Five Nights at Freddy's: Hope

Сейчас я даже не могу вспомнить, когда в последний раз я заходил в бары. Конечно, раньше я не проводил там дни напролет, но было неплохо два раза в неделю позволить себе почувствовать себя легче. Первые годы жизни с Майклом я очень хотел привить ему ту же любовь посещать бары, что была у меня. Получалось скверно, конечно, но какой-то компромисс мы всё-таки нашли: раз в недельку мы наведывались в бары и, хотя Майкл делал вид, что был категорически против этого, обычно он напивался быстрее меня. И вот что я скажу: следить за пьяным Майклом легче, когда у тебя самого ещё не начинает всё плыть от алкоголя. Пьяный Майкл не похож на привычного себя — он более свободен в своих действиях… И это не всегда плюс. Думаю, пьяного Майкла ударила по рукам уже сотня женщин. Вспоминать это, конечно, забавно, но в какой-то степени мне хотелось бы вернуться в эти годы и провести их вновь. Зрелище всё равно забавное. Заходя в бар, я не надеюсь на то, что кто-то вспомнит меня, позовет по имени или хотя бы помашет рукой не только потому что алкоголь делает всех заходящих людей друзьями. Конечно же, я удивлен, когда некоторые мужчины машут мне рукой. Я почти неловко машу им в ответ, в голове пытаясь вытащить воспоминания хотя бы об одном из них. Я ненавижу свою жизнь после лоботомии по многим причинам. То, что я забыл большинство знакомых мне лиц, одна из самых неприятных причин. Люди в этом баре мне не друзья, мы просто виделись пару раз, возможно, иногда даже выпивая из одного бокала (что мне не очень-то и нравится: доверять я могу только своему личному бокалу, к которому не прикасались чужие губы), но это всё равно грустно понимать, что если кто-то из них остановит меня просто поговорить, я буду смотреть на этого человека как слабоумный. Прямо сейчас я напоминаю себе, что сегодня я пришёл в бар не для того, чтобы выпить, развлечься или просто унять душевную боль (возможно, мне действительно стоит немного выпить), я пришел сюда, чтобы поговорить с конкретным человеком. Почему я уверен, что он будет сегодня именно в этом баре? Потому что я знаю его достаточно хорошо. И я оказываюсь прав. Нужный мне мужчина сидит на привычном для него месте, а рядом с ним сидит молодая девушка. Они беседуют, при этом каждый из них держит стакан с алкоголем. Некоторое время я мнусь, неуверенный стоит ли вмешиваться так в их диалог и привлекать внимание на себя. — Фитцджеральд, встреча-то какая! Он реагирует быстрее, чем я успеваю всё-таки принять решение. Мужчина машет мне и я машу в ответ. — Иди, погуляй, — говорит он девушке рядом с ним. Она вопросительно выгибает бровь, а когда он протягивает ей немного денег, громко фыркает, высоко поднимает голову и уходит горделивой походкой. Я пожимаю плечами. Женщины. — Молодняк, — шепчет он и взглядом указывает на стул рядом с собою. Я сажусь на него. — Я уже подумал, что ты умер там где-то. Я фыркаю от его прямолинейности. Определенно черта его характера. — Почти умер, — отшучиваюсь я. — Да, я читал, — он кивает и делает глоток алкоголя. — Даже представить себе не могу через что тебе пришлось пройти. Я киваю. — Не самое приятное воспоминание в моей жизни, — я нервно смеюсь. — Но на войне бывало и хуже. — Фитцджеральд, мать твою, — он морщится, видно вспоминая мои слишком точные подробности об годах на войне. — Извини, Фрэнк, — спокойно отвечаю я. — Но я это не я, если не вспомню об этом. — Ты пришел один? — спрашивает Фрэнк, решив поменять тему разговора. — Никакого Майкла Афтона? — Он съехал, — я не сразу замечаю, как в моем голове звучит раздражение, когда я говорю это. Стакан в руке Фрэнка начинает выглядеть очень привлекательно. Держите мои руки связанными или я выхвачу стакан из рук Сото и мне будет всё равно на принцип не пить из чужой посуды. — Так что, да, я пришел сюда один. Фрэнк тут же похлопывает меня по плечу. — Мне всегда казалось, что Майкл какой-то ненормальный. Возможно, это плюс, что он пропал из твоей жизни, — пытается подбадрить меня Фрэнк. Как назло, стакан в его руке становится уже не таким привлекательным, а вот шея Фрэнка — вполне. Хочется задушить его. Решение Майкла