Даст

      Я смотрела на лежащий на столе пакет с засохшими шоколадными печеньками. Печеньки были вполне обычными и наверное очень вкусными, но я не могла заставить себя развязать фиолетовую ленточку на прозрачном пакете с такими же фиолетовыми звёздочками и взять хотя бы одну печеньку.       Меня тошнило.       После того, как я покинула уютный дом Яваракай, настроение, за последние три дня поднявшееся, рухнуло в Бездну. Хотелось плакать и цепляться за край кардигана Махиру-сан, прося оставить себя у них ещё на какое-то время. Я была даже готова выполнять роль домработницы, если мне позволят остаться.       Но я просто улыбалась, благодарила за гостеприимство, извинялась за принесённые неудобства и убеждала Аши-сана, что сама доберусь до дома. Куки попрощалась со мной на остановке, сказав, что мы встретимся завтра в школе.       Я доехала на автобусе до остановки рядом со школой, не обращая внимания на спешащих куда-то людей, дошла до дома. Ключи, как и сумку, я пылью спустила с балкона и, пройдя по коридору, вошла в лифт. Поднялась на этаж, дохромала до двери, открыла её, зашла внутрь, разулась и прошла на кухню, вытащив из сумки пакет с печеньем и бросив его на стол. Отнесла сумку в комнату, вернулась поставить чайник.       Вот только чайник я так и не поставила, застыв перед столом, на котором лежал пакет шоколадного печенья. Очень вкусного, наверное, но уже немного заветрившегося… Даже учитывая пакет.       В кармане подал признаки жизни телефон и я увидела сообщение от контакта, подписанного мной как «Прислужник»: «Ичиго-семпай, с тобой всё хорошо?» Я пару секунд пялилась на этот вопрос, после чего всё же нажала на строчку ответа и отправила сообщение.

«Да, я в порядке. А почему ты спрашиваешь?»

«Просто… Я подумал… Ты в школе давно не появляешься, может что-то случилось?»       Ага. Один взрывной шпиц.

«Не, всё в порядке, завтра в школу приду. Тебя больше не доставали?»

      Ответ задерживался, хотя моё сообщение было прочитано. Наконец, Ёшино начал что-то писать, потом, видимо, стёр, потом снова начал писать… Я подумала, что не хочу просто так стоять и ждать ответ, а потому положила телефон рядом с печеньем и всё же включила чайник, который тут же рассерженно пискнул на меня, так как воды в нём было на донышке. Пришлось выливать остатки с хлопьями накипи и наливать свежую воду.       Потом оказалось, что ответ Джунпей уже отправил. «Нет, меня больше не задирали, но Ибара-кун…»

«Я не святоша, твоих дружков так же вытаскивать не собираюсь,» — быстро ответила я, садясь за стол.

«И вообще, то, что я помог тебе, это стечение обстоятельств.»

