Ушки, Хвост, Два Топора

В доме, по виду исконно восточного, воздух сотрясали дикие столь утонченному убранству звуки. Вместо привычных традиционных переборов кото, жильцы поместья слушали звон струн музыкального инструмента, принесённого Богами с небес — после тренировки души, а главное тела, я покалеченными пальцами играл семье Такемикадзучи на гитаре. Бог сидел у стола в сэйдза и пристально наблюдал за моей игрой — взгляд его был прикован к движениям пальцев по струнам. Микото попивала чай, будучи расслабленной после тренировки; Аска, Кин и Джин играли в сёги неподалёку, а Чигуса обхаживала Оуку, который был покалечен под стать мне. На последних тренировках он всё-таки смог упросить Такемикадзучи тренировать его так же жёстко, как и меня, потому сейчас сидит да терпит любое движение. На город накатывал поздний вечер, но я не собирался уходить из чужого дома — не настолько и чужим он мне был. И лично моя тренировка ещё не закончилась: — Неплохо, очень хорошо, Лекс. Сделай перерыв, — убрав пальцы от струн, я наконец прочувствовал их боль каждым нервом в теле. Суставы крутило, кожу и мышцы жгло, даже кости, невозможно, но болели. — То, что ты занимаешься музыкой, определённо поспособствует твоим тренировкам. Я всё ещё скептически относился к ярому напору Бога на мою музыкальную предрасположенность, и только по его просьбе принёс с собой гитару. Угораздило Гестии однажды упомянуть ему мои дела вечерние... — И как это поможет? Пока что я вижу только разминку. — То правда — играть на струнных, это великолепная разминка пальцев, а так же упражнение для развития их гибкости и моторики. — заключил Такемикадзучи. — Я слышал, мол мечники рисуют, но музыка?.. — Мастера делают это ради твердости руки и душевного успокоения, если вкратце. Искусство изобразительное, искусство боя — всё искусство. Мечнику важно провести линию ровную и непоколебимую, тебе же, как ученику рукопашного боя, нужны такт и ритм, ловкость и прыть, а так же импровизация, куда без неё? Музыка, это идеальное решения для тебя. — Как вы интересно всё завернули... Вам не скучно быть таким идеальным сэнсеем? Бог боевых исскуств, что необычно, смущался очень просто: — Ох, ты мне льстишь! — Наверное, далее вы хотели сказать, что философия боя и музыки похожа? — Как ты узнал? Неужели догадался сам? А ещё, этот Бог был крайне наивен: — Нет, просто вы всегда прилетаете какую-нибудь философию, Такемикадзучи-доно~ — его дети, услышав, всхихикнули. Он насупился. — Устрою я вам на тренировках... Не зря же говорю о философии. — И то верно. — ранее я не понимал связи между мечом и кистью, кулаками и струнами, боем и танцами, и всегда думал, что такова связь существует красного словца и глубины ради, но как встал на путь ученика, по всем каноничмым "наставничеству" чертам, осознал и переосмыслил многое. — Философия заставлять думать, смотреть под другим углом, вспоминать и обдумывать. Если связать её с боевым искусством, то человеку начнёт вкладывать смысл в каждый удар, запоминать его и в случае чего может переосмыслить, потому что философия — вещь не точная. А думать над своими действиями, это лучшая учеба. По крайней мере, ваши слова о философии я понимаю так, Такемикадзучи. Тот сдержано посмеялся: — Как ты интересно всё завернул... Тебе не скучно быть таким идеальным учеником? Я опешил этому ловкому ходу. — В-вы мне льстите. Остальные за всю свою жизнь привыкли к простодушию своего Бога и его очень простому смущению, ровно так же как и к неспособности кого-либо обхитрить Такемикадзучи даже в дружеском диалоге. Я узнал об этом только сейчас. Он продолжил: — Хотя, Лекс, я правда сделал тебе комплимент. В последние дни ты всё чаще поддаёшься эмоциям. Припомнилось, как я ругался на песок, в который молотил прямыми пальцами. — Скоро полнолуние... Чем ближе оно, тем я тревожней. Извините. Что можно поделать, раз это зов природы? Я смирился, но по удивлённым лицам Такемикадзучи, Микото и Оуки, что-то было не так. — Чего вы так смотрите? — Т-ты всё ещё реагируешь на луну? — робко спросила Микото; по её нежному лицу расползался яркий румянец. И тут я вспомнил, что они, как жители Дальнего Востока, который считается исконной родиной хуме-банни и ренаров, не могут не знать о моём недуге. — Ещё как реагирую, а не должен? — это был шанс узнать о себе больше. Микото заёрзала на месте, будто у неё горох под коленями. — Л-лекс-кун, это... ты правда не знаешь? Вмиг стало безумно интересно. Явно что-то до безумия стыдное и смущающие, но знать хотелось сиюсикундно — в библиотеку я так и смог сходить. — Правда не знаю. Было Такемикадзучи хотел прервать мучения невинной Микото и явить свету интересный факт, как в другом углу комнаты, где активно велись партии сёги, Аска, девушка милой восточной внешности, но с фасоном одежды, как у самой отвязной амазонки, заявила: — Девственник! — и прокашлялась в кулак, будто и не говорила ничего. Её соперники залились хохотом. Оука бы к ним присоеденился, но Чигуса была рядом и как только он прыснул — стукнула локтём под рёбра (видимо было за что). — Эй, хорош ржать! — я взьелся. Аска, Кин и Джин сильно отличались от первой троицы, ведь были почти полными их противоположностями, а ещё — их я не знал до прихода в дом Такемикадзучи, но быстро подружился. Бог, прочистил горло, обратив на себя внимание: — Дело в том, что такая реакция на луну... только у парней и девушек, что ещё ни разу не... не познавали любви, если можно так