Аленький цветочек.

      В один момент раздался звон, и каменная стена начала подниматься, открывая вид на длинный, уходящий во тьму коридор, а также на высокого мужчину худощавого телосложения с короткими, лавандовыми волосами, и в синем смокинге. Было у него все, кроме рта, но, даже не смотря на это, он смог представится нам как Сатоц. Я мгновенно поднялась с пола, присоединяясь к основной куче, пока он говорил: — Простите, что заставил ждать. Добро пожаловать, приём кандидатов я объявляю закрытым. Начнем же экзамен на Хантера! — все присутствующие разом оживились, принялись переглядываться, поправлять одежду, припрятывать оружие, кто чем занят. Я перекинула сумку через плечо. — Даю последний шанс. Если вам не повезет или не хватит закалки, в ходе экзамена вы можете получить серьёзные травмы, или умереть. Те, кто готов рискнуть, следуйте за мной. Передумали — зайдите в лифт и покиньте нас, — но никто и с места не сдвинулся. Сатоц кивнул, а после зашагал вперед, толпа двинулась за ним. Я шла практически в первых рядах, так что не могла не заметить причудливость его походки: сами шаги были широкими, такими, что в один его поместилось бы три моих, и руками он излишне сильно размахивал. Что ж, это не так важно.       Первую минуту мы шли пешком в расслабленном темпе, однако дальше уже пришлось переходить на быстрый бег. — Я отведу вас к месту проведения второго этапа. Первый уже начался. Вы должны следовать за мной, вот и всё задание, — сказал Сатоц перед тем, как замолчать на длительный промежуток времени.       Задание на первый взгляд кажется легким, но суть в том, что никто не знает, сколько еще нам придется бежать. На этом этапе людям со слабой дыхалкой явно не позавидуешь.       Я поправила челку, упавшую на глаза, и сосредоточилась на беге, когда мои уши начали улавливать падающие от усталости тела и хрипы. Похоже, ко второму этапу доберется половина, а то и меньше, раз люди начали падать на первых десяти минутах.

***

      Преодолено приблизительно 60 километров дистанции. Участников все меньше и меньше, а коридор и не планирует кончаться. Однотипные стены начали порядком надоедать, поэтому мои глаза стали цепляться за людей, рассматривать их, запоминать. По пути я взглядом наткнулась на номер 44. Как давно я настолько рядом с ним бегу? Почему не заметила?       Мой взгляд немного похолодел, захотелось отбежать подальше, но толпа двигается одной кучей, отступить, не растолкав, не получится. Что-то в нем заставляло хотеть держать дистанцию и лишний раз не подходить, но в это же время он притягивал взгляд, завоёвывая внимание одним своим существованием. Результатом этого факта стало моё осознание, что я всё это время пялилась на него, находясь на расстоянии двух-трёх шагов. Фокусник заметил это и повернулся ко мне с улыбкой на лице. Какого чёрта я даже сейчас взгляда не отвожу?! — Чего? — спросил номер 44, глядя на меня совершенно дурацким выражением, будто я ребенок какой-то. Хотелось самой себе отвесить подзатыльник, внутри всё неприятно сжалось, мой рот приоткрылся. Я понимала, что отчитываться перед ним — не есть моя обязанность, но чувствовала желание как-то оправдаться. Я выпалила первое, что пришло в голову, совершенно безразличным выражением лица, от чего моя фраза звучала ещё смешнее: — Ничего. Грим прикольный у тебя, — говоря о нарисованных звездочке и капельке на его щеках. Последнее, что я увидела перед тем, как отвернуться и уставиться на спину Сатоца, это то, как брови фокусника поползли вверх. "Чертов идиотизм."       Я видела, как на меня оборачиваются участники и смотрят глазами по пять копеек, как на самоубийцу. Из толпы послышалось тихое перешептывание: — Она это сейчас Хисоке сказала?! — Совсем отчаянная?       А добивающим ударом стал смех, как я только что узнала, Хисоки, который он еле давил в кулак. Хуже не придумаешь. — Что ж, спасибо. А тебе идёт твой пирсинг, — ответил Хисока, наконец отводя взгляд в сторону. Я лишь хмыкнула ему в ответ, не желая продолжать диалог. Фиксация на этапе возобновилась.       Пирсинг, о котором говорил Хисока — тот, что я сделала в детстве у знакомых, чтобы позлить маму и посмотреть на её реакцию. Мне хотелось лицезреть выражение материнского лица, когда, казалось, всегда опрятная и послушная дочь, в один день ворвется домой с проколотой губой. В результате меня лишили еды на три дня, но я ни о чём не жалела.

***

      Дорога сменилась лестницей вверх, что, разумеется, сложнее. На ней народ быстро посыпался, особенно когда Сатоц значительно ускорился, за один шаг перепрыгивая почти 20 ступенек. Финиша так пока и не видать. На удивление, оставались хорошо держаться именно яркие участники, которые выделяются из толпы если не внешним видом, то поведением и наоборот.       Через ещё минут двадцать в конце резко появился свет. Наконец-то, смена локации.