Проклятье

Весь оставшийся день у меня болела голова. От стресса, погоды или чего ещё... Не знаю. Я – не доктор, чтобы разбираться в таких вещах. Разговор с мамой выдался приятным, но стоило ей только повесить трубку, как в душе моей разверзлась черная дыра. Одиночество душило, пожирало изнутри, словно еще одна загадочная болезнь. И лекарства от нее не было. Мне придется привыкать к тому, что единственным моим спутником по жизни будет домашнее животное, череда домашних животных, сменяющих друг друга раз в пятнадцать лет. Соседка – слишком рискованно, за большие деньги она тут же сдаст меня властям, а не заметить во мне омегу, существуя совсем близко, невозможно. Отношения? Очень вряд ли. Омег раздают альфам по талонам, нам не дают возможности выбирать самим, везет единицам. С этими мыслями я и заснула. Ну, почти. Ночь выдалась странной, я то и дело поднимала голову над подушкой, прислушивалась к тишине за окном. Не ходит ли кто-то там, по периметру обходя дом? Никого. Ночью страхи точно обретают почву под ногами, набрасываются на меня с новой силой. Не помню, как именно это случилось, как я поднялась на ноги и подошла к холодильнику. Три бутылки крепкого вишнёвого пива я купила давно, хотела отпраздновать новый дом, да все времени не было. Сейчас, когда в голове роилось такое количество мыслей – момент весьма подходящий. Гром спал в своей новенькой лежанке, а я сидела на кухне в полумраке, опустошая сначала одну бутылку, а после – вторую. За наглухо зашторенном окном тихо падал снег. «Значит, решила послушать альфу, да?», – спросила омега, живущая внутри моей головы. Я не ответила, только фыркнула, через узкую щель меж занавесками смотря за тем, как на улице продолжается косой снегопад. Первая бутылка пива кончилась, и я только сейчас додумалась почитать, что же там на этикетке. «Вишневый крик». Да, мне тоже хочется кричать, понимаю... «И ты так уверена в том, что он поможет нам?», – не унималась омега, разболталась без таблеток. – Помолчи, – пальцами я потерла виски, попыталась снять напряжение. – Ты-то уж точно мне не помогаешь. «Ну так выпей блокатор, чего ждёшь?», – дразнила она. Вот же сука. Можно было подумать, что у меня шизофрения, голоса в голове... Но гормоны действовали именно так, подталкивали к определенным мыслям и решениям. Омега не владела моим телом, она могла лишь советовать, капать на мозги и проталкивать свою волю. Я тяжело вздохнула и выдохнула, открывая вторую бутылку. Я никогда не была тихой и милой девочкой, а все же с алкоголем старалась не связываться. Пить одной мне никогда прежде не хотелось, даже если повод и был, а пить в компании опасно. Можно выболтать грязные секреты. Грязные и очень дорогие, если продать их заинтересованным лицам. Опьянела я весьма быстро, голова шла кругом, и до спальни добраться мне не удалось. Я уснула прямо за кухонным столом. Уткнувшись щекой в старую водоотталкивающую скатерть, я тихо смотрела дивный сон. В нем я и товарищ Котов гнались за белым медведем, били по земле палками и гнали его в сторону обрыва, я не видела на острове таких острых скал. В лицо мне сыпал снег, и мотивация нашей «охоты» была совершенно неясна, но я отчего-то продолжала бежать за медведем. И ведь он убегал, огромная белая туша тряслась от страха перед двумя лысыми обезьянами… Где-то рядом залаял Гром, он гнался за нами следом, лаял и лаял, пока я сжимала губы от злости. Казалось, что медведь этот – и есть источник всех моих бед. Казалось, что его обязательно нужно убить, уничтожить, стереть в порошок. И только так жизнь моя станет лучше, придет в относительную норму. «Убить, убить, убить», – стучало