выразиться. — Микото совсем заалела словам Бога и стала ёрзать ещё сильнее. Я протянул удивлённо: — А-а-а... — но после, кое-что припомнил, — Как это возможно? У меня же была девушка! Давно, но... И Бог тому изумился, ведь как и другие гости небесные мог легко отличить ложь от правды. — Это... странно? — Странно! Я же... — внезапно осознав, мысленно хлопнул себя по лбу. За целый месяц граница реальностей здорово стёрлась — здесь-то, в Орарио, не всю жизнь живу, — Забудьте, я понял в чём проблема. — И в чём же? — В полнолуние мне нужно пить кровь девственниц. — Микото, с присущей ей серьёзностью и невинностью, шутки не поняла, потому отсела дальше. Такемикадзучи в голос рассмеялся: — Ладно-ладно, давайте сменим тему. Как дела у Белла? Надеюсь, его тренируют достаточно? Припоминая, как мой братец "приползает" домой с просьбой напечь сладких булочек, я колебался с ответом: — ...Хоть бы ему голову не отбили, вот что скажу. — Надеюсь, это даёт свои плоды. — Ещё как! В Подземелье такие выкрутасы вертит, что порой нам и делать ничего не нужно — сам со всем справляется. — Похвально, в конце концов с таким наставником было бы странно, не научись он ничему. — Жаль, домой под ночь он едва доходит. Не умеет его "наставник" сдерживаться. Оука вклинился: — И всё же интересно, кто теперь тренирует Белла. По всему мной услышанному и его словам — авантюрист. Дело в том, что лишь Такемикадзучи знает в чьи руки я отдал обучение брата — не мог ему не сказать, ведь тогда он крайне обиделся. Остальные, естественно, не в курсе: — Извини. Чем меньше людей знает об этом, тем лучше. — Понимаю. Жду, когда он вернётся и покажет чему научился — по крайней мере в Подземелье он показал себя великолепно. — заявил Оука, видно припоминая, как Белл расправлялся с толпой импов. — И мне не терпится! — воскликнул Бог и указал на гитару, — Перерыв окончен, будь добр. — Есть, играть музыку! — отдал честь и взялся за гитару. На сей раз мелодия была другой — я всё ещё учил её и хорошо играл только до середины. Учёба в учёбе, это единственный способ добиться успеха — и ударил по струнам. „ П.А. Включаем «Carelles Whisper» на акустике и балдеем. ” Мои верные слушатели вытянули шеи, будто пытаясь поймать больше звука, иль услышать быстрее. Я всё ещё учусь, но как же красиво поёт гитара — можно слушать вечно и хотеть ещё. Я искренне рад открывшемуся таланту, рад большим ушам и хвосту, которые ненавидел, как только очутился в городе, рад своей открывшейся спеси в желании обучения, рад множеству наставников и моей наглости у них учится — я передавал свою радость в струны, а они в звук. Восточного колорита дом и его жильцы наслаждались мелодией чужака, ставшего другом. Люблю эту мелодию, она достаточно весёлая и грустная, радостная и злая — она словно жизнь, полная эмоций, и лишь ты выбираешь какую именно взять себе. В этой мелодии крылось всё, что нужно человеку, только бери и слушай, бери желанную эмоцию и звук гитары будет для тебя совсем другим. Эта мелодия — настоящее искусство, ведь бесформенна, приятна и всеобъятна. В ней крылась философия человеческой жизни и души — баланс плохого и хорошего. И я делился этим с остальными, ибо такова моя философия. Философия искусства: бой, музыка, всё одно, если берёт своё начало глубоко внутри души там, где мой идеальный баланс. Я резко остановил игру. Это неприятно вынудило из грёз заслушавшихся мечтателей. — Дальше ещё не разучил. — Какая красивая музыка, Лекс! — Воскликнул бог и захлопал в ладоши. Остальные подхватили и комната заполнилась рукоплесканиями, даже игроки в сёги подключились. Мне вмиг стало неловко, рука сама собой поднялась тереть мех за ухом: — Ну что вы, я ещё учусь. — Гестия говорила, ты совсем недавно начал свой путь музыканта и я не понимаю, почему только сейчас? — М-м-м... Раньше не было таланта. — И недавно появился? Как такое может быть? Божье благословение не дарует такие возможности. — Это одна большая загадка. — я сказал мечтательно, ведь кроме как загадкой меня всецело не назвать, меня и мои "возможности". — Интересно... Но что главное, Лекс, я увидел твою философию, когда ты играл именно эту мелодию. Бог смотрел пристально, не скрывая своей божественности; я случайно поймал этот проникающий в душу взгляд и замер. Когда так смотрят гости небесные — чувствуешь всю палитру эмоций, но Такемикадзучи смотрел по-доброму, это согревало, будто гордый отцовский взгляд. Не нашёл ответа, как ни старался, и потому молча начал подтягивать ослабевшие старые струны. Улыбка не спадал с лица. Бог вздохнул с грустью: — Это навеяло воспоминания, как Харухиме играла нам на нашем старом кото. Давно это было... — одна фраза вмиг переменила настроение в комнате. Услышав имя девушки, мурашки побежали до самых ушей, но кажется, не у меня одного. Со своего места я отлично видел выражения лиц Микото, Оуки и Чигусы, хотя с чёлкой последней неясно было, что она чувствует — но явно грусть, как и остальные. Этот гештальт кажется мне невозможным — Лилирука со своей семьёй, где много гражданских, но едва полсотни авантюристов, достижима. Там высший уровень — второй, мы с Беллом можем ей помочь, её спасти и уберечь, ведь уже неразлучные товарищи, но Харухиме Сандёзно и семейство Иштар... Каждый раз думая о своём бессилии перед Берберками, перед этой паствой, стоящей на вершине, думая о том, как в следующее полнолуние буду стоять на улице и трястись, глядя в сторону квартала удовольствий в ожидая чего-либо, я