съехать не плюс по многим причинам. Фрэнк просто этого не поймет. — Хочешь выпить? Несколько секунд я молчу. Впрочем, слова из моего рта так и не вылетают. Я просто киваю и, судя по взгляду Фрэнка на меня, с такой грустной миной, что напоминаю брошенную псину. Очаровательный эпитет — думаю, нужно использовать его как можно чаще к себе. — Бармен, можно чего-то покрепче для моего друга? — тут же выкрикивает Фрэнк. Парень за барной стойкой говорит, что заказ будет выполнен как можно быстрее. Надеюсь, это не связано с тем, с каким выражением лица я сейчас сижу. — За мой счёт, — Фрэнк быстро подмигивает мне. Такая щедрость с его стороны — это редкость. Фрэнк не бедный мужчина, у него неплохая зарплата, но тратить деньги на алкоголь он любит только тогда, когда покупает что-то себе, а не другим. Если бы в один день я сел и посчитал, сколько раз мне или Майклу приходилось платить за Фрэнка, то, вероятнее всего, сумма была бы не такая уж и маленькая. К счастью для Фрэнка, за деньги грызть кому-то шеи я не люблю. Я легко прощаю долги. Иногда я думаю о том, что я научился этому из-за Филиппа, который всё чаще начинал просить меня занять ему денег на наркоту. Прямо сейчас задушить я уже хочу самого себя. Почему-то мои мысли так и бегают вокруг двух парней в моей жизни, что когда-то значили для меня почти всё. Заказ оказывается выполненным действительно быстро. Бармен ставит передо мною стакан и наливает в него алкоголь настолько хорошо, что даже я бы сам не налил нормально себе алкоголь так, как это сделал он. Когда парень отходит от нас, я поднимаю стакан, несколько секунд вглядываясь в жидкость через стекло. Я не спец в алкоголе, да и как-то все равно, что пить. Главное, чтобы мне не стало плохо после. Я ещё ни разу не блевал прямо в баре от выпитого количества алкоголя. Не хочется изменять своим привычкам. Я делаю глоток, позволяя алкоголю немного задержаться в глотке. Горько и невкусно, но мне всегда было все равно на подобное. Важным в алкоголе я считаю тепло, которое скапливается внутри грудной клетки с каждым глотком. Я не отнимаю стакан от губ, когда проглатываю жидкость во рту. Тут же я опустошаю весь стакан, громко стукаю им, когда ставлю на барную стойку, и вытираю губы ладонью. В груди становится теплее. Краем глаза я вижу, что Фрэнк серьезно смотрит на меня. — Бармен, бутылку! Я фыркаю. Отлично, косяк травы я не выкурил, зато напьюсь сегодня как не в себя. Со всем этим главное не забыть причину моего появления в баре сегодня. — Честно говоря, — продолжает говорить со мною Фрэнк, делая глоток из своего стакана. В отличии от меня он растягивает удовольствие, а не вливает в себя всё и сразу. И это с фактом того, что до этого мы поступали полностью противоположно! — Мне всегда казалось, что Майкл тянет тебя на дно. Рядом с ним вся твоя живость куда-то терялась. Помнишь, как до его появления ты устроил тут танцы на барной стойке, потому что всегда хотел провернуть это с Филиппом? Я закрываю лицо ладонью, чувствуя стыд. — Фрэнк, мне было двадцать пять, — бормочу я. — Мужик, это было весело, — поясняет Фрэнк причину упоминания этого. — А потом появился Майкл и мы больше наблюдали за тем, что чудил он. И, прошу заметить тебя, Фитцджеральд: нет ничего интересного или забавного в том, чтобы смотреть, как Майкл засовывает руку девушкам под одежду, пытаясь потрогать их грудь. Фрэнк врёт. Я помню его смех каждый раз, когда Майкл делал это на его глазах. Он всегда шутил о том, что внутри Майкла спит сексуальный маньяк и мне повезло, что я мужчина, так ещё и сильнее Майкла. Шутка была мерзкой и иногда мне хотелось ударить Фрэнка кулаком в лицо, чтобы он перестал. Мне было и самому забавно с поведения Майкла, но шутить так было как-то убого. — Возможно, причина того, что я перестал вести себя как болван, была даже не в Майкле, — говорю я, но сам себе я не верю и Фрэнку не советую. В какой-то момент я даже начал ловить себя за тем, что из-за Майкла пью все меньше и меньше, пока количество алкоголя в его крови лишь увеличивалось. — Не верю, — серьезно говорит Фрэнк. И правильно делает. Мне нельзя верить, когда речь идёт про Майкла. Я