Ещё Одна из Династии Таргариенов

      Сны сменялись один за другим…       Взрыв зелёного пламени… Лев с короной на голове… Лютоволки, окружившие Винтерфелл… Крики… Кровь… Много крови…       Ещё одна стая, бродящая в лесах… Стая под предводительством двух волчиц — вожака и той, что не отставала от нее ни на шаг… И драконы… Трое драконов здесь и ещё один… Ещё один, что приближается к Вестеросу с каждой минутой…       Но хуже был всего холод…       Холод, что сопровождал каждый сон… Холод, чью природу понять я не могла, как не пыталась…       Синие, безжизненные глаза… Мертвецы… Армия мертвых, что однажды уже приходила за душами живых… Драконы… Драконье пламя… Последние Таргариены… Каменный человек… Серая хворь…       У дракона три головы… У дракона три головы… У дракона три головы…       Но нас четверо… Почему я видела четверых?       Розы… Опадающие лепестки роз… Дохлые змеи… — Госпожа, проснитесь, — ворвался в мою череду снов чей-то голос. — Проснитесь, госпожа!       Резко открыв глаза, я, хватая ртом воздух, увидела столпившихся вокруг служанок. — В-вы продолжали повторять что-то о драконах, госпожа, — дрожа, взволнованно прошептала Лисса. — Вы говорили на валирийском.       Я говорила на валирийском во сне? И Эйгона нет, как назло, но с кем-то я должна поговорить…       Из командиров Золотых Мечей в лагере оставался лишь Лисоно Маар, и у меня просто не оставалось выбора, кроме как… — Мне нужно поговорить с капитаном Мааром, — прохрипела из-за сухости в горле и осторожно поднялась с подушек. Прокашлявшись, крикнула: — Роберт, принеси мне плащ.       Я не могу позволить ушам магистра Иллирио услышать хоть что-то…       Вдалеке раздался раскат грома. Порыв ветра ворвался в шатёр, погасив несколько свечей. — Но, госпожа, начинается буря, — взволнованно затряслись тирошийки. — Вы можете простудиться. — Приготовьте теплое платье и принесите мой плащ, — резче обычно рявкнула я, чувствуя как по коже пробегают мурашки.       Со всей возможной скоростью, я влезла в платье, и вышла из шатра, остановившись лишь на мгновение, чтобы Роберт накинул на меня плащ.       Раскаты грома все приближались, и я слегка вздрогнула, когда на плащ упали первые капли дождя.       Начиналась буря…

***

      Лисоно Маар не спал, и возле его шатра не было никого.       Приказав Роберту оставаться снаружи, я откинула полог и вошла внутрь, погрузившись почти в кромешную тьму, кроме двух небольших свечей, что стояли на резном столике командира шпионов, освещая его лицо; освещение заставляло его фиалковые глаза полыхать сиреневым пламенем в обрамлении белоснежных волос, что свободно ниспадали на плечи. — Что же привело вас в эту скромную обитель, моя госпожа? — Произнес он одними губами, не поднимая взгляда от письма, что читал.       Я зашла вглубь шатра, остановившись лишь перед его столом; вздрогнула, вспомнив на мгновение то, как приходила к дяде в башню Десницы, и обняла себя руками. — У вас есть возможность связаться с принцем?       Лисоно Маар склонил голову, хищно, будто коршун, и прищурил глаза, медленно сказав: — В лагере всё спокойно, а это наводит меня на мысль, что что-то произошло с вами, моя госпожа. — Он крепко запечатал письмо и указал рукой на стул с резными ручками, укрытый полосатой шкурой. — Присаживайтесь и рассказывайте, и тогда решим, необходимо ли отвлекать принца с поля боя.       Я села, вновь чувствуя себя той юной девушкой, что однажды приходила к своему дяде-деснице. — И вы не пошли к Халдону, что означает, что вы не настолько доверяете ему, чтобы поведать о предмете разговора. — Не люблю держать все яйца в одной корзине, если вы понимаете о чём я, — прошептала, подняв взгляд на лисенийца. Сглотнув, решила приспустить маску на мгновение, ведь всё же…он не рассказал Стрикленду о нашей выходке в Лиссе, памятуя о клятве. — У меня была череда странных снов.       Командир шпионов лишь промолчал, приподняв бровь. Меня же начала бить лёгкая дрожь, и я покрепче натянула плащ. — Грядет буря, капитан Маар, я видела её…обрывками, но видела. Ланнистер вновь взойдет на трон и прольются реки крови. Я видела увядшие розы, дохлых змей. Лютоволоков огромную стаю около столицы. И…драконов… — Говорите.       Я погладила живот большим пальцем скорее, чтобы успокоить саму себя, нежели ребёнка. Стоит ли говорить об армии мертвецов? — Их все ещё четверо. Трое здесь и один приближается к Семи Королевствам с каждой минутой. — Я покачала головой, коснувшись её рукой. — Сплошная путаница, и я даже не могу в точности сказать, свершилось ли это, пока мы говорим…       Лисоно Маар отклонился на спинке своего стула, ни капли насмешки на его лице. Возможно, именно поэтому я ему и доверилась. Он был жителем Лиса, того самого Лиса, что был связан с Валирией, он поймёт лучше чем Халдон или кто-нибудь другой… — Ваши сны сравни Дейнис Сновидице, не так ли, моя госпожа? — Губ Маара коснулась тонкая улыбка, но в глазах не было насмешки; напротив, в них мелькнуло сочувствие, почти сразу утонув в приглушенном свете свечей. — Я могу вам подсказать. То, что вы видели наполовину уже свершилось, о чём я как раз намеревался известить принца, а в остальном, полагаю, опасность грозит домам Тиреллов и Мартеллов, не так ли? — Розы и змеи, — прошептала я, и подняла взгляд на Лисоно. — Но символ Мартеллов — солнце? — Дочерей некоего принца Оберина Мартелла называют змейками, — напомнил командир шпионов, поднимаясь из-за стола. — Думал, они могут быть вам знакомы, ведь это из-за вас их отец пошел на дуэль с сиром Григором Клиганом?       Слегка вздрогнув, я подняла на него взглд, прошептав одними губами, когда лисениец возвысился надо мной, словно башня: — Он сам сделал этот выбор и пал, ослеплённый местью.       Улыбка Маара стала острее, ведь он понимал, что я лгала. Ох, как я лгала, ведь сами мысли о той дуэли пронзали моё сердце кинжалом.       Он протянул мне руку, помогая подняться со стула, и покрепче запахнул мой плащ плавным движением. — Успокойтесь и ложитесь спать, моя госпожа. Утро вечера мудренее, и когда-нибудь вы сможете рассказать мне всё, что утаили сейчас о ваших снах.       Я хмыкнула, покачав головой. Вероятно, он всё же был хорош в своем деле… — Я буду надеяться, что однажды мы сможем вспомнить этот день и посмеяться над ним, как хорошие союзники, — ответила я с улыбкой. — И вы сможете поведать мне всё, что уже сбылось из моих снов.       Он слегка склонил голову, с искренним весельем в пурпурных глазах, а я же, сглотнув, кивнула и направилась прочь из его шатра, кутаясь в плащ и чувствуя как поднимающийся ветер раздувает мои волосы.       Лев Ланнистер, севший на трон… Не сир Джейме, никто в своем уме не посадит его на престол, ведь он — упрямый воин, не правитель. Серсея? Но как?       Томмен Баратеон же до сих пор остаётся королём… Если только…       Я замерла, отпуская Роберта чуть дальше; покачала головой. Нет, даже Серсея Ланнистер не способна убить собственного сына ради власти…       Или всё же способна?