в голове. Но белая шерсть несчастного зверя не окрасилась кровью, нет. Я проснулась, и сон растворился в воздухе. Воздухе, наполненным запахом перегара. Я поняла, что прожгла скатерть брошенным мимо пепельницы окурком. – Черт, – шепнула я тихо. Не то, чтобы скатерть мне очень нравилась... Не нравилось скотское отношение к вещам. Поняв, что уснула в таком некрасивом виде, я тут же устыдилась прошлой ночи. По соседству с мамой жили алкоголики, и запах, стоявший сейчас на моей кухне, впитался в их кожу и плоть. Я видела, как менялся их голос, как отекали пропитые лица, как вид всех этих людей приходил к общему – убогому и пугающему. Все алкоголики – точно дальние родственники, все похожи друг на друга. Две бутылки пива не превратят меня в смутное подобие человека, но привычка выпивать по бутылочке каждый раз, как альфа достанет меня... Я поняла, что именно пробудило меня от охоты. Стук в дверь. Можно было сразу догадаться, кто именно пришел меня проведать, но я действовала скорее рефлекторно, чем обдуманно. Услышав очередной стук, я рывком поднялась со стула и прошла в прихожую, чтобы взглянуть в глазок. На пороге ждал капитан Котов. – Восемь часов утра, – прохрипела я недовольно, тут же посчитав, что спала всего три-четыре часа. – Вы не могли позвонить? Предупредить меня? – Нет. Открывай, Василиса, – холодно ответил мужчина, и с губ его сорвалось облачко пара. – В окрестностях все еще ходит медведь, помнишь? А я тут без оружия. Честно сказать, волосы Александра были такими светлыми, что вполне походили на шерсть полярных медведей. Может, сон был как раз про него? Нужно убить белого медведя, и все мои беды закончатся. Слюна собралась во рту, точно у голодной собаки. Меня подташнивало после выпитого, но голова не болела, не было головокружений и подобных симптомов. Похмелье, очевидно, обошло меня стороной. Я нехотя потянула на себя ручку двери, и охотник незамедлительно вошёл внутрь. Дверь отодвинулась, толкнув меня обратно в дом, и я тихо зашипела от злости. «Он опасен для нас», – напомнила омега к моему удивлению. А то я не знаю. Нахмурив брови, я смотрела за тем, как Александр снимает свое старомодное приталенное пальто, не обращая на меня никакого внимания. – Почему здесь так пахнет? – спросил он холодно. – Как? – спросила я, и голос предательски захрипел, будто я пила всю ночь, а не пару часов перед сном. – Собакой? – Гром непонимающе наклонил голову на бок. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – охотник наконец взглянул в мою сторону, и серые глаза его походили на две острые ледышки. – Ты пила? – Тебе-то какая разница, чем я занималась ночью? – огрызнулась я, но тут же прикусила язык, понимая, что могу разозлить его слишком сильно. – Я немного... Сорвалась. Потому что мне не по себе от всего происходящего. Альфа тяжело вздохнул, не отводя от меня взгляда. Он повесил свое пальто на старый крючок, предварительно поковыряв его пальцем. Ржавчина осталась под ногтем моего гостя, и я поморщилась, отчего-то разозлившись. Ищет минусы моего дома, чтобы что-то поправить? Какой хозяйственный, ну надо же... Я прикусила губу, чтобы не сказать ничего лишнего. Капитан Котов поднял руки, точно в детском танце про «фонарики», кивнул на них головой, будто у него закончились слова. Я указала пальцем на ванную и угадала. Таким образом альфа решил спросить у меня, где можно вымыть руки. «Чистоплотный и молчаливый. Что еще нужно мужчине?», – поддразнивала меня омега. Я тихо фыркнула и прошла за гостем следом, остановилась у приоткрытой двери. Вода тихо журчала, вытекая из старенького крана. Лавандовое мыло пахло особенно