Невеста моря

1520 год, Моби Дик Намур сходился с новичками всегда чуть дольше остальных; ему нужно было немного больше времени. Многие еще разделяли варварские предрассудки о рыболюдях. Когда я увидел блеск чешуи на руках девчонки, я даже подумал, что Намуру не придется в этот раз болезненно ожидать, испугается ли она его. В конце концов, в ней текла кровь рыболюдей. Новая сестрица, казалось, не вызывала в нём ни неприязни, ни особого восторга. Когда Отец говорил о ней, его голос звучал ровно, как тихий поток, а Намур слушал с тем же вниманием, с каким следил за рассказами о других членах семьи, о тех, кто был ему знаком и близок. Но стоило Грифон появиться в его поле зрения, как рыбочеловек мгновенно находил, чем занять свои руки, словно они были одержимы желанием избежать прикосновения к чему-то неизведанному и тревожному. Он напоминал ребёнка, который, идя по ночному коридору, невольно учащает шаг, стремясь поскорее покинуть темноту. — Грифон тебе не очень нравится? — нет смысла ходить вокруг да около. Мы семья, но это не значит, что все дети Отца сходятся характерами. — О чём ты? — Намур рвано повёл головой. — Ты всегда избегаешь её. — Скорее она… Знаешь это чувство, когда кажется, что из-за угла кто-то вот-вот выбежит? Знаю ли я? Много лет я уже не помню, каково это, как и Намур. — Не совсем ловлю твою мысль. — Девчонка немного нервирует меня. Такое ощущение, что она охотится. — Ты несерьёзно, — Намур посмотрел на меня, будто я был дураком. — Может, она просто хочет, чтобы её поняли? — спросил я, стараясь увидеть ситуацию с другой стороны. — «Поняли»? — Намур усмехнулся. — Она не выглядит так, будто ей это важно. Она знает, что делает. — Может, нам стоит поговорить с ней? — предложил я, хотя сам понимал, что это не так просто. — Серьёзно? — Намур поднял бровь. — С ней не поговоришь. Но я не собираюсь прятаться. Если она хочет охотиться, пусть попробует. Я вспомнил, как Грифон смотрела на меня, когда думала, что я не замечаю. Её глазища смотрели так, словно она хотела… — Поговорить о чём? — хриплый девичий голос. — Чёрт, — я мог бы подпрыгнуть, если бы не знал лучше. Девочка сидела на краю борта со скучающим лицом. Она вылезла из воды совсем недавно. Чем она только занимается там? Намур сверкнул ей глазами и обошел дугой, подергивая плечами. Она клацнула зубами и продолжила перебирать маленькими ладонями свои капли волос. На кончиках её пальцев оставался песок и засыхали крупинки соли. Если так продолжится, то ничего хорошего из этого не выйдет. Нужно подумать об этом, желательно поговорить с Отцом. — Не вздыхай ты так, нервничать вредно. — Намур просто, — Грифон резко перебила. — Не нужно объяснять, Феникс, всё в порядке, — даже не дала договорить. Слова застыли у меня в горле. — Расслабься, командир, — её прохладная ладонь опустилась между моих лопаток, и Грифон пошлепала босыми ногами по палубе, оставляя за собой мокрые следы. Я почувствовал, что Татчу есть что сказать, ещё до того, как его голова появилась из-за угла. — Чудо, а не ребёнок, так легко заткнуть тебя, это талант. — Намур неправ, мне нечего сказать. — Марко, дружище, не мне это говорить, но тебе всегда есть что сказать, — Татч легко уклоняется от моего локтя. — Намур доверяет своим инстинктам, ему просто нужно время. — Но, — палец Татча упирается мне в губы. — Тссссс, Марко, дай им разобраться. Ты не можешь контролировать всё, — в этот раз Татч не успевает уклониться. — Вредина. — Татч-сан, отстань от командира, пока он тебя не убил, — кричит кто-то с реи. — Никто не жалеет старину Татча. — Стоит ли напомнить старине Татчу, что он рубит людей в свободное от готовки время? — Марко, ты режешь меня без ножа. — Командир, что ты, дьявол тебя возьми, тут делаешь? — Татчевы коки быстро возвращают его на кухню. — Простите, Марко-сан, мы его уже забираем. Странно, обычно Изо никогда не опаздывает на ужин, но его место пустует. Когда я попытался почувствовать, где он может быть, оказалось, что он воркует с новоиспечённой сестричкой. Командиры всегда знакомятся с новичками, это естественно. Вот только Изо обычно ходит вокруг них гордым павлином. А тут сидел и спорил с ней, как мальчишка. Девочка размахивала руками, показывала что-то, притихала и внимательно слушала, а потом снова насаждала, как волна. Но никак не могла найти одно положение. Странно, она могла застывать на салинге между парусов, совершенно не двигаясь, смотреть в никуда часами. Но в остальное время не могла сидеть на месте. Что-то всегда искало в ней движения. Дергала пальцами, слегка покачивалась в такт волнам, перебирала волосы. И сейчас, болтая с Изо, постоянно рисовала фигуры ладонями. — Изо, ты не можешь всерьёз считать, что искусство существует вне контекста, — говорила она спокойно, а руки предавали. — Красота универсальна, если мастер достаточно искусен, то произведение живет вечно. — Но что сформировало твоё… — нет, туда я не сунусь. Пожалуй, начинать вести с Изо диалоги о всём, что касается прекрасного, строго не рекомендуется никому, кто не хочет провести за этим оставшийся день. — Да, это продолжается уже минут 40, — подсказал мне Виста. — Я даже не хочу знать. — Смотри, как завелась, — и правда. — Изо зря начинает, ему самому скоро станет скучно. Не думаю, что ему станет скучно. Он так рьяно что-то ей доказывает. Но для Висты я только пожимаю плечами, сам скоро увидит. — Где пропадает наша Гейша? — Татчу нужно научиться не озвучивать каждую свою мысль. Выстрел вместо ответа. Запах пороха не очень сочетается с едой. — Какая глупость, шеф, — выглядывает из-за спины Изо лохматая синяя голова. — Кабуки, а не гейша. Глубокий вдох, вылечить огнестрельные не так сложно. Но Грифон, такая маленькая, что лучше не допустить кровопускания. Изо не успел среагировать, на всю кают-компанию раздается звон. Портгас потерял сознание, только бы не что-то серьёзное. И вот девчонка, которая обычно говорит ровно, а глазами почти ничего не выражает, складывается пополам под весом собственного смеха. Тут подскакивает и голова Эйса. Невозможно устоять, чтобы не засмеяться самому, так заразительно хохочет Грифон. И все, находящиеся внутри, быстро подхватывают волну смеха. А смеется она, как шуршит песок, рвано, так что кажется, вот-вот задохнётся. И вот воздуха внутри неё не остается, и она шумно истерично вдыхает. В общей какофонии голосов и смеха, когда я поднял глаза, Грифон смотрела на меня. Она больше не смеялась, только болванчиком смотрела мне в глаза. Мне захотелось потрясти её за плечи, облить холодной водой, сделать хоть что-то. Но она быстро пришла в себя и оскалилась. Её пустое лицо казалось наваждением.