«Хорошо, я понял.»       Ёшино вышел из сети и я выключила телефон, откладывая его в сторону. Хмыкнула. Как вовремя этот первогодка мне написал, спас от очередного слезоразлива…       Я с философским видом допивала вторую чашку чая без ничего, когда телефон снова завибрировал. Опять же, сообщение было от Ёшино. «Ичиго-семпай, я хотел уточнить, есть ли какие-нибудь поручения на завтра?»       Я поджала губы. Поморщилась. Поставила бокал в сторону и отложила телефон, после чего так же аккуратно приложилась головой об стол. Поверхность стола была прохладной, лоб не болел, я закрыла глаза. И вот что я должна ответить? «Да, щас скину всю домашку, которую я не сделал»? Сущая ложь, от нечего делать, когда у Махиру-сан были какие-то свои дела, я корпела над домашкой. «Завтра ты будешь оплачивать мой обед, возьми побольше денег»? Моя ещё не сдохшая и активно грызущая меня временами совесть не позволит так поступить. Да и то, что я не тратилась эти три дня вообще ни на что, позволяло мне один хороший обед в школьной столовой.       Мысли об обеде пробудили голод и я подумала, что было бы неплохо сходить в магазин, так как мои запасы химозного рамена были съедены Изуку. А потому я переоделась из школьной формы в куртку, треники и майку, которые были на мне в день последней на данный момент встречи с Кэзухиро, и вышла из дома, направляясь в ближайший магазин — он был в другую сторону от школы и располагался на углу перекрёстка, рядом с которым был пешеходный переход.       Неоновый свет букв «7Eleven"(неужели эта сеть пережила тысячу лет) призывно и непрерывно мерцал в вечерних сумерках, я поёжилась и сильнее втянула голову в плечи, пытаясь скрыть хотя бы подбородок от холодного ветра. Чёрт, пора искать одежду потеплее, да и зря я оставила шарф дома… Нахрен понты, поясница и горло дороже. — О, Ичиго-кун, ты сегодня без костыля, — заметила бабушка-продавщица, сидящая за кассой. — «Да, мадам, сегодня на причуде,» — улыбнулась ей я.       В целом, если не считать магазин возле школы, я постоянно ходила только в этот круглосуточный, так что и бабуля-кассир, и пара подрабатывающих здесь студентов, и даже владелец меня знали. Конечно, такая калека как я не могла не вызывать интереса, так что обо мне сначала хотели просто побольше узнать, а потом как-то само собой получилось вежливое общение, пусть и ограничивающееся в основном «здравствуйте» и «до свиданья», с редкими вкраплениями вопросов о жизни.       Я сразу же направилась к полкам с консервами, но, не найдя своей любимой марки фасоли, двинулась дальше, к прочим продуктам. Теперь меня интересовала молочка, а потому я повернулась к холодильникам.       И нос к носу столкнулась с Ёшино. — Ой, Ичиго-семпай! — мальчишка тут же сделал пару шагов назад, чуть не врезался в стеклянную дверцу холодильника — я его поймала, — и замер. — «И тебе доброе утро…» — я отошла немного в сторону, продолжая выбирать между йогуртами и… Что это вообще такое? Чёрт, надо побольше времени выделять для кандзи, а то без переводчика даже поесть себе не куплю. — Но… Сейчас ведь вечер. — «Это фигура речи, забудь,» — я почесала затылок, продолжая стоически отыгрывать роль отстранённого хулигана-семпая, который просто один раз помог такому лузеру как Ёшино и особо о нём не печётся.       В целом, меня действительно не особо интересовал Джунпей, так как я понимала, что, скорее всего, через пару лет мы даже можем забыть друг о друге и больше никогда не увидеться. Пусть уБожество и дала мне полный карт-бланш, я понимала, что из-за присутствия Мидории на моём этаже, остаться в стороне от канона не получится. Кенджи была прямым доказательством, пусть и созданным мной самой.       Пока я бродила среди рядов готовой продукции из разряда разогрей-и-ешь, первогодка таскался за мной, стараясь что-то сказать, но постоянно передумывая и начиная настраивать себя на вопрос заново. В какой-то момент мне это надоело, я взяла с полки два онигири, обойдя Ёшино, прихватила причудой три пластиковых стакана химозного рамена и почапала к кассе. — Ичиго-кун, чего же ты одной химией питаешься, взял бы что-то полезное, — покачала головой кассирша, а я неловко потёрла шею. О том, что на пособии от государства, половину которого ты сливаешь на поездки в транспорте и новые бинты, особо не пошикуешь, я не рассказывала. Да и про обстановку дома — тоже.       Точно, бинты. — «Извините, я кое-что забыл взять, сейчас вернусь.»       Пока я ходила туда-сюда, Ёшино продолжил стоять у кассы. Из магазина мы вышли вместе. В какой-то момент я почувствовала, как Ёшино тянет меня за край куртки. — «Что такое?» — я обернулась к нему.       Мальчишка держал в руках пластиковый контейнер с роллами. Проголодался что ли? Или он за ними в магазин и ходил? Так, стоп, мы же сейчас разойтись должны, надо бы с ним попрощаться… — Лять, ну, тогда это… — Семпай, прости… Но… Можно, я сегодня у тебя останусь? — я замерла, смотря на мнущегося первогодку. — Ну, если твои родители не против, конечно же… Пожалуйста… Я понимаю, я слишком много прошу, но… Мне правда некуда сейчас пойти…       Я вздохнула, хватая Джунпея за руку и ведя за собой через дорогу, пока горел зелёный человечек. Вот я и заполучила себе новые проблемы.       Теперь ясно, почему он такой тощий и слабый. Видимо, дома у него не сладко, так что особо сил — как моральных, так и физических, да и материальных тоже, — на отпор всяким хулиганам у него нет. У него правда нет друзей? А те ребята, которых начали унижать вместо него? Или у них общего только статус лохов? — Семпай, я очень постараюсь не мешать тебе… — бормотал Ёшино, когда мы ждали лифт. — Я могу уйти очень рано, если хочешь… И поспать могу на балконе… Просто, это ведь более безопасно, чем спать на скамейке. А роллы ты можешь сам съесть, я не так уж и голоден, — на это его живот протестующе взвыл, а мальчишка ойкнул, — Н-ну, в смысле, я, конечно, голоден, но не обязательно на меня трат… — Заткнись а, пока я тебя не прибил из жалости, — вздохнула я, затаскивая нерасторопного парня в лифт. — Заебал уже оправдываться. Всё в порядке. В качестве платы за ночёвку завтра потащишь в школу мою сумку. — Да, хорошо, — более спокойно кивнул Ёшино.       Я только покачала головой. В голове крутились сотни матов и мысли о том, что надо будет в скоростном режиме убирать все признаки того, что я девушка, а значит надо всучить Джунпею пакет с едой и отправить на кухню заниматься ужином, а самой снять вещи с верёвок на балконе. А то сложно будет объяснить, какого хрена у меня сушатся женские трусы.       В общем, как только дверь квартиры открылась, а Ёшино, — с извинениями за вторжение, разумеется, — прошёл внутрь и разулся, я скинула на него обязанность по разогреву ужина, а сама пошла на балкон.       Точнее, похромала, потому что причуду я отключила и подхватила ждущий меня в прихожей костыль.