злюсь... бьёт до дрожи. И сколько не думал — ничего не мог придумать, никакого плана. Оставалось лишь ждать, становиться сильнее и надеяться, а неизвестность я не люблю больше всего. По крайней мере, мне нужно подтвердить свои знания — пока это всё, на что я способен: — Харухиме, да? Вы из-за неё приехали в Орарио? Такемикадзучи поразило удивление, как и остальных. — Мы в городе Героев для содержания нашего храма на Дальнем Востоке, но не так давно случилась неприятность... Ты уже знаешь? Мы привыкли об этом не говорить после наших неудачных поисков. — Я просто хорошо слушаю. Лучше скажите, она точно в Орарио? Мы бы помогли вам её разыскать. — Ох, спасибо за предложение, Лекс, мы не откажемся от помощи, хотя сами осмотрели каждую улицу города. И да, она должна быть в Орарио, так как человек, подлым образом укравший Харухиме, ехал сюда. — То есть, она может быть и не здесь? — повисла тишина, ребята посмурнели ещё больше. — Расскажите кто она, как выглядит, кем была. Бог тяжело вздохнул. — Сандзёно Харухиме, сейчас шестнадцать лет, увезена из дома около года назад. Как и мы, жила на Дальнем Востоке, но в семье знатных людей. — он кивнул на троицу за столом, — Они часто крали её из поместья, чтобы поиграть, когда были детьми. — Как она выглядит? — Ренар, получеловек-лиса, с золотыми волосами, ушами и хвостом. Она очень красива и потому легко узнаётся, но даже так мы не смогли её найти. Честно, Лекс, мы почти опустили руки... — Мы найдём её! — воскликнула Микото, в ее голосе слышалась нотка гнева. — Найдём, чего бы это не стоило. — как всегда спокойным басом поддержал Оука, Чигуса и остальные молча сжимали кулаки. Жизнь жестока — будто бы объяснял взгляд Такемикадзучи на своих детей. Было неприятно ворошить эту тему, но я продолжил: — Если она дворянка и была украдена в юном возрасте, значит она девственница, а если настолько красива — остаётся единственные вариант куда её продали и где её искать. — И там мы были, следуя такой же логике. Видишь ли, Кин и Джин не могут усидеть на месте, потому совмещали приятное с полезным, — Такемикадзучи попытался разбавить беседу юмором, но получилось так себе, — Кхм... имею в виду, что и там осмотрен каждый дом. — Ясно. — твердый ответ на потерю надежды. Бог жалел о вырвавшемся воспоминании, ведь одной фразой убил всё, созданное моей мелодией. Он, видно, совсем не того ждал, думал, мол все в один голос воспрянут, поддержат Микото и Оуку, но оказалась, те последними хранили надежду. Она висела на волоске и вот-вот готовилась сорваться в бездну жестокой реальности, где нет цветов, кроме серого. Но там на выручку есть я. За месяц в Орарио пришлось научился многому, и драться, и говорить, и поддерживать: — Мы с Беллом поможем вам в поисках. — я усмехнулся, — Гестия, конечно, не пустит его в квартал Иштар, но что-нибудь придумаем! Такемикадзучи был растроган, судя по умиротворённой улыбке. — Спасибо, Лекс-кун, ты настоящий друг! — воскликнула Микото. — Не стоит за это благодарить, в конце концов, поиски это не самое трудное в этой истории... — Что ты имеешь в виду? — Вы все не правы в том, что осмотрели каждый дом города. Разве вы заходили в башню Иштар? Они переглянулись. Оука ответил за всех: — И каков шанс, что она кажется именно там? Мы уже смотрели гильдейские сводки по составу семейств и не увидели Харухиме. — Может у неё нет Фалны? И самые дорогие проститутки едва ли будут работать на обычных клиентов, это... — Неужели Харухиме... — обречённый голос Микото прервал меня. Столь чистой девушке не верилось, что её не менее невинная подруга может быть распутницей — мне бы тоже этого не хотелось. — ...Это раз! — отчаяние пыталось пробраться по опущенным рукам моих друзей, но голос надежды всегда груб, всегда громогласен и крепок. — Второе — она Ренар, а значит, возможно, обладает редкой и сильной магией, поэтому Иштра может не хотеть её показывать. — на мне сомкнулись взгляды всей семьи, и у всех в очках загорелся невиданный отчаянию огонёк. — И вы говорите, что осмотрели всё? Если она в Орарио, мы обязательно её найдём, но вопрос в другом: сможете ли вы забрать Харухиме себе? Ни в первом, ни во втором случае вам её просто так не отдадут. Даже за деньги, как любую другую проститутку, вы её не купите. Воцарилось молчание, на этот раз без противных и мерзких ноток негатива. Я нёс в своих словах причину посещения тренировок и каждый, судя по воодушевлённым улыбкам, это осознал. — Чёрт, теперь мне хочется тренироваться ещё. — озвучил Оука желания всех собравшихся. — Ты умеешь мотивировать. Меня пробило на смех: — А чего вы раскисли? Год поисков, это весомо, но в депрессии будете, когда точно всё проверите и не найдёте, а пока нужно тренироваться и искать. Вдруг она там? Ну а с Джамиль кто драться будет? Неожиданно, засмеялся и Такемикадзучи: — Лекс, ты же сейчас так замотивируешь нас, и мы штурмом пойдём и прямиком на смерть! Но спасибо тебе, думаю, свежий взгляд на эту ситуацию был нам нужен. Мы, правда, совсем "раскисли". — Вот-вот, у нас всё-таки Альянс! И с сегодняшнего дня в нём новое правило: быть в депрессии пока ничего не кончено — запрещено. Понятно? — Вот раскомандовался, девственник! — заявила Аска, давно позабывшая о игре в сёги. Я показал этой отвязной девице язык и снова ударил по струнам, а после недолгого проигрыша, запел: „ П. А. Включайте имбу «Fun Mode — Метро (акустическая версия)» и наслаждайтесь. P. S. Автор любит музыку, поэтому впредь в тексте часто