Бочка яда и ложка но-шпы

Я в некоторой растерянности продолжаю рассматривать сидящего напротив парня, которого Игрок назвал Шуриком, пока первый вводит нас обоих в курс дела (по большей части меня, ибо это мой первый в жизни телохранитель). Это… Немного не то, что я себе представляла. На Кевина Костнера не тянет от слова совсем. Впрочем, и я не Уитни Хьюстон, так что грех ли жаловаться. Я и не жалуюсь, просто непривычно видеть невысокого парнишку с выкрашенными в розовый цвет волосами вместо шкафоподобного лба. Сколько этому Шуре? Лет двадцать? Одолевают сомнения в том, что выбор был удачным. Впрочем, Олег не стал бы приставлять ко мне того, в ком не уверен. Может быть, конечно, Разумовский меня разлюбил и теперь решил так филигранно избавиться, вручив мою жизнь в руки современной молодежи. Надо спросить. Чего он на крайности, я б и сама ушла, если бы сказал. Насколько знаю, этому Шуре озвучили почти правду, представив меня случайной свидетельницей преступления, на которую теперь охотится маньяк. Без прикрас, короче, чтобы сразу понимал, с чем придется дело иметь. Его это, судя по всему, не отпугнуло. То ли и правда такой способный, как Волков говорил, то ли просто без царя в голове. Может быть, совмещает. — Значит, он уже нападал в открытую, — скучающе резюмирует Шура, стуча пальцами по столу. — Это хорошо, нервишки сдают. Скоро точно спалится. — Предположим, — бормочу я, передернувшись от этой мысли. — Как все это работает? Я про наше сотрудничество. — Ну смотри: согласуем твое расписание, это во-первых. Во-вторых, будешь звонить каждый раз, когда соберешься куда-то дальше магазина. Можно и в магазин. Платят за тебя по-царски, так что не вопрос, будем гонять вместе куда угодно. Без меня из дома не выходишь. Созвонились — и ждешь, пока я подгребу. Обычно в таких случаях мы просто работаем с утра и до вечера, постоянно рядом, но у тебя, как я понял, особый случай, хахаль твой не хочет светить своим лицом. Женатик-депутат? — Ага. — Ясно, — вздыхает Шура. — Тогда работаем так, как я сказал. В критической ситуации тебе нужно будет слушаться меня беспрекословно. Договорились? — Окей. Под пули не лезть, так и запишу. — Заучи лучше. Без обид, но ты выглядишь как та, что полезет. — Ну, чуть-чуть. На полпульки разве что. — Не порть мне статистику. Ладно, с остальным разберемся. Главное одно: везде вместе. — У меня завтра выход в свет. Тоже считается? — Выход куда? — с подозрением уточняет Шура. Я объясняю подробнее про род своей деятельности, а также рассказываю про мероприятие, на которое согласилась пойти. Наемник явно не в восторге, но деваться ему некуда. В конце концов, мы решаем, что всем заинтересованным лицам я представлю его своим стажером, который временно будет таскаться за мной и набираться опыта. Завтрашнее приглашение как раз с пометкой «плюс один», так что все удачно совпало. Вот остальные придется пересмотреть и выбрать что-то еще, если там такого нет. В принципе, с тусовкой Шура сольется удачно. Обговорив еще несколько деталей, мы с Лерой собираемся отчаливать. Наемник многозначительно смотрит на меня. А, ну да. — Пройдемте-с, — предлагаю, махнув рукой в сторону выхода. Н-да, это будет весело. Первой мы отвозим уставшую Леру, потому что та носом клевать еще в баре начала. Затем встает вопрос о том, как быть дальше. Шура настаивает на том, чтобы я доехала с ним до дома, а потом он вызовет такси. Завтра уже на своей тачке прикатит и оставит ее под окнами. Я не совсем уверена, что мне можно светить свое место жительства, поэтому сначала пишу Разумовскому. Тот разрешает. Выбора все равно не так уж много, иначе эти пляски с телохранителем просто не имеют смысла. Дорога обходится без происшествий. Шуре велено провожать свою подопечную только до подъезда, и теперь я угрюмо смотрю на Волкова, который ждет меня возле лифта. — Серьезно? — бормочу, стукнув по кнопке. — Просто предосторожность, — говорит Олег, пожав плечами. — Как все