Бочка яда и ложка но-шпы

Врачи «Скорой», которую вызвали Артему, пытаются осмотреть и меня, но я лишь отмахиваюсь, сказав, что все со мной нормально. Я действительно в порядке, даже кожа на шее не пострадала, ублюдок не успел порезать. Физически все хорошо. Морально? Сильно так себе. Вопреки тому, что я живу с бегло-мертвым Разумовским, которому мечтают оторвать голову сотни людей, персонально на меня нападают не так часто, и всего второй раз вот так близко, с ножом у горла. И вот сижу я в полицейском участке, жду, когда отпустят домой. Вокруг суматоха, никто не ожидал подобной наглости возле святая святых. Гром и его напарница брали мои показания уже дважды, и на третий раз приехавшая Полина пообещала начать отрывать головы. Артема, несмотря на сопротивление. «Скорая» забрала в больницу, потому что рану нужно зашивать. Я кое-как попыталась отмыть руки в местном санузле, но не очень преуспела. Держать их под ледяной струей воды было проблематично, а горячей в участке нет уже вторую неделю. Вот и сижу сейчас в кабинете Грома, стараясь не смотреть на испачканную кожу. Ощущение… странное. Я не боюсь крови, но внутри зреет какое-то беспокойство по поводу того, что на руках кровь. Объяснить я его не могу, оно просто есть. Еще через минут сорок нас отпускают домой. Я твердо намерена сесть за руль сама, но фигура в черном пальто рядом с моей машиной несколько меняет планы. Хорошо, что хоть капюшон натянул. — Ты с ума сошел? — шепчу я, вдавив кнопку сигнализации чуть ли не в заднюю панель брелка. — Еще бы в участок заперся. — Через пять минут собирался, — пожимает плечами Олег и садится за руль. Я оборачиваюсь к сестре, которая выглядит бледнее обычного. — Ты с нами? — спрашиваю, открывая дверцу переднего сиденья. — Поехали, — бормочет она, кивнув. Я сажусь и передаю Олегу ключи, молюсь, чтобы Гром не решил именно сейчас вытащиться из участка, потому что что-нибудь забыл. Удача нам все-таки улыбается, и на дорогу мы выезжаем без происшествий. Олег просит пересказать своими словами, как все случилось, задает уточняющие вопросы. Милостиво не сообщает о том, насколько сильно Разумовский сходит с ума дома, хотя это и так ясно. Полина замечает, что маньяк нам достался бестолковый. Добавляет, что она не про рыжего. Я устало откидываюсь на сиденье, закрыв глаза. Совсем не весело. Мало того, что меня чуть не пришили, так еще и бедняга Артем пострадал. Надеюсь, ничего серьезного, и порез быстро зарастет. — Ась? — зовет Волков, на что я неопределенно мычу. — Нормально? — Да, — коротко отвечаю, не глядя на него. Чувствую, как машина останавливается, и думаю, что мы на светофоре, но когда открываю глаза, оказывается, что просто встали на парковке возле какого-то магазина. — Мы его найдем, — говорит Олег, потрепав меня по колену. — Обещаю. — Не поздновато? — мрачно уточняет Полина. — Почему вы, стратеги такие, вообще допустили, чтобы у него была возможность напасть на нее? — Недооценили угрозу, — спокойно признает наемник. — Человек, который хочет напасть, — нападает, а не дверь разрисовывает, поэтому в какой-то момент мы решили, что это вообще был кто-то другой. Все это очень странно, мы не до конца понимаем, что им движет. — Вам ли не знать, — фыркает сестра. — Перестань, — морщусь я. — Никто не мог угадать, что он решит напасть на меня прямо возле участка. Парень, видимо, в отчаянии, раз решился на такое. К тому же, Артем его подстрелил, так что в ближайшее время вряд ли стоит ожидать подвигов. Поехали домой, Олег. Волков напоследок крепко сжимает мою руку, а потом вновь выезжает на дорогу. Больше у меня нет особого желания обсуждать случившееся, и это явно чувствуется, потому что