вручили небольшой бутылек из непрозрачного розового стекла с самопальной бурдой.       — Это что?       — Пей.       — Это яд?       — Нет. Пей.       — Точно?       –…       Если бы взглядом можно было испепелить мера, я бы уже валялся кучкой пепла у ног мессии велотов.       На вкус содержимое склянки оказалось горьковатым, да и назвать эту полупрозрачную жидкость бурдой язык, честно, не поворачивался. Добротно отфильтрованное, концентрированное зелье.       По телу прошёлся импульс прохладной энергии, и всего за пару мгновений, синяки вместе с самыми незначительными ссадинами на руках под перчатками — излечились и затянулись светлым слоем кожи. Не пришлось даже ждать свойственных зельям Налькарии тридцати секунд, а сил прибавилось примерно столько же.       — Назови цену своему труду. — со всей серьёзностью спросил я, положив руку на плечо целителя. Теперь можно смело добавить в его досье для Одроса замечательный талант в алхимии. Руки у блондина росли от куда надо.       Тот на мой жест поморщился, скинул руку и с уверенностью в голосе ответил:       — Цена — чтобы ты хоть иногда вел себя не как гиперактивный идиот. Но тебе такое вряд ли по силам.

      У меня не вышло его угомонить. И у тебя это, Неревар, тем более вряд-ли получится.

      Безответно обратился Думак к новому вместилищу души друга, страдальчески вздыхая.       Ха… То же мне бедный и несчастный двемерский король.       — Потому — получай безвозмездно в честь сотрудничества.       Ах, а ещё не забудем щедрость и тяжёлый характер. Хотя последнее надо указать чуть ли не перво наперво.       — Очень ценю наше сотрудничество, Нехт! – разошлась по лицу широкая улыбка.

***

      Раз уж вопрос с зельями был решен, блондин посчитал, что теперь имеет полное право узурпировать мое личное свободное время и привычным способом уволок за локоть в «Восемь Тарелок». Вот правда — самого его без спросу не тронь, а к другим (ко мне) он лезет без всякого стеснения. Что за молодежь такая пошла?       Зайдя в зал, напарник побуровил взглядом «наш» пустующий столик, заставил понервничать от его гляделок выбравшихся позавтракать из своих комнат постояльцев и, недовольно пробурчав под нос что-то похожее на «Здесь при них я тебе ничего показывать не буду», пальцем поманил на второй этаж.       Я решил от греха подальше сделать вид, что не расслышал последующие перешептывания двух кумушек-официанток за нашими спинами пока поднимался по лестнице.       «Ку-ку-ку-ку… И что же он ему там покажет?»       Книги! Конченые вы извращенки.       А точнее — сшитую верхним краем стопку дешёвого оранжевого пергамента из гуаровой кожи с еле разборчивыми записями от руки. Кто бы не приложил к этому «лапу» — она у него явно куриная. Что я и сказал Нехту, несмотря на совет Думака заткнуться на эту тему нахрен.       Почерк, оказывается, принадлежал именно Нехту.       Как неловко вышло. И в доказательство — у меня теперь ушибленная пинком нога. Кто ж так бьёт своих гостей за адекватную критику?       Хотя я несказанно рад, что, не смотря на периодические вспышки «дикого кота», в доверии ко мне Нереварин уже ступил на тот уровень, когда уже не опасался впускать меня в единственное «свое» место в этом городишке.       Хоть снимаемая блондином комната была тесновата, он всё равно умудрился организовать на единственном рабочем столе впритык к кровати небольшую алхимическую лабораторию, заставив все свободные поверхности бутылями, склянками, ингредиентами и ещё какой-то непонятной переливающейся жидкостью в горшочках.       — Опрокинешь что-нибудь на себя — не отвечаю за последствия. — своевременно пригрозил мне Нехт, кода я уже было хотел потыкать пальцем один необычный, зелёный, раздутый корешок с блестящей, гладкой кожицей заманчиво висящий в пучке с другими кореньями.       Подняв руки в знак капитуляции, я сел на свободную табуретку. А после уже получил те самые «зашифрованные» документы.       — Это копии историй «друзей» для «знакомого». — завуалированно начал Нехт рассказ про своих имперских коллег и я тут же отмахнувшись его прервал.       — Пять секунд, друг мой. Ты говоришь с мастером мистицизма и изменений в конце концов. — круговым пасом по двери на комнату было поставлено заглушающее заклятие изменения.       С учётом нашего подпольного существования, почти каждый Дагот, вне зависимости от предрасположенности к школам магии, обучался первым делом этому заклинанию. Дабы любопытные уши не уловили чего лишнего. Одрос выучил первых способных поселенцев Когоруна, а те уже, в свою очередь, стали обучать других новоприбывших. И это касалось не только данного заклинания. «Научился сам — научи другого» — таким было одно из правил жизни в Доме Дагот что сейчас, что тысячи лет назад.       — Всё. — стучу по центру двери. — Теперь за пределами этого помещения нас никто не услышит, хоть горлань «Последний танец лорда Джорнибрета». — проигнорировав появившееся напряжение в плечах Нехта после этих слов, я уселся обратно на табурет, взял документы и кивнул в сторону затихшего целителя. — Теперь можешь говорить без всяких этих кличек. А то у меня от них так скоро голова раздуется медным котлом.       От моих жалоб застывший на месте блондин словно разморозился и, сев на угол кровати, указал на бумаги:       — Всё это — мои копии отчётов информаторов, у которых Кай интересовался, в основном, всего двумя темами: пророчеством Нереварина и Шестым Домом.       — Так Домов же вроде пять. Ну, Великих, по крайней мере. — решил для виду сыграть в Незнайку я. А заодно и прощупать, как именно воспринял Нехт информацию в этих записях о моём Доме.       Судя по отчётам, проныра Антаболис почти ничего не знал про культ Нереварина, а Шестой Дом охарактеризовал банальным сборищем предателей государства, коих перебили после битвы у Красой горы, а выживших раскидали по остальным Домам.       И ни слова о том, что выжившими были сплошь несмышлёные дети да женщины, что успели вовремя выскочить замуж за мужчин из других кланов.

