Пацифист

      80 год после после геноцида Воздушных кочевников. Год Крысы.       Поместье Летающего Кабана, Гаолинь, Южный регион, Царство земли.       — Шайнинг, поздоровайся с мастером Веем, — сказал мне Бао Бейфонг, показав рукой на плотного и мускулистого мужчину с волосами, завязанными в высокий хвост.       — Приветствую мастера Вея, — сделав традиционный поклон от младшего к старшему, я поприветствовал его со всем уважением. Ведь если я правильно понял, то этот мужчина был тем самым учителем, которого мне уже год обещал нанять отец. — Для меня честь, что учить меня станет сам лектор из университета Ба Синг Се.       Вообще, в Гаолине есть достаточно престижная академия магии земли, принадлежащая семье Ю. Её открыли тридцать лет назад на деньги богатых горожан, детям которых её основатель давал частные уроки. Само здание находилось в центре города и было обустроено по последнему слову техники: большой внутренний двор, где можно заниматься магией земли, не боясь поранить прохожих, различные типы камней со всех частей Царства, помогающих в освоении разной «глубины» магии, амфоры с песком, силовые тренажеры и прочее, прочее, прочее. Вот только несмотря на то, что академия была очень известна, как в самом Гаолине, так и за его пределами, репутация у её выпускников оставляла желать лучшего.       Да, у них были хорошие основы, и они умели неплохо драться, но до звания мастера из них никто не доходил.       «Что неудивительно», — подумал я, когда узнал об этом. — «Зачем семье Ю плодить конкурентов».       Патриарх рода Бейфонгов тоже об этом знал и, когда возник вопрос о моем обучении, пошел по старому и проверенному пути. Нанял профессора с кафедры изучения покорения земли в университете Ба Синг Се. Омашу глава семейства почему-то не рассматривал, хотя путь до туда отнимал гораздо меньше времени и требовал не так много денег.       Да, это было дорого, да, это заставило Бао напрячь все свои связи в столице и за её пределами, но это была своеобразная награда за все мои старания. Ведь я с двух лет продолжал поддерживать репутацию маленького гения рода Бейфонгов.       Еще в прошлом мире я ради самообразования изучал культуру стран Востока и запомнил, что в древнем Китае в основе всего образования лежали так называемые шесть искусств: мораль, письмо, счет, музыка, стрельба из лука и управление лошадью. Здесь они тоже присутствовали, хоть и в немного измененном варианте.       Путь земли, покорение, письмо, счет, музыка, езда на страусовой лошади.       Изначально я не придавал последним четырем особого внимания, и как оказалось зря. Местная математика была на уровне 8 или 9 класса, что на первый взгляд звучит просто, вот только основывалась она на совсем другой системе: названия теорем и принцип построения самой науки настолько различались с привычной мне арифметикой, что пытаясь произвести впечатление на отца, мне пришлось всерьёз корпеть над многочисленными свитками и трактатами, продираясь сквозь местную мешанину из высокой авторской мысли и нужными знаниями. Второй проблемой стало то, что у местных многие алгоритмические закономерности были привязаны к натуралистке, астрологии и нумерологии, что тоже добавило проблем. Про долгое привыкание к совсем другой, не арабской системе цифр, я вообще молчу.       С письмом тоже возникли проблемы. Тем, кто всю жизнь учился писать гелиевыми или шариковыми ручками, а во взрослой жизни вообще перешел на компьютер, не понять той боли, когда ты первый раз взял в руки кисть и попытался ей что-то написать. Во-первых, это совсем другой хват, непривычный простому человеку 21-го века. Во-вторых, это новая вводная — толщина линий. Я когда впервые понял, что теперь и за силой нажатия кисти нужно следить, чуть старый добрый русский мат вслух не вспомнил. А в-третьих — попробуй нормально попиши детскими ручками. Местные вообще каллиграфией начинали заниматься максимум в 6-7 лет, а не в 4. Но, как говорится, мышка кололась, материлась, но продолжала портить бумагу и тратить впустую чернила.       