Бочка яда и ложка но-шпы

Хаос, поднявшийся вокруг, остается где-то наверху, потому что Олег сразу же роняет нас на землю. Краем глаза замечаю, как он дергает при этом за локоть моего агента, свалив с ног и его. — Голову руками закрой, — громко командует Волков над ухом, и я слушаюсь, но все равно пытаюсь увидеть хоть что-то. Очень зря, потому что рядом с нами как раз падает какой-то мужчина, схватившийся руками за грудь, где в пальто зияют несколько отверстий. То, как светлая ткань начинает пропитываться красным, не оставляет сомнений в том, что это не просто дизайнерский ход. Я дергаюсь, чтобы помочь, но Олег давит рукой мне на спину, прошипев, чтобы лежала и не дергалась. Выстрелы стихают, а вот крики лишь нарастают, и уже непонятно, здесь до сих пор нападавшие или уже сбежали с места преступления. Волков отстраняется и уже через мгновение вздергивает меня на ноги, а потом без предисловий бросается бежать, крепко держа мою руку. — Олег! — пытаюсь докричаться до него, но все это бесполезно. — Олег, подожди, там ведь… — Не сейчас, — коротко бросает он и заворачивает за угол. Там толкает меня в машину, и вот мы уже под визг колес мчимся на другую сторону здания, где я замечаю на внешней лестнице печально знакомый силуэт. Злость и ужас внутри доходят просто до каких-то невиданных высот, поэтому стоит лишь Олегу затормозить, как я выскакиваю на улицу и устремляюсь к Разумовскому в проклятом костюме. — Вот, значит, что у тебя за проект?! — кричу я, схватив его за этот нелепый плащ. — Да ты!.. — Это не он, Ася, — говорит Олег, чем вгоняет меня в некоторый ступор. — Ч-что? Я поворачиваюсь к нему, а человек под маской измененным голосом бормочет: — Извини. И тут до меня доходит, и это еще кошмарнее, чем если бы в костюме был сам Разумовский. — Лера, — потрясенно шепчу я, отпустив плотную ткань, и отступаю на шаг. — Сейчас не время, — жестко напоминает Олег. — Нужно уходить, давайте! — Там же, — пробую возразить я, но Волков перебивает: — Это нас не касается, Ася. — Да иди ты в задницу, Олег! — на повышенных тонах советую, всплеснув руками. — Это никогда вас не касается! Что бы вы ни творили, вас оно не касается, только другие страдают! Никуда я не поеду, валите сами. Поговорим потом. Я разворачиваюсь на каблуках, чуть не обеспечив себе вывих, и бегу обратно, где к всеобщей панике уже примешиваются вопли сирен «Скорой» и полиции. Завернув за угол, останавливаюсь как вкопанная, потому что картина, представшая глазам, ужасна в своей нереальности. Схватившись за ровную каменную кладку, я в ужасе скольжу взглядом по телам на асфальте, по крови, растекающейся под ними, по людям, что еще пытаются помочь раненым. Мужчина, который упал перед нами, лежит, не шевелясь. Сглотнув вязкую слюну, я заставляю ноги двигаться и подхожу к нему, проверяю пульс. Ничего. Проверяю снова, ищу на шее, на запястье, потому что не уверена, что делаю все правильно. Нет ни там, ни там. — Ася! Ко мне подлетает Славик, целый и вполне невредимый, только в запачканном костюме. Он помогает подняться, бегло осматривает и спрашивает, все ли нормально, потом торопится увести подальше. Я выворачиваюсь, напоминаю, что до приезда скорой нужно помочь раненым, чем сможем. Славик своей несогласие выражает очень громко, потому что психи в тех масках могут вернуться и вообще. Я опускаю взгляд на пятно крови под ногами. Психи в масках. Я тоже видела. Те самые маски. Нет-нет-нет, он же обещал, он говорил, что такого не будет. Нет. Это явно что-то другое, совсем не то, чем кажется. Это же Разумовский, ежу понятно, что он готовился к триумфальному возвращению сегодня, не стал бы он… Ну, триумфально