Путеводная звезда

***

3 года спустя

Я проснулся с ощущением, будто мир уже давным-давно проснулся без меня. Я лежал, уткнувшись носом в подушку, и из глубин сна пробивалось осознание: я что-то забыл. Что-то важное. — Эй, кролик, ты вообще собираешься вставать? Уже девять. — послышался хриплый голос Минсу хена из кухни. Глаза открылись с огромным усилием, и я тут же зажмурился от яркого света, пробивающегося сквозь занавески. Осознание обрушилось на меня, как ведро ледяной воды: я опаздываю на работу. — Чёрт! — выкрикнул я, резко садясь и почти теряя равновесие. Я был на ногах через секунду, но мир кружился, ноги путались, и я чуть не завалился обратно на футон. — Где мои джинсы?! — закричал я, начиная лихорадочно рыться в груде одежды у края кровати. — На сушилке, — лениво бросил Минсу. Я метнулся к сушилке, хватая джинсы, и тут же натянул их, прыгая на одной ноге. Одновременно с этим я пытался запихнуть в рюкзак свои вещи — деньги на проезд, блокнот, термос с водой. Всё это я делал, не переставая бормотать: — Как я мог проспать? Почему ты меня не разбудил, хен?! — Я тебя будил, — спокойно ответил Минсу. Он сидел за столом с кружкой кофе в руке, наблюдая за моими метаниями. Вид у него был сонный, но вполне довольный. — Не будил! — выпалил я, натягивая футболку и одновременно засовывая в карман мелочь. — Три раза, — уточнил он, отпивая кофе. — Ты пробурчал что-то вроде "ещё минутку" и снова вырубился. Я пробормотал что-то невнятное, натягивая кроссовки и в последний момент вспоминая, что забыл ключи от квартиры. Минсу только усмехнулся. — Ты как торнадо, — заметил он, когда я в очередной раз чуть не упал, запихивая термос в рюкзак. — А ты вообще что сидишь?! — огрызнулся я, застёгивая куртку. — Я никуда не опаздываю, — спокойно ответил он, поднимая свою кружку в жесте тоста. Когда я наконец-таки был готов вылететь за дверь, натягивая второй кроссовок на ходу, Минсу вдруг окликнул меня: — Замри, — коротко бросил он. Я тут же застыл, стоя на одной ноге, согнувшись пополам, и с натянутым на половину стопы кроссовком. Минсу, с абсолютно невозмутимым лицом, подошёл ко мне и, держа бутерброд, протянул: — Открывай. Я послушно открыл рот, и он, как будто это его единственная обязанность на сегодня, засунул бутерброд мне в рот. — Спасибо, — пробормотал я сквозь полный рот, прыгая дальше. — Ага, — сонно пробурчал он, возвращаясь к своей кружке. Я схватил рюкзак, накидывая на ходу, и на бегу пробормотал: — Я ушёл! — Удачи, — лениво раздалось из кухни. Спустившись с крыши — нашей великолепной "пентхаусной" квартиры, если можно так назвать это крошечное убежище на самом верху старого здания, — я рванул по улицам. Бутерброд я успел умять на бегу. Втягивая прохладный утренний воздух, я ощущал прилив энергии. Я несся по улице, как выпущенная из пращи стрела. Ветер хлестал по лицу, разгоняя остатки сна, но в голове всё ещё билась одна мысль: я точно опаздываю! Мои ноги сами знали дорогу. Кажется, я мог бы пробежать этот маршрут с закрытыми глазами. Впереди мелькали витрины магазинов, прохожие шарахались в стороны, а я петлял между ними, как молния. Пожалуй, это единственное, что я делал безошибочно. Бег для меня был чем-то вроде второй природы. Даже когда я ещё был измождённым подростком, ноги всегда выручали. Теперь же, когда тело стало сильнее, я чувствовал себя непобедимым. Грубо говоря, если вблизи рухнет метеорит, я точно смогу увернуться. Уже издалека я заметил знакомую вывеску кафе. Небольшое, уютное заведение, больше похожее на семейный бизнес, чем на популярную франшизу. Белая вывеска с тиснением "Moonlit Coffee" висела над стеклянной дверью, откуда пахло выпечкой и свежесваренным кофе. Я резко остановился у двери, отдышавшись. Перехватив рюкзак одной рукой, я толкнул