Проклятье

Наверное, именно так я себе и представляла этих служителей зла. Приходилось часто думать о том, что делать, если группа мужчин в узнаваемый черной форме вдруг окажется у порога моей квартиры. Четкий план сложился давно, но вот, в самое важное мгновение, я забыла все детали. Куда бежать, что говорить, кого звать на помощь… Да. Чистое зло, заключенное в живого человека. В их внешности должно было быть что-то гротескное, вычурное: гетерохромия или огромный шрам на некогда привлекательном лице. У мужчины, что явился на порог моего дома, были платиново-белые волосы, будто сам Драко Малфой явился по мою душу. Сердце пропустило удар, но я выдавила из себя неловкую улыбку. Пока он не сказал, что пришел за мной, стоит сохранять хотя бы видимость спокойствия. Гром тихо рявкнул за моей спиной, и мужчина медленно снял фуражку, уже собираясь делать шаг вперёд. — Нет! — поспешила я, тут же неловко кашлянув, надеясь смягчить свою внезапную грубость. — Простите, я только въехала… Там немного грязно для приема гостей. — он не должен увидеть мои блокаторы гормонов. — Дома убирали перед заселением, — холодно произнес мужчина, голос его был таким же ледяным, как светло-голубые глаза. — В мой пролезли мыши, — ответила я, невольно повторив ту же интонацию. — Чем я могу вам помочь? Мужчина снова улыбнулся, и мурашки побежали по моим плечам. Они изображают дружелюбие, пытаются втереться к тебе в доверие, а после вытаскивают из твоей головы все. Все, до чего дотянутся эти тонкие пальцы. Охотники умеют очаровывать, если есть необходимость, умеют пообещать омеге защиту, любую помощь, растопить ее сердце и снять защиту… Нельзя верить ни единому его слову. Я опустила взгляд к полу, чувствуя, что сердце все пытается выпрыгнуть из моей груди. Черная водолазка с высоким воротником будто перестала удерживать тепло: я замерзла под этим взглядом. Холодный порыв ветра коснулся моего лица, и я поняла, что от черной формы охотника пахнет табачным дымом. Ублюдок тоже курит. Отказ явно не пришелся ему по вкусу, но незнакомец отступил, достал из нагрудного кармана удостоверение и показал мне. Нужды в этом не было, я узнала охотника и по форме, и по взгляду, что мог раздавить меня и смахнуть, точно назойливого комара. — Котов Александр Александрович, — коротко представился мужчина. — Отдел по борьбе с беглыми омегами. — Они дерутся? — спросила я с нервной улыбкой. — Пытаются, — ответная улыбка мне совсем не понравилась, и о нелепой шутке пришлось пожалеть. — Я пришел, чтобы узнать, видели ли вы что-то странное за последние дни. — Я приехала позавчера, — ответила я. — Мне сейчас все странно… Может, будет чуть больше конкретики? Вы ищете здесь какую-то омегу? — Нет, — какое облегчение. — Мы ищем убийцу, серийного убийцу омег. Сложно сказать, что же лучше. Попасться в руки маньяку или охотнику. Жизнь оборвется в любом случае, просто убийца будет издеваться чуть… Меньше? По времени — уж точно. Не заставит рожать ему сотню детей, носить длинные платья в мелкий цветочек и массировать ноги по вечерам. Александр убрал с лица улыбку, стёр ее, будто часть карандашного наброска. Он окинул меня взглядом, прошёлся с ног до головы, и разница в нашем росте заставила меня нервно поежиться. Он — альфа? Мне прежде не приходилось сталкиваться с альфой лицом к лицу, стоять так близко, разговаривать дольше полуминуты. Альфы не вымирали, нет, но и популяция их не была слишком уж огромной. Природа не глупа. Как только начали заканчиваться омеги, и в альфах необходимость отпала. Жаль, что в их руках все еще сосредоточено так много власти, что кучка похотливых самцов диктуют правила целому миру. — Оу, — я снова убрала за ухо прядь волос, надеясь, что мужчина заметит гвоздики в виде черепов в моих ушах и отметит во мне бунтарский дух, такой чуждый для представительниц омежьего вида. — И он убивает… Омег? — охотник медленно кивнул, отметив