Невеста моря

Сколько времени прошло? Я сходила в туалет, помыла тело и встряхнула одеяло. Тонкий лён белья пропах сексом, но я всё равно легла обратно. И снова уснула, хотя было уже слишком поздно для сна. Между складками белья я увидела отблеск, тонкое жемчужное свечение. Серьга. Окончательно меня разбудила духота. Неужели забыла открыть окно? Нужно налить воды. В зеркале меня ждало всё то же знакомое-незнакомое лицо. Я всё ещё старалась не смотреть в другие глаза. Я попыталась сковырнуть чешуйку на руке, возле сгиба локтя; раньше там были две родинки. Точно были. Или мне только кажется? Может быть, там всегда была чешуя. Полупрозрачная тонкая мембрана светилась голубым, сложно было нащупать границы, но я почувствовала стык кончиком пальцев. Рукой не поддавалась, пальцы соскальзывали, и я дернула её зубами. Больно. Чешуя прилипла к зубам, назойливо, как шелуха от попкорна между десной. Пустующее место кровоточило и всё ещё болело. Что будет, если потихоньку оторвать каждую чешуйку? Останется ли от меня хоть что-то? Или одна большая кровоточащая рана. Стигмата без ничего, без тела, без образа. Живот напомнил мне, что кроме тёплого вина в нём ничего не было больше суток. Продуктов в комнате не было, я ничего не покупала, только вода. На нижних этажах и в забегаловке рядом никого не было. Всё резко вымерло, и мерзкая тревога копошилась внутри. Я вернулась в комнату: те же простыни, те же вещи. Остров был тихим. Тишина часто была спутницей глухих, богом забытых деревень. Но сейчас было чересчур тихо. Я не слышала людей вокруг. Не чувствовала запаха готовящейся еды. Что-то не так. Я набрала воды в флягу. Приятной тяжестью на плечи легла расшитая золотом накидка. Странно, что золотые щупальца были вышиты на внутренней стороне, разве не должно быть наоборот? Под слоями тканей, между материями, пряталось странное тело. На тумбочке лежала жемчужная серьга, которую я нашла в складках одеяла. Звук, с которым игла входит в натянутую кожу, казался слишком громким. Но теперь в моем ухе была серьга. На улочках не было ни одного человека. Но вот от храма пахло жженым сухим травами. Сизый дым поднимался к небу тонкими нитями. На острове всё ещё стоял этот ужасный удушающий штиль. И эта вонь из храма. Если у местных большой праздник, то понятно, почему никого нет вокруг. И куда этот мужчина ушел так рано? На улице не было жарко, эта погода будто воздух стоит так плотно, что даже в легкие попадает с трудом. Сейчас бы окунуться в воду, проплыть вдоль береговой линии. Даже рыбаков не видно, все лодки ровным рядом вытащены на песок. В солёной воде не чувствовалось штиля, течения двигали огромные массы в разные стороны. Не пахло тлеющими травами. Вдоль острова не было покатого дна, только обрыв. Темная глубина внизу и просоленные лучи солнца сверху. Под толщей солёного Блу всегда можно услышать эту песню. Будто глубины поют, такое не услышишь на поверхности. Но под водой не вздохнуть, соль больно схватит горло. Странно было строить лестницу под водой; лестница вела наверх, к воздуху, к сухим камням. Кому и для чего понадобилось строить лестницу? Было ли это нормальным? Лестница предназначалась для рыболюдей? Цепляясь пальцами за скользкие ступени, я поднималась выше. Когда до натянутой поверхности воды осталось немного, замерцали оранжевые блики. Поверхностью оказался храм. Вот и нашлись пропавшие жители, все собрались здесь. — Съела. — Она его съела, — не нравится мне, куда ведёт эта мысль. — Монстр. — Тишина, — голос жрицы мелодично зазвенел сквозь толпу. — Вы приняли наш скромный дар. О нет, эта сумасшедшая женщина, как и все сумасшедшие островитяне, думала, что я съела того мужчину. Жрица стояла в белом прозрачном одеянии. В руке она держала витиеватый нож, видимо, ритуальный. — Дар? — какой ещё дар. — Вам был принесён щедрый дар. Вы получили пристанище, теперь уходите. — Идиотка, — глупее не придумаешь. Толпа замерла, жители опустили головы. — Пожалуйста, уходите, — мольба молодой девушки, её страх я ощущала, как вонь адреналина. Живот скрутило; никто никогда так не обращался ко мне. Голова трещит, бояться самой было как-то естественно, но когда боялись тебя... Я была ниже юной жрицы, а она дрожала. Я была безоружна, а их целая толпа. Они были людьми, верящими в богов и монстров, и я была этим самым монстром. Рэйли вернётся примерно через две недели, мне нужно подождать его здесь. — Две, — когда я это сказала, несчастная жрица вцепилась в свой нож до белых костяшек. Прежде чем я успела договорить, она упала на колени. — Я, это буду я. Не трогайте больше никого. Мужчины вам не по вкусу? Какой невыносимый бред. Нож у этой полоумной лучше забрать. Я подняла её за ткань одежды. — Две недели, жрица. Я ем животных, овощи и фрукты, как и все вокруг. Через две недели я покину остров. — Спасибо, — она что, собралась падать на колени снова? Поймать её за локоть было легко. Но эта жутковатая толпа с их полными страха глазами... Нож быстро оказался у меня в ладони, тёплая рукоять приятно грела кожу. — Выгоните их, жрица. — Уходите. Волей богов — покиньте врата Восточного Храма. Зачарованные голосом жрицы, все как один вышли. Я поймала себя на мысли, что всё ещё держала её за локоть, хотя девушка уже выпрямилась. — Затуши благовония, я скоро вернусь, — мне хотелось рассмотреть ту лестницу.

