Сон, в котором я смог

      Концерт этот длился, казалось, бесконечно. Меня уже подбешивали и парень-артист, и коллеги, и, разумеется, посетители. Анжелика всё пыталась меня успокоить, предложила даже выпить, чего делать было нельзя, и я отказалась.       Я уже предвкушала, как упаду на мягкую кровать и усну с очередными плохими мыслями. Но даже плохие мысли сейчас казались слаще этой ужасной работы.       Мой взгляд уже не цеплялся ни за кого из пришедших. Мне было всё равно. Уставшая, я уже собиралась уходить пораньше, за что меня бы отчитали.       — Мне виски, — слышу со стороны обращение ко мне. Не оборачиваясь, выполняю свою работу. Наливаю очередному пьяному виски. — Спасибо. — бросил он, когда я даже не посмотрела на него. Я беру деньги, которые он сует мне под нос, а потом, наконец, поднимаю взгляд.       Какой-то до жути худощавый парень, со светлыми кудряшками на голове, так похожий на Йоста. Но я знаю точно, что это не он. Мне просто хочется видеть его во всех окружающих, и воображение дорисовывает. И недосып.       — София, — говорит он. Сначала я удивилась, откуда он знает мое имя, потом вспомнила, что у меня на бейджике всё написано. Я мягко улыбаюсь, потому что чем больше этот молодой человек выпьет, тем больше я заработаю. — пойдем домой.       Эти слова заставили меня задуматься. Думаю, этот парень сейчас в бреду. Но…       — Молодой человек, вам еще налить? — спрашиваю, смотря, как он опустошает бокал. И как ему самому не мерзко столько пить?       — Нет, София, — уверенность в голосе, который я бы могла узнать из тысячи, но он звучал слишком болезненно. — я хочу домой.       — Вы уже явно перебрали, — я снова улыбаюсь. Хотелось бы протереть глаза, чтобы убедиться, он ли это, но тогда я размажу всю тушь.       — Ты тоже, раз не узнаешь меня. — тихо, но я услышала. Стало как будто плохо. Это он. Это всё-таки… или нет?       Мой разум сам убеждает меня, что не может этого быть. Что Йост живет далеко отсюда, что он нашел бы клуб получше. Но он тут. Передо мной. Похудел. Очень. Но эта улыбка…       — Забери меня к себе на этот вечер, — подпирая ладонями подбородок, он снова улыбается. Выглядит он сейчас, как настоящий наркоман, но меня, признаю, это не пугает.       — Хорошо. — недолго думая, я отцепила бейджик от платья, и направилась к выходу из-за барной стойки. Почему я согласилась, спросите вы? Я и сама не знаю. Если мне это не снится, я бы хотела провести с ним время. Спросить, как у него дела.       Он молча берет меня за руку. Мы идем к гардеробу. Честно, у него настолько холодные руки, что я бы даже подумала, что он неживой.       Молча берем куртки. Я надеваю свою, плюшевую, а он свою, черную. На выходе из клуба я прощаюсь с сотрудниками, которые удивились, что со мной за руку сейчас идет Йост Кляйн.       На улице он шатается, трясется то ли от холода, то ли от чего-то другого. Но продолжает улыбаться, будто ждал этой встречи всю жизнь.       Мне казалось, путь до моей квартиры в молчании был бесконечен. Я шла, спотыкаясь, почти падая. Волнение.       Отпираю дверь своей квартиры. Точнее, квартиры Йоста. Он вешает наши куртки на крючок, снимает обувь. И я тоже. Прохожу вперед, в комнату, а парень следует за мной.       Садимся на кровать. Он смотрит мне в глаза пару секунд. Не решается заговорить.       Я не верю, что все это происходит. Не верю, что мы вдвоем сидим дома, на кровати, смотрим друг на друга просто так.       Приближаясь к моему лицу, он вглядывается в глаза снова и снова. А потом резко сокращает расстояние между нами. Целует, нет, впивается в мои губы, проникая языком в мой рот, сжимает ладонями мои плечи до боли. И я не успеваю даже среагировать. Он кусает, оттягивает мою нижнюю губу, и внутри появляются мертвые когда-то бабочки. Казалось, что мир вот-вот исчезнет, и останемся лишь только я и он.       Но Йост отстраняется так быстро, что я не успела даже ответить. Распахивает свои огромные, голубые глаза, в которых сейчас я разглядела… похоть?       Да. Он смотрел на меня так, будто одним взглядом разденет. А я бы и не сказала, что я против. Точнее, нет. Я не знаю, против ли я.       Парень невесомо касается лямок моего платья. Потом зачем-то бросается мне в объятия, и я клянусь, сердце забилось быстрее. Одной рукой он нащупывает на моей спине молнию, и расстегивает платье. Я помогаю ему его снять. Не знаю, чем я думаю. Наверное, это единственный шанс почувствовать себя не одинокой.       Дорогущее платье оказывается на соседнем диване. Футболка Йоста тоже. И мои глаза просто прикованы к его торсу. Я разглядываю, совсем не стесняясь, в принципе, как и он меня.       Резко повалив меня на кровать, он вцепляется взглядом в мои ключицы, а после касается их губами. Наблюдает за моей реакцией. А я лишь поджала губы, чтобы не издать даже лишнего вздоха. Хотя, честно, мне кажется, что я сейчас даже не дышу.       Вспоминается мой первый, неудачный опыт, но я тут же стараюсь его забыть. Это сейчас ни к чему. Я определенно не могу разобраться в своих чувствах, но нужно ли это в данный момент?       Прикосновения кажутся приятными даже несмотря на то, что я трезвая. И внутри проснулись те самые чувства, которые я испытывала раньше крайне редко. Честно, вела бы я дневник, конкретно в данный момент исписала его бы одним только словом. Любовь.       Или это не она? Может, простая симпатия, но тем не менее я уже вся дрожу. Мне становится хорошо от одной только мысли о близости конкретно с ним. Я всегда пыталась отвергнуть мысли о чувствах к Йосту, и какой итог? Они все равно одолели меня целиком и полностью. Всё равно он кажется мне «героем».       Тем временем его губы спускаются ниже и ниже, оказываясь в конце концов на груди и оставляя на ней влажные следы. Тем не менее, спустя несколько секунд он отстранился, и меня одолел страх того, что он передумал, или, возможно, протрезвел. Но нет. Парень всего лишь начал снимать с меня бюстгальтер. Избавившись от белья, он заулыбался, когда его взгляд упал на мою грудь.       — Ты красивая, — громкий шепот. Я моментально краснею, прикрывая лицо ладонью, а он посмеивается, будто так и должно быть.       Стеклянный взгляд направлен уже на мою шею, а после Йост подается вперед, впиваясь в неё губами, и я сдаюсь. Из моих уст вылетает протяжный полустон, а потом я обвиваю руками парня, запуская пальцы в его и без того взъерошенные волосы.       Лунный свет позволяет видеть абсолютно всё и ему, и мне. Поэтому он с легкостью цепляется за каемку моих трусов, а после стягивает их с меня, бесцеремонно бросая в сторону.       Мне казалось, что всё происходит слишком быстро. Каждое его движение. Каждый вздох. Оставалось только надеяться, что на утро он это либо не вспомнит, либо отнесется с пониманием.       Подминая меня под себя, парень аккуратно раздвигает мои ноги, но смотрит при этом ровно мне в глаза. Из кармана достает презерватив, который, видимо, носит всегда с собой, с шелестом раскрывает его зубами, а потом стягивает штаны и боксеры, надевая «защиту». Я тоже не смотрю «туда». Мой взгляд прикован к его глазам.       Он не спрашивает у меня, готова ли я, или что-то в этом роде. Не говорит абсолютно ничего. Сначала трется о половые губы, потом резко, одним толчком входит в меня.       Острая боль пронзает меня изнутри, и я вскрикнула, а потом закусила губу до крови. Было настолько больно, что мне казалось, что сейчас слёзы потекут.       — Тише, — шикнул Йост, после чего, начиная медленно двигаться внутри, вновь целует меня в губы. Я неумело отвечаю, жмуря глаза. Стараюсь привыкнуть.       Ритмичные движения делают всё больнее и больнее, пусть это не мой первый раз. Пытаюсь расслабиться.       В разум проникает осознание того, что ему всё равно на то, что я чувствую. Плевать. Главное — удовлетворить свои потребности, и всё. Это делает еще больнее, но уже не физически.       Но чувства зашкаливают хотя бы у меня. Бабочки в животе. Полумертвые, правда, но они есть. Я не буду просить его остановиться. Не буду просить продолжать. Пусть делает со мной всё, что хочет. Я полностью принадлежу ему.       Движения ускоряются, толчки становятся чуть грубее, и я, наконец, расслабилась, когда он перестал меня жадно целовать. Стало не так больно, как до этого. Боль заменилась чем-то приятным. Таким, что даже не описать словами.       Наши стоны в унисон наполнили комнату. Да-да, не мои, а наши. Он тоже не сдерживал себя. Ему, кажется, тоже хорошо конкретно сейчас. Его руки сжимают мою талию, помогая двигаться в такт.       Я держусь за одеяло, комкаю его в ладонях. Хочется кричать, но уже далеко не от боли. Хочется сказать ему все ванильные, сопливые фразы о любви, хочется признаваться ему бесконечно. Но страх того, что он не чувствует ничего в ответ одолевает.       Просто похоть. Завтра мы проснёмся, и ничего не будет. Это не любовь. С его стороны точно.       Продолжая двигаться все быстрее и грубее, он как будто вдалбливается в меня, тем не менее, мне уже не больно совсем.       Таять в его руках, слушать его сладкие стоны, показывать, что мне хорошо, будто летать в пространстве — мне это нравилось. Клянусь, мне нравится это больше всего, что происходило в ближайший месяц. Именно сейчас я чувствую себя хорошо. Не когда-то там до этого, не под алкоголем, а сейчас.       Он холодный, будто труп, но продолжает держать мое тело. Не отпускает. Мы как «инь и янь». Он холодный, а мне до жути жарко.       Последнего, что мне сейчас хочется — чтобы он покинул меня. Чтобы всё оборвалось за раз. Мне бы хотелось, чтобы всё это продолжалось бесконечно.       Чувствую, что уже на пике. Стоны становятся громче, я почти что кричу, тем не менее, Йост улыбается, посматривая мне в глаза.       Спустя секунду всё закончилось. Всё, с чем я так хотела остаться навсегда. Я растаяла окончательно. Внутри что-то лопнуло. Что-то сладкое. Захотелось раствориться, но показалось, что я это и так сделала.       Йост продолжал двигаться, потому что сам еще не закончил, не получил свое. Я на выдохе простонала его имя, а после почувствовала, как он излился в презерватив прямо во мне, а потом вышел и лег рядом, снимая средство «защиты».       Его рука скользнула по моей талии, он притянул меня к себе, а мне в моменте стало плохо от того, что всё закончилось. Низ живота все еще побаливал. Я прикрыла глаза, а Йост, дыша мне в шею, прошептал, перед этим поцеловав:       — Прости.