***

      Жуя роллы, которые уж точно были вкуснее химозного рамена, я старательно игнорировала чёрный шум мыслей в голове и старалась не уткнуться лицом в стол, уснув прямо так. Ёшино, которого в добровольно-принудительном порядке я заставила тоже поесть, сидящий справа от меня, ел медленно и маленькими кусочками. Шум из мыслей рассосался, оставив одну единственную, которую я не преминула тут же озвучить: — Ёшино, а когда… — Ичиго-семпай, а где… Мы уставились друг на друга. — «Что ты хотел знать?» — дала отмашку я, закидывая в рот ещё один ролл, перед этим безжалостно утопленный в соевом соусе. Ёшино это не смущало — он ел почти так же. — А где твои родители?       Я вопросительно подняла бровь, мальчишка поспешил пояснить: — Ну, я сначала подумал, что они, должно быть, или ещё на работе, или уже легли спать, но… В коридоре только две пары обуви, одна лишь немного больше твоей и она женская, я подумал, что, возможно, это обувь твоей мамы, но у тебя дома слишком пыльно, что исключает такую возможность… В-вобщем… — он глянул на меня и резко заткнулся.       Я вздохнула, откладывая палочки и проглатывая то, что было во рту. Посмотрела на Ёшино. — «Мои родители довольно давно померли. Я живу с сестрой, но она сейчас… Она в больнице.»       Мальчишка какое-то время смотрел, как я снова беру палочки и продолжаю есть, после чего опустил глаза и замер. — «Моя очередь спрашивать,» — он поднял голову. — «Когда ты ел последний раз?»       Джунпей замялся, пытаясь придумать ответ, а я, игнорируя не до конца насытившийся желудок и желание сожрать всё в одну харю, пододвинула оставшиеся роллы к мальчишке. — Недавно… — Так я и думала… Ты, блять, кого наебать пытаешься? Думал, что я не замечу, что ты тощий как швабра? Да и этот твой скулёж, что тебе некуда податься. Не еби мне мозг и говори прямо. Я, конечно, не обещаю подтирать тебе зад каждый раз, когда будут проблемы, но блять… — я откинулась на спинку стула, массируя переносицу. — Теперь ты — моя ответственность, так что оставь эти героические выебоны и говори сразу, если что не так.       Глаза мальчишки влажно блеснули, а в следующий момент я уже немного даже жалела, что вообще выдвинула такой пафосный героический спич.