прошло? — Пока не очень понятно. Я все еще считаю, что вы зря это затеяли. — Увидим. — Что там с котенком? Сильно орал? — Серый или кот? — Это кошка. — А, ну да. Нет, не сильно. Начал, но быстро затух, когда я сказал про тебя. Мы выходим из лифта и неспешно направляемся к двери. — Завтра сделаю фотки и выставлю в сеть, — говорю я, растирая ладонью шею. — Сегодня уже не хочу, устала. Волков треплет меня по волосам. — Отдыхай. Я присмотрю за котенком. — Нет, нет, ты не обязан, я… — Отдыхай, — повторяет Олег. — Все равно ложусь поздно в последнее время. Она смирная пока, боится еще. Там нет особых хлопот, будет хоть чем заняться на досуге. Дома Волков проводит меня в гостиную, где в новенькой открытой переноске спит котенок. На резонный вопрос, откуда взялись хоромы, ведь мы ничего еще не покупали, наемник кивает в сторону коридора. Оттуда как раз выходит недовольный Разумовский и останавливается рядом с нами, сложив руки на груди. Я целую его в щеку, заискивающе заглядываю в глаза. — Не волнуйся, мы быстро найдем ей дом, — заверяю в ответ на скептическую мину. — Надеюсь, — морщится Сережа. — Нам тут только ободранной мебели не хватает. От котов куча проблем. Примерно столько же, сколько от бывших террористов? — Это кошка, — напоминаю, бросив попытки угодить. — Я в общем. — Разберемся, — встревает Волков. — Кошка необычная, на такую быстро найдутся руки. Сережа, фыркнув, усаживается на диван. — Учитывая, что вы даже не додумались купить ей предметы первой необходимости, представляю, какие там руки у вас найдутся. Мы с Олегом многозначительно переглядываемся. Хоть в чем-то реакции Разумовского всегда остаются предсказуемыми. Пока он бурчит себе под нос, я заглядываю в переноску. Спящего котенка решаю не беспокоить и постепенно завлекаю Сережу в разговор о том, как мы с Лерой хорошо погуляли, а потом и рассказываю про Шуру. От него Разумовский не в большом восторге, но необходимость телохранителя признает, а с выбором Олега с трудом, но не спорит. В конце концов, этот долгий день заканчивается тем, что Волков отправляет меня спать, а Сережу работать. Ибо беспрестанно вываливающаяся на нас информация о том, что надо вот так, а не так, и вообще, могли бы прочитать про кошачьих, немного достает. Засыпая, я то и дело слышу, как Разумовский мотается из серверной в гостиную и обратно, и искренне сочувствую Олегу. Впрочем, он привык. *** Утро я встречаю одна и даже не могу вспомнить, приходил Сережа на ночь или нет. Зевнув, проверяю сообщения, созваниваюсь с Шурой и отправляюсь приводить себя в порядок, потом заглядываю в серверную. Там я нахожу и Разумовского, и переноску со спящим котенком. Первый отчитывается, что покормил животину, и все у них нормально, а вторая, проснувшись от наших голосов, с любопытством поглядывает на меня из своего домика. Я собираюсь вытащить ее, чтобы сделать пару фотографий для поста в соцсети, но Сережа машет на меня рукой и говорит, что сам мне потом пришлет снимки. А то сейчас растревожу тут все, и она потом еще два часа мяукать будет. С подозрением глянув на невозмутимого Разумовского, отхожу от переноски и сообщаю, куда уезжаю. Возражений мне не высказывают даже на просьбу присмотреть за котенком, пока меня не будет. Все еще настороженно поглядывая на него, иду делать себе чай и ждать Шуру. Едва наемник отписывается, что ждет внизу, как я сразу же несусь к лифту. Все-таки привыкла делать свои дела сразу, не ждать никого. Придется теперь как-то подстраиваться. Идея с телохранителем все еще сомнительная. Все мои попытки обдумать это перед сном и найти плюсы провалились. Единственный вывод, к которому я пришла, не утешает. Мне очень не нравится то давление, под которым я теперь нахожусь. Конечно, все не совсем так, но ощущения неприятные. Справлялась же до этого. Ага, так справилась, что меня чуть не прирезали. Вот и нечего ворчать. Шура топчется возле моей машины. Махнув мне рукой в знак приветствия, уточняет, сойдет ли