Бочка яда и ложка но-шпы

— Скажи мне, Ася, ты сошла с ума? Я затягиваюсь и думаю, как на это ответить. Есть огромная вероятность, что человек, с которым у нас когда-то было пресловутое "и в болезни и в здравии", прав. — Нет, — вру я, перекладывая трубку на другое плечо. — У меня действительно появились срочные дела. — Ага, слышал, — презрительно цедит бывший муж. — Ты свалила на Бали с очередным любовником, а я должен пойти тебе навстречу? — Андрей, все это длится уже очень долго, — спокойно говорю, стараясь казаться как можно более дружелюбной. — Давай просто закончим это. Пожалуйста. — Славно поешь, дорогая жена, — произносит он, фыркнув. — Но нет. Это тебе нужен развод, я его не хочу. И пока ты не появишься в зале суда, будешь оставаться замужней женщиной. Удачного отдыха. Андрей отключается. Я еще пару секунд смотрю на открытое приложение, а потом замахиваюсь, чтоб швырнуть мобильник в самый угол веранды. Но просто опускаю руку. Это мой единственный способ связи, лучше его не ломать. Не буду же я просить у Волкова новый телефон. К тому же, Олег опять уехал на несколько дней, и мы с Разумовским торчим здесь одни. Просить что-то у него? Нет уж. Наши отношения, конечно, стали чуть теплее Северного Ледовитого океана, но и только. Я все еще не могу понять, почему нахожусь здесь. Да, этот псих утверждает, что ищет способ разобраться с теми, кто хочет моей смерти. Вот только могу ли я ему верить? Вряд ли. Зачем ему спасать потенциальную угрозу? Ведь я знаю, что он жив. Разумовского будут искать, если выяснится, что он не склеил ласты, а я могу разболтать. Мне кажется, что он просто использует меня, чтобы найти того, кто пытается ему нагадить, а потом убьет. И эта мысль совсем не добавляет спокойствия. С каждым днем мои нервы все сильнее натягиваются. Я, скорее всего, провалю московскую выставку, потому что не появлюсь там, мой развод опять завис, нынешние соседи — преступники, да еще и каждую минуту я жду удара в спину. Последней каплей сегодня становится звонок от сестры. Именно она, являясь первоклассной юристкой, ведет мое дело о разводе. — Прости, — в сотый раз говорю я, слушая ее гневные речи. — Простить? — холодно повторяет она. — Ася, нам остается совсем чуть-чуть, а ты опять сбегаешь! Может, ты передумала? — Нет! Конечно, нет, Поль, но ты ведь мой представитель, ты… — Я тебя не понимаю, — вздыхает она и вешает трубку. Телефон все-таки летит, но не очень далеко, чтобы точно не разбился. Я скидываю домашние тапочки, даже не свои, их Олег принес, и сажусь на плетеное кресло с ногами, утыкаюсь лбом в колени. Моя жизнь летит в задницу из-за мертвого рыжего маньяка, которому забыли сказать, что мертвецы не разгуливают вне могилы и не пытаются ломануть Пентагон. Или что он там в своей комнате делает? Не знаю. Ах, да. Пытается спасти мою жизнь, чтобы потом убить меня самому. Здорово. Я издаю какой-то нечленораздельный, но очень жалобный звук. У меня были огромные надежды на это мероприятие в Москве, а теперь все идет прахом. Я собиралась развестись и уехать из Питера, поэтому хотела потихоньку наладить новые связи. Начать думала с выставки. Вместо этого сижу на пороховой бочке в своей будущей могиле. Прикопает меня Разумовский тут же, в саду. И то не сам, Олега пошлет. Повернув голову, смотрю в окно. Вон то дерево мне нравится. Яблоня? Надо будет попросить под ним копать. Нет, я точно схожу с ума. Впрочем, какая разница? — Ты здесь, — внезапно раздается от двери. Я поднимаю голову и настороженно смотрю на Разумовского. Он стоит на пороге, сложив руки на груди. Вроде без оружия. Разве что он решил спрятать нож в этих фешенебельных леопардовых тапочках. — Я хочу