***

      Ёшино тревожно спал на диване, кутаясь в плед и временами скуля как щенок. Видимо, кошмары снились.       Я же стояла на балконе и думала. Думала. Думала. Блять, хотелось пойти и хорошенько постучаться башкой об стену, но это было рискованно. Ещё хотелось поорать, но это могло разбудить Джунпея. Так что я выхлёбывала третью чашку кипятка и злилась.       Вот и нахуя я во всё это полезла, а? Ёшино оказался сборником всех возможных черт превозмогающего несчастного ребёнка. Причуда, которая время от времени дарит ему «нужные» вещи. Что-то вроде «Супершанса» одной француженки в алом спандексе в чёрный горох. Родители, которые пьют, бьют и всячески унижают. Не понимаю, как Ёшино вообще ещё не сиганул лебедем. Я со своими, чисто психологическими, в прошлой жизни была на грани, а тут ещё и физические страдания. Неужто уБожество старается? Отсутствие денег, отсутствие еды… И в магазин Ёшино не за продуктами пришёл, а работать, но я как раз появилась, когда у него закончилась смена и он подумывал, что купит себе на ужин (хотя скорее на первый полноценный приём пищи за пару дней). Собственно, постоянные подработки и усталость сказывались на его физическом состоянии и успеваемости, из-за чего в младшей школе он был просто игнорируемым ребёнком, а в средней стал грушей для битья и куклой для издевательств.       Классика.       Это бесило.       Этот мальчишка теперь был моей ответственностью, а если учитывать его наклонности к полному послушанию, почти собственностью.       А я ненавидела, когда трогали что-то или кого-то, принадлежащего мне.

