Тот, кто умеет сражаться

      Свет утреннего солнца пробивался сквозь тонкие занавески, заливая покои мягким золотым сиянием. Аллесандр медленно открыл глаза, чувствуя слабую, уходящую пульсирующую боль в перевязанной голове и лёгкую тяжесть на запястье. Его взгляд скользнул по просторной комнате, пока не остановился на фигуре, стоящей у балкона.       Какаси был спокоен и сосредоточен, его силуэт подчёркивался контрастом света и тени. В руках он держал небольшую книжку, страницы которой шуршали при каждом переворачивании. Его маска и расслабленная поза добавляли загадочности, но Аллесандр видел в этом нечто большее — силу и надёжность.       Эльсиец не мог оторвать глаз. Какаси был героем, который пришёл в самый тёмный час, когда надежда почти угасла. Без него Кюжон давно пал бы под натиском чудовищ. Каждый шаг, каждое действие ниндзя были пронизаны уверенностью и заботой.       «Он — мой рыцарь. Мой спаситель.»              Аллесандр чувствовал, как сердце наполняется тёплым светом, будто его душа откликалась на присутствие Какаси. Это чувство было таким сильным, что он не мог сдержать трепет. Он видел, как Какаси, казалось, без усилий справляется с любыми трудностями, как он жертвует собой ради других. И всё это — ради него, Аллесандра.       Эльсиец поднял перевязанную руку, чтобы вытереть слёзы, но не успел — эмоции нахлынули с новой силой. Он закрыл лицо ладонью, его плечи задрожали. Слёзы катились по щекам, и он даже не пытался их остановить.       «Как мне благодарить его? Чем я заслужил такого замечательного смертного рядом?»       Сквозь рыдания он издал слабый звук, привлекая внимание Какаси. Ниндзя опустил книгу, повернув голову. Его взгляд смягчился, он молча подошёл к кровати, опустившись на одно колено рядом.       — Аллесандр? — спросил он, его голос был низким и тёплым.       Аллесандр не мог ответить. Он просто смотрел на Какаси, чувствуя, как волна любви и признательности захлёстывает его с головой.       Какаси стоял перед кроватью, глядя на Аллесандра, который плакал, не в силах сдержать нахлынувших эмоций. Густые золотые волосы лорда спадали на его плечи, обрамляя лицо, залитое слезами. Глаза Аллесандра блестели, как две звезды, в которых отражалась бескрайняя благодарность и трепет.       «Какой он непутёвый. Такой потерянный, но одновременно сильный. Как можно быть настолько нежным и в то же время непоколебимым?»       Какаси почувствовал, как внутри всё сжалось. Его сердце отозвалось на это зрелище, но не болью, а твёрдым, спокойным желанием. Желанием быть рядом, защищать, оберегать, стать для Аллесандра стеной, через которую никто не сможет пройти.       «Он мой. И я никому не позволю его тронуть. Никогда.»       Аллесандр вытирал лицо перевязанной рукой, но слёзы продолжали катиться. Какаси медленно опустился на край кровати, его взгляд стал мягче. Он поднял руку и осторожно убрал слёзы с щёк Аллесандра, его пальцы скользнули по тёплой коже, оставляя за собой ощущение покоя.       — Тише, — прошептал он, его голос был тихим, почти неуловимым, но в нём звучала твёрдость.       Какаси медленно приблизился к Аллесандру, его взгляд был полон нежности, но в нём же таился и огонь. Он наклонился ближе, приподняв маску, и губы коснулись губ лорда. Сначала осторожно, словно давая возможность привыкнуть, но с каждым мгновением поцелуй становился глубже, страстнее.       Он всегда надеялся быть терпеливым и сдержанным, но терпение покидало его. Как можно было сдерживаться, когда перед ним был Аллесандр? Его мягкие золотые волосы, его изящное тело, его взгляд, в котором отражалась безграничная доброта.       