***

— Хорошие вести, миледи! — Воскликнул Роберт, одним ранним утром зайдя в мой шатер. — Капитан Маар попросил меня передать вам о нашей победе!       Я выдохнула, чувствуя будто с плеч гора свалилась. Первая победа, мы победили… — Эйгон? — Прошептала я одними губами, вглядываясь в лицо Роберта в поисках ответа.       Но ответ пришел не от него. — Позволите, моя госпожа? — Прозвучал у входа в шатёр голос Лисоно Маара.       Я натянула меха повыше, и села удобнее на жестких подушках. Крикнула на валирийском: — Входите, капитан Маар.       Он зашел внутрь, одетый в алый, бархатный дублет, что лишь подчёркивал белоснежные волосы и валирийские глаза. — Принц в порядке, — заявил он на общем языке. — Как только свернем палатки, выдвинемся в путь и воссоединимся со всей армией.       Мой ребёнок должен был появиться на свет уже чуть ли не со дня на день, а рожать в шатре, когда была возможность сделать это в замке, не хотелось. — Путь займет всего несколько дней. Скоро уже все могут спать в нормальных постелях.       По вам и не скажешь, что вам нетерпится оказаться в замке, капитан Маар…       Я, прищурившись, изучающе взглянула на него. Нет, сейчас было не время и не место, чтобы спрашивать о вестях от шпионов. Ушей многовато… — Благодарю, капитан, — улыбнулась, и взглянула на Роберта. — Мы с капитаном позаботимся о том, чтобы всё было готово к отбытию, но тебе, Роберт, я доверяю с приготовлениями здесь. — Да, миледи.

***

— Миледи, я проследил за всем, — сообщил Роберт, поклонившись, когда я вышла из шатра, одетая в белое платье, в котором и прибыла на мыс Гнева. — Все ваши вещи будут во второй повозке вместе со слугами, а в вашу я запряг своего коня.       Кивнув, я мрачно взглянула на простую крытую повозку, в которой предстояло провести путь до замка Коннингтонов; рядом с ней стоял капитан Маар, неподалёку его слуга седлал буланого коня. Казалось, оба, всадник, облаченный в золотые доспехи, и конь, сверкали посреди мрачности мыса Гнева…       Внутри повозки, правда, всё было обложено подушками, но это лишь чуточку успокоило мои тревоги касательно предстоящей дороги в девять дней.       Улыбнувшись, я приняла протянутую руку капитана Маара, что помог мне подняться в повозку и держал, пока осторожно не опустилась на подушки. — У всех достаточно припасов? Его Высочество забрал слона, так что… — Чуть больше веры, моя госпожа, — с едва слышимым весельем в голосе попросил командир шпионов, постучав накрашенными пальцами по деревянному бортику повозки. — Это не первая наша война.       Я отвела взгляд, чувствуя как щёки краснеют, пока не услышала голос лисенийца, перешедшего на валирийский: — Но ваша забота о нас похвальна, ведь вы только привыкаете к наличию подданых, и приятна. — Я вновь бросила на него взгляд увидеть как он садится на своего коня. — До замка девять дней пути. Устраивайтесь поудобнее, госпожа. Если потребуюсь, ваш слуга сможет отыскать меня в авангарде.       Я кивнула; он ударил лошадь пятками и понесся вперед. Повозка тронулась и я осторожно передвинулась, стараясь подстроиться под темп.       Перед глазами всплыло воспоминание, заставив усмехнуться. В каком же огромном доме на колёсах приехала Серсея Ланнистер в Винтерфелл! И как ругался венценосный олень на то, что «чёртовой колымаге пришлось несколько раз менять колесо»…       Это они ещё в повозке не ехали!       Я смотрела из-под ресниц на едущих рядом Золотых Мечей и Роберта, но видела лишь драконов. Четвёртый дракон… Ещё один дракон в Семи Королевствах…       Мои пальцы непроизвольно сжались. Эйгон, я и Дейенерис… Нас трое, ведь Джон…       Джон мёртв, был убит в морозной ночи полной кинжалов, вонзившихся в его тело. Я…я видела это, чувствовала это.       Кто ещё можеть быть драконом помимо него?

