Легенда о белом жемчуге

      Моё сердце разорвалось, когда я увидела страшную картину. По коже прошлись мурашки, я закачала головой в разные стороны. Отец испуганно подбежал к нам, смотря то на меня, то на поверженную ранениями фигуру. Конечно, он понимал, что это была его вина.       — Нет! Господин Хван, не умирайте! — плача так сильно, что мои слёзы текли ручьём, пачкая небесно-голубой ханбок, я не хотела верить в то, что это было реально.       — За нами гонятся. Скоро здесь будут и другие люди Чона. Если возьмём его с собой, то где сможем укрыться и помочь? — напомнил отец.       — Нам нужно унести его. К воде. К берегу, — сглотнув, я округлила глаза и быстро вытерла солёные капли окровавленными руками, испачкав лицо: — скорее, папа, подсоби. Поднимем его аккуратно, — я потянула парня на себя, но из его рта продолжала стекать кровь.       Мы взвалили тело Хвана на нас, положив обе его руки на плечи. Быстро перебирая ногами, я молилась только об одном, чтобы путь был не столь длинным и тернистым. Хёнджин должен выжить. Любой ценой.       Я испуганно посматривала в его сторону, но меня только сильнее окутывала паника. С каждым мигом лицо Хвана выглядело хуже. Я уже знакома с подобным. Однажды он уже чуть не умер на моих руках, когда его кожа приняла неестественный мёртвый оттенок. Ещё тогда я была напугана, ничего не зная, но сейчас понимала, что есть маленькая надежда на спасение. Нам бы только успеть к воде. Но, вопреки моим ожиданиям, Хён резко опустил голову.       Мои ноги вросли в землю, я повернулась и с шокирующим видом бросилась к парню. Взяв его лицо в обе ладони, я подняла голову и увидела, что глаза закрылись. Тёмные жемчужины плотно скрылись под веками, больше не показываясь мне. Тогда я стала кричать, звать господина по имени, слегка растирать его лицо, но он не отвечал.       — Нет-нет, ты не умрёшь так, — тряслась от страха я, а затем повернулась в сторону берега: — ему нужна вода, но мы не успеем.       — Я подожду с ним здесь. Сори, беги. Скорее же, беги к берегу, — кивнул отец, назвав меня по имени.       Хван резко открыл глаза, туманным взглядом смотря на меня и даже вытягивая руку. Я взволнованно схватилась за неё, пытаясь расслышать, что он говорил.       — Со-ри… — с улыбкой на лице произнёс господин, глядя мне в глаза.       Но парень закашлял кровью, а на небе сверкнула молния. Мгновенно начался дождь, сопровождаемый раскатом грома. Вздрогнув, я сжала крупную руку Хёна, торопливо сказав ему пару фраз:       — Я вернусь. Вы и моргнуть не успеете, как я быстро окажусь рядом с вами.       Отстранившись, я развернулась и побежала вперёд. Горя всем нутром, я рвалась быстрее к воде. Но в голове ещё крутился вопрос, во что её набрать? У меня не было ничего, что подходило. Поэтому я включила смекалку и в этой сложной ситуации нашла растение с огромными листьями. Сорвав парочку, я побежала дальше.       Я не знала точно, сколько длился мой путь, но я отчаянно старалась всё делать шустро, потому что на кону была жизнь дорогого для меня человека. И если с ним что-то случится, я была уверена в том, что буду себя винить за это. Поэтому, даже сильный дождь, полностью намочивший мою одежду и волосы, не мог сбить меня с цели. Я бежала, мои ноги разъезжались, я падала, но вставала. Испачкавшись в грязи, я упёрто поднималась и торопилась к берегу, чтобы набрать целебной воды. Мои голые и раненные ступни проваливались в мокром песке, но сейчас мне вовсе не было дела до того, что песчинки противно раздражали меня, застревая между пальцами. Я радостно подбежала к воде, наклонилась, ополоснула листья и, сложив один в один для прочности, набрала жидкость.       