во мне дурочку. — Я слышала, что они вымирают. — Убийство омеги — большое преступление. Карается самой жестокой смертной казнью, — холодно продолжил мужчина. — Я оставлю вам свой телефон, Василиса, — знает мое имя и фамилию. — Хотел сообщить, что вы обязаны поставить меня в известность, если увидите что-то подозрительное. Александр протянул мне визитку и тут же вернул фуражку на свою блондинистую голову. Я больше не пыталась улыбаться, рассматривала попавшую в руки карточку. На матовом сером фоне блестели черные буквы: Котов Александр Александрович. Рядом был написан телефон и юзернейм со значком телеграмма. Никаких других опознавательных знаков… Два широко раскрытых красных глаза на обороте — как символ нескончаемой слежки. На визитке не значилась его должность, принадлежность к обществу охотников, ни-че-го. Но я бы и без предварительной беседы четко поняла, чей телефон вижу. Охотники запустили свои длинные тонкие пальцы в мозги каждой беглой омеги, и образ их мы видели в кошмарах изо дня в день. Если альфу с одного только взгляда мне не распознать, то охотника на омег — легко. — Убивают только омег? — спросила я, рискнув снова взглянуть в голубые глаза собеседника. — Хочу знать, в безопасности ли я. — Надеюсь, — холодно ответил мужчина, и я тут же поняла, что ему совершенно наплевать на мою безопасность, он не станет делиться служебной информацией с какой-то девчонкой. — Не ходите по острову одна, — он бросил взгляд в сторону Грома, что так и стоял за моей спиной, готовый в любой момент броситься на незнакомца. — Возьмите с собой собаку. — На научной станции обещали выделить служебную машину, — зачем-то рассказала я, будто Александру было до меня дело. — Спасибо за… Заботу. — Хорошего вечера, — отозвался незваный гость. — И вам, — шепнула я тихо. «Надеюсь, разобьёшься по дороге домой», — подумала я, смотря за тем, как мужчина садится в свою машину. Черный Рено, для всего мира — ничего особенного, но для этого забытого всеми богами местечка почти новенькая Тесла… Я получила права в девятнадцать лет, и мне обещали выделить старенькую девятку противного баклажанного цвета. На полуостров тяжело доставить что-то большое, нужно арендовать целый контейнер, и неизвестно, как его потом выгружать. Я прикусила губу, смотря за тем, как машина покидает мою подъездную дорожку, и мелкие камешки тихо шуршат под ее колесами. Очевидно, для государственного охотника сделали легкое исключение. Для них всегда находят обходные пути. Их пускают в чужие дома, в школы, разрешают присутствовать на врачебном осмотре у девочек-подростков. Я почувствовала укол злости, и нервно повела плечом, точно движение это могло скинуть давящее чувство обиды. Дверь закрылась за моей спиной, и когда я вновь оказалась в темной комнате старенького исследовательского дома, дала себе волю. Я сползла на пол, прислонившись спиной к двери. Гром тут же полез облизывать мне лицо, и я слегка отпихнула от себя собачью морду. Кричать я не стала: ещё напугаю пса, и тогда Гром зайдется тихим скулежом, привлечет внимание любопытных соседей. Сердце продолжало бешено колотиться в груди. Я нервно смотрела за тем, как пыль танцует в воздухе. — Мне пиздец, — шепнула я пустоте. — Мне пиз-дец, мне никуда не убежать от них. И мне совершенно не с кем этим поделиться… Я не осмелюсь рассказать маме о постигшей меня неудаче, ее сердце не выдержит очередного удара. Гром наклонил голову, издав тихий скулящий звук. Он не понимал моих слов, но хорошо чувствовал настроение. Выходит, убийца охотится именно на омег, да? Охотник не сказал много, только дал понять, что мне нужно поделиться с ним любой имеющейся у меня информацией, возможно. Он сам не обладает таким уж большим объемом. Почему он вообще решил совершить этот обход? Я прикусила губу, прикидывая все возможные варианты. Усидеть на месте было невозможно, потому я принялась измерять шагами