Бочка яда и ложка но-шпы

Девчонка притихла. Сережа из серверной тоже не выходит без нужды. Оба делают вид, что разговора о красках и не только между ними не было, и Разумовского это устраивает. Сейчас Олег вернулся, и с его появлением ситуация в доме тоже нормализовалась. Ася снова постоянно торчит рядом с Волковым, они вместе готовят, смотрят сериалы и в общем мило общаются. Так мило, что аж подташнивает. Видимо, Олег совсем устал от одного лишь Сережиного общества. Что до самой девчонки… Разумовский надеялся, что в ее голове хоть что-то прояснится после его пламенной речи, но похоже, что зря. Не то чтобы он, впрочем, сильно жаждал ее общества. Его сейчас вполне устраивает, что она и Олег заняты друг другом и не докучают ему. Иногда вспоминают хотя бы. Проект висит, дело Аси тоже, сколько бы Сережа не бился, и от раздражения уже хочется на стенку лезть. Он лишь привычно разворачивается к экрану, на котором в ряд изображения с камер выставил. Олег в гостиной, что-то читает, девчонка бродит по веранде, иногда прикладываясь к электронке. Разошлись, неужели. В последние пару дней Ася выглядит еще мрачнее обычного, и Сережа поневоле задумывается о двух вещах. Во-первых, куда делась та яркая и жизнерадостная девушка с ее фотографий. Во-вторых, в чем она опять успела в своей голове его обвинить, осудить и теперь переваривает. По поводу того, что это из-за него, Разумовский не сомневается. Ну, может быть, из-за того, что на улицу выйти не может. Но Сережа-то ее и не держит, путь свободен. Другой вопрос, что за любым поворотом ее может ждать пуля или что похуже. И все же не держит ведь. Нужно ее хоть в сад вывести. Вряд ли те, кто на нее напал, пронюхали, где она сейчас. Олег хоть и говорит про снайперов, но тем придуркам ума не хватило даже толком проследить за жертвой, Сережа оторвался от погони очень быстро. Да, пожалуй, прогулка в саду не помешает. Не то чтобы ему было дело до того, что там крутится внутри этой взбалмошной девки. Пусть будет благодарна, что Разумовский не дает ее убить. Но раз она даже от своего драгоценного Олега отцепилась, то видимо, что-то серьезное. Сереже тоже прогулка не помешает. Вот прямо сейчас он и пойдет к ней, и они отправятся в сад. Да. Нужно поспешить, пока Волков не пристегнул к батарее их обоих, обозвав идиотами. Сережа смотрит на экран, где девчонка садится на плетеную кушетку и тянет к себе альбом и карандаши. Отлично, пусть займет себя чем-нибудь, пока он проверит, нет ли действительно вокруг чего-то или кого-то подозрительного. Подготовка занимает больше часа, в основном из-за того, что Разумовский отвлекается и на свои дела. Ну и потому что он тщательно просматривает записи, пытаясь вычислить, бродили ли вокруг забора подозрительные личности. И в ближайших кварталах. Собственно, работой Сережа почти не занимается, лишь смотрит, можно ли вывести чертову художницу в сад. В обычный. Ассоциации не очень, но действительно в обычный. Задерживаться в этом особняке Разумовский не планирует, и долгое обустройство сада… Да, да, Олег не дал бы. Закончив, Сережа встает, трет уставшую спину и направляется в коридор, спускается на первый этаж. Олега в гостиной уже нет, он успел выйти на улицу и возится теперь с машиной. Разумовский на всякий случай глянул. Это не контроль. Ася Сережиного появления даже не замечает, с головой уйдя в процесс. Он не торопится заявить о себе, подходит немного ближе. И застывает как вкопанный, заметив, что именно она рисует. Этого не может быть. Сережа даже отступает на шаг. Этого. Не. Может. Быть. Она не могла знать, ей неоткуда знать, подробности