Легенда о белом жемчуге

      Мои колени с болью соприкоснулись с холодной землёй. Волосы были намотаны на руку старика, который с огромной ненавистью смотрел в мои влажные от слёз глаза. Я крутила головой, пыталась вырваться, вцепляясь в морщинистые запястья, но меня не отпускали.       — Я знаю, что вы были с ним на рынке. Понравилось гулять с молодым господином, унижая меня?! — замахнувшись, мужчина отвесил мне пощёчину.       Я едва успела моргнуть и упасть на землю. Её прохлада освежила правую часть лица, когда как левая нещадно горела от удара. Я упёрлась ладонями и попыталась встать, но мне помогли, вновь потянув за копну волос.       — Если я узнаю, что ты ублажала его и сблизилась настолько, что пришла сюда грязной, потеряв свою честь, ты и твоя семья обо всём пожалеете! — свирепел Чон.       — Вы не видели, — произнесла дрожащими губами я.       — Что? — сощурился старик.       — Вы не видели меня с ним на рынке. Это вам рассказала Ёнг, — смотря в тёмные глаза противника своими, уверенно продолжила я.       — О, она мне много чего рассказала. Как никак, теперь Ёнг стала умнее, когда осознала свои прежние ошибки, — улыбнулся старик.       — Вы были знакомы раньше… — резко осознала я.       — И даже очень близко. Но теперь пришло твоё время занять её место. Посмотрим, сможешь ли ты с ней сравниться, — положив руку мне на лицо, Чон властно сжал подбородок.       — Отпустите меня! Не хочу! Я передумала. Я никуда не пойду! — закричала я, пытаясь вырваться.       — Где та женщина? — спросил у охраны хозяин.       — Уже в пристройке, мой господин, — поклонился парень, указав вбок.       — Уведи её. Пускай осмотрит. И помогите ей, если будет сопротивляться и мешать, — оттолкнув меня от себя, Чон отдал приказ и развернулся, проследовав ко входу в дом.       — Пожалуйста, отпустите меня! Куда вы меня ведёте?! — я чуть ли не сорвала горло, но меня насильно затолкали в проём, и я оказалась в небольшой комнате.       Я кинулась к двери, когда увидела старушку. Деревянная преграда моментально закрылась перед моим носом, но я стала бить по ней руками. Я почувствовала страх, когда поняла, что была в ловушке.       — Ложись, я осмотрю тебя, — протянув руку, незнакомка указала на ткани, напоминающие место для ночлега.       — Не буду. Я хочу выбраться! — закричала я.       Старушка схватила меня за запястье, но я оттолкнула её и рванула к другой части комнаты. Вот только вторая дверь тоже оказалась закрыта. Я дергала её, стучала по всей поверхности, билась ногами, но ничего не помогало. Долго смотреть на мои попытки сбежать никто не собирался. Помимо старушки и меня в комнате появилась охрана. Мои руки схватили, а тело быстро повалили на ткани. Даже ноги, которые были последней возможностью отбиться, не давали свести вместе. Задрав подол ханбока, старушка расправила его и стала стягивать исподнее. Она приблизилась, держа в руке свечу. В тот момент я думала, что не было ничего унизительнее, чем это.       Но всё закончилось быстро. Она приказала меня отпустить, и я сразу же забилась в угол, испуганно поправляя подол. Я смотрела на всех здесь, как на врагов, потому что таковыми они и являлись. Будто моего голоса вообще не было слышно, охрана и незнакомка занимались своими делами. Но атмосфера переросла в более страшную, когда вторая дверь открылась, и в комнату вошёл Чон.       — Охрана свободна, — махнул рукой он, а я заметила, что хозяин дома переоделся в другую одежду, более лёгкую и просторную.       — Мой господин, вести хорошие. Она может быть вашей, — склонилась старушка.       — Твоей семье повезло, она будет жить, — развернувшись ко мне лицом, оскалился мужчина, а затем вернулся к пожилой женщине: — вот твоя плата. А что насчёт…?       — Вот, сделала всё, как и всегда. Несколько капель в день, чтобы вас в будущем не мучали головные боли, — улыбнувшись, старушка подала бутылёк с каким-то странным наполнением.       — Уверен, что больше не повторится оплошностей с твоей стороны, — покручивая пальцами сосуд, Чон поднял его на свет и посмотрел на содержимое, а после вложил в ладони незнакомки золотые монеты.       Пожилая женщина в миг сжала их и упала на колени, начиная целовать обувь своего господина и уповать на его безграничную щедрость. Я с отвращением следила за тем, как старик довольствовался и ликовал от увиденного. Но, когда незнакомка стала пятиться, двигаясь к двери, мне перехватило дыхание. Я поняла, что прямо сейчас останусь одна с этим ненормальным стариком. И навряд ли он просто уйдёт, оставив меня здесь в покое.       Когда я услышала, как на дверь повесили замок, я поняла, что оказалась в клетке с настоящим зверем. Чон развернулся, потёр шею, выстанывая о том, что боль в суставах и костях мучает его. Но затем он безумно улыбнулся, смотря на меня и говоря, что это сегодня никак ему не помешает. Мужчина медленно подходил ко мне, я мотала головой и забивалась всё дальше. В комнате не было ничего, чтобы обезопасить себя. Когда Чон подошёл ближе и склонился, то показал мне бутылёк, а я разглядела в нём очертания каких-то трав.       — Теперь мы можем начать. Ты должна выпить это, чтобы, если сегодня мне всё понравится, мы смогли повторить это, и нам никто не помешал, — положив руку мне на голову, рассказал старик.       — Не трогайте меня! — я оттолкнула его двумя руками, а потом встала и рванула к двери.       Ломая ногти и получая новые увечья, я стучала в неё, громко кричала и плакала навзрыд.       — Откройте, пожалуйста! Пожалуйста! — не унималась я.       — Ты ещё не поняла? Ты здесь никто, пока я не скажу иначе. Хочешь, чтобы тебя услышали? Заслужи это, — прорычал старик.       — Мне это не нужно! Я хочу домой! — завопила я, упав на пол и облокотившись спиной о дверь.       — Дом? Ха-ха, дом! — громко рассмеялся мужчина, схватившись за крупный живот. — Твой дом теперь здесь. Я купил тебя, и ты принадлежишь мне, этому месту! — раскинув руки в разные стороны, восклицал он. — Если сегодня обрадуешь меня и придёшься по вкусу, я позволю тебе занять другую комнату, там, внутри.       — Вы ужасный человек. Посмотрите на нас, я не могу быть с вами. Я вам в дочери гожусь! — я пыталась вразумить Чона, но шансов на это было мало.       — И что? — повёл бровью он и развернулся, будто о чём-то задумавшись. — Илю совсем не повезло. В его доме жили две дочери, но обе таковыми не являлись, ха-ха.       — Вы знали, что я не его дочь? И что Наён… — я округлила рот, продолжая осознавать страшную правду: — вы выбрали меня, а не мою младшую сестру не потому что она вам не понравилась или не подошла по возрасту…       — Я ещё не совсем с ума сошёл, чтобы жениться на родной дочери, — правда, сошедшая с сухих уст повергла меня в шок.       Конечно, я догадывалась и всё чаще думала о том, что Им не родная дочь для моего отца, но чтобы её папой был этот человек, я и подумать не могла. Представить только, моя нынешняя мачеха была на моём месте и родила от Чона дочь. Но неужели папа знал об их связи? Нет, не может быть. Зато он точно чувствовал, что Наён для него никто. Теперь я узнала, почему он терпел и скрывал всё, просто мирился. Мачеха шантажировала его тем, что расскажет мне правду о нас. Что мы не являемся семьёй. Вот та причина, по которой отец всегда невольно склонял голову и выполнял все прихоти жены, даже согласен был выдать меня замуж, думая, что спасёт.       — Я устал, поэтому лучше не сопротивляйся. Иначе я разозлюсь и будет только хуже, — вздохнул Чон, возвращаясь ко мне.       Я поднялась и сделала рывок, чтобы сбежать, но старик выставил ногу и поставил мне подножку. Я упала, приземляясь лицом на ткани, и почувствовала давление. Переворачивая меня на спину, когда даже в такой момент я не сдавалась и пыталась уползти, Чон разгневался и схватил меня за шею. Сдавливая горло одной рукой, старик шипел сквозь зубы и открыл большим пальцем второй бутылёк. Я замотала головой, обхватила запястья мужчины и прикрыла рот, плотно прижимая губы друг к другу.       — Открой, — заскрежетал зубами старик.       Я замычала, отказываясь и начиная терять последний кислород. Одним движением Чон резко поднял и опустил мою голову так, что я почувствовала боль в затылке от соприкосновения им с полом. Ткани, лежавшие подо мной, не смогли меня никак спасти в силу своей скудной толщины. Но когда и это не помогло, враг зажал мне нос, и я импульсивно сделала глубокий вдох, открыв рот. Как раз в этот момент содержимое бутылька полилось мне в рот. Словно река, неприятный горький вкус тянулся по языку, попадая внутрь. Я закашляла, стараясь выплеснуть всё, но Чон продолжил вливать его, а затем закрыл мне рот двумя руками.       — Из-за того, что ты решила показать характер, я истратил половину целебного лекарства на тебя! — бушевал старик.       Он отстранился лишь тогда, когда убедился, что я всё проглотила. Я подняла дрожащие руки и стала вытирать желтые капли с губ. Взор туманился, рассудок тоже. Я ничего не могла понять. Горький вкус никак не проходил, а внутри всё начало жечь. Я не шевелилась. Это было бесполезно. Мне никак не выбраться отсюда самой. Я уже была готова смириться с тем, что меня ждало. Две двери и обе были на замках, в комнате нет окон, чтобы броситься и разбить их. В пустом помещении только ткани на полу и несколько досок, торчащих из стен, которые удерживали свечи.       Огонь. Я смотрела на него, стараясь быть в сознании. Если я достану свечи, смогу ли я оборониться ими? Чон стоял передо мной, начиная раздеваться, а моё сердце бешено колотилось от страха. Просвечивающие белые штаны мужчины упали на пол, и он приблизился ко мне, начиная задирать подол и снимать мою одежду. Я лежала неподвижно, медленно дыша и выжидая момента.       — Теперь ты стала послушной. Ничего, я прошу тебе твои шалости, ты научишься быть сдержанней, — улыбнулся Чон, скользя морщинистыми старыми руками по коже моих бёдер.       Есть шанс устроить пожар, опрокинув свечи на ткани. Или плеснуть горячим воском в глаза этого старого извращенца. В противном случае, я могу просто потушить свечи, оставив нас в темноте. Тогда Чон будет вынужден выйти на свет, открыв любую дверь. Я должна сделать хоть что-то.       — Мне всё было интересно, какие эти прекрасные губы на вкус, — нависнув надо мной и прижавшись толстым пузом, старик склонялся над моим ртом.       Его орган коснулся моего бедра, и я испугалась. Будто очнувшись от странного состояния, я резко согнула ногу в колене, зарядив ею по достоинству мужчины. И, когда он взвыл от боли, я собрала всю слюну, скопившуюся за время, пока я её не глотала, и плюнула старику в лицо. Он тут же выругался, стал называть меня последними словами, схватился одной рукой за глаза, а я скинула его с себя.       Подбежав к доскам, я подпрыгнула и схватила первую свечу, и положила её на пол. Тусклый огонёк едва не потерял свой свет из-за сквозняка. Но, чтобы точно прийти к желаемому, я рванула в другую сторону, перепрыгнув через мужскую фигуру, и достала вторую свечку. Я опустилась и собиралась зажечь ткани с другой стороны, как противная мужская рука схватила меня и потащила на себя.       — Моё терпение лопнуло! С такими строптивыми древками, как ты, нужно было сразу поступить иначе! Теперь даже я тебя не услышу, когда ты будешь умолять меня прекратить! — ругался старик.       Я упала от очередного удара, но была счастлива. Мне заломили руки и не давали встать. На моё тело как будто бы свалили несколько тяжёлых мешков риса, но я знала, что это был один толстый старик. Я пришла в восторг от вида того, как яркий огонёк с упавшей свечи зажёг ткань. Она моментально вспыхнула, начиная гореть. Увлечённый мной Чон не сразу обратил на это внимание. Пока он забирался мне под ханбок, ткань уже пылала с двух концов.       — Мы сгорим вместе, — прошептала я.       — Что ты там вякнула?! — разозлился Чон, но затем поднял взгляд и увидел пожар.       Испуганно отпрянув от меня, старик упал назад, запутавшись в тканях, начал дёргать ногами и пытаться встать. Я выпрямилась и отбежала к двери.       — Скорее, прикажите открыть её! Иначе мы сгорим здесь! — закричала я.       — Охрана, дверь! Тут пожар! Спасите меня! — завопил во всё горло хозяин, а стража моментально сняла замок.       Я услышала с каким звоном тот был отброшен на землю, а затем, как отворилась дверь, обрадовавшись, я отскочила в сторону, чтобы запустить людей вовнутрь. Толпа парней забежала на крики о спасении своего господина, а я в этот момент рванула наружу. Но вместо того, чтобы просто сбежать, пока одни люди тушили пылающие ткани, а другие поднимали тяжёлого хозяина, я схватила замок, шустро захлопнула дверь и повесила его. Деревянная завеса дёрнулась, но я потянула её на себя из последних сил и опустила задвижку.       По моим венам разливалось безумие. Но я хотела лишь спастись. Я взглянула на дрожащие руки, которые были в крови из-за ссадин, пока я пыталась выбраться. Отмахнувшись, я побежала к воротам, отделяющим меня от свободы. Ещё несколько охранников увидели меня и двинулись за мной. Я испуганно сменила дорогу, ступая босыми ногами по грязной земле. Высокий забор, вдоль которого я бежала, казался бесконечным. Моё сердце готовилось выпрыгнуть из груди или просто остановиться. Лёгкие жадно вдыхали воздух, а горло горело огнём. Я потёрла шею, остановилась и огляделась. Вроде, охрана потеряла след. Я заметила ещё одну пристройку и стоящее возле неё маленькое сооружение. Из дерева были сделаны выступы на доме, поэтому я стала взбираться на них. Хватаясь за деревянные доски, я быстро переставляла ноги, оказываясь всё выше. Когда же я упёрлась ступнями в крышу, я оглянулась и поняла, что этот огромный дом Чона стоял посреди пустоши. В темноте, пока мы ехали сюда, я ничего толком не могла разглядеть. Вот, почему никто не услышал моих криков и не пришёл на помощь. Вокруг были только деревья и две тропинки. По одной из них мы приехали сюда, но куда вела вторая? Я подняла взгляд, смотря на даль. Этот горизонт мне знаком. Значит, та дорога вела к берегу и Хвану. Но почему небо в том месте затянула страшная туча? Там гроза и даже страшная молния сверкала. Неужели начался настоящий шторм?       Это было не так важно, как-то, кто был там. Если мне удастся сбежать, я могла бы переступить через себя и всё, что пережила, чтобы попросить о помощи. Но можно ли Хёнджину было доверять? После того, как он был с Наён и помогал одеть меня в красивые вещи, чтобы я вышла замуж?       Меня заметили два охранника, начиная показывать пальцем вверх и кричать. Я увидела, что клубы дыма от пожара в первой пристройке становились всё сильнее. Неприятный и разозлённый голос старика Чона накрыл округу, крича о том, чтобы стража поймала меня. Поэтому я разжала руки и прыгнула на ветку близко стоящего дерева, которое так удачно склонялось, нарушая границы, выстроенные забором. Я повисла, цепляясь руками и болтая в воздухе ногами. Прорычав, я забралась выше, закинув одну ступню, а после и вторую. Я думала, что упаду и разобьюсь, если буду спешно спрыгивать, но это было лучше, чем вновь попасть в руки Чона. После такого он не простит меня и убьет в самых страшных муках.       Я спрыгнула с нижней ветки, но это была всё равно приличная высота. Затем я побежала к тропинке, минуя сотню деревьев и слыша то, как за мной гнались люди. Охрана не унималась и старалась поймать меня любой ценой. Но я попала в ловушку, когда со стороны, куда я направлялась, на меня вышла другая группа стражи.       Сглотнув вязкую слюну во рту, я поскользнулась на грязи, которая осталась после дождя, и развернулась, чтобы бежать вбок. Сквозь ветки, кусты и траву, я летела так, что не чувствовала ног и очередных ссадин с синяками. Мои спутанные волосы развевались ветром, пока я тяжело и быстро дышала, но не оставляла попытки скрыться. И в один момент я остановилась. Я увидела перед собой отца, который не был мне родным, но который растил меня всё это время.       — Папа? — невольно сорвалось с моих губ.       — Сори, беги! — он округлил глаза и тоже замер, но потом, размахивая руками, громко закричал, разглядывая за мной толпу людей с оружием.       Я оглянулась и побежала в сторону отца. Я схватила его за руку, и указала в сторону леса, чтобы мы могли скрыться там. Я примерно поняла, что это была за местность, поэтому увела Иля вглубь деревьев. Тогда нам удалось оторваться от большинства людей, потому что те разделились. Мои ноги горели, Иль заметил то, что я была босой и стал разуваться, предлагая отдать свою обувь. Я перехватила его запястья и покачала головой. Грудная клетка отца поднималась и опускалась. Он уже был не в том возрасте, чтобы позволить себе бежать с такой скоростью. Я понимала, что так мы не сможем убежать, но стоило попробовать скрыться. Поэтому я спряталась с отцом за одним из крупных деревьев и притихла. Мы слышали шаги охотящихся за нами парней, которые были так близко. Под их ногами хрустели сухие ветки, а я каждый раз вздрагивала, боясь, что вот-вот нас обнаружат. Но Иль крепко удерживал меня за руку, успокаивая, даже после всего, что стало известно о нас двоих.       Охранники Чона достали мечи, приближаясь к нам. И тогда мы поняли, что нас нашли. Иль быстро спрятал меня за собой, но был безоружен. Я выглядывала из-за его спины, а впереди двое парней надвигались на нас. Отец повернулся и сказал мне бежать, что он в одиночку задержит этих людей, которые хотели мне навредить. Но я сказала, что никуда не уйду. Поджав губы, я опустилась и загребла окровавленными руками грязь. Когда один из парней подошёл ближе, наставив остриё меча в сторону отца, я замахнулась и бросила ему в глаза землю. Закричав и зажмурившись, нападающий отвернулся и стал тереть веки. В этот момент отец напал на второго охранника, пытаясь отобрать у него меч. Я схватила разорванную ветку и стала защищаться, нанося удар первой. Но, развернувшись, подчиненный Чона взмахнул оружием единожды, разрезав палку в поле битвы пополам. Я тяжело сглотнула, испугавшись, и попятилась назад. Тогда Иль замахнулся мечом и порезал колени парня с задней стороны. Тот взвыл и упал, теряя равновесие.       Я схватила отца под руку и увидела, что она была ранена. Но сейчас нельзя было останавливаться и перевязывать её на месте. Нам пришлось бежать дальше. Так я поддерживала Иля, пока мы не добрались до середины леса, полностью заблудившись в нём. Вот только здесь были не только я и отец. Позади всё чаще слышался шум шагов. Бежала толпа. Силы Иля были на исходе, и он не был готов биться прямо сейчас.       — Беги! — прорычал он с болью во взгляде.       — Нет. Мне всё равно некуда идти. И я тебя не брошу, — заплакала я.       Отец положил ладонь на мою красную от удара щеку, сожалея о том, что не смог прийти раньше. Он вновь сказал мне, что любит меня, несмотря ни на что. Спустя миг появились парни с оружием. Отец стойко защищал меня, пока я была за его спиной. Меч с честью скрестился со вражеским, а мои уши поразил звон. Я хватала камни с земли, которые удавалось найти, чтобы замахнуться и отбиться. Отца вновь ранили. И смотря за тем, как он проигрывал, я должна была принять только одно решение. Я подняла руки, закричала о том, что им нужна только я, а затем кинулась вперёд из последних сил. Двое из четверых парней бросились за мной.       Я бежала так, что не чувствовала ног. Давно выбившись из сил, я была ведома лишь надеждой на спасение. По бокам быстро мелькали деревья, а впереди была только тьма. Я слышала раскаты грома и мечтала о том, что успею добраться до берега, чтобы попросить помощи. Только бы Хван был там, где мы всегда встречались с ним. В противном случае, нас ждала гибель.       На меня налетело что-то тяжёлое, сбив с ног. Один из охранников прижал моё тело к земле, не давая встать. Я начала брыкаться, пытаться столкнуть его с себя, но он оседлал меня и схватил за шею. Повернув голову, я увидела, как второй парень подбежал и встал сбоку.       — Что будем делать? — спросил он.       — Это ведьма. Скажем, что сама умерла. Руби голову! Принесём её Чону, — командовал второй.       — Подождите! Не надо! Прошу, остановитесь! — я испуганно замотала головой, стараясь встать, но мне заломили руки.       — Давай же, чего ждешь? — ругался тот, кто сидел на мне.       Я успела увидеть заплаканными глазами то, как меч отдал блеск, засияв от нескольких лучей света, которые смогли пробраться в эту тьму. Уже попрощавшись с жизнью, я увидела в металле своё отражение. Такой сломленной, бедной и несчастной души, которая пыталась найти для себя лучшую жизнь, но у неё ничего не вышло. Неужели я умру прямо здесь? В этом страшном лесу, прижатая к холодной и сырой земле?       Я зажмурилась, испустив, как мне казалось, последний вздох. Но вместо того, чтобы ощутить боль, я вздрогнула от брызгов крови, попавших на лицо. Со страхом я распахнула глаза и увидела, что отец проткнул мечом охранника, а тот, кто сидел сверху, бросился в бой. Он был куда опытным бойцом, поэтому сразу же, используя лишь два взмаха мечом, повалил Иля на землю и навис над ним. Но я пыталась помочь отцу до последнего. Со всей силы я набросилась на парня сзади и, пока тот отвлёкся, замахнувшись, Иль воткнул в него меч.       Мы втроём лежали на холодной земле. Я поднялась первой, потому что меньше всего пострадала. Обрадовавшись, что у нас появился шанс сбежать, я подлетела к отцу и стала его поднимать, но он покрутил головой. Я ничего не поняла, пока не увидела, как в его боку разошлась ткань ханбока, начиная окрашиваться в алый. Пятно с каждой секундой становилось всё больше, а я прикрыла округлённый рот рукой.       — Пап, мы спасём тебя. Нам нужно идти. Я найду господина Хван, и он тебя вылечит, как раньше! Мы успеем! — сжимая плечи отца, плакала я.       Он не мог идти, но я взвалила его фигуру на себя. Истекая кровью, отец с трудом держался, постоянно тратя силы на то, чтобы отговорить меня спасти его. Но я упёрто была настроена сделать всё, чтобы он выжил. Я шла, едва перебирая ногами, и молилась о том, чтобы господин меня услышал. Я множество раз шептала его имя, пока не началось головокружение. И в момент, когда уже всякая надежда была потеряна, в лесу появилась тёмная и высокая фигура. Я испугалась, думая, что это очередной враг. Поэтому, посадив отца и забрав его меч, я направила острый конец в сторону силуэта. Но простояла в таком положении недолго, ведь слабый свет привнёс ясность, а лицо парня оказалось мне знакомым.       — Господин Хван! — я кинулась к нему, отбросив оружие и мгновенно пав ниц. — Прошу вас, господин Хван, помогите. Я сделаю, что угодно, только спасите моего отца.       Меня схватили за руку, приказывая подняться. Хёнджин взволнованно посмотрел в мои глаза, а затем спросил, где Иль. Я сжала его ладонь и побежала к отцу. Он сидел в том же положении, в каком я его оставила. Его бок продолжал сильно кровоточить, а с губ текла кровь. Я заплакала навзрыд, упав на колени и вытерев рукавом алые следы. Отец начал кашлять, а моя душа истерзалась внутри.       — Пожалуйста, господин Хван, спасите его. У вас же ещё осталось то лекарство? — я метнулась к парню и потянула ткань его ханбока, продолжая умолять.       Хён быстро достал знакомый бутылёк, но посмотрел на него, а после на меня и остановился. Я не понимала, почему Хван так медлил. Он обижался на меня? Я стала для него врагом, потому что не попрощалась должным образом? Неужели это имело большее значение, чем то, что я могла лишиться отца? Я только сильнее сжимала ткань мужских штанов, продолжая плакать и просить о помощи. Хёнджин потерял привычный блеск в глазах, смотря на меня, и больше ничего не ответил. Он молча открыл бутылёк с лекарством, сделал один глоток, а после подошёл к отцу и вылил всё содержимое в его рот. Я не успела ничего понять, как Хван холодно отстранился, выпрямился и направился туда, откуда пришёл. Я не поблагодарила его, потому что кинулась к отцу. Откидывая края ханбока, я рассмотрела то, как огромная рана на теле папы стала затягиваться на глазах. Это точно была какая-то магия. Через минуту отец уже смог нормально дышать, будто был совсем здоров. Я хотела помочь ему подняться, протянув руку, но он сам сделал это. Тогда я опомнилась и позвала Хёнджина. Парень ещё не успел далеко уйти. Он остановился и медленно развернулся, придерживаясь за бок. С улыбкой и слезами на глазах, я прошептала слова радости, но его тело пошатнулось, когда он взглянул на меня из-под опущенных ресниц. Чёрные жемчужины парня будто потеряли весь свет и стали серыми, как и само лицо. Я ужаснулась, когда Хван закашлял, быстро прикрывая рот, но из него полилась кровь. Высокое тело господина рухнуло в один миг, и я, громко вскрикнув, рванула к нему.       Мои руки беспокойно двигались по лицу Хёнджина, будто душа забыла всё плохое, что между нами случалось. Словно мы были так же, как и раньше, очень близки. Дрожащие пальцы убирали спутанные тёмные волосы, а Хён продолжал захлёбываться кровью. Он слегка приоткрыл пухлые губы, теряющие цвет на моих глазах, и произнёс одно слово:       — Вода…       Тогда я всё осознала. Вот она, истинная плата за излечение. Всё это время Хёнджин не был волшебником или небесным целителем, который мог по взмаху руки вернуть всем здоровье. Что мужчина с рукой на рынке, который всю жизнь мучатся с ней, что мой отец, впервые просящий помощи с ногой, что сейчас, он же, при таком сильном ранении. Всех их излечил Хван ценой собственной жизни. Каждому он дал возможность избавиться от боли, но взамен жертвовал собой. И сейчас, прекрасно зная обо всём, видя глубокие и страшные раны отца, господин сделал этот ужасный выбор из-за меня. Это я торопила его и упрашивала помочь Илю, несмотря ни на что. Почему же Хён не подумал о себе и сделал это?! Теперь он умрёт на моих руках.