резко... Или обоняние мое усилилось? – Ты ведёшь себя, как настоящая омега, Василиса, – холодно произнес мужчина, он смотрел на меня через зеркало. – Инфантильно. – Я всего один раз позволила себе сорваться, – закипала я. – Зря. Ты должна держать себя в руках, если хочешь жить. Или правительство говорит правду? – теперь он вытирал руки моим милым светло-зеленым полотенцем с вышитыми на нем бабочками. – И каждой омеге нужен альфа, чтобы принимать за нее все решения? Ведь без подсказки вы не способны вести себя по-взрослому... – Ты представить себе не можешь, как я тебя ненавижу, – прошипела я. И я... Я действительно так считала. Я ненавидела его всем своим сердцем, ведь слова охотника ударили по самому больному. Иногда мне казалось, что я бегу от реальности, прячу голову в песок. Что, если лагеря придумали не просто так, и я действительно физически не способна на автономное существование? Что, если мне всегда нужен защитник, учитель, опора? От того этот страх одиночества, бессонница, бесконечное чувство тревоги. Сердце больно сжалось, едва я снова подумала об этом. Альфа ведь может быть прав, и никакие таблетки не смогут спасти меня от самой себя. «Ой, да пошел он к черту», – заговорила моя омега. «Не слушай его». А она иногда бывает приятной, правда? – Тогда давай побыстрее перейдем к сути, – он едва не задел меня плечом, выходя из ванной комнатки. – Если у тебя есть чай... – Только зелёный, – тихо ответила я, смотря за тем, как Александр без приглашения проходит в мою гостиную. – Отлично. Я пью без сахара. – А вдруг я тебя отравлю? – спросила я с неожиданной холодностью. – Тут ещё остался крысиный яд в шкафчиках. – Ты, конечно, инфантильная, но все же не глупая особа, Василиса. Ты прекрасно знаешь, что тебя убьют без меня. Я плотно сжала губы и ушла на кухню, применив все силы организма, чтобы не ответить охотнику что-то едкое. Да, это ясно, как божий день. Маньяк уже догадывается, кто я такая, а может и точно знает. Если на острове не останется охотника на маньяков, маньяк тут же сделает следующий шаг. Убьет меня. Дима говорил, что однажды он уже ошибся, убил самую простую бету. Вряд ли он сильно жалел о содеянном, воспринял то убийство как нелепую случайность. Пока на остров не прислали ещё одного сотрудника, маньяк избавится от меня, даже если не будет на сто процентов уверен в том, что я – омега. Просто на всякий случай. Пока Александр рядом, маньяк будет выбирать жертву куда осторожнее, пристальнее. Каждый новый труп приближал его к поимке, в конце концов, и нельзя ими разбрасываться. Может он вообще решил затаиться на какое-то время? Пропасть, чтобы набраться сил, чтобы выставить Котова некомпетентным идиотом, чтобы дать мне ложное чувство безопасности. Чайник я поставила почти рефлекторно, нажала на кнопку и отошла, будто синий свет мог обжечь меня. В груди шевельнулось нехорошее тревожное предчувствие. На самом деле дома был и черный чай, и красный, куча разных вкусов, почти как у Рамоны Флауэрс... Просто я не хотела угодить альфе, не хотела, чтобы ему тут понравилось, чтобы он захотел остаться со мной. Пусть дом кажется ему прокуренным, холодным и неприятным, и есть тут нечего. Альфы – они ведь как собаки, да? Нужно создать стойкую ассоциацию, чтобы с большим успехом обучить его новой команде: Фу. «Говорят, что старые псы не умеют выучивать новые трюки», – напомнила мне омега. Ну он не такой уж и старый, правда? – Сколько тебе лет? – мгновенно крикнула я из кухни, и чайник забулькал, выключаясь по таймеру. – Мне тридцать три года, Василиса, – спокойно ответил Котов после недолгого молчания. Удивительно, что он ответил вот