***

Спустя девять дней

— Открыть ворота! — Услышала я голоса из авангарда, когда повозка, скрипнув, остановилась за несколько сотен метров от надвратной башни, что была единственным входом в замок. — Открыть ворота!       Повозка тронулась вновь, и я приподнялась на локте, чтобы взглянуть на башню Грифонова Насестра, расположившегося на тёмно-красном утесе. В бойницах башни виднелись почтительно склонившие головы воины Золотых Мечей, а прямо над воротами висело…       Судорожно вздохнув, я прикрыла рот рукой. Чёрное знамя с трёхглавым драконом на нём…       Мои руки сжимали края платья, взгляд избегал Роберта, правившего моей повозкой, или служанок, едущих в другой, чтобы не выдать странного тепла, разливающегося в моей груди. Мы ехали по узкому ущелью ко внутреннему двору замка, что охраняли две круглые башни, и сердце мое билось в такт с мерным стуком колёс повозки.       Главные ворота со скрипом начали подниматься…       Воины раступились, Роберт взмахнул вожжами, направив повозку ближе к авангарду, и мы остановились справа от Лисоно Маара, спокойно восседающего на своем коне; его пальцы ритмично постукивали по луке седла.       Лисениец повернулся ко мне, как бы между прочим, напомнив: — Как только пересечёте эти врата, для вас пути назад не будет. — Его глаза прищурились, пристально изучая мое лицо, когда я промолчала. На пухлых губах заиграла усмешка, и он отвернулся, пробормотав на валирийском так, чтобы лишь я слышала: — Храбрая госпожа…       Улыбнувшись его словам, я постучала по борту повозки, когда ворота окончательно открылись: — Не останавливайся, Роберт.       Прижала руку к сердцу, что, казалось, билось в такт с колёсами, каждый раз оглушительнее, будто предвкушая встречу с тем, кто ожидал меня в этом замке, с тем, с кем мы впервые расстались так надолго, что время разлуки показалось вечностью.       Я прикрыла глаза. Дыши, Анаис, только дыши…       Сделав несколько глубоких вдохов, я распахнула их, чтобы увидеть как из замка выходят они все: Коннингтон, с его копной рыжих волос, пронизанных сединой, Стрикленд с водянистыми, словно у рыбы глазами, добродушно усмехающийся Марк Мандрейк, Чёрный Балак, хлопнувший несколько раз в свои большие ладоши, и сам Эйгон.       Одетый в простой дублет, он держал спину всё также прямо, казалось, возвышаясь над всеми на несколько голов. Сложив руки за спиной, он терпеливо ожидал, пока во внутреннем дворе не соберутся люди и повозки; его глаза встретились с моими, и кончики его губ плавно приподнялись в улыбке.       Лисоно Маар заехал в замок последним, и, ловко соскочив с коня, склонил голову перед принцем, прижав ладонь к груди. — Мой принц.       Словно дожидаясь этого, Эйгон резво спустился по ступенькам, и подойдя к Маару, довольно хлопнул его по плечу. — Я знал, что могу доверить вам безопасность своей армии и моей сестры, капитан Маар. Вы заслужили мою благодарность.       Лисоно лишь отступил на шаг, наконец-то пропуская брата ко мне. Руки сами потянулись к нему, к нему, что пережил своё первое сражение, и обхватили его за плечи, когда Эйгон перенес меня из повозки на землю. — За время разлуки ты стала ещё краше, сестра, — произнес он с нарочитой вежливостью, почти сразу отстранившись.       Я тяжело сглотнула, вглядываясь в его закрытое за семью замками лицо, после бросила взгляд на лорда Коннингтона, но тот лишь приветствовал Золотых Мечей, не обращая внимания на нас с принцем. Что произошло?       Эйгон предложил мне руку; на его губах была улыбка, но глаза оставались пурпурным льдом, что было словно нож в мое сердце. Тем не менее, я приняла её и его пальцы сжались вокруг моих тисками. — Лорд-десница, я хочу, чтобы прибывших напоили и накормили! — Брат осмотрел собравшихся и повысил голос. — Сегодня мы можем отдыхать, но не смеем забывать, что Гриффонов Насест — это лишь одна битва, не война. Война впереди, Королевская Гавань ждёт нас!       Раздалось бряцанье оружием, золотыми браслетами, Марк Мандрейк поднял в воздух золотые черепа, но Эйгон смотрел лишь перед собой, холодно улыбаясь. — Что с тобой, брат мой? — Прошептала я одними губами, чувствуя как его пальцы сжимают мою руку, но принц не ответил, отдавая приказы Роберту занести мои сундуки в соседние с ним покои.       Я не могла расспросить его при всех, не имела права. Лучше дождаться, когда мы доберемся до покоев.       Косо взглянув на меня сверху вниз, Эйгон повёл нас в замок, всё также не говоря ни единого слова, а я терзала себя мыслями о том, что все же произошло за время нашей разлуки.