будут появляться любимые треки Лекса. Привыкайте💜 (лично я включаю музыку тихо, чтобы фоном слышать песню, но не отвлекаться от текста) ” — Нам было мало места на этом синем шаре... Я никогда не пел кому-то, помимо Гестии и Белла, но настал момент. Голос извне нужен моим новым товарищам, когда весь мир для них чужой, когда надежда найти часть семьи на другом конце света угасает, как вечерняя пора — мне ли не знать каково это. Слова этой песни понимал лишь я, она не на коине, но кажется, смысл её понятен звуком — надежда, это угасающий свет, ярче солнца. И как бы плохо ни было, эти люди, что мечтательно слушают песню, друг другу семья. Я могу дать им ниточку, за которую можно ухватиться, ведь для меня они стали верными товарищами, друзьями и наставниками. Я перекроил изначальную судьбу, создал Альянс наших семей и впредь могу рассчитывать на них так же, как и на себя, ведь сражались мы спина к спине. Наша первая совместная вылазка в Подземелье прошла недавно, и прошла грандиозно: В тот день двенадцатый этаж, где туман непроглядный, будто с цепи сорвался. Нас было десять человек — представители четырёх семейств собрались в идеально сбалансированную группу, с полностью укомплектованными авангардом, арьергардом и двумя помощниками. Это была идеальная компания для покорения последних комнат верхних этажей и Подземелье, будто бы, решило нас испытать. Как только мы вошли в дальнюю комнату этажа, недолго пройдя, земля содрогнулась и начался хаос; нежданно-негадано, ведь весь путь сюда был крайне спокоен, полон разговоров о тактике, командовании и стратегиях боя. Лидерство всей группой, к моему счастью, пало на плечи Оуки, как самого опытного авантюриста и воина. — Всем сгруппироваться! — мы стали в боевое построение. Помощников, Лили и Кина, спереди закрывал я, Белл, Оука и Микото. Вельф, Джин, Чигуса и Аска закрывали тыл. Мы стали непробивной единицей и были готовы ко всему. После команды Оуки наступило затишье, но затем со всех углов необъятной комнаты начал доносится треск. Густой туман не позволял видеть дальше пятнадцати метров, поэтому мы не наступали. Этот шум значил одно — монстры рождают из пола, стен и потолка, это крайне редкое явление, но отчего-то произошло прямо перед нами, будто Подземелье решило испытать крепость уз только появившегося Альянса. — Идут! — Лилирука, как самая зоркая, углядела силуэты в неприглядном молочном тумане. — Несколько! Среброгривы?! — удивление в голосе девочки не было странным; навстречу неслось несколько когтистых обезьян, каждая в два метра ростом. Обычно, Подземелье рождает их по одному, ведь то сильные монстры, но похоже, наша группа попала на «вечеринку монстров» едва ли начав свой спуск. Битва началась стремительно. Сильвербеки один за одним выбегали из тумана, перед ними слышался их вой. — Держимся группой, помогаем друг другу и не разбредаемся! В атаку! — скомандовал Оука сквозь громогласное рычанье монстров. Треск породы в глубине тумана не утихал. Группа, одним кругом, двинулась за авангардом, который отправился в бой. Каждый взял на себя по одному и мне таков достался, да только я не пользовался оружием и до сегодняшнего дня этого монстра в глаза не видел — получилось крайне невыгодное положение, но нельзя было подводить и отвлекать товарищей. Оука, будучи в средней броне, как и остальные (тяжеловесов мы не имели), с секирой наперевес сбил среброгрива с ног, Микото, ловкостью, изрубила своего катаной, Белл поступил так же, а я, за неимением ничего, кроме кулаков, не спешил переть напролом — нужно было действовать аккуратно, иначе те когти могли поставить на моей и так слабой боевой способности крест. Я подманил монстра к себе и ушёл от замашистого удара когтями, затем, воспользовался одним из самых сильных приёмов, которые вбил мне в голову Такемикадзучи — я ударил ладонью снизу-вверх по подбородку обезьяны. Удар получился такой силы, что его подбросило в воздух и на всю комнату раздался мерзкий хруст. Контуженный сильвербек упал на ломкую траву, я не упустил шанс и навалился сверху, чтобы свернуть ему шею; благо, силы для подобного у меня хватало. Мы разобрались без ран, наши монстры были скоро мертвы, но только благодаря остальным, ведь пока мы взяли на себя сильвербеков, из тумана, где не стихал треск, повалили толпы импов, маленьких дьяволят. Даже помощники вступили в бой, скинув рюкзаки: Лили выцеливала из арбалета, а Кин сопутствовал ей, орудуя длинным копьём. Этот черноволосый худой юноша был чуть старше Белла, но даже будучи столь молодым, обладал поразительными навыками в обращении с древковым оружием. Они с Лили сразу же образовали отличную команду. Мы бросились на выручку остальным, ведь из тумана донеслись новые рыки. Лили громко оповестила: — Бронированные! — на группу катились огромные монстры-броненосцы. Под писк десятков импов их чешуя, бьющаяся о камни создавала симфонию наступления монстров. Они были неуязвимы в своём "свёрнутом" положении, поэтому Оука скомандовал: — Всем рассредоточиться! — группа ушла с траектории бронированных, но поделилась на пары, которые мигом окружили импы. Из тумана вновь доносился рёв сильвербеков. Но мы с Беллом не сдвинулись — монстров нужно убить как можно быстрее. — Молния! — вспышка. Юноша испепелил своего врага за мгновение, осталась лишь обожжённая чешуя, что пролетела по земле ещё десяток метров. Оука знал о магии Белла, поэтому отбивался от импов и не думал о нём; вместо этого с паникой поглядывал