***

      Ёшино проснулся от того, что что-то упало, а затем раздались громкие возгласы на непонятном языке. Он не спешил вскакивать и идти смотреть, что случилось, сначала прислушиваясь, что будет происходить дальше. Он хорошо помнил, как получил по лицу от отца…       Через какое-то время послышалось шипение масла на сковороде и по квартире поплыл божественный запах, от которого живот Ёшино скрутило так, будто вчера не он съел две трети всех купленных роллов. — Эй, Ёшино, — послышался голос Ичиго-семпая. Почему-то Ёшино казалось, что голос семпая всегда звучит командно, надменно и немного зло, хотя они общались не то чтобы много… — Я знаю что ты, засранец, уже проснулся, так что давай пиздуй умываться и за стол. — Х-хорошо! — тут же отозвался Ёшино, путаясь в пледе и падая на пол, но тут же вскакивая и принимаясь наводить порядок.       Ещё одной особенностью семпая было то, что он всегда использовал в речи матерные слова, а если не делал этого, то никто не мог понять, что тот говорит. Так что, при общении с учителями и не слишком близкими сверстниками, Ичиго-семпай всегда использовал переводчик. И это если забыть о том, что сам по себе семпай японскую речь почти не понимал и всегда ходил в наушниках, подключённых к автоматическому голосовому переводчику у него на шее.       Всё это Ёшино узнал не от самого семпая, а у его подруги с малиновыми волосами и кошачьими ушами, которая охотно делилась информацией со своим кохаем, который переживал за резко куда-то пропавшего Ичиго.       Зайдя в ванную комнату, Ёшино осмотрелся. Прошлым вечером ему не удалось этого сделать, так как Ичиго постоянно находился где-то поблизости, да и не было у Джунпея какого бы то ни было интереса к интерьеру квартиры, когда он каждую секунду боялся, что придут родители семпая и выгонят его, или что семпай окажется человеком, который только прикидывался добрым, или ещё что-то… Ёшино было не важно, он просто нервничал, хотя сам же и напросился переночевать в этой холодной, тёмной и пыльной квартире.       Первое, что Ёшино заметил, когда смог толком соображать после пробуждения — в квартире было действительно очень много пыли. Пыль лежала на полках с фарфоровыми коллекционными рыбками (там это уже даже было похоже не на пыль, а на грязь); на полу, где чётко виднелись дорожки, которыми ходил Ичиго-семпай; на подоконниках, спинке и подлокотниках дивана, стеклянном журнальном столике… Даже в ванной, где, казалось бы, из-за частого включения и выключения воды должна образовываться хотя бы не пыль, а грязь или плесень, была пыль. В комнату семпая Ёшино не заглядывал, помня о внушении сделанном ему ещё прошедшим вечером, перед тем, как они сели ужинать.       Он умылся, осторожно промокнув ожоги обрезками бинта, которые ему выделил семпай. Вообще, Ёншино ожидал увидеть сушащиеся на верёвках белые ленты и запах каких-нибудь мазей, когда смотрел на забинтованный левый глаз семпая, но вопреки этому, он обнаружил полупустые бельевые верёвки, на которых висела пара футболок, спортивные штаны и майка, и полную мусорку использованных бинтов, перемазанных в крови и какой-то жёлто-зелёной жиже. Во всей квартире же стоял еле уловимый запах крови, концентрирующийся в коридоре, куда выходили двери в ванную и комнату Ичиго.       Ёшино машинально окинул взглядом раковину, он увидел то, что заставило его перестать вытирать лицо всё теми же обрезками бинтов и приглядеться внимательнее. Ко всему, что находилось в ванной.       Две щётки, один полный тюбик зубной пасты. Пыль.       Два полотенца, одно явно не брали уже очень давно, так как оно совершенно сухое, второе если и трогали, то явно не заботясь о том, что на нём останутся багровые пятна. Пыль.       Ванная комната в европейском стиле, однако шторки нет, да и вешать её не на что, но пол совершенно сухой (пара капель, которые оставил сам Джунпей, не в счёт). Пыльный.       А теперь раковина. И ванна.       Ёшино смотрел на светлые, почти незаметные розовато-рыжие полосы, спускающиеся к сливным отверстиям. Над раковиной и ванной явно кто-то держал что-то окровавленное, а потом не потрудился хорошо смыть следы.       В голове Ёшино образовался тугой комок мыслей, но хорошенько подумать ему не дали — раздался окрик Ичиго-семпая, зовущего завтракать.       Джунпей поспешил на кухню.       На тарелке было что-то вроде омлета с беконом, но замешанное всё вместе и приправленное луком и какой-то зеленью. Бекон, конечно, оказался дешёвой колбасой, но Ёшино был счастлив и такому мясу. Он в принципе был счастлив, пока уплетал первый за долгое время полноценный завтрак.       А потом, когда половина омлета была проглочена, он резко остановился, осознавая несколько важных вещей. Ичиго-семпай не похож на человека, который может разбрасываться деньгами. Ичиго-семпай прошлым вечером покупал только быстро приготавливаемый рамен и пару онигири, и то, самые дешёвые. Ичиго-семпай поставил на стол только одну тарелку омлета. — Я… Наелся, — Ёшино опустил голову и положил палочки, чувствуя, что при взгляде на оставшуюся еду, его рот снова и снова наполняется слюной, сколько бы он её не сглатывал. Мальчишка поднял глаза, столкнувшись с совершенно не убеждённым в его заявлении взглядом семпая. — Я-я серьёзно! — Ешь.       Это было единственное, что сказал Ичиго, перед тем как подняться на зов закипевшего чайника и налить себе тёмно-красную жидкость, которая должна была являться чаем, и от запаха которой есть хотелось ещё сильнее. — «Я позавтракал до твоего пробуждения, так что не думай, что объедаешь меня.»       Ёшино кивнул и продолжил есть. Ичиго-семпай был очень добрым, хотя и пытался казаться суровым и холодным. Этому человеку Ёшино был готов помогать с любыми делами, даже если бы его не просили и на нём не стоял позорный статус лоха.       Вот только Джунпей точно знал — вчера вечером ни колбасы, ни яиц, ни зелени в холодильнике не было.