получилось, не поспоришь. Да нет же! Зачем ему? Это же бессмысленно! Как и все то, что он делал раньше. Те разрушения не имели совершенно никакого смысла, только тот, который жил в его больной голове. А сейчас? Не сказочкой ли были слова про вторую злую личность? Я, тряхнув головой, позволяю Славику увести меня в сторону. Там мы помогаем девушке, которая получила ранение в руку. Ткань моего платья рвется легко, так что состряпать из нее жгут труда не составляет. Смотреть на испачканные в крови руки мне не хочется, поэтому я стараюсь держать голову прямо и разговаривать с девушкой, пока к нам не приближаются врачи «Скорой». Полиция уже здесь, и становится совершенно не до самокопаний. Я с ужасом ожидаю увидеть Грома среди людей в форме, потому что сомневаюсь в своей способности посмотреть ему в глаза сейчас, но майор приезжает значительно позже и явно не при исполнении. — Узнай, можно ли нам уйти, — прошу я Славика, стоящего рядом, и отворачиваюсь. Поздно. — Ася? — удивленно раздается сзади. — Ты, что ли? — Что ли, — бормочу я и смотрю на него, выдавливаю слабую улыбку. — Еще пара таких встреч, Игорь Константинович, и вы вынуждены будете на мне жениться. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Гром, не обратив внимания на попытку шутить. — Ты не пострадала? — Не задело. Я приглашена на открытие… Ну, была, видимо. — Точно все нормально? — уточняет майор и касается моего плеча. Это пробивает на истерику похлеще кошмара вокруг, но я чудом держусь и киваю. Гром, оглянувшись, отводит меня в сторону. — Расскажи мне, что ты видела? Я открываю рот, чтобы ответить, хочу описать явление гребаного Чумного Доктора, прости, Лера, а потом и людей в масках, но вместо этого лишь шепчу: — Ничего. Кто-то толкнул меня, и я упала на землю. Ничего не видела, извините. — Хорошо, что толкнули. Так, ладно. Ты подожди, я сейчас тут кое-что узнаю и отвезу тебя домой. — Не нужно, я не хочу отвлекать вас от работы. — Не отвлечешь, — усмехается Гром. Не очень-то весело выходит. — Никто меня в это дело не пустит после всего, что было. Постой, я быстро. Я смотрю ему вслед до тех пор, пока ко мне не подходит Славик. Вместе с ним направляюсь к полицейскому, который берет у меня показания, а потом все необходимые подписи и контакты. Гром к тому моменту еще не освободился, спорит с каким-то дядькой, важным, если судить по виду. Славик командует ждать его у машины, пока возьмут и его показания, и я послушно иду туда. А потом и дальше. Людей вокруг слишком много, хаоса еще больше, и никто не останавливает меня с вопросами, лишь мечутся туда-сюда. Свернув за угол ближайшего к месту действия дома, я останавливаюсь и достаю из кармана пальто мобильник. Надо же, уцелел. На нем столько пропущенных и сообщений, сколько еще никогда не было. Даже гадать не надо, от кого большинство. Связываюсь я только с сестрой, чтобы заверить ее в своем отличном самочувствии. Заодно сказать, что сегодня не приду, хочу дома побыть, одна. Машина, притормозившая рядом, может смело выступать символом моего вранья. Я несколько секунд всерьез думаю о том, чтобы послать Олега в задницу повторно, а потом все-таки сажусь на переднее сиденье. — Где Лера? — спрашиваю, не глядя на Волкова. — В безопасности, — отвечает он. — Поправь меня, если ошибаюсь: вы заставили невинную девчонку рассекать по городу в дурацком костюме? — Примерно. — Ясно. Как вы уговорили ее на эту авантюру? Потому что по Лере не скажешь, что она всеми руками и ногами за массовые убийства. — Ася, — вздыхает Волков и резко сворачивает в переулок. — Люди с автоматами — не часть плана. Мы не знаем, кто это. — Очень весело получается. Я