на меня: — Ты чего встал?! Бронированный приближался, разрывая туман бешеной скоростью, а я занял уверенную стойку и сконцентрировался. Энергия из головы в сердце, из сердца, фантомной кровью, в руки и пальцы. Оука отбросил монстров и рванул ко мне. К сожалению, мы не успели обговорить все наши возможности и навыки — черёд остановился на мне, но «вечеринка» застала нас быстрее, чем я успел уведомить всех о своей магии. Бронированный подпрыгнул на камне, летел мне прямиком в голову с невероятной скоростью, свернувшись клубком. Мой удар был очень быстр — кулак, окутанный прозрачной магией, искажающей свет, будто на горизонте жарким летним днём, ударил в монстра и никакой отдачи не последовало. Бронированный разлетелся в клочья, чешуя кусками полетела в туман и собой забра жизни нескольких импов, а я даже не сдвинулся с места — физика была на стороне моей магии. К счастью, я научился гарантированно пользоваться «Правой Рукой Тюра», но к сожалению так и не понял как контролировать силу, поэтому удар сопровождал оглушительный взрывной хлопок, отчего те кто были занят боем, мельком, но вынуждены были посмотреть. — Это что твою мать было?! — русый парень, исконно азиатской внешности, Джин, заколовший последнего импа в своей стороне обоюдоострым мечом, озвучил самые нескромные мысли свои своих товарищей. — Не успел сказать — у меня тоже есть магия. — я бросился на выручку остальным, перехватывать выживших бронированных. — А я-то думал первоуровневый рукопашник будет бесполезен! — и снова он озвучил то о чём стыдливо думали остальные, ведь Джин и скромность, это вещи диаметрально противоположные. Логично было думать в таком ключе, мол я бесполезен, ведь боец рукопашного боя, когда его Фална на первом уровне не даёт силы превышающей обычного тренированного человека, это курам насмех. Я прямо таки слышал облегчённые вздохи товарищей по увиденному, но не мог их в этом винить — авантюристы переходят в бой руками и ногами только на третьем, реже на втором уровнях, и чаще всего, всё же, пользуется каким-либо оружием. Удивление конкретно моим способностям длилось недолго, ведь инициативу на себя перехватил Белл. Мы одновременно сражались с импами, что нескончаемой толпой бежали из тумана, и с бронированными, проскочившими к нам в тыл. Юноша решился показать, чему его научила сильнейшая авантюристка в мире. — Молния! — туман озарило вспышкой. Новорождённый среброгрив не успел даже дойти до поля битвы; после, Белл обнажил второй кинжал, унял головокружение после использования магии, и побежал по толпе дьяволят, к бронироненосцам. Ребята Такемикадзучи уж давно его не видели, помнили силу парня лишь по совместным тренировкам, и какого же было удивление, когда он показал, что не зря временно покинул их Бога. Белл прошёлся по рядам импов неуловимой вспышкой, убивая, или нанося критические раны каждым движением. Он, как косарь по утру, срубил созревшие колосья пшеницы, и заставил остатки мелких монстров, чьи когти уже побывали на коже всех из нас, потупиться в страхе. Пируэты, отскоки, выпады, удары ногами, локтями и коленями, перехваты кинжалов во время боя — Белл делал всё, чтобы удивить Микото, Оуку и остальных, знающих о нашей силе лишь с тренировок, где мы вечно побиты, вечно не можем, вечно падаем и кряхтим. У него получилось удивить, но больше всего задеть — когда самый младший из группы выказывает такое, само собой руки горят показать лучше. Я знаю это чувство слишком хорошо, поэтому окрепшие станы товарищей, по прошествии жатвы Белла, не могли не радовать. И у самого крутило кулаки; на горизонте как раз силуэтами замаячили новые враги. Раздался вой, переходящий на хрюканье. Из тумана показались орки, уже не такие страшные, как прежде, а мерзкие и противные, в количестве трёх штук; у каждого имелась лендформа. Белл, находясь на кровавом поприще, посреди трупов дьяволят, снова поднял руку с раскрытой ладонью. Вельф успел отдёрнуть юношу до произнесения заклинания. — Побереги силы. Этими займёмся мы! — снял с плеча двуручник и бросился в бой. Оука, с секирой наперевес, и Микото побежали за ним на перехват. Белл расплылся в гордой улыбке и поспешил на помощь к остальным. Как заранее и было задумано, именно Вельф и Оука должны разбираться с монстрами крупного сложения — так и происходило. Наконец для ребят появилась стоящая работа; каждый взял себе по одному. Вельф, как потомственный кузнец, обладает эхом ремесла — сильными руками, сбитыми ладонями и крепкими пальцами, потому выбор основного оружия для парня очевиден. Он заблокировал удар орка двуручным мечом. Такой блок кого угодно первоуровневого отправил бы в полёт, но не Вельфа, чьи руки закалены огнём, а стойка тверда и непоколебима, как наковальня. Орк медленно замахивался для второго удара, кузнец сделал выпад и взмахнул от пола к потолку — огромный живот монстра распороло от и до. Он взвыл и недвигаясь с места замолотил по Вельфу, тот поставил блок раз, уклонился два, нырнул под бок три и снова взмахнул. Толстые рёбра раздробило под тяжестью клинка и силой опытного кузнеца, чьи руки в ремесле с самого детства. Оука справился скорее Вельфа, и обошлось подавно без удачи, ведь лидер семейства Такемикадзучи представлял собою гору, восточную гигантскую гору. Секира идеально ему подходила — остальное оружие не смогло бы выдержать столь много взрывной направленной силы. Сколь мощи он мел, сколл и прыти — поднырнул под дубину орка и встал почти вплотную к