Пацифист

      97 год после после геноцида Воздушных кочевников. Год Крысы.       Полчаса спустя после произошедшего на арене.       Неприметная скала на окраине Гаолиня, город Гаолинь, провинция Гаолинь, Южный регион, Царство земли.       — Как ты меня нашел? — спросила меня сидевшая на краю скалы Тоф, стоило мне приблизиться к ней на пару десятков шагов.       — Ты забыла, что именно я показал тебе это место? — с усмешкой ответил я, приземлившись рядом с ней и положив на землю чемпионский пояс. — Это, кстати, твое. Племяшка лишь бросила на эту железку раздраженный взгляд и фыркнула:       — Ты победил. Он твой.       — Нет, Тоф. Не забывай, что я все еще твой учитель, — возразил я ей, подкидывая мешочек с золотом в правой руке. — Ничего удивительного, что ученик еще не превзошел своего учителя.       — ЭЙ!!! — искренне возмутилась девочка, выставив руки вдоль тела. — Я бы превзошла, если бы кое-кто не пропал на три года!       — За три года превзошла бы меня, своего прекрасного дядю? — Притворно удивился я, положив руку на сердце, прекрасно зная, что даже ничего не видя, племяшка чувствовала такие моменты. — Какая высокомерная мелочь.       — Я не мелочь! — вскочив на ноги, крикнула Тоф, даже так возвышаясь надо мной всего на одну голову. — Я расту!       — Все так говорят, — ответил я, откинувшись на спину и заложив руки за голову. — Твой отец тоже. Все детство говорил, как меня превзойдет, станет высоким и сильным и будет гонять меня по поместью половыми тряпками. Что будет всегда смотреть на меня сверху вниз. А в итоге? Чтоб на меня ругаться ему на стул приходится вставать.       — Что? — шокировано раскрыв глаза спросила Тоф. — Дядь, ты выше папы?       — Ты не знала? — притворно удивился я, прилагая все силы, чтобы ничем себя не выдать. — Он же у нас карлик, постоянно использующий ходули, в надежде казаться выше. Ему, дабы твою маму обнять, приходится подпрыгивать.       Последние слова я произнес, еле сдерживая себя от того, чтобы заржать, видя все больше обалдевающее лицо Тоф, которая силилась представить эту картину. Ведь несмотря на то, что слепые не видят, но с помощью осязания они могут представлять примерную внешность и черты своих родителей и близких. Из-за этого сейчас у нее в голове происходило совмещение образа отца и ходулей.       «Все, я ее сломал», — понял я, смотря на замершую на месте и не шевелившуюся Тоф, после чего меня окончательно прорвало: — Пха-ха-ха-ха-ха…       Я откровенно ржал, как последняя лошадь. Не заботясь о манерах и том, как глупо сейчас выгляжу. Просто от души смеялся, схватившись за живот и катаясь по земле.       — Ты мне соврал! — придя в себя, зло выкрикнула Тоф, впервые на моей памяти покраснев, как вареная свекла. Вот только я и не думал прекращать и продолжал оглашать округу своим смехом. — Дядя! Хватит!       — Ой, не могу! — еле выдавил я из себя, на мгновение остановившись, чтобы вытереть выступившие в уголках глаз слезы, но, взглянув на надувшуюся, словно мышь на крупу, племяшку, у которой до сих пор не ушел румянец с щек, опять взорвался хохотом, упав на землю. — Пха-ха-ха-ха-ха…       — Ах ты! — опять крикнула она, со злости топнув ногой по земле, попытавшись ударить меня камнем по пятой точке, но не на того напала — стоило земле подо мной уплотниться, как я сделал легкое движение тазом, от чего камень выскочил, но не там, где рассчитывала Тоф.       — Уй! — воскликнула она, когда небольшой булыжник выскочил из земли и упал ей точно на мизинчик. — Ай! Дядя! Гад! Козел! Прибью! Гад ползучий!!! — Все эти проклятия она посылала на мою голову, прыгая на одной ноге и схватившись за пострадавший палец, вызывая у меня еще больше приступов смеха.       — Все, хватит… Больше не могу… — просипел я через пару минут, успокоившись и стоя на четвереньках, держась одной рукой за живот, который по ощущениям чуть не надорвал. Да и лицо болело так, будто я шесть часов сидел на одном из семейных приемов и непрерывно улыбался подходящим ко мне гостям. Тот еще опыт.       — Ты меня обманул, — услышал я обиженный голос Тоф, севшей рядом со мной. — Как ты это сделал?       — О, так значит тебе еще нужны мои уроки? — с усмешкой спросил я, повернув голову и взглянув в глаза племяшки.       — Я сейчас уйду, — не оценив шутки, серьезно ответила она.       — Хорошо, хорошо, — сев напротив нее по-турецки, поднял я руки вверх. — Ты же помнишь, чьи вибрации мы чувствуем, когда ощущаем человека?       — Сердца, — положив руку на грудь, ответила Тоф. — От каждого его удара тела людей немного вздрагивают. И, чувствуя изменения в его ритме, мы определяем ложь.       — Верно, — кивнул я. — Метод эффективный, но не идеальный. Ведь если человек веритьв то, что говорит, то его сердце бьется ровно.       — Но как можно верить в собственную ложь? — удивилась Тоф, почесав пальцем скулу.       — Легко, — с улыбкой сказал я, сделав глубокий вдох и выдох, и начал говорить:       — Меня зовут Сунь Фань. Я женщина-плотник с Архипелага Огня и у меня из спины растет хвост. У меня есть брат, который любит есть дерево и запивать его морской водой. Его муж, огромный синий огр, Бажоу…        По мере рассказа моего выдуманного на коленке бреда, глаза Тоф постепенно расширялись, а рот открывался, показывая, в каком шоке находилась племяшка.       — … и все мы живем большой дружной семьей на вершине кристальной ели.. — закончил я через две минуты рассказ, довольно скрестив руки. — Ну как тебе?       — Что за бред?! — Вырвалось у Тоф, которая обвинительно тыкнула в меня пальцем. — Ты говорил правду! Все время!       — Это навык, которым обладает каждый уважающий себя аристократ, дорогая, — ответил я, протянув руку и погладив ее по волосам. — Лгать настолько естественно, будто говоришь самую чистую правду. Так может и твой отец, и мама, и оба дедушки.       — Правда? — задумчиво спросила Тоф, опустив голову к земле.       — Да, — кивнул я, начав готовить Чи для следующей демонстрации. — Открою тебе небольшой секрет. То же самое можно провернуть и с нашей чувствительностью.       В этот момент я начал выпускать в землю волны Чи, слегка поднимая и опуская плечи.       — Дядя? — непонимающе завертела головой Тоф, на лице которой сначала отразилось непонимание, а потом страх. — Где ты? Сказав это, она ударила по земле кулаком, отправив по ней волну Чи, из-за чего мне пришлось поднапрячься, чтобы не выдать себя.       — Куда ты пропал?! — выкрикнула она, решив, что меня рядом нет.       — Я здесь, — ответил я, перестав поддерживать технику и появившись в восприятии племяшки, заставил ту вздрогнуть. — Я никуда не уходил.       — Да как ты это сделаешь, дядя?! — взорвалась она, видать, устав удивляться.       — Я же говорил тебе, что многому тебя научил. Многому, но далеко не всему, — важно продекларировал я, подняв палец, вспомнив про одного снежного барса и его учителя-опекуна.       Правда, этой техникой я овладел лишь недавно, из-за ее невероятных требований к контролю внутренней Чи. Дело в том, что сеймочувствительность построена на волнах, которые маги земли чувствуют благодаря контролю над своей стихией. Но что такое волна?       Если отбросить большую часть физики, то это легкое смещение материи, под воздействием самых разных факторов, которая распространяется по более-менее однородной среде, постепенно затухая. Чувствуя эти смещения, а также самостоятельно создавая такие и напитывая их Чи, чтобы получать отклик при столкновении с другими объектами, мы с Тоф можем ощущать окружающий мир.       Размышляя об этом и вспоминая школьный курс физики, я пришел к одной интересной теории — а возможно ли гасить эти волны, делая мои шаги неслышимыми и необнаружимыми для сейсмочувствительности? В теории — да. Ведь существовал эффект, когда наложение друг на друга двух волн с одинаковыми фазами усиливало их эффект, а с противоположными, наоборот, нивелировало.       Загоревшись этой идеей три года назад, во время плавания на корабле на Северный Полюс, когда мне было нечего делать, я начал оттачивать этот навык. Попытки на ощупь подобрать то самое ощущение, позволяющее либо гасить, либо усиливать свои собственные «волны», затянулись надолго. Все же микроконтроль над стихией и энергией всегда был самым тяжелым в наработке параметров. Конечно, талант, а точнее чувствительность к Чи, тоже играла свою роль, но не такую большую, как при исполнении традиционных ката.       