Страсть захлестнула Какаси, как волна, смывающая все сомнения. Он приподнял Аллесандра, сливаясь с ним в объятиях. Его руки скользнули вдоль спины лорда, поддерживая его, и он наклонился ниже, чтобы целовать ещё дольше, ещё глубже.       Аллесандр, запыхавшись, вдруг попытался заговорить, его голос был мягким и растерянным:       — Как… как замок пережил нападение?       Какаси не дал ему закончить. Он провёл рукой по линии челюсти Аллесандра, слегка улыбнулся и прошептал:       — Сейчас это неважно. Я хочу быть только с тобой. Делить этот момент только с тобой.       Его голос был низким, наполненным чувством. Он смотрел на лорда, как на самое ценное, что было в его жизни.       «Он мой. Только мой. Никто больше не посмеет его тронуть…»       Какаси влюбился собственнической любовью, но не грубой, а защитной. Это было желание оберегать, удерживать, обнимать, чтобы ничто в этом мире не смогло причинить боль этому прекрасному существу.       И Аллесандр отвечал ему. Он тянулся навстречу, его руки обвили шею Какаси, а в глазах была видна бесконечная нежность. Он отвечал взаимностью, его поцелуи были такими же страстными, но в них сквозила благодарность.       Какаси чувствовал, как его сердце бьётся всё быстрее. Он хотел больше. Он хотел заявить свои права на этого эльсийца. На его тело, на его душу, на всё, что составляло Аллесандра.       Какаси едва успел понять, что происходит, когда Аллесандр, всё ещё обнимая его, отстранился лишь на мгновение. Его лицо сияло счастьем, но в этом сиянии было что-то ещё — решимость и ожидание. Лорд повернулся к небольшому шкафчику у кровати, не разрывая зрительного контакта, и извлёк оттуда несколько небольших тюбиков.       Какаси замер. Он не ожидал такой подготовки. На лице мелькнуло удивление, но оно быстро сменилось мягкой улыбкой. Аллесандр был так очарователен в своей прямоте, что Какаси не мог не восхититься.       — Ты был готов, — тихо произнёс он, чуть хриплым голосом. Аллесандр, не теряя своей радости, вернулся к нему, крепко обнял, и их губы снова слились в поцелуе. На этот раз он был более глубоким, более чувственным. Их тела начали двигаться в такт, постепенно освобождаясь от одежды.       Какаси, проводя пальцами по спине Аллесандра, ощущал каждый шрам. Это были следы истязаний, прошлого, которое, казалось, Аллесандр нёс с собой, несмотря на свою доброту и мягкость. Но кожа эльсийца, несмотря на шрамы, была невероятно нежной, словно бархат.       «Он так мягок, так податлив, но при этом я чувствую его силу, его осязаемость. Он не призрак, не иллюзия. Он настоящий, и он мой.»       Какаси касался его с осторожностью, но с каждым мгновением его прикосновения становились увереннее. Он видел, как Аллесандр реагирует на них, как его тело чуть вздрагивает, как он отвечает, тянется ближе.       Возбуждение нарастало, заполняя каждую клеточку тела. Какаси чувствовал, как тепло разливается по его венам, как желание становится невыносимым. Но это желание было больше, чем просто физическим. Это было желание полностью слиться с Аллесандром, показать ему, что он никогда больше не будет одинок.       Аллесандр смотрел на него с такой любовью, что Какаси не выдержал и прошептал:       — Ты прекрасен.       Какаси никогда не думал, что окажется в таком моменте, столь интимном, столь сокровенном. Он всегда был сосредоточен на других целях, на миссиях, на защите, на сражениях. Но теперь, когда он оказался наедине с Аллесандром, все прошлые барьеры рухнули.       