нему. Это невыгодная позиция для двуручной секиры, но парень скоро извернулся и с разворота снёс голову монстру. Как-то Вельф говорил, мол первоуровневый, убивший орка одним ударом — чудо чудесное, но видать не присутствовал он в битвах, где сражаются настоящие воины, а не авантюристы. Микото же, как бы то странно ни было, справилась ещё быстрее. Тонкая, короткая катана — что сделается орку с его крепкой шкурой и полным жира мускулистым телом? Глаза, как и у всех живых существ, мягкие: девушка подпрыгнула к монстру и быстрее чем тот осознал, вогнала катану почти до середины клинка в его глазницу. Она закончила за пару секунд; столь хрупкая на вид, но ловкая и смертоносная в бою, Микото — сильнейшая в своём семействе, но как лидер слаба из-за мягкости характера. Только по этой причине именно Оука ведёт всех за собой. Пока ребята разбирались с орками, я и остальные без устали сражались со всевозможными монстрами этого этажа. Подземелье будто сошло с ума — импами, живимм и мертвыми, был устлан пол, белая трава давно скрылась за кровью, бронированные вынуждали быть на чеку, ведь в случайный момент появились из тумана на полной скорости; среброгривы, редкие монстры, давили числом. Наш запас зелий казался внушительным, но только не для такой "вечеринки", и благо, Альянс подходил даже для начал средних этажей, ведь будь нас меньше, или будь мы слабее, то давно бы бежали не оглядываясь. Мы снова стали в круг. Все тяжело дышали и в порядке очереди получали от Лилируки и Кина зелья исцеления, а мы с Беллом и разума; нас пошатывало от пустоты в головах. Колбы мигом летели в подсумки и битва продолжалась, но в какой-то момент, совершенно внезапно, звук оборвался. Это ощущалось, будто кто выключил возможность слышать, ведь и монстров не осталось — жалкие остатки мигом рванули в туман — и треск в глубине комнаты прекратился. — Что такое? — прерываясь на дыхание, спросил Кин, — Они убежали? — Тише! — рявкнул Оука. Он покрепче взялся за топор. Остальные пытались высмотреть нечто в тумане, но я сконцентрировался на более правдивом источнике информации, нежели глаза. В глубине тумана что-то шло, звучало странно и инородно... Оно слышалось едва ли, но с каждой секундой громкие и громче. Был это знакомый звук — ломкая трава сминалась и крошилась, но что могло разом ломать её так много? Как только я нашёл ответ, шаги из тумана услышали все; стало куда громче — нечто начало бежать. Я воскликнул: — Детёныш дракона! Белл, пальни прямо! — Молния! — он выполнил мгновенно. Небесный змей из ладони копьём устремился вглубь белого тумана, его разгоняя. Вспышка произошла после поражения цели — показался устрашающий силуэт с длинной шеей, четырьмя толстыми лапами и хвостом длинной в собственное тело. Монстр зарычал от боли, но скорости не сбавил. — Что будем делать?! Они очень сильные! — Лилирука тревожилась, но сама понимала, что уйти и бросить около сотни трупов монстров — глупость, коли никто не ранен. Но в противовес была неизвестность, ведь в тумане, помимо дракона, ещё были монстры. Авантюра рисовалась опасная, потому лидер не спешил отвечать. — Надо попробовать. Такого шанса больше не будет! Они же редкие до чёртиков! — Аска повысила голос, потому что за тем топотом шёпот уже терялся. Оука не сумел принять решение, так как в глубине тумана становилось ярче с каждой секундой. — В рассыпную! — я резко подхватил Лили и её рюкзак, а затем прыгнул в сторону. Секунду спустя, на место где мы стояли, упал поток огня. Туман превратился в пар и явил во всей красе дракона, которого в народе называет Рексом верхних этажей — сильнейшее чудище на пути новичков. Четыре метра длинной, четыре внушительные лапы, четыре глаза и красная шкура, от которой шёл пар. Оука скомандовал: — Убьём его! Как только появятся другие монстры — всем сгруппироваться и отступить! — Так точно! — с монстром нужно было разбираться быстро, так как из-за его тела, температурой под двести градусов, становилось трудно дышать и туман превращался в пар — и без того плохая видимость усугублялась. Мы бросились в рассыпную, не обсуждая тактику — бой с крупными монстрами всегда один — и затем окружили дракона. Это была опасная тварь, похожая на гигантского крокодила, но больше ввысь, около ста пятидесяти сантиметров. Четврёхглазая голова на длинной шее металась из стороны в сторону; дракон молотил гигантским хвостом, разбивая камни в труху, и ни с одной из сторон не давал нам подойти. Самые ловкие из нас стали спереди и сзади, а те кто не мог уклоняться так живо, следовали паралельно его толстым лапам. Не смотря на свои габариты и плотность тела, он присекал все попытки Микото ранить его, выставляя зубастую пасть её выпадам. Он будто и сзади видел — хвост удачно защищал от сближения, без которого я бесполезен. Оука молчал — за два года в Орарио он, видно, впервые встретил этого монстра. Драка с такой животной нуждалась в благословении Богини удачи, но нужно спешить и на молитвы времени нет. Нежели молчать и ждать удачного момента, я крикнул: — Лилирука, командуй полем боя! Кто может — возьмите луки и цельтесь в глаза! — Эй, я не списывал себя с командиров, это опасно! И как они будут стрелять с боков? — Любыми способами его отвлекайте, я ему хребтину перебью! — А не слишком ли у тебя магия крутая, да ещё без слов?! — крикнул Джин с другой стороны от монстра. — Вот и проверим! Белл! Парень приготовился и вскинул руку, замерев на месте. Он стоял прямо напротив головы монстра, их