дверь, и колокольчик над головой негромко зазвенел, оповещая всех о моём приходе. — Ты опоздал, — раздался строгий голос из глубины помещения. Я замер, уже готовый пробормотать оправдания. За стойкой стоял шеф, мистер Хан. Высокий, подтянутый мужчина лет сорока с чуть седыми висками. Его рубашка всегда была идеально выглажена, а взгляд — холодный, но справедливый. — Простите, — выдохнул я, чуть наклонив голову. Он посмотрел на меня так, будто мог прожечь дырку взглядом, но затем махнул рукой. — Хватит стоять. Надевай фартук. Я с облегчением кивнул и поспешил к вешалке, где висел мой чёрный фартук с логотипом кафе. Быстро завязав его, я взял поднос и уже был готов включиться в работу. — Сегодня ты на кассе, — бросил мистер Хан, продолжая вытирать стойку. — Понял, — отозвался я, хотя внутри меня сразу же затрясло. Касса. Самое страшное место в кафе. Это значит, что придётся общаться с людьми. Много. С незнакомыми людьми. — Что застыл? — буркнул шеф, кивая на кассу. — Давай, шевелись. Я понял, что бесполезно спорить. Крепче сжав поднос, я встал за кассу, стараясь не смотреть на первую очередь из трёх человек. Я выдохнул и постарался успокоиться. Это просто работа, повторял я себе. Всё, что нужно, — быть вежливым, улыбаться и делать вид, что мне нравится стоять здесь, будто я вообще не волнуюсь. — Добрый день, — сказал я ровным голосом, когда подошёл первый клиент. Это была женщина средних лет с пухлым лицом и глазами, сверкающими от утреннего кофеина. — Латте с соевым молоком и без сахара, пожалуйста, — быстро выпалила она, сунув карту в терминал раньше, чем я успел что-то уточнить. — Конечно, — ответил я, стараясь звучать уверенно. Пальцы привычно забегали по кнопкам кассы, и чек оказался у неё в руках уже через пару секунд. — Спасибо за ваш заказ, ожидайте у стойки. Женщина даже не посмотрела на меня, направившись к стойке. Я выдохнул. Один готов. Осталось только миллион. Следующий клиент оказался мужчиной лет тридцати в деловом костюме. Он выглядел раздражённым и кидал взгляды на часы каждые несколько секунд. — Эспрессо двойной, быстро, — сказал он коротко, как будто бросал команду. — Да, конечно, — ответил я, подавив раздражение. — У вас всегда так медленно? — пробормотал он, забирая чек. — Мы стараемся, чтобы каждый клиент получил качественный сервис, — отрезал я, сохраняя ровный тон. Он только фыркнул, уходя. Я мысленно закатил глаза, но старательно оставался спокойным. Так проходила вся смена: заказы, чеки, "добрый день", "спасибо за заказ", снова и снова. Кто-то был милым и улыбчивым, кто-то откровенно грубым. Но я держался. В какой-то момент у стойки появилась девушка с телефоном, болтая так громко, что я едва слышал, что она говорит. — Извините, — вежливо сказал я, привлекая её внимание. — Могли бы вы повторить заказ? Она посмотрела на меня так, будто я сломал её телефон. — У вас тут что, глухие работают? — фыркнула она, не убирая телефон от уха. На секунду я замер. Чувство раздражения взорвалось где-то внутри, но я сжал зубы и ровным голосом сказал: — Нет, но у нас здесь шумно. Если хотите, я могу вас обслужить позже, когда вы закончите разговор. Она нахмурилась, но всё же повторила заказ. Спасибо, хен, мысленно подумал я. Если бы не он, я бы точно не смог ответить. Смена продолжалась, и, хотя я уже начинал уставать, мне всё-таки удавалось держать себя в руках. Иногда, когда становилось совсем сложно, я вспоминал слова Минсу: "Джун, язык — самое острое оружие, но не забывай, что иногда тишина побеждает лучше любого ответа." Заканчивая свою смену, я привычно протёр кассу и убрал мусор возле стойки. Уже почти вечер, и кафе постепенно пустело. Тепло от работающих машинок смешивалось с запахом свежесваренного кофе, и я чувствовал, как усталость наваливается на