Five Nights at Freddy's: Hope

You are my Monday, you're the best day of the week So underrated and a brand new start Don't care what all the kids say You've got the key to my heart You could be the one that I've been waiting all my life for You could be the key to lead me up into the highest floor Give me loving, keep me going 'til the midnight hour Bring me up, lift me up to your rainbow tower Your rainbow tower My Monday

©Imagine Dragons — Monday

* * *

13 апреля 2016

Прошло несколько недель с того момента, как я рассказал Майклу всю правду о моих отношениях с Филиппом. К счастью для меня, к настоящему времени я готов уверенно заявить о том, что я наконец-то отпустил всё это. Больше нет смысла волноваться об этом. Нет смысла вспоминать. Я наконец-то сделал огромный шаг вперёд, и Майкл был рядом, чтобы помочь, за что я был ему по-своему благодарен. Однако эти несколько недель были не самыми приятными в том плане, что у меня было намного меньше контакта с Майкла, чем до этого. Было тяжело дожидаться вечеров, которые он проводил на моей кровати… что уж говорить о ожидании встречи с ним вообще после нескольких дней, когда приходилось обходиться телефонными звонками и сообщениями в мессенджерах. Из более приятного за последние пару дней — Майкл успел удивить меня очень серьёзным решением с его стороны. Это произошло две недели назад, когда я пришёл на работу уже после обеденного перерыва, поскольку тётя Орабэль, оставшаяся в Харрикейне ещё на немного, всё-таки решила, что пора возвращаться в Сидней — я не мог не встретиться с ней и проводить её в путь в родной город, да и это был отличный шанс более полно рассказать ей о том, что произошло с моими отношениями с Майклом — о том, что мы вообще начали встречаться, поскольку до этого тётя располагала лишь информацией о том, что я признался в своих чувствах… Так вот, когда я зашёл в пиццерию, оказалось, что Майкл уже некоторое время был там, что удивило меня. На обеденном перерыве Майкл сделал невероятное, а именно поговорил с другими душами детей и, можно сказать, те просили его. Это была приятная новость, значащая, что теперь мне не нужно выбирать между Майклом и детьями. Они чувствовали себя комфортно при непрямом нахождении в одной и той же, в моей квартире. Это было самое приятное. Только привязанность к своему старому дому сдерживала Майкла от каждодневного проведения времени у меня дома. Сегодня тот прекрасный день, когда Майкл у меня на квартире… И это счастье, что сегодня был выходной в пиццерии — моё утро, конечно, не началось с взаимодействий с Майклом, но большую часть этого дня он был рядом. И сейчас тоже… Хотя я должен признать, что последние пару минут не уделяю ему внимание из-за того, что отвечаю на сообщения тёти Орабэль — она очень неожиданно захотела поделиться тем, какие красивые платья ей купил сегодня дядя Ник, а для меня грех не ответить ей в ту же секунду, написывая о том, как же она, наверно, идеально выглядит в этих платьях. И всё же эти пару минут Майкл терпел, что моё внимание было не сосредоточено на нем… До какого-то момента… Кровать скрипит, когда он наконец приближается ко мне. Слышу, как Майкл фыркает, а затем прижимается к моему плечу. — Джер… — шепчет он. Я не могу не издать смешок. Приходится всё же быстро написать тёте о том, что Майкл сходит с ума без внимания, и наконец отложить телефон. Я слегка приподнимаю одну бровь. — Что такое? — почти безэмоционально спрашиваю я, что не нравится мне же самому. Майкл ничего не отвечает и лишь утыкается лицом мне в плечо. Я смотрю на него более удивлённо, чем до этого, хотя он и не видит моего выражения лица в таком положении. — Всё в порядке? — Всё в порядке, — через пару секунд отвечает Майкл. — Просто… Скажем так… — он убирает лицо от моего плеча и поднимает голову. Наши взгляды встречаются, но Майкл быстро отводит свой. — Я… Вроде