Перед этим он как раз и читал небольшую книгу, найденную в библиотеке замка, пособие для тех, кто только открывает для себя этот мир близости. Какаси быстро пролистал страницы, отмечая советы, как быть внимательным, как заботиться о партнёре. Это было ново, но он хотел сделать всё правильно, чтобы Аллесандр чувствовал себя любимым и защищённым.       Когда Аллесандр остался полностью обнажённым перед ним, Какаси замер, едва дыша. Лорд выглядел так, словно был создан из самого света — его кожа переливалась, мышцы были изящными, словно выточенными руками мастера, а взгляд полон любви и доверия.       — Я готов подарить тебе себя, мой рыцарь, — тихо сказал Аллесандр, его голос дрожал от эмоций. — Полностью. Без остатка.       Какаси почувствовал, как его сердце пропустило удар. Он не мог сказать ни слова, лишь осторожно коснулся плеча Аллесандра, проводя рукой вниз, по спине, ощущая нежность его кожи и тепло. Его пальцы скользнули по линии талии, и он с трудом удерживал себя от того, чтобы не потерять контроль.       Но когда Аллесандр осторожно коснулся его, проводя ладонью сначала по бедру, а после по яйцам и затвердевшему члену, Какаси не смог сдержаться. Его тело пронзила волна жара, он закатил глаза, и из его груди вырвался высокий, почти жалобный стон. Он чувствовал, как его мышцы дрожат, а дыхание становится прерывистым.       Какаси чувствовал, как его сердце бешено колотится, когда он взял в руки небольшой тюбик со смазкой, оставленный Аллесандром заранее. Лорд оказался таким продуманным, и это невольно вызывало улыбку у ниндзя, несмотря на его напряжение. Он понимал, что этот момент — нечто особенное, что они оба делают шаг в неизведанное.       Аллесандр лежал перед ним, его золотые волосы были разметаны по подушке, а лицо выражало смесь волнения и доверия. Какаси склонился над ним, их губы снова встретились, мягкие, теплые. Каждый поцелуй был словно обещание, каждая секунда — подтверждение их связи.       Он осторожно открыл тюбик, выдавливая прозрачную жидкость на свои пальцы. Его руки слегка дрожали, но он знал, что должен быть сосредоточенным. Он начал аккуратно обрабатывать Аллесандра, его движения были нежными и размеренными. Когда Какаси коснулся его анального кольца, Аллесандр издал звук, который заставил ниндзя замереть.       Это был высокий, мелодичный стон, словно музыка, которую невозможно повторить. Он раздавался эхом в комнате, заполняя всё пространство. Какаси почувствовал, как его тело пронзила новая волна возбуждения, член стал изливаться горячей смазкой, постоянно подпрыгивая и дёргаясь. Он закрыл глаза, пытаясь успокоить себя, но звук этого стона продолжал звучать в его голове, словно песня, от которой невозможно отвлечься.       Аллесандр выгибался под его прикосновениями, его тело поддавалось, словно отзываясь на каждое движение Какаси. Его кожа была тёплой и бархатной, и каждый контакт вызывал у ниндзя чувство трепета.       — Ты… невероятен, — выдохнул Какаси, чувствуя, как его голос дрожит. Он проходил пальцами дальше и дальше, касаясь самых потаённых уголков податливого и прекрасного тела.       Аллесандр снова издал этот чарующий звук, и Какаси почувствовал, как его собственное тело теряет контроль, кожа на яйцах и члене сильно стянулась. Он замер, прикрыв глаза, пытаясь собрать мысли, но внутри него всё бушевало. Его дыхание стало тяжелым, но он взял себя в руки и продолжил, ещё более нежно и уверенно.       Каждое движение, каждое прикосновение было наполнено заботой. Аллесандр был податливым, словно солнечный свет, обволакивающий ниндзя.       Его стон продолжал звучать, словно песня тысяч птиц, воспевающих утро, и это окончательно сводило Какаси с ума. Он восхищался Аллесандром, тем, как тот отдавался своему возлюбленному, как он выгибался, как напрягались и расслаблялись мышцы тела Аллесандра. Ниндзя был переполнен похотью, его дыхание перехватило, когда его груди коснулись пальцы эльсийца.       