до нашей новостройки мы доезжаем в гробовом молчании, которое разбавляет только негромкое журчание радио. Я чувствую себя безмерно уставшей, несмотря на то, что не сделала сегодня ничего из списка дел. Но, возможно, нападение с ножом будет для совести смягчающим обстоятельством. Для Славика-то вряд ли, для него и мое жестокое убийство таким обстоятельством не станет, он будет ломиться в морг и требовать от меня ответственности и дисциплины, а также парочку выполненных заказиков. В лифте повисшее между Полиной и Олегом напряжение пытается охладить успокаивающая музыка и вид водопада на небольшом экране над кнопками, но все тщетно. — Как ты его удержал? — спрашиваю, когда мы выходим на нашем этаже. — Напомнил про здравый смысл, — говорит Волков, с ходу поняв, что я имею в виду. — Если точнее то о том, что если он там попадется Грому и остальным, то маньяк будет твоей наименьшей проблемой. — Ты тоже мог попасться Грому. — Я осторожен. Да, это, конечно, все меняет. Я расстегиваю пальто, пока Волков открывает дверь, а Полина ворчит о том, что мне все же следовало показаться медикам на всякий случай. Я в этом особого смысла не вижу, как и в споре, поэтому молчу. В коридоре мы буквально натыкаемся на Разумовского, который, видимо, примчался сюда сразу, стоило нам переступить порог дома. — Я в норме, — сообщаю, как только он шагает ко мне и собирается что-то сказать. — Не задело даже. Извини, нужно в ванную. Махнув перед ним испачканными руками, просачиваюсь мимо слегка огорошенного Разумовского и иду по коридору к нужной двери. Меня все еще беспокоит кровь на коже, и я очень хочу от нее избавиться. Желание настолько сильное, что ни о чем другом уже думать не могу. Да и что там еще можно добавить? Сережа наверняка все видел, раз Олег примчался. Не уверена, что смогу сейчас дать еще какую-то окраску произошедшему. Нужно немного успокоить мысли. Дверь в ванную открывается почти сразу, как только я ее захлопываю. — Я не хочу сейчас говорить об этом, — предупреждаю, стаскивая свитер. — Я понял, — кивает Разумовский, защелкнув замок. Захлопнув корзину для белья, становлюсь перед раковиной, включаю воду. Из зеркала на меня смотрит мрачная бледная морда с полоской уже засохшей крови на щеке. Я опускаю взгляд на руки. Внутри зреет желание содрать кожу какой-нибудь жесткой щеткой, и я все еще не могу понять, что за хрень. Не было у меня такой реакции на это все. Уж сколько я разбитых коленок, порезов и ссадин видела и самолично обрабатывала, но никогда не чувствовала ничего подобного. — Давай я. Разумовский подходит и пробует воду, меняет температуру и напор. Я не спорю, позволяю ему взять одну мою руку и подставить ее под теплую струю. Не отрываясь, смотрю на то, как его пальцы скользят по коже, стирая с нее засохшие пятна. Так осторожно, будто любое движение может причинить боль. Хочется рассказать о том, почему я так рванула смывать кровь, но язык не поворачивается. Мне, наверно, будет проще разобраться в этом самой, не нагружая его лишний раз. У нас и так в ближайшее время есть о чем беспокоиться. — Я вычислю урода и спущу с него шкуру, — негромко говорит Сережа, взяв полотенце. — Нет, ты отдашь его Грому, — отстраненно возражаю, пока он вытирает мою ладонь. — Или кто там этим делом занят? Не важно. Мы не станем ни с кого сдирать кожу. Это в прошлом, ты сам сказал. Разумовский хмурится, берет другую руку и повторяет с ней все то же самое. Хотя бы не заявляет, что сделает это в любом случае, ибо не надо было трогать его девушку. Или как там с Андреем было? Нет, я не цепляюсь за этот случай больше. Он, без сомнения, заслужил, и я очень надеюсь, что это раз и навсегда отобьет у