И теперь передо мной встало другое испытание. Нужно было аккуратно донести воду, не пролив её, ведь каждая капля ценна. Я двигалась осторожно, смотря под ноги, хотя мне в лицо лезли намокшие и грязные волосы. Я ничего не видела моментами, но всё равно шла, торопливо пробираясь через деревья и пытаясь вспомнить обратный путь.       Когда я вдалеке увидела знакомый голубой оттенок ткани, в мою грудь вселилась вера, что я была близко. Дыша рывками, я теряла кислород, не думая ни о чём, кроме как успеть к умирающему Хвану. И я добралась, упав на колени и осторожно раскрыв листья. Живительная вода каплями касалась губ Хёнджина, но они были закрыты. Поэтому я осторожно приоткрыла рот парня, направляя струю воды внутрь. Когда листья стали пустыми, я начала трясти их, выжимая до последнего. Но мне казалось, что воды было очень мало, что этого не хватило. Или же я прибежала очень поздно.       Хёнджин не мог очнуться. Он лежал неподвижно, поэтому я переложила его на свои колени. Прижимая к себе, я стала покачивать тело господина, прося о том, чтобы он поскорее пришёл в себя. Непрекращающийся дождь намочил всех нас. С распущенными тёмными волосами, с которых стекала вода, я наклонилась к лицу Хёна, перейдя на шёпот:       — Не уходите, господин Хван.       Я сглотнула слюну и облизнула влажные от дождя губы, а затем аккуратно смахнула капли с лица Хёнджина тыльной стороной руки, которая была не такой грязной.       — Нам нужно отнести его к берегу. То, что я принесла, не помогло. Папа, давай сделаем это вместе, — вздёрнув нос, я шустро стала подниматься.       Мы вновь взяли Хвана и направились к морю. Уставший отец тяжело дышал, а я не прекращала плакать. Я отказывалась верить в то, что уже ничего нельзя сделать. Хён не мог так легко умереть. Он должен бороться до последнего, как и я прямо сейчас.       Когда я увидела песок, я сказала Илю поднажать. Оставалось совсем ничего. Даже ливень, внезапно накрывший нас и берег стеной, не был для меня преградой. Я положила тело Хвана на песок, осторожно расправляя его ноги. Волны синего моря, начавшего бушевать, намочили стопы парня, мгновенно отпрянув. Тогда я попросила отца подождать и сказала, что сделаю всё сама.       Упав на песок рядом с телом Хёнджина, я села позади него и подняла его за руки. Обняв господина, я пододвинулась ближе к воде, и в один момент она подобралась до нашего пояса. Я почувствовала, что из-за своей силы, море утягивало нас к себе, но я только крепче вцепилась в Хвана, боясь его потерять. Нас двоих уносило всё дальше, и мне пришлось встать на ноги. Благодаря свойству воды, я легко расправила тело Хёнджина и смогла держать его на руках. Он, даже не чувствуя всего, что творилось, расположил свою голову у меня на плече. Я продолжала плакать и смотреть на него сверху вниз, молясь о спасении. Мои слёзы капали ему на лицо, но я никак не могла их сдержать. Они бесконтрольно лились, наполняя море своим солёным вкусом.       Отец с огромным переживанием стоял у берега, порываясь в любую секунду броситься следом за мной, чтобы спасти. Но я попросила его это не делать. Моё тело покачивало, я с трудом удерживала равновесие. И в один миг на нас нашла огромная волна неслыханной силы. Она накрыла два тела с головой, а я только успела прижаться к парню, который был без сознания.       Я вынырнула, жадно хватая ртом воздух, а потом не поняла, почему стало так легко. Я покрутилась, провела руками по воде, начиная паниковать. Куда делся Хёнджин? Неужели его забрало море?       