Про музыку вспоминать тем более не хотелось. Для благородного и состоятельного гражданина царства Земли было обязательно владеть хоть каким-нибудь таким же благородным музыкальным инструментом. В случае мужчин это была пипа — традиционный для земляников музыкальный инструмент, внешне чем-то похожий на гитару, да простят меня Джими Хендрикс и Курт Кобейн.       Сама по себе она имела длинный гриф с плоскими струнами, расположенными над деревянным корпусом в форме груши. Верхнюю часть обычно украшали изображением кротобарсука, одного из главных символов царства Земли, а сам корпус изготавливали из лакированного дерева.       Для игры на этой, простите за мой французкий, фигне нужно было использовать специальные палочки или пальцы, которыми нужно поочередно стучать или скользить по поверхности инструмента, издавая необходимые звуки. Как говорила моя муч… кхм, учительница, игра на пипе позволяет проявить всю свою музыкальность, создавать удивительные звуковые композиции и вовлечь себя в увлекательный мир музыки.       Вот только для меня, любителя хорошего классического рока, с громкими и яростными рифами, пипа была как попса для ярого фаната Металики или Тупака. Пыточным инструментом. Добавим к этому отсутствие слуха, перешедшее со мной из прошлого мира, мелкие и непослушные пальцы и полное непонимание в начале, чего от меня хочет учитель, получится такая гремучая смесь, что не будь я менее упрямым и не желай портить с трудом наработанную репутацию гения, то просто бы плюнул на все это. Но, как говорится, терпение и труд все перетрут.       При этом не стоит забывать что у нас здесь псевдо-Восток. С его восточным деспотизмом и восточным отношением старшего к младшему. Так что мои учителя и по счету, и по письму, и по музыке не считали зазорным бить меня по плечам розгами, если я хоть где-то косячил. Для них ведь тоже было важно стать учителями гения, получая за это репутацию и почет. Поэтому сдерживать себя в ударах, не смотря на мою молодость и на положение семьи Бейфонгов, они не считали нужным.       Но в любом случае нужно сказать им спасибо — сомневаюсь, что без их "наставлений" у меня хватило бы сил и мотивации продолжать этим заниматься. А сейчас вон, даже удовольствие от этого начал получать.       Единственное, с чем у меня не возникло проблем, так это с ездой на страусовой лошади.       Буду честен, когда я увидел этого гибрида коня и страуса, у меня возник лишь один вопрос — какого черта она так называется? Сама птичка вопросов не вызывала, ведь еще с музеев и уроков биологии прошлого мира я помнил вымерших гигантских птиц, например, моа и эпиорнисов. Но само название… признаться, когда я более-менее выучил язык и понял словообразование названия этой птицы, то немного запутался. По отдельности иероглифы Туо (鸵) и Ма (马) не значили ничего, в этом мире не было ни страусов, ни лошадей, и лишь при объединении и добавлении иероглифа Ниао (鸟) после первого получалась понятная всем страусовая лошадь.       Учитель письма на мой вопрос, почему так, лишь пожал плечами и сказал, что не знает. Так было всегда, от начала времен и поныне. Традиция.       Это стало одним из вопросов, которые я записал в свой блокнот и отложил в долгий ящик, продолжив обучение верховой езде.       Которая оказалась гораздо легче, чем я думал. Страусиные лошади были очень спокойными и послушными животными, выполняющими любые команды и способными на выполнение самых разных трюков. На моих глазах двое наших стражников на них прыгнули на высоту десяти метров, а потом спокойно, без особых проблем, приземлились обратно (п.а я ничего не употреблял, момент взят из 1-й серии 2-й книги).       У меня тогда чуть глаза на лоб не вылезли. За одну такую возможность в любой момент так подпрыгнуть эти животные в моем личном рейтинге обогнали лошадей с огромным отрывом. Правда, позже я узнал, что это была особая, выведенная для войны порода страусиных лошадей, достаточно тяжелых в выращивании и уступающих своим собратьям в выносливости. Их использовали только в армии, и солдатам для их применения нужно было пройти достаточно серьезную подготовку.       