как немного возбуждён. — Возбуждён? — переспрашиваю я. Майкл кивает. — Возбуждён, — серьёзно отвечает он. — Очень хочу тебя. Я скучал. Я останавливаю Майкла, когда он хочет поцеловать меня, коснувшись пальцами его подбородка. Он хмурится, когда я провожу подушечкой большого пальца по его коже, что немного словно шелушится под моим касанием. — Кто бы мог подумать, — задумчиво произношу я, понимая одну очень серьёзную вещь сейчас. — Кто бы мог подумать, что мы откажемся в ситуации, когда на секс настроен только ты… — Только я? — удивлённо спрашивает Майкл. Он тут же качает головою. — Ну, конечно, ты не настроен на секс… Но ничего страшного! — серьёзно заявляет он. Майкл с непоколебимой решимостью переводит взгляд на мои губы. — Я просто ещё не возбудил тебя. Я пожимаю плечами и убираю пальцы с подбородка Майкла, что позволяет ему сдвинуться с места. Он тут же приподнимается и пользуется моментом, чтобы обнять меня за плечи, тут же прижимаясь своими губами к моим. Я тихо хмыкаю и касаюсь ладонью его спины, когда Майкл тут же чуть углубляет поцелуй. Пока мы поцелуем, моя рука скользит всё ниже и ниже по его спине, пока… Не останавливается у поясницы. Ловким движением руки я приподнимаю ткань его пальто, тем самым позволяя своей руке скользнуть к его заднице. Уверен, если бы Майкл не целовал меня, чтобы разбудить во мне желание заняться сексом, он бы сильно ударил меня по ладони, что тут же начала изучать его зад под тканью брюк. Я хватаю Майкла за левую ягодицу и он стонет мне в губы. Через пару секунд мы заканчиваем поцелуй, но моя рука всё ещё на месте… — И всё же… — задумчиво говорю я, —… я всё также не возбуждён. — Ч-что?! — запинаясь, произносит Майкл. Я издаю смешок, когда он убирает руки с моих плеч, быстро шлёпает меня по ладони на его заднице и после этого тянется ладонью туда, где обычно заметно, что я возбуждён… Он совершенно не чувствует касанием моего стояка, потому что его действительно нет. Майкл расстроено опускает взгляд. — Так нечестно… Нечестно не чувствовать возбуждение, когда возбуждён другой… — Ну, никто ведь не отменял мастурбацию, — больше шутки ради вспоминаю я его же слова. Майкл тут же дует губы. — Ты не можешь использовать мои же слова против меня… — Почему нет? — со смешком интересуюсь я. — С помощью мастурбации ты снимешь напряжение… Можешь представить меня таким, каким только хочешь… — предлагаю я. Моё лицо приближается к уху Майкла, чтобы я мог прошептать ему следующие слова, обдавая ухо дыханием и вызывая мурашки по коже. — Можешь представить как я нависаю над тобою… Без рубашки… Можешь представить, как твой взгляд как всегда бесстыдно скользит по моей груди, как глаза цепляются за каждый оставленный войною шрам… Или, — я скольжу руками по кровати, чтобы найти руки Майкла и несильно сжимаю его запястья, — можешь предоставить как я сжимаю твои запястья, прижимая тебя к кровати или… — О Господи, — тяжело выдыхает Майкл. — Заткнись ради Бога… Ты делаешь только хуже. — Заставишь заткнуться? — со смешком интересуюсь, отстраняясь от его уха. Майкл недовольно смотрит на меня. Не могу не засмеяться из-за этого. — Шучу. Просто шучу. Спокойнее, Майк. — Иногда твои шутки такие идиотские, — заключает шёпотом Майкл и чуть отсаживается от меня. Он опускает голову, но я всё равно вижу как он начинает покусывать губу. — Неприятная ситуация, конечно… Не думал, что… что так когда-нибудь получится… Я качаю головою. — Есть у меня тут одна идея, — задумчиво произношу я, что заставляет Майкла поднять голову. — Сядь на край кровати и ты всё поймёшь, — объясняю я. Пока Майкл обдумывает мои слова я пользуюсь моментом, чтобы самому приблизиться к краю кровати и подняться с неё. Через пару секунд Майкл всё же садится на край кровать и я опускаюсь перед ним, касаясь коленями пола. Мои руки касаются его ног, чуть раздвигая их. — Погоди, что