Позабыв обо всём, в том числе о том, что я не умела плавать, я бросилась вниз. Моё тело было слишком лёгким, чтобы спуститься ниже и проверить, где был Хён, поэтому я приняла важное решение. Выпустив кислород, я стала быстро добираться до глубокого дна. В воде сложно было ориентироваться, даже тяжело рассмотреть что-либо, но я увидела тело, окутанное голубой тканью, которое плыло вниз. Изо всех сил двигая руками и ногами, я вытянула раскрытую ладонь желая дотянутся до Хёнджина, но тот с огромной скоростью ускользал от меня.       А затем меня ослепила яркая вспышка с малахитовым отблеском. Я зажмурилась, испуганно остановившись, и поняла, что у меня совсем кончился кислород. Мне нельзя было оставлять Хвана здесь одного, ведь он захлебнется водой, не имея доступа к воздуху. Но и я могла не выжить, если прямо сейчас не поднялась бы. Тогда я предпочла вернуться, чтобы набрать новый глоток кислорода, а затем опуститься вновь, спасая Хёна. Но моему плану было не суждено сбыться.       Хватаясь за горло, я занервничала, посмотрела наверх, предприняла попытку подняться, но давление сдавило голову, а лёгкие начали болеть. Я взмахивала руками, хотела закричать, но это было невозможно. Тогда мои глаза стали закрываться, а тело безвольно повисло в воде. Опуская голову, я заметила крупную рыбу. Её яркая, голубая и блестящая чешуя оказалась совсем близко, а огромного размера хвост невообразимой красоты промелькнул перед носом. Я полностью закрыла глаза, когда меня что-то подхватило.       — Сори! Сори! — едва слышно доносился чей-то знакомый голос, беспокойно зовущий меня.       Я открыла глаза, после того, как мне подняли веки. Мой взгляд бегал по всему, что меня окружало, но картинка была смутной. Я закашляла, а внутри забурлила вода. Тогда я перевернулась на бок и сплюнула то, чем успела наглотаться в море. Все органы выворачивало от боли. Я упала обратно, активно двигая грудной клеткой. Чьи-то беспокойные руки стали снимать лишнюю ткань ханбока, подбираясь к исподнему. А затем мою грудь обожгло что-то горячее. Я только вытянула руку, чтобы прикоснуться к огромному тёмному пятну, но оно быстро отстранилось. На месте горячего ощущения появилось давящее. Резкие движения в области груди подкатили очередной поток воды к горлу, поэтому я вновь закашлялась и перевернулась.       Мои плечи придерживали, меня звали по имени, но я не могла прийти в себя и ответить. А после моё тело обмякало на мокром песке. Странный шум был в ушах, мешая сосредоточиться. Я слышала суетливые движения и чей-то разговор. Голоса были мужскими.       — Всё будет хорошо. Скоро придёшь в себя. Я так испугался. Сори, ты нас так напугала.       Я медленно открыла тяжёлые веки, а перед глазами было тёмное небо. Яркие звезды волшебной красоты кружились вокруг, и их становилось всё больше. Но в следующее мгновение на моё лицо легли две крупные и горячие ладони. Тогда-то раздвоившиеся силуэты сошлись воедино, став полноценной картиной реальности.       — Госп.пха.дин Хван… — прошептала я, закашлявшись.       Лицо парня уже здорового оттенка было напротив моего. Мокрые волосы цвета обсидиана спадали с его плеч, вода с них попадала на меня. Я улыбнулась, без возможности открыть глаза полностью от усталости.       — Вы живы, — обрадовалась я.       Вновь зажмурившись, я потеряла всякие силы и связь с этим миром. Мне только запомнилось, как моё тело стало таким лёгким, а затем оно прижалось к чему-то горячему. Носа коснулся свежий и яркий аромат солёного моря, но я продолжала трястись от холода и зарываться лицом в мягкие ткани перед собой.

