Бочка яда и ложка но-шпы

Я смешиваю растертые ингредиенты с массажным маслом, заливаю это все во флакон и легонько трясу, оставляю на столешнице. Собрав все использованные емкости, сую их в раковину, открываю кран. Как-то не очень хочется использовать для этого посудомойку, лучше вручную отдраить, чтобы обычные тарелки и ложки не соприкасались с травами и маслами. Когда заканчиваю, время настаивания как раз выходит, и я, взяв флакон, обхожу кухонный остров и направляюсь к широкому черному дивану, на котором уже сидит Волков. Торжественно приглашаю его пройти в ванную комнату, чтобы не запачкать новую мебель маслом. — Снимай, — командую я, когда мы заходим в просторное помещение, оформленное по моему личному дизайну. Согласованному, конечно. Подвинув стул поближе к тумбе с раковиной, приглашающе машу рукой. Олег стаскивает футболку одной рукой и молча садится, поспорить мы успели еще пару часов назад, потому что не хрен забивать на свое здоровье. Он выкладывается на тренировках с Лерой по полной программе, не обращая внимания на то, что потом плечо адски болит и наглядно показывает ему, что так делать нельзя. Спорили мы из-за того, что я уговаривала его не молчать и сразу говорить, когда нужно помочь, я не ради развлечений пытала вопросами и видеозвонками свою вьетнамскую подругу. И лучше, наверно, сказать сразу, что больно, да? А не ходить на следующий день как горбун собора такой-то матери. Я втираю в плечо масло и начинаю аккуратно прорабатывать точки, как учила Фам Зуи Тхань. Сегодня мне еще нужно приехать в участок, чтобы подписать документы и забрать машину, заодно опять дать показания. Какие-нибудь. Мы по десятому кругу с Громом одно и то же мусолим, помогает не особо. — Позвони, как вызовешь эвакуатор, — говорит Волков, морщась. — Пусть притащит машину в сервис, я там буду ждать. Ася. — Он оборачивается и строго смотрит на меня. — Без лишних движений. — Ага, — меланхолично отзываюсь я. — Вечером все равно буду здесь. Обещала Разумовскому, что посижу с ним, пока Лера бьет морду Каменному. — Романтика, ничего не скажешь. — А то. Ровно сиди. Закончив с Волковым, я иду одеваться, по пути заглядываю в серверную, где Разумовский тихо матерится. Ясно. Натянув джинсы и белый свитер, пишу новую записку, чтобы не задалбывать Олега, который отмывается от масла, и оставляю ее на столе, раз уж на холодильнике Сереже не понравилось. С чувством выполненного долга, спускаюсь вниз и иду в соседний двор, откуда через десять минут еду в участок вместе с краснеющим лейтенантом Артемом. — Как вы себя чувствуете? — спрашивает парень, крепко сжимая руль служебной Лады. — Все хорошо, — бодро отвечаю я. — Это майор Гром вас моим водителем назначил? Я скажу ему, чтобы прекратил отрывать сотрудников от работы, мне по силам добраться самой. — Нет-нет! — частит Артем и, прокашлявшись, добавляет. — Я сам вызвался. Вы же ценный свидетель, да еще и в таком деле, полиция обязана вас защищать. Да куда ж тебя несет-то? — Спасибо, — бормочу я и отворачиваюсь, смотрю в окно. — А вы… У вас есть какие-то планы после того, как закончите дела в участке? О, да. Если успею до того, как начнется потасовка у губернатора, то у меня в планах горячий секс на столе в серверной. Если нет, то просто поцелуйчики, а горячий секс на столе в серверной после дела. Вот только Артему об этом знать не нужно, как и то, что у нас бы и так ничего не получилось. Ну не привлекают меня робкие и застенчивые парни, вот никак. Вот с бедламом в голове — это да, заверните. Блин. — Да, я встречаюсь со своим молодым человеком после участка, — отвечаю максимально корректно, вежливо улыбаюсь. Артем, сникнув, говорит: — Понятно. Надеюсь, что понятно. Не думаю, что Разумовский склонен к слепой ревности, слишком уж он уверен в своем превосходстве над другими. Это с внутренними демонами он боится меня сталкивать, конкуренты у него вряд вызовут что-то, кроме смеха. Но всегда есть риск, что Сереже что-нибудь в голову ударит, и он решит, что надо разрулить все по-своему. До участка мы доезжаем в молчании, Артем оживает только тогда, когда я прощаюсь. Хочется напоследок пожелать ему найти себе адекватный романтический интерес, однако просто выхожу из машины и иду ко входу в здание. Дежурный меня уже как родную встречает, пока записывает в журнале данные, отвечает на вопрос о самочувствии жены после