ты… — Думаю, можно будет находить небольшие компромиссы, — напоминаю я Майклу его же слова. — Например, другие виды ласк… — Джереми! — тут же восклицает Майкл, видно поняв, что я собираюсь сделать. — Неужели нельзя сделать это не в таком положении…? — Тебе что-то не нравится в этом? — я приподнимаю бровь. — Мне такое положение нравиться. Стоя вот так вот на коленях перед тобою, я как бы доказываю, что ты человек, ради которого я готов на всё. Для меня это выглядит как проявление привязанности, любви и… твоей важности. — Странная интерпретация, — делится своим мнением Майкл. Я пожимаю плечами и вместо каких-то слов заостряю своё внимание на том, что пора бы и снять с Майкла штаны. Он едва заметно хмурится, когда я расправляюсь с ремнем на его штанах, но хмурое выражение сходит с его лица, когда он слегка приподнимается, чтобы я мог опустить штаны по его ногам. Я довольно хмыкаю. — Подай мне мою резинку, пожалуйста, — прошу я, вспомнив, что стянул её с волос ещё несколько минут назад. Майкл отводит руку назад и хватает мою резинку, чтобы отдать мне. Я довольно принимаю резинку из рук Майкла и чуть отстраняюсь от его ног, чтобы завязать высокий хвост — на самом деле, я терпеть не могу держать волосы в таком положении, но для такого вида ласок это лучшее решение. — Непривычно видеть тебя таким, — шёпотом отмечает Майкл. Я легкомысленно улыбаюсь ему. Наконец мои руки касаются трусов Майкла и я спускаю их вниз по его ногам. Сделав это, я не теряю времени на какие-то комментарии и вместо этого рукой касаюсь члена Майкла. Он недовольно почти шипит, когда я провожу по его длине чуть выше и типа случайно задеваю подушечкой большого пальца головку его члена. Кажется, от чувствительности в некоторые моменты страдаю не только я. — Погоди… ты же… ты же не собираешься… — Майкл останавливается, когда я приближаю лицо к его члену и почти что касаюсь губами головки. — Не собираюсь что? — спрашиваю я, поднимая взгляд на Майкла. — Делать это… — Это? — я накооняю голову вбок, слрвн не понимаю о чем он. — О чём ты? — не дожидаясь ответа Майкла, я высовываю язык, чтобы провести им по головке члена. Майкл тут же закрывает лицо ладонью. — Это? — вновь не дожидаясь ответа Майкла, теперь я касаюсь головки члена уже губами. — Или это? — спрашиваю я, выпуская член Майкла из рта. — Всё это, — на выдохе говорит Майкл. Я решаю, что словесные ответы сейчас самое лишнее, поэтому вместо этого вновь обхватываю губами головку члена Майкла. Он тихо стонет, но прижатая ко рту ладонь делает стон приглушённым. Хочется покачать головою, выражая своё недовольство его сокрытием приятных для моего уха звуков, но вместо этого я просто вбираю в рот чуть больше члена Майкла и вместе с тем возвращаю руку на остальную часть его члена. Майкл выдыхает и почти в ту же секунду стонет, когда я начинаю одновременно двигать ртом и рукой по длине его члена. Мне нужно пару секунд, чтобы привыкнуть к головокружительным ощущениям… чтобы вспомнить, какого это делать минет своему любимому мужчине. Стоны Майкла подсказывают мне, что я делаю всё правильно. К тому же, через пару моментов он уже касается ладонью моего затылка. Чувствую как он пытается схватить пальцами пряди моих волос. — П-продолжай… — шепчет Майкл. Я довольно хмыкаю в собственных мыслях.Это ли не идеальная реакция на мои ласки? Я быстро выпускаю из рта член Майкла, чтобы провести языком по парочке венок на его члене, а потом вновь касаюсь губами головки его члена. Всё это время моя рука не прекращает двигаться, доставляя ему удовольствие и такими ласками. Движения моего рта и руки невероятно слаженные. И, кто бы мог подумать, стоны Майкла возбуждают уже меня. Через некоторое время Майклу наконец-то удаётся схватить меня за пряди волос, но он так осторожно заставляет меня вобрать в рот ещё больше его члена, что я понимаю одну вещь — он очень близок к