***

      Я проснулась от долгого сна, почувствовав, как всё моё тело ныло от боли. Аккуратно перевернувшись на бок, я поднялась и села. Вокруг меня были знакомые стены. Я сразу же признала скалу, расположенную на берегу моря, в которой мы с Хёнджином скрывались. Тогда я поспешила подорваться на ноги, чтобы увидеть своего господина. Но они не слушались. Согнувшись в коленях, собственные ноги подвели меня и уронили на песок. Я прошипела, шлёпнув себя по голени, но тут же предприняла ещё одну попытку подняться.       Облокотившись на каменную стену, я осторожно делала шаги, выходя на свет. Яркое солнце слепило так, что я зажмурилась до неприятных ощущений в висках. Сделав из руки козырёк, я поставила его перед собой, уперев в лоб. Так я смогла дойти до выхода из пещеры, но остановилась, распознав слабо слышащиеся голоса.       — Значит, имя Рисо — ненастоящее? — удивился Хван.       — Мы назвали её так, чтобы избежать плохих событий. Так посоветовала знахарка, — рассказал отец: — раз ты всё слышал, я поведаю, как всё было восемнадцать лет назад.       — Я не откажусь, — задрал нос господин.       — У нас с женой долго не было детей. Как видишь сам, возраст даёт о себе знать, — проведя рукой по облысевшей голове и седине, вздохнул Иль: — тогда в деревне ходили слухи про одну знахарку. Она могла помочь в любом деле. Моя жена в слезах обратилась к ней, моля о том, чтобы помочь. Но та сказала, что бесплодие невозможно излечить. Тогда это стало ударом. Мама Сори чуть не покончила с жизнью, полностью потеряв её вкус и желание быть в этом мире. Я сказал, что пойду вместе с ней, чтобы попросить знахарку дать другой ответ. Умоляя на коленях, мы рассказали ей о жизни. Она смиловалась, хоть долго и не могла пойти нам навстречу. Но выход нашёлся. Принеся на руках ребёнка, замотанного в старые лоскуты ткани, она постучалась в нашу дверь. Этим младенцем была Сори. Мы сразу же приняли её, как родную дочь. Тем более, знахарка сказала, что она потеряла своих настоящих родителей и осталась сиротой. Вот только старушка предупредила, что через несколько лет моя жена вместе с ребёнком должны вновь прийти к ней. Тогда мы и не могли подумать, чем это обернётся.       Слушая правду, которую папа решил раскрыть моему господину, я упала на песок, поджала к себе колени и стала плакать. Внутри образовалась такая глубокая дыра с ненаполняемой пустотой. Мне стало стыдно за то, как я отнеслась к нему, когда Им рассказала, что мы не являлись семьей.       — Что было дальше? Как умерла ваша жена? — сощурился Хёнджин.       — Года пролетели незаметно. Мы вырастили Со, запоминая каждый счастливый момент навечно. Её первые слова, первые движения, первые мечты. Она была таким светлым ребёнком, получая нашу любовь. Тогда мы стали настоящей счастливой семьей. Я работал на берегу, как и сейчас, ловя рыбу. Иногда Со ходила со мной. И со временем она всё больше стала одержима желанием быть рядом с морем. Нас это стало пугать, когда я несколько раз доставал её из воды, ведь она будто бы не слышала моих криков. Словно что-то утаскивало Сори в море. Однажды даже был случай, когда её спас мальчик, примерно такого же возраста, — дойдя до этого момента, отец посмотрел на Хвана, который резко поднял голову: — после этого у неё появилась родинка под глазом. Вот здесь.       Хёнджин замолчал, медленно моргая, чтобы избавить глаза от влажности. А Иль, смотря на него, продолжил:       — В дальнейшем я стал реже брать её с собой на работу. Но вскоре пришло время, о котором говорила старушка. Со бежала по этому берегу с красивой шляпой и что-то держала в руке, когда я её позвал. Она отказалась показывать вещь, но была очень счастлива. Тогда я долго искал её и испугался, потому что она вновь сбежала от меня, и я переживал, как бы моя единственная дочь не утонула. Позже они с женой ушли к знахарке. С того момента всё изменилось. Я помню, как Сори больше не просилась со мной на берег. Даже дома один вид воды сильно пугал её. Она не могла пить, боялась дождя. Жена тоже молчала, когда я пытался узнать, что случилось. Но спустя несколько лет, когда здоровье моей супруги сильно ухудшилось, она рассказала обо всём, что сделала, — вздохнул Иль, вытирая слёзы.       Я тяжело сглотнула и повернула голову, выглядывая из-за скалы. Мои глаза расширились, когда я услышала про маму.       — Лишь умирая, она поделилась со мной страшной тайной, чтобы очиститься от грехов. Жена попросила у знахарки помощи, потому что рассказала про случаи с водой. И та подтвердила, что нашу дочь заберёт море, потому что она принадлежит ему. Женщина сказала, что это точно произойдет и этого нельзя никак отменить. Можно только замедлить, но плата за изменение судьбы будет огромной. Супруга была готова на всё, поэтому расплатилась годами своей жизни. Лишь бы Сори жила с нами, она приняла это трудное решение. Знахарка провела обряд, но для подтверждения она спросила у Со, было ли у неё то, что принадлежало морю? Она сказала, что увидела что-то круглое и особенное. Дочка испугалась и спрятала жемчуг в кармане. Моя жена не знала, откуда он взялся, но его забрали для обряда. Сори плакала, но мама сказала ей, что обязательно его вернёт позже. С тех пор та вещь всегда была у неё, как некая защита, — смотря на спокойные волны моря, Иль поднёс сосуд к губам, чтобы ненадолго смочить их и отпить воды.       Я вытерла руками опухшее и мокрое лицо. Прямо сейчас я узнала так много, что моё сердце разрывалось. Некогда я считала жемчуг, который мне подарил тот странный мальчик с берега, подарком мамы. Я думала, что она дала мне его, и предмет остался, как воспоминание о ней, поэтому я так дорожила им, но он имел другого хозяина. Как же так? Почему я ничего этого не помнила? Зачем мама с папой так долго скрывали от меня правду? И неужели я правда умру, потому что меня заберёт море?       — Почему ты сделал это? — внезапно голос Иля стал серьёзным.       — Что сделал? — уточнил парень.       — Спас мою дочь, — выдал отец.       — Вы уже знаете ответ, — вздохнул Хёнджин, повернув голову и посмотрев в прищуренные глаза собеседника.       — Я знал, да. Теперь точно уверен, когда увидел тебя так близко и поговорил. Ещё в первую нашу встречу, когда Со нас познакомила, я почувствовал это, — расслабился отец, потирая висок.       Я напряглась, поднялась и хотела подойти ближе, потому что разговор становился всё тише, но мне так важно было узнать, о чём шла речь.       — Дитя моря… мальчик… спас… — обрывками доносилось до меня.       Хван резко схватил отца за руку, и тот уронил сосуд, проливая содержимое. Я испуганно вздрогнула и издала звук, прикрыв двумя руками рот. Хёнджин обернулся, и я увидела его разгневанный взгляд. Со страхом попятившись, я запнулась о собственные ноги и упала на песок.       — Сори? — выпрямился отец, отряхнув руку и поднявшись.       Хён отпустил его и подорвался на ноги. Две мужские фигуры нависли надо мной, одновременно беря за запястья и помогая встать. Я покрутила головой и посмотрела на то, как даже после того, как я уверенно стояла на песке, меня не отпускали. Отец и Хёнджин уставились друг на друга, а я взмахнула ладонями.       — Как ты себя чувствуешь?       — Сори, у тебя всё хорошо?       Наваливаясь на меня с кучей вопросов, беспокойно спрашивали они. Я вздохнула и прошипела, чувствуя, как раненные ступни обжигал горячий песок накалившийся от солнца. Заметив это, Хван моментально приблизился и подхватил меня на руки. Я только успела ахнуть, а отец замахал ладонями, прося меня отпустить, но Хён уже направился к пещере. Торопливо пробираясь вглубь, он посадил меня на ткани, принёс обувь и стопку вещей. Я распахнула глаза, когда моя рука потянулась к одежде, но Хван выставил перед лицом раскрытую ладонь.       — Тебе нужно отдохнуть, набраться сил. Переоденься в чистое, снаружи ждёт еда, — кратко раздав приказы, Хён вёл себя так, будто ничего не произошло.       Но вместо того, чтобы его послушаться, я нахмурилась и потянулась к мужскому ханбоку. Шустро сдернув пояс, я расправила края и натянула ткань, начиная суетливо трогать тело парня. Он опешил, но не меньше был удивлён мой отец, который стоял рядом и наблюдал за этим. Я широко открыла глаза, захлопала ресницами и посмотрела на него. Как же непристойно я сейчас выглядела!       — Я оставлю вас наедине, — прикрыв глаза ладонью, Или направился к выходу.       — Я только хотела проверить, зажила ли рана! — завопила я, проводя отца взглядом.       Прикусив губу, я хмыкнула и обратно запахнула ханбок Хёнджина, пока он замер и даже не дышал. Я сделала это с иными движениями, которые отличались от прежних неосторожностью и силой. Застонав, Хван подал голос, когда я нервно затянула пояс, чуть ли не передавив все его органы. Но я тут же пришла в себя и ослабила хватку, проводя руками по торсу парня и извиняясь.       — Всё в порядке, — улыбнулся господин.       — Я так перепугалась тогда! — позабыв о делении в статусах, я накинулась на Хвана с объятиями.       И вновь он издал протяжный стон, а я услышала хруст костей.       — Ой-ой, — отстраняясь, я виновато прикусила губу.       Но вместо того, чтобы начать ругаться, Хён неожиданно приблизился и в один миг прикоснулся своими губами к моим. Я так и застыла с широко открытыми глазами от удивления. Парень положил руку мне на щеку, целуя меня, словно это был поцелуй после долгой и горькой разлуки. Хван даже не давал мне сделать вдох, забирая весь кислород и не собираясь отстраняться. Уже обе его руки захватили мои щёки, а большие пальцы потирали мягкую кожу. Я подумала, что он сильно испугался, когда чуть не умер из-за того, что пожертвовал собой, чтобы вылечить моего отца. Но почему же тогда Хён целовал меня, если я видела его со своей младшей сестрой? Разве она не была тем человеком, которого он искал?       Медленно отдалившись, радостный Хёнджин посмотрел на моё лицо, которое не выражало такого восторга. И, опомнившись, парень стёр улыбку с лица и виновато опустил голову. Я сглотнула, почувствовав горечь от собственных мыслей, когда губы приятно обожгло после солоноватых и пухлых губ парня. Мы одновременно заговорили, разрушив затянувшуюся тишину:       — Я должен всё тебе рассказать…       — Рада, что вы нашли того, кого…       — Господин Хван, не задерживайте мою дочь, пожалуйста. Она всё ещё плохо себя чувствует, потому ей необходимо поесть, — послышался громкий голос отца.       — Поговорим позже, — приняв это за знак судьбы, я кивнула и поднялась.       Хван оставил меня, чтобы я могла переодеться. Затем, когда я быстро оделась в чистое и обулась, я вновь вышла на свет, но он был таким ослепительным, что я едва только успела зажмуриться, как на моей голове оказалась соломенная вещь. Я развернулась и разглядела перед собой торс Хёнджина, а верхнюю часть с его лицом прикрывала шляпа. Поправив её двумя руками, я взглянула на парня и захлопала ресницами. Он моментально нагнулся и потянул за ленту, завязывая её под моим подбородком. Я ощутила знакомый аромат свежести и соленый вкус на губах, невольно поднимая руку и пальцами скользя по ним.       — Вот так, теперь не улетит даже от сильного ветра, — улыбнулся Хён, а я случайно перевела взгляд за его спину и увидела недовольный взгляд отца.       Быстро поклонившись, я чуть было не сбила шляпу с головы, но затем выпрямилась, поправив её. Хван усмехнулся моей неуклюжести, а я прошла мимо него, направляясь к отцу. Сейчас два самых дорогих человека в мире были не только живы, но и рядом. И я не могла мечтать о лучшем.       Спустя несколько минут мы втроём ужинали, наблюдая красивый и яркий закат. Я не смогла много съесть, потому что болел живот, но сказала, что лучше приму пищу во второй раз, попозже. Затем я уловила странную атмосферу между мужчинами, и сделала вид, что мне было холодно. Папа хотел отдать мне верхнюю часть своего ханбока, но я отказалась, а Хён уже убежал в пещеру. И, дождавшись, пока мы остались наедине, я повернулась к Илю.       — Прости меня за всё. За те холод, презрение и непринятие. Мне было тяжело узнать такую правду. Но ты ни в чём не виноват. Я многим обязана тебе за то, кем стала. Пускай, ты не родной мне по крови, но стал для меня настоящим папой, — прослезившись, я шмыгнула носом и увидел, как у отца намокли глаза.       — Я тоже должен извиниться. Если бы я мог сразу тебе всё рассказать, ты бы не терпела Ёнг. Но я так боялся, что ты уйдёшь, оставив меня и затаив обиду, — потирая мои ладони, признался мужчина.       Я улыбнулась и набросилась на него с объятиями. Потирая спину, я чувствовала отцовские любовь и теплоту, которых мне так не хватало. Хёнджин вернулся и дождался, пока я закончу разговор с Илем, а затем протянул мне вещь. Я поблагодарила его, и села обратно. Сняв шляпу, я просунула руки в рукава, а когда протянула ладонь, чтобы забрать головной убор, поняла, что его уже не было. Вместо него на песке лежала заколка. Та самая, с жемчугом, которую Хён совсем недавно подарил мне, но которую отобрала мачеха. Я сжала её в руках, подняв взгляд на Хвана. Он снова выглядел холодным. Просто молча сидел рядом и смотрел на море.       Я завела руки назад, собирая локоны и закрепляя их украшением. Отец посмотрел на нас с господином и тяжело вздохнул. Тогда я решила разобраться в пропасти, образовавшейся между ними. Заведя разговор, я пыталась сделать так, чтобы двое главных мужчин в моей жизни нашли общий язык. Но сама не поняла, как вскоре устало завалилась вбок и уснула. Я только запомнила приятные прикосновения и шорох голубой ткани прямо у самого моего носа.

***

      Желая перевернуться, я начала двигаться, чтобы изменить позу, но упёрлась во что-то лицом. Тогда я открыла глаза, начиная тереть их, и осознала, что передо мной был живот Хвана. Опустив голову, парень склонил её набок, чтобы рассмотреть, проснулась ли я, и тогда я быстро зажмурилась, начиная причмокивать и притворяться, что я спала. Вздохнув, Хён аккуратно положил обе руки на голову, поднимая её и отрывая от своих бёдер. Я почувствовала холодный песок сквозь ткань и немного приоткрыла глаза. Затем меня резко оторвали от земли. Хван поднял моё тело на руки, направляясь в пещеру. Я зажмурилась, тихо дыша. Но, когда меня отпустили на место, которое служило ночлегом, я увидела вокруг свечи с огнём и испугалась.       — Пожалуйста, не надо! — сжимая руками рукава голубого оттенка, вскрикнула я.       Таким неожиданным действием я довела Хёнджина до страха, и парень вздрогнул, перехватив моё запястье. Я смотрела своими взволнованными глазами в глаза парня, а передо мной застыл ужас из воспоминаний. Те страшные прикосновения, старческие морщинистые руки, противный голос. Всё это вызвало мурашки по телу. Я прокручивала в голове то, что мне пришлось пережить. И сейчас жалобно смотрела на фигуру молодого господина, думая только об одном. Если бы тогда я не смогла сбежать, то больше бы не увидела свободы и принадлежала старику Чону. У него были ужасные намерения, он мог сломать мою жить. Я ощутила слезу, скатившуюся с щеки, которую мгновенно поймал Хван. Его лицо было так близко к моему, а наши чувства не могли быть пустыми. И я осознала, что мне бы хотелось, чтобы он стал моим первым.       — Господин Хван, обнимите меня, пожалуйста, — протянула я, заглядывая в его тёмные жемчужины.       — Морской бриз? — переспросил он и, не дождавшись моего ответа, хотел притянуть меня к себе. — Хорошо.       — Нет! — я выставила раскрытые ладони, упираясь ими в статную грудь и вновь осторожно подняла взгляд, встречаясь с мужским. Мои руки невольно поползли вниз, останавливаясь на поясе от ханбока и начиная его развязывать. — Обнимите меня иначе. Как мужчина обнимает женщину. Мне нужны особые объятия.