Про самый большой минус этих животных, их очень большую пугливость, тоже стоит упомянуть.       Но, не смотря ни на что, обучение верховой езде проходило гладко (хотя мне пока позволяли ездить только на детеныше), и теперь, спустя почти два года, меня начнут обучать двум оставшимся искусствам, которые магам земли преподаются совместно.       Путь земли и её покорение.       — Для меня тоже честь учить маленького гения семьи Бейфонг, — голос у мастера Вея был под стать внешности: низкий и глубокий. С таким звучанием ему на Земле было суждено петь госпелы, а здесь он преподаватель в одном из самых престижных учебных заведений во всем Царстве. Сам он очень долго и внимательно меня рассматривал, водя глазами от носков дорогих кожаных туфель до глаз, смотрящих на него твердо, но с уважением и почтением. Ведь, зная местных, они от неправильного взгляда могут оскорбиться и уйти в закат. — Занятия начнутся с завтрашнего дня, на рассвете. Не опаздывай.       — Слушаюсь, мастер, — еще раз поклонившись мужчине и, бросив взгляд на отца, который едва заметно кивнул, я покинул комнату. Я знал, что мастер Вей прибыл в поместье всего пару часов назад и, по словам слуг, сразу потребовал показать ему его нового ученика. Бао, зная жесткий нрав покорителей Земли, не стал возражать и сразу приказал позвать меня. Не знаю, зачем все это было нужно, ведь встреча продлилась всего пару минут, но какие-то выводы для себя он сделал и, наверняка, остался с отцом, чтобы обсудить размер оплаты.       Все же его переезд из столицы — это не жест доброй воли, а найм за очень хорошее вознаграждение.       Я же, тем временем, быстро отправился в свою комнату, начав быстро готовиться ко сну, не смотря на то, что до захода Солнца было еще пару часов.       Волнение распирало меня.       Ведь уже завтра я по-настоящему встану на путь покорителя земли.       Нет, конечно, до этого я пытался пользоваться своими силами. Так часто, что большинство охранников и слуг в нашем поместье, едва услышав свист рассекаемого воздуха, сразу ложатся на пол или прячутся за ближайшим укрытием. Все же моя каменная пуля хоть и летела быстро и била сильно, но зачастую не туда.       С другой стороны, замахиваться на что-то большее, чем метание маленьких камушков, я не собирался. Причина проста — еще с прошлой жизни я запомнил, что местная магия была похожа на боевые искусства, где сплетались вместе как физические тренировки, так и духовные. И вбить себе в подкорку кучу вредных привычек и движений, прежде чем начать обучение, а потом долго и упорно от них избавляться, я не хотел.       Вот и терпел почти три года, лишь иногда позволяя себе выпустить бушующую внутри энергию в играх с братом, который, пользуясь разницей в возрасте и начавшемуся обучению владения оружием, все мои камешки просто отбивал, или гоняя провинившихся стражников, которым их командиром было запрещено отбиваться, по всему поместью.       — Ты как, Шайнинг? — заглянул ко мне вскоре Лао, который, судя по свежему ханьфу и мокрым волосам, недавно вернулся с прогулки на страусиных лошадях.       — Нормально, — ответил я, снимая с кровати толстое одеяло. Это было одним из отличий местной культуры от китайской — спали здесь на нормальных кроватях и ели за нормальными столами на нормальных стульях. Истинная причина таких различий мне была неизвестна, ведь хоть культуры были похожи, история обоих миров кардинально разнилась. Конкретно за это отличие я был благодарен всей душой. Местные и так прошлись катком по моему чувству прекрасного своей едой, музыкой, традициями и многими другими вещами, так что спать и есть на полу я бы точно не смог. — Наконец-то прибыл из столицы учитель, так что с завтрашнего дня я начну обучение магии земли.       — Поздравляю, — кивнул брат, заходя в комнату и садясь за невысокий столик, расположенный по середине комнаты. — Теперь то ты перестанешь доставать стражей на их постах.       — Не дождутся, — фыркнул я, сев напротив него и скрестив руки. — Ишь, вздумали спать на работе. Мы им не за это деньги платим.       — Конкретно ты им ни медяка не платишь, — зметил Лао, положив голову на руку и, достав из кармана маленький мешочек, расписанный золотыми нитками, он начал доставать оттуда орешки в карамели и аппетитно хрустеть.       — И мне дай, — протянул я ладонь, в уме подумав, что даже за такой мешок где-нибудь в бедных районах города могут ограбить, а у нас сладости в нем хранят. Богатейшая семья города, что сказать.       Со старшим братом, доставшимся мне в этой жизни, мне сильно повезло. Лао был… покорным? Нет, не то слово. Старший сын рода Бейонг был очень спокойным и понимающим ребенком, обделенным какой-то детской злобой и гиперреактивностью. Не знаю, от природы ли это или последствия достаточно сурового воспитания и насыщенного графика, но одно могу сказать точно — с братом мы всегда были на одной волне.       Да, изначально он завидовал и ревновал к моей «гениальности», видя, как Бао уделяет мне внимание и хвалит. Вот только наш общий отец был внимателен к людям не только по рабочим делам, но и дома. Он быстро заметил зарождающиеся ростки зависти в Лао и сделал достаточно простую и логичную вещь.       Велел тайно показать мое занятие музыкой и каллиграфией, которые в то время давались мне с большим трудом. Сидя за небольшой ширмой, он смотрел, как я пытался вывести очередной символ на бумаге или правильно ударить палочкой по струне. И часто получал по плечам палками от учителей.       Знаете, тяжело завидовать человеку, когда ты видишь, каким трудом ему достается результат. Если ты, конечно, не моральный урод, которому наоборот в наслаждение причинённая другому боль. Лао, слава духам, к таким не относился.       А в последний год, когда я наконец догнал брата по программе, мы стали часто сидеть в его или моей комнате, корпя над заданиями учителей и помогая друг другу. Я занимался счетом и письмом, ведь, не смотря на плохую моторику, я гораздо глубже понимал корни местной каллиграфии, а брат — музыкой, ведь его слух не был испорчен иномирским роком, и ему гораздо легче давались местные композиции.       — Завидую я тебе, Шай, — обратился он ко мне по укороченному варианту имени. Так то это была огромная фамильярность, но на то мы и семья, чтобы допускать такие вещи. Я бы тоже имя брата сокращал, если бы было куда. — Скоро ты станешь покорителем земли. Будешь швырять камни, устраивать камнепады, создавать песчаные вихри.       — Будто первое я и до этого не делал, — Фыркнул я, вызвав на лице Лао улыбку.       — Ты свою гальку с настоящими камнями не путай, — Ответил он мне, передавая еще одну горсть сладостей.       Вообще мне до конца не были ясны различия в отношенях между магами и простыми людьми в этом мире. С одной стороны, маги должны стоять на вершине, ведь покорение стихий дает просто невероятное преимущество над обычным человеком. Но с другой стороны, я не видел особых различий между двумя группами. Цари Земли магией не владели, половина аристократии тоже, а среди наших слуг точно есть пара покорителей, которые тоже какими-то особыми преференциями не обладают. Да и по сериалу я помнил, что в том же Северном Племени Воды вождями был род, не владеющий магией.       Слишком мало информации, чтобы делать хоть какие-то выводы. И получу я ее не скоро, ведь полноценно за пределы поместья меня выпустят лишь в следующем году, а за пределы города и того позже.       — Тебе вообще грех жаловаться, — сказал я, разом закинув в рот несколько орешков. — Ты будущий глава рода Бейфонгов, самого богатого рода Гаолиня, а может, и всего юга Царства Земли. Будто бы я не знаю, какими глазами на тебя смотрят все девушки на приемах.       — Ой, не вспоминай, — схватился за голову братец, опустив ее на стол. Внимание девиц, смотрящих на него как на вкуснейший кусок мяса, настолько его достало, что во время последнего приема, устраиваемого в нашем доме, он притворился больным. Угадайте, кому пришлось стать мишенью для этой толпы мелковозрастных девиц? Брр-р-р… Брату потом пришлось долго извиняться и приносить мне рисовые пирожные с кухни, в которую мне закрыли доступ. Видите ли, я ем слишком много сладкого. — Отец недавно сказал выбрать мне невесту в течение двух-трех лет. И чтобы она была из хорошего рода.       — Самому? — удивился я, слегка приподняв брови. — Тогда тебе повезло, братец.       — В каком смысле? — Непонимающе посмотрел на меня Лао.       — Ты забыл, о чем говорили наши учителя? — Одним выражением лица передав какого я мнения о памяти брата, я продолжил. — Обычно в семьях нашего уровня родители сами выбирают пару своим детям. И зачастую это происходит сразу после их рождения. Нам с тобой повезло, что мы Бейфонги, сильнейшие в этих краях. Не будь так, тебе бы давно на шею вешалась конкретная девица.       Увидев, как скривилось лицо брата, я еле сдержал хмык и продолжил.       — Или не вешалась, а тихо ненавидела за то, что из-за тебя ее лишили права самой найти свою любовь. Забыв, что тебе тоже этот брак навязали, — мои последние слова были настолько полны сарказма, что даже Лао, пребывавший в не самом радушном настроении, улыбнулся.       Все оставшееся время до отбоя мы вспоминали всех девиц одного с Лао возраста, принадлежавших к богатым и знатным родам Гаолиня. На удивление, чаще всего упоминалось имя некой Поппи. Тихой и спокойной девочки из одно среднего по достатку рода, занимаюшегося добычей и выплавкой металла в окрестных горах. Ее имя я помнил еще с прошлого мира (не буду врать, потому что в детстве очень хорошо над ним поржал), так что больше настаивал именно на ней, хотя без фанатизма, чтобы не смутить Лао.       Ночь прошла как обычно, и на утро, после раннего подъема, водных процедур и завтрака, я уже был на площадке для занятий магией земли, специально оборудованной недалеко за пределами поместья.       — Для начала представлюсь еще раз,— начал учитель после традиционного приветствия. Эх, не люблю я все эти поклоны. — Меня зовут Вей Раомен. Можешь называть меня просто мастер или сифу Вей. На моих уроках я не только буду учить тебя покорению земли, но и ее философии. Тому, что стоит в основе не только магии земли, но и всего нашего Царства.       — Понял, сифу Вей, — кивнул я с спокойным выражением на лице, хотя внутри меня просто переполняло от эмоций.       — Для начала встань в позу мабу и вытяни руки поперек тела, — сказал сифу, продемонстрировав требуемую позу, не раз видимую мной в фильмах про шаолинских монахов и боевые искусства.       Предплечья вдоль тела, оставшаяся часть рук выставлена вперед. Голени перпендикулярны земле, бёдра находятся к ней под небольшим углом, колени раздвинуты в стороны. И самое главное, что я запомнил из всех многочисленных секций, куда ходил в детстве: если тебе максимально неудобно в этой позе и почти сразу начинает все болеть, значит, ты все делаешь правильно.       — Неплохо. Очень неплохо, — с легким удивлением кивнул мне Вей, пару раз кивнул обойдя меня и все же поправив ноги. — Мало кто с первого раза принимает правильную стойку. Молодец, Шайнинг.       — Благодарю, мастер, — ровно ответил ему я, чувствуя, как начинают ныть ноги.       — Стой сколько сможешь и слушай меня внимательно. — Сказав это, он взял с земли недалеко лежавшую палку и начал ходить с ней вокруг меня, как коршун над добычей. — Чтобы понимать стихию земли, тебе нужно понимать и остальные три стихии. Начнем мы с самой опасного и непостоянного элемента. Огня, стихии власти. Народ огня есть отражение своей собственной стихии. Они несут в себе желание и волю достигать своих целей, стирая все на своем пути. Подобно тому, как они уже сотню лет ведут войну с нашим Царством, — в этот момент учитель нахмурился, а в его глазах промелькнула сильнейшая боль, которая вскоре пропала, и он продолжил. — Воздух стихия —свободы. Если верить книгам и исследованиям моих коллег, воздушные кочевники освободились от всех мирских забот и обрели внутренний мир и покой. Из-за этого они до самого конца не сопротивлялись атаке страны Огня, из-за чего были так легко истреблены, — он опять взял небольшую паузу, и в этот момент я благодарил всех духов за занятия верховой ездой. Без них я бы точно уже свалился на землю. — Вода —стихия перемен. Люди племени воды умеют приспосабливаться к самым разным ситуациям, что позволяет им жить даже на крае вечной мерзлоты. У них развиты чувства единства и поддержки, которые помогают им держаться вместе, нес мотря ни на что.       