      Зачем лжецам пропагандировать правду? Ложь всегда слаще.

      Ага…       Покойная Шарн гра-Музгоб расписала все прелести преследований всеми подряд верующих Культа Нереварина и о том, что в основном верующие эти — эшлендеры, коим на такие вот преследования начхать с высокой юрты. И что Храм трёх ублюдков прямо-таки фанатеет от уже давным давно издохшего Неревара, почитая как святого, а вот его новую версию считают выдумкой, ересью и святотатством.       Ах, как иронично, душа Нехта соизволила вернуться в мир и спасти их жопы, а они в его сторону уже заранее плюются. Прямо как и с первой версией. Что там мне говорил Эндус? Пренебрегали пока будущий Хортатор нордов на топор не насадил? Эх… время идёт, а данмеры не меняются.

      Я уже обращал на этот факт твое внимание. Нет изменений — нет развития. Жаль только мой народ с этим развитием переборщил. Во всём должна была быть мера.

      Убийца Мораг Тонг — Хулея, который, по впечатлению самого Нехта, в убийствах был мастак как крыса в пении, встретил моего друга в таверне Квартала Чужеземцев, окружённый толпой коренных данмеров-пьянчуг и с вопрошающими криками к богам «Х*ли — я?!»       Но как только его проблемы были решены Нехтом, аргонианин резко переменил манеру общения на «начитанного и приличного гражданина империи» и передал необходимые бумаги.       Всё та же информация о преследовании Культа, но уже больше полезностей об отношении оседлых Домов и кочевых племен друг другу. И, как и везде на просторах бывшего Ресдайна — отношения эти отвратные. Эшлендеры обвиняют Дома в предательстве веры в предков, Дома в противовес обвиняют тех в еретических учениях и главное — в банальном грабеже на пустошах всего что движется и блестит. Эх… нигде в этой заднице мира не найти хоть парочку союзных сборищ. Или безразличный нейтралитет, или кровавая вражда. Третьего не дано.

      Вот почему Империя захватила данмеров так легко.