него желание распускать руки с другими девушками. Я пыталась по-хорошему, человек не понял и вряд ли предполагал, что в моей жизни может появиться тот, кто объяснит по-плохому, зато доходчиво. Закончив с руками, Сережа кидает полотенце на крышку корзины и касается моего подбородка. Я поднимаю голову. Он убирает волосы назад, осматривает шею со всех сторон. Более, чем уверена, что Разумовский и так заметил отсутствие каких-либо порезов и царапин, но не мешаю ему убедиться до конца. — Это мой просчет, — говорит он, вздохнув, и отступает на шаг. Я ловлю его за руку, не давая отойти окончательно. — Мне не следовало его недооценивать. — Ты не экстрасенс, — напоминаю, придвинувшись к нему ближе. — Никто из нас не думал, что он решится высунуть голову из раковины и не ограничится машиной и дверью. — Я думал, — морщится Разумовский. — Но решил, что достаточно хорошо понимаю его логику. — Может, у него с ней просто не очень хорошо, — предполагаю, улыбнувшись. — Не бери в голову, ладно? Гром, наверно, у него уже на хвосте, раз тот решился махать ножом перед полицией. Сережа притягивает меня к себе и обнимает, пробормотав о том, что Игорю не помешало бы заносить больше информации в свой рабочий компьютер. Действительно. А то усложняет жизнь некоторым взломщикам, которые привыкли копаться в чужих данных. Очень эгоистично со стороны майора. Выйдя из ванной, мы идем на кухню, откуда раздаются негромкие голоса. Первое, что делает Полина при нашем появлении, — бросает Разумовскому в лицо обвинения в том, что он «не досмотрел», из-за чего я оказалась в беде. Сережа молчит, то ли не желая вступать в конфликт с моей сестрой, то ли соглашаясь. Зато не молчу я и твердо говорю: — Оставь его в покое. Мы не знали, что случится, и единственный способ уберечь меня от этого — запереть в комнате на ключ. А мы в такие игры не играем. — Давайте по делу, — предлагает Олег и, взяв меня за плечи, усаживает на стул. — Ты сказала, что тот мент успел выстрелить в нападавшего. — Успел, — отвечает Разумовский. — Я видел. И наблюдал, как их эксперты собирают образцы крови с асфальта. Если удачно, то в ближайшее время у нас в руках будут результаты исследований. — Было бы неплохо, — соглашается Волков, поставив передо мной кружку горячего фруктового чая. — Но не факт, что повезет. Кровь могла и не попасть на асфальт, раз выстрел пришелся на корпус. — Он мог быть в бронежилете, — вдруг подает голос сестра. Мы поворачиваемся к ней, на что Полина лишь плечами жмет. — Это логично с его стороны, раз он планировал нападение возле полицейского участка. — Планировал ли? — бормочет Разумовский, встав рядом со мной. — Пожалуй. Пока вас не было, я предположил, что он вел ее машину от дома, но здесь на камерах его Тойоты не было. — У него есть кто-то в ментовке, — заключает Олег. — Это бы объяснило, почему его до сих пор не вычислили. — Да. Я бы подумал на того Артема, вот только сегодняшнее нападение доказывает обратное. — Артем выглядел напуганным, — добавляю, рассматриваю Сережин профиль. — Дело даже не в этом. Если псих решился напасть, да еще так, то он явно думает, что ты что-то знаешь, что-то, способное сдать его с потрохами. Артем таскал тебя на допросы к Грому множество раз. Успел бы понять, что толку от них нет. Да и наверняка ты с ним говорила об этом в машине. — Говорила, — киваю я. — Много раз говорила, что не вижу смысла в этих допросах, потому что не могу ничего нового рассказать. — К чему я и веду. Он знал, что решающей или даже важной информации у тебя нет, поэтому для него не было бы смысла вот так отчаянно нападать. Впрочем, с него тоже есть спрос. Мог бы целиться лучше. — Кто бы говорил — бормочет