начинаю его отбелять, даже если понимаю, что что-то непонятное заставило его меняться слишком быстро и болезненно для всех. Фрэнк отвлекается, когда бармен ставит перед нами бутылку. Он так любезен, что наливает мне алкоголь в стакан, даже не спрашивая, а потом протягивает мне его с важным видом. Я спокойно принимаю стакан из его руки и делаю, к счастью, небольшой глоток. — Да, я сам себе не верю, — все же признаю я и в этот раз делаю большой глоток, опустошая стакан за считанные секунды. Боюсь, я все-таки опьянею и забуду причину своего визита сюда. Вот только я должен признать, что выпить так-то приятно — я должен был сделать это давно. Фрэнк без слов наливает мне в стакан ещё, но новый глоток я так и не делаю, потому что чувствую боль в висках и тут же прижимаю к правому виску пальцы. Голова раскалывается, а это очень плохой знак. Замечая это, Фрэнк отбирает у меня стакан и ставит его рядом со мною. — Не напивайся до рвоты, Фитцджеральд, — предупреждает меня Фрэнк. — Всё в порядке. Просто голова немного разболелась, но это нормально, — вру я. Так-то такой вид головной боли для меня считается тревожным и предупреждает меня о том, что я забываю свои особенности, как бы неприятно не было их так называть. — Пустая ты башка, Фитцджеральд, — Фрэнк не сильно бьёт щелбан мне по лбу. Сейчас он напоминает мне Макса — это у него что-то вроде привычки так обращаться ко мне и обязательно щелбаны раздавать. — Боль болью, а на тот свет рановато. Я закатываю глаза против своего желания, но сразу же после этого закрываю их. Боль в голове лишь усиливается. Хорошо, быстрое потребление алкоголя было плохим решением. — Давай лучше поговорим о более серьезных вещах, — говорит Фрэнк. Я приподнимаю бровь, не до конца понимая, что он имеет в виду. — Не думаю, что ты пришел сюда просто так. Особенно с фактом того, что ты давно не появлялся. Теперь я понимаю, к чему он клонит. — Есть одно дельце, — отвечаю я. Теперь очередь Фрэнка приподнять одну бровь. — То есть, мне нужна твоя помощь в очень серьезной вещи. Фрэнк тут же поглядывает по сторонам. — Думаю, нам нужно поговорить об этом в другом месте. — Согласен, — я киваю. — Как насчёт поговорить у меня в квартире? — Хорошее предложение, — с улыбкой на лице отвечает Фрэнк и тут же встаёт со стула. Я поступаю точно также, но стоит мне сделать шаг, как я тут же чуть не падаю. Как назло после нескольких бокалов алкоголя с координацией у меня становится плохо. Фрэнк тут же подхватывает меня за локоть. — Давай помогу, а то убьешься ещё или влетишь в кого, а я не уверен, что ты способен размахиваться кулаками в нужные места. Я фыркаю. Фрэнк не забывает про шутки, что, впрочем, мне всегда нравилось в нем. Я и сам такой — стараюсь шутить как можно чаще, поскольку от этого обычно становится лучше. Но вот, что я точно не мог представить себе, так это то, что Фрэнку придется выводить меня из бара. Обычно происходило иначе.

* * *

Я пьян настолько, что у меня не сразу получается засунуть ключи в замочную скважину. У меня даже дрожит рука, пока я пытаюсь выполнить настолько сложную задачу для себя в данный момент. Через пару секунд Фрэнка это, кажется, начинает раздражать и он забирает ключ из моих рук. Он ведёт себя почти как хозяин, когда открывает дверь в квартиру и впускает меня внутрь первым. Мы быстро скидываем обувь с ног и заходим в мою комнату, хотя кухня подошла бы получше, но я задумываюсь об этом в самый последний момент, уже тогда, когда мы садимся на кровать и я замечаю, что взгляд Фрэнка касается всей обстановки комнаты. Мне не очень уютно из-за взгляда Фрэнка, поэтому я перевожу его внимание на себя и начинаю долгий разговор о том, что когда-то совершил отец Майкла, как Майкл узнал, что в аниматрониках были души детей и как я решил помочь вместо Майкла, который не выполнил свое обещание. Закончив, я внимательно всматриваюсь в лицо Фрэнка. Он выглядит… удивлённым. Что ж, иной реакции и не стоило ожидать. Я даже не уверен, верит ли он мне или думает, что все сказанное я выдумал под действием алкоголя. — Ну и ну, — все-таки начинает говорить Фрэнк, — я и представить не мог, что ты живёшь с возможным