      В следующем документе я узнал знакомые резкие линии — катжитский почерк.       Аддиранир — кошка-контрабандистка, и от её записей я таки подчерпнул куда более полезную информацию для своего Дома. Пока Нехт добирался до этой пушистой дамочки, решившей сыграть в прятки с имперскими юстициаром, блондин успел запутаться в Кварталах. Из-за этого он долго искал её у Хлаалу вместо Квартала работяг Олмса. Зато, с его слов, нашел по дороге интересную смесь трав, именуемую «Любовным зельем», которую отобрал у вздыхающего по заносчивой босмерке данмера-торговца, посоветовав тому обратить внимание на её более приземлённую сестру.       По информации катжитки — последователи Вемина распространяют на черном рынке некий товар, за молчание о котором платят посредникам большие суммы. Неужто те жуткие рубиновые статуи с дурным курительным пеплом внутри? Которых на складах в Дагот Уре было навалом, что хоть поместье из ящиков строй. Моё предыдущее «Я» в дневниках ссылалось на идею проникновения в сны тех, кто пары этой статуи будет вдыхать. И последующую вербовку вне зависимости от того принадлежит жертва к потомкам Дома или нет. Мальчишка Архес, которого я отбил у Вемина в мире снов из метафорических когтистых лап — явное подтверждение тому, что Вемин во всю уже пользуется силой Сердца, усиливая свой талант в искусстве сновидений. Точнее, прикрывая полное отсутствие этого таланта.       Заметив, что я уже прочитал все отчёты, Нехт достал из своего пространственного хранилища потёртую книгу с наименованием «Продвижение истины».       И вот это было вполне занимательное чтиво, после которого мне искренне захотелось познакомится с этими жрецами-отступниками. Ибо то, как они лаконично поносили в своих писаниях Трибунал, его «божественность», все то что случилось при Красной горе и безнаказанный террор Храма, явно могло стать общей темой для сотрудничества с моей фракцией Шестого Дома. Хоть одно нормальное взаимодействие фракций за тысячи лет — почему бы и нет? Ах, мечты...       — И каким боком ко всему этому решила вклиниться Империя? — книга была передана обратно в руки целителя вместе с наводящим вопросом.       — Косадес пока умалчивает об этом. — покачал головой Нехт, убирая книгу в хранилище. — Мои задания пока что ограничиваются только сбором информации. Но судя по тому, с чем приходится иметь дело, — Империя хочет влезть в пророчество о герое данмеров и воспользоваться всем тем хаосом что оно несёт после себя. — светлые брови хмурятся в неприятных чувствах недовольства. — То же свержение власти Трибунала во имя эфемерного возвращения старой истиной веры. — делает воздушные кавычки руками и неверяще закатывает глаза. — Ни что иное как пустой пузырь во власти в последствии. Окончательно завладеть этим проклятым куском земли, напичканным полезными рудами как цветок подсолнуха семенами, императору мешает здешняя безукоризненная власть трёх живых богов. Которые, в свою очередь, не позволяют жадным до денег смертным продать свою землю до конца со всеми потрохами. Хотя сами изначально эту землю и продали. И вот тут, когда внутренние враги провинции активизировались, внезапно империя копает под сказку о герое, что должен сразить не только это зло, но и неугодных им живых богов. — закрывшись ладонями, блондин скрыл выражение лица за светлыми локонами не сплетённых заколкой волос. — Если «герой» не придет самолично, тогда они создадут его из того, что есть.       — И раз уж тебе было уделено столько их драгоценного имперского внимания… — начинаю я.       Из-под каскада блестящих локонов показался пристальный взгляд алых кошачьего разреза глаз.       — Этим «героем» хотят сделать меня.       Что ж… А вот и памятный момент, когда Нереварин наконец осознал, что он Нереварин. А мне казалось, это должно было произойти более помпезно. Но что есть, то есть.       — А оно тебе надо? — ну, посмотрим, чего же по настоящему хочется моему «бывшему» другу от этой «развеселой» ситуации.       — У меня нет выбора. — усмехнулся парень, тряхнув головой. — Они забрали меня из родного города конвоем, Рин. Обрубив всякую связь с прошлым одним громким обвинением в убийстве.       — А ты…       — Я целитель! — возмутился Нехт, чуть ли не воспылав праведным гневом. — У нас есть клятва о НЕвреде! Мы не убиваем живых разумных какая бы не была ситуация. «Животных, нечисть, механизмы — пожалуйста. А с враждебными разумными, будь добр, идти на хитрости, но не доводи до намеренной смерти». Я… У меня тогда был пациент присмерти, с обрубком ноги. — начал он рассказ, умерив злость и почти впав в меланхолию воспоминаний. — И, как бы тяжело не было, я его выходил. — на лице проскользнула незаметная добрая улыбка. — Он шел на поправку. Был почти здоров. — которая так же быстро сошла на нет, вернув хмурость. — Но в город пришел подозрительный имперец в незнакомой броне с драконьими мотивами. Долго ушивался возле моего бывшего приюта при церкви, а потом зачастил в клинику, где я работал. Нахваливал главного целителя и намекал на сотрудничество с алхимиками Имперского города, глава клиники аж расплылся. Расспрашивал про сотрудников и ему тот всё без утайки рассказал. Но потом имперец так же неожиданно пропал. А ночью мой абсолютно здоровый пациент перед самой выпиской умер от гангрены! ТАМ НЕ МОГЛО РАЗВИТЬСЯ НИКАКОЙ ДАЭДРОВОЙ ГАНГРЕНЫ! — воскликнул парень, порываясь с места. — ТОЛЬКО ЕСЛИ БЫ КАКАЯ-ТО ТВАРЬ РАЗЛИЛА НА ОБРУБОК ЯД! — оглушающий крик был на столько переполнен возмущением и злобой, что мне показалось, аура вокруг Нехта в этот момент стала непроглядно черной, а волосы поднялись золотым пламенем от силы крика.       Ещё ни разу я не видел столь сильных эмоций на лице у этого мера. Ненависть к поступку имперских прихвостней была почти так же черна и неумолима, как жажда моих братьев увидеть отрубленные головы Трибунов на пиках. Что бы там не напридумывал себе тот, кто втянул Нехта в этот никсов цирк, ему явно не понравится месть «пешки».