так просто, без препирательств. Я достала из верхнего ящика пару пакетиков с зелёным чаем и забросила в кружки с лягушками. Их мне когда-то подарила мама, целый сервиз: три смешных зеленых кружки, три блюдца в виде кувшинок и чайник в виде огромной жабы. Чайник разбился много лет назад, и я рыдала горючими слезами, но новый так и не смогла найти. Ни на Авито, ни на E-bay, нигде больше не было этого сервиза, только на картинках в Пинтересте. Залив пакетики кипятком, я двинулась в сторону гостиной, держа в каждой руке по кружке. Александр уже устроился на диване, и пристально смотрел в окно, ожидая, когда я принесу угощения. Сладкого к чаю у меня не было, и охотник сперва растерялся, точно ожидал, что я накрою стол, как на армянской свадьбе. Нет. Я и готовлю-то не очень, не стоит ждать. – Итак, – заговорила я, сев напротив. – И какой у нас план? – Поймать маньяка, – простодушно ответил охотник, он уже взял чашку в руки, но ещё не пил, понимая, что чай слишком горячий. – Отправить его в суд, поприсутствовать на смертной казни. Конец. – Вы присутствует на смертной казни? – удивилась я. – По желанию. – Странные у тебя желания, – фыркнула я. – И что же ты успел узнать про нашего маньяка? Александр закатил глаза, но жест вышел таким быстрым, что я не могла понять, правда это случилось, или мне только показалось. Высокий ворот черной водолазки закрывал его шею, но я смогла разглядеть край белого шрама. Охотник сделал первый глоток, рискуя сильно обжечься, а я смотрела на свою чашку с опаской. Почему мне не хотелось пить? В конце концов, алкоголь ведь должен действовать на организм так, что жажда растет... Тело должно хотеть избавиться от всех попавших в него токсинов, а для этого ему больше всего нужна вода, жидкость. Я должна хотеть пить, но я не хочу. Слюна снова наполнила рот, и я медленно сглотнула ее, пытаясь припомнить, каково это. Течка. Боль, страх, странные мысли и неудержимые желания. «Если он не успеет поймать маньяка, скоро вспомнишь, что это такое», – шепнула омега, и я поежилась от ее слов. Она говорила так много и так четко, а без таблетки я провела всего полтора дня. Александр поставил чашку с лягушкой на стол и выпрямил спину, оторвавшись от спинки дивана. Гром сидел совсем близко, следил за каждым движением гостя, готовясь броситься в атаку в любой момент. – Я хочу узнать о твоих мыслях, Василиса. Собранные мною данные слишком обширны. Я не смогу рассказать все, так что, – он пожал плечами. – Лучше будет дополнить твой рассказ, чем начать свой. – Я видела труп, и на этом все, – воспоминания заполнили голову, и я прикусила губу. – Зрелище не самое приятное, но... – Но? – нетерпеливо спросил охотник. – Аккуратное, – не пришлось долго подбирать слова. – Кто бы ни убил ту женщину, он точно умел обращаться с ножами. Да. Я вспомнила рыжую копну волос, распластанное на поляне тело. Тело молодой совсем женщины, такой красивой, такой... Цветущей. Точно фея, попавшая под сапог лесника. Синие цветы оттеняли ее стремительно белеющую кожу, она лежала лицом вниз, но я все равно видела край ее лица, одежду, тело. Вокруг не было пятен крови, и удар, сразивший жертву, был всего один. Кем бы ни был этот маньяк, он точно знает, что делает, точно знает, как максимально эффективно убивать людей. Если бы не Гром, не мертвенная бледность убитой, я бы могла подумать, что девушка просто спит в компании синих цветов и шума океана. Александр задумчиво смотрел в мое окно, он не проронил ни единого слова, и я решила, что настал мой звездный час. Нужно выдвинуть теорию. – У Арсения дома целая коллекция холодного оружия. – Арсений, который твой