Из-за этого нащупывание правильного направления, а после закрепление получившегося результата, заняли порядка двух лет, окончившись аккурат перед моим отбытием с Северного Племени Воды.       Много ли мне это дало? И нет, и да. С одной стороны, я не стал сильнее как маг и боец, так и оставшись сильным мастером собственной стихии, овладевшим на среднем уровне большинство ее ответвлений, а с другой — мой контроль и умение создавать тонкие и детализированные конструкции шагнули на новый уровень.       Теперь я мог создавать из камня, металла, кристалла и песка скульптуры такой точности и детализированности, что даже самый предвзятый критик не смог бы придраться.       Хорошее достижение, пока я не вспомнил один из эпизодов сериала, в котором Тоф, особо не напрягаясь, за пару мгновений создала из песка точную копию Ба Синг Се. Сколько тогда должно было стукнуть племяшке? 12? 13? Удивительно, что после такого моя самооценка не повесилась на ближайшем дереве.       — Так почему тебя три года не было? — спросила задумчивая Тоф, выдернув меня из собственных размышлений. — Ты вообще по нам скучал? Вспоминал?       — Каждый день, дорогая, — сказал я, положив руку ей на плечо и прижимая ее к себе. Вырываться она, слава Духам, не стала, что значило о ее готовности меня выслушать. — Я вспоминал о вас каждый день, мечтая поскорее увидится.       — Но все равно не возвращался, — нахмурившись заметила она. — Слишком увлекся магией. Она всегда стояла для тебя на первом месте, дядя.       — Это не так, Тоф, — сказал я, повернув к ней голову. — Магия для меня лишь инструмент. Способ создавать что-то новое, полезное.       — Например? Те железяки, в которых ты ходишь? Или тот тоннель, по которому теперь беженцев из Омашу привозят? — иронично подняв бровь, спросила племяшка. Насчет последнего, это был прямой приказ царя Буми, которого наши семьи не могли ослушаться. Дело в том, что после поражения под Ба Синг Се Народ Огня пересмотрел свою военную доктрину и начал усиливать давление на южную часть континента, в будущем планируя взять второй по величине город Царства. Поэтому в Гаолинь, под руку семей Бейфонг и Гаян, начал течь пока тонкий ручеек беженцев.       — Не совсем, — возразил я ей и, немного посомневавшись, решил раскрыть ей одну тайну:       — Не буду лгать, — одной из причин, почему я так долго задержался в Северном Племени Воды, было изучение их магии и культуры. Но был и другой повод. Сказав это, я достал из-за пазухи маленькую коробочку из красного дерева, которая до этого лежала в одном из карманов плаща, чтобы, не дай Духи, не пострадать во время битвы на Арене.       — Что это? — спросила Тоф, когда я положил ее прямо к ней в руки.       — Сначала открой, — предложил я, придерживая племянницу за плечо. — Только осторожней, они очень хрупкие.       Понимающе кивнув, она открыла шкатулку и мягко провела пальцами по бархатной подушечке, на которой лежали две тонкие стеклянные линзы.       — Что это? — удивленно спросила Тоф, аккуратно удерживая между пальцами тонкую стекляшку.       — Стеклянное око, — ответил я, не зная, как в местном языке звучало бы слово "линза". Да, очки и подзорные трубы уже существовали, но точного названия стекол, используемых в них, знали лишь ученые и их изготавливающие мастера. — Мое изобретение, которое я начал создавать, как только ты родилась.       — Зачем? — с дрожью в голосе спросила племянница, едва не выронив линзы из рук.       — Я пытался найти способ вернуть тебе зрение, — ответил я, вовремя схватив Тоф за руки, которые начало немилосердно трясти.       «Чего я и боялся», — подумал я, осторожно положив линзы обратно и убрав в сторонку, а затем крепко прижав трясущееся тело девочки к себе. Какой бы веселой и задорной Тоф ни показывали в сериале, но она всегда подчеркивала или отшучивалась на тему своей слепоты. Даже простому обывателю, лишь шапочно знакомому с психологией, было понятно, насколько ей было тяжело.       