пространство. Пёс не любил суеты, потому ушел подальше, к своей лежанке, что внезапно перестала быть страшной. Нужно мыслить здраво, нельзя терять голову. Я бы не успела выдать себя так скоро, ведь правда? Не помню, чтобы успела пересечься с охотником за эти пару дней… Огромный мужик с такой запоминающейся внешностью точно не остался мною незамеченным. Пол скрипнул под ногами, и я остановилась, закрыв глаза. Зачем я сюда приехала, если и тут мне в итоге нигде не скрыться? «Чтобы быть геологом, оставить след в науке», — напомнил мне призрачный голос моего научрука. Хорошие микроскопы хранились на станции, но в домике каждого из ссыльных учёных был и свой собственный. Маленький, старый и немного дурной. Но для пробы породы и этого хватит. Целые поколения советских учёных прикладывались к нему, делая заметки, и сегодня наступила моя очередь. Микроскоп стоял за рабочим столом у окна и ждал. В старом доме было мало света, критически мало, и это навевало тоску. Тундровые пейзажи не вдохновляли, и хотелось, чтобы хотя бы дома было тепло и уютно. Я заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть, повторить упражнение дважды, чтобы слегка успокоиться. В этот раз помогло. Нужно мыслить здраво, нужно мыслить здраво, нельзя поддаваться панике… Никто не заберёт меня, если себя не выдать, мне ведь удавалось скрываться целых двадцать два года. Но что не так сейчас? Что-то во мне испуганно сжалось, едва я взглянула в глаза мужчины, пришедшего меня предупредить. Но меня ведь не взять так просто, правда? Раз уж я приехала на край света, я не уйду отсюда из-за какого-то охотника. И какого-то убийцы. Маньяка поймают, и ищейки покинут этот маленький архипелаг, я даже не успею обставить домик. — Ладно, надо успокоиться, — снова произнесла я вслух. А лучше всего успокоит меня чай, ведь правда? Электрический чайник стоял на кухне, на тёмно-коричневой столешнице со следами от ножа. Лапка опустилась с тихим скрипом, на чайнике включилась ярко-синяя подсветка, и мрак отошёл вглубь кухни. Вода тихо забулькала внутри. Гром начал посапывать в своей лежанке: он устал, слишком много нового для одной недели. Не знаю, умеют ли собаки скучать по местам, а не людям… Если умеют, то Гром наверняка хотел бы снова пройтись по зелёному парку, погнаться за какой-нибудь неаккуратной белкой, повилять хвостом любопытным детям. По изумрудной траве заскучала и я: арктическую природу не назвать разнообразной и яркой. «Станция открывается в восемь часов, но приходить к открытию не обязательно», — сообщение снова пришло в беседу. «Но кто придет первым, тот и получит все лучшие микроскопы? И все чайные пакетики», — Арсений сегодня болтал удивительно много, полистав историю переписки, я поняла, что раньше от него приходило одно сообщение в день. «Только убирайте за собой», — тут же написал Дима. Я почти пожалела его. Мы знакомы всего пару дней, но я уже точно знала, что Дима просто обожает этот поселок и старается всем нам привить к нему любовь и уважение. Как же ему должно быть грустно от того, что здесь поселился маньяк, сокращающий и без того небольшое население. Чайник закипел, я открыла пакетик с черным чаем и бросила в пустую кружку. Пар от кипятка поднялся вверх и ударил меня по лицу, заставив прикрыть глаза ради защиты. А что… А что, если Дима — и есть этот маньяк? Не то, чтобы я была уверена в этом на сто процентов, но отметать его кандидатуру так скоро нельзя. Он не очень высок, не плечист, и не с каждой девчонкой может справиться. Даже если мы говорим об омегах. Но я — не детектив и не охотник, чтобы искать маньяка, ведь так? Взявшись за ручку кружки, я поняла, что дешёвая керамика греется. Придется заказывать сюда ещё и посуду. Пожалуй, нужно бы начать вести список необходимого. Посуда, микроволновка, электрошокер от убийцы омег… Спасет ли он меня? Я прикусила губу, поставив чашку на рабочий стол и подняв старые плотные