Пышные, длинные волосы, раскинутые на подушках мерцали в звездном свете. Аллесандр нуждался в защите, и пока Какаси был рядом, никто не мог причинить ему вреда.       — Мой любимый рыцарь, мой защитник… Мне так хорошо с тобой… Я чувствую себя в безопасности только благодаря тебе… Спасибо…       Какаси не мог больше сдерживаться, его член скользнул между ягодиц Аллесандра, он был таким горячим, таким узким, таким мокрым, он чувствовал, как будто тонет в горячем расплавленном меду. Он стонал, держа ноги Аллесандра на своих плечах, притягивая его к себе, страстно целуя его шею, возвращаясь к губам, слюняво и неумело. Он начал двигаться, медленно, нежно, не желая причинить Аллесандру боль, но и не желая медлить, так как возбуждение сводило его с ума.       Какаси двигался ритмично, нависая над эльсийцем, не сводя глаз с него, наблюдая за тем, как реагирует его тело, как искажается от удовольствия его лицо, как он сжимает простыни, как дрожит его великолепное тело.       Ниндзя начал ускоряться, когда по его собственному телу прошла волна мурашек и возбуждения, на секунду он выгнулся, замерев, чтобы оказаться внутри до самого предела, яйца прислонились к промежности Аллесандра, стон которого стал ещё выше.       Толчки Какаси становились все более и более мощными, его мышцы работали, подергиваясь, его тело блестело от пота, когда он приподнимался, оказываясь в свете солнечного сияния эльсийца. Его переполняла похоть, он не мог больше сдерживаться, потребность излить свое семя в Аллесандра стала невыносимой, огонь внутри ниндзя бушевал, как никогда. Он увидел, как из нежного члена Аллесандра выходят струйки золотой жидкости.       — Я люблю тебя, мой лорд, ты мой, я всегда буду защищать тебя, я всегда буду рядом с тобой, — прорычал низко Какаси, чувствуя, как любовь и целительная магия Аллесандра окутывают его тело. Глаза ниндзя сверкали любовью, желанием и благодарностью, когда он держался за Аллесандра, не желая его отпускать.       Какаси испытывает оргазм.       Его тело содрогнулось от последнего движения, он вошёл внутрь так глубоко, насколько мог это сделать, выгибаясь и запрокидывая голову, закатывая глаза. Из его рта вырвался громкий стон.       Член стал сильно и быстро дёргаться внутри, мышцы Аллесандра сжимались вокруг ствола, кожа на яйцах стягивалась. Какаси заполнял Аллесандра своим семенем, по телу прокатывалась дрожь от удовольствия, ощущения были непередаваемыми, он испытывал такое впервые, теряя ощущение своих конечностей.       — И я люблю тебя, мой рыцарь… Мой защитник, — слезы катились по щекам Аллесандра, он чувствовал, как наполняется. Дыхание сбивалось, их губы вновь встретились в поцелуе.       Какаси стал немного спускаться ниже, словно оседая от бурных ощущений. Его член стал медленно, но верно смягчаться, выходя из Аллесандра вместе со струйками спермы и золотой жидкости от первого раза. Ровный и стойкий член Какаси, достаточно большой, и иногда резкий, лишь несколько раз ударился больше нужного, не по вине ниндзя, Аллесандр прекрасно понимал это. Какаси был предельно нежным и заботливым с ним.       Через минуту Какаси лежал на спине, чувствуя, как приятная усталость и расслабление охватывают его тело. Он прижимал Аллесандра к себе, мягко поглаживая его плечи и спину. Лорд, устроившийся рядом, выглядел совершенно счастливым, его лицо светилось нежностью и довольством.       — Всё ли хорошо? — тихо спросил Какаси, касаясь губами золотых волос Аллесандра. — Ты не чувствовал боли?       