Даст

      Я зевнула, на выдохе создавая облачко пара, и потянулась, поднимая руки вверх и жмурясь. Копчик упёрся в железную скобу, призванную быть заборчиком на детской площадке, так что я не боялась упасть. Из поднятой руки аккуратно забрали жестяную банку с горячим то ли шоколадом, то ли сладким чаем — я не особо вникала, мне хватало того, что эта штука была вкусной и согревающей. — Arigatto, — поблагодарила я Тодороки, который и купил мне эту вкусняшку, после чего опустила руки и упёрлась ладонями в холодную железную скобу. Осень была на исходе, плюс, в Японии не особо далеко нужно ходить, чтобы попасть к морю. — За что конкретно? — спросил Шото, упираясь в скобу справа от меня. Я пододвинулась ближе к портативной печке, но прикасаться не решилась. Чёртов японский кодекс поведения, менталитет или что там определяет и контролирует дозволенные между знакомыми жесты. — За всё, — просто ответила я, но в ответ на вопрошающую тишину продолжила: — За то, что помог избавиться от назойливого долбоёба, за это, — я указала на жестянку в левой руке Тодороки. Кажется, он её ещё немного подогревал, — за то, что твоя семья помогает мне, поддерживает, за то что твой блядский нелюбимый папочка оплачивает мои самые большие расходы… — я машинально провела рукавом под носом, поняла, что почти плачу. — Сорян, расклеилась чёт…       Я стала быстро вытирать скопившуюся в уголках глаза влагу, но мою руку перехватили и Шото, как в каком-нибудь романтическом аниме, встал передо мной. Я с подозрением уставилась на ещё-не-Половинчатого (ну Бакуго же его так ещё не назвал). — Что такое? — Держи, — мне в руку сунули действительно ещё раз подогретую банку, я, из отсутствия выбора как такового (гусары, молчать!), взяла её, а Тодороки поднял руку и стёр мокрое пятно под глазом.       Я продолжала пялиться на этого ромкомовца. Прошло какое-то продолжительное время, за которое я успела сто тыщ раз подумать «КАКОГО ЧЁРТА ЛЫСОГО БЛЯТЬ ПРОИСХОДИТ?!» и понять, что жестянка горячая и мои пальцы скоро сварятся. — Так, — я вздохнула, ощущая, что моё дыхание пролетело по воздуху всего ничего, прежде чем врезалось в преграду. Это напрягало. — Что, блять, происходит?       Тишина из ахуительно неловко-странно-романтической стала… Курьёзной? Меня пробивало на нервный смех, но я держалась и смотрела на самую капельку расширившиеся глаза Тодороки. — Я… Просто… — он опустил взгляд куда-то вниз, отвёл его в сторону, снова посмотрел на меня. — Я… — Предупреждаю нах сразу, — подняла свободную левую руку я и поставила её между нашими с ним лицами. — В пизду романтику и отношения в этом мире, у меня есть любимый человек.       Глаза Шото превратились в два разноцветных блюдца. — Любимый… человек? — Который остался в ебаной прошлой жизни, — я чувствовала, как моё лицо почти незаметно принимает упрямое каменное выражение полного безразличия, с которым я в прошлой жизни провела огромное количество времени. Думаю, со стороны оно выглядело как потерянность или страх… Большой палец Тодороки, всё ещё лежащий на моей щеке, с каждой секундой словно становился горячее и горячее, но я терпела, ждала, пока Шото осмыслит мои слова. — Значит, в прошлой жизни ты кого-то любила, — наконец сказал он. — «И это была самая прекрасная девушка из всех, кого я встречала,» — вздохнула я. — «Даже жаль немного, что я так и не смогла рассказать ей об этом.»       Мальчишка наконец отодвинулся и прислонил свою пятую точку к холодному железу. Руку от моего лица он так же убрал, щеке моментально стало холодно и я подавила желание перехватить его отодвигающуюся ладонь и положить обратно. — Значит, ты любила девушку? — «До сих пор люблю. И буду любить. Она мой ангел, мой свет…» — пальцы замерли над экраном. — Бля… Кхм, что ж, не будем о ней, иначе я действительно разревусь как сука, от невозможности… От невозможности.       Тодороки кивнул, не смотря на меня. Он смотрел в тёмно-фиолетовое небо, где-то на горизонте догорал закат. Я тоже уставилась вверх, расфокусировав взгляд и позволяя глазу отдохнуть. Над нами было много-много белых сияющих точек-звёзд. Небо, на удивление, было совершенно безоблачным. — Расскажи мне побольше о том времени, — попросил Тодороки. — Как тебе там жилось? Тогда ведь не было причуд… — Как жилось… — эхом повторила я. — Да… Хуёво жилось.       Тодороки удивлённо на меня посмотрел. — Причуд не было, мир был блядски серым, ну, для меня. Были различные войны между странами, ахуеть какие смертельные болезни, ещё какая-то хрень… — я прикрыла глаза, стараясь сформулировать всё так, чтобы было непонятно, в какое именно время я жила, да и где. — А знаешь что самое хуёвое? — Что? — Правительство страны, в которой я жила, объявило любовь к своему полу экстремизмом, решило позапрещать аборты и… Бля, не помню, живу уже здесь несколько лет и вся та ахинея, которая происходила в моей прошлой жизни начинает забываться как страшный сон.       Помолчали. — Ну, в наше время любить человека своего пола не запрещается, — вздохнул Шото. — Думаю, это хорошо.       Я просто согласно кивнула.       Ещё немного помолчали. — «Хочешь поужинать со мной и Изуку?» — спросила я, смотря на высветившееся вверху экрана уведомление от Мидории. Ещё в палате у сестры я ответила на его беспокойство моей дорогой домой то, что меня подвезёт Тодороки, так что теперь Изуку спрашивал, не хочет ли Шото поужинать с нами. — Поужинать… С вами? — Бля… Ну… Как бы да, — я почесала затылок. — Инко-сан пиздец как вкусно готовит… Кстати, сегодня у них на ужин соба…       Соба была решающим фактором. Тодороки согласился. ***       Я вышла из душа, когда экран моего телефона загорелся, высвечивая только что прибывшее сообщение и список пришедших до этого. Перестав вытирать волосы и положив полотенце себе на плечи, я разблокировала телефон, взяв его в руки и взглянув, кто мне пишет.       Шото в очередной раз благодарил за приглашение на ужин (и пусть дома на него орал отец, он даже был рад, что смог вывести Старателя из себя); Куки спрашивала, чего бы я хотела завтра на обед, так как она не знает, что приготовить; Нойзу и Меда что-то писали в чате; своей жизнью жил чат класса — я туда ни разу не заходила с того дня, когда меня туда добавили; Хаганэ писал ещё что-то мне в личку, но я решила ответить ему позже, сосредоточившись на только что пришедшем сообщении Изуку. «Ты спишь?»