Нет, не от невозможности увидеть мир. Об этом она даже не переживала, ведь, будучи слепой от рождения, она не страдала от отсутствия зрения, как люди, потерявшие его в сознательной жизни. Ведь ей просто не с чем было сравнивать.       Причина была другая — чувство неполноценности.       Что ни говори, но человек — социальное животное, живущее в обществе и нуждающееся даже в редком общении. Слепота не только вычеркивала из жизни Тоф такие понятия, как цвета, красота, день, ночь, чтение и многие другие вещи, основанные на зрении, но и делала белой вороной для окружающих.       «Бедная девочка»       «Несчастное дитя»       «Слепая уродина»       «Бракованная»       «Беспомощная»       Она с детства слышала эти слова от слуг, стражи, других аристократов и даже родителей. Страшно представить, насколько ей, маленькой девочке, было тяжело.       И тут появляюсь я, дающий ей самый поганый и отвратительный яд — надежду. Надежду на исцеление, на возможность стать такой, как все. Для той, кто давно смирилась с пожизненной участью белой вороны, это был очень сильный удар.       — П-почему ты не сказал сразу? — спросила через пару минут успокоившаяся Тоф, оставившая у меня на плече мокрый след, из-за чего я почувствовал себя последней сволочью. Молодец, Шайнинг, довел ребенка.       — Не хотел давать тебе ложную надежду, — ответил я, вновь вложив ей в руки ту самую коробочку. — Стекла такой толщины я научился делать лишь недавно, но это не значит, что мы прямо сейчас сможем вернуть тебе зрение. Нужно провести еще множество испытаний на добровольцах, прежде чем проводить операцию. К тому же, есть у меня подозрение, что тебе нельзя будет вернуть зрение, пока ты достаточно не подрастешь.       — Почему это? — поинтересовалась нахохлившаяся от моих слов Тоф.       — Ты сейчас растешь. Растут в том числе и твои глаза, — начал объяснять теоретическую основу, которую мне самому рассказывали в прошлой жизни, когда я хотел сделать себе коррекцию зрения. — Вот только кристаллы, которыми я хочу заменить твой замутненный глаз, остаются того же размера. Представь на секунду, что будет, если одна из костей в твоем теле не будет расти, в отличие от остальных. Что произойдет?       — Ничего хорошего, — буркнула Тоф, пододвинув ноги к себе и обняв их за колени.       — Правильно, — кивнул я, посадив племяшку себе на колени. — Поэтому прошу тебя подождать до твоего совершеннолетия. К тому времени я закончу свои поиски и смогу вернуть тебе зрение.       — Обещаешь? — с нескрываемой надеждой спросила она, посмотрев своими белыми зрачками прямо мне в глаза.       — Обещаю, — через силу сказал я, хотя в душе и понимал, что у меня могло ничего не получиться. Я не доктор и не гений, чтобы самостоятельно разработать первый в этом мире имплантат, а после удачно его пересадить.       Вот только глядя в эти слепые глаза, полные веры и надежды, я не мог сказать «нет».       «В крайнем случае, с помощью Аватара, найду какого-нибудь духа или льва-черепаху и смогу выторговать для нее зрение», — подумал я, спросив у затихшей на моей груди племяницы:       — Ну что, мир?       — Мир, — сонно сказала она, начав постепенно клевать носом. Все же ей было всего 9 лет, а на улице царила ночь, за которую она успела провести 4 спарринга и несколько раз покататься на эмоциональных качелях. — Только больше не оставляй меня.       — Хорошо, племяша, — сказал я, вставая и продолжая держать малышку на руках. Небольшой притоп, и лежавший на земле плащ поднимается на каменной пике, чтобы мне было удобнее его забрать. — Теперь всегда буду брать тебя с собой.       — Я запомнила, — протянула Тоф, прежде чем в последний раз зевнуть и отправиться в страну Морфея.       — Я тоже, милая. Я тоже, — прошептал я себе под нос, посылая в плащ легкий импульс Чи, очищая его от пыли и аккуратно заворачивая уснувшую племянницу прямо в него.       Дальнейший мой путь лежал домой, в поместье. Там, за час до рассвета, вскоре должны проснуться первые слуги, которые начнут готовить дом Бейфонгов к предстоящему дню. Будет неудобно, если они встретят младшего брата главы, несущего на руках наследницу, замотанную в дорожный плащ.       Последнее, что мне сейчас нужно было, это очередная головомойка от Лао.

