Пацифист

      85 год после после геноцида Воздушных кочевников. Год Тигра.       Пещеры, южные склоны гор Колау недалеко от Гаолиня, Южный регион, Царство земли.       Много ли можно достичь за пять лет обучения магии земли?       Тут нужно знать, с кем сравнивать.       Аанг за два года освоил магию земли на достаточном уровне, чтобы использовать ее на равне с магией воздуха и воды в финальной битве против Азая.       Тоф за три года достигла мастерства, при котором могла раздавать люля нескольким не слабым магам земли, а за последующие два года стала еще сильнее, создав магию металла и освоив магию песка.       В армии Царства Земли среднее время обучения новобранцев-покорителей длится три года, а после, в течение двух лет на фронте, они становятся ветеранами, способными в одиночку разобраться с малым отрядом из простых солдат из Народа Огня.       В конце концов, среднее обучение на кафедре покорения в университете Ба Синг Се длится пять лет, и на выходе получаются маги, которых всеми силами к себе тащат либо Дай Ли, либо Совет Пяти в такие элитные подразделения, как Земляные Драконы или Терра.       Я же стал достаточно хорошим магом по местным меркам. Именно хорошим, ведь до звания мастера мне было как до луны пешком, а мастер Вей сам не раз говорил, что такими темпами обучаться мне придется еще пару лет, прежде чем я буду готов самостоятельно двигаться дальше.       И я ему верил. Ведь в редких плановых спаррингах мастер, хоть и показывал владение теми же техниками, что и я, но мастерство, скорость и точность в его исполнении были на порядок лучше. Но еще год назад мне пришло осознание, что новых техник я от него не получу — нужно было искать новые или создавать их самому. Таков уж был стиль обучения Вея и большинства местных мастеров, которые считали, что ученик, с определенного момента, должен был сам искать способ превзойти своего учителя.       Мне повезло, ведь я уже знал, к чему нужно двигаться.       Лучшая способность Тоф Бейфонг, которая в будущем позволит ей придумать и создать новую ветвь покорения земли, магию металла.       Сейсмочувствительность.       Вот только ее уникальный навык, который заменял слепой девочке зрение, позволял чувствовать ложь и полости в земле, а также обладать обзором на 360 градусов, который на деле оказался совсем не уникальным.       После начала моего обучения я сразу понял, что на самом деле очень ослабленным вариантом сейсмочувствительности обладал каждый маг земли в зачаточном состоянии. С ее помощью мы чувствовали ту самую границу, в которой могли подчинять и управлять камнем. Ведь совершая ката и управляя внутренней Чи, мы отправляли импульс в нужный участок, где и происходило управление землей. И пока этом импульс шёл маг чувствовал все, что происходило на его пути.       Тоф же, из оригинала, из-за своей слепоты отправляла волновые импульсы при контакте с землей постоянно, каждую секунду, всегда, в любой момент времени, даже во сне. Это давало ей ряд невероятных преимуществ, которые она получила из-за своей травмы. Ведь, как я узнал позже, именно отсутствие зрения убрало такую важную в сейсмочувствительности вещь, как зрительный фоновый шум.       Дело в том, что во вселенной Аватара люди изначально не владели покорением стихий. Этот дар им дали львы-черепахи — огромные животные с головой и лапами льва и панцирем черепахи. Они жили в прошлую эпоху, почти десять тысяч лет назад, еще когда Рава и Вату не были разъединены, а мир духов и людей был един. Сами львы-черепахи были настолько велики, что на их панцирях могли находиться целые города, где простые люди могли жить, не опасаясь опасных духов, обитавших за пределами их городов.       Главной особенностью этих невероятных существ было то, что они были разумны и могли наделять людей способностью управлять природными стихиями, хоть и на очень примитивном уровне. Каждый лев-черепаха мог покорять только одну стихию и после того, как Ван, первый аватар и носитель Равы, отделил мир духов от мира людей, эти звери перестали защищать человечество и, раздав способности к управлению стихиями живущим на них людям, исчезли, затерявшись в глубинах моря.       К чему я все это? Дело в том, что покорение элементов для людей — это изначально приобретенная способность, которая не была создана долгой эволюцией, а значит, не имела идеально подогнанной системы взаимодействия с человеком. Яркий пример — маги земли.       