жалюзи повыше. Если я спасусь от нападения маньяка, сразу же попаду в лапы к охотнику, ведь так? Он захочет проверить, почему убийца выбрал меня своей целью, и когда природа моя будет раскрыта, первый же паром доставит меня в лагерь для омег. Пока я не слишком стара, могу попасть в категорию «среднее», и меня отдадут какому-то менеджеру среднего звена. Всю свою жизнь я старалась выглядеть как можно более колючей: никаких нежных тонов в одежде, цветочных принтов и мягкости черт, ничто не должно было меня выдать. Черные не слишком длинные волосы, побольше острых серебряных украшений, темные тона… «Я слышала, что у них есть специальный тест, который помогает выявить омег», — писала однажды девочка в чате. «Какой ещё тест?», — спрашивали ее мы. «Что-то вроде анализа крови на гормоны, его нужно взять в определенный день цикла, и чтобы омега не принимала таблетки пару дней». «Но мы все на таблетках. Это не сработает, даже если они возьмут нашу кровь», — поделилась я, надеясь, что это действительно так. «Если этот тест введут в школах, все девочки, что ещё не успели пережить свою первую течку и сесть на блокаторы, отправятся в лагеря». Но тест все не вводили. Омега… Я замечала, что слово это все больше походит на ругательство. Беты сильно расстраиваются, если сравнить их с нами, перепутать, хотя бы предположить в ком-то из бет представительницу моего вида. Омег считали существами глупенькими, ведомыми и запуганными. Общество Альф внушало людям, что мы сами хотим в их лагеря, что природа создала нас такими, и лучшая свобода для нас — рабство. До чего же неприятно было думать об этом. И этот Александр… Во взгляде его читалось чистейшее презрение. «Их учат распознавать омег с одного только взгляда», — подсказал разум, и я заерзала на месте. Нужно проверить, пила ли я сегодня таблетку. Я поднялась с места, и старенький стул скрипнул, проехав по видавшему виды паркету. Таблетница лежала на видном месте, потому я не могла дать охотнику войти. Уж если распознавание омеги по лицу ещё могло быть лишь слухом, но таблетки для сглаживания течки любой охотник узнает с одного только взгляда. Омег часто ловили при попытке приобрести очередную партию. Мама сильно рисковала, списывая то одну палетку, то две, то три, чтобы оставить мне на черный день. Она работала в аптеке, и это очень помогало… Следующую партию таблеток мама отправит мне почтой. Благо, тут не такой жёсткий досмотр, можно переклеить упаковку: и никто не полезет в пачку анальгина. Но был у меня и запасной вариант, и именно он подтолкнул к заветному «да», в ответ на предложение научного руководителя. «Вот, как он выглядит. Мох — синяя шляпка. Но он растет только в тундровой полосе», — писали девчонки в чате, прикладывая фотографии. «Какой хорошенький», — отвечали другие омеги. Но я не увидела ничего особенного. Светло-синие цветы едва-едва достигали в диаметре сантиметра, острые лепестки походили на маленькие звезды, а вовсе не на шляпки. Природа здесь не так разнообразна, и цветам не нужно напитываться невероятными красками, приобретать невиданные размеры. Они не конкурировали за внимание насекомых. Редкая арктическая мошка пропустит цветок любой формы и размера, ему даже не нужно источать сладкий запах, чтобы приманить кого-то. Маленькие синие звёздочки цветов, смотревшие на меня с картинки, сотни лет спасают омег от безумия, что дарит нам гормональная буря. Именно они помогут мне обмануть собственную природу. Я сохранила рецепт, по которому наши пра-прабабушки готовили для себя настойки, один глоток которых помогает, как таблетка успокоительного. Я знала, что из вытяжки именно этого цветка и делали блокаторы, добавляя лишь пару ингредиентов. «Их нужно сушить перед тем, как замочить?», — спрашивала я все на том же форуме. «Высушить, измельчить в порошок и пить половину чайной ложки, разведенную в стакане воды», — ответила девушка, на