***

      После того разговора в семье Бейфонг окончательно наступил мир и покой. Хотел бы я так сказать, но в мире всегда найдется несовершенство.       Да, между мной, Тоф, Лао, Поппи и отцом все было прекрасно. Я опять прогулялся по предприятиям семьи, доводя некоторых нечестных на руку работников до предынфарктного состояния, начал работать на сталелитейном производстве, повысив качество выплавляемого металла до высшего уровня, выпивать по вечерам с братом, в тайне от Поппи, и продолжать свои изыскания в магии земли и ее применении в медицине.       Так, через пару месяцев поисков удалось найти в Гаолине несколько старых бездомных, чьи глаза уже давно пожрала катаракта. Они, за небольшую плату, согласились побыть моими подопытными в деле замены хрусталика. С животными я не стал экспериментировать в виду незнания, отличаются ли их глаза от человеческих или нет, а рисковать здоровьем племянницы я не хотел.       Первый же эксперимент вышел неудачным — несмотря на всю помощь Якона и его лечебной магии воды, медик, которого я нанял, повредил один из глаз, из-за чего тот вытек из глазницы. Хорошо хоть испытуемый в этот момент был без сознания и ничего не почувствовал. Уже это побудило меня в будущем выписать себе пару десятков старых слепых собак и заставить врача и Якона до посинения отрабатывать хирургическую часть операции.       Со вторым глазом все прошло гораздо лучше — удалось извлечь поврежденный хрусталик и поместить на его место мою поделку, которая из-за своей инертности, не должна была отторгаться глазом. И вроде бы все хорошо — когда старик проснулся, с ним все было нормально. Он мог моргать, двигать глазным яблоком, а после того как сняли бинты с единственного оставшегося глаза, даже видеть, хоть и достаточно расплывчато. Оказалось, что линзу я сделал не слишком хорошую, из-за чего часть света рассеивалась.       Но даже это уже можно было признать успехом, пока этот дурак не полез вытирать единственный оставшийся глаз от выступивших от счастья слез, надавив на него. Твердая, но хрупкая линза такого не выдержала и треснула, пронзив глазное яблоко десятком мелких осколков.       Вой поднялся до небес. Старик бегал по всей комнате, служившей мне операционной, и верещал как резан ный, пока Якон не подчинил себе его кровь и не уложил в кровать, предварительно вырубив, немного пережав сонную артерию. Пришлось еще раз звать медика и пытаться достать осколки из глаза.       Неудачно.       У бедняги вытек и второй глаз. Но как отметил тогда Якон — ничего страшного, он и так был слепой. Меня от такого отношения покорежило, но я был вынужден с ним согласиться.       Да, жаль беднягу, лишившегося обоих глаз, но взамен я обеспечил ему полный пансионат и уход до конца жизни. Думаю, это был равноценный обмен.       Что касается искусственного хрусталика, то я оказался в тупике. С одной стороны, операция прошла удачно — бездомный, прежде чем разбить линзу, смог видеть, хоть и не в самом лучшем качестве. Но эта проблема решалась практикой и несколькими консультациями с ювелирами, кое-что понимающими в оптике. Ведь для создания ярких драгоценных камней нужны были довольно серьезные расчеты, чтобы после огранки они задерживали внутри свет, а не пропускали сквозь себя.       С другой стороны, стала понятна необходимость в эластичном материале, способном преломлять свет и гнуться подобно настоящему хрусталику.       В голову ничего не приходило, от слова совсем.       Я помнил, что на Земле существовало органическое стекло, способное в некоторой степени гнуться, но как его делают, не знал от слова совсем. Только предположил, что раз оно называлось органическим, то для его изготовления использовалась какая-то природная субстанция, вроде смолы и янтаря.       Вот только как мне их обрабатывать? Как выточить необходимую линзу? Пришлось через брата оформлять заказ на самые разные виды кристаллов, начиная от простейшего кварца, который можно было найти в любом уголке Царства Земли, заканчивая светящимися кристаллами из шахт Ба Синг Се и Слезами Дракона, прозрачными камнями в виде капель, которые иногда находили на землях Народа Огня. Выходило все это в копеечку, но брат, мотивированный возможностью вернуть единственной дочери зрение, был готов потратить любые деньги ради исцеления дочери.       Кстати, насчет Тоф. С ней тоже было все не слава Духам.       Вернувшись к обучению у меня, она очень быстро нашла общий язык с Яконом. Язык взаимных оскорблений, подколов, шуток ниже пояса и взаимных подстав.       