      Ха… Знакомой пламень в глазах. Даже если без блеска серебра. Навевает… воспоминания.

      — Я… — чуть отдышавшись после нервного срыва, блондин, словно потеряв силы в ногах, упал обратно на край кровати. — Они думают — я не догадываюсь. Они отобрали из моих рук жизнь за которую я был в ответе. — в данмерских глазах сгустилось нечто темное и уверенное. — Тогда Я отберу у них что-то в ответ.

      Всё такой же… Вне времени… Даже без памяти о былом.

      — И что именно? — шепотом спросил я, отмахиваясь от двемерского приступа ностальгии в моей голове.       — Пока… не знаю. Но отберу… ОТОМЩУ. ДОБЬЮСЬ СВОЕГО И НЕ СДАМСЯ.

      Душу за глаз, череп за зуб. Всё, что он получает — возвращает взамен десятикратно.

      — Утоплю их в своём яде, как и положено неприкаянным носителям знака Змеи. — продолжил озвучивать свои планы Нехт, пока Думак в моих мыслях затих в наплыве далеких воспоминаний.       На меня посмотрели в упор словно разглядывая саму суть.       — Вот именно поэтому я тебе всё и рассказал. Ты любитель приключений и неприятностей, это я уже понял. — без грамма юмора хрипло усмехнулся блондин. — Но если продолжишь и дальше со мной водиться — можешь попасть в неприятности ИМПЕРСКОГО масштаба… ну, или тебя просто-напросто грохнут где-нибудь по тихому со мной за компанию. Куда уж ничтожному бывшему заключённому и взбалмашному наемнику с дикого острова замахиваться на имперские разборки.       Так он, что... пытается меня сейчас так ненавязчиво отговорить с ним общаться, чтобы мою любопытную голову не отрезали имперские прихвостни? Как…       Ха-а-а… как забавно. Глупо с его стороны считать, что меня может остановить такое препятствие, как смерть.       И… довольно приятна его странная забота. А также… доверие.       — Я уже успел разосраться с Храмом, Нехт. — пожимаю плечами, переплетая руки замком на груди. — А это та ещё грандиозная организация масштаба целой провинции. Империя? Хо-о-о… Значит подымаем ставки. Будет весело? Тогда я в деле. — показываю большие пальцы, подмигивая растерявшемуся блондину.       — Ты меня хорошо расслышал? Это Империя!       — Ага.       — Тебя могут убить!       — Тоже мне, проблема.       — Я…       — …Мой друг. — надеясь, что мне не открутят конечность, приближаюсь и хлопаю парня рукой по предплечью, оставив ладонь на плече. — И теперь я точно знаю, что ты вряд ли проникнишься лживым россказням высших мира сего. Я уважаю твой выбор. И хочу помочь.       К тому же, если я помогу ему расстроить планы Империи — его врагов, то он в ответ поможет моему Дому справится с их недоброжелателями. Ибо Нехт всё же оценит помощь…       Парень задумчиво уставился на руку на своем плече, потом прищурился моей ободряющей улыбке.       Уверенно блондин сжал запястье коснувшийся его плеча руки.       — Спасибо... Рин.

      Так же, как он может привести своих друзей к звёздам, так же он может утопить их в отчаянии. То знакомо и мне, и прошлому «тебе».

      Тогда поживем и увидим, куда он приведет меня на этот раз.       Впервые мой жест привязанности не был отвергнут.