По логике, каждый из нас должен был обладать способностями Тоф к сейсмочуствительности и управлять землей на гораздо более высоком уровне, чем сейчас, вот только есть одна проблема.       Человеческий мозг оказался просто не способен воспринимать весь тот объем информации, которую дают и сейсмочуствительность, и зрение. Слишком большая нагрузка, особенно в контексте первой, которая хоть и не имеет параметров цветовой гаммы или глубины, но дает обзор гораздо шире, дальше и точнее, чем наши глаза.       Но повторюсь, человеческий мозг просто не способен обрабатывать столько информации разом. Поэтому эволюцией был сделан выбор в пользу зрения, которое на практике гораздо полезнее и доступно всем людям, а не только магам земли. Таким образом, покорители земли оказались сильно ограничены, ведь от чувства вибрации остались сущие крохи, необходимые для управления землей. А это значило лишение возможности творить магию за пределами своего поля зрения, правильного подбора и сжатия используемых пород, от чего траты на магию повышались в разы, и постепенное забвение главного принципа покорителей земли, о котором Аангу говорил Буми и которым так выделялась Тоф.       Ждать и слушать.       Откуда я все это узнал?       Про львов-черепах, естественно, из оригинального канона, а вот про чувство вибрации и его взаимодействие с привычным мне зрением, мне пришлось узнавать на собственной шкуре.       Все началось год назад с толстой полоски плотной ткани, тайно свистнутой у семейного портного, и небольшого побега из своей комнаты ночью. Плотно завязав глаза, так чтобы перед глазами стояла абсолютная темнота, я вышел в сад.       За четыре года тренировок я уже давно привык ходить голыми ступнями по земле, без какой-либо обуви. Это было одним из главных атрибутов любого мага земли, ведь обувь, особенно толстая, в разы срезала радиус способностей покорителя и была показателем невежества и пижонства среди земельников. Зачастую понять, кто перед тобой — маг или обычный человек в Царстве Земли, можно было просто посмотрев на ноги.       Есть обувь — не одаренный.       Нет — покоритель. А в зависимости от того, грязные они или чистые, даже после долгого пути по пыльной дороге, можно было понять мастерство перед тобой стоящего.       «У мастера магии земли ноги никогда не будут грязными», — говорил мне учитель Вей на занятиях, особенно когда мы проходили контроль песка и пыли.       Так вот, выйдя в сад, а точнее в ту его небольшую область, которая была дальше всего от патрулей охраны и замощена толстыми каменными плитами, на которых приглашенные танцовщицы и артисты устраивали представления во время больших праздников, я начал слушать и медленно совершать небольшие шаги.       Я знал основной принцип сейсмочуствительности — чувствовать все небольшие вибрации, которые происходили от любых движений на поверхности камня. Настолько небольшие, что Тоф, если мне не изменяет память, могла почувствовать даже ползущих недалеко муравьев.       А когда знаешь принцип работы механизма и то, как его повторить, получение результата становится всего лишь делом времени и тренировок.       Да, изначально у меня ничего не получалось. Никаких вибраций, новых чувств или чего-то особенного я не почувствовал ни в первую, ни во вторую, ни в третью ночь. Лишь слух настолько обострился, что, когда через неделю я услышал шелест листвы, то подумал: "Вот оно. Нащупал!" И быстро разочаровался, поняв, что ошибся.       Первые успехи у меня появились лишь спустя месяц тайных тренировок, из-за которых я сбил режим, начал каждый день получать розгами по плечам от недовольных преподавателей, вызвал беспокойство отца и брата и даже в первый раз получил выговор от мастера Вея, который оказался недоволен моей сонливостью, а значит, меньшей концентрацией на его уроках.       Я уже начал думать, что где-то ошибся и хотел все бросить, но когда во время очередной ночи, пока привычно нарезал круги по плитам и прорабатывал ката, по моему телу словно пробежала дрожь.       Да, именно дрожь.       Я не знаю, как это описать. Будто все мое тело на мгновение стало землей, и меня что-то коснулось. Будто на секунду у меня появилась та самая эхолокация, которая была у земных дельфинов.       Появилась и сошла на нет.       