плечи. — До завтра, Джун! — крикнул кто-то из сотрудников, уходя. Я кивнул, даже не глядя, сосредоточившись на том, чтобы не забыть ничего перед закрытием. — Э-э-эм… Джун-оппа? — раздался вдруг тонкий голос сзади. Я вздрогнул, обернувшись. Передо мной стояла группа школьниц в одинаковых формах. Они выглядели примерно моего возраста, наверное, лет 15-16, но взгляд, с которым они на меня смотрели, заставил меня нервно потянуть ворот футболки. — Эм… да? — выдавил я, слегка отступая. — Ты ведь уже заканчиваешь, да? — спросила одна из них, теребя лямку рюкзака. — Мы просто… мы тут решили… ну, вдруг ты хочешь пойти с нами на рамен? — Или чай! — подхватила другая, хихикая. Я почувствовал, как кровь бросилась к лицу. В таких ситуациях я всегда теряюсь. — Спасибо, но я… э… я занят, — пробормотал я. — У меня дела после работы. — О-о-о, — разочарованно протянула третья. — Тогда, может, в другой раз? — Может быть, — ответил я, стараясь быть вежливым. Они ещё немного постояли, переглядываясь и хихикая, а затем, наконец, ушли, оставив меня в полном замешательстве. Почему они вообще сюда пришли? Я выдохнул, снова возвращаясь к уборке. Это происходило всё чаще в последнее время. Я замечал, как на меня обращают внимание: на улице, в магазине, даже просто на пробежке. Как бы я ни старался не обращать на это внимания, иногда я всё же ловил на себе взгляды. Хен всегда смеялся, когда я рассказывал ему об этом. — Ты посмотри на себя, кролик, — говорил он, щуря глаза с насмешкой. — Теперь ты вообще не кролик. Ты тигр. — Я? — хмыкал я в ответ, но чувствовал, как внутренне краснею. В зеркале, конечно, я замечал, что моё лицо стало взрослеть. Раньше я был просто мальчишкой с большими глазами и милыми зубами. Теперь черты лица стали резче, мужественнее. Нос, скулы — всё это будто подчёркивало, что детство осталось где-то позади, хотя детский жирок на щеках все еще держался. Но я никогда не чувствовал себя комфортно с этим. Красивый? Айдол? Это не про меня. Это про кого-то другого, уверенного, смелого. Я всё ещё просто Джун. Закрыв дверь кафе, я глубоко вдохнул вечерний воздух. Звук уличной суеты и мигающие огни улиц будто вернули меня в реальность. Я улыбнулся про себя, радуясь, что рабочий день закончился. Я шёл к спортивному залу, наслаждаясь прохладой вечера. На улице уже зажглись фонари, бросая длинные тени на тротуар. В рюкзаке за плечами лежала моя форма для тхэквондо, а в ушах гудел ритм от рабочего дня. Зал находился недалеко от дома, минут 15 быстрым шагом, но я всё равно спешил. Тренировки для меня были чем-то вроде отдушины. Когда-то я даже не думал, что смогу выдержать этот ритм: работа, тренировки, иногда мелкие поручения от хена. Но сейчас я чувствовал себя сильнее, увереннее. Когда я зашёл в зал, знакомый звук ударов о мешки и командного крика тренера наполнил пространство. Запах резины, пота и моющее средство — это место пахло усилиями, борьбой и трудом. — Джун! Опаздываешь! — громко бросил тренер, стоящий у стены. Он был высоким мужчиной лет сорока, с острым взглядом, который всегда видел больше, чем хотелось бы. — Простите, тренер, — ответил я, слегка кланяясь. Он только фыркнул, махнув рукой. — Быстрее переодевайся и на разминку. Я зашёл в раздевалку, сменил одежду на белую форму с поясом. Чёрный пояс тренера висел на крючке неподалёку, как напоминание, к чему стремиться. Я потянулся, проверяя, всё ли на месте, и выбежал в зал. Разминка уже началась. Ребята, с которыми я тренировался, были разных возрастов: от младших школьников до взрослых. Кто-то поздоровался со мной кивком, кто-то просто молча продолжал разминку. — Джун, двигайся быстрее, — крикнул тренер, когда я подключился к группе. — Ты сегодня будешь работать в паре с Хёном. Я подавил смешок. Хён был моим постоянным