видела те ублюдские маски, Олег. И знаю, что чертов проект был строжайшей тайной. Хочешь сказать, что кто-то вас подставил? — Это все изначально была подстава, — неожиданно зло заявляет наемник. Я удивленно смотрю на него. — Сама подумай. Тот самый детский дом. Не надо быть гением, чтобы понять, на кого рассчитана приманка. — На мертвеца, — холодно напоминаю, скрестив руки на груди. — Похоже, не все так думают. Я перевожу взгляд на дорогу впереди. Так не должно быть, просто не может быть так. Все те люди, погибшие люди, опять за чьи-то дурацкие идеи и войны междоусобные, возвращение психа в маске, того самого, который… — Как Лера на это согласилась? — спрашиваю опять и вновь смотрю на Олега. Он, нахмурившись, отвечает: — Серый выплатил долги ее семьи. Там приличная сумма была, и кредиторы уже… — Безвыходная ситуация? — уточняю я. Олег кивает. Я закрываю глаза, прошептав: — Мудак. На кой хрен было держать все это в тайне от меня? Чтобы что? — Ася, сегодняшний вечер должен был пройти совсем иначе. Послушай меня, ладно? Сейчас его планы совсем другие, он не собирается… — Не собирается что? Устраивать массовые убийства? — ядовито интересуюсь, пнув нижнюю часть бардачка. — Правда не собирается, Олег? — Это не он, — твердо говорит Волков. Наорать на него я не успеваю, потому что машина останавливается возле особняка. На крыльце маячит Разумовский. Это он зря. Несколько секунд его отсутствия перед моими глазами, может, и помогли бы, а так я выхожу из салона и решительным шагом направляюсь к нему. Сережа быстро спускается, что-то говорит, но я даже внимания не обращаю, все это просто посторонний шум. В ушах у меня все еще звучат те крики, они же направляют мою руку, которая влепляет ему звонкую пощечину. Закрыться он не пытается, хотя мы оба отлично знаем, что легко мог бы. Разумовский лишь кивает и спрашивает: — Ты в порядке, Ася? Тебя не задело? — Ты, — шепчу я, схватив его за воротник футболки. — Ты устроил все это! — Не все, ma petite, — говорит он, коснувшись моего запястья. — Я не знаю, кто были те люди с оружием, но выясню. — На них были твои маски! — Я их не нанимал, — повторяет Разумовский и берет мое лицо в ладони, смотрит в глаза своими честными синими. — Поверь мне, дорогая Ася, даже если бы хотел, никто из наемников больше не согласится со мной работать… Я не ведусь на эти щенячьи приемчики и грубо отпихиваю его от себя. — Да, кроме девчонки, которую ты фактически в рабство взял! — Ой, да брось, Ася, — закатывает глаза Разумовский. — Я выплатил их долги, отвадил кредиторов, это же все равно что благотворительность. — Ты феерический мудак, Сережа, — обреченно констатирую, хлопнув его по руке, которая тянется к моей. — И твой проект драгоценный это доказывает! — Ася, это вовсе не то, чем кажется, — произносит он. — Этот Чумной Доктор будет служить своим изначальным целям, он не будет… — Да ты людей на столбах вешал! — выкрикиваю, швырнув в него клатч. — Охренительно возвышенная цель! — Не этим целям, — морщится Разумовский. — Пойдем в дом, я все объясню. — Не пойду я с тобой никуда, — мрачно заявляю и разворачиваюсь, чтобы уйти к машине, возле которой ждет Олег. — Точно не сейчас. Сережа хватает меня за руку и разворачивает к себе, сдерживая злость, говорит: — Нет, ты выслушаешь меня, Ася. Я отвечу на все твои обвинения, будь уверена, и тогда ты поймешь. — Я не хочу сейчас это слушать, — цежу сквозь зубы, дернувшись. Разумовский не отпускает. — Единственный итог будет: мы разругаемся. Дай мне отдохнуть и переварить это, потом будешь оправдываться. — Я не собираюсь оправдываться! — вспыхивает Сережа, дернув меня ближе к себе. Я едва не