за стажера. Я окидываю его задумчивым взглядом, прошу расстегнуть черную куртку. В принципе, сойдет. Джинсы, белая рубашка навыпуск, пиджак. Выглядит в меру небрежно, в сочетании с волосами вообще то, что нужно. Я все еще не понимаю, как этот паренек получил от Волкова такую высокую оценку своих способностей. Я стараюсь не судить по внешности, но вспоминаю того же Дракона и понимаю, что тот запросто смог бы прихлопнуть нас обоих. Что ж, по крайней мере, мы с Шурой вчера отлично поболтали, пока ехали домой. Не выживу, так хоть наговорюсь вдоволь. — Как мне тебя представить? — спрашиваю, когда мы садимся в машину. — Каким именем? — Да этим и называй, — отмахивается наемник. — Не принципиально. Главное, чтобы ты не сбивалась. Обрисуй подробнее, что сегодня делать будем. Твой маньяк за тобой явно следит, значит, нужно сделать так, чтобы мое появление не вызвало у него подозрений. Глядишь, поймаем. — Ты сам его ловить собрался? — Да могу и я, если высунется. Надеюсь, удачнее, чем Артем. Кстати, о птичках. С ним тоже надо будет сегодня встретиться, он писал, что нашел кое-какую информацию. Но первым делом по магазинам. Собирать образ на сегодняшний вечер нужно не только мне, но и Шуре теперь, потому что все озвученные им варианты не подходят. Ему нужно мимикрировать под местность и не выглядеть подозрительно, при этом многие из нашей братии знают, что я не беру учеников. Еще одна загвоздка. Думаю, стоит обрядить его в меру ярко и дать повод думать, что между нами не только деловые отношения. Отвлечь от главного по максимуму, иными словами. Вангую, что ему вряд ли понравится. Спустя пару часов я убеждаюсь в своей правоте. Между нами исчезает это первичное напряжение, когда вы оба не особо-то счастливы друг за другом ходить, но одного связывает денежные обязательства, а за головой второй охотятся. Вместо него появляется откровенно кислое лицо Шуры, который, кажется, начал понимать, что легко не будет. Всего-то час ищем подходящие шмотки, что за мужики пошли? Таких со скалы надо сбрасывать. — Повернись, — командую, рассматривая его. Наемник кривится, но слушается. Мы с консультанткой, стоящей рядом, переглядываемся, обмениваемся молчаливыми оценками. Неплохо, очень даже. Мы с ней молодцы. Итак, что мы имеем? Черная рубашка с пайетками по всему воротнику, темно-синий пиджак, на нем вставки из эко-кожи и шнуровок начинаются от плечи и спускаются по рукавам до конца, и брюки… — Ты понимаешь, что я в этом не смогу нормально двигаться? — цедит Шура, указывая вниз. — И вообще, я тебе не кукла, которой можно нарядики подбирать, я… Его прерывает оповещение. Достав телефон, он смотрит, что там, хмурится, сует его обратно и мученически вздыхает, разводит руки в стороны, предлагая продолжать. В голову закрадываются подозрения, но сначала я решаю и правда сменить брюки. Народ, конечно, оценил бы этот черный глянец экокожи, на время позабыв про все остальное, вот только наемник в них и правда не сможет выполнять свою работу. Сомневаюсь, что на нас нападут сегодня, и все же лучше не рисковать. Я прошу у консультантки что-нибудь такого же цвета, но попроще и из другого материала, погибче. Прогнав Шуру обратно в примерочную, пишу Разумовскому: «Твоя работа? Ты ему заплатил или что?» «Развлекайся, дорогая Ася. Я же знаю, как девочки любят игры, где нужно одевать модельки» «Ты себя так выдашь. Депутаты не шпионят за своими любовницами по камерам!» «Так я и не шпионю, любовь моя. Я лишь очень вовремя выписал твоему телохранителю щедрую премию с просьбой угождать тебе.» «Прелесть какая. Не пались лишний раз, а?» «И я тебя люблю, дорогая» Кинув телефон обратно в сумку, тайком показываю камере в углу язык. С Шурой мы сходимся на обычных черных джинсах, деваться некуда. Ему еще надо будет как-то оружие прятать. Хорошо, что мне об этом задумываться не надо. Себе я образ собираю не в пример быстрее, сверяясь с инструкциями от Славика. Тут особо не развернешься, и я выбираю