«Ну, видимо да.»

«Значит не спишь… ==»

»: р »

«Ты вредина.»

«Как ты догадался?»

      Последовала короткая тишина. Я успела дойти до кровати и плюхнуться на неё, после чего передумала и поднялась на ноги, пошла на кухню. «Просто уснуть как-то не получается, вот я тебе и написал…»       Я решила проигнорировать тот момент, что это был ответ совсем не на тот вопрос, который я задавала. Пока в бокал наливалась вода, я набирала сообщение:

«И о чём хочешь поговорить?»

      Ответа долго не было, я успела сесть за стол и выхлебать половину бокала, а потом пойти на балкон. В дверях меня настигло сообщение Изуку: «Извини, если эта просьба слишком наглая… Можно я переночную сегодня у тебя?»       От такой заявочки я даже почти поперхнулась, кое-как удержавшись и наконец оставив бокал болтаться в воздухе, поддерживаемый причудой.

«И что же заставило тебя попросить меня об этом?»

      Ответа снова долго не было. Я вздохнула и отправила ещё одно сообщение:

«Ладно, не моё дело. Выходи на балкон, я тебе мост создам.»

      Таким образом, через условные пять минут Изуку сидел на моей кухне и пил воду, как и я. Пить воду в тишине было почти уютно. — А он… Не чешется? — спросил Изуку, смотря на сплошную штору из мокрой чёлки, закрывающую мой левый глаз. — «Бывает, но это нормально — он ведь так заживает. Да и я могу потерпеть и не чесать, чтобы ничего не испортить», — пожала плечами я.       На лежащий на столе телефон пришло ещё одно сообщение от Нойзу, которое я проигнорировала. — Тебе пишут, — заметил Мидория, допивая воду. — Ага, — согласилась я, поднимаясь со своего места и убирая бокал на сушилку, Изуку сделал так же.       Когда мы почти пересекли гостиную, мальчишка резко остановился, начав что-то мямлить. — Что такое? — Ну… Насчёт причины, по которой я попросился к тебе… Я… Это… Как бы… — он задержал дыхание, раздув щёки, зажмурился, а потом на одном дыхании выдал: — Почему-то я чувствовал себя очень одиноко, поэтому попросился к тебе и я пойму, если ты меня сейчас же выгонишь. — Ba-aka, — протянула я, щёлкнув Изуку по лбу. — «Идём, сегодня ты спишь со мной.»       Пока Мидория возился на одной половине кровати, пытаясь устроиться так, чтобы ему не было неловко (спойлер: он продолжал испытывать эту неловкость), я лежала на боку на другой половине кровати спиной к окну и лицом к Изуку. Наблюдать за его метаниями мне быстро надоело, так что я открыла переписку с Хаганэ. Она меня не радовала. Куча призывающих моё внимание сообщений и один единственный вопрос в самом низу: «Ты ведь мной пользовалась, не так ли?»       И вот какой ответ он хочет получить?       Так ничего и не решив, я выключила телефон, подтянув к себе немного подуспокоившегося Изуку, уткнулась ему в шею и заснула.