партнёром, парнем лет двадцати с крепким телосложением и неизменной насмешливой улыбкой. — Опять ты, — хмыкнул он, глядя на меня сверху вниз. — Готов получить? — Готов дать сдачи, — ответил я, поднимая бровь. Хён засмеялся, и мы начали тренировку. Удары, блоки, уклоны. Всё это приходило мне легко. Моё тело уже знало, как двигаться, как распределять вес, как быстро реагировать. Это была своего рода магия, когда ты понимаешь, что можешь контролировать не только свои движения, но и предугадывать чужие. — Джун, не зазнавайся, — буркнул тренер, когда я чуть не сбил Хёна с ног. — Да куда ему зазнаваться, — огрызнулся Хён, вытирая пот со лба. — Он всё ещё мальчишка. — Смотри, как бы этот мальчишка тебя не переиграл, — отрезал тренер. Я усмехнулся, но не стал ничего говорить. Просто сосредоточился на следующих упражнениях. Когда тренировка подошла к концу, я чувствовал, как мышцы налились усталостью, но внутри была лёгкость. Этот выброс энергии всегда помогал мне очистить голову. — Молодец, Джун, — сказал тренер, когда мы заканчивали растяжку. Его голос звучал сурово, но я уловил в нём одобрение. — Видно, что ты стараешься. Я кивнул, чувствуя, как тепло от его слов растекается по груди. После тренировки я переоделся, сунул влажную форму в рюкзак и вышел на улицу. Прохладный воздух тут же обнял меня, стирая остатки жара. Теперь домой. Хен, наверное, уже ждёт.

***

Когда я наконец добрался домой, меня встретил знакомый уютный запах. Пахло чем-то тёплым, домашним, вроде овощей и мяса, но в голове всё ещё смешивались образы зала, работы и прохладного вечернего воздуха. Скинув обувь, я громко выкрикнул: — Я дома! Тишина продлилась ровно пару секунд, пока я не услышал недовольный голос хена из комнаты: — Джун, иди сюда! Внутри всё сжалось. Что-то случилось? Мгновенно забыв усталость, я рванул в сторону его голоса, тревожно выдыхая. — Что такое? Что случи… — начал я, заглядывая в комнату, но слова застряли в горле, когда я увидел хена. Минсу стоял посреди комнаты, держа в руке тапок, а его взгляд с ненавистью был устремлён к потолку. Там, над нами, гордо кружила большая муха, абсолютно игнорируя угрозу, исходящую от моего хена. Я чуть не прыснул от смеха, но, увидев, как Минсу бросил на меня грозный взгляд, быстро спрятал улыбку. Хен опустил тапок на пол и обул его обратно. Затем ткнул пальцем в сторону мухи. — Фас! Я не смог сдержать усмешку, но тут же собрался, нахмурив брови. Я сосредоточился на муке, будто это был самый опасный враг в моей жизни. Минсу же, тихо цыкнув, ушёл на кухню, бурча что-то про «устал гоняться за ней» и «пускай теперь этот кролик разбирается». Пока я занимался уничтожением врага, в кухне начали раздаваться звуки гремящей посуды и запах усилился. Кажется, он готовил суп — его фирменный, с мясом и кучей овощей. Через пару минут я торжественно представил хену трофей, гордо поднимая перед ним салфетку с телом поверженной мухи. Минсу мельком глянул на меня, как на ребёнка, который показал рисунок, и, хмыкнув, произнёс: — Молодец, Джун. Помой руки, ужин скоро будет готов, сходи искупайся. Я кивнул, отправившись в ванную. Душ был тёплым и освежающим, смывая с меня усталость и все следы прожитого дня. Уже переодевшись в домашнюю одежду, я прошёл на кухню, где хен всё ещё колдовал над плитой. Как всегда, я тут же стал ходить за ним хвостиком. Минсу, стоя у плиты, аккуратно помешивал суп, пробуя его на вкус. Его движения были уверенными и плавными, как будто он всегда знал, что делает. Я смотрел через его плечо, ловя каждый момент, будто наблюдаю за чем-то волшебным. Минсу давно привык к неугомонному хвостику за его спиной. Даже сейчас, сосредоточенно помешивая суп, он машинально поднёс ложку ко мне, не оборачиваясь, и сказал: — Пробуй. Я послушно наклонился к ложке, зачерпнув