есть, — заявляет он. — Держи в курсе, — бормочу, отворачиваясь. — Там есть еда, разогрей просто. Или закажи доставку. — Мне не нравится то, что лежит в холодильнике и доставку не хочу. Приготовь что-нибудь. От такой наглости я даже сажусь ровно и ноги опускаю, неверяще вглядываюсь в надменные синие глаза. — Что? — интересуется он, вздергивая бровь. — Я работаю над спасением твоей жизни, вот и будь благодарна. Он что?.. Он?.. Он издевется?! Этот козел думает, что я не понимаю, чем все закончится?! Я закрываю глаза и считаю в уме до пяти. Не помогает, Разумовский не спешит пропадать. Не говоря ни слова, резко встаю и выхожу в коридор, толкнув придурка плечом. Напоминаю себе про то, что Олег просил присматривать за ним, и я успешно справлялась с заданием, притаскивала ему завтрак и обед, звала на ужин. От последнего он отказывался, да и черт бы с ним. Я заботилась о козле лучше, чем о себе самой! И ведь правда. У меня аппетит в последние дни хромает на обе ноги. Слишком нервничаю. Не могу толком рисовать, плохо сплю, настроение даже для сериалов слишком отвратительное. Я постоянно сижу на веранде, курю и пытаюсь осознать масштаб бедствий в моей жизни, а заодно с ней прощаюсь. Все из-за этого козла! Я раздраженно хлопаю шкафчиками и кидаю на стол продукты и специи. Когда дело доходит до холодильника, он чуть дверцы не лишается. Я швыряю в мойку овощи и открываю кран, едва не ошпарив руку горячей водой. Придурок, ну какой же придурок! Хоть бы напоследок оставил меня в покое! Разумовский заходит на кухню, когда я уже стою с ножом и собираюсь резать овощи. Кромсать, точнее. С моего места его отлично видно, и подобное общество мне спокойствия не добавляет. Нож то и дело норовит соскользнуть и отрезать палец, меня трясет от злости. И от страха, отчаяния и безысходности. — Тебе обязательно здесь стоять? — не выдержав, спрашиваю я. — Что-то не так, ma cherie? — издевательски вежливым тоном интересуется он. Я буквально замираю над несчастной морковкой. От нее до ножа остается пара сантиметров, и вот уже он в следующую секунду летит в раковину. Повернувшись, смотрю на Разумовского. Он выглядит удивленным, и это меня бесит вдвойне. — Ты издеваешься? — выдыхаю я, схватившись рукой за столешницу. — Разве?.. — Ты! Все из-за тебя! — Уточни? Из-за меня много чего происходит. — Моя жизнь из-за тебя в заднице! — Я как раз твою жизнь и спасаю, — заявляет Разумовский, нахмурившись. — Зачем?! — выкрикиваю я. — Чтобы потом убить?! Зачем тянуть?! — Убить? — повторяет Разумовский так, будто его мое заявление почти шокировало. — Ты думаешь, что я собираюсь убить тебя? — А что еще ты собираешься сделать? — совсем уже тихо спрашиваю, привалившись к столешнице. — Просто отпустишь? Ты? Все и так разваливается. Действуй. Я устала. Повернувшись, отхожу в сторону и зачем-то поправляю тостер, который и так ровно стоит. Повторяю это действие, чтобы выровнять его обратно. Мне не хочется больше кричать, рыдать тоже нет желания. Пройденный этап. Вернувшись из Вьетнама я подливала в свою жизнь краски по чуть-чуть, выстраивала по кирпичику. Пыталась сделать вид, что прошедшего года не было, что все со мной нормально, развод и бегство ничего не поломали. Только ничего не нормально. Я чувствовала себя слепым щенком, а сейчас и вовсе дохлым. Сзади слышится шевеление. Что-то звякает, журчит вода. Я оборачиваюсь. Разумовский стоит с ножом над морковкой и задумчиво на нее смотрит. — Олег сказал, что тебя нельзя к готовке подпускать, — говорю я, наблюдая за сменой эмоций на его лице, от растерянности до решительности. — Он правильно сказал, — отзывается Сергей. — Дай сюда. Я без сопротивления забираю у него нож и