тому, чтобы кончить. Меня это вполне устраивает, поэтому я начинаю чуть издеваться — на Майкла это работает невероятно, потому что он пытается заставить меня делать то, что он хочет движениями своей руки. И, к моему удивлению, когда он кончает, Майкл резко хватает меня за волосы, чуть ли не отрывая от своего члена. Я тут же по отработанной привычке закрываю глаза и нервно смеюсь, когда его сперма попадает мне на лицо. — О, Господи, Майк… Из всего, что ты мог сделать… ты сделал это? — всё ещё посмеиваясь спрашиваю я, раскрывая глаза. Майкл чуть наклоняет голову назад и вздыхает. — Ты всегда так делаешь? В ответ Майкл лишь кивает. — Мне не нравится мысль, что… что моя сперма… она… ну… — Майкл качает головою, не заканчивая говорить. — Как знал, что нужно завязать волосы в хвост, — отмечаю я. — Ненавижу, когда волосы пачкаются в сперме, — больше в шутку говорю я и тут же провожу тыльной стороной ладони по щеке, на которую попала сперма Майкла. Я поднимаюсь с колен. Майкл отсаживается от края кровати. Краем глаза смотрю на то, как он натягивает дрожащими руками трусы. Я же возвращаюсь на кровать и, когда Майкл заканчивает надевать трусы, я тут же касаюсь его губ в поцелуе. Майкл спокойно отвечает мне на это и даже впервые за наши отношения кусает меня за губу. Я хмыкаю в поцелуй и скольжу языком ему в рот. Майкл мешкается, но всё же касается своим языком моего. Я углубляю поцелуй, чувствуя невероятное теплое в районе груди. — А теперь возбуждён я, — подмечаю я, прекращая поцелуй в губы, но не прекращая поцелуи вообще. Я быстро касаюсь зубами мочки уха Майкла, а потом опускаюсь ниже… Целую в шею, зарабатывая довольный стон Майкла. — Знаешь, последние дни были невероятно тяжёлые без тебя, — шёпотом признаюсь я. — Всё было очень плохо… Я столько раз чувствовал нужду в тебе и… — я хмыкаю, — я мастурбировал почти каждый день. Почти каждый день, Майкл… Ты можешь себе представить? И я представлял тебя разным. И ты бы знал, что со мною сделало воспоминание о нашем первом романтическом ужине. Я вспомнил тебя в этой грёбанной одежде твоего отца. Как бы я ненавидел Уильяма Афтона, я должен признать, что я с ума схожу от тебя в его одежде… Тебя идёт его костюм… так словно он твой, — я тут же качаю головою. — Подумать только… Я столько лет держался спокойно без секса и мастурбации, а потом появился ты… А потом наш первый секс и… бум! — я чуть повышаю голос и тут же смеюсь. — Я хочу трахаться с тобою как животное в течке. — Твоё либидо бьёт потолок, — шутит Майкл. — Из-за тебя, — всё также шёпотом подмечаю я. — Ты делаешь меня диким, Майк. — Громкое заявление, — хмыкает Майкл. — Особенно после того как оказалось, что мы попали в ситуацию, где возбуждён только я. Значит, пока меня не было тут, у тебя член колом стоял, а теперь… — Теперь тоже стоит, — перебиваю Майкла я. Я поднимаю на него взгляд. Пару секунд он лишь моргает, смотря мне в глаза, а потом вздыхает. — Серьёзно? Я киваю. — Позволишь же мне в этот раз не снимать напряжение обычной мастурбацией? — на всякий случай интересуюсь я. Майкл делает задумчивое выражение лица. — Прошу, Майкл Афтон. — Ну, если ты просишь, Джереми Фитцджеральд… — он хмыкает и заставляет меня слегка удивиться его действиям, когда его пальцы касаются моих щек. — Конечно. Хочу почувствовать тебя внутри себя. Майкл заставляет меня выпрямиться, отпрянуть от его шеи и прижимается ко мне, чтобы грубо поцеловать. Впервые выступаю в роли того, кто стонет в губы. Майкл довольно хмыкает и мы оба закрываем глаза, наслаждаясь этим поцелуем со сменой ролей. Это один из тех поцелуев, когда мы ведём себя очень шумно. Чмокающие звуки сочетаются со стонами. — Господи, побрейся, — недовольно шепчет Майкл, когда мы прекращаем этот поцелуй. Его пальцы быстро скользнули по моим щекам, где ощущается щетина, когда он убирал руки с моего лица. Я вызывающе поднимаю одну