языком горячий бульон. Вкус был насыщенным, с тонкой ноткой специй и мягкой сладостью овощей. Всё, как всегда, идеально. Я нахмурился, что у меня всегда выходит, когда что-то нравится, и поднял большой палец вверх. — Хорошо? — спросил Минсу, коротко глянув на меня. — Очень, — ответил я, продолжая следить за его движениями, как заворожённый. Он усмехнулся и снова вернулся к кастрюле. — Тогда держи нож. Порежь лук. Я взял нож и лук, чувствуя, как внутри поднимается приятное волнение. Помогать Минсу было чем-то особенным. Он всегда находил мне мелкие поручения, будто знал, что мне это нравится. И правда, мне нравилось быть частью этого процесса, даже если я резал лук или мыл овощи. Минсу учил меня всему, что я просил. Он никогда не ворчал и не ругался, даже если я делал что-то неправильно. Я помню, как однажды умудрился чуть не сжечь его любимую сковороду, когда пытался приготовить яичницу. Минсу только хмыкнул, выхватил сковороду из огня и с равнодушием произнёс: — Ладно, эта сковородка всё равно была старой. Тогда я ожидал крика, упрёков или хотя бы строгого взгляда, но ничего не было. Минсу просто пожал плечами и показал мне, как правильно регулировать огонь. Теперь, когда он поручил мне резать лук, я сосредоточенно работал, стараясь повторять его движения, которые уже не раз видел. — Неплохо, — прокомментировал он, кидая взгляд на нарезанные кусочки. — Можешь теперь закинуть в кастрюлю. Я аккуратно ссыпал лук в кипящий бульон, чувствуя, как внутри распускается тепло от его похвалы. — А ты молодец, — проговорил он, снова потрепав меня по голове. Я усмехнулся, но слова запомнил. Минсу часто потакал мне, иногда даже слишком. В глубине души я знал: случись что-то ужасное, вроде сгоревшего дома, он бы только хмыкнул и сказал что-то вроде «Ну и ладно, домик был так себе». С одной стороны, это вызывало у меня чувство вины — ведь я мог бы серьёзно напортачить, а он всё равно ничего не сказал бы. Но с другой — я чувствовал себя с ним спокойно, зная, что бы я ни сделал, он всегда будет рядом, готовый поддержать и научить. Старый столик, который Минсу всегда выдвигал на пол, уже стал привычной частью наших вечеров. Он стоял на середине комнаты, обрамлённый парой подушек, и был покрыт небольшими царапинами — немыми свидетелями множества трапез. Мы с Минсу молча накрыли его едой: дымящийся суп, тарелки с рисом, пара мисок с квашеными овощами и жареным мясом. Я взял палочками небольшой кусок, осторожно положил в рот и сосредоточенно прожевал. И тут же нахмурился. — Ну? — с лёгкой усмешкой спросил Минсу, ожидая реакции. Я поднял большой палец вверх, не переставая хмуриться. Минсу только фыркнул, хорошо зная, что это моя странная манера выражать удовольствие. Если было действительно вкусно, я хмурился, будто злой, но на деле это был высший комплимент. — Злой кроль, значит, хен угадал? — М-м-м, как всегда, — промычал я, быстро дожёвывая и тянувшись за новой порцией. Минсу начал есть, не забывая при этом подкладывать что-то на мою тарелку. — Кроль, тебе нужно расти, ты маленький. Ешь хорошо! — шутливо ворчал он, передавая мне очередную порцию. — Я не маленький! — возмущался я, но всё равно ел с таким аппетитом, будто не видел еды несколько дней. Минсу смотрел, как я буквально сметаю всё на своём пути, словно пылесос, и довольно улыбался. Ему нравилось видеть меня сытым и довольным. В такие моменты мне казалось, что лучше места, чем этот маленький столик в тесной, но уютной квартире, и быть не может. Минсу ловко подкинул себе ещё одну порцию и окинул меня оценивающим взглядом. — Слушай, кроль, — начал он, сжимая палочки в руке и хитро щурясь. — Ты уже точно вырос? А то что-то не вижу. Я вытаращил на него глаза, замерев с набитым ртом, и быстро прожевал, чтобы возмутиться: — Хен, я уже выше тебя, напомнишь? Минсу, не моргнув, протянул: — Выше, да. А мозг? Догоняет, нет? — Мозг у меня в порядке! — фыркнул я, но почему-то стал сильнее хмуриться, что только забавляло его. — Мозг в порядке, говоришь? Тогда почему ты каждый раз забываешь выключить свет в ванной? — он ткнул палочками в мою сторону, как бы уличая в преступлении. — Да я… это случайно! — начал оправдываться я, смущённо ковыряя свою тарелку. — Ага, "случайно". Ты каждый раз случайно, кроль! — Минсу фыркнул и добавил, подбрасывая порцию на тарелку. — Ладно, прощаю. Ты же у нас ещё ребёнок. — Какой ребёнок?! — возмутился я, тыкая палочками в его сторону. — Мне уже шестнадцать, если что! — Шестнадцать? Ого! Тогда тебе пора жениться! — с серьёзным видом заявил он, но в его глазах плясали искры смеха. Я покраснел до кончиков ушей, запинаясь: — Ч-что?! Какое жениться?! — А что, — продолжал Минсу, делая вид, что обдумывает идею. — Найдём тебе милую крольчиху, будете жить счастливо. — Хен! — я едва не поперхнулся и быстро вернулся к своей тарелке, решив, что проще промолчать. Он засмеялся, довольный, что застал меня врасплох. — Ладно-ладно, не буду тебя женить. Пока. Но свет в ванной всё равно выключай. — А ты свои чашки убирай! — огрызнулся я в ответ, набираясь смелости. — Ого, смелый кроль! — Минсу поднял бровь, но на его лице всё равно играла довольная улыбка. Мы сидели за столом, перебрасываясь шутками и колкими словами, которые звучали не обидно, а тепло, как бывает между настоящими братьями. Когда ужин закончился, Минсу откинулся на стуле и лениво потянулся: — Ну что, кроль, кто сегодня посуду моет? — Я же вчера мыл! — сразу выпалил я. — И что? Ты младший, тебе положено, — ухмыльнулся он. — Хен, это нечестно! — взвыл я, но уже знал, что всё равно пойду мыть. Минсу только рассмеялся, снова довольный собой. — Ладно, если ты справишься быстро, то я тебе чипсы дам. — По рукам, — буркнул я, беря грязные тарелки. Всё-таки жить с Минсу-хеном было совсем не так плохо. Когда я наконец закончил с посудой, то, зевая, поплёлся к своему дивану. В комнате уже было уютно темно, свет проникал лишь из-под двери зала, где шевелился Минсу. Он, как всегда, расстелил мне постель, чтобы я мог спокойно свалиться и моментально отключиться. Сам он снова улёгся на футоне в зале — это был его строгий порядок: — Кроль спит здесь, а я — там. Точка. Я повозился на диване, пытаясь найти удобное положение, но вскоре на лице появилась знакомая хитрая улыбка. Подождав, пока хен окончательно устроится, я бесшумно вылез из своей постели и направился в зал. Там, как я и ожидал, Минсу уже улёгся на свой футон. Он лежал идеально ровно, как статуя, будто ничего в мире его больше не волновало. Я медленно подкрадывался, сдерживая смешок. Но когда я был уже в шаге, он вдруг буркнул: — Нельзя. Глаза он даже не открыл, и не пошевелился. — Как ты... — начал я, но замолчал, потому что его равнодушный тон только раззадорил меня. С хищной улыбкой я прыгнул на футон, бесцеремонно втиснувшись рядом. — Эй! — недовольно выдал он, когда я начал выталкивать его с нагретого места. — Уступи, хен! — Наглый кроль, — пробормотал он, ворочаясь. Он перевернулся на бок, привычно свернувшись клубком, и оставил мне половину футонного царства. Я тут же растянулся, довольно потянувшись, и, подвинувшись ближе, обхватил его, как плюшевого медведя. Его тепло было таким приятным и успокаивающим, что я буквально растаял. — Спокойной ночи, хен, — пробормотал я, вжимаясь носом в его спину. — Продам твой диван к чёрту, — тихо выдохнул он, но в его голосе не было ни капли злости. Через мгновение он добавил, тоже почти шёпотом: — Спокойной ночи, кроль. Я зажмурился, чувствуя себя невероятно уютно и в безопасности. Вся моя тревожность и усталость растворились.

