Пэйринг и персонажи
Метки
Повседневность
Психология
AU
Нецензурная лексика
Частичный ООС
Обоснованный ООС
Отклонения от канона
Элементы романтики
Элементы ангста
Элементы драмы
Насилие
Смерть второстепенных персонажей
Упоминания селфхарма
ОЖП
Fix-it
Философия
Психологическое насилие
Элементы флаффа
Ненадежный рассказчик
Попаданчество
Обман / Заблуждение
Элементы гета
Плохие друзья
Разница культур
Эксперимент
Тайная личность
Разрушение четвертой стены
Низкая самооценка
Упоминания проституции
Самовставка
Асоциальность
Описание
Это не история становления героя или злодея. Не история любви. Это даже не сказка о Добре и Зле.
Это просто "несколько слов" о том, как жить, если у тебя под боком растёт будущий Герой номер Один, а ты - даже близко этой профессии не подходишь.
Примечания
Обложка(и спойлер 20 главы для не читавших, так что смотрим только первый арт и не слушаем музыку): https://vk.com/wall-208624011_131
По идее, эта работа - рефлексия на тему такого забавного человеческого индивида как я. Так что можете обсуждать, разбирать и в какой-то степени критиковать всё, что угодно, но не главную героиню. Гг не трогать, все остальных - на здоровье.
Изначально это задумывалось как нечто относительно лёгкое и стёбное, однако в процессе написания я и мои бесценные читатели выяснили, что кому-то эту работу будет пиздец как тяжело читать из-за, возможно, схожих с гг травм или ещё по каким-то причинам. Так что предупреждаю: если иголки кактуса пробили нёбо и рана загноилась - лучше убрать кактус подальше и вылечить болячку. Всем добра^^
Экспериментальный формат. До этого по заявке я писала скорее что-то в духе "рассмотрим ситуацию, окажись я в определённом состоянии в определённом месте и времени", с подкрученными эмоциями. Эта же работа даже в чём-то автобиографическая и вообще её можно будет потом читать и думать "пиздец, что за жизнь была"... Я не уверена что шучу.
№ 50 в топе «Джен» - 13.01.24
100 лайков - 15.01.24
200 лайков - 31.05.24
Для этой конкретной работы критика разрешена, но в мягкой форме. И ещё раз скажу, обсуждаем всё кроме гг, автор у вас комнатная фиалочка и натура тонко чувствующая, может расстроиться и обидеться.
Часть 21. Re:
04 июня 2024, 07:10
Он очнулся в полной темноте, тишине и бесконечно пронизывающем всё тело холоде. Сознание, как и тело, отказывалось двигаться, отказывалось работать. Он бы испугался этого, пришёл в ужас от осознания, что находится, практически, в состоянии овоща, но всё это уже давно было ему знакомо. Тысячи, тысячи подобных пробуждений в его короткой, семнадцатилетней жизни.
Он продолжил просто лежать, ожидая, когда оцепенение спадёт, и старательно удерживая себя в сознании — если этого не делать, он снова провалится в забытье.
Через время он понял, что может открыть глаза и сделать вдох, однако начал лишь дышать, ожидая, когда к нему вернётся слух. Возвращение из продолжительного видения, которое, к тому же, не было подстраховано Тэиши, было достаточно болезненным. С возвращением слуха и обоняния он решил, что пора подниматься.
Когда он сел, вместе с головной болью пришло осознание, что это не пространство вокруг него холодное, а он сам горячий, горячий до слегка покрасневшей кожи, темноты тоже не было — он лишь неверно воспринимал свет, на самом деле тот был достаточно ярким, но когда он пошевелился и сел, кто-то отвернул от него лампу. Тишины тоже не было — он слышал, как по комнате ходит, шаркая разношенными старыми тапочками, старик, как он звенит какими-то железками и стекляшками, включает воду.
— Ну, и в чём же была причина того, что ты сбежал в этот раз? — в его протянутую руку сунули стеклянный стакан, до краёв заполненный водой, которую он тут же, разливая половину по дороге, влил в своё пересохшее и горящее горло, морщась от неприятных ощущений и вытирая рот рукой.