аватарке у которой стоял смайлик «всезнайка». «Звучит не очень вкусно», — встряла кто-то в нашу маленькую беседу. «Главное, чтобы сработало». Одну из девушек нашей беседы на двадцать человек поймали. Мы никогда еще не узнавали об этом сразу, могли лишь догадаться по отсутствию в два дня или три. Обычно каждое утро мы отмечались, сообщали друг другу, что все ещё на свободе, и если кто-то не появлялся, все начинали немного тревожиться. Беседа удалялась, следы заметались, и мы находили друг друга вновь через месяц или полтора. И так до следующего раза… Стоит ли мне добавляться в новую беседу, если рядом бродит охотник? Он может перехватить мой трафик и поймать не только меня, но и ещё кучу совсем юных омег. Девчонок, что могут прожить всю свою жизнь без ошейника. Я плотно сжала губы, понимая, что с моей стороны было бы эгоистично подвергать других такой опасности. Я достала одну из таблеток и пересчитала оставшиеся, понимая, что хватит их примерно на месяц. Следовало взять больше, но мама не может незаметно красть для меня больше двух таблеток в день. Рядом с микроскопом меня ждал журнал с заметками прошлого ученого, несколько проб породы с отметкой глубины. Письмо из прошлого… Звучит романтично и захватывающе. Последний геолог приезжал сюда пятнадцать лет назад, умер здесь же. От старости. «По возможности старайтесь тут не умирать, из-за вечной мерзлоты тут нет кладбищ, тело вытолкнет к весне. Крематорий — дело дорогое, да и местные не желают сжигать тела. Морг хранит тела до прибытия парома», — проводил инструктаж научрук. Судя по тому, что на острове завелся маньяк, задача становится не самой тривиальной. Не умереть — больше не база, скорее везение… Но как он вообще вычисляет омег? Если даже охотники не могут справиться без наводки, как простой житель богом забытого островка умудрился убить сразу нескольких. И почему они вообще нашлись здесь? «Простое совпадение. Маньяк убил несколько женщин, и парочка из них оказались омегами, это привлекло внимание охотников, вот и все», — подумалось мне. Нет тут никакой закономерности. «Проба 19», — значилось на одном из стекол — срезе поверхности. Не думаю, что буду использовать их в моих будущих исследованиях, но разогнать тоску… Окно в мир СССР, тот, где агрономы, инженеры и ученые еще были в почете. Пока что у меня нет даже спутниковой тарелки, не могу посмотреть старый ламповый телевизор, и интернет ловит очень слабо. Хватит на сообщения для мамы, но не для потоковой загрузки видео с Ютуба. В телефоне ждали парочка скачанных книг, я привезла с собой и несколько тяжелых бумажных. Ну, как привезла… Отправила заранее. Я бы не утащила все пожитки на себе. Вещей получилось слишком много, и я сама удивилась, как много барахла успела нажить за свою короткую жизнь. Хорошо, что местный климат позволял мне носить черный цвет круглый год, и не нужно было запасаться нежными белыми платьями и шляпами под солому. «А у вас в магазине вообще есть какие-нибудь ягоды?», — спрашивала Вика в чате, и отвечал ей, конечно же, местный эксперт. — «Голубика? Слышали вообще про такую?» «Есть замороженная морошка и облепиха, свежих фруктов и овощей тут не очень много». «Мрак», — поспешно отвечала биолог. Я думаю, что паромы вполне могут довезти до нас какие-нибудь яблоки и огурцы. Наверняка Вика какая-нибудь вегетарианка, сыроедка или фруктоедка… В Нике ее, во всяком случае, я заметила маленький зеленый листочек, такой иногда ставят в меню напротив вегетарианских блюд. Я осторожно улыбнулась своему предположению, поместила стекло с пробой под микроскоп и припала к окуляру. Почва, похоже, магматичная, но островок не такой горный, чтобы с одного только взгляда заметить здесь вулкан и потухшее много лет назад жерло. Похоже, большое извержение случилось много лет назад, и вполне возможно, что я найду здесь что-то интересное. Сделаю открытие! Если, конечно, никто меня не убьет…