Тогда моей радости не было предела. Этот прорыв ознаменовал не только правильность выбранного пути, но и окупил всю ту боль и обиды, которые я получил во время прошедшего в тайных тренировках месяца.       Снова это чувство я ощутил через три дня, когда при очередном шаге от моей ноги будто разошлась волна, которая дала мне «увидеть» окружающие плиты, землю, беседки, дома и деревья. С последними получилось интереснее всего — вместо привычных камней, разной плотности и величины, я увидел пустоту в виде корневой системы, куда вибрации не могли проникнуть.       Правда, после очередного успеха я вновь не смог самостоятельно использовать навык, но, посидев весь следующий день в раздумьях и размышлениях, из-за чего даже получил выговор от отца, которому нажаловались учителя, понял, в чем было дело.       Покой.       Все те два раза, когда мне удавалось почувствовать вибрации, я был абсолютно спокоен и сосредоточен на земле и своей цели, а после успеха концентрация срывалась и все шло, к чертовой матери.       Поняв главную причину срыва, я, применив все полученные от мастера Вея знания и умения, вновь начал тренировки, которые принесли успех в тот же день.       Это было просто потрясающе. Чувствовать, как мир вокруг тебя раскрывается с новых, до селе неизвестных сторон. Ощущать каждый камешек, песчинку, полость, муравья, корень и все, что было спрятано в глубинах земли, было просто невероятно.       Полностью отдавшись детскому восторгу, я несколько дней только и делал, что ходил по саду и сканировал все вокруг меня, узнавая что-то новое и интересное.       Не обошлось и без смешных моментов. Так в одном из уголков сада я нашел большую заначку с алкоголем, принадлежавшую нашим охранникам. И когда я на следующий день подошел к ним и спросил, не их ли это бутылки, они готовы были на все, чтобы сохранить свой секрет в тайне. Ведь отец был очень строг в выборе персонала поместья, и пить на его территории, без позволения нанимателя, запрещалось всем. С тех пор тайно выбираться в город, не спрашивая позволения отца, мне стало гораздо проще.       Но восторг вскоре сошел на нет, и я принялся за улучшение новообретенной техники. А улучшать было что.       Во-первых, расстояние. Изначально я чувствовал вибрации максимум в паре-тройке метров от себя, что по сравнению с Тоф, на возможности которой я ровнялся, было невероятно мало. Моя будущая гениальная племянница могла почувствовать вибрации в нескольких десятках миль, что было показано во время преследования команды аватара Азулой. Я тоже так хотел и начал эксперименты, пытаясь понять, как это сделать.       Ответ оказался прост — чувствительность. Каждый маг земли во время обучения оттачивает три главных составляющих: силу, чтобы контролировать как можно больше материи; скорость, ведь от времени отклика часто, особенно в сражении с магами огня, могла зависеть их жизнь; и точность, способность контролировать землю на более мелком уровне.       Последнее можно было разделить на тот самый контроль и чувствительность, где от второго сильно зависело первое. Ведь не важно, насколько ты хороший стрелок, в мишень с плохим зрением ты попадешь только при большой удаче.       Чувствительность покорения меня научил тренировать ещё мастер Вей. Нужно было просто взять песчинку и швырять её из стороны в сторону, подхватывая на пол пути, и постепенно увеличивать их количество. Сам мастер мог так делать сразу с пятнадцатью песчинками, я, после пяти лет тренировок, всего с одиннадцатью. Но открытие сейсмочувствительности увеличило мой контроль в разы, от чего буквально за четыре месяца я смог нагнать в мастерстве своего учителя и увеличить радиус действия техники до нескольких сотен метров, что было далеко не пределом.       Второй проблемой стало достижение постоянства техники. Все дело в том, что для активации техники мне нужно было двигаться самому. Делать хоть какое-нибудь движение ногами или другой частью тела, прислоненной к земле, чтобы послать волну. Конечно, я чувствовал внешние вибрации, создаваемые животными и людьми, но чтобы просканировать что-то самому, нужно было самостоятельно совершить шаг. Вот только в оригинале Тоф не была этим ограничена и спокойно получала информацию, даже стоя на месте.       