Одним словом — оба ребенка, с зачатками сильной и независимой личности, невзлюбили друг друга с первой встречи.       Изначально, на первом уроке, произошедшем спустя день, после разговора с Тоф, я пытался их помирить, рассказав о том, что несмотря на то, что они разные, у них было много общего. Оба были гениями в покорении своих стихий, оба владели способностями, недоступными большинству магов и оба были одногодками, учившимися у одного непревзойденного мастера.       Меня.       Вот только когда я это озвучил, оба посмотрели на меня с нескрываемым скепсисом и продолжили взаимный мордобой, вовсю используя покорение стихий.       Тоф швырялась в Якона слегка спрессованным песком, от чего тот походил на только что поднятую мумию, а он отвечал ей залпами воды, из-за которых племяшка выглядела сырой оборванкой.       Пришлось прибегать к магии металла и сковывать два этих бедствия по рукам и ногам. Якон на такое не обратил внимания, не в первый раз, но Тоф, впервые увидев перед глазами настоящее покорение металла, сказала только одно слово — "ХОЧУ". Я ,конечно, ей не отказал, но взял с нее слово — больше не драться с моим вторым учеником, а чтобы соглашение было обоюдным, потребовал от парня то же самое, взамен предложив ему другое умение — научить его добывать воду напрямую из земли и растений.       Тот сразу согласился.       Дальнейшее обучение двух мелких гениев можно было охарактеризовать фразой — придумай что-то новенькое, не уничтожив свою самооценку.       Они осваивали все.       Все, что я показывал.       У Тоф, чтобы прочувствовать и покорить металл, ушло всего два дня, в то время как мне самому изначально потребовалось порядка двух месяцев.       Якону, которому я на простейшем опыте показал, что вода есть везде, где есть жизнь, выдавив из какого-то одуванчика несколько капель сока, потребовалось столько же, чтобы научиться осушать растения и добывать из них воду.       Увидев это, мне пришлось срочно придумывать им новые занятия (например, Тоф я дал задание научиться вращать в воздухе три камня по разным траекториям, развивая мультизадачность, а Якону научиться чувствовать воду сквозь толщу камня) и думать над планом будущих тренировок. Как их, так и своих собственных.       Ведь учитель не может знать или уметь меньше, чем его ученик.       Да и меня, как и у любого нормального человека, есть гордость. Я не какой-нибудь нытик из третьесортных новелл, который, увидев успехи других, нарекает их гениями и начинает делать все на отвали, мотивируя себя тем, что ему никогда не превзойти настоящий талант.       Ко мне это не относилось. Может быть, когда-нибудь Тоф и Якон превзойдут меня в покорении на многие порядки, но до этого дня было еще далеко.       Пока же я был их учителем, человеком который должен был на полную раскрыть их потенциал. На что я потратил следующие два года.

***

      99 год после после геноцида Воздушных кочевников. Год Овцы.       Два года спустя.       Развалины храма мудрецов Банти, провинция Гаолинь, горная цепь Колау, Южный регион, Царство земли.       Кап…       — Тоф, дыши медленней и спокойней… Прочувствуй каждый камень, каждую песчинку, каждый кристаллик, расположенный в этом бассейне, — говорил я, медленно обходя вокруг углубления, сейчас доверху наполненного разными породами.       Кап…       — Выпускай свое Чи медленно и равномерно, широкими волнами, с одинаковой частотой.       Кап…       — Раз и выпустила.       Кап…       — Два, втянула.       Кап…       — Раз, выпустила.       Кап…       — Два, втянула.       Кап…       — А-а-а-а-а-а!!! — резко взревела вскочившая Тоф, расшвыряв повсюду камни и пыль, которые я прибил к земле легким движением ладони. — Я так больше не могу! Дыши, не дыши, дыши, не дыши! Я устала, дядя! К тому же он со своей вонючей водой!       — Я?!!? — возмутился стоявший в стороне Якон, у которого над головой сейчас парили десятки капель воды, которые он должен был удерживать по отдельности. Вот только со сталактитов постоянно капали новые капли, которые ему тоже нужно было подхватывать, из-за чего он терял концентрацию и терял старые.       — Ты! — обвинительно тыкнула в него Тоф пальцем, не обратив внимания на мой недовольный взгляд. Я ей много раз говорил, что тыкать в других неприлично, но она меня вообще не слушала. — Это твое кап, кап, кап! Знаешь, как бесит?!       — Тебя кап бесит?! — не остался в долгу Якон, дернув рукой и скинув все капли в небольшой водоем рядом с собой.       — Ты знаешь, как противно слышать твой храп по ночам, а? Ты девочка или кротобарсук?!       — Храп? — возмутилась Тоф, подкинув с помощью земли себя к нему и встав нос к носу. — Ты про свое чавканье забыл? Жрешь как свинья, да еще на мою еду своими мелкими глазенками наверняка поглядываешь!       — Мелкими глазенками? — аж покраснел от злости Якон, уперев руки в бока. — Ты это мне говоришь, мелочь толстолобая?       — Толстолобая? — рыкнула Тоф, тыкнув парню пальцем прямо в грудь. — Ты давно зубы свои не считал, мочалка?       — А ты сопли не глотала, грязнуля?       — Ах ты!       — Да я!       — ТИХО!!! — рявкнул я, от души топнув по полу, благодаря чему Тоф подкинуло над землей, заставив щелкнуть челюстью, а Якона окатило водой из ближайшей лужи, которую сдавило с двух сторон каменными плитами. Чистая физика и никакого мошенничества. — Мы в храме, дети! Ведите себя соответствующе.       — Но дядя/учитель… — возмутились было они одновременно, но я опять их прервал:       — Я сказал хватит, — прервал их, рубанув перед собой рукой. — Я понимаю, что вы устали, но не нужно срывать злость на друг друге. Ясно?       — Да… — буркнул сначала Якон, для которого я был непреклонным авторитетом, а затем Тоф.       — Эх… — выдохнул я, устало помассировав переносицу, а затем, подойдя к детям, положил им руки на плечи. — Я понимаю, что эти тренировки и медитации вас совсем доконали, но они для вашего же блага.       — Помним, помним… — проворчала себе под нос племянница, скрестив руки на груди. — Взросление, взрывной рост количества Чи, возможная потеря контроля…       — Все правильно, — серьезно сказал я, слегка сжав плечо девочки, чтобы обратить ее внимание на себя. — Тоф, ты с Яконом обладаешь огромными запасами Чи, которым позавидуют многие взрослые. Сейчас из-за роста телесной оболочки произойдет ее взрывной рост. Если не хочешь, чтобы запущенный тобою камень случайно прибил кого-нибудь, будь добра, нарабатывай контроль.       После этого я перевел взгляд на мальчишку.       — Тебя это в особенности касается, Якон, — сказал я, глядя в его тёмно-синие, словно морская бездна, глаза. — С твоей магией крови первостепенен именно контроль. Примени ты ее, вложив слишком много Чи, то вывернешь человека наизнанку.       — Понял, — виновато опустил голову парень, а после того как я бросил серьезный взгляд на вторую спорщицу, она поступила также.       — Хорошо, — кивнул я, вернув на лицо былое мягкое выражение. Все же ругань и строгость не были частью моего характера, но иногда нужно было повысить голос, чтобы ко мне прислушивались. — Думаю, на сегодня хватит. Продолжим обучение завтра.       — Фух… — одновременно выдохнули дети, обессиленно упав на пятые точки. Все же любое покорение напрягало как физическое, так и ментальное начало. От чего даже Тоф, которая просто должна была научиться распределять внимание и отдельно управлять разными формами земли, была вымотана сверх меры.       — Раз уже на сегодня закончили, то пойдемте я вам кое-что покажу, — с улыбкой сказал я, заведя руки за спину. — Вам понравится.       И, не слушая протестующее мычание детей, пошел вглубь руин старого храма народа Банти, который находился в нескольких днях пути от Гаолиня.       «Забавное все же племя», — подумал я, проводя пальцем по стене храма и чувствуя, как волны распространяются по всему строению, показывая мне все скрытые места этих руин. Почти. — «Появились на одном из островков Народа Огня. Почитали Аватара как бога. После объединения архипелага примкнули к касте Мудрецов Огня, но когда поняли, что их взгляды слишком различаются, часть из них покинула свой дом, отправившись на континент. Тут они ненадолго сформировали прослойку Мудрецов Земли, но быстро были поглощены царским чиновничьим аппаратом и стали простыми служками, отвечающими за суд и традиции Царства».       — Куда мы идем, дядя? — спросила догнавшая меня Тоф, пока Якон шел немного позади, держа в руке небольшой факел, освещавший округу. Ему, в отличие от меня и племянницы, нужен был свет для ориентации в этих глубоких подземельях.       — В одно очень интересное место, — ответил я, слегка пригнувшись, чтобы не удариться головой об свисающий с потолка сталактит. — Вам будет полезно это увидеть.       — Да что там? — возмущенно спросила племяшка, которая изнывала от нетерпения. В отличие от обычно тихого и терпеливого Якона, Тоф была настоящим электровеником, не способным долго усидеть на месте.       — Подожди еще чуть-чуть и сама все увидишь, — с не сходящей с лица улыбкой ответил я, продолжая прогулочным шагом идти в нужную сторону. Вскоре мы оказались на месте.       — Что это? — задумчиво спросила Тоф, пару раз топнув ногами. — Я не чувствую, что внутри.       — Ничего удивительного, — ответил я, сделав несколько шагов и положив руку на дверь в виде знакомого всем символа в виде круга с квадратом внутри. Символа Царства Земли. — Это вершина мастерства монахов Банти, защищающая самую важную вещь в этом храме. Святилище Аватара.       — Святилище Аватара? — задумчиво спросил Якон, незаметно заменив прогоревший факел на новый. — И что там внутри?       — Сейчас покажу, — ответил я, принимая традиционную стойку для покорения земли, начав совершать рваные и твердые движения самой простейшей ката. Ведь для того чтобы открыть эту дверь, нужно было использовать самое основное умение любого мага земли — левитацию камня. Подчиняя себе небольшие кубики внутри двери и двигая их по трудной системе, похожей на лабиринт, я старался максимально экономить силы. Ведь эту дверь мог открыть только тот, кто обладал запасами Чи и навыками на уровне мастера. При этом такого, которому не стыдно было отдать на обучение Аватара.       Моих умений, слава Духам, хватило, и уже через две минуты перед нами открылись огромные врата, ведущие внутрь Святилища.       — Вау… — потрясенно сказала Тоф, которая из-за своей сейсмочувствительности смогла сразу почувствовать и осознать, что перед ней находится.       — Впечатляет, правда? — спросил я, забирая у Якона из рук факел и освещая нижнюю часть храма. А в ней, по спирали, состоящей из прямых линий, стояли скульптуры людей, принадлежавшие всем народам — Царству Земли, Народу Огня, Племени Воды и даже вымершим Воздушным Кочевникам.       — Да, — согласился со мной Якон, подходя к некоторым статуям и внимательно осматривая их, пока Тоф замерла на месте и, иногда, притопывала пяткой, пытаясь получше рассмотреть открывшийся ей вид.       «Понимаю», — подумал я, сложив руки в рукава своего халата. Я тоже был в похожем состоянии, когда в первый раз зашел в святилище. Ведь оно тянулось вверх на многие метры, в выемках которого в равных промежутках стояли 378 статуй непохожих друг на друга мужчин и женщин, чья одежда была из разных времен и эпох.       — Здесь чередуются народы. Огонь, воздух, земля и вода. Это Аватары, — догадался Якон, после внимательного рассмотрения нескольких статуй, и показав пальцем на стоявшую в центре Святилища, сказал:       — Но это странно. Это же Року, прошлый Аватар. Как он здесь оказался, если Храм заброшен несколько веков?       — В этом нет ничего удивительного, — сказал я, тоже подойдя к статуе прошлого Аватара и, стукнув по лбу пальцем, убедился, что на ней нет никаких сколов, появившихся под влиянием времени. — За такими местами следят несколько тайных обществ, которые охраняют и обновляют Святилища.       — Зачем? — спросила пришедшая в себя Тоф. — Тут под четыре сотни статуй и все они Аватары. Если хотя бы пара из них жили по паре веков, как Киоши, то это длится тысячелетиями.       — Сохранение истории, — ответил я, подняв взгляд наверх, к стоявшей выше всех статуе. — Без знания своего прошлого, невозможно строить собственное будущее. Например, вы знали как звали первого Аватара?       — Нет, — одновременно ответили дети, а затем Тоф продолжила, тоже направив взгляд на самую первую статую:       — Она была женщиной из Царства Земли?       — Нет, — ответил я сложив руки за спиной. Статуя, о которой говорила Тоф принадлежала Аватару Почен, жившей 4000 лет назад. Вот только я знал, что Цикл Аватара длится гораздо дольше. — Эта женщина жила всего лишь несколько тысячелетий назад, в то время как первый Аватар появился в нашем мире почти 10 000 лет назад. Он был мужчиной из племени, которое в будущем будут называть Народ Огня. А звали его Ван.       Стоило моим последним словам сорваться с губ, как глаза стоящей передо мной статуи Року засветились, а затем то же самое произошло с остальными скульптурами Аватара, быстро распространяясь по спирали до самого верха.       — Что это? — шокировано выкрикнул Якон, начав озираться по сторонам.       — О Великие Духи… — выдохнул я, невольно застыв как истукан. — Это случилось…       — Что происходит, дядя? — выкрикнула Тоф, которая из-за слепоты не могла понять происходящее.       — Начало новой эпохи, — ответил я, завороженно смотря в глаза статуи. Те все еще светились ярким потустроним светом, но начали постепенно терять интенсивность сияния. Но это было не важно, ведь я вновь видел перед глазами кадры сериала и понимал, что… — Аватар вернулся в этот мир.