бровь и касаюсь пальцами подбородка Майкла, проводя подушечками пальцев по коже дольше чем проводил несколько минут назад. — Только после тебя, Майк. Майкл фыркает и касается ладонью моей ладони. — У меня чувствительная кожа. — Хочешь, попробую тебе помочь с бритьём? — не унимаюсь я. В ответ на это Майкл закатывает глаза. Я тихо хмыкаю, быстро провожу пальцем по его подбородку ещё раз, запоминая ощущения от его щетины, потому что в отличии от меня Майкл всю свою жизнь старался бриться как только на лице появлялись даже незначительные волоски. Маскулинности во внешности Майкла, если так подумать, на самом деле было не так уж и много. Впрочем, сейчас это совершенно не важно. Я слегка отстраняюсь от Майкла, чтобы прикоснуться пальцами к пуговицам на своей рубашке, но Майкл почти сразу приближается ко мне и делает это за меня. Я хмыкаю. Особенно тогда, когда он справляется с пуговицами и спускает рубашку вниз по моим плечам. — Какие решительные действия, — шучу я. Майкл привычно закатывает глаза на такие мои шутки. — А вообще нечестно… Майкл не даёт мне договорить, касаясь ладонью моего рта. Я вопросительно выгибаю бровь, но Майкл ничего не говорит, лишь отсаживается от меня и пару секунд мешкается, после начав расправляться с пуговицами на его пальто. Через пару секунд его пальто уже лежит на кровати. Мои брови опускаются против моего желания, а взгляд усиленно следит за действиями Майкла, когда он, к моему удивлению, принимается за то, чтобы расстегнуть пуговицы своей рубашки. — Майк, ты… В этот раз я не договариваю, потому что Майкл опускает вниз свою рубашку. Мой взгляд задерживается на его теле всё ещё в бинтах. Я поднимаю взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза. — Только не говори, что не снимал бинты с того самого дня… Майкл отпускает взгляд. — Вообще-то да… не снимал… Я качаю головою и теперь моя очередь приблизиться к нему. — Могу ли я расценивать твои действия как твоё бессловесное разрешение увидеть изменениям в твоём теле? — интересуюсь у него я, касаясь руками его ног. Майкл, едва успев вернуть взгляд на меня, вновь отводит его. Он вздыхает. — Я хочу попробовать… Мы не первую неделю встречаемся… — То есть, я могу это сделать? — я поднимаю одну руку и касаюсь ладонью забинтованного живота Майкла. — Точно не боишься? Точно готов? Я не хотел бы, чтобы ты прыгал через себя тогда, когда ты на самом деле совсем к этому не готов. — Давай сейчас попытаемся. На сто процентов я ещё долгое время не буду уверен, — немного подумав, отвечает Майкл. Я киваю. К моему удивлению, мои руки начинают дрожать как только я касаюсь бинтов на теле Майкла для того, чтобы начать аккуратно убирать их. Я опускаю взгляд, смотря Майклу на ноги, чтобы не смущать его своей реакцией на всё это. Я поднимаю взгляд только тогда, когда бинты наконец спадают с тела Майкла. Мой взгляд цепляется за его оголённую грудь, но тут же спускается чуть ниже… — О боже, это была плохая идея, — внезапно восклицает Майкл. — Нет-нет! — я тут же приподнимаюсь, когда руки Майкла начинают дрожать в попытке скрыть то, что находится ниже. Мои ладони касаются его лица. — Всё в порядке, Майк, всё в порядке… Всё хорошо, — шепчу я. — Но… — дрожащим голосом начинает Майкл. — Всё хорошо, — шепчу я. Майкл закрывает глаза и я вижу как слёзы начинают течь по его щекам. Я тут же касаюсь своим лба лба Майкла и тоже закрываю глаза. Мои руки не покидают его щёк. — Чш-ш-ш, спокойнее… Всё хорошо, Майк. Ничего страшного здесь нет. Меня это не пугает. Для меня ты и так выглядишь красиво. К тому же, я тебя не за внешность люблю. Майкл громко вздыхает. — Кажется, я не был готов… — шёпотом говорит он. — Всё в порядке. Все мы ошибаемся. Майкл вновь громко вздыхает, но на этот раз уже ничего не говорит. Некоторое время мы сидим так и единственное, что я слышу — так это наше синхронное дыхание. — О господи, у тебя же стояк… — так неожиданно говорит Майкл, что я не могу не засмеяться. Я отстраняю своё лицо от его. — Хочешь, могу обратно забинтовать тебе тело… — Не надо, — Майкл вздыхает. — Надо привыкать. — Но можно и подождать. — А можно начать уже сейчас, — Майкл качает головою. — Давай лучше сосредоточимся на более приятной части всего это. Теперь моя очередь качать головою. Я ничего не говорю и лишь быстро целую Майкла в губы, прежде чем мои поцелуи спускаются чуть ниже…