На разгадку этой головоломки ушел месяц. Были придуманы десятки различных вариантов, начиная от постоянной дрожи одного из пальцев ног и заканчивая особым темпом дыхания, из-за которого тело должно было постоянно дрожать и посылать волны. Часть идей была реализована и оказалась простым суррогатом, не способным заменить оригинал, а другая часть оказалась полной чушью, на которую я лишь зря потратил время.       Ответ я нашел, когда в очередной раз вспоминал все особенности Тоф, основанные на сейсмочувствительности. Ведь кроме псевдо-зрения она была способна почувствовать кусочки необработанной земли в металле, что в будущем стало основой нового вида магии, и даже ложь других людей по изменению их сердцебиения.       За второе я и зацепился.       Сердце бьется всегда, пока человек жив. Не важно, бодрствует он, спит, ест, гуляет или занимается другими делами. Я предположил, что Тоф использовала именно эти волны, которые в теле создаются сердцебиением, чтобы постоянно мониторить все вокруг себя.       Идея оказалась правильной, но для меня нереализуемой. Я действительно мог ощущать все вокруг себя, если «сосредотачивался» на волнах от моего сердца, но довести этот навык до автоматизма не смог, поскольку делать это нужно было постоянно, 24 на 7, прерываясь лишь на сон, как это делала Тоф. Вот только я не мог так сделать, ведь стоило моим ночным тренировкам закончиться, как мне приходилось снимать повязку с глаз, что сразу убирало всю мою сейсмочувствительность.       Отсюда росли ноги третьей проблемы: совмещения чувства вибрации и зрения. Не буду долго тянуть кота за причинное место, ведь здесь я потерпел полный и безоговорочный провал. Попытавшись применить сейсмочувствительность при открытых глазах, я вызвал у себя сильнейший сенсорный шок и потерял сознание, провалявшись в саду до утра, вызвав переполох в поместье.       Скажу честно, очнувшись к полудню с больной головой в комнате с врачами, мастером и волновавшимся братом, я почувствовал себя просто отвратительно. Голова болела неимоверно, а когда в комнату зашел отец и учинил допрос с пристрастием, какого черта я делал ночью в саду, мне, чтобы не вызывать проблем в будущем, пришлось честно ответить — тренировался. Этим я и объяснил ухудшившиеся результаты и сонливость в последние пару месяцев, вызвав у Бао Бейофонга натуральный фейспалм и вопрос, а чего я это при свете дня этим не занимался?       Ответить, что изучаю технику его будущей великой внучки, я, естественно не мог, поэтому мне пришлось соврать о давно не дающей спать бессоннице, из-за которой часть ночи, чтобы не терять время зря, была занята тренировками ради собственного развития.       Отец на это покивал, что-то сказал про юношескую дурость, приказал врачу сделать хорошее снотворное, а мне —перестать заниматься ерундой. Так мои занятия в саду закончились, ведь даже в его глубине начали проходить патрули стражи, которая до этого ходила только вдоль стен, а я начал тренироваться лишь в свободное время, заменив верно служившую мне повязку на закрытые глаза, к чему тоже пришлось долго привыкать.       Что касается совмещения, то со временем мне стало понятно, что это невозможно. Все дело в том, что по своей сути сейсмочувствительность была не какой-то техникой магии земли, а уникальным органом чувств, присущим каждому покорителю. Я пытался ограничить ее и чувствовать вибрации всего в паре метров от себя, чтобы уменьшить поток информации, а после сделать это с открытыми глазами. Вот только после многочисленных попыток это оказалось бесполезным. Сейсмочувствительность, как и осязание, обоняние и слух, можно было тренировать, но нельзя было ограничить без внешнего воздействия.       Так что пришлось ограничиться эрзац-решением — заказать у ювелирного мастера Гаолиня очки с черными обсидиановыми стеклами и носить их как можно чаще, чтобы во время тренировок постепенно переходить с привычного стиля на слепой, оказавшийся сильнее прошлого на порядок. Этим я сильно радовал мастера Вея, который изначально был против ношения очков во время занятий, но мои слова о часто забивающейся в глаза пыли, достаточно распространённой проблеме магов земли, и защите от нее смогли его переубедить. Он даже сам задумывался о покупке, но увидев ценник у ювелира, передумал. Хорошо быть богатым.       И вот сейчас, спустя год после начала освоения сейсмочувствительности, в которой я добился достаточно неплохих результатов, было решено сделать следующий шаг.       