Гнездышко

Вечером после работы заезжаю в полицейский участок для дачи показаний. Где очень активно намекают, что дело скорее всего перейдет под руководство Питерских следователей. Оно и понятно, небезызвестный майор имеет больше сфер влияния именно там. Но если честно мне плевать. Пусть Гром разбирается с проблемами своей девушки где хочет, главное – меня не трогают, а остальное дела полиции. На следующий день встречаю в больнице пульмонолога и отдаю его Елене, чтобы они вместе сходили к Разумовскому. Про прием я ему сказала заранее после прогулки и вроде активного «против» там быть не должно. Меня же очень отвлекают дела министерские. Близится конец года и нужно закрывать различные показатели, готовить отчеты и пересчитывать доходы и расходы, поэтому до обеда провожу время с бухгалтерами, аналитиками и кадровиками. Елена подлавливает меня после обеда с отчетом от врача. Если говорить кратко – антибактериальная терапия, что назначили Разумовскому чуть ранее вполне справилась и Сережа почти здоров. Так же доктор рекомендовал провести внеплановую флюорографию, чтобы исключить туберкулез, и наблюдать. Так же начмед отметила, что в отличие от первых попыток послушать мужчину, в этот раз все прошло спокойно. Разумовский не пытался вырваться и убить кого-то, не было панических атак и так далее. - Правда меня все еще волнует, что он ничего не ест, - тихо произносит начмед, когда мы с ней обсуждаем случай Сережи в моем кабинете. – Я спросила у санитаров и те говорят, что уносят почти полные подносы еды, - устало говорит Елена, чуть хмурясь. - Не ест из-за побочек? – делаю вполне логичное предположение, с учетом истории. Женщина на мои размышления кивает. - А может быть из-за стресса. Ему не комфортно в стенах лечебницы, плюс вы писали в отчетах, что его беспокоят частые галлюцинации, - продолжает начмед спустя какое-то время тишины. - Предлагаешь домой в Питер его отправить? - риторически вопрошаю я. Но на самом деле проблема серьезная. Разумовский и так сильно похудел в прошлой лечебнице, сидя на препаратах. Если он продолжит не есть, то смысла назначать ему какие-либо лекарства нет. - Может посадить его за общий стол? В компании обычно есть как-то поприятнее, - предлагает Елена. Это действительно было бы выходом, будь у нас стандартный подросток с буллимией. Психотерапия плюс нахождение в среде, где люди страдают такой же проблемой – помогает быстрее начать путь к выздоровлению. Но не стоит забывать, что кроме Сережи у нас есть Птица, что только рад напакостить даже в малых количествах. - Боюсь его альт будет весьма не прочь воткнуть кому-нибудь ложку в глаз, - в сомнениях говорю я, и женщина на мои размышления кивает, кривя губы. Все-таки Сережа действительно интересная тема для изучения… В этот самый момент наш разговор прерывает открывшаяся дверь. И в кабинет входит моя секретарша, вместе с дедулей. Его я узнаю почти сразу, мой профессор из университета – долгое время работал на кафедре фармакологии и в свое время завалил немало студентов с моего потока. Но тем, кто остался привил интерес к своей науке и вложил в головы прочный фундамент. За что на самом деле очень благодарна. Профессор кроме отличных знаний в области в фармакотерапии был еще и токсикологом, который долгое время проработал на военной базе. В ядах и наркотиках, а также экспериментальных лекарствах и биооружии он разбирался отменно. - Здравствуй, Аида, - говорит мужчина, пожимая мне руку, - И тебе Елена, - кивает он женщине рядом. Так как начмед до работы на меня тоже преподавала у нас в университете, то профессор был знаком с нами обоими. – Я, как только получил твой звонок, сразу заинтересовался и стал листать научную литературу, - мужчина ставит свою трость около стола и чуть подрагивая присаживается на стул. Я же невольно давлю в себе мысли о схожести профессора и моего покойного дедушки. Того под конец жизни поразил псориатический артрит и кроме обширных красных пятен по всему телу не мог нормально ходить из-за неработающего правого колена. - Я высылала вам на почту примерную клиническую картину и результаты анализов, - на мои слова старичок улыбается. - Да, Аида я все внимательно просмотрел и даже составил некоторые представления о вашем пациенте, но мне бы хотелось его лично увидеть, - профессор укладывает подрагивающие руки на стол, - Это же можно устроить? - Лечение у постели больного, да? – улыбаюсь я. То, что этот старичок глаголил как незыблемую истину – пациента всегда нужно сначала раздеть и полностью осмотреть, а потом уже лечить, а не полагаться только лишь на результаты анализов. Ведь организм – одна большая система, которая прячет в себе множество поломок – пытается сама справится, заменяя одно другим. И иногда симптом, с которым приходит больной к врачу – является лишь частичкой огромного вороха заболеваний. Только есть одна проблема – у нас пациент - Разумовский, который