продолжаю начатое, но уже спокойно. Из меня будто весь воздух вышел. Какой смысл злиться на тигра за то, что он тигр? Изначально было понятно, что ничем хорошим это не закончится. — Я не собирался тебя убивать, — говорит Сергей. Вздрогнув, чуть не попадаю себе по пальцу и оборачиваюсь. Не ушел, на стуле сидит, ноги на другой закинул. — Ну да, — киваю и возвращаюсь к овощам. — Я выбираю между шантажом и подкупом, — очень серьезно заявляет Сергей. Собираюсь послать его в задницу за такие шутки, но понимаю, что он, кажется, не шутит. — Если ты из-за этого дергалась, то надо было просто спросить, — небрежно продолжает Разумовский. Ну да. Эгей, Сергей Как-Вас-Там, вы меня в конце нашего рандеву убьете или сразу? Отлично. Мне нравится. — Раз мы все выяснили, можешь больше не пряться сутками на моей веранде, — не унимается он. — Я не прячусь. — Нет? — с притворным удивлением уточняет Сергей. — Ты там последние три дня сидишь. Не рисуешь, не спишь, не ешь почти. — Интересно, почему? — ядовито интересуюсь, взмахнув ножом. — Не знаю, — хмыкает Разумовский. — Почему? От проблем, наверно, прячешься. — У меня только одна проблема, и это ты. Прятки не удались. Он молчит и больше не пытается меня доставать. Я даже умудряюсь забыть о нем ненадолго, обдумываю сказанное им же. Действительно не собирался убивать? Или врет? Может, пыль в глаза пускает. Но зачем тогда устраивать цирк? Мог бы сразу со мной покончить. Хотя, он же псих. Черт знает, что там у него в голове вертится. — Если б я заказал доставку, ты бы не выползла с той веранды. Я роняю ложку, которую достала из ящика. Присаживаюсь на корточки, поднимаю ее. Смотрю вверх. — А тебе так меня не хватало, — скептически замечаю, все-таки поднявшись. — Я решил, что это тебе меня не хватает, — заявляет Разумовский, усмехнувшись. — Раз ты так тоскуешь. Мрачная такая. — Ты нормальный? — Спорный вопрос. Действительно. Я лезу в шкаф за тарелками. Странно. Только не говорите, что он устроил это представление с едой, чтобы вытащить меня из болота? Фигурально выражаясь, Питер же. Нет, бред какой-то, такому, как он, нет дела до людей вокруг. И все же, вот мы оба здесь. — Где твоя тарелка? — спрашивает Разумовский, глядя на то, как я расставляю приборы на столе. — Вот. Двигаю одну к другому краю. — По поводу твоего развода, — говорит он, задумчиво разглядывая вилку. — Я кое-что сделаю и застопорю процесс. Временно. — Зачем? — спрашиваю, с подозрением глядя на него. — Чтобы помочь, — отвечает Сергей и широко улыбается. — Разве не очевидно? — Ни разу не очевидно. Ты людей пачками убивал, что тебе до моих проблем с разводом? — Кто старое помянет, — Разумовский пожимает плечами. — Дальше ты знаешь. Мы сейчас в одной лодке, Ася. Я качаю головой и сажусь напротив него. Он чокнутый, и я с ним застряла. Заметив мой взгляд, Сергей улыбается так невинно, будто и не о нем в новостях трубили. Могу ли я ему верить? Сомневаюсь. Зачем он пришел на веранду сегодня? Олег дал одинаковые задания нам обоим, только имена местами поменял? Возможно. — Ася, — зовет Разумовский, вырывая меня из раздумий. — Давай просто пообедаем. Сделай вид, что не знаешь, кто я. Легко сказать. Но то, что я все еще жива, обретает смысл, если он говорит правду. И почему-то мозг пытается убедить меня, что Сергей на последнем предложении выглядит очень… расстроенно? — Передай соль, пожалуйста, — прошу я, взявшись за вилку. — Кстати, на днях интересную статью прочитала. О том, почему античные статуи все белые. — Они не белые на самом деле, — кивает Разумовский. — Представляешь? Я видела возможные реставрации в той статье. Погоди, сейчас найду, там такая жуть. Слушай, давай десерт закажем?