Отправиться к учителям Тоф, сделавшим из нее лучшего мага земли своего поколения.       К первым настоящим покорителям земли, которые обучили людей Царства Земли этому искусству.       Кротобарсукам.       Еще до того как отправиться в горы, где они жили, я навел некоторые справки об этих удивительных существах. Сами по себе это были огромные слепые животные, населяющие подземные туннели почти всех горных областей Царства Земли. Если верить книгам, у них был короткий мех коричневого цвета, с одной белой и двумя чёрными полосками, идущими от морды вдоль спины до конца их длинного хвоста.       Питались они волками-летучими мышами, местным летающим аналогом гиен, которые находились внизу местной пищевой цепочки и были падальщиками, которые доедали объедки за крупными хищниками или охотились на мелкую живность. Из-за этого на мощных передних лапах кротобарсуков было по пять мощных когтей, которые те применяли как при раскопке туннелей, так и в бою, особенно во время брачного сезона. Задние же лапы были короткими и оканчивались грубым подобием пальцев, которые помогали этим хищникам резко ускоряться и хватать ничего не подозревающую добычу.       Несмотря на сохранившиеся глаза, эти существа были абсолютно слепыми, выживая за счет той самой сейсмочувствительности, прекрасного слуха и тонкого обоняния, которые позволяли им хорошо ориентироваться в пространстве и легко находить пропитание.       Самое удивительное, что, несмотря на свою всеядность с уклоном в хищничество, они были очень дружелюбны к людям. Мы их не просто не интересовали как добыча, а совсем наоборот — если человек попадал в беду в горах и встречал кротобарсука, то это значило, что он вытянул спасительный билет. Ведь тот не только поможет выбраться из затруднительной ситуации, но и до ближайшего поселения людей подкинет.       Чудо, а не животные.       Вкупе с их силой, умом, размерами и врожденной магией это делало этих существ любимчиками нашего Царства, обидеть или, не дай Бог, убить которых считалось страшным проступком. Отец даже рассказывал случай, что когда богатый вельможа из Страны Огня захотел получить себе в коллекцию шкуру кротобарсука и обратился с предложением к местным охотникам. Его послали куда подальше даже самые беспринципные головорезы Гаолиня, которые за пару золотых были готовы на многое, но точно не обидеть этих прекрасных животных. А ведь их еще приручали и использовали в качестве вьючных животных, прокладчиков туннелей или строителей дорог.       В общем, пользы от них у жителей царства от них было столько же, как у Воздушных Кочевников от их знаменитых бизонов.       Так что, когда я ночью, воспользовавшись давно освоенным подземным плаванием, покинул поместье и отправился на север, где недалеко начинались горы Колау и находилась всем известная система пещер, с живущими там кротобарсуками, то оказался не разочарован.       Найти этих исполинов, особенно обладая чувством вибрации, оказалось просто.       Большие, пушистые, любознательные, они мне сразу понравились, как только мы встретились в первый раз.       — Значит, ты еще малышка? — спросил я, стоя рядом с первой найденной кротобасучихой, чей нос утыкался мне в грудь. По сравнению с большими особями, которых я чувствовал на глубине пары сотен метров, она была лишь ребенком, хотя по размеру не уступала небольшой газельке.       — Р-р-р-р-р… — негромко прорычала она мне в лицо, а затем, широко раскрыв пасть, продемонстрировав два ряда острых зубов… облизала.       — Ой, фу… — почти сразу отстранился я, правда стараясь не издавать громких звуков, помня об их чувствительном слухе. — А без этого никак?       — Бр-р-р-р… — довольно прорычала она, когда я, положив руку на большую голову, почесал ей за ушком.       — Вот, держи, — сказал я, вытащив из-за пазухи кусок хорошей вырезки антилопы-быка, одолженной на кухне поместья. Эти животные обладали прекрасным мясом, с которым могли сравниться лишь медведе-утконосы, что точно было лучше привычных ей летучих волков.       — Нюх-нюх… — кротобарсучиха смешно зашевелила носиком и, учуяв сквозь слой ткани мясо, потянулась к нему. Я лишь успел быстро раскрыть сверток, прежде трёхкилограммовый кусок мяса скрылся в огромной пасти этой обжоры.       Как я понял что это она?       