— Надо было убить одного человека, — голос был хриплым. — Как ты меня нашёл?
— Ты пришёл к девочке-калеке, про которую рассказывал…
— Хокори?! — вскинулся он, пытливо вглядываясь в совершенно спокойное лицо старика и пытаясь что-то разглядеть в нём. — Как она? Что с ней? Ты узнал, что я наговорил ей, пока был в невменяемом состоянии?
Старик почти незаметно вздохнул, кивая ему на лежащую на медицинском столике школьную физкультурную форму. Он спустил ноги на пол, ощущая, как медленно остывает его собственное тело и кушетка больше не кажется такой холодной.
— Ты сказал ей, что обладаешь причудой к перерождению. Что-то вроде «ты будешь перерождаться, пока не сделаешь это правильно». Ещё ты сказал ей, что вы были знакомы в твоих прошлых жизнях и что я тебе нужен, чтобы поддерживать грань между тобой и безумием, — старик поставил стакан на бортик раковины и прошаркал к шкафу со стеклянными дверцами, доставая оттуда баночку белых таблеток и ставя её рядом с ещё нетронутой физкультурной курткой. — Я объяснил ей, что ты бредил, назвал твою настоящую способность, сказал, что я и правда поддерживаю тебя в вменяемом состоянии и забрал тебя домой.
Старик вышел из комнаты, оставляя его одного. Он осмотрелся. Обстановка была до тошноты знакомая: не сильно большая комната с серыми стенами, слева от двери, если смотреть на неё оттуда, где он находился, белая раковина с заляпанным чем-то жирным зеркалом; там же, слева у стены, шкаф со стеклянными дверками, в котором старик хранит его лекарства и свои медицинские принадлежности, которые, тем не менее, никогда не использует на нём; справа ничего нет, если не считать стоящий возле расположенной по центру комнаты кушетки медицинский столик, который успел откатиться в сторону, пока он одевался. Он поднял голову: лампа на подвижном проволочном проводе была отвёрнута в сторону пустой стены и на её белый корпус падал белый свет из забранного решёткой окна, расположенного как раз за его спиной.
Почему-то ему показалось, что просыпаться каждый раз после восстановления сознания в этой комнате во много раз хуже, чем просыпаться невменяемым на диване в квартире Ичиго.
***
— Доброе утро, молодой господин! Он опускает взгляд на низенькую темноволосую девушку, пока память лениво ищет в своих недрах её имя. — Прости… напомни… — Я Ю-чан! — девушка хихикает, и, поклонившись, убегает со стопкой полотенец в руках, так как её позвала старшая работница дома. — Точно, Ю-чан, — бормочет он, вспоминая, что её зовут Юрико Накагава и её семья уже шесть поколений служит клану… Он чувствует себя слишком заторможенным, как будто ещё не проснулся… Он очнулся в полной темноте, тишине и бесконечно пронизывающем всё тело холоде. Сознание, как и тело, отказывалось двигаться, отказывалось работать. Он бы испугался этого, пришёл в ужас от осознания, что находится, практически, в состоянии овоща, но всё это уже давно было ему знакомо. Тысячи, тысячи подобных пробуждений в его короткой, семнадцатилетней жизни. — Ну что? Очнулся? — Да, — Кэзухиро сел на кушетке, на автомате забирая стакан с водой и, одеваясь, не позволяя медицинскому столику укатиться. — У меня было малое видение, так что можешь не рассказывать мне, как прошла моя встреча с Хокори. Старик хмыкнул, оставляя баночку таблеток рядом с физкультурной курткой. — Вели приготовить поесть и… пусть Юрико сообщит мне, когда всё будет готово, — парень подошёл к зеркалу, поправляя одежду и выпивая сразу две таблетки, в то время как старик вышел из комнаты, привычно шаркая разношенными старыми тапочками. Михаши прищурился, в замазанном чем-то жирным отражении разглядывая отвёрнутую к пустой стене лампу, прикрученную к потолку. Забранное решёткой окно в противоположной двери стене было освещено белым утренним светом.