* * *

— Одна девушка в Сан-Диего сказала мне, что после оргазма лучше засыпается… — после определённо бурного секса, потому что мы оба до сих пор не можем дышать не так быстро, шёпотом говорит Майкл. — Судя по тому, что я кончил целых три раза, я должен спать сегодня как убитый, — он нервно посмеивается. Я хмыкаю. Чувствую руку Майкла на моём затылке, когда я прижимаюсь губами к его оголенной груди, а мои пальцы едва задевают его ребра, которые так странно располагаются вне его кожи и плоти, выглядя при этом скорее как своеобразное украшение с парочкой отсуствующих и даже сломанных ребер. — Проверим кто выспится больше: я, который кончил всего один раз, или ты, кончивший три, — шучу я. Майкл тихо смеётся и поглаживает меня по коже головы. Через пару секунд мы меняем положение наших тел, хотя меня оно и заставляет немного переживать — я почти лежу на Майкле, но он вроде как не показывает признаков того, что ему больно или некомфортно. Кончиками пальцев я провожу по шрамам на его спине, что вызывает негромкое шипение со стороны Майкла. Я серьёзно поглядываю на его спину, отмечаю как много у него шрамов. — Твои шрамы… — неуверенно говорю я шёпотом, — как ты к ним относишься? — Сначала было очень тяжело, — признается Майкл. — Они напоминали мне о том, что произошло и из-за этого мне становилось больно… и вместе с тем невероятно страшно, потому что тяжело было принять, что со мною произошло что-то подобное. Потом стало легче… В конце концов, сейчас я совершенно не вспоминаю о них. Только когда начинаются неприятные дни и у меня вся спина в крови. — Неожиданно, — честно говорю я. Майкл хмыкает и зачем-то вытягивает руки вперёд. Я тут же убираю руки со спины Майкла и провожу пальцами по его рукам. Непривычно видеть его с незабинтованными руками. — Помню бинты на твоих руках… — когда я говорю это, Майкл слегка напрягается. Я слышу как он сглатывает. — Знаешь… ещё до знакомства с тобою, тогда, когда Элизабет ещё была жива и у меня были надежды на то, что я могу быть хорошим старшим братом, она… Лиз знала о том, что я режусь. Я-я обещал ей больше этого не делать, — Майкл тут же нервно посмеивается. — А потом Элизабет умерла. Если честно, то я был готов засунуть себе нож в горло, а не провести лезвием по рукам. — Ты сильный человек, Майкл, — со вздохом говорю я, ещё раз проведя пальцами по его рукам, там, где раньше были шрамы от многочисленных порезов. Кажется, Ремнант всё-таки залечил хотя бы эти шрамы на теле Майкла. Мои губы касаются его затылка. — А ты? — через пару секунд интересуется Майкл. — Что насчёт твоих шрамов? Я прекращаю нависать над лежащим Майклом и поднимаюсь, чтобы сесть на кровать. Майкл садится на кровать за мною. Его взгляд скользит по моей груди, но сейчас только для того, чтобы посмотреть на все мои шрамы, оставшиеся после войны. — Я их не стесняюсь, но иногда неприятно вспоминать о том, почему они появились… из-за чего они появились. Ну, ты знаешь, — я тут же чешу затылок, — я на самом деле не очень горел желанием участвовать в военных действиях. Майкл кивает. Его взгляд опускается и вскоре он хмурился. Я пытаюсь понять куда он смотрит. Ответ на мой вопрос тут же звучит из рта Майкла, словно он знал, что я у него это спрошу. — Шрам на правом боку он… — Был всё это время, — я качаю головою. — Он тоже остался после войны. Один наш солдат буквально сошёл с ума и, пока