Олег, хмыкнув. Сережа, закатив глаза, продолжает: — Но кто-то не знал, что ты для полиции не особо полезна. При этом у него либо есть там контакты, но не близкие к расследованию, либо он сам оттуда. Поэтому он знал, что сегодня ты приедешь. Час от часу не легче. Вот уж точно, что моя полиция меня бережет. Я беру в руки кружку, слушаю, как Сережа рассуждает над тем, кого именно в участке нужно проверить, а Полина, знакомая с тамошней системой, вносит корректировки. Я, конечно, ожидала, что в этих отношениях нужно опасаться полицейских, но предполагала, что настолько. *** Поздно вечером я просыпаюсь одна, хотя точно помню, что Сережа, плюнув на дела, отправился полежать вместе со мной после того, как Полина уехала. «Полежать» затянулось, я даже не заметила, как заснула. Сейчас на часах почти десять вечера, и через приоткрытую дверь в спальню слышно голос. Олег и Сережа о чем-то спорят, скорее всего, в серверной. Ну, я надеюсь, что он с Волковым, а не с очередной личностью. Наемника-то отсюда не услышать. Я встаю, ежусь. В комнате довольно прохладно, по телу аж озноб проходит. Перед тем, как выйти в коридор, достаю из шкафа кардиган. Фиолетовый и не свой. Завернувшись в него, выползаю из спальни. Получается тихо, потому что тапочки я оставила у кровати. Остановившись недалеко от серверной, прислушиваюсь. — Ты понимаешь, что он может и не мыслить, как ты, — говорит Олег. — Он может и не мыслить, как я, но мозги-то у него работают, — возмущенно напоминает Разумовский. — Как-то же он насобирал столько трупов в лагере и не попался. Но вот это, сегодняшнее, — сущее безумие. И совершенно бессмысленное. — Для него смысл есть, видимо. — Попасться товарищам ментам и получить пулю в бок? Да, очень много смысла. — Ты его не понимаешь, и тебя это бесит. — Да, — мрачно признается Разумовский после небольшой паузы. — Мне было бы плевать, честно. Но сейчас это касается ее, и… Серьезно, Олег, я его на столбе вздерну за ребра, когда найду. — В прошлый раз ты собирался выдернуть у него позвоночник через ноздри. Растешь. За ребра — это хотя бы выполнимо. Технически сложно, но выполнимо. — Смешно, — кисло отзывается Сережа. — Ладно, шутки в сторону. Пусть нападение и было идиотским, но оно может повториться. Мы должны придумать, как ее защитить. — Что предлагаешь? — Мы могли бы нанять кого-то? Из твоих старых знакомых. — Ага. Ты знаешь, есть у меня отличный кандидат, для Аси бы стал идеальным охранником. — Свяжись с ним тогда. Деньги — не проблема. — Он не согласится. — Почему? — Подозреваю, что после того, как ты нацепил на него ошейник и засунул в клетку, он и трубку от меня не возьмет. Разумовский ругается сквозь зубы, я слышу, как со стола что-то падает, заводя его еще больше. — Иными словами, нам придется разбираться с этим всем самим, — продолжает Олег. — И доверять кому-то из наемников нельзя. Кто знает, что они сделают, если им вдруг станет известно, что ты жив. И о том, кто она тебе. — Логично, — мрачно отзывается Разумовский. Я прохожу дальше, нарочно громко топнув пару раз. Волков выглядывает из серверной, интересуется, как я себя чувствую. Я заверяю, что все отлично, проснулась вот и решила проверить, кто чем занимается. Кивнув, Олег зовет на кухню ужинать и пропускает в серверную. Сережа, встав с кресла, подходит, гладит меня по плечам. — Все хорошо, ma petite? — спрашивает он. — Я не стал тебя будить. — Да, чувствую себя уже не так паршиво. Есть новости? — Пока нет. Если не считать того, что с тобой пытались связаться журналисты. Стрельба и нападение возле полицейского участка все-таки. Я их заблокировал. — Да и черт с ними, — вздыхаю я. — Ты же пойдешь с нами