***

      Закрыв за нами дверь, Эйгон махнул рукой на кровать под балдахином из красного и белого бархата, жестом указывая мне сесть. Сам же широким шагом подошел к столу на резных ножках, начав копаться в ворохе писем; солнечный свет, казалось, заставлял его волосы сиять.       Я ждала, зная, что его гнев будет холоден как лёд. Ждала, сжимая ткань платья пальцами, наблюдая, как быстро двигаются руки брата, перебирая письма одни за другим, когда, резко развернувшись с распечатанным посланием в руках, он подошел ко мне, протягивая его.       Я быстро пробежалась взглядом по немного непонятному писанию, явно сделанному «на коленке», как любил говорить Халдон.       Принц Доран Мартелл? — Пришло за пару минут до твоего прихода, — холодно объяснил Эйгон; он отошел обратно к столу и развернул стул с высокой спинкой так, чтобы сесть лицом ко мне. Его лицо было спокойным, но он не сводил с меня испытующих глаз, поигрывая пальцами с резьбой на подлокотниках. Тихим, немного угрожающим голосом он продолжил: — Многие из наших шпионов ещё не достигли нужных мне замков, но отправивший это послание уже прибыл в дорнийские земли. Как ты поняла из послания, сестра, мой дядя, принц Доран Мартелл, был предательски убит любовницей своего брата и её дочерьми. Также он пишет, что такая же судьба постигла моего кузена Тристана, когда тот отправился с визитом в столицу вместе со своей невестой Мирцеллой Баратеон. — Принц Доран не виновен в смерти своего брата. С чего Элларии его убивать?       Я скомкала письмо, слыша голос принца Оберина, что заставлял сердце сжиматься. Не тревожьтесь, принцесса. Я вернусь… Я вернусь…       Принц Оберин, вы ослепли от мести и нарушили собственное обещание, чертов вы ублюдок, а меня оставили жить с последствием моей просьбы.       Я подняла взгляд на Эйгона, что продолжал смотреть на меня, не моргая, будто ждал, когда заговорю сама; лишь сжатая челюсть выдавала его гнев.       И я заговорила, заговорила о суде над Тирионом Ланнистером, и как важно мне было сохранить свое положение при дворе, как хотела сберечь жизнь карлика, что разделял пристрастие к своим мёртвым родственникам, а это был бы плевок в лицо его отцу.       Губы принца едва шевельнулись, его голос был единственным звуком прозвучавшим в покоях: — Хочешь сказать, сестра, что ты отправила моего дядю на смерть, чтобы ланнистерский ублюдок, убивший нашего деда, остался жив? — Я тогда не знала о твоем существовании, ни о чём. — Я выпрямилась, несмотря на боль в спине. — Единственное, что у меня было — это моё положение жены наследника Кастерли Рок. Стань я вдовой, то вновь была бы пленницей. — И ты пришла к моему дяде, чтобы защитить ту толику власти, что имела? — Глаза Эйгона прищурились. — Та дуэль изменила всё в моей жизни, — фыркнула, покачав головой. — Я потеряла своего союзника, но в тот же день узнала правду обо всём от Вариса. В тот самый день и следующее утро я узнала об Иллирио, о предательстве Цареубийцы, что привело меня к тебе.       Эйгон поднялся на ноги, направившись ко мне, и тихо, почти с сожалением, заговорил: — Лисоно Маар считает, что принц Доран желал мира между Дорном и Железным Троном, а Элларией Сэнд двигала лишь желание отомстить Ланнистерам. Это — последствие той дуэли. — Он взглянул на меня сверху вниз, его пальцы подняли мой подбородок. — Я не виню тебя, сестра, но пусть это станет тебе хорошим уроком. Один твой выбор стоил жизни трём принцам Дорна. Дальше будет лишь сложнее.       Я знаю, Эйгон… — Я справлюсь, брат мой. — Я схватилась за его запястье, и Эйгон усмехнулся. — Теперь, когда мы вновь вместе, я справлюсь со всем.       Эйгон резким движением поднял меня на ноги с постели и, мгновением позже, я обнаружила себя прижатой к его груди; его руки обнимали меня так, будто готовы были защищать от всего мира, хоть плечи слегка вздрагивали. — Расскажешь? — Шепотом спросила я, надеясь, что он поведает как прошла битва за замок. — Незачем тебе знать подобное, не сейчас, — прозвучал его голос над моей головой. — Просто…постоим так.       Прижалась крепче, прикрыв глаза, полностью отдаваясь ощущению, будто в замке никого кроме нас не было; ни Коннингтона, ни Золотых Мечей, никого, кроме нас с Эйгоном и ребёнка в моем чреве. — С моих плеч будто гора свалилась, — услышала собственный голос прежде, чем осознала, что говорю.       Эйгон коснулся губами моей макушки, но промолчал. — Думаю, нам нужно написать послание Элларии и попытаться переманить её на нашу сторону, — заметила я, подняв голову так, чтобы взглянуть на него. — Мартеллы или же Сэнды, но покуда они главенствуют в Дорне, они были бы нам полезны, а я сомневаюсь, что послание, написанное лишь мною, не отправится в топку, если Эллария настолько ослеплена местью. — Займусь этим. — Ты уже придумал, как избавишься от влияния Коннингтона? — Прошептала я одними губами. — Пока нет, — скривился принц. — Обвинить не в чем, да и не заслужил он этого на своих землях. Жду удобного случая, сестра. — Тут и твои земли, Эйгон. — Я легонько хлопнула его раскрытыми ладонями в грудь. — Ты ведь наследник Железного трона, наш будущий король.       Усмехнувшись краем рта, принц шепнул одними губами: — Дай мне время, Анаис. — Просто знай, что я поддержу тебя, брат. Всегда.       Неизвестно, что задумал Коннингтон за эти дни. Если Эйгону не удастся вырваться из его хватки, то, возможно, Роберт что-нибудь отыщет…        Сейчас-то Эйгон, словно птица, пойманная в силок, а дракон не должен кому-либо подчиняться… Никогда.       Раздался стук в дверь и приглушенный голос слуги за нею. — Прошу прощения, Ваше Высочество. Лорд Коннингтон желает видеть вас в своей горнице.       Ярость жгучей волной поднялась во мне. Желает видеть? Кто он такой, чтобы приказывать принцу? — Вы доставили послание, теперь идите, — ответил принц, повысив голос, и улыбнулся острой, словно нож, улыбкой; его рука до боли сжала мои плечи.       Стоило посланнику уйти, как Эйгон вновь взглянул на меня сверху вниз, в его глазах блеснули лукавые искорки. — Я покажу тебе твои покои. Сегодня день твоего прибытия, сестра, так что старик обождёт. — Веди меня, брат мой.