Я уже чувствовал, как с моего подбородка начали течь мелкие капли пота, а мой мучи… кхм, учитель очень подозрительно перехватил палку.       — И наконец земля, — продолжил он, продолжая ходить вокруг меня кругами. — Мы повелеваем стихией материи. Настоящий маг земли должен быть изобретателен и крепок. Быть настойчивым и выносливым, чтобы покорять свою стихию. Последнего тебе, ученик Шайнинг, сильно не хватает.       Мне не нужно было видеть свое лицо, чтобы знать, что оно сейчас красное, как зрелый томат.       — Хорошо, можешь сесть, — сказал сифу Вей, и в тот же момент я упал на землю, как мешок с картошкой, начав дышать, как загнанная лошадь.       — С твоей выносливостью нам еще предстоит поработать, — через пару секунд продолжил говорить наставник, слегка топнув и создав небольшой уступ, на который сразу уселся. — Но это дело наживное. А вот твоя настойчивость меня радует. Не каждый студент при поступлении обладает такой.       — Сифу Вей, ха… а зачем вы это, ха… рассказывали? — немного отдышавшись и сев по-турецки, спросил я.       — Важно научиться черпать мудрость из разных источников. Если брать ее из одного источника, она становится жесткой и черствой, — ответил он мне, быстро начертив передо мной символы всех четырех стихий и обведя их ровным кругом. — Особенно это важно для мага земли. Ведь мы можем управлять пылью, невероятно близкой к воздуху, можем управлять песком, невероятно близким к воде. А некоторые одаренные маги, постигнув стиль огня, могли управлять лавой. Поэтому с самого начала я буду учить тебя, как понимать других. Другие стихии. Другие народы. Ведь только освоив все их знания и умения, ты сможешь стать истинным магом земли.       Сказать, что его слова не произвели на меня впечатления, значило бы глупо соврать. Слова Раомен Вея попали в самое сердце, заставив его биться еще быстрее и желать, как можно быстрее, начать освоение всех секретов магии земли. Но вспомнив его слова, я сделал несколько вдохов и успокоился.       Учитель говорил, что для освоения земли нужно быть крепким. И как мне кажется, не только телом, но и духом. Это значило, что нужно успокоить внутренний вулкан чувств и привести его к состоянию непоколебимой скалы.       Правда сказать, это легче, чем сделать — детское тело так-то не располагало к спокойствию и усидчивости, поэтому пришлось приложить немало сил, чтобы полностью успокоиться.       — Неплохо, — услышал я и, открыв глаза, увидел на лице мастера Вея довольную улыбку, на удивление органично смотревшуюся на его жестком лице. — Ты быстро успокоил свои эмоции, а это одно из главнейших умений мага земли. Ведь в отличие от воздуха и воды мы не направляем, а покоряем стихию. Даем ей толчок, делаем своей, для этого нужно очень много концентрации.       — Благодарю, мастер, — кивнул я, не скрывая довольной улыбки. В первый же день получить два раза похвалу и ни одного удара палкой было приятно.       — Первые пол года мы будем работать над твоей устойчивостью и выносливостью, — сказал мастер встав, а булыжник, на котором он сидел, вернулся в землю. — Магия есть смесь духовного и физического начала, и лишь развивая оба равномерно, можно получить результат. С первым у тебя все хорошо, а второе придет с годами, но правильные тренировки улучшат результат, сделав из тебя хорошего мага земли.       — Не мастера? — уточнил я, зная что лишь так называют тех, кто полностью завершил обучение.       — Нет, мой дорогой ученик, — хмыкнул в ответ Вей, топнув ногой, и сильнейший удар по пятой точке мгновенно поставил меня на ноги. На удивление, было не больно. — Мастером ты станешь лишь тогда, когда поймешь и осознаешь саму суть магии земли. Я могу тебя лишь направить и показать первые шаги, но конец пути ты должен будешь пройти сам.       — Я понял, мастер, — кивнул ему я, хотя до конца не понял его слов. И в этом не было ничего удивительного. Пройдет еще пара лет, прежде чем я осознаю, что имел ввиду мастер Вей. Мой первый, но далеко не последний учитель.