полностью разденется только под дулом пистолета и то, сначала поразмышляет не будет ли гуманее просто пустить себе пулю в лоб. - Верно говоришь, Аида, - улыбается профессор, - А теперь пойдемте посмотрим на вашего беднягу. *** - Получается исключаем антидепрессанты? – спрашиваю я. - Безусловно, действие было бы более длительное, а здесь синдром отмены спал слишком быстро, - кивает мне мужчина. У Сережи мы пробыли не долго. Профессор сначала понаблюдал за ним в окошко камеры, после прошел внутрь поздоровался и задал парочку вопросов. Попросил пожать ему руку и нарисовать циферблат с часами. Разумовский выглядел несколько удивленно, и украдкой посматривал то на меня, то на Елену, но вопросы задавать не стал. Уже перед самым уходом, я как можно незаметнее потрепала его по волосам, чтобы не переживал лишний раз и все вместе мы вышли из его камеры. И вот сейчас сидим разбираем чем же Рубинштейн мог травить его долгое время. - По вашим рассказам Аида, он прекрасно помнил, что происходило во время всех событий заключения так? – я киваю, подтверждая мысли мужчины. –То есть транквилизаторы мы тоже можем исключить, ему могли их давать, чтобы успокоить, но на постоянной основе было что-то иное. - Антипсихотики? – делает предположение Елена. - Но он же видел галлюцинации после приема препаратов и его альта они подавляли только на короткий промежуток, а потом он словно усиливал свое влияние? – я как-то неопределенно веду плечами, у антипсихотиков другое действие, не могут они усилить уже имеющиеся симптомы в каких количествах ты их не принимай. - Я бы не был так критичен, Аида, - вдруг вставляет свое слово мужчина. Я удивленно поворачиваю на него голову. – Большая часть антипсихотиков действительно не дает такого эффекта, но что если мы вспомним про одну группу, что немного отличается от привычного понимания? Что если назначить человеку с тревожным расстройством препарат, который имеет психостимулирующий эффект? А потом это «лекарство» давать в неограниченных дозировках каждый раз пытаясь сначала чуть приглушить симптомы болезни, а потом усилить в троекратном размере. Я удивленно поворачиваюсь на мужчину. Ведь действительно вряд ли Рубинштейн мог постоянно доставать или синтезировать большие дозировки какого-либо наркотика с таким странным эффектом. Значит он использовал что-то уже имеющиеся на рынке. - Предполагаю схема была такая – давать большие дозы атипичного антипсихотика, дополнительно усиливая эффект какими-то стимуляторами, - делает заключение профессор. - Нужно ли тогда нам выяснять чем лечили Разумовского? – задает вопрос Елена. - Нет, антипсихотики хороши тем, что быстро выводятся из организма. Скорее всего ваш прошлый врач на это и рассчитывал – быстро скрыть следы приема «неправильных препаратов». - И что же нам делать? – спрашиваю я, положив голову на сведенные вместе ладони. Одну из загадок как минимум мы решили. - Дать ему отдохнуть от прошлой терапии. Я так понимаю, что здесь он надолго, так что пусть сначала оправится. Рекомендую обратить внимания на ЖКТ и печень – тем более с учетом плохого питания и недавнего приема антибиотиков. Профессор по итогу просто дает карт-бланш нашему лечению. М-да, думала буду лечить психа, а по итогу мне вместо этого попался подбитый воробушек, который и терапию нормально проходить не желает и лекарства теперь ему не впихнуть… *** Вечером того же дня в клинику заявляются интересные гости. В целом имея подле себя такую звезду как Разумовский – привала всякого рода личностей ожидать стоило. Но не в таких же количествах… Евгений Стрелков, с такой же улыбочкой, как и по телеку, заявляется к нам в клинику и просит встречи с Сергеем. На самом деле его появления я ждала намного раньше, но видимо другие ФСБшные дела были в приоритете. Да простят Великие, не больница – а проходной двор. Но в отличии от Юли, Стрелков хотя бы манерами отличался и не стал пробиваться с боем у охраны, а просто дождался меня в приемной. - О, Аида Алексеевна, здравствуйте, - жутко улыбнулся во все свои сделанные зубы мужчина. – Вот держите, - я с некоторым сомнением смотрю как он забирает у своего… эмм… помощника (?) огромный букет и передает его мне. Давлю в себе неприятное чувство отторжения от этого мужчины, ведь не хочется навлечь на себя еще и внимания ФСБ. - Здравствуйте, по какому вы вопросу? – передаю букет на охрану и пожимаю мужчине руку. - Расследование по делу Чумного Доктора, - чуть понизив тон и наклонившись ко мне проговорил Стрелков. - Чтобы поговорить с Сергеем нужно будет дождаться его адвоката, - предвещая следующий вопрос говорю ему наперед. - О, нет, Аида Алексеевна, я пришел поговорить с вами, - чуть хмурюсь на его реплику. Какой смысл болтать со мной, если к событиям в Питере не имею никакого отношения? - Что ж, тогда пройдемте ко мне в кабинет, - блекло кидаю я, поворачиваясь к охране, чтобы ребята на посту отворили им дверки.