запинаюсь, сделав шаг вперед. Он собирается еще что-то сказать, но ладонь Олега, твердо опустившаяся на его плечо, прерывает ссору. Волков, внимательно глядя ему в глаза, чеканит: — Отпусти ее. — Я контролирую себя, — раздраженно бросает Сережа и разжимает пальцы. — Отлично. Я отвезу Асю домой, и вы завтра поговорите. Сейчас у тебя и так должно быть достаточно дел, Серый. Не слушая больше их препирательства, я бреду в сторону машины, и единственное желание, которое меня сейчас одолевает, — разреветься. Громко и совсем по-девчачьи, прямо как в детстве от обиды. Я же и правда верила, что он… Нет, я не думаю, что он организовал расстрел, но само возвращение Чумного Доктора… Какие еще изначальные цели? Я не сильно тогда интересовалась происходящим, но отлично помню, что творилось под маской Гражданина. Что Разумовский повторять собрался? Сумасшествие какое-то, самое настоящее. — Поехали, — бормочет Олег, сев за руль. — Я сглупил. Надо было сразу отвезти тебя домой. — Что за дрянь он задумал с участием Леры? — спрашиваю я, стараясь не смотреть в боковое окно ровно до тех пор, пока мы не покинем пределов двора. — Расскажи. Без утайки и ссылок на то, что он сам объяснит. — Ладно, — обреченно соглашается Волков. — Я расскажу. *** Я высушиваю волосы полотенцем, глядя в одну точку перед собой. Ничего интересного на стене моей спальни нет, но мозг уже просто не в состоянии сосредоточиться на чем-то более значимом. Все эмоции вытеснены тупым безразличием, которое настигло меня еще в середине объяснений Олега. Вот тебе и проект со студенткой медицинского. Боже, я что угодно предполагала, но точно не это. Разумовский превзошел все ожидания, как и обычно. Мы с Волковым проговорили почти всю ночь, а потом он ушел. Я пошла в душ и простояла там примерно час, уткнувшись лбом в стенку. Хорошо, не только в такой позе. Еще сидела в пустой ванне, обнимая колени. Разнообразие. Сережа звонил, но трубку брать мне не хочется до сих пор. Я написала пару сообщений о том, что все со мной нормально, поговорю с ним позже, и на этом перестала проверять телефон. Добавила только потом, что верю в его непричастность к деятельности людей в масках. Мне нужно подумать, уложить в голове все, что сказал Волков. Олег считает, что Сережа физически не сможет отказаться от Чумного Доктора, но на сей раз действительно намерен обратить это все на благо города. Проблема в том, что методы достижения блага у него весьма спорны. Да, он обещал Лере, что убийств не будет, но кого мы обманываем? Когда она прогнется под этими обстоятельствами — лишь вопрос времени. Я плетусь в ванную и вешаю мокрое полотенце на сушилку, смотрю в зеркало на свою бледную и не очень симпатичную после ночных приключений и откровений морду. Надо обновить косметичку, точно понадобится. Когда раздается звонок в дверь, я как раз собираюсь завалиться в студию и упасть на матрас. С тоской предчувствуя, кого увижу, иду смотрю в глазок. Естественно — Уходи, — прошу, прижавшись щекой к двери. — Я сама потом приду. — Я… Не могу, — тихо отзывается он. — Открой, пожалуйста. Отшатнувшись, повторно смотрю в глазок. Вот теперь вижу. Елки зеленые. Запахнув халат поплотнее, отпираю все замки. Разумовский смотрит виновато и сразу отводит взгляд. Дергается от того, как внизу хлопнула чья-то входная дверь. Нервно оглянувшись, Сергей протягивает мне клатч, забрать который я не потрудилась. Рассеянно беру немного пыльную вещицу. — Прости, — шепчет он, вздрогнув, когда наши пальцы соприкасаются. — Я знаю, что ты не хочешь с ним говорить, но… Может быть, ты поговоришь со мной? Я, прижав клатч к груди, отступаю, чтобы пропустить его в квартиру.