***

Сон всегда накрывал меня неожиданно, словно я проваливался в бездну, где реальность смешивалась с хаосом неясных образов. Это стало привычным ритуалом ночи. Каждый раз передо мной мелькали смутные лица и голоса, словно туманные вспышки. Имя «Чонгук» звучало снова и снова, как будто это было важно, но я никак не мог вспомнить, кто это. Бабушка с добрыми глазами, девочка по имени Соран, всегда улыбающаяся и говорящая что-то с тёплой интонацией. И, конечно, таинственный альбинос, словно копия Минсу-хена, только с белыми волосами. Он появлялся чаще всего. Но что всё это значит? Иногда я видел квартиру, простую, но уютную, с запахом домашней выпечки и старых книг. Другая сцена — улица, залитая вечерними огнями, или студия, где на штативах стояли камеры. Всё это сменялось слишком быстро, словно кто-то торопился мне что-то показать, но не успевал закончить. И вот я снова оказался во сне. На этот раз вокруг меня был лес. Тёмный, но не зловещий. Он выглядел обычным: густая трава, высокие деревья, лёгкий запах земли и сырости.Я стоял неподвижно, оглядываясь по сторонам. — Что за бред… — пробормотал я себе под нос. Ни единого звука. Ни птиц, ни шелеста ветра. Тишина была настолько абсолютной, что её почти можно было потрогать. Я посмотрел на свои ноги: трава под ними была мягкой и ярко-зелёной, словно специально созданной для этого сна. Я двинулся вперёд, раздвигая кусты и перепрыгивая через корни деревьев. Я шёл не спеша, изучая место. Я шагал по лесу, осторожно продвигаясь вперёд. Сон был настолько реальным, что казалось, я действительно здесь. Каждый шорох, каждый шаг. Но вот лес стал расступаться, открывая небольшую поляну, где стоял… домик. Я замер, вглядываясь в него. На первый взгляд, ничего необычного: аккуратная крыша, деревянная дверь с резным узором. Вокруг клумбы, слегка заросшие травой. Обычный дом. Я подошел к небольшой лестнице перед дверью. Я медленно поднял ногу и поставил её на первую ступеньку. И в этот момент меня накрыло. Всё тело пронзило волной ледяного ужаса, от которого перехватило дыхание. Сердце заколотилось, руки и ноги будто стали чужими. Я застыл, как кролик перед змей, не в силах пошевелиться. Что это было? Каждая клетка моего тела кричала, требовала уйти. Убежать. Но я не мог двинуться с места. Медленно, будто опасаясь спровоцировать чудовище, я убрал ногу со ступеньки. Мир вокруг будто замер, застыв вместе со мной. Я шумно выдохнул и сделал осторожный шаг назад. Потом ещё один. Каждое движение казалось страшным, неправильным, словно любое из них могло вызвать что-то... что я даже не мог представить. Голова закружилась, но я продолжал пятиться, пока между мной и ступеньками не оказалось достаточного расстояния. Тогда я остановился и вытер дрожащие ладони о штаны. Дом выглядел всё так же. Спокойно, тихо, почти уютно. Но теперь он казался другим. Хищным. — Что за чертовщина? — прошептал я, глядя на него, будто он мог ответить. Тяжёлое, гнетущее чувство не отпускало. Я не мог понять, что происходило, но всё внутри твердило: "Не подходи". Я снова отступил, уже не глядя под ноги, а затем развернулся и, не оборачиваясь, ушёл обратно в лес. Перед глазами вспыхнула темнота. Всё поплыло. Когда я снова открыл глаза, меня уже окружала другая реальность. Чёрная комната. Не просто темнота — здесь всё было чёрным: стены, потолок, пол, мебель. Пространство