коллега? – спросил охотник, тут же повернув ко мне голову. – Высокий, с длинными волосами? – Да, – ответила я. – У меня всего два коллеги-мужчины, и Диму ты уже знаешь, – напомнила я. – Откуда ты знаешь, что есть у твоего коллеги дома? – Ревнуешь? – спросила я зачем-то, и по взгляду охотника стало ясно: шутку он не оценил. – Он мне рассказал, выходя из магазина. И приглашал в гости, кстати. Крипота какая-то... Зачем хвастаться таким перед коллегой? – У вас просто разные интересы, так бывает, – поспешил заверить охотник. – Вряд ли он – наш маньяк, – Александр проигнорировал мой прошлый выпад. – Первое убийство случилось давно, ему было всего два года, когда это произошло. Вчерашние младенцы редко убивают людей… – А ты знаешь, сколько лет всем моим коллегам? – Я много чего знаю об этом городе и его жителях, Василиса. Навёл справки. Шпионил, значит. Мне тут же представились КГБешники, сидящие за мониторами, смотрящие трансляции с камер и ведущие свои записи обо всем на свете. Кому сколько лет, сколько зим, кто о чем говорит, куда ходит, что делает. Впрочем, злорадствовать не стоит, в случае с Котовым это вполне себе план. Узнать все необходимое о каждом жителе архипелага, их тут не так-то много. Постоянных – уж точно. Военные регулярно сменяют друг друга, их можно и не учитывать, редко кто возвращается назад. Жить здесь довольно скучно, и жены военных проедают им все мозги. Вахтовики приезжают раз в полгода, вряд ли это кто-то из них. Я прикусила губу, посмотрев Александру в глаза, но тут же отвернулась, отчего-то не смогла выдержать. – Почему ты не рассматриваешь версию подражателя, – спросила я аккуратно. – Может это два разных маньяка? – Нельзя отрицать ни одну из версий, – хмыкнул охотник. – Но я более, чем уверен, что маньяк один и тот же. – Значит, он когда-то уезжал с архипелага и потом вернулся, чтобы продолжить убийства? Почему бы тогда не проверить всех возвращенцев? – Нет ни одного человека, попадающего в эти временные рамки отсутствия. – Значит и главного подозреваемого у тебя все еще нет? – вместо ответа альфа молча отвернулся. – Плохо. – Ну, очевидно, детектив Волкова совсем скоро решит эту задачку, и нам всем не о чем беспокоиться, – холодно заметил мужчина. – Если не сопьется в своем маленьком домике на отшибе. – Так ты пришел поехидничать, да? Я наморщила нос, откинувшись на спинку кресла. Старая обивка противно заскрипела, и Александр слабо улыбнулся, заглянув мне в лицо. Он проверил часы, и время, очевидно, поджимало. Улыбка тут же сползла с его лица, и охотник одним большим глотком опустошил свою кружку. Волосы как шерсть полярного медведя, а глотка, как у огнедышащего дракона… Химера, ей-богу. Я потрогала свою чашку и поняла, что в ней кипяток. Охотник медленно поднялся с дивана, нехотя огляделся и застыл в молчании. Я поднялась следом, радуясь тому, что смогу вздремнуть. На работу мне выходить только завтра, в лаборатории еще ждут исследования, а вот сегодня можно заняться сладострастным бездельем. – Тебе опасно жить одной, – проговорил он тихо, почти театрально. – И даже если у тебя есть собака, – он предугадал мой ответ. – Жизнь – штука опасная, – ответила я тем же тоном. – Я как-нибудь справлюсь. Сегодня ночью никто не приходил. – Отлично, – Александр смочил губы, отвернулся, а после снова вернул мне все свое внимание. – Знаешь, посторонние запахи очень сильно сбивают с толку, и могут отпугнуть маньяка… Скажи, Василиса, много ли у тебя сигарет дома? – И зачем тебе это знание? – непонимающе спросила я. Ответ мне совсем не понравился… Охотник бросил на журнальный столик огромную упаковку никотиновых пластырей.