***

      Эйгон повел меня к соседней двери, где находились покои бывшей леди Коннингтон. — Она рядом со мной, как было на «Робкой Деве». — Он галантно отворил двери, и первым зашел в покои, оглядевшись. — Вижу, твои вещи уже занесли. Заходи и располагайся, хотя мы тут ненадолго. Я позже пришлю к тебе служанок. — А что ты намерен делать? — Поговорю со стариком, — ответил он, остро улыбаясь. — Как только приведешь себя в порядок, можешь вновь присоединиться к нашим собраниям.       Кивнув, я прошла внутрь, и Эйгон покинул меня, затворив за собой дверь. Я осмотрелась: мои покои были несколько меньше, чем в Винтерфелле и Красном Замке, но довольно-таки уютными — с небольшим очагом, кроватью, покрытой мехами, окном, с которого открывался прекрасный вид на залив, и резным столиком.       Хорошее место… Просто отличное, учитывая, где мы жили последние несколько месяцев.       За дверями раздались голоса служанок: — Госпожа, можно войти? Мы приготовили вам ванну.

***

      Остановив служанок от намазывания меня южными маслами, я наблюдала за тем, как они открывают наибольший из сундуков с платьями.       Иллирио, скользкий же ты торговец! Неплохо постарался…       Когда заплетённые в косу волосы легли на мою спину, я направилась прочь из покоев в горницу Джона Коннингтона в сопровождении одного из стражников, лишь, чтобы обнаружить разъяренного принца. — С чего ты считаешь, что руководить штурмом Штормового Предела мне опаснее чем этой битвой? — Вы слишком молоды для подобного. Гриффонов Насест — ничто по сравнению с твердыней Баратеонов…       Стражник постучал в дверь, неловко замявшись. — Ваше Высочество, лорд-десница! К вам леди Анаис. — Пусть войдет, — раздался твёрдый голос Эйгона, в котором слышалась плохо скрываемая ярость.       Стражник опустил руку на ручку двери, но я успела шепнуть, чтобы он уходил как только закроет её за мной.       Стоило двери тяжело закрыться, как нрав принца дал о себе знать, стоило ему повернуться к деснице; его голос был ледяным. — Ты не хуже старой девы Стрикленда. — Уголки губ Эйгона нервно дёрнулись. — Держишь меня в тылу, как чертового труса, хотя я уже доказал обратное. — Я беспокоюсь о твоём благополучии, мальчик. — Лицо Коннингтона почти не выдавало гнева, лишь глаза полыхали. — Не мальчик, а Ваше Высочество, лорд-десница, — холодным голосом перебила я, ведь эта игра успела уже порядком надоесть. Голубые глаза старого Гриффа впились в меня. — Мы ценим то, что вы сделали для нас, но мы более не на «Робкой Деве», милорд.       Мне надоела эта игра. Эйгону уже семнадцать, он — взрослый мужчина, а не мальчишка. Он не простолюдин, он — будущий король, от него ожидают намного большего…       А с помощью Коннингтона он может войти в историю как Эйгон VI Трусливый… — Принц имеет право командовать штурмом, как это подобает вашему королю. Он уже это делал.       Глаза Эйгона опасно блеснули, в его голосе послышалась тихая угроза: — Мне начинает казаться, что вы забываете, кто я в действительности. — В голосе принца слышалась тихая угроза. — Вы — мой советник, а не мой отец. Прошу, наслаждайтесь вновь обретенными землями, и позаботьтесь о том, чтобы ваши родичи перешли на нашу сторону. Негоже им долго занимать подземелья замка.       Так вот, где они…       На виске десницы забилась жилка, но он взял себя в руки. — Как пожелате, Ваше Высочество. — Готовьте армию. Через десять дней мы выступим на цитадель дома Баратеонов.       Дождавшись кивка десницы, Эйгон повернулся ко мне, предложив руку; приняв её, я мимолётно взглянула на Коннингтона, что не сводил с нас нечитаемого взгляда.       Этот поединок выиграл Эйгон. Но как долго так будет продолжаться?