заполняла огромная кровать с мягкими бархатными простынями, на которые падал приглушённый свет. Удивительно, но темнота меня не пугала. Наоборот, в ней было уютно и спокойно, будто я оказался в месте, где мне ничего не угрожало. Опустив взгляд, я заметил, что на мне чужая одежда. Она была велика, мягкая, как облако, и тоже чёрная. Даже одежда Минсу не могла утешать так же, как этот странный наряд. Я провёл рукой по ткани, собираясь с мыслями. Что это за место? Подавив желание остаться на кровати, я двинулся к двери. Открыв её, я оказался в длинном коридоре, полностью выполненном в чёрных тонах. Но почему-то эта монохромность не угнетала. Напротив, дом был странно уютным. По пути мне встречались мягкие тёплые огни, исходящие от ламп. Они не слепили, а словно освещали мне путь, оберегая. Я осторожно двигался по трёхэтажному особняку, рассматривая каждую деталь. Тишина здесь была другой — не тревожной, как в лесу, а успокаивающей. В этом доме было что-то... правильное. Я бродил по дому, пытаясь понять, как я здесь оказался. Что это за место? Почему оно кажется мне одновременно чужим и... родным? Дом выглядел современным, но при этом в нём явно было что-то необычное. Высоченные потолки уходили в темноту, напоминая мне о грандиозных соборах, которые я видел только в фильмах. Просторный коридор с мягким светом от приглушённых ламп создавал ощущение уюта, но каждое моё движение почему-то отдавалось эхом, усиливая чувство одиночества. Пол под ногами был гладким, но крепким, будто рассчитанным на выдерживание невероятных нагрузок. Казалось, его специально сделали таким, чтобы он мог пережить что-то острое, возможно даже когти или лезвия. И всё-таки, несмотря на эту основательность, в доме было удивительно тепло. Всё вокруг тянуло к спокойствию: от мягкого света до продуманных линий мебели. Я шёл вперёд, оглядывая стены и дверные проёмы, пока мой взгляд не зацепился за странный элемент, который совершенно не вписывался в общий стиль. На огромном кожаном диване, что стоял в одной из комнат, возвышались мягкие игрушки. Я остановился, склонив голову набок. Эти милые, яркие предметы были словно с другой планеты по сравнению с общей чёрно-серой гаммой дома. Одну игрушку я узнал сразу — плюшевого мишку с жёлтой ленточкой. Но рядом с ним лежала... какашка. Игрушка в форме коричневого завитка с милой мордочкой, которую я долго разглядывал с полным недоумением. — Это что за... странность? — пробормотал я, сморщив нос. Она выглядела настолько неуместно в этом строгом, продуманном до мелочей пространстве, что я не смог сдержать лёгкой усмешки. Кто-то явно имел отличное чувство юмора или просто хотел разбавить мрачность обстановки. Покачав головой, я двинулся дальше. Коридор был длинным, с ровными стенами, без лишних украшений. Только приглушённый свет ламп указывал мне путь. Моя тень тянулась по стенам, словно вторя каждому моему шагу. Через несколько минут я заметил слегка приоткрытую дверь. Она отличалась от остальных. В воздухе висело странное напряжение, будто за ней скрывалось что-то важное. Я подошёл, чувствуя, как с каждым шагом сердце начинает биться быстрее. Моя рука осторожно потянулась к ручке. Но стоило мне прикоснуться к ней, как мир вокруг начал рушиться. Темнота обрушилась, тьма поглотила всё, и в следующий миг я резко очнулся в своей постели, едва успев перевести дух.

***