нигде не освещались. Разве что Олег рассказал. Но он бы не стал. Нет-нет, он бы так не поступил. Тогда откуда она узнала? И зачем делает это? Издевается? Сука. Какой-то хитроумный трюк задумала? Но кто ей рассказал?! Или она с самого начала знала? Может, ее появление здесь — чей-то план? Чтобы снова свести его с ума, чтобы… Разумовский и не замечает, как подходит ближе. Девчонка поднимает голову и смотрит на него. А вот Сережа не может оторвать взгляд от блядской вороны в ее альбоме. Нет-нет, он проверил ее перед тем, как пойти на ту выставку, Ася никак не связана ни с ним, ни с его делом, она не могла знать. Не могла. Но она знает. Сука! — Вышел на променад? Сергей? — Кто тебе рассказал? — глухо спрашивает Разумовский. — Что?.. — Кто тебе рассказал?! Он не собирался кричать на нее. Правда не собирался, но все равно делает это. Он и пугать ее не хотел, однако его действия сейчас будто контролирует кто-то другой, и Сережа отбирает у нее этот ебаный альбом, грубо и совсем бесцеремонно. Ася тут же оказывается на ногах, отходит от него подальше. Не в ту сторону. Разумовский отстраненно отмечает, что идти ей надо было мимо него, тогда бы не влипла в окно. Сейчас это его мало заботит, он разглядывает проклятый рисунок. Это не похоже. И одновременно похоже на тварь, которая до сих пор иногда преследует его, но уже только во сне. — Сергей, — дрожащим голосом зовет Ася. — Послушай, давай мы… Это не может быть случайность. Не может быть. Она узнала, либо знала с самого начала. И если так, то суке не жить. — Кто тебе рассказал? — вновь спрашивает Сережа, отшвырнув альбом куда подальше. Девчонка в страхе смотрит на него, но сейчас он не позволит себя обмануть, не поведется на блядско-симпатичную мордашку и игривый голос, нет, Сережа выяснит все, выяснит, какую игру она затеяла, зачем пробралась в этот дом. Он подходит к ней, не обращая внимания на попытки заговорить, хватает ее за руку, которой она… что? Пыталась защититься от него? Укол здравого смысла быстро тонет в океане злости и какой-то даже паники внутри. Сережа не может говорить с ней нормально, он продолжает кричать на нее, требовать объяснений и их же не слушает, все обвиняет и обвиняет, не может уже остановить сам себя. Краем сознания понимает, что девчонка уже перепугалась до смерти, даже двинуться не может, лишь смотрит на него широко открытыми глазами, и надо бы остановиться, но перед глазами все еще тот гребаный ворон, черная пернатая тварь, которая… Сережа дергается, когда кто-то берет его за плечо, будто это может быть… — Серый, остынь. Разумовский делает над собой усилие, поворачивает голову, чтобы посмотреть на Олега. С языка сами срываются обвинения, он уже едва ли может это контролировать, хоть умом и понимает, что Волков не стал бы никому рассказывать без разрешения. Запястье простреливает резкая и сильная боль, пальцы разжимаются. Он и не заметил, как Олег взял его руку и надавил. Тот и сейчас времени зря не теряет, оттаскивает Сережу от девушки и толкает в другую сторону. — Ася, иди к себе, — коротко приказывает Волков. Она стоит, смотрит на них с искренним и неподдельным ужасом, и Олег повторяет: — Иди, Ася. Девчонка сдвигается в сторону и исчезает за спиной Волкова. Сережа не пытается пойти за ней, но пытается объяснить Олегу, что произошло, что его вины в этом нет, все дело в ней и рисунке. Торопится, сбивается. Волков вполне может решить, что Сережа снова выжил из ума, и запереть его, но пока лишь продолжает удерживать возле окна. Разумовский и не сопротивляется, лишь сбивчиво говорит. Замолкает тогда, когда Олег, встряхнув