убийцем. Да, я вновь убеждаюсь, что это хорошо, что Майкл съехал. Ты заслуживал соседа получше. Я раздражённо смотрю на Фрэнка. — Что? — он приподнимает бровь. — Я пытаюсь тебя поддержать. Моей жене такое нравится. — Боюсь, для того, чтобы я был хотя бы немного похож на твою жену, мне нужна огромная женская грудь, — я в шутку руками показываю размер груди, который никогда бы не смог быть у настоящей женщины и уж точно не у жены Фрэнка, а потом опускаю руки вниз, указывая на мой пах, — и отсутствие члена в трусах. Фрэнк тихо смеётся и похлопывает меня по плечу. — Хорошо, хорошо, я понял, приятель. Просто подумал, вдруг тебе такой подход к поддержке нравится. — И к тому же… — я раздражённо потираю переносицу. — Возможным убийцей? Майк? Серьезно? — Не думаю, что у такого отца, как этот Уильям Афтон, может быть полностью здравый сын, — пожимает плечами Фрэнк. — Майкл мог легко неравнодушно дышать в сторону убийств. С таким-то отцом и его поступками… — Бред, — не соглашаюсь я. Хочется сказать еще что-то, рассказать больше об Майкле, но я понимаю, что всё то, что я знаю о нем — это чертовски личное, и я не имею право говорить то, что он с болью на душе доверил мой. Майкл был моим другом, как бы он себя не повел, и я не могу позволить себе рассказывать секреты моих друзей. Это будет гадко. — И вообще, Фрэнк, как насчёт ты прекратишь говорить об Майке? Мне не хочется обсуждать произошедшее… — Хорошо, — кивает Фрэнк и я уже хочу его отблагодарить, как он продолжает, словами убирая всю мою радость до этого, — но перед этим я хочу сказать важную вещь, — он вздыхает, а потом громко и грубо выпаливает: Это пиздец, Фитцджеральд. — Что ты имеешь в виду? Фрэнк фыркает и взмахивает рукой, указывая на мою комнату: — Всё это, — он мотает головою. — Ты убиваешься из-за этого паренька так, словно он не был просто человеком, который согласился снимать с тобою одну квартиру. Ваша встреча была случайной, а ты творишь с собою чёрт знает что! — Фрэнк приближается ко мне, ложит руку на мое плечо и серьезно смотрит мне в глаза. — Как насчёт перестать убиваться из-за Майкла Афтона и сконцентрироваться на том, что более важно для тебя сейчас? Ты захотел спасти этих детей и, да, — он тут же тычет пальцем мне в грудь, — я помогу тебе всем чем смогу, поэтому самым главным для тебя является быть сильным, чтобы пройти через всё это. Они напуганы, одиноки и все такое. Ты их спасение. А для спасения должен вернуться тот Джереми Фитцджеральд, которого я знаю, а не эта пародия, что даже посуду помыть не соизволит. На момент я даже удивляюсь, каким образом Фрэнк смог заглянуть на состояние кухни, но на меня тут же нахлынывает стыд. Я превратил квартиру в свинарник, и я это понимаю… Но и Фрэнк не был до конца прав, говоря, что Майкл — это просто парень, с которым я снимал квартиру. Он мой друг, по которому я сильно скучаю. — Честно, у меня все ещё трещит голова по швам, — честно признаюсь я, на момент закрывая глаза, когда боль как назло возвращается и ещё сильнее, чем до этого. Я касаюсь ладонью лба и тихо вздыхаю… — Ложись спать, — говорит Фрэнк, давя на мое плечо ладонью. — А завтра начнем уже разбираться, что нам делать. Я киваю. Я не шибко согласен с тем, что мне нужно лечь спать, но я ведь понимаю, что спорить бесполезно. Фрэнк такой же сильный мужчина, как и я. Он легко может уложить меня головой в подушку и убрать руки за спину, чтобы я не имел возможности врезать ему даже в шутку… Поэтому, да, приходится кивать. Я не хотел бы оказаться прижатым к кровати. Я не против подобного обращения к себе, пожалуй, только в сексе… Однако, когда Фрэнк выходит из моей комнаты, закрывая дверь за собою, я не двигаюсь с места. Я все ещё сижу на кровати и смотрю на закрытую дверь. Возможно, мне действительно стоит перестать убиваться из-за Майкла. Прямо сейчас у меня есть дела поважнее. Я затесался в спасителей детских жизней. От собственных мыслей я не сдерживаю смешка, а потом всё-таки ложусь на кровать. И даже не замечаю, как засыпая, я в очередной раз прижимаю к себе подушку с кровати Майкла, что уже какое-то время лежит на моей кровати… Так всё-таки лучше засыпается.