ужинать? Разумовский оглядывается на мониторы. — Не собирался, но… — Но пойдешь. Вот и умница. Я тебя люблю. Сережа не сопротивляется и позволяет мне вывести его в коридор. На протяжении почти сорока минут Волков и Разумовский старательно избегают тему сегодняшнего нападения, разговаривая о чем угодно, кроме него. Я подыгрываю. Сама не особо хочу это мусолить. Завтра еще собираюсь съездить навестить Артема, вот где начнется драма в трех актах со стороны Сережи. После ужина мы все расходимся по комнатам. Олег отправляется спать, Разумовский в серверную, а я, прихватив ноутбук, оседаю в спальне. Сегодня мне окончательно стало ясно, что просто сидеть сложа руки — не вариант. Маньяк все-таки намерен добавить мое имя в список. Устроившись в кровати, я кладу на колени ноутбук и думаю. Думаю долго, в итоге начинаю искать, что пишут в интернете о телах в заброшенном лагере. Захожу на несколько новостных статей, потом натыкаюсь на сайт трукраймеров. Там всего один небольшой очерк, но зато есть группа в социальных сетях. Я щелкаю по ссылке, проматываю до нужного поста. Комментариев не много, и там в основном реакции на случившееся и одно сообщение со спамом. М-да. Возвращаюсь в браузер, но с идеей. Ищу самые крупные сообщества по трукрайму с Питерской тематикой, оседаю в одном из них. Там несколько постов касательно этого дела в заброшенном лагере, и я начинаю шерстить комментарии. Вдруг что полезное всплывет. Пока всплывает только мой мозг. Решив сделать перерыв, откладываю ноутбук, надеваю кардиган и выхожу из спальни. Из-под двери в серверную видно чуть заметную полоску света. Я туда не захожу, иду в другую сторону, чтобы налить себе чего-нибудь горячего. Краем глаза замечаю, что терраса не пуста. Присмотревшись, понимаю, что там Волков на скамейке, и меняю траекторию. Странно, вроде спать собирался. Дверь открывается бесшумно, но я все равно легко стучу носком тапка по порожку. Вроде никто на меня не крысился никогда, но все равно в голове прочно засела привычка не подкрадываться, а сообщать о себе заранее. Обернувшись, Олег вынимает изо рта сигарету и выдыхает струю дыма в воздух, уточняет: — Чего не спишь? Болит что-то? Тело немного ломит, да и в общем не очень самочувствие, но это не сильно удивительно после того, как меня приложили об капот. Я качаю головой. Не так уж серьезно. Олег двигается в сторону, и я сажусь рядом, подползаю под его руку к теплому боку. На улице довольно холодно, и мне все еще не совсем понятно, зачем он здесь. Собственно, об этом я и спрашиваю. — Да так, — отвечает Волков, рассматривая крошечные искры на конце сигареты. — Снится всякая дрянь. Решил проветрить голову. О, еще один. Впрочем, удивляться тут нечему. — А ты чего не спишь? — интересуется Олег. — Я и не ложилась. Искала в интернете сведения про заброшенный лагерь. — Думаешь, найдешь то, чего не нашел Серый? — спрашивает Волков, и в его голосе ни грамма издевки или сарказма. Ему действительно интересно. — Ну вдруг. Может, он не заметил что-то, посчитал это незначительным. У него в последнее время полно поводов для головной боли. Этот только один из. — Этот главный, Ась. Просто есть некоторые… сложности. Нам не совсем понятно, как мыслит тот человек. — Да, сегодня был совсем глупый шаг с его стороны, — тихо замечаю, поежившись. — Ничего. Спросим, какого хрена, когда найдем. Олег наклоняет голову, коснувшись щекой моего лба, и тут же отодвигается. Зажав в зубах сигарету, прикладывает к нему ладонь, бормочет проклятия. — У тебя температура повышена, — сообщает он и тушит окурок в пепельнице. — Идем, нужно померить. Я послушно топаю следом. Так вот почему мне так паршиво. Я-то думала, что замерзла.