белые брюки и пиджак, атласный бежевый топ без лямок и туфли ему в цвет. Над аксессуарами даже не заморачиваюсь, Разумовский ими сам займется. Не только девочки любят в такие игры играть. Следующим пунктом в расписании стоит встреча с Артемом. Шура грузит покупки в багажник, и мы пытаемся рассчитать дорогу без пробок. Совместный шоппинг сближает людей, особенно, если выбора у них нет, поэтому спорим мы вполне по-дружески, а также сходимся во мнении, что вон тот дядя на серой Мазде — мудак, который права купил. Через небольшие тернии, но к дому Артема мы добираемся вовремя. Я представляю Шуру своим стажером и прогоняю его на заднее сиденье, с надеждой смотрю на полицейского, который занимает его место. Ему действительно удалось кое-что узнать, вот только человек, выживший в той давней резне, уже мертв. У него есть сын, но найти его Артем пока не смог, как и выяснить, кто конкретно был тогда убит. — Я продолжу искать, — говорит он, вздохнув. — Можно это оставить? — уточняю, глянув на листок с данными сына жертвы в его руках. Парень кивает. — У меня тоже есть кое-какие знакомые интересные, вдруг тоже смогу что-то узнать. — Хорошо, только не ходи одна к нему, если найдешь, ладно? Мало ли. — Сегодня точно не пойду, меня на презентацию Ольховского позвали, — бормочу, просматривая отданный мне лист. — Ася, этот человек может быть опасен, — произносит Артем, стараясь звучать строго. — Шучу, — улыбаюсь, глянув на него. — Если вдруг мне повезет больше, то обязательно позвоню тебе. — Ладно, — выдыхает он и берется за ручку дверцы. — И если вдруг на этой… Презентации? Если на презентации увидишь кого-то подозрительного, то тоже звони. Так это я после каждого второго его набирать буду. Но все равно соглашаюсь, и мы прощаемся. Шура, пересев обратно на переднее сиденье, ухмыляется. — Что? — тоскливо спрашиваю, заводя машину. — Парниша запал, — сообщает тот. — Может, ну его, депутата женатого? Этот на тебя смотрит как щенок на пачку корма. Ага. Если случится «ну его, депутата женатого», то смотреть Артем очень скоро перестанет. В принципе. — Нет, спасибо. Я овца меркантильная. — Ну и правильно, — соглашается наемник. — Я бабки тоже люблю больше всяких сантиментов. А что хоть презентуют вечером? — Да хрен его знает, — честно отвечаю, глянув назад. Так, выехать можно. — Виктор Ольховский — натура творческая, неопределившаяся. — Так это у вас каждый второй. — Не в том смысле. Его швыряет из крайности в крайность, сегодня он рисует, завтра играет в театре, послезавтра изобретает приложение для телефонов. Поскольку главные его источники дохода в металлургической промышленности, он может хоть коням подковы разукрашивать и презентовать их вместе с конями сразу в банкетном зале. Мы и в этом случае будем хлопать и восхищаться. — Короче, чисто пыль в глаза сегодня. — Ага. Но у Ольховского есть целых два плюса. Даже три. Он щедрый, это раз. Ценит искусство, это два. И, — я перестраиваюсь в соседний ряд, — любит меня. — Так ты с ним? — Нет, любит меня как художницу. Понимаешь, это та категория людей, с которыми свое честное мнение нужно заткнуть поглубже и улыбаться, всем видом показывать, как ценишь их внимание. Тогда будет тебе и реклама, и проданные картины, и всяческие плюшки. Наш веселый диалог о тонкостях змеиного прихлебательства нарушает телефонный звонок. Включать громкую связь я не решаюсь, поэтому приходится найти место для парковки, и только потом уже перезванивать. Надеюсь, это не антиспам пропустил какую-нибудь стоматологию. Или что там сейчас предлагают? Отвечают мне спустя три гудка. Поначалу голос кажется знакомым лишь смутно, но буквально за пару секунд эти тягуче-бархатные нотки заставляют вспомнить собеседника. Не успеваю я ничего спросить, как Тири говорит, что будет ждать меня в своем магазине до вечера, и отключается. — Чего такое? — подбирается Шура, когда я отнимаю трубку от уха. Вид у меня, надо полагать, несколько ошалевший. — Угрожают? Или