***

      C крыши замка открывался прекрасный вид на утес с изваянными ветром шпилями, бурное море внизу, бескрайнее небо, пестрый осенний лес, яркие краски которого заставили меня ахнуть. — Невероятно красиво, — с восхищением воскликнула я, с неверием оглянувшись на брата, что стоял прямо позади меня. — Эйгон, как ты узнал об этом месте?       Принц тихо засмеялся, и подошел ближе, опустив руки мне на талию. Вздрогнув от неожиданности, промолчала и вновь обратила взгляд на завораживающий вид перед нами. — Ты сказала в точности то, что говорил наш отец, когда поднимался сюда, по крайней мере, так мне рассказывал Коннингтон. — Я подняла взгляд, увидеть как Эйгон отсутствующе улыбался, явно думая о далёких временах, когда действия нашей семьи ещё не привели к войне. — Он остановился здесь на две недели и восхитил всех женщин своей игрой на арфе и печальной, любовной песней. — Я слышала, что ею наш отец орудовал, возможно, даже лучше чем мечом, — усмехнулась я, проведя рукой по каменным зубцам крыши замка, и, с весельем в голосе, поинтересовалась: — Ты, случайно, не играешь на арфе? — И на флейте тоже, — хмыкнул принц и покачал головой, внезапно посерьёзнев. — Не было времени обучаться и этому. — Септа учила меня петь, но я не уверена, что была хорошей ученицей. Моим любимым было стихотворение о Роке Валирии.       Над ухом раздался тхий напев Эйгона, его руки чуть сжались на моей талии и я накрыла их своими: — Сжимая друг друга в объятьях, они ожидали конца. А горы крушились на части, и мрак поглотил небеса. Подземный огонь вырывался на волю, могучих драконов паля. Но замерли двое в любовном покое, последние вздохи деля. А волны морские взнеслись выше стен, и ветер гремел и ревел.       Мягко улыбнувшись, я присоединилась к напеву принца: — И город, что тысячу лет простоял, и все, что люди те знали, Безжалостный рок в одночасье забрал, руины везде лишь оставив. — Септа могла бы гордиться тобой, сестра моя, — услышала я над головой голос принца, что опустил подбородок на мою макушку; раздался тихий, немного печальный смех и Эйгон с шумом втянул в себя воздух. — Чтобы сказал наш отец, если бы знал, что мы будем стоять здесь много лет спустя?       Я прикусила губу. Рейгар Таргариен… Последний Дракон, что пал под молотом Роберта Баратеона… — Кто знает… Ты был бы принцем Драконьего Камня, живущим в столице, вероятнее всего, а я… Не знаю… Сложно гадать о том, кого не было шанса узнать… — Как и у меня. Но мы закончим ту войне, что он начал. — Голос Эйгона наполнился уверенностью. — Обязательно закончим.       Я коснулась его рук своими пальцами и подняла взгляд к небу. Раз уж мы ввязались в это, то придется это сделать, уже нет иного выбора, брат мой…

***

      Встревоженные крики служанок и голос Роберта, судя по звукам, ворвавшегося в мои покои, проник в мои сны, заставив открыть глаза.       Приподнялась на подушках, придерживая живот, и сонно зевнула. — Что происходит? Зажгите свечи.       Приглушенный свет позволил мне увидеть бледного словно смерть Роберта, бросившегося на колени у моей постели; его руки лихорадочно хватали простыни, сжимая их пальцами. — Он меня заметил, миледи! — Бормотал парень побелевшими губами. — Он меня заметил… З-заметил меня…       Сон словно рукой сняло, сменив тревогой, что заставила мой голос звучать резче обычного. — Лорд Коннингтон?! — Я повернулась к служанкам, что беспокойно роились вокруг нас. — Дайте мою накидку, чтобы я могла спуститься в главный зал! А ты, Роберт, успокойся и расскажи все по порядку! — Он заметил, как я следил за ним сквозь щель в двери! — Роберта всего трясло. — Клянусь Богами, я убежал, но слышал тяжелые шаги за собой, его шаги! Потом он пошел в другом направлении, думаю, к принцу! Миледи, прошу помогите!       Я поднялась с помощью Лиссы и накинула накидку, поспешно завязывая пояс на животе. — Ты видел что-нибудь необычное? Хоть что-то? — …что могло бы спасти тебе жизнь.       Однако, слова Роберта даже меня заставили застыть от ужаса. — С-серую хворь, миледи! Его руки были с-серыми!