его, требует: — Приди в себя, Серый. Там просто рисунок. Сережа замолкает, привалившись спиной к окну. — Она не знает ничего. Что ты устроил? Ася вообще никаким боком к тем вещам не относится. — Я не… Я… — Ты напугал ее до чертиков, блять, Серый, до зеленых чертей в глазах. Она не заслужила этого! Я же просил сразу ко мне идти, если приступ какой почувствуешь. А если бы… Олег не продолжает, ему не надо. Разумовский отлично знает, что он хотел сказать. Если бы он сорвался окончательно и ударил ее, воткнул бы карандаш в шею. Сережа тяжело оседает на подоконник, закрыв лицо рукой. Он мог бы. Действительно мог бы, наверно. Пиздец. Вот и погуляли по саду. — Я проверю, куда она убежала, — говорит Волков и указывает на Сережу пальцем. — А ты сиди здесь. Вот прямо здесь, не двигаясь. Кивнув, Разумовский смотрит сквозь пальцы на то, как Олег уходит. Перед этим забирает с собой альбом. Сережа трет лицо, опускает руку. Реальность возвращается к нему слишком быстро, встает в голове испуганными темными глазами и слабой попыткой защититься от него поднятыми руками. Сережа, сгорбившись, запускает пальцы в волосы, тянет. Какой же пиздец. Он не хотел, он правда не хотел. Ася безобидная, совершенно. Разумовский это понимает. И уверен даже, что она бы не стала рисовать эту дрянь, чтобы поиздеваться над ним, даже если бы узнала как-то. Такие люди, как она, подобными вещами не занимаются. А ведь лед между ними только начал чуть-чуть таять, они даже разговаривали пару раз нормально. Это не так важно, конечно, Сережа не стремится с ней подружиться, но все же. Ладно, нужно просто объяснить. Свалить все на фобию. — Она у себя, — говорит Олег, вернувшись. — Я… — Нет, ты не пойдешь. Пусть успокоится, потом я сам зайду. — Зачем? — хмуро спрашивает Сережа. — Я сам в состоянии объяснить все. Олег, спасибо ему, не напоминает, что пару минут назад его состояние чуть не довело Асю до нервного срыва. А может, и довело. — Не надо, — говорит Волков. — Просто не надо. Иди пока отдохни. И, Серый, я прошу тебя, не суйся ты к ней пока. Рано. Сережа угрюмо соглашается и под пристальным взглядом Олега выходит в коридор. *** Разумовский не выходит из серверной, пока не замечает, как Волков поднимается по лестнице, держа в руках кружку и тарелку. У Сережи было время все обдумать, вернуть себе самоконтроль, даже составить подходящую речь и подумать над тем, что можно предложить в качестве извинений. Он действительно облажался, Олег прав, Ася такого отношения к себе не заслужила. Это, конечно, был лишь форсмажор, но все равно. Одно дело, когда они оба шипят друг на друга и язвят, совсем другое… Ну, то, что было. Поэтому он составил список возможных вещей, которые могут служить компенсацией. Либо просто предложит деньги за нанесенный моральный вред. Да. Отличная формулировка. Так будет правильно. Сережа, поправив рубашку, выскакивает наперерез Олегу. Тот не выглядит удивленным, более того, но наверняка этого и ждал, потому что сразу говорит: — Нет. Разумовский, не успевший ничего толком сказать, закрывает рот и сердито смотрит на него. — Я пойду, — четко и с расстановкой произносит Волков. — Поговорю. Объясню. Ася — девочка умная, она поймет. — Надо же, какие внезапно теплые отношения, — бормочет Сережа, взъерошив волосы. — Серый, — устало вздыхает Олег. — Засунь свою ревность куда подальше, а? — Я не ревную. Что ты несешь? — Чай. И бутерброды. Не суйся, я сам с ней поговорю. — Я тоже могу с ней поговорить. — Так поговорил бы раньше, — закатывает глаза Олег и проходит мимо. — С ней вообще, знаешь, интересно говорить, если не сидеть у себя