взгляды пересеклись. Мы с Беллом понимали друг друга с полуслова — как только монстр определился с целью, пасть его заискрилась, а туман вокруг завитками превратился в пар. Раздался рёв и голос столько же громкий: — Молния! Вспышка. Огонь в двух своих формах столкнулся внутри пасти дракона и раздался взрыв, затем повеял черный дым, запах плоти и газа. У монстра оторвало нижнюю челюсть; рёв сменился жалобным и яростным криком, а Белла пошатнуло. Я, Вельф и Оука, не могли упустить этот шанс — две задние лапы и хвост пришлись нам под руки/оружие. Парни всадили клинки в шкуру детёныша дракона, но безуспешно, ведь она оказалась непомерно крепка. Я же ударил по основанию хвоста кулаком окутанным магией; раздался хруст, и казалось бы, единственный успешный маневр из трёх, но через мгновение монстр извернулся, ударил покалеченным хвостом троих. Из нас выбило воздух и полетели мы куклами в туман, ломая телами траву. Наши имена сорвались с уст товарищей, но в ту же секунду снова из глубины комнаты донёсся писк и рык десятка импов. В тот момент Лилирука сжала кулаки, и переходя на крик, заговорила: — Белл, Микото, отвлекайте дракона, остальные — помогите отброшенным! Кин, Аска возьмите луки и стрелы! На поле боя никто не мог усомниться тонкому голоску, такому ломкому и милому, исходящему от хрупкой девочки с прекрасными янтарными глазами. И пока дракон метался от боли, пока его хвост, хрустящий от каждого движения, отмерал, группа разбрелась по приказам Лили. Она сама поспешила к лежащем поодаль сумкам и забрала из своей другую сумку — никто за ней не смотрел, так как все были заняты и сосредоточены. Вельф, как и Оука оправились без помощи и поспешил в бой на идущую волну дьяволят. Они прикрылись своими орудиями от мощного хвоста, мне же пришлось худо — руки не были стальным щитом: в глазах шло кругом, я хватался за траву в попытках найти опору, голова кружилась и тело ломило; изо рта доносились мычания. — Лекс, вставай! — подоспела Чигуса. Хрупкая станом и характером девушка подобрала меня за правую руку, как пушинку, левой я не мог опереться, ведь та не ощущалась вовсе. — С-сломал?! — Д-да... сломал... У... убил дракона? — Куда там, Лекс-сан! Быстрее приходите в себя, монстры наступают! — это было нечто инстинктивное, пришедшее вместе с ушами и хвостом — я прозрел за секунду; следом из тумана выскочили пара импов, и бросились на нас. Быстрее чем Чигуса успела бросить в дьяволят метательные ножи, я подскочил и одной правой стянул их в охапку. Когти звенели по кольчуге, потому они не смогли сделать ничего, удавил их. Девушка, чья повседневная челка была сложена обручем, убрала в подсумок пару кунаев. Её удивлённые глаза, будто огранённые изумруды, выражали искреннее удивление: — Вы очень крепкий, да? — но следом увидела как моя рука повисла плетью. — У вас остались зелья? — не суть сильно они помогут при переломе, или вывихе, да и не было их у меня. Мы поспешили к остальной группе, где Лили, Кин и Джин стреляли из арбалета и луков — девочка, со своим идеальным зрением и чувством расстояния прума, едва поспевала за прытью ребят. Другие отвлекали дракона, пытаясь его ослабить, и уклонялись от набежавших монстров. Вельф и Оука снова вели битвы с орками. — Лекс, как ты? — Нормально, Лили... рука слегка болит, дай-ка зелье. — С-слегка?! Она сломана! Она снабдила меня зельями исцеления и разума, сразу использованными по назначению. Кость от простого зелья сразу не срастётся, нужны повязки пропитанные им, но всё же рукой двигать уже можно. Я окинул взглядом поле битвы. Белл, Микото и Оука отвлекали дракона, чей хвост, по-видимому, приказал долго жить от моего удара — волочился по полу, разглаживал и без того утоптанную траву. Мы с монстром разменялись конечностями, что не могло не радовать, теперь наши тяжеловесы могли проходить ему в тыл и усугублять ранее нанесённые увечья. Остальные же сдерживали и даже больше — теснили нападающих монстров. Казалось бы, битва вышла затяжная и изнуряла с каждой секундой, но ребята крепчали с каждым убитым монстром, будто бы свежая кровь их заводила. Они устали, получили много ран и сломали не одно оружие, но удары их до сих пор так же точны и сильны. Я, ослабший из-за потери руки, утомленный от магии и желающий скорейшего конца битвы, изумился — духом я только что проиграл, но Белл и остальные только начали! Я бросился в бой, ущемленный собственным желанием, и естественно к дракону, так как с иными монстрами группа справлялась великолепно, Аска и Чигуса чего стоили: Последняя раскрылась в экстренной ситуации с неизвестной мне стороны. Тихая девушка явила своё настоящие лицо, как только повязала чёлку обручем. Оказалось, нет хуже новости для групп небольших монстров, чем Хитачи Чигуса, мастер любого вида оружия, будь то метательные ножи, или же громадная секира Оуки. Она убивала импов и плохих летучих мышей ещё на подходе, её сюрикены разили не хуже стрел. На спине девушки были надёжно закреплены меч, копьё, лук; кинжалы на поясе и ногах. Чигуса доказала почему же она ответственна за всё оружие в поместье Такемикадзучи и за обучение Белла техникам и стойкам. Аска же, была полной её копией. Личностно и характером это две противоположности, как солнце и луна, но стиль боя и вооружение у них не отличались вовсе. Она была слабее Чигусы, но куда агрессивнее и безбашеннее: рубила мечом, бросала его в другого, доставала копьё и била по паре, бросала его и доставала кинжалы — так