Аллесандр ответил не сразу, лишь крепче прижался к груди Какаси, его голос был наполнен теплом:       — Всё было прекрасно. Ты сделал меня самым счастливым.       Какаси выдохнул, как будто сбросил невидимый груз. Его разум, наконец, освободился от тисков страсти, и вместо этого его наполнили спокойствие, удовлетворение и любовь. Он прикрыл глаза, чувствуя, как Аллесандр укладывается удобнее.       — Я останусь здесь, — сказал Какаси, чуть улыбнувшись. — И не потому, что устал. Хотя, честно говоря, устал. Просто я не хочу разгребать завалы после осады с остальными. Это… никогда не было моим любимым занятием.       Аллесандр тихо засмеялся, его смех был похож на мелодию ветра в солнечный день. Он протянул руку к небольшой бутылке с ежевичным вином, стоящей на тумбочке, и налил немного в изящный бокал.       — Попробуй, — сказал он, подавая напиток Какаси.       Ниндзя поднялся на локте, осторожно взял бокал и сделал глоток. Вино оказалось мягким, с лёгкой кислинкой, напоминающей о летних днях. Какаси улыбнулся, возвращая бокал Аллесандру, и снова лёг, закрывая глаза.       — Теперь я точно могу сказать, что это был идеальный день, — пробормотал он, чувствуя, как Аллесандр снова уютно устроился рядом.       Какаси лежал на широкой кровати, укутанный в мягкий свет утреннего солнца, пробивающегося сквозь полуоткрытые шторы. Его дыхание было ровным, безмятежным, и он тихо посапывал, словно ребёнок, впервые за долгое время почувствовавший себя в полной безопасности. Лицо ниндзя расслабилось, а лёгкая улыбка играла на его губах.       Аллесандр, напротив, не мог усидеть на месте. Он медленно поднялся, чувствуя приятную, но уходящую боль в теле, напоминающую о прошедших мгновениях. Его движения были осторожными, чтобы не потревожить спящего Какаси. Лорд подошёл к креслу, где лежало слегка запачканное бельё, и аккуратно сложил его, убирая в корзину для стирки. Затем он взял ближайшее одеяло и заботливо укрыл ниндзя, стараясь не пропустить ни одного участка тела, чтобы ему было тепло и уютно.       Аллесандр чувствовал, как его сердце наполняется радостью и благодарностью. Он прошёлся по комнате, собрал тюбики со смазкой, которые аккуратно убрал обратно в шкафчик, слегка покраснев при этом воспоминании. Его движения были плавными, а взгляд мечтательным.       После этого лорд достал свой дневник — изящный томик с золотым тиснением на обложке. Он сел за стол, открыл его и начал писать, улыбаясь:       «Сегодня, 11 утра, 3 дня начала зимы, я лишился своей чистоты. Я подарил её самому лучшему рыцарю и ниндзя, который только мог бы существовать. Это был самый прекрасный момент моей жизни. Я чувствую себя… завершённым, как будто нашёл ту часть себя, которой всегда не хватало.»       Аллесандр ненадолго остановился, посмотрел на спящего Какаси, и его глаза наполнились нежностью. Ниндзя выглядел таким спокойным, его лицо, обычно серьёзное, сейчас было таким мягким и расслабленным.       «Он — моя защита, моя опора, свет моего созвездия. Я никогда не думал, что могу быть настолько счастлив,» — записал он, прежде чем закрыть дневник и отложить его на стол.       Лорд подошёл к кровати, сел рядом и, склонив голову, долго смотрел на Какаси. Он любовался каждым изгибом его лица, его ровным дыханием и чуть приподнятой грудью. Аллесандр провёл пальцами по краю одеяла, словно боясь нарушить этот момент.       — Я твой, а ты мой, — прошептал он, улыбаясь.       Пора возвращаться к делам. Аллесандру хотелось остаться тут навсегда, но долг звал его душу и сердце. Как минимум, Какаси дал надежду на то, что таких моментов будет больше и что их мир не разрушится под грузом суровой реальности.