что? — Нет, — отвечаю, сунув телефон в карман. — Но у нас планы меняются. Нужно заехать к одной моей знакомой. Только не удивляйся. — За бабки твоего депутата хоть в Вологду, — машет рукой наемник. Тянуть с этим я не собираюсь, поэтому сразу вбиваю в навигатор нужный адрес. Придется немного попетлять, но ничего, доедем сравнительно быстро. Главное, никуда не врезаться, потому что руки подрагивают от нетерпения. Наконец-то! Я смогу задать ей все интересующие меня вопросы и попросить такой же финт с ладонями для остальных. И вообще, хотелось бы поподробнее выяснить, что это был за финт. И много чего еще, если честно. Возле магазина я пытаюсь убедить Шуру остаться в машине, но тот отказывается и тащится со мной, с сомнением косясь на вывеску и стеклянную витрину. Я врываюсь внутрь и сразу направляюсь к стойке, за которой мне улыбается Тири, а наемника прошу погулять среди прилавков. Вдруг там маньяк прячется. Наемник что-то тихо бормочет, но я не обращаю внимания. Четкий ряд вопросов в голове так и не сформировался, все они толпятся и отталкивают друг друга, будто в очереди в поликлинику. В конце концов, я открываю рот, но вместо меня говорит Тири: — Дай угадаю. Хочешь узнать, что это было? — Да, — выдыхаю, опустив руки на стойку. — И много чего еще. Женщина указывает на круглый столик рядом. — Садись. Поболтаем как старые подружки. Она смотрит в сторону Шуры, который рассеянно перебирает висящие на подставке амулеты, и чему-то едва заметно улыбается. Я усаживаюсь за стол, жду, пока Тири сходит в подсобку и вернется с пузатым чайником, расписанным под африканские мотивы. Наемник занимает табуретку у входа, продолжает цепким взглядом обводить торговый зал. Тири двигает ко мне кружку с ароматным ягодным чаем и устраивает напротив, сложив руки на груди. — У меня сегодня нет настроения на долгие рассуждения о теории, — произносит она. — Рискну предположить, что и тебя больше интересует практическая сторона вопроса. — Да, очень. Если вы сумели защитить меня, то… — Так, как тебя, не смогу, — прерывает Тири. — Это довольно… энергозатратно. Да, очень подходящее слово. Но могу сделать несколько амулетов, которые будут иметь такой же эффект. Не за бесплатно, конечно. — Не вопрос, сколько скажете, но… Получается, вы знали, что произойдет в музее? Вы?.. — Нет, я не умею предсказывать будущее. Так, сорока на хвосте принесла. Я решила, что тебе не помешает моя помощь. По старой дружбе. Старой дружбе? Это она так прониклась моими вечными набегами в ее магазин за маслами и травами? — Ну и прорекламировала товар лицом, само собой, — добавляет Тири, рассматривая свои длинные алые ногти. — Так надежнее. Скажи я тебе все сразу, ты бы назвала меня городской сумасшедшей. Пожалуй. Если бы она заявила, что мне предстоит встретиться с нудным придурком, который гипнотизирует людей стихами, я бы приняла это за попытку выцыганить денег. Но я видела это своими глазами. И не поддалась. Единственное, чем я могу объяснить такое, — это следствие того, что сделала со мной в кафе Тири. Произносить это странно даже в уме. Заколдовала. Может быть, связавшись с Разумовским, я тоже стала немного ближе к помутнению рассудка. Но и то, что он рассказывал про Сибирь… Не только Сережа, но и Олег говорил про этих ворон и странных тварей, будто сошедших с иллюстраций к какому-нибудь бестиарию. И Поэт действительно загипнотизировал кучу народу, но не меня. Тут поневоле в любую дичь поверишь. Вот я и послушно обговариваю количество амулетов, которые мне нужны, а также цену на них, соглашаюсь внести предоплату. Пока Тири выщелкивает цифры на терминале, без особой надежды интересуюсь: — А людей вы ищете? — А кто у тебя потерялся? Она двигает ко мне устройство, я, приложив к нему карту, достаю из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, протягиваю ей. — Ну вот, — вздыхает Тири. — Хотела содрать с тебя еще пару тысяч за ритуал поиска. Но этого я и так знаю где искать. Что?..