по кругу, отпуская и подбирая оружие по всему полю боя. Теперь я понял слова Такемикадзучи, про тренировки Оуки, Микото и Чигусы, как наставников; ясно отчего же они объясняют и учат так хорошо — мы с Беллом не первые их ученики. Что же до него: юноша чувствовал себя из рук вон. Уже больше десяти раз он использовал молнию, и три раза пил зелья разума, энергетики в ином трактовании — его пошатывало, а по излишней даже для белоснежного мальчишки бледности, и подташнивало. Я не один заметил; Лилирука сквозь поле брани: — Белл, отступи сюда, к другим монстрам! — он замешкался, но я подоспел: — Беги, дай уж другим подраться. Он не успел отказаться от чести стать в тылу, Оука перебил: — Вот именно! Вы с Лексом почти сами его убили, дайте и нам себя показать! Микото, Вельф, добьём его! Вперёд! Они втроём бросились прямиком на монстра. У меня глаза на лоб полезли, а Лили вовсе побледнела. — Вы чего творите?! — воскликнула. Хоть монстр был без хвоста, с двумя кровоточащими задними лапами и без нижней челюсти, а представлял большую угрозу. И, как оказывается, он до сих пор мог использовать огонь. Оука заявил: — Плохо, когда глава группы и полевой командир плохо знакомы! — а затем скомандовал, — Микото! Девушка начала оббегать сбоку, сбавила скорость. Дракон пятился назад в туман, он боялся маленьких существ, что могут убить его. Сквозь боль, сквозь слёзы из четырёх полных гнева красных глаз, он раскрыл остатки пасти, заскрежетали искры. Кровь на его шее шипела, а пар завитками стремился к потолку, но Оука и Микото не прекратили подходить к монстру. Вельф выкинул руку вперёд: — Выгори до тла, злое заклятье! Залп огня сорвался с пасти. — Блуждающий огонёк! — и засветился алым, искривился, будто не огонь то, а туман, расплылся и через секунду, с гулом сорвавшейся магии, взорвался. Этаж тряхнуло ударной волной, но дракон не умер даже от такого. От его морды остались лишь глаза и ноздри, а звуки издаваемые им походили на шёпот, захлёбывающийся в крови, но он не сдавался. Монстр решительно желал сбежать, вопреки такому Оука и скомандовал своем замкапитану: Он подбежал вплотную. Температура вокруг монстра стремилась к двухстам градусам, поэтому пришлось задерживать дыхание и прикрывать глаза; из-за едкого дыма от Игнис Фатуус в частности. Оука ударил по шее монстра и на сей раз приложился достаточно, чтобы прорубить мышцы. Дракон хотел ударить его шеей, но там пришлась Микото, появилась будто из ниоткуда и в воздухе резанула по глазам-бусинам. Монстра повело от боли — наш командир, не взирая на чудовищный жар, продолжал давить. Подоспел и я, ударив магией по одной из его лап. Раздался хруст сустава и дракон наконец упал. Оука вынул секиру, а затем закончил начатое точным ударом в ту же рану. Повисла тишина. Последний имп сполз с кинжала Белла. — М-мы победили? Вельф с издёвкой: — Ты так спрашиваешь, будто могло быть по-другому! И снова тишина... Первой закричала победное «Ура» Аска, а следом мы все, разом. — Ура! — в унисон. Одна только Лили молча нахмурилась. — Нам ещё камни вырезать из всей этой толпы, а вы тут раскричались! Глядя на этого громадного монстра, которого мы одолели группой, брала гордость за нас... за себя. — Тише там, мисс Полевой Командир! — девушка вздрогнула и вся из себя засмущалась. Мы поспешили отойти от горячего трупа дракона. Оука, что неожиданно, тоже поворошил эту тему: — Лекс говорил, что ты можешь командовать. Слишком мало опыта, но это исправимо, Лилирука. С такой большой группой я сам не управлюсь, мне нужен помощник... во всех смыслах. Лилирука заробела и свела руки вместе. Голос нашего командира не давал повода перечить и сомневаться. Мне то, словно душа в меду; я смотрел и радовался, как Лили приобщается к здоровым отношениям группы, как мягко кивала на бладраности остальных за отличную координацию их во время боя. Когда ребята стали на отдых — лишь самые бойкие шли подтаскивать трупы в общую кучу — мы с Беллом подошли к Лили и Вельфу. — Ну как вам бой альянсом? Круто? — Да! — первым воскликнул Белл. Вся усталость юноши будто испарилась, глаза искрились, и он без перерыву подпрыгивал на месте. — Это было так! Это было... так! — Спокойней, дружище! Я видел как ты одновременно со мной хотел магию использовать! У тебя энергия кончается? Он отрицательно замотал головой, очень быстро. И пока Вельф потешался с Беллом, я шёпотом обратился к Лили. — Ты как, не ранена? — а она смотрела, словно заворожённая; и меня вовсе не слышала. Я понимал почему. Открывалась её философия, смотрела на наши. И мне было тепло, я гордился произошедшим, гордился тем, что сделал. Сейчас я по-настоящему видел последствия своих действий, вижу как изменилась реальность и буквально хвостом чувствую, как ирреально мнётся будущее. Я чувствовал себя важно, гордо, счастливо, но быть может, зная себя, боялся... и Лилирука есть моя опора, как я гладил её кудри, так и образна она поддерживала меня и мою философию. На самом-то деле у неё нет никакой философии, она только складывается, по кирпичику. У меня тоже нет философии. Она формируется сейчас. — Лили. — Д-да? — Не бойся становится нашим командиром. Ты умеешь, ты сможешь. Сегодня ты стеснялась, но... — Н-но я ведь- — Совсем скоро ты будешь нас с Беллом и Гестией строить! — Лекс... Вы как всегда наобещаете. — Я не "вы", Лили. И нет, каждый день, когда она рядом, я формирую ее философию, свою тоже. Я закончил петь и улыбнулся. Такемикадзучи мечтательно прикрыл глаза.