я пытался справиться с его кровотечением, попытался ударить меня ножом в живот. Я почти успел среагировать так, чтобы остаться в порядке. Порез был небольшой, но шрам всё равно остался. — Оу, я… — Всё в порядке, — успокаиваю его я. — Шрамы у меня не только на груди. На руках тоже есть, но тоже из-за войны, — я вытягиваю перед ним руки, чтобы он убедился в этом. Майкл осторожно проводит по всей длине моей правой руки. Я слегка посмеиваюсь из-за того как его пальцы проводят по волосам на моих руках — что может лучше всего спрятать шрамы на руках, если не волосы на них? — А твой шрам на… — На лбу? — перебиваю его я. Майкл неуверенно кивает. Я касаюсь ладонью лба и убираю с него челку. Уверен, что заметно и сильно хмурюсь, когда делаю это. — Я его ненавижу, — шёпотом признаюсь я. — Ненавижу вспоминать из-за чего он появился и что мне пришлось пережить. Каждый раз, когда я смотрю на своё отражение в зеркале, я пытаюсь как можно скорее скрыть волосами шрам, чтобы ничего из этого не вспоминать — не вспоминать боль от касания зубов Мангл, не вспоминать влажные бинты на голове, не вспоминать, что было после выписки и… ну, всё остальное, с чем мне приходится сталкиваться до сих пор. Этот шрам постоянно возвращает меня к воспоминаниям, когда я был ничтожно слаб. — Но ты не был слаб, — качает головою Майкл, положив свою ладонь на мою правую ладонь. Я опускаю взгляд. — Ты ведь боролся с этим состоянием. — Только потому что ты помогал мне с этим. Без тебя я бы не стал бороться. Ты должен помнить как я рыдал от слабости, не в силах контролировать свои слёзы из-за боли. — Иногда нам нужен кто-то, чтобы подтолкнуть нас. К тому же, другой человек на твоём месте и с чужой бы поддержкой не стал бы даже пытаться жить со всем этим, бороться с этим. Вот почему ты сильный человек. С моей помощью ты начал бороться. И, так или иначе, ты это победил, — Майкл на момент замолкает. — А какую замечательную работу над собою ты проделал, когда я сбежал! Джереми, если честно, то после укуса 87-го ты стал моим примером для подражания. Ты и сейчас мой пример — только глядя на твой прогресс, я полон сил идти дальше, перепрыгивать через себя и быть более ответственным человеком. Шрамы — это часть нашей истории, Джереми. И, как ты уже сказал мне сегодня… Я люблю тебя любым. Даже с этим шрамом на лбу, — Майкл приподнимается и в подтверждении своих слов вновь убирает волосы с моего лба. Я закрываю глаза, когда он касается губами моего лба… моего шрама. — У нас двоих куча шрамов, на коже и внутри нас… И наше счастье, что мы есть друг у друга, что мы любим друг друга. — Господи, Майк, я… — Я тоже тебя люблю, — перебивает меня Майкл. Он быстро целует меня в губы, а потом переплетает наши пальцы. Я открываю глаза и, как оказывается, Майкл делает тоже самое. — А ещё у меня есть одна хорошая новость для тебя. — И какая? — с интересом спрашиваю я. — Я… Я тут подумал и решил, что хочу помочь тебе с пиццерией. Иными словами, я хочу хотя бы попробовать стать менеджером твоей пиццерии, раз уж Скотт фон Гай решил от всего этого абстрагироваться. — Погоди, ты серьёзно?! — не веря своим ушам спрашиваю я. Майкл несколько раз кивает. — Правда здо́рово? — Здо́рово?! — восклицаю я. — Майк, это фантастика! — Майкл дёргается когда от переизбытка эмоций я хватаю его за обе руки, сжимая его ладони. — Я что, сплю? Ты хочешь стать менеджером моей пиццерии? Майк, скажи, что я сплю! — Ты не спишь. — О, Майкл Афтон, что же ты со мною творишь! — восторженно восклицаю я. Майкл тихо посмеивается, когда я начинаю целовать его руки. — Великолепная новость, — успокоившись, киваю я. — Я знал, что она тебе понравится. — Я в восторге. — Знаю. — Майк, я тебя люблю. — Знаю. Я недовольно хмурю брови. — Я тебя тоже люблю, Джер, — с улыбкой на лице всё же говорит Майкл. — Ты делаешь со мною невероятные вещи. Знаю, что я с тобою тоже.