***

— Этот парень следил за мной! — Гневный голос десницы принца эхом разносился по главному залу, пока сам он стоял в окружении Золотых Мечей; Лемора тихо молилась неподалёку, невзирая на шум, а Утка с Халдоном по обе стороны от Эйгона, что восседал на месте главы Гриффонова Насеста. — Что-то вынюхивал! Он наверняка шпион Ланнистеров, которого необходимо допросить!       Сердце, казалось, было готово выскочить из груди, когда я смотрела на беспристрастные лица старых командиров Мечей. Они сделают так, как повелит Эйгон, Роберт для них значения не имеет.       Почувствовав на спине чей-то взгляд, я обернулась и встретилась взглядом с фиолетовыми, почти чёрными в приглушенном свете свечей, глазами Лисоно Маара, что спокойно стоял у стены, скрестив на груди руки; его пухлые губы слегка приподнялись в кошачьей усмешке, и он кивком указал куда-то мне за спину.       Нет, не куда-то, а на кого-то, ведь так, капитан?       Я отвернулась от него, чтобы взглянуть прямо на Эйгона, что с прищуром оглядывал с высоты сидения дома Коннингтонов.       Временами приходится ставить на кон всё… — Во время суда лучше выслушать обе стороны, — напомнила я Эйгону, стоя рядом с трясущимся от страха Робертом. Я не могла сказать, что это было по моему приказу, мне оставалось лишь правосудие брата… — Прошу вас, Ваше Высочество, дайте Роберту также сказать свое слово прежде, чем вынести приговор.       Эйгон, с прищуром уставился на меня, что я выдержала, не дрогнув.       Если Роберт действительно видел серую хворь… Это наш шанс изгнать Коннингтона без ненужных обид и скинуть ярмо его влияния на Эйгона…       Холодные глаза принца метнулись к Роберту, его губы едва шевельнулись: — Говори, парень. — Я в-видел, как лорд Коннингтон снимал свои перчатки, а его руки… — Парнишка тяжело сглотнул, нервно сжимая пальцы. — Его руки… его пальцы были полностью поражены серой хворью.       Поднялся ропот Золотых Мечей, среди которых особенно слышался визг Гарри Стрикленда: — Невозможно! — Как мы могли этого не заметить?! — Громыхал Черный Балак, сменивший свой плащ из зеленых и оранжевых перьев на более тёплый бархат. — Мальчишка врет, — слышался голос Флауэрса, так будто сам был в этом уверен.       Эйгон взглянул на Утку, слегка кивнув, и сир Ройли зычно кликнул: — Тишина! Принц скажет свое слово!       Я взглянула на брата, чье лицо впервые за долгое время было закрыто на тысячу замков так, что даже я не могла его прочесть; моя рука незаметно сжала рукав накидки. — Слова Роберта легко проверить, и вы это знаете, господа. — Мрачные глаза принца впились в десницу. — Лорд Коннингтон, снимите ваши перчатки. — Но, Ваше Высочество… — Это приказ наследного принца Семи Королевств, — голос Эйгона отчеканивал каждое слово.       Серая хворь из моих снов… Лорд Коннингтон?       Колеблясь, десница стянул перчатку, заставив всех присутствующих ахнуть. Даже лишь в тускловатом свете свечей было видно, насколько посерели пальцы его левой руки, совсем словно кожа тех, кто напал на нас на руинах Валирии, когда он…нырнул за лордом Тирионом.       Удачливый карлик лишь чудом не заразился! — Милорд, зачем вы так долго скрывали это? — С тревогой спросила я, непроизвольно отступив на шаг назад, ведь всё во мне ещё помнило безумие каменных людей. — Вы подвергали опасности жизни не только принца, но всех и каждого в этом замке! — Я принести пользу детям серебряного принца, пока это возможно. — Лорд Коннингтон глянул на меня своими льдистыми глазами, после вновь повернулся к Эйгону, ожидая вердикта.       Но никто из нас ведь больше не ребёнок…       Эйгон шепотом поинтересовался о чём-то у Халдона, тот молчаливо кивнул и отошел назад, а принц вновь обратил взгляд на нас всех: — Но вы также могли принести заразу в нашу армию и погубить всё за что мы боремся. — Голос Эйгона стал отстраненнее. — Милорд, мы с сестрой ценим то, что вы для нас сделали, однако, вы сейчас же покинете этот замок и отправитесь в Цитадель мейстеров, дабы они смогли остановить течение болезни. Только после этого вы сможете вновь вернуться, не раньше и не позже. — Но, мой принц! — Голос Коннингтона впервые на моей памяти дрогнул, он оглянулся. — Как же… — О вашем замке до вашего возвращения позаботятся ваши родичи, с которыми я проведу отдельный разговор, — жестко отрезал Эйгон, его глаза блеснул опасным пламенем, что даже меня заставил нервно сглотнуть, поглаживая живот, чтобы успокоиться. Принц поднял взгляд, обыскав толпу, и слегка повысил голос: — Капитан Маар, прошу, убедитесь, чтобы лорд Коннингтон немедленно отбыл из замка.       Ответа не последовало, но я не сомневалась, что Маар лишь на мгновение вырвался из тени, чтобы безмолвно кивнуть.       Натянув перчатку обратно, Коннингтон поклонился. Я не видела его лица, не видела ничего, кроме ледяного взгляда Эйгона, что смотрел на него; слышала только собственное сердцебиение, гулом отдающееся в ушах.       Неужели это закончилось? Мы избавились от Коннингтона, хоть и на время… Больше он не будет влиять на Эйгона и Мечей… — Пусть Боги до последнего будут на вашей стороне, мой принц.       Слава Б…что?       Внезапная сильная тянущая боль прервала мои мысли; что-то потекло по ногам и я лихорадочно плотнее запахнула накидку, хотя никто, казалось, не заметил, слушая речи Эйгона о предстоящем штурме Штормового Предела после того, как за Коннингтоном закрылись двери…       Страх неизвестного, казалось, пригвоздил меня к месту. Неужели началось? Дыши, Анаис, дыши… — Свободны, — услышала я голос брата сквозь туман нервов, смешанных с болью, спустя вечность. Дождавшись, пока люди начнут покидать главный зал, он повернулся ко мне, явно намереваясь что-то сказать с высоты сидения Коннингтонов, но я прикусила губу, сжимая живот, когда очередной раз тело сковала боль. — Анаис?       Я сдавленно застонала, не в силах выдавить из себя что-нибудь членораздельное; подняла голову, услышав поспешные шаги Эйгона и Халдона. — Немедленно нужно отвести вас в покои, — голос Полумейстера звучал как никогда резко для моих ушей. — Роберт, чего стоишь?! — Рычал рядом Эйгон, приобнимая меня за плечи тёплыми ладонями. — Бегом в покои миледи и пусть служанки всё подготовят, пока мы туда не поднимемся! — Эйгон… — Позвала я, хватая его за руку. — Ты же… Ты же останешься со мной?       Принц на мгновение замер, поморщившись. — Вообще-то я хотел поспать. — Заметив мой взгляд, он мягко рассмеялся. — Но, не беспокойся, сестра, я помню о своём обещании никогда тебя не оставлять.       Голос Халдона от двери рывком вернул нас в реальность: — Или вы поторопитесь, или будете рожать здесь, прямо в главном зале дома Коннингтонов!       Как же ему повезло, что я не Арья…

