Даст

      Изуку лежал тихо, смирно (на деле же он просто оцепенел), в то время как мысли в его голове носились быстрее какого-нибудь героя со скоростной причудой и взрывались не хуже искр причуды Каччана (на самом деле это не так, его мысли были больше похожи на клубок слишком беспокойных ниток). Да, ему было как-то одиноко в своей комнате, одному, и да, он хотел провести эту ночь у Хокори — единственной подруги (Каччан это другое!). Но он не думал что это будет так! Изуку думал, что они просто могут просидеть почти до утра на кухне, за чашкой чая, обсуждая что-нибудь или даже молча, или посмотрят телевизор, уснув рядышком на диване где-то на середине фильма (без романтического подтекста!)… Но не вот так же просто ложиться спать на одной кровати! Да и то, что Изуку почему-то выступал в роли дакимакуры… Нет, это его не напрягало (ещё как напрягало, но скорее в нервозном смысле), просто он не думал, что когда скажет о своих мотивах, всё будет так. Он не ожидал такого от Хокори.       Изуку покосился на посапывающую подругу. Но, если задуматься, для неё это могло бы быть в порядке вещей. Изуку не раз замечал, что манера поведения Ичиго не такая «правильная», как у других людей. Она как будто общается со всем миром с позиции «ты — человек, я — человек, так чего нам стесняться?». Хотя какие-то нормы приличия она всё же соблюдала, её незнание японского языка и неспособность понимать его без ретранслятора на шее, в купе с не совсем японским поведением, делали её на первый взгляд словно похожей на гайдзина, хотя Хокори не была иностранкой.       В какой-то момент Изуку понял, что полностью повернулся к подруге. Но этот факт почему-то уже не так смущал его. Изуку заметил, что Хокори забыла снять монокль, который теперь отражала слабый лунный свет и однозначно мешал ей спать. Изуку осторожно поднял руку, аккуратно снимая монокль и стараясь не разбудить подругу. Он убрал его на прикроватную тумбочку за своей спиной, но из-за этого ему пришлось немного откинуться на спину. Хокори вздохнула, придвигаясь ближе и снова утыкаясь переносицей ему в шею. Мидория медленно вздохнул, понимая, что ему, возможно, придётся долгое время привести в неудобной позе и к утру его шея скажет «да пошёл ты».       Через какое-то время Изуку надоело просто так лежать и считать, сколько раз в минуту вдыхает и выдыхает груз на его плече, а потому он повернул голову к Хокори. Он уже почти совсем не чувствовал смущения или неловкости, за то время, что он провёл в своих мыслях, Изуку успел досконально разобрать и разложить по полочкам их взаимоотношения с Ичиго. Они и правда были чисто дружескими, даже, в какой-то степени, родственными. Можно ли их назвать кем-то вроде соулмейтов? Не в искаверканном сотни лет назад понятии, а в истинном. Родственные души.       Изуку очень сильно захотелось обнять калечную девочку рядом с собой, но он остановил этот порыв как раз тогда, когда уже почти прижал её к себе. Было бы слишком неловко пытаться объяснить Хокори, что он хотел сделать. Но взгляд Мидории зацепился за то, что его интересовало если не больше всего, то очень сильно.       Левый глаз Хокори.       Большую часть времени он скрыт бинтами. Вторую половину — Изуку не может его видеть, ведь обычно они с Хокори спят в разных квартирах, как минимум. И вот между этими двумя частями есть время, когда левый глаз Ичиго закрывает лишь густая и длинная светлая чёлка (Изуку думает, что плохое зрение Хокори в первую очередь приобрела из-за этой самой чёлки). И больше ничего.       Он медленно, старательно отслеживая дыхание подруги, протянул руку к её лицу, осторожно убрав волосы в сторону.       Почему-то он думал, что там будет что-то необычное…