в каморке и не пялиться на нее через камеры. Разумовский провожает его ошарашенным взглядом. — Я не… — Да ты и раньше таким же был, до всего этого дерьма с приложением. Не лезь пока. Сережа открывает рот, чтобы возразить, но тут же закрывает его, потому что Олег стучит в дверь Асиной спальни. Спустя несколько секунд слышится щелчок замка. Разумовский мрачно наблюдает за тем, как Олег заходит в комнату. Дверь захлопывается. И запирается. Сережа, поборов приступ раздражения, осторожно подходит ближе, чтобы знать, о чем говорят приглушенные голоса. Это он, между прочим, сказал, что замок нужно оставить. Тогда еще была надежда, что девчонка перебесится денек и вернется в свое нормальное состояние, обратится той игривой красавицей, на которую он запал на выставке. Увы. Привлекательной она осталась, а вот настрой у нее — послать его нахуй. И это при том, что с ней ничего плохого здесь не делают! Сегодняшний срыв не считается. — Что это было? — спрашивает Ася, и Сережа прилипает ухом к двери. — Он немного сорвался, — отвечает Олег, выдержав небольшую паузу. — Немного? Это немного? Здорово, просто отлично. Но я же ничего не сделала ему! Сережа морщится. Да, это немного. И да, действительно не сделала. — Рисунок, — говорит Олег. — Да там же всего лишь долбанная птица! Подожди, у него что, орнитофобия или что-то вроде? Что-то вроде. Разумовский закрывает глаза, ежится, стряхивая ненужные воспоминания. Он до этого момента не думал, что они так на него влияют до сих пор. А оно вон как. — Но я ведь даже не специально, — расстроенно бормочет Ася после объяснений Олега. — Я не хотела. От ее тона хочется наплевать на слова Олега, вломиться в комнату и сказать, что да, конечно, не специально, и ее вины нет в том, что внизу произошло. Можно было бы даже рассказать, с чего он так повел себя, она бы наверняка выслушала и не стала шутить или упрекать. Разумовский, нахмурившись, качает головой, стряхивает с себя наваждение. С чего бы? Глупость какая. — О чем он говорил? — вновь подает голос Ася. — Он подумал, что я специально нарисовала птицу, чтобы поиздеваться? — Нет. Не совсем. Я… Ася, я не вправе рассказывать об этом, прости. Сережа, привалившись к стенке у двери, скрещивает руки на груди. Он бы, наверно, даже предпочел, чтобы говорил об этом Волков. Сам не уверен, что сможет. — Это касается всех птиц? Или только ворон? — Ворон и всех похожих. — Понятно. Услышав шаги через несколько минут, Сережа отодвигается от двери, но не сильно. Шаги тяжелые, явно не Асины. Олег опять не выглядит удивленным, молча закрывает дверь. Опять щелчок замка. Разумовский возвращается в серверную, не желая сейчас вести разговор по душам. Да, сорвался, да, напугал, да, было. Что теперь? Застрелиться? Олег сам не пустил его к ней. Сережа бы попробовал загладить вину. А впрочем, хрен бы с ней, с этой Асей. Ничего он не должен ей. Сам найдет что-нибудь и закажет. Девчонка на своей странице — открытая книга, будет не сложно. — Раньше была, — поправляет себя Разумовский, усевшись в рабочее кресло. Интересно, что произошло потом? Так расстроилась, что распался брак с тем Андреем? Сомнительно, едва ли такая девушка могла серьезно относиться к нему. Пожалуй, стоит поднять переписки. Глянуть, не сделал ли ублюдок с ней что-то. С другой стороны, зачем? Сережу мало интересует, что там было. Переписку он, конечно, поднимет. Из любопытства. Чуть позже. Мрачно-гнетущую атмосферу в серверной спустя пару часов нарушает сообщение. Краем глаза Сережа замечает ее имя на экране и хватает телефон. Берет. Берет телефон. Ему незачем… Ой, да все. Разумовский