Все просто — по книге рисунок на голове самок и самцов немного отличался. У мальчиков вокруг глаз была небольшая белая полоса, заметная только при ближнем рассмотрении, в отличие от полностью темного обвода девочек. Да, фактура меха у них сильно отличалась — у самцов он был жесткий, ведь они чаще вступали в схватки, защищая детенышей и самок, а у девочек, наоборот, мягкий, в котором те держали своих малышей в первые месяцы после рождения.       — Бр-р-р… Бр-р-р… — потыкалась в меня пару раз носом эта маленькая обжора, за раз съевшая порцию, которой хватило бы на шестерых взрослых мужиков.       — Прости, больше ничего нет, — ответил я, разведя в стороны руками, и почти сразу принялся вновь чесать за ушком, заметив, как она насупилась. Кстати, несмотря на то, что они жили под землей и большую часть жизни проводили за рытьём тоннелей, мех у них, на удивление, оказался мягким и чистым, без следов пыли или грязи.       — Бур-р-р… — пробурчала себе что-то под нос барсучиха и отправилась по своим делам. Я же последовал за ней, внимательно наблюдая за всеми ее действиями и передвижениями, пытаясь понять, как она использует магию земли.       — Бр-р-р… — она на мои действия лишь фыркнула, наверняка подумав что-то плохое о маленьком глупом человечке, и перестала обращать на меня внимание.       Я же продолжил внимательно наблюдать за каждым ее шагом, особенно когда она использовала покорение, роя туннель, укрепляя его своды или убирая со своего пути мешающие камни.       Это было… познавательно.       Без шуток.       Наблюдая через сейсмозрение, ведь обычное было недоступно в глубине пещер, за применением магии земли не просто другим человеком, а другим видом, я сразу подмечал множество мелких различий между тем как я использовал магию, и как ее использовали кротобарсуки.       Первым отличием стало укрепление. В отличие от магов земли, барсуки, живущие в построенных ими тоннелях под километрами горной породы, остановить обрушение которых было под силу лишь аватару, уделяли гораздо больше внимания укреплению горной породы. Это делало камень, из которого состояли их жилища, гораздо крепче того, с которым привыкли работать люди.       Через некоторое время я заметил и второе отличие, которое вытекало из первого: способ управления камнем.       Дело в том, что чем крепче порода, тем тяжелее магу земли ей манипулировать. По словам мастера Вея, именно из-за этого на фронте можно было наблюдать такую картину, как простые солдаты Народа Огня отбивали летящие в них булыжники копьями и мечами. Ведь зачастую эти камни по своей структуре напоминали пористую пемзу, которую можно было раскрошить в пыль, просто сжав кулак.       Опасность она несла лишь за счет вложенной кинетической энергии и большого количества снарядов, которые мог запускать даже самый слабый маг.       Кротобарсуки же манипулировали очень крепкими породами достаточно просто, не прикладывая особых усилий, и, понаблюдав повнимательней, я понял почему.       Разница заключалась в способе воздействия энергией. Маги земли воздействовали на камень равномерно, считай, выдирая его из породы своей силой и Чи. Барсуки действовали на манер сверла и долота: сначала воздействуя лишь на одну точку в породе, создавая там напряжение, которое в свою очередь создавало трещину, направление раскола которой тоже задавалось заранее.       Таким образом они разрушали крепкую породу, тратя гораздо меньше сил, чем простые маги земли, но и уровень мастерства для этого требовался немаленький.       «Неудивительно, что мастер Вей меня такому не учил», — подумал я, чувствуя, как кротобарсучиха медленно уползает дальше. — «Маги земли чаще всего работают с поверхностными породами, которые из-за эрозии гораздо мягче тех, что под землей. Им гораздо выгодней контролировать весь камень сразу, чем устраивать такие танцы с бубном. Ведь по соотношению время-затраченные усилия-результат наш метод на поверхности выигрывает».       Но это не значило, что я не буду перенимать увиденное. Ведь эта техника позволяет гораздо легче управлять твердыми породами, что в строительстве и подземных путешествиях, было очень ценным приобретением.       «А ведь это только первый день наблюдений», — подумал я, идя следом за моей новой знакомой. — «Сколько же всего нового я узнаю, если послежу подольше».       Так и началась моя учеба у кротобарсуков, ставших моими вторыми учителями после мастера Вея.