***

      Часы боли… Часы нестерпимой боли, что перекрывала почти все слова Халдона, склонившегося надо мной…       Единственное, что я могла — это сжимать руку Эйгона, что периодически вытирал пот с моего лба и шепотом повторял слова Халдона мне на ухо. Эйгона, что холодным голосом пригрозил смертью служанкам, стоило им заикнуться о том, что быть ему здесь не положено. Эйгона, что повышал голос на Халдона, чего бы никогда не произошло на «Робкой Деве», не в силах больше слушать мои крики. — Осталось совсем немного, Анаис. Он говорит, что голова уже видна! — Тужься ещё, девочка!       Мамочки… Мама, помоги мне… О, Боги… — Сколько ещё… — Прохрипела я, откинувшись на подушки; прохладная вода потекла по моему лбу, когда Эйгон вновь протер его мокрой тканью. Перед глазами все плыло… — Не сдавайся! — Халдон умудрялся командовать всеми, не разгибаясь. — Голова уже почти вышла!       Боги… — Анаис, не стоит ругаться на диалекте Лиса, — до моих ушей долетели слова принца. В следующее мгновение он сдавленно прохрипел: — И не нужно ломать мне руку!       Как же больно… — Последние несколько раз!       Потужившись в последний раз, в изнеможении откинулась на подушки, чувствуя, как кто-то, наверное, Эйгон или служанки, убирают прилипшие от пота волосы с моего лба.       Комнату огласил крик младенца, но даже говорить было сложно… Слишком сухо во рту… Сил нет совершенно… — Вот так, — пробормотал Эйгон, проведя по моим губам мокрой губкой. — Так-то лучше, да?       Халдон слегка резковатыми движениями опустил на мою грудь крохотный, тёплый комочек; я выдохнула, не веря своим глазам, и осторожно приобняла его.       Такой кроха… Мой ребёнок… Я стала матерью… Боги…       Я подняла глаза, встретившись взглядом со стальным взором Полумейстера, в силах лишь выдавить: — К-кто? — Девочка.       Я слабо засмеялась, вспомнив все свои мольбы к Богам о сыне, к которым они остались безразличны.       Опустила голову на плечо Эйгона, прошептав: — Что же теперь делать? — Отдыхать и не думать о наследии дома Ланнистеров хотя бы до конца этого дня. — Губы принца прижались к моей макушке. — Ты хорошо постаралась, сестра моя.       Кровать скрипнула, когда он поднялся с неё, зевая. Остановился лишь на мгновение, спросив, не оборачиваясь: — Каково имя новой леди Кастерли Рок?       Я взглянула на служанок, которые роились вокруг малышки, заворачивая её в бархат и ткани, и внезапно вспомнила слова, что сказала, казалось, вечность назад.       Если я забеременею, то хочу дать ребёнку имя, которое пожелаю, если это будет девочка… — Рейла, — произнесли мои губы прежде, чем я успела обдумать. — Рейла Ланнистер.       Эйгон наполовину обернулся, усмешка заиграла на его губах, собирая улыбчивые морщинки вокруг глаз. Кивнув, наполовину шутливо, будто кланяясь, он распахнул двери и покинул мои покои, а я повернулась к дочери, которую Лисса заботливо вложила в мои руки. — Никогда не видела столь прекрасных детей, миледи, — прошептала она на валирийском, улыбаясь. — Благодарю, Лисса.       Я вновь взглянула на свою дочь, аккуратно поглаживая её сжатые ручки пальцем. — Маленький львёнок, — прошептала я, не сводя с неё взгляда. — Ни о чём не беспокойся. Я постараюсь ради тебя.       Я осторожно прикоснулась губами к маленькой головке дочери. Ты родилась во время начала нового завоевания Эйгона Таргариена и неизвестно, что сулит нам будущее, но ты стала маленьким лучиком надежды посреди звона стали, пламени и крови…       Наш маленький лучик надежды…       Рейла, — мои губы будто смаковали имя на вкус. — Рейла Ланнистер.