открывает мессенджер, растерянно смотрит на черно-белый рисунок странноватой птицы с выпученными глазами. Выглядит забавно. Но смысл? Сережа смахивает картинку, печатает: «Что это?» Ответ приходит сразу: «Исполинский козодой» «И зачем?» «Ну смешной ведь» «.....» «Немного» «Загугли. На тебя похож, когда… Когда всегда» Что-то быстро она смелости набралась. Усмехнувшись, Сережа набирает запрос на компьютере одной рукой, а другой отвечает: «По доброте душевной я сделаю вид, что этого сообщения не было» Ладно, немного похоже. Если он не будет спать, продолжит работать пару дней без перерыва и… Немного. Сережа отвлекается на новое сообщение. «Эй. Я не специально там, внизу» Усмешка сходит с губ. Пальцы сами печатают серьезное: «Я знаю, Ася. Я тоже» «Забыли, ладно?» Ну, видимо, можно считать, что конфликт решен. Сережа вертит телефон, думает. «Почему именно козодой?» Откинувшись в кресле, он смотрит на экран мобильника и ждет. Если сейчас ответит… Под ее именем появляется «печатает». Значит, все-таки поняла, что это просто недоразумение? Или сейчас набирает горстку матов, чтобы выразить свое резкое фи? «Я искала упоротую птицу, которая максимально не будет похожа на сам-знаешь-что. Удачно же, скажи» «Удачно. Я удивлен, что не попугай какой-нибудь» «Попугаи милые. Я на тебя еще немного злюсь, поэтому милого попугая ты не получишь» «Ладно. Давай. Как мне загладить вину и получить попугая?» «Не быть собой?» «Шутка» «Я просто хотела тебя отвлечь. Фобии могут сильно усложнить жизнь, и я правда не хотела ничего такого» «Ладно, я пойду сделаю чай» Больше сообщения не приходят, и Сережа убирает телефон, задумчиво смотрит за тем, как работает программа на экране монитора. По крайней мере, они спокойно поговорили даже после случившегося. Это ли не прогресс? Нахера только он ему нужен, прогресс этот? Сережа правда не хотел обижать. Может быть, он бы даже не был против ее компании иногда. С Олегом же она сошлась. И они отлично общались на выставке, можно и повторить, раз уж все равно пока застряли вместе. Разумовский вздрагивает, услышав стук в дверь. Глянув на другой экран, видит Асю с двумя кружками в руках. Интересно. Сережа спешит открыть, чтобы не передумала. Выглядит она лучше, чем когда он видел ее внизу в последний раз, но смотрит все равно с опаской. Что ж, сегодня это заслуженно. — Малиновый, — говорит девушка и сует ему кружку. — Подумала, что ты тоже хочешь. Три ложки сахара. Олег сказал. Что она делать-то будет, когда придет время расставаться с Олегом? Сережа берет чай, немного отступает от порога и приглашает: — Зайдешь? — Я… Взгляд ее, метнувшись в темноту за его спиной, опускается в кружку, которую она держит теперь обеими руками. Да, лампочка перегорела позавчера. Сережа забыл сказать Олегу. — Я лучше пойду. Скоро все равно спать собиралась лечь и… Что ты делаешь? Ася недоуменно смотрит на то, как Сережа, открыв дверь шире, садится на пол, прямо возле порога, оставляя его границей между ними. — Давай поговорим, — предлагает он, глянув вверх. — День был дурацкий, у тебя и у меня. Я бы не отказался от компании. Девушка, приподняв одну бровь, оглядывает его с ног до головы. И Разумовский видит, наконец, как она улыбается. Слабо, но зато искренне и даже ему. Ася, скинув тапочки, опускается на пол напротив, скрещивает ноги. Сереже хочется поблагодарить ее, но он проглатывает это, не желая превращать ситуацию в еще более неловкую. Временно отставив все, что было и не было между ними до этого момента, он произносит: — Расскажи про Вьетнам. Я туда не летал раньше. Вы с братом далеко от побережья жили?