болезни, рассказывает, как дела у сына в садике. Я желаю удачи с адаптацией и отправляюсь в кабинет Грома, где мы долго и увлекательно беседуем, прогоняя одно и то же по-новой. Отпечатков на моей двери не нашли, машину тоже отработали, но ничего не обнаружили, так что тупик остается тупиком. Я думаю, уточнить ли про друзей погибшего Дениса, и решаю помалкивать. Майор и без меня разберется, он, в конце концов, действительно Разумовского поймал. Уж после моего-то шизика ему вряд ли нужна помощь обычной художницы. Закончив с допросом, я иду подписывать документы и вызывать эвакуатор на штрафстоянку, чтобы мою машину отвезли сразу в автосервис. Сама еду туда на такси. Олег уже ждет, и я скромно стою рядом, пока он объясняет работникам, что именно нужно сделать с тачкой. Список как-то большеват для замены колес, и я дергаю Волкова за рукав. Он не обращает внимания, поворачивается ко мне только тогда, когда заканчивает разговор. — Там же только колеса, — пробую возразить, на что Олег пожимает плечами. — Это не ко мне вопросы. Иди подписывай и поехали. Я, настороженно оглядываясь на него, отправляюсь на ресепшен, после чего мы с Волковым садимся в его машину. Уже оттуда звоню сестре, с которой обещала встретиться сегодня вечером. По идее, успею, если с Каменным все пойдет по плану. Ну и придется обойтись без развлечений на столе в серверной, увы. Договорившись с Полиной о встрече у нее, я вешаю трубку и пытаюсь ненавязчиво спросить у Олега, сдвинулось ли что-то по поводу моего маньяка. Волков выразительно смотрит на меня. — Да не рыжего, — закатываю глаза, вздохнув. — А того, который в заброшенном лагере. — Пока нет, — коротко отвечает наемник. — Ты говоришь правду или скрываешь ради моего блага? — Надо оно мне, — бормочет Олег, хмыкнув. — Знаешь, что такое контролируемый ущерб? Так вот: не скрывать от тебя правду и лично проследить потом, чтобы ты не набила шишек, — и есть мой контролируемый ущерб. Я тебе врать больше не собираюсь, так Серому и сказал. — Спасибо, — с самыми теплыми чувствами говорю я, прижав руки к груди. — Подожди, а ущерб-то почему? — Ущерб в том, что он выжрет мне весь мозг по этому поводу, — мрачно произносит Волков. Это точно. Радует только, что Олег, видимо, научился держать оборону против Сережиной паранойи. Волков отвозит меня обратно в квартиру в новостройке и сразу уезжает, даже не поднимаясь. Разумовский появляется в коридоре спустя пять секунд после того, как я туда захожу, захлопнув за собой дверь. С недовольным видом демонстрирует мне записку. — Зачем тебе нужен телефон? — спрашивает он, смяв ее в кулак. — И ты могла бы просто зайти и предупредить. Скинув кроссовки, подхожу к нему и мягко разжимаю пальцы, забираю несчастный кусочек бумажки. — Пока я не начала вешать на тебя красные флаги за перебор в маньячном контроле, объясни толком, что за проблема у тебя с записками? — Это ненадежно, — заявляет Сережа, но уже не так сурово хмурится, когда я обвиваю его шею руками, наклоняется, чтобы я могла поцеловать его в щеку. — И подозрительно. — Что подозрительного-то? — Знаешь, кто обычно оставляет такие записки? — Все? — растерянно предполагаю я. Разумовский отстраняется и идет в сторону серверной. Не желая давать ему возможность соскочить с темы, топаю следом, стаскиваю свитер, под которым только белый кружевной топ. Сережа занимает место за компьютерным столом, я двигаю кресло поближе и тоже сажусь. Он смотрит на меня, потом на время в углу экрана и, недовольно цыкнув, открывает какие-то программы. Да, мне тоже нравится этот топ и не нравится, что вот-вот Олег отзвонится о том, что они готовы начинать. — Так кто оставляет такие записки? — спрашиваю, подвинув кресло еще чуть-чуть. — Тот, кто хочет уйти насовсем и тянет время другого на чтение долбанных записок, — отстраненно говорит Разумовский, не отрываясь от монитора. Чего? Я перевариваю информацию, пока Сережа настраивает связь с Олегом и диктует ему и Лере новые сведения, повторяет текущий план. На середине последнего до меня доходит смысл сказанного ранее. Серьезно? Это что за триггер такой? Из детства, что ли? А, ой. Иногда забываю, где он рос. В детский дом попадают не просто так. Кто-то из родителей сбежал, оставив записку? Разумовский говорил, что ему было шесть, когда он оказался там, значит, мог запомнить. Мрак, конечно. — Работает? — уточняю, показав на микрофон после того, как Сережа заканчивает очередной инструктаж и замолкает. Он щелкает по какой-то клавише и вопросительно смотрит на меня. Я двигаю кресло совсем близко, так, что мы прижимаемся друг к другу коленками. Заглянув ему в глаза, говорю: — Я так не сделаю. — Ты о чем? — интересуется он, приподняв бровь. — Не сбегу, оставив только записку. Это ужасно тупо и мерзко, и я так никогда не поступлю с тобой. Обещаю. Если так уж случится, что я решу уйти, то скажу об этом глаза в глаза. Разумовский наклоняется, я тоже подаюсь вперед, и наши лица оказываются буквально в паре сантиметров друг от друга. — Тогда ты не уйдешь, — очень серьезно говорит Сережа и заправляет мне за ухо прядь волос. — Я не отпущу тебя в любом случае. Он двигается, чтобы поцеловать меня, но я торможу его, коснувшись губ кончиками пальцев. — Так, стоп. Мне нужны более подробные условия. Например, в том случае, если ты решишь спутаться с другой, и… Сережа тянет мое запястье, убирая руку между нами, и тихо произносит: — Нет и не может быть другой. И целует, целует так, что не проходит и десяти секунд, как я оказываюсь на нем, раскрываю губы навстречу его языку и не думаю даже о том, что надо лучше отправить Леру и Олега по домам, чтобы нам не пришлось отвлекаться на операцию по набитию лица губернатору. Волков как раз докладывает о том, что они выехали к дому, где находится квартира Каменного. Разумовский отстраняется, медленно покрывает поцелуями мою шею. Характер ласк меняется, потому что мы физически не успеем продолжить так, как хотелось бы. Я обнимаю его, зарываюсь пальцами в волосы, пытаюсь успокоить дыхание и возбуждение, которое уже захватило тело. И не только мое, я это отлично чувствую. — Как ты это делаешь? — негромко спрашивает Сережа, прижимая к себе крепче. — Я пробалтываюсь тебе про какую-то слабость, а ты потом привязываешь меня к себе еще больше вместо того, чтобы дать сгореть со стыда. — Потому что это не слабости, — говорю я, поглаживая рыжие волосы. — И знаешь, ты наверно прав, мне пора отучаться от этой привычки с записками. В век технологий-то. — Ася, — шепчет Разумовский, но продолжить разговор нам не дают. Волков выходит на связь и сообщает, что они на месте. Я быстренько перебираюсь обратно на кресло, а Сережа включает микрофон и недовольно напоминает нашей маленькой группе захвата про электронные замки. Вроде бы мы ничем себя не выдаем, но хриплое Олегово «нашли время» ясно говорит, что он нас видит насквозь и с большого расстояния. Сережа еще раз предупреждает про то, что не стоит недооценивать Каменного, поскольку тот бывший боксер, и дальше мы ждем, когда Лера и ее помощники войдут в здание. Что происходит в коридорах, мы еще видим, но в квартире Каменного никаких камер нет, что удивительно. Там приходится ориентироваться только на звук. Вот уж точно никогда не планировала слушать драку в прямом эфире. — Ты устроил расстрел у ресторана? — грубо спрашивает Лера, из чего можно сделать вывод, что бой закончился не в пользу губернатора. — Зачем? Отвечай! — Еще чего! — хрипит Каменный. — Там пострадали люди, многие погибли. Если ты не заговоришь, то умрешь прямо сейчас. Я удивленно смотрю на Разумовского. Мои мысли озвучивает Олег: — Серый, она по твоей подсказке шпарит? — Нет, красиво блефует, — бормочет довольный Сережа, что-то быстро печатая. — Девочке надо было в актрисы идти. Дурак. — Не зли меня! — продолжает Лера. Я задумываюсь, что она будет делать, если Каменный не ответит. — Или у тебя какие-то сомнения, что я могу это сделать?! На наше общее счастье, губернатор раскалывается и говорит про какого-то Баатара Дагбаева, у которого есть претензии к Чумному Доктору. Сам Каменный просто должен этой группировке, вот его и притянули, чтобы получить разрешение на здание детского дома. — Я должен был только тебя выманить! — зло признается Каменный. — К убийствам я отношения не имею! — Он сказал достаточно, — бормочет Сережа, не отрываясь от экрана. — Уходите оттуда! Я молчаливо жду, пока Разумовский перестанет так яростно барабанить по клавишам, и спрашиваю: — Знаешь таких? — Вроде нет, — говорит Сережа, растирая лицо ладонью. — Я не могу помнить всех, кому насолил. Вот он. Разумовский указывает на экран. Я рассматриваю статного седовласого мужчину с азиатскими чертами на фотографии. — Заработал на том, что лес валил. — Что, самолично пилил? — Смешно, — не особо весело отзывается Разумовский. — Там и контрабанда, и ОПГ, и игорный бизнес. Полный набор. — Значит, ты перешел ему дорогу? — Тогда он настолько обиделся, что взялся мстить прямиком из гроба. Его убили, дорогая Ася, так что пока это тупик. — А родственники? Сережа разводит руками. — Никого. Но я буду искать дальше. Час от часу не легче. Глянув на время, встаю и собираюсь рассказать про встречу с сестрой, потому что забыла это сделать раньше, но Сережа меня опережает: — У тебя точно есть еще минут пять. — Спасибо за информацию, человек, который не читает мои переписки и не слушает звонки, — говорю я, но времени на препирательства и правда нет, поэтому эти пять минут я с пользой и изрядной долей удовольствия провожу у него на коленях. Пообещав вернуться после встречи, я обратно натягиваю свитер, и Разумовский провожает меня в коридор. Заодно просит передать Олегу какую-то спортивную сумку. Взвесив ее, интересуюсь, какова вероятность того, что я повезу через половину города набор стволов. Сережа советует не задавать вопросы, на которые я точно не хочу знать ответы, очаровательно улыбается и целует меня в ответ на возмущения, вручает ключи. Сумку я все-таки забираю и вместе с ней тащусь в соседний двор. Полина приезжает спустя пару минут. Надо было выходить раньше, вот было бы забавно, если б она увидела, что я топаю вовсе не из нужного подъезда. — Мне нужно кое-что передать, — говорю я, кивнув на сумку, которую пристроила в ногах. — Вбивай адрес, — разрешает сестра. Оккупировав ее навигатор, ввожу данные и пристегиваюсь. Эта не так квартира, где Разумовский и Волков обычно встречаются с Лерой, так что я делаю вывод про очередной секретный штаб. Интересно, на чье имя Сережа скупает недвижимость? Потому что вряд ли он арендует квартиры для тайных встреч. Я надеюсь, что нет. Пожалуйста, пусть будет нет. Дом, к которому мы подъезжаем, ничем особо не примечателен, разве что на парковке почти нет места из-за трех внедорожников, вставших черт знает как. Ну что за люди? Понакупят права, а потом паркуются как черти. Я, взяв сумку, вылезаю из салона и иду в сторону второго подъезда, поднимаюсь на лифте на четвертый этаж. Так, вот дверь. Сережа советовал позвонить, потому что Олег уже там, и именно это я и делаю. Никто не открывает. Ушел куда-то? Или залез под душ и не слышит? Я опять давлю на кнопку звонка. На сей раз дверь открывается, но смотрит на меня совсем не Волков. Я ошарашенно таращусь на здоровенного белобрысого мужика с цветными татуировками на шее. Что?.. — А ты у нас кто? — весело спрашивает он. Я отступаю на шаг, но мужик хватает меня за руку и не дает больше с места сдвинуться. — Чего боимся? — протягивает он, дернув к себе ближе. Я чуть не влетаю носом ему в грудь. — Ну? Кто ты такая? Эй, Витек, сумку проверь. Верзила затаскивает меня внутрь разгромленной квартиры, а какой-то человек в маске вырывает сумку. Я судорожно осматриваюсь, пытаясь найти Олега или хотя бы понять, что происходит, но здесь только этот придурок с татушками и несколько людей с закрытыми лицами. — Здесь шмотки, — сообщает тот, что забрал сумку. — И ботинки, все мужское. Там… Там кровь на полу? — Ты мне ответишь, цыпа, или предлагаешь в «угадайку» играть? — спрашивает мужик, который все еще держит меня за руку. — Я… Я курьер из прачечной, вещи принесла, — говорю я, кое-как заставив язык двигаться. От страха даже дыхание перехватывает. — Вы?.. — Курьер, н-да? — скептически уточняет он. — Посмотрим. Парни, на выход. Ну давай, курьер, прокатимся. — Я не понимаю, что вы… — Не напрягайся, цыпа, — советует верзила, толкая меня в коридор. — Если и правда курьер, то скоро домой поедешь. Черт, черт, черт. Он не отпускает мою руку и тащит за собой по лестнице. Я едва успеваю ногами перебирать и не спотыкаться. Если мы так выйдем, то Полина… Полина, конечно, выскакивает из машины, несмотря на мои попытки состроить страшные гримасы. Она спешит в нашу сторону и оказывается в окружении людей в масках, пытается угрожать полицией и требует отпустить меня сейчас же. В итоге в черный внедорожник нас запихивают обеих. Рядом садится человек и демонстрирует пистолет. Мужик с татуировками занимает переднее пассажирское место. Я крепко сжимаю руку сестры, хотя меня саму чуть ли не колотит от ужаса. Кто эти люди? Где Олег? Что они с ним сделали? И главный вопрос. Во дворе были камеры?