***

— Кто угодно может войти в храм? — Нет, только по приглашению жрицы. — Не приглашай никого в эти две недели. Я честно не хочу, чтобы кто-то из местных придушил меня во сне. Или чтобы кто-то трясся и шептался, а я терпела это. — Ты остаёшься тут. Ты же живёшь здесь? — Да, — выдохнула она и сжалась. — Как зовут? — «жрица». Только так к ней обращались. Представилась она тоже так. — Атлантида. Оставалось только рассмеяться. Вот это ирония. — Надеюсь, ты не утонешь, Атлантида, — и всё стало ещё глупее. Бедная жрица, молящаяся морю, по имени Атлантида.

***

Вот как-то так я осталась в храме на правах местной диковинки, которой принесли жертву в виде симпатичного мужчины. Тот, не будь дураком, видимо, сбежал с этого острова. Старикану лучше поторопиться; меня не покидает навязчивое чувство, что все на этом острове сумасшедшие. Большую часть времени я проводила за тем, что слушала рассказы девушки про местную религию. Все сосредотачивалась на оральном пересказе истории от одной жрицы к другой; местной «библии» у них просто не было. Я не стала спрашивать, где другие жрицы; очевидно, на острове она была единственной. В темной и напряженной реальности жрицы её божество было меньше океаном, а скорее глубиной и неизвестностью. И в этой пучине рождалось всё, особенно чуждое и странное. Я старалась записывать интересные детали, общий нарратив её замысловатой истории; Атлантида дала мне бумагу и перо. Выходило плохо, руки совершенно отвыкли от письма, хотя и до этого я не писала от руки много в сравнении с печатным текстом, но с пером получалось совсем никудышно. — Татуировка у вас на боку, — еле выдавила из себя девушка. Я знала, что сейчас лучше помолчать и дать ей время собраться с мыслями. Она и так нервничала передо мной. Мы провели вместе уже достаточно времени; она даже сходила за остатками моих вещей в комнатушку у берега. Вообще, после ближайшего рассмотрения, Атлантида оказалась красавицей. У неё была прямая спина, руки с длинными пальцами и невесомая походка, но только когда она не замечала моих глаз на себе. В то время, когда моё присутствие было заметно, её голова опускалась, а дыхание сбивалось. В её волосах змейками располагались разноцветные ленточки, копна кудрявых темных волос была собрана в замысловатую прическу. Прекрасная, прямая как кариатида, ей пришлось держать в храме меня, опасаться в собственном доме. Наши глаза пересеклись, она поспешила опустить голову. — Простите, что разглядываю. Это грифон? — Да. Хочешь увидеть полностью? Она не то кивнула, не то вздохнула. С местной одеждой легко высвободиться. Я развязала тканевый пояс, оголила свой торс для жрицы и села к ней боком. Она провела пальцами по всем моим ребрам. Татуировка никогда не имела большого смысла; я увидела фреску в путешествии, мне понравилась картинка. А теперь картинка — почти подтверждение, что было что-то до моря. Теперь это имя. Один монстр на другом. Часть рисунка всё равно была скрыта; львиные лапы грифона опускались мне на бедро, но большая часть рисунка грелась под пальцами жрицы. Сквозняк от открывшейся двери принёс запах Рэйли. — Я помешал? В этот момент с моих плеч упала гора. — Нет, ты как раз вовремя. Мы отчалили от берегов острова быстро; Рейли подметил, что местные шарахались яростнее, чем обычно, от нашей компании. — Они просто окончательно убедили себя в моей монструозности. — Надеюсь, ты навела шума. — Ты разве не голос разума? — Это было бы крайне разумно, — промурчал Рейли. Я протянула ему флягу; Рейли радостно сделал большой глоток, как будто не пил ничего несколько дней. — Почему тут вода? — мгновенно его радостное лицо сменилось страдальческим. — А что тут ещё должно быть? — Алкоголь! — Ты алкаш, нормальные люди запасаются водой! — У нас достаточно воды; в флягу нужно наливать